Текст книги "Свободное падение"

Автор книги: Родерик Гордон

Соавторы: Брайан Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Он подобрался к телу брата. Кэл лежал на животе, и Уиллу полегчало оттого, что не придется смотреть ему в лицо. На поясе у Кэла осталась веревочная петля. Уилл втащил наверх свисавший конец веревки, осмотрел его и пришел к выводу, что веревка лопнула. Чтобы отвлечься от безвозвратно мертвого тела, Уилл принялся размышлять, восстанавливая картину событий. Очевидно, Кэл попал в сетку, и все остальные – Честер, Эллиот и сам Уилл – гирляндой опустились на нижний гриб. Тело Кэла послужило точкой опоры, и вполне вероятно, что именно это спасло им жизнь.

Уилл сжимал обрывок веревки, совершенно не представляя, что делать дальше. Из-за неестественно вывернутых шеи и ноги казалось, что Кэл съежился от страха. Уилл потянулся к нему и дотронулся до брата, но тут же отдернул руку. Кожа трупа была холодной и твердой, совсем не такой, как у Кэла.

Уилла захлестнула волна ярких воспоминаний – словно кадры из фильма, склеенные в случайном порядке. Он словно наяву услышал, как смеется Кэл, вместе с ним наблюдая из окна за Черным ветром. Затем ожили другие воспоминания о тех днях, которые он провел с братом в Колонии, начиная с первого момента, когда Кэл забрал Уилла из тюрьмы, чтобы отвезти домой и познакомить с семьей, о существовании которой он и не подозревал.

– Я всех подвел, – глухим голосом проговорил он, стиснув зубы. – Дядю Тэма, бабушку Маколей, даже родную мать, – сказал Уилл, вспомнив, как им пришлось оставить смертельно раненную Сару в холодном туннеле. – А теперь и тебя, Кэл, – обратился он к телу, которое слегка покачивалось в сетке на ветру. Уилл был вне себя от горя, и слезы полились рекой у него из глаз.

– Прости меня, Кэл, – снова и снова всхлипывал мальчик. Вдруг раздался протяжный низкий вой, и Уилл, смаргивая слезы, поглядел на нижний гриб. Глаза Бартлби, устремленные вверх, светились будто отполированные медные блюдца. Не только Уилл оплакивал смерть Кэла.

«Что мне теперь делать?» – подумал мальчик и повторил свой вопрос вслух.

– Тэм, скажи, что мне делать?

На этот раз воображение не дало ответа, но Уилл инстинктивно понял, как бы поступил дядя в такой ситуации. Нужно было посмотреть на нее с утилитарной точки зрения, пусть самому Уиллу не хотелось даже думать об этом. «Проверить, нет ли чего полезного», – пробормотал мальчик и принялся осторожно обыскивать тело брата, стараясь не сдвинуть его. Он нашел перочинный нож Кэла, пакетик арахиса и несколько запасных светосфер. В одном из карманов Уилл наткнулся на шоколадный батончик с карамелью, растаявший и помятый, но запечатанный. Было видно, что он пролежал в кармане достаточно долго.

– Моя любимая шоколадка! Кэл, ты ее берег для меня! – улыбнулся Уилл сквозь слезы.

Он убрал батончик в карман своей куртки, потом, чтобы не переворачивать тело, разрезал ремешок от кожаной фляги с водой, которую Кэл носил через плечо, завязал узлом и повесил флягу себе на спину. После этого Уилл расстегнул лямки рюкзака и снял его с брата. Положив сумку рядом с собой, мальчик заметил в ней дырки – много маленьких отверстий в ткани. Уилл коснулся одного из них и почувствовал что-то влажное. Кровь Кэла. Мальчик быстро вытер руки об штаны. Это было последней каплей – он решил, что дальше обыскивать тело не будет.

Уилл несколько минут посидел рядом с Кэлом, молча глядя на него. Время от времени в центре Поры со свистом пролетали камни, или неожиданный ливень, взрываясь причудливыми фонтанами, уносился вниз, словно гроздь падающих звезд, и снова воцарялась тишина.

Вдруг Уилл услышал за спиной звук глухого удара. Казалось, весь гриб мощно сотрясся. Сетка под ним задрожала.

– Что это было? Камень, что ли? – встревожился Уилл и огляделся. Он быстро пришел к выводу, что сверху упало что-то тяжелое, а по грибу разошлась волна от удара. Это заставило мальчика вернуться к реальности – оставаться тут было опасно. И Уилл наконец решил, что делать дальше. Крепко ухватившись за сетку, он ногами подтолкнул Кэла к самому краю рамы.

Уилл взглянул в необъятную глубину Поры и вздрогнул, представив, как он сам туда падает. Потом мальчик посмотрел на тело брата.

– Ты ведь всегда боялся высоты… – шепнул он.

Уилл глубоко вдохнул и крикнул:

– Прощай, Кэл! – и он сильно толкнул тело брата обеими ногами, выбрасывая его за раму. Уилл проводил его взглядом. Тело медленно поплыло вниз, плавно вращаясь в невесомости, словно его хоронили в открытом космосе. Ускорилось оно лишь несколькими десятками метров ниже. Уилл смотрел ему вслед, пока тело не превратилось в крохотную точку и не исчезло в мутной темноте.

– Прощай, Кэл! – крикнул Уилл еще раз, и его голос тоже провалился в колоссальную бездну, едва слышным эхом отразившись от противоположной стены Поры. Бартлби печально завыл тонким голосом, как будто понимал, что его хозяин отправился к месту последнего упокоения.

Убитый горем и отчаянием Уилл повернулся и полез по сетке в сторону гриба, волоча за собой рюкзак. Внезапно он замер на месте.

Мальчик закрыл глаза и приложил руку ко лбу, как будто у него заболела голова. Но дело было вовсе не в этом.

– Нет, замолчи, – прошипел Уилл. – Нет!

Какой-то голосок из глубины сознания шептал, что он должен последовать за братом, и побуждал прыгнуть вниз. Сперва Уилл решил, что в нем заговорило чувство вины за гибель Кэла, ведь он не переставал думать о том, как мог бы спасти брата. Затем мальчик предположил, что вдруг начал бояться высоты, как Кэл, однако скоро понял, что ошибается. Это был не просто внутренний голос – это был импульс, настолько мощный, что Уилл едва мог ему сопротивляться.

Он живо представил себе, как делает то, к чему призывает таинственный голос, причем наблюдал за собой как будто со стороны, без эмоций и переживаний, и шаг за край казался единственным разумным выходом. Это решило бы все проблемы, несчастьям и сомнениям пришел бы конец… Вцепившись в сетку, Уилл боролся со странным побуждением, всеми силами пытаясь победить его.

– Прекрати, дурак! – выдавил он, поджав губы. Мальчик не представлял, что с ним происходит. Пока в сознании шла напряженная борьба, все тело у него дрожало. Импульс овладевал его руками и ногами, заставлял их двигаться, и Уилл медленно, но верно возвращался к бездне. Однако окончательный выбор, по-видимому, все же оставался за ним, и мальчик до боли стиснул кулаки, хватаясь за сетку, лишь бы удержаться на месте. В конце концов, он еще мог хоть как-то сопротивляться нахлынувшему безумию.

– Ради бога, хватит! – прикрикнул он на себя, дрожа еще сильнее, чем прежде. И вдруг Уилл подумал о том, что Честер ждет его внизу. То ли мысли о друге придали ему сил, то ли невидимый противник в его сознании наконец потерпел поражение, но Уилл почувствовал, что руки и ноги снова его слушаются. Он разжал кулаки и поспешно перебрался на гриб, опасаясь, что его победа будет недолговечной.

Мальчик преодолел несколько метров ползком, прежде чем решился осторожно подняться. Его колотило от страха. Уилл не мог понять, что с ним произошло. Раньше у него никогда не возникало подобного иррационального побуждения – покончить с собой.

* * *

Тем временем в пещере Честер обтирал лицо Эллиот чистой футболкой из своего рюкзака. В тот момент, когда он смочил ей губы водой, девушка что-то пробормотала. Честер едва не выронил флягу. Эллиот приоткрыла глаза и попыталась что-то сказать.

– Эллиот, – произнес мальчик и взял ее за руку.

Девушка шевелила губами, но голос у нее был такой слабый, что Честер ничего не расслышал.

– Не пытайся говорить. Все хорошо, тебе просто надо отдохнуть, – сказал он самым обнадеживающим тоном, на какой был способен, однако Эллиот скривила рот, как будто на что-то сердилась. – Что случилось? – спросил мальчик.

Тут ее глаза закрылись, и она снова потеряла сознание.

Как раз в эту минуту Уилл скользнул через водопад в пещеру.

– Эллиот ненадолго пришла в себя, – сообщил Честер. – Даже что-то сказала.

– Хорошо, – вяло ответил Уилл.

– А потом опять отключилась, – продолжал Честер. Тут он заметил, что с другом что-то не так. – Уилл, ты почему такой бледный? Как оно было… с Кэлом?

Уилл пошатывался, словно валился с ног от усталости.

– Эллиот выкарабкается. Она сильная, Честер, – сказал он, уходя от ответа на вопрос. – И руку мы ей вылечим, – добавил мальчик, запуская руку в рюкзак Кэла. Уилл бросил Честеру кожаную флягу, а за ней пакетик с орешками. – Положи к нашим запасам.

С этими словами Уилл добрел до стены и осел на пол.

Бартлби прошел через водопад и поглядел на ребят печальными глазами, как будто проверяя, нет ли среди них Кэла. Потом кот отряхнулся и направился к Уиллу. Бартлби свернулся рядом с ним и положил огромную голову на колени мальчику. Уилл рассеянно погладил его по широкому лбу. Честер впервые видел, чтобы его друг приласкал Бартлби.

– Ты мне не ответил, – напомнил Честер. – Насчет Кэла.

– Я о нем позаботился, – металлическим тоном произнес его друг, глубоко вздохнул и закрыл глаза, проваливаясь в сон.

Глава 3

Дрейк завернул за угол и замер, увидев в пещере солдата.

– Черт! – выругался он шепотом и тихо попятился назад в туннель.

По серо-зеленой форме ренегат понял, что это боец стигийской Дивизии. Обычно их не отправляли в Глубокие Пещеры: основной задачей дивизии было патрулировать границы Колонии и Вечный город. Но в последний месяц, сказал себе Дрейк, все не как обычно. На Вагонетную станцию один за другим прибывают поезда, полные ужасных Граничников, а теперь еще им в помощь выделили несколько подразделений Дивизии. Никогда еще Глубокие Пещеры не удостаивались такого внимания стигийцев.

Улегшись на живот, Дрейк выглянул из-за угла и рассмотрел солдата. Он стоял спиной к ренегату, уперев приклад винтовки в землю. Хотя боец не проявлял бдительности, нападать на него все равно было слишком рискованно. Дрейк сердито поморщился и прикинул, что если ему придется искать другой путь к Великой Равнине, то он потеряет как минимум еще час.

Вдруг на всю пещеру громко заревел двигатель. Ренегат высунулся подальше, чтобы увидеть, что происходит. Перед солдатом возвышалась огромная землеройная машина копролитов. Из ее выхлопных труб валил густой черный дым, сквозь который Дрейк различил несколько округлых фигур. Это были копролиты. Значит, солдат надзирал за земляными работами.

Дрейк понимал, что необходимо как можно скорее уничтожить экспериментальные камеры в Бункере, пока туда не добрались стигийцы. «Выбора нет, надо действовать», – решил он.

Ренегат медленно поднялся и, прижимаясь к стене пещеры, направился к солдату, все внимание которого было обращено на копролита, вылезавшего из машины. Благодаря шуму двигателя Дрейку удалось подкрасться к цели незамеченным. Он свалил солдата ударом в основание шеи и тут же подхватил его винтовку. Отодвинув затвор и убедившись, что она заряжена, Дрейк не сдержал улыбки. Теперь, когда у него в руках снова было настоящее оружие и не приходилось рассчитывать только на простенькие печестволки, ренегат чувствовал себя куда увереннее.

Повесив винтовку на плечо, он повернулся к четырем копролитам, которые скучились неподалеку от лежащего солдата. Как и ожидал Дрейк, они никак не отреагировали на случившееся. Копролиты стояли не шевелясь, только один медленно двигал голову взад-вперед – будто ветка качалась на ветру. Ренегат всегда поражался пассивности и бесстрастности этих добродушных созданий. Превосходные горнорабочие, они неустанно трудились, снабжая Колонию углем, железной рудой и прочими важными материалами, а стигийцы обращались с ними как с рабами, время от времени отсылая в Глубокие Пещеры партию овощей и фруктов и немного светосфер – ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы выжить в этой суровой местности. Копролиты закрепляли светосферы на своих толстых защитных костюмах серо-коричневого цвета прямо возле отверстий для глаз, так что сразу можно было понять, куда они смотрят. Четыре копролита сейчас смотрели куда угодно, только не на солдата, лежащего в обмороке, не на Дрейка и не на огромную машину, в которую они, похоже, собирались сесть.

– Уходите отсюда! – крикнул им Дрейк сквозь шум двигателя. – Возвращайтесь к себе в поселение! Стигийцы поймут, что это сделал ренегат, – тут он махнул рукой в сторону солдата, – вам ничего не будет. Идите домой!

Дрейк развернулся к огромной машине с паровым двигателем. Ее цилиндрический корпус был обшит толстыми стальными листами, а передвигалась она на трех больших катках. На переднем конце машины располагалось массивное режущее колесо метров десяти в диаметре с алмазной кромкой, которым можно было прорубить туннель даже в самой твердой породе.

Дверь в задней части машины была открыта. Когда Дрейк взглянул на нее, у него зародилась идея. Ему надо как можно скорее попасть в центр Бункера, где находятся экспериментальные камеры… а пешком туда добираться довольно долго.

– Почему бы и нет? – сказал он вслух. Хотя Дрейк никогда не ездил на подобных машинах, он видел их изнутри, и система управления не показалась ему особенно сложной. К тому же эту машину уже раскочегарили: когда Дрейк напал на стигийца-надзирателя, бригада копролитов явно готовилась к отправлению.

Он подошел к двери, забрался в машину и осмотрелся. Все было покрыто сажей, кроме участков, к которым часто прикасались, – они блестели, как отполированная сталь. Взгляд Дрейка остановился на рычагах управления и разнообразных индикаторах, размещенных над ними.

– Стоит рискнуть, – сказал он себе и собрался уже закрыть дверь, как вдруг за ее край ухватились шишковатые пальцы. Дверь распахнулась. За ней стоял копролит, и светосферы у его глаз были направлены прямо на Дрейка.

– Что? – удивленно воскликнул Дрейк.

Несмотря на то что подземный житель со сверкающими глазами и непропорционально крупными руками и ногами, облаченный в защитный костюм, выглядел устрашающе, Дрейк не встревожился. Ему ни на секунду не пришло в голову, что копролит может на него напасть. Ренегат хорошо знал, что эти существа не способны никому навредить. К тому же он много лет помогал им при любой возможности, отдавая им свои лишние светосферы в обмен на еду. И Дрейк, и копролиты понимали, что это торговля чисто символическая: он вполне мог обойтись без их еды, зато им светосферы были жизненно необходимы.

К державшему дверь копролиту подошел еще один, затем оставшиеся два, так что у входа в машину собралась вся бригада. Словно автоматы, они одновременно двинулись вперед.

– Что вы делаете? Вам нельзя тут оставаться! – закричал Дрейк, но все же отошел в сторону, заметив, что они решительно настроены войти внутрь.

Последний копролит закрыл и запер за собой дверь, и члены бригады заняли свои места в машине. Двое сели в кресла по обе стороны от двери и пристегнулись. Двое других прошлепали в переднюю часть машины. Один из них повернулся к Дрейку. Ренегат увидел, что это был тот самый копролит, который тряс головой: он был на несколько сантиметров выше товарищей.

– Вам нельзя тут оставаться, – повторил Дрейк. – Слишком рискованно. – Однако копролит опустил шишковатую руку на кресло водителя и развернул его к Дрейку, будто приглашая человека сесть.

Дрейк покачал головой. Такого поворота событий он не ожидал. Даже если не считать того, что копролиты всегда держались особняком и строжайше соблюдали нейтралитет, они прекрасно знали, что содействие ренегату означает верную смерть для них, а возможно, и суровую кару для всех их сородичей. Четыре копролита рисковали жизнью своих женщин и детей. Тем не менее похоже, что они в безмолвном согласии решили ему помочь!

Пожав плечами, Дрейк подошел к креслу водителя и сел в него. Высокий копролит устроился рядом, на месте штурмана, судя по странной карте, развернутой на полочке перед ним, и ряду компасов на уровне глаз.

Дрейк поколебался, глядя на рычаги и кнопки, потом нажал ногой самую большую педаль. Двигатель зашумел, но ничего не произошло. Копролит, сидевший рядом, протянул руку и повернул какую-то рукоятку на панели управления, и машина поползла вперед.

– Понял! – сообщил Дрейк, перекрикивая шум мотора, немного ослабил педаль и одновременно потянул левый рычаг направления. Машина начала тяжело поворачиваться. Когда фары осветили участок пещеры впереди, Дрейк направил машину в лавовый туннель, который, как он знал, ведет к Большой Равнине. Он едва разбирал, куда едет, потому что смотреть на дорогу приходилось через исцарапанное и пыльное ветровое стекло, сделанное из толстого куска хрусталя. Задача усложнялась еще и тем, что обзор закрывало массивное режущее колесо на передней части машины. Несколько раз Дрейк задевал стенки туннеля, и его с пассажирами подбрасывало на сиденьях.

Оставив лавовый лабиринт позади и выехав на Великую Равнину, он полностью выжал акселератор. Машина качнулась вперед… и Дрейк с изумлением обнаружил, что на изрытой кратерами поверхности равнины она развивает внушительную скорость. Даже сквозь рев двигателя он слышал, как трещат камни, раскалываясь под напором мощных катков машины. Волны жара, обдававшие спину ренегата, говорили ему о том, что два копролита в задней части машины регулярно открывают топку, чтобы подбросить угля.

Когда они проехали еще несколько километров, неожиданно раздался треск. Что-то ударило по ветровому стеклу. Потом звук повторился, но на этот раз удар пришелся по корпусу машины, который отозвался глухим звоном. Дрейк понял, что по ним стреляют.

В свете фар ренегат заметил Граничника, целящегося в машину из мощного ружья, и расхохотался – все равно что москит, который пытается одолеть слона. Дрейк дернул рычаг, направляя машину на стигийца, который тем временем успел выстрелить еще раз. Тут Граничник неуверенно опустил оружие – он понял, что гигантская машина едет прямо на него и что пора бежать. Солдат бросился наутек, петляя, будто заяц, в надежде уйти от опасности.

Но Дрейк не собирался упускать врага. Он наловчился управляться с рычагами и теперь без труда следовал за Граничником. Тот, отчаянно мечась из стороны в сторону, споткнулся и упал. Ренегат направил машину прямо на него, но солдат в последний момент успел откатиться вбок. А вот его ружью не посчастливилось – катки расплющили его в лепешку.

– Повезло тебе, приятель! – крикнул Дрейк, набирая скорость, и навалился на рычаг поворота, чтобы снова взять курс на Бункер.

Через пару километров ренегат различил на горизонте стену Бункера, а вскоре она уже занимала весь обзор – широкая серая лента, тянущаяся вдоль равнины. Перед самой стеной он отпустил педаль акселератора и вопросительно посмотрел на копролита, сидевшего рядом. Тот наклонился к нему и вывернул до отказа еще какую-то рукоятку. Машина затряслась, и режущее колесо медленно начало вращаться.

Тряска все усиливалась, и у Дрейка перед глазами все поплыло. Когда колесо разогналось до максимума, копролит указал на акселератор. Ренегат мягко нажал педаль, и машина двинулась вперед. Колесо встретилось с бетонной стеной, и его алмазные зубцы вгрызлись в нее. Дрейк потрясенно смотрел, как колесо, выплевывая тучи пыли, прошло сквозь стену, как раскаленный нож через масло. Наткнувшись на железную арматуру, оно показало всю свою невероятную силу, легко выломав целый кусок стены.

На то, чтобы пробить внешнюю стену Бункера, ушло пять минут, а затем режущее колесо расправилось с внутренними перегородками, разрезав их словно бумагу. Когда Дрейк решил, что проник достаточно глубоко в Бункер, он вывел машину в коридор и остановил. Отстегнувшись, он прошел к двери и открыл ее. Только тут Дрейк смог в полной мере оценить разрушения, произведенные машиной: она снесла колонны, поддерживавшие потолок, и дорогу следом за ней завалило крупными обломками бетона. Убедившись, что стигийцам нелегко будет его преследовать, ренегат повернулся к своим спутникам.

– Я не знаю, как вас благодарить, – сказал он.

Один из копролитов, стоявших возле топки, в ответ кивнул ему. Дрейк усмехнулся: его практически удостоили пространной речи. Он отсалютовал подземным жителям и выбрался из машины.

Ренегат скоро обнаружил зал с экспериментальными камерами, на который в свое время наткнулись Кэл и Эллиот. Яркий свет здесь слепил глаза. В отличие от большей части Бункера, которая уже несколько десятков лет была заброшена, это помещение сияло чистотой и белизной. По обеим сторонам зала размером примерно десять на двадцать метров тянулись ряды дверей. Мимоходом заглядывая в окошки на дверях, Дрейк убедился, что там не осталось живых. Только разлагающиеся тела лежали в лужах прозрачной жидкости, которая натекла из них самих. Дрейк покачал головой. Стигийцы явно нашли то, что искали. Насколько он мог судить по несчастным подопытным, вирус под названием Доминион был смертелен и представлял вполне реальную угрозу для Верхоземья.

Дрейку пришло в голову, что можно попробовать извлечь из тел жизнеспособный образец вируса: тогда, вероятно, удастся разработать вакцину, и планы стигийцев будут нарушены. Однако двери всех камер были надежно приварены к рамам, так что открыть их мог бы только взрыв. К тому же Дрейк понимал, что в этом случае не только заразится сам, но и выпустит вирус в атмосферу. А тогда возникнет риск, что воздушные течения принесут его в Верхоземье. Ренегат покачал головой, быстро отбросив эту идею, и осмотрел лабораторное оборудование на столе у дальней стены. Там не нашлось ничего похожего на образцы вируса.

– Нет времени, – сказал себе Дрейк, помня о том, что стигийцы могут появиться в Бункере в любую минуту. Он израсходовал весь свой запас взрывчатки, заложив по заряду у каждой камеры. Ренегат действовал наверняка, рассчитав, что пожар от взрыва полностью уничтожит вирус в телах и обеззаразит карантинную зону, не говоря уже о том, что камеры будут погребены под тысячами тонн камня и бетона.

Дрейк зажег все запалы и побежал прочь. К тому времени, как заряды взорвались, он успел удалиться от лаборатории на немалое расстояние, однако ударная волна все равно сбила его с ног. У ренегата перехватило дыхание, но он сейчас чувствовал только огромное облегчение от того, что добился цели. Учитывая, что Сара Джером, умирая, покончила с единственным оставшимся источником Доминиона, когда утащила двойняшек за собой в Пору, можно было смело сказать, что опасность миновала. Вернее, отступила до тех пор, пока стигийцы не обнаружат в Вечном городе новые смертоносные вирусы или не создадут другие в своих подземных лабораториях.

* * *

Дрейк пересек Великую Равнину пешком и меньше чем за два дня добрался до Вагонетной станции. Там он забрался в один из пустых вагонов в середине поезда. Долго ждать отправления не пришлось – несколько бойцов стигийской Дивизии сели в тормозной вагон, и поезд тронулся. Дрейк держал наготове винтовку Граничника, ожидая, что поезд обойдут с проверкой, но в его вагоне так никто и не появился. Для солдат Дивизии такая небрежность была необычной.

Когда поезд прибыл на станцию в Колонии, Дрейк обнаружил, что ему чрезвычайно повезло. Выбравшись из огромного вагона, он улегся возле рельсов, чтобы осмотреться, и с удивлением заметил, что выход в город не охраняется. Проникнуть в Колонию в таких обстоятельствах было проще простого, но, оказавшись в городе, Дрейк понял, что случилось что-то странное: все улицы затянуло густым черным дымом. А в колоссальной Южной Пещере его ожидало новое открытие: столбы дыма поднимались из самого ее центра и скапливались высоко под потолком, подсвечивая его огненными отблесками.

– Трущобы, – догадался Дрейк. Там явно происходило нечто чрезвычайное, и он намеревался увидеть все своими глазами. Ренегат обходными путями пробрался в окрестности района. Вдоль границы Трущоб, куда ни глянь, везде стояли солдаты стигийской Дивизии и размахивали горящими факелами. То и дело кто-нибудь пытался прорваться через кордон наружу, но стигийцы пресекали всякое сопротивление. Там и тут люди в горящей одежде, с покрытыми копотью лицами, отчаянно стремившиеся спастись, с воплями падали под ударами солдат, которые махали своими серпами, словно средневековые крестьяне, жнущие пшеницу.

Другие стигийцы, в обычных черных плащах с белыми воротниками, прохаживались вдоль кордона, выкрикивая приказы. Шло систематическое уничтожение Трущоб: несколько веков стигийцы терпели существование независимого гетто, населенного бунтарями и недовольными, но теперь, очевидно, приняли решение уничтожить эту ахиллесову пяту Колонии. На глазах у Дрейка обрушилось четырехэтажное здание, и в лавине камней он разглядел людей… хуже того, детей… Они бессильно размахивали ручками, пытаясь заслониться от падающих сверху известняковых кирпичей.

И тогда скрытый в тени ренегат – сильный человек, который перенес множество мучений в руках стигийцев и сумел выжить в суровых Глубоких Пещерах, – сломался и заплакал. Он не мог вынести такой бесчеловечности. А тяжелее всего было то, что он – один против тысяч стигийцев – ничего не мог сделать, чтобы прекратить это зверство.

* * *

Такси мчалось по улицам. По радио завывала турецкая музыка, кондиционер прогонял по машине волны жара. Водитель как будто знал все светофоры наизусть: он несколько раз умудрился проскочить на желтый в последний момент. А еще он, похоже, не замечал «лежачих полицейских», и миссис Берроуз на пассажирском сиденье то и дело подбрасывало, словно она неслась на бешеном верблюде.

Пошел ливень, но Селия опустила стекло до конца и, прислонившись головой к стойке двери, подставила лицо встречному ветру. С наслаждением ощущая поток прохладного воздуха и капли воды на коже, она лениво скользила взглядом по блестящему мокрому тротуару, на который падали полосы и пятна света из витрин, и ни о чем не думала. После месяцев, проведенных в Хамфри-хаусе, она сейчас чувствовала себя свободной как никогда.

Миссис Берроуз подняла голову и посмотрела на дома.

– Уже Хайфилд? – удивилась она.

– Да, сегодня на дорогах свободно, – отметил шофер.

– Я тут раньше жила, – сказала миссис Берроуз. Машина как раз проехала поворот на Просторный проспект.

– Раньше жили? – переспросил водитель. – А теперь нет?

– Нет, – ответила она.

Селия удачно выбрала момент для продажи дома и выручила за него неплохую сумму, на которую можно было прожить достаточно долго. Хотя теперь дом ей не принадлежал, ей неожиданно захотелось его увидеть, вернуться туда и на прощание взглянуть на прежнее жилье. Пусть этот этап в ее жизни закончился, но он оставил за собой еще много нерешенных вопросов.

– А теперь нет, – шепотом повторила Селия, сказав себе, что на прощальный визит сейчас нет времени. У нее были другие, более срочные дела.

Машина ехала по Центральной улице, и миссис Берроуз видела в окно знакомые вывески. Химчистка, киоск, где они покупали газеты и журналы. Тут она заметила, что витрина братьев Кларк заколочена, как будто магазин закрылся. Ребекка почему-то очень любила ходить в эту старомодную лавочку, где торговали фруктами и овощами, хотя, как не уставала ей напоминать миссис Берроуз, все то же самое можно было купить в супермаркете и даже заказать доставку на дом. Когда такси поравнялось с музеем, где когда-то работал доктор Берроуз, Селия отвернулась. Это место напоминало ей о несбывшихся надеждах.

Они оставили Хайфилд позади и скоро выехали на пересечение с Северной кольцевой дорогой. На светофоре рядом с такси остановился помятый белый автомобиль, полный молодежи, из которого на полную громкость орало радио. Одна из девушек, на вид всего на два-три года старше Ребекки, высунулась в открытое окно и презрительно уставилась на миссис Берроуз. Из-за темных пятен под глазами у нее был усталый вид, а волосы длиной до плеч неряшливо свисали на лицо. Не сводя наглого взгляда с миссис Берроуз, девушка выплюнула жвачку прямо на дверь такси.

– Ты что творишь, свинья этакая! – выругался шофер, погрозив ей кулаком, и нажал на газ. – Я бы своей дочери за такое голову оторвал!

Девушка по-прежнему безуспешно пыталась смутить своим взглядом миссис Берроуз.

– Я с вами согласна, – объявила та. – К счастью, я всегда точно знаю, где моя дочь. Спокойно сидит дома.

– Да я тоже за своей смотрю, но все равно молодежь сейчас совсем от рук отбилась, – сказал водитель, сердито поглядывая из-за руля на нахальную девицу. – Совсем от рук отбилась, – повторил он, прибавил газу и подрезал белую машину, посигналив ей на прощание.

* * *

Через сорок минут такси переехало реку по мосту, и впереди показался район социальной застройки, где возвышались три больших многоквартирных дома. Миссис Берроуз вроде бы припомнила, в каком из них живет тетя Джин, но куда бы ни поворачивала машина, выходило, что они только удаляются от цели. Таксист уже не брался за свой дорожный атлас и полагался только на указания пассажирки.

– По-моему, я узнаю эти места, – сказала миссис Берроуз.

– Это же Южный Лондон, тут все одинаковое, – усмехнулся водитель и покачал головой. – Ни за что не стал бы жить в таком районе.

– Погодите… кажется, вспомнила… вот здесь налево, – сообщила Селия. – Да, я уверена, – сказала она, заметив подъезд к дому. Это действительно оказался Мандела-хайте. Шофер завернул в тупик и остановил машину, взвизгнув тормозами.

– Приехали, – объявил он.

Миссис Берроуз вылезла из автомобиля и забрала из багажника свои вещи, а потом расплатилась с таксистом, оставив ему очень щедрые чаевые.

– Благослови Господь вас и вашу семью! – крикнул он ей вслед.

Селия дотащила сумки до входа в дом и остановилась, разглядывая кнопки звонков, большей частью сломанные, а потом увидела, что дверь и так открыта. Миссис Берроуз вошла внутрь и обнаружила – о чудо! – что лифт работает, хотя и воняет так же, как в прошлый ее визит к сестре. Лифт доскрежетал до тринадцатого этажа и со скрипом раздвинул двери.

– Матерь божья! – проворчала Селия, перешагивая через лужу блевотины прямо у лифта.

Она позвонила в дверь и подождала. Потом нажала на кнопку еще раз и подержала ее. Через некоторое время из-за двери послышался шорох, и миссис Берроуз заметила, что на нее смотрят в глазок.

– Открывай, Джин! – сказала она глазку. Однако ответных действий не последовало, и Селия просто зажала кнопку звонка. Через несколько минут ее сестра наконец отперла дверь.

– Да что вы себе позволяете! – заорала Джин, гневно пыхтя. Она была в старом халате, в углу рта у нее торчала неизменная сигарета, а седые волосы на одной стороне головы стояли торчком, как после сна.

– Здравствуй, Джин, – сказала миссис Берроуз.

Джин прищурилась и посмотрела на нее, потом отступила на шаг, как будто могла только издали разглядеть, кто стоит на пороге.