Текст книги "Свободное падение"

Автор книги: Родерик Гордон

Соавторы: Брайан Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Зачем? Куда спешить-то? – спросил Уилл.

– Нам пора в Лондон, – сказал доктор Берроуз.

* * *

Они быстро обошли авиабазу, оглядывая постройки. Доктор Берроуз, не умолкая, рассуждал об их назначении. Одно из зданий окружал земляной вал, а прямо перед входом возвышалась толстая стена. Доктор сказал, что это для защиты от бомбежек. Внутри здания ничего не осталось, кроме устаревшей вентиляционной системы и бегущих по стенам проводов. Доктор Берроуз поделился с Уиллом своим предположением, что это была диспетчерская. С другой стороны здания обнаружился еще один вход, но вел он в помещение, служившее куда более мрачным целям. Это была длинная узкая комната, вдоль одной стены которой тянулись металлические стеллажи, каждый из трех полок, а на беленой стене около каждой полки темнел номер, нарисованный через трафарет.

– Антисептик, – отметил Уилл, потянув носом воздух. – Это что, лазарет был или что-нибудь в этом роде?

– Скорее морг, – сказал доктор Берроуз.

– Что? На этих полках складывали мертвые тела? – спросил Уилл.

Отец кивнул ему в ответ, и они вернулись наружу, к дневному свету. Доктор Берроуз указал на шпиль церкви, видневшийся вдалеке.

– Пойдем в ту сторону. Там рядом обязательно будет дорога.

Они вышли к огромному заасфальтированному пространству. Асфальт был покрыт трещинами и кучками бетонной крошки.

– А это была взлетная полоса, так? – спросил Уилл, поглядев по сторонам и прищурившись на большие здания, похожие на склады.

– Ангары класса «С», – сказал доктор, заметив, куда смотрит сын. – Это все тоже строили в послевоенные годы, как и убежище внизу.

После того как Уилл с доктором Берроузом пересекли летное поле, пробрались через живую изгородь и сбежали вниз по насыпи, они оказались на узкой проселочной дороге, по которой и двинулись дальше. Дорога привела их в крошечную деревушку. Доктор Берроуз немедленно направился к единственному магазину, вдобавок служившему местным почтовым отделением.

Перед дверью Уилл вдруг хлопнул отца по локтю.

– А деньги-то! У нас же нет ни гроша!

– Ни гроша? – переспросил доктор Берроуз и торжественно расстегнул и снял свой ремень. С внутренней стороны в ремне был кармашек на молнии. Доктор вытащил оттуда полиэтиленовый пакетик, перетянутый резинкой. В пакетике лежали скрученные трубочкой банкноты. Доктор Берроуз пересчитал их и сунул в карман пальто. – Нам понадобятся деньги на дорогу, так что особенно не расходись, Уилл, – сказал он.

Когда они вошли, колокольчик над дверью звякнул, и из подсобки выскочил коренастый продавец. Уилл выбрал себе чипсы и достал банку газировки из холодильника, а доктор Берроуз прилип к витрине с шоколадками, а потом, подумав, взял еще и газету.

– Денек-то, похоже, разгуляется, – дружелюбно заметил продавец хрипловатым голосом. На нем была коричневая клетчатая рубашка и шерстяной галстук, то ли фактурой, то ли оттенком напоминавший носок.

– Похоже, да, – согласился доктор, а затем, откашлявшись, спросил: – Подскажите, пожалуйста, а где мы находимся?

– В смысле? – Продавец, подсчитывавший стоимость их покупок, остановился и оглядел доктора Берроуза.

– Как называется эта деревня?

– Уэст-Рэйнем, – несколько озадаченно ответил продавец.

– Уэст-Рэйнем, Уэст-Рэйнем, – повторил доктор, как будто пытаясь припомнить, не слышал ли прежде этого названия. – А какое графство?

– Норфолк… северный Норфолк, – сказал продавец, бросив удивленный взгляд на Уилла.

– Долго были в дороге, – объяснил доктор Берроуз.

– А, – кивнул продавец, выбивая чек.

– Скажите, а если мы собираемся в Лондон, как туда проще всего добраться? – поинтересовался доктор Берроуз, протягивая ему мятую двадцатифунтовую купюру.

– На машине? – уточнил продавец. Он короткими пальцами разгладил банкноту и посмотрел на свет, проверяя водяные знаки. Удовлетворенный результатом, он убрал деньги в кассу.

– Нет, автобусом или поездом.

– Тогда вам надо в ближайший город – Фэйкенхем. Это милях в шести отсюда. – Продавец ткнул пальцем в сторону, потом приложил руку ко рту и покашлял. Несколько раз судорожно вздохнув, он продолжил: – Оттуда можно доехать на автобусе до Норвича и сесть на поезд. А еще из самого Фэйкенхема два раза в день ходит автобус до Лондона – это будет дольше, но дешевле.

– Значит, так и поедем, – решил доктор Берроуз. – Большое вам спасибо, – сказал он, забирая сдачу.

Уилл вышел первым и придержал дверь для отца, но тот вдруг остановился, нахмурившись, как будто что-то забыл. Доктор повернулся к продавцу, который еще стоял за прилавком. – Кстати, а не было ли в Англии в последние два-три месяца какой-нибудь эпидемии?

– Эпидемии? – переспросил продавец.

– Ну да. Вспышки какого-нибудь смертельного заболевания, – пояснил доктор Берроуз.

– Нет, ничего подобного не было, – подумав, ответил продавец. – Разве что кишечная инфекция, но она же не смертельная.

– Я так и думал. Еще раз спасибо вам, – сказал доктор. Когда дверь закрылась за ними, он наклонился к Уиллу. – Вот тебе и стигийская чума, которая должна скосить половину населения, – театральным шепотом произнес он, как будто делился страшной тайной.

– Я же не говорил, что она уже началась, – возразил Уилл. – И не начнется, если только от меня что-то зависит. А ведь зависит, и еще как – у меня же пробирки с вирусом.

– Да, верно, – сказал доктор Берроуз совершенно неуверенным тоном. – У нас еще полно времени на то, чтобы спасти мир.

Уилл не стал отвечать на комментарий отца, и они вдвоем уселись на ограде у магазина, чтобы насладиться покупками. Смакуя каждую пригоршню чипсов и запивая их диетической колой, Уилл зажмурился от удовольствия.

– В жизни не думал, что буду настолько радоваться таким мелочам, – улыбнулся он.

Доктор Берроуз молча поедал шоколадки одну за другой.

– Совершенно с тобой согласен, – сказал он, проглотив последнюю, и вдруг спрыгнул с ограды. – Есть на свете шоколад, значит, все пойдет на лад! – торжественно продекламировал он, взмахнув рукой. Когда Уилл взглянул на него и промолчал, доктор Берроуз расплылся в улыбке и пояснил: – Ну ведь отличная же рифма! «Шоколад» – «пойдет на лад»! А от шоколада и правда на душе веселее!

– Пап, ты как себя чувствуешь? – спросил Уилл. Доктор Берроуз никогда себя так не вел, да и стихи сочинять был не охотник.

Доктор нахмурился.

– Кажется, у меня передозировка сахара, – признал он. – Последняя шоколадка, наверное, была лишняя.

– Наверное, – сказал Уилл, слезая с ограды.

Под бодрящим действием шоколада доктор Берроуз наотрез отказался искать остановку автобуса, чтобы поехать в ближайший город.

– Ходить пешком полезно. Вперед, в Фэйкенхем! – провозгласил он и быстрым шагом двинулся через деревню.

По пути пыла у доктора поубавилось, и до Фэйкенхема они добрели усталые и взмокшие. Оказалось, что в городе проходит ярмарка. Торговцы раскладывали свои товары на лотках и беседовали, потягивая чай из картонных чашек. Доктор Берроуз нашел автовокзал и изучил расписание. До следующего автобуса в Лондон оставалось около двух часов, и чтобы как-то убить время, отец с сыном стали бродить по площади, постепенно заполнявшейся людьми. Гуляющих набиралось все больше и больше, и Уиллу стало совсем не по себе. Он то и дело оглядывался через плечо, стараясь рассмотреть каждого. Но народу было слишком много.

– Пап, – сказал мальчик, быстро указав большим пальцем на кафе неподалеку от площади.

– Почему бы и нет? Я убить готов за чашку кофе, – согласился доктор Берроуз и, помедлив, добавил: – Уилл, осторожнее с едой. Ты видел, что со мной было. Мы отвыкли от сладкой и жирной пищи, так что не стоит ею злоупотреблять, – серьезно сказал он. И хотя Уилл упрашивал отца заказать настоящий английский завтрак с яичницей и жареным беконом, они взяли только тосты и напитки.

Они устроились за столиком в углу кафе. Другие посетители поглядывали на них с беспокойством – отнюдь не из-за темно-оливковой военной одежды, которая здесь была не такой уж редкостью, а, как заключил Уилл, из-за странных и очень неряшливых причесок. Теребя свалявшийся белый колтун у себя на голове, мальчик поглядел на торчащие иглами волосы отца. Доктор Берроуз, поглощенный чтением газеты, в самом деле походил на старого панка. Уилл наклонился к нему: – Как ты думаешь, не пора нам постричься? А то мы что-то выделяемся из толпы. Мало ли, еще полиция обратит на нас внимание, а мы же считаемся пропавшими без вести.

Доктор Берроуз поразмыслил над словами сына и кивнул.

– Неплохая мысль, Уилл, – заключил он. Доктор подошел к кассирше спросить, где ближайшая парикмахерская, и отец с сыном направились туда.

* * *

Уилл засомневался, когда доктор Берроуз попросил сделать им обоим «полубокс», и почти раскаялся в том, что завел разговор о стрижке, когда увидел в зеркало, как падают на пол его длинные волосы. Правда, новые аккуратные прически неплохо сочетались с военной одеждой. Междугородный автобус прибыл вовремя, и отец с сыном отправились в путь. Дорога оказалась невыносимо долгой: автобус останавливался чуть ли не в каждом городе, зато у них появилась возможность отоспаться. Когда автобус на подъезде к Лондону встал в пробке, Уилл приоткрыл один глаз и стал разглядывать ряды неподвижных машин на соседних полосах и очертания города на фоне неба впереди.

– Слишком много народу, – сонно пробормотал он и снова задремал.

К середине дня водитель автобуса наконец заглушил мотор. Дверь с шипением открылась, и он крикнул:

– Вокзал Юстон! Конечная!

– Я никогда к этому не привыкну, – проворчал Уилл. Они с отцом пробились через толпу к вестибюлю вокзала, где кружили сотни людей и слышался несмолкаемый гул транспорта на Юстон-роуд. Доктора Берроуза ни теснота, ни шум, похоже, вовсе не беспокоили.

– Скорей! Это наш! Он идет до Хайфилда! – воскликнул он, указывая на дорогу, и тут удивился: – А куда подевались все двухэтажные автобусы?

Часть пятая
Снова в Хайфилде

Глава 24

Когда они сошли с автобуса в Хайфилде, доктор Берроуз на Центральной улице почему-то повернул не в ту сторону.

– Уилл, мы только быстренько глянем, как там в музее, – объяснил он.

– Папа… Это рискованно. Я думаю, не стоит нам… – начал было Уилл, но по серьезному виду отца, шагавшего с гордо поднятой головой, понял, что возражать бессмысленно.

Дойдя до музея, доктор Берроуз поднялся по ступенькам и толкнул дверь. Мальчик последовал за ним.

Едва Уилл подумал, что в главном зале стало как-то светлее, как доктор, сделав несколько шагов, замер на месте. Он хозяйским взглядом обвел помещение и остановился на витрине в дальнем углу.

– Что это там такое? – воскликнул доктор и двинулся к ней.

Уилл пошел следом, отметив, как поскрипывает под ногами отполированный паркет. Доктор Берроуз резко остановился перед высоким стеклянным шкафом, где стоял манекен в полном обмундировании саперского пехотного подразделения времен Второй мировой войны. – А куда подевалась моя военная экспозиция? – озабоченно пробормотал доктор, озираясь в поисках двух покосившихся витрин, в которых собственноручно размещал без особого порядка значки с военных головных уборов, позеленевшие пуговицы и ржавые парадные сабли.

Мальчик прошел к группе новеньких витрин за манекеном.

– «Вечная слава сражавшимся за Хайфилд», – прочитал он вслух. Отец подошел к Уиллу, и они вдвоем склонились над скошенными витринами, рассматривая продовольственные книжки, солдатские удостоверения, противогазы и другие вещи военного времени, все до одной снабженные аккуратными табличками с подробными описаниями.

Со свистом втянув воздух сквозь зубы, доктор Берроуз повернулся к белоснежной пластиковой стойке с большим монитором.

– «Нажмите, чтобы начать», – пробормотал он, читая указания на экране, и ткнул в него пальцем. На мониторе замелькали черно-белые кадры, похожие на отрывки из старых кинохроник. Сначала появились пожарные, которые направляли струи воды из брандспойтов на горящие здания. Судя по освещению, снимали их ночью.

– Я помню события тех времен, как будто это было только вчера, – начал дрожащий голос пожилого мужчины. – Мой отец одним из первых в Хайфилде вступил добровольцем в отряд противовоздушной обороны.

Затем показали утро после налета. При тусклом свете восходящего солнца люди в пыльной военной форме торопливо дробили кирками обломки камней, разбросанные по тротуарам и садам при входе в дома. Комментатор продолжал:

– Самой сильной была бомбежка в феврале сорок второго года. Немцы сбросили снаряд прямо на чайную «Лайонс» на улице Саут-парейд. Я помню, в этот момент там обедали десятки людей. Это была ужасающая картина… повсюду раненые и мертвые. А вечером того же дня прошла еще одна бомбежка, даже страшнее первой.

Потом на экране показались два старика, неподвижно сидевших на стульях в развалинах здания. Они безразлично смотрели в камеру и курили. На их лицах читались усталость и опустошенность. Уилл попытался представить себе, что они ощущали. Ведь они не только лишились дома и всего имущества – более чем вероятно, при бомбежке погибли их жены и дети. В эту минуту, проникнувшись их горем, Уилл вдруг осознал: через что бы он ни прошел, все это не настолько страшно, как то, что пришлось вынести этим двум людям и тысячам других за годы войны. Мальчик снова прислушался к комментатору.

– Мой отец двое суток без перерыва разыскивал…

Экран погас: доктор Берроуз ткнул в него пальцем.

– Я же смотрю, пап, – сказал Уилл. Отец только цокнул языком и холодно взглянул на него, а затем уверенно поковылял к двери в дальней стене зала, за которой находились архив и его старый кабинет.

Однако стоило ему приблизиться, как из двери вышел молодой человек и загородил ему путь.

– Простите, сэр, туда нельзя. Это служебные помещения, – вежливым, но твердым тоном сказал он. – Вход разрешен только работникам музея. – На нем был строгий синий костюм, а на лацкане красовался бейдж со словом «Заведующий». Заведующий показался слишком молодым даже Уиллу.

– Я… – начал доктор Берроуз, но осекся, когда Уилл незаметно ткнул его в спину.

Доктор хмыкнул, и молодой человек отступил на шаг. Уилл понял почему: его отец в наглухо застегнутом военном пальто и шерстяной шапке, надвинутой на лоб, в самом деле производил странное впечатление.

– Вам чем-нибудь помочь? Я видел, что вас заинтересовала наша новая интерактивная витрина. Я с удовольствием проведу для вас экскурсию по всей экспозиции. – Молодой человек поглядел по сторонам и понизил голос, как будто хотел поведать доктору Берроузу страшную тайну. – Боюсь, в основном наши экспонаты не особенно примечательны. Вы, должно быть, заметили, что музей несколько… как бы выразиться… нуждается в модернизации. Мой предшественник халатно относился к своим обязанностям. – Он набрал в легкие воздуха, как будто собирался поднимать что-то тяжелое. – Но теперь, когда я встал во главе музея, я намерен привести его в надлежащий вид. Мне удалось добиться весьма внушительной дотации на эти цели.

Молодой человек улыбнулся, ожидая услышать похвалу, но улыбка исчезла с его лица, когда доктор Берроуз дал совершенно другой ответ.

– Мне музей нравился таким, каким он был, – сдавленно произнес доктор.

У Уилла сжалось сердце. Пара небрежно брошенных фраз будто перечеркнула все старания доктора Берроуза, все, над чем он трудился полтора десятка лет. Он опустил голову и поник прямо на глазах. Уилл хотел его как-нибудь поддержать, но не смог подобрать слова. Как ни парадоксально, у доктора совершенно не было причин расстраиваться.

Бесчисленные удивительные открытия, которые доктор Берроуз сделал в Колонии и Глубоких Пещерах, рано или поздно принесли бы ему славу великого ученого и исследователя, быть может, величайшего ученого своего времени. Но сейчас он словно забыл об этом, признавая свое полное поражение. Уилл не мог понять, почему отец до сих пор так беспокоится из-за этого в общем-то третьесортного заведения, которое и в подметки не годится более обеспеченным музеям центрального Лондона.

– Между прочим, в старую экспозицию было вложено много сил и стараний, – сказал доктор Берроуз. – И я думаю, что она была замечательной.

– Что ж, каждому свое, – возразил молодой человек. – Но ведь нужно идти в ногу со временем. Сегодня музей должен быть интерактивным и массовым. Смысл в том, чтобы привлечь детей новыми модными технологиями, а жителей района заинтересовать жизнью музея, приглашая их участвовать в разных проектах наподобие «капсулы времени». Да, Взаимодействие и Вовлечение в итоге приносят нам Внимание и Выгоду. Принцип четырех «В».

Оглядывая зал, Уилл задумался, сработает ли такой подход в Хайфилде. Возможно, пыльный и заброшенный музей гораздо лучше отражал душу района.

– А вы живете поблизости? – поинтересовался заведующий, прерывая повисшую паузу.

– Вроде того, – ответил доктор Берроуз.

– Тогда, если вам это интересно, я всегда рад людям, которые готовы помогать в музее по…

– По выходным, – перебил его доктор. – Ну да, Субботняя бригада.

Заведующий тут же приободрился и улыбнулся, вообразив, что заполучил нового добровольца.

– Полагаю, у вас в бригаде майор Джо, потом еще Пэт Роббинс, Джейми Додд, – стал перечислять доктор Берроуз, – и наверняка Фрэнни Барток.

Молодой человек кивал после каждого имени. Уилл встал рядом с отцом и заметил, как у него хитро блестят глаза. Он явно что-то задумал.

– О, и чуть не забыл нашего единственного и неповторимого Оскара Эмберса, – закончил доктор.

– Оскара Эмберса? – Заведующий перестал кивать. – Нет, такого я не припоминаю.

– Нет? Вы уверены? Бывший актер, преданный поклонник музея, самый увлеченный из всей компании.

Хранитель не мог не заметить, как переглянулись Уилл с доктором.

– Нет, я с ним никогда не встречался, – уверенно сказал молодой человек и прищурился, как будто с подозрением. – А позвольте спросить, откуда вы столько знаете о моих помощниках, если я и вас вижу впервые?

– Я был… – начал доктор Берроуз, но тут Уилл откашлялся, предупреждая его, что не стоит говорить лишнего. – Я… помогал вашему предшественнику и… неплохо его знал.

– А, вы о докторе… докторе… – сказал хранитель музея и наморщил лоб, припоминая фамилию. – Как же его… Бедоуз, Балоуз…

– Берроуз, доктор Берроуз, – резко произнес доктор Берроуз.

– Да-да, точно. Вы, наверное, знаете, что бедняга пропал без вести. Я вступил в должность уже после того, как это случилось, так что не был с ним знаком и не знаю, что он за человек.

– Превосходный человек, – лаконично ответил доктор. – Что ж, вынуждены с вами проститься, нам пора.

– Может быть, все-таки провести для вас небольшую экскурсию по новой экспозиции?

– Как-нибудь в другой раз. Но в любом случае спасибо. Удачи вам в ваших начинаниях, – сказал доктор Берроуз и развернулся. Он ворчал себе под нос, пока они с Уиллом не вышли наружу. Тут он дал себе волю.

– «Музей должен быть интерактивным»! Тьфу! Да он еще вчера за партой сидел, что он понимает? Спустит несколько тысяч фунтов на всякие глупости, потом дотация кончится, и музей наверняка закроют, а моя коллекция будет пылиться в запасниках. – Доктор топнул по тротуару с такой силой, что по улице разнеслось эхо.

– Пап, остынь уже! – попросил Уилл, обеспокоенный тем, что на отца стали оборачиваться прохожие. – Я знаю, почему ты спрашивал про Оскара Эмберса, – сказал он, пытаясь отвлечь доктора новой темой. – В самом деле, странно, что новый заведующий о нем даже не слышал. Ведь мистер Эмберс все время приходил к тебе в музей.

– Да, – согласился доктор Берроуз, – крайне странно.

– Получается, Ребекка не солгала, когда сказала, что он агент стигийцев. Значит, нам надо уносить отсюда ноги. Послушай, пап, в Хайфилде опасно оставаться.

Доктор поджал губы, размышляя, и вдруг вскинул руку с вытянутым пальцем.

– Я понял! Дело в том, что Оскар умер еще до того, как этот парнишка занял мое место, – бодро объявил он. – Все-таки Оскар был уже далеко не молод! И я знаю только один способ убедиться в том, что я не ошибся!

– Какой же? – попытался спросить Уилл, но доктор уже понесся дальше на всех парах.

Они пошли вверх по Центральной улице и ненадолго задержались у магазина, из которого рабочие выносили мебель. Доктор Берроуз поглядел на зеленые деревянные полки, вырванные из стен и сваленные в кучу на тротуаре.

– Лавка Кларков закрылась. Неужели не осталось ничего святого? – сказал он. Действительно, семья Кларк торговала в Хайфилде овощами и фруктами с незапамятных времен. – Все ваши дрянные супермаркеты виноваты! – проворчал он. Уилл сразу догадался, что лавка закрылась отнюдь не потому, что не выдержала конкуренции. Он готов был рассказать отцу о взаимовыгодной связи братьев Кларк с Колонией, но передумал. На доктора Берроуза и без того навалилось слишком много новостей, и Уилл не хотел, чтобы тот запутался еще больше.

Свернув с Центральной, отец с сыном прошли мимо старого монастыря и вскоре оказались на улице Гладстона. Доктор Берроуз остановился перед рядом богаделен.

– Зачем мы сюда пришли, пап? – спросил Уилл.

– Проверить факты, – ответил доктор, направляясь к узкому проходу между двумя невысокими зданиями. Он явно знал куда идти и без колебаний скрылся в темноте. Уилл следовал в нескольких шагах за ним и всерьез нервничал из-за того, что ничего вокруг не видит. Мальчик чуть не наступил на пустую молочную бутылку, и она, выскользнув у него из-под ноги, со звоном покатилась по брусчатке.

Выйдя на свет, Уилл увидел, что по обе стороны тянутся садовые ограды, а проход упирается в старое здание фабрики с высокими окнами. Судя по всему, выйти отсюда можно было только тем же путем, которым они с отцом вошли. Мальчик не представлял себе, что здесь могло заинтересовать доктора Берроуза. Тут доктор подошел к правой ограде и заглянул поверх нее в сад.

– Кто тут живет? – спросил Уилл, тоже приблизившись к ограде и рассматривая запущенный задний двор дома. Жирная кошка вперевалочку гуляла по желтеющей траве, осторожно обходя пластмассовые тарелки с грязной водой, расставленные по всему саду. Тут Уилл вспомнил, о чем прочитал в дневнике отца, который они с Честером обнаружили так давно. – Это здесь нашли светосферу, правильно?

– Да. Это дом миссис Тантруми.

Уилл пожал плечами.

– Так зачем мы сюда пришли?

– Она дружила с Оскаром, – объяснил доктор.

– И что, ты хочешь у нее узнать, что с ним случилось?

– Именно это я намеревался сделать, – решительно подтвердил доктор. – Кстати, здесь нашлась не только светосфера.

Уилл внимательно посмотрел на отца.

– О чем ты?

– Сфера была в подвале – видишь, вон вход, за лестницей, – сказал доктор Берроуз, бросив взгляд на темный проем. – А еще я видел там шкаф, набитый колонистскими плащами.

– Колонистскими плащами, – повторил Уилл и только потом осознал, что услышал. – Господи, папа! – воскликнул он. – Да ты с ума сошел! – Мальчик стал нервно озираться по сторонам. – Там же наверняка проход в Колонию… в доме могут быть стигийцы!

– Нет, здесь живет безобидная старушка, – отрезал доктор Берроуз.

– Ну пап! – простонал Уилл, топнув ногой. Он так рассердился из-за того, что отец его не слушает, что снова почувствовал себя пятилетним мальчишкой, которому родители в чем-то отказали. Уилл схватил доктора Берроуза за локоть, как будто собирался силой оттаскивать его от стены. – Это полное безумие. Нам нужно уходить, – стал он уговаривать отца. – Нельзя тут оставаться!

Доктор обернулся и сурово взглянул на него.

– Уилл, не трогай меня.

Мальчик отпустил рукав отца. Доктор Берроуз заговорил тоном, не допускавшим сомнений в его серьезности:

– Я и так слишком часто упускал возможность сделать то, что считал нужным. Как же легко найти себе оправдание, чтобы отложить дела на потом! Видит бог, я чересчур хорошо это знаю. Но сейчас я должен проверить слова твоей сестры, – он помедлил, – слова той стигийки. Я должен узнать наверняка, работал ли Оскар на стигийцев. Я хочу во всем убедиться сам.

– Пожалуй, ты прав, пап, – неохотно согласился Уилл.

– Хорошо, – сказал доктор и тут же взобрался на ограду, а затем спрыгнул в сад. Приземлившись, он поскользнулся на грязи и уселся прямо в одну из тарелок с водой. Раздался неприятный хруст пластмассы, потом повисла тишина. Доктор Берроуз выругался и встал на ноги, отряхивая тину с пальто. – Черт, опять, – проворчал он.

Уилл, снедаемый дурными предчувствиями, остался на месте и стал наблюдать за отцом из-за ограды. Доктор подошел к задней двери и негромко постучал.

– Миссис Тантруми! – позвал он. – Вы дома? Это я… Роджер Берроуз.

Дверь приоткрылась, и наружу выскочил громадный черно-белый пушистый шар. Он пролетел между ног доктора Берроуза в сад. Сбитый с толку доктор пробормотал:

– Кошка? – и отступил на несколько шагов.

В щель выглянуло морщинистое лицо, обрамленное седыми волнистыми волосами, и близоруко заморгало.

– Кто там?

– Миссис Тантруми, не волнуйтесь, это всего лишь я. Роджер Берроуз.

– Кто?

– Доктор Берроуз. Я… э… заглядывал к вам в прошлом году поговорить насчет светосферы, которую мне передал Оскар Эмберс. Помните?

Дверь распахнулась, и хозяйка вышла на крыльцо. На ней был фартук в крупных желтых и белых цветах, неровно повязанный, так что рисунок шел вкривь и вкось. Миссис Тантруми тяжело опиралась на дверной косяк, как будто едва держалась на ногах. Она поправила очки, явно с трудом сосредоточивая взгляд на докторе Берроузе.

– Да-да, конечно, я вас помню, – наконец ответила она. – Вы из музея. Вы тогда написали мне очень приятное письмо.

– Да, верно, – с облегчением сказал доктор Берроуз.

– Как мило с вашей стороны, что вы опять меня навестили, – улыбнулась пожилая женщина, и ее лицо просветлело. – Вы непременно должны выпить со мной чайку.

– Спасибо, не откажусь, – тепло ответил доктор Берроуз. Хозяйка поковыляла обратно на кухню, а доктор остался стоять в дверях. Он нагнулся погладить старого, чрезвычайно тощего рыжего кота. К его изумлению, кот зашипел и ударил его лапой.

– Орландо! Ты как себя ведешь, маленький негодяй! Простите, доктор Берроуз. Он у меня к чужим не привык. Надеюсь, он вас не оцарапал? – Миссис Тантруми склонилась над мойкой и стала наливать воду в чайник, открыв кран до упора.

– Совсем чуть-чуть, – ответил доктор, потирая палец в том месте, где кот ободрал кожу когтем, и, прищурившись, сердито посмотрел на Орландо. Рыжий кот не двинулся с порога и предупреждающе задрал облезлый хвост, словно сторожевой пес. – Миссис Тантруми, вообще-то я пришел спросить у вас про Оскара Эмберса. Не знаете, как он поживает?

Пожилая женщина выпрямилась, с такой силой сжав ручку чайника, что костяшки ее пальцев побелели. Из крана продолжала бить струя.

– Плохо он поживает. Бедняга споткнулся на тротуаре и сломал руку. – Она невидящим взглядом смотрела, как вода в раковине закручивается воронкой и утекает в сливное отверстие. – А потом он подхватил инфекцию в Центральной хайфилдской больнице и сильно захворал. В конце концов ему все же полегчало, но врачи сказали, что он не сможет сам о себе позаботиться, и отправили его в дом престарелых. Так что мы с ним теперь не видимся.

– А в какой дом престарелых его поместили, вы не знаете? – поинтересовался доктор Берроуз.

– Нет, не знаю. Я же все равно не смогла бы его навестить: ноги-то у меня совсем плохи стали, – печально сказала она. – Ох, как же мне его не хватает. Такой замечательный был друг.

– Сочувствую, – не особенно убедительно сказал доктор Берроуз. – Но вы должны хотя бы примерно представлять, где он сейчас.

– Нет, голубчик, не представляю, – ответила миссис Тантруми, закончила наливать воду в чайник и побрела к плите, охая и ахая, как будто каждый шаг давался ей с трудом.

– Бедный старый Оскар, – задумчиво произнес доктор и повернулся ко входу в подвал. – Вы не будете против, если я еще раз загляну вниз, туда, где обнаружили светосферу?

– Какую такую стратосферу, голубчик? – спросила хозяйка, щурясь на него.

– Ту вещицу, которую вы любезно пожертвовали музею, миссис Тантруми. Неужели не помните?

Женщина призадумалась.

– Ах, ну разумеется. Стеклянный шарик. Да, пожалуйста, загляните, если хотите. – Она взяла со стола большую жестянку. – Может быть, для начала возьмете печеньице? – предложила она, кое-как открыв коробку дрожащими руками.

Вытащив себе крекер со смородиной, доктор посмотрел на Уилла, наблюдавшего за садом из проулка. Его макушка торчала над оградой. Доктор Берроуз со значением приподнял брови, глядя на сына, и отвернулся. Спустившись в подвал по замшелым кирпичным ступенькам, доктор сразу направился в ту часть, что была со стороны фасада. В мрачном помещении царила тишина, нарушаемая только звуком его шагов по земляному полу.

Когда глаза доктора Берроуза приспособились к полутьме, он обнаружил, что шкафа с одеждой нет на прежнем месте. Более того, его не было нигде.

– Что за чертовщина! – пробормотал доктор. – Неужели кто-то стащил?

Не переставая бормотать, он уделил несколько минут старому пианино, все так же стоявшему у стены. Оно потихоньку гнило от сырости и сейчас выглядело куда хуже, чем в прошлый раз. Одна из боковых стенок отвалилась, и весь инструмент покосился, как будто грозил в любую минуту окончательно развалиться. Подняв крышку, доктор Берроуз понажимал на клавиши, но почти все они теперь молчали. Он обошел весь подвал, топая по полу у самого основания стен. Доктор был уверен, что обнаружит какой-нибудь люк, но земля под ногами была твердой и плотной. Тогда он решил обследовать сами стены, но тут у него за спиной послышался шум.

Доктор Берроуз развернулся.

Он увидел темные очертания человеческой фигуры на фоне света, падавшего из открытой двери. Фигура стремительно бросилась на него, и доктор успел заметить, как у нее в руке что-то сверкнуло, будто гладкая сталь.

– ХВАТИТ ВМЕШИВАТЬСЯ! – завизжала фигура.

– Миссис Тантруми! – воскликнул доктор Берроуз, узнав ее.

Он совершенно не ожидал, что пожилая женщина способна двигаться с такой скоростью. Кровожадно оскалившись, она кинулась на него с ножом – от прежней слабости не осталось и следа.

Вдруг что-то гулко звякнуло, и по всему подвалу разлетелись крекеры и печенья с кремом. Миссис Тантруми застыла на месте, выронила свой громадный нож и упала как подкошенная.

– Уилл! – ахнул доктор, увидев сына. Очевидно, мальчик вбежал сразу следом за взбесившейся хозяйкой.

Доктор Берроуз, не скрывая замешательства, огляделся вокруг и попытался осознать, что произошло.

– Она… Она собиралась пырнуть меня ножом. – Он с благодарностью посмотрел на сына. – Спасибо, Уилл.

– Не за что. Никак не мог решить, чем ее шарахнуть: вот этим, – Уилл поднял помятую опустевшую жестянку, – или цветочным горшком.