Текст книги "Свободное падение"

Автор книги: Родерик Гордон

Соавторы: Брайан Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Доктор отвел глаза в сторону, избегая взгляда сына, и у Уилла сразу появились подозрения. Отец никогда особенно не беспокоился о матери, и мальчик сомневался, что теперь что-то всерьез изменилось.

– К тому же у тебя с собой этот вирус, – выпалил доктор Берроуз, как будто ему это только что пришло в голову. – Ты ведь должен его передать кому-то на поверхности. Если я не ошибаюсь, ты говорил, что это жизненно важно?

– Вроде того, – ответил Уилл, почувствовавший себя так, будто его окатили холодной водой, чтобы разбудить. Он так увлекся мечтами о новых приключениях вместе с отцом, что и думать забыл о плане стигийцев. Отец прочел растерянность на его лице.

– В чем дело? – спросил доктор Берроуз.

– Видишь ли, может, это вовсе и не Доминион, – сказал Уилл. – Может быть, вообще все зря.

– Почему ты так думаешь?

Уилл еще сильнее помрачнел.

– Потому что Ребекки лгали, кажется, во всем остальном. Что бы они ни делали и ни говорили, это всякий раз оказывалась уловка. И мне до сих пор кажется странно, что Ребекка-один отдала мне вирус. Еще более странно, что об этом знала Ребекка-два – помнишь, у подводной лодки она требовала у меня пробирки?

Доктор Берроуз на мгновение задумался.

– С другой стороны, Ребекки, похоже, всерьез хотели их вернуть. Так может, там и вправду вирус? А если ты считаешь, что он и в самом деле настолько опасен, как ты рассказывал, то ты просто обязан передать его властям, чтобы они сделали все, что полагается.

Уилл кивнул, сдавшись. Отец был совершенно прав: раз есть шанс, пусть даже ничтожный, что это действительно Доминион, то он обязан проследить за тем, чтобы вирус попал в надежные руки, и тем самым помешать планам стигийцев.

– Ладно… но когда мы доберемся до Верхоземья и я разберусь с этими пробирками, ты ведь возьмешь меня с собой обратно под землю? Я хочу помочь тебе с исследованиями, пап, – сказал мальчик. Голос его слегка дрожал.

– Разумеется, разумеется, – ответил доктор Берроуз, по-прежнему избегая смотреть на сына, и наклонился за черной папкой, лежавшей на полу у его ног. – А сейчас у меня для тебя вот какое поручение, – он протянул ее сыну.

Уилл повертел папку в руках, разглядывая трещины на сгибе. На обложке стоял только какой-то шифр из букв вперемешку с цифрами, и мальчик раскрыл папку на странице с очень подробной схемой какого-то устройства.

– Что это? – спросил мальчик, а потом, перелистав страницы к началу, прочитал сам: – «Инструкция по эксплуатации бортового мотора»? И что, ты хочешь, чтобы я это прочитал?

– Ты же знаешь, я с техникой не в ладах. Может, разберешься, что там к чему, а я пока займусь лодкой. Кстати, я не знаю, какой модели тот мотор, что мы нашли, так что если эта инструкция не подойдет, сходишь в двадцать третью комнату, там целый шкаф: всякие документы по технике, куча романов Алистера Маклина… и инструкции к оружию.

Уилл навострил уши, услышав про инструкции к оружию.

– Можешь на меня рассчитывать, – сказал он.

* * *

Следующие двое суток Уилл провел читая о том, как устанавливать внешний мотор и управлять им, урывками бегая смотреть на сам мотор, который они с отцом выволокли на набережную. Заодно мальчик тайком от доктора Берроуза несколько раз пробирался в арсенал за разным оружием и тренировался разбирать и собирать его, расстелив одеяло на полу одной из боковых комнат.

Доктор тем временем тоже не сидел без дела. Он на ржавом прицепе перевез катер к причалу, а потом спустил на воду. Надежно пришвартовав лодку, доктор Берроуз принялся загружать ее провизией. В очередной раз возвращаясь на склад, он столкнулся у главного входа в убежище с Уиллом.

– Горячая вода есть, – объявил Уилл. Его мокрые волосы были гладко зачесаны назад, а лицо – впервые за долгое время – сияло чистотой. А еще мальчик переоделся: на нем была рубашка оливкового цвета и такие же брюки.

Доктор Берроуз уставился на сына раскрыв рот.

– Одежда и туалетные принадлежности в тридцать первой, душевая в двадцать седьмой. Я тебе там оставил шампунь и мыло, – спокойно сказал Уилл, проходя мимо отца. Доктор Берроуз проводил его взглядом и тут заметил, что у мальчика за пояс заткнут браунинг.

– Уилл! Я же тебе запретил…

– Он не заряжен, – на ходу ответил Уилл, не оборачиваясь. Выйдя из поля зрения отца, он с улыбкой подкинул в воздух коробку патронов и поймал ее. Мальчик знал, что из убежища доктор Берроуз вряд ли услышит выстрелы. – Ну, за дело. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда, – сказал себе Уилл.

* * *

На следующий день они перетащили мотор на катер, и Уиллу удалось прикрутить его на место. Завести его оказалось куда сложнее. Мотор начинал постукивать и тут же глох. Уилл столько раз пытался раскрутить его вручную, что у него разболелись плечи, и доктору Берроузу пришлось его сменить. В конце концов у них получилось. Несколько минут мотор работал неровно и плевался черным дымом, но потом перестал стучать и равномерно затарахтел. Пропотевшие, перемазанные сажей и копотью отец с сыном переглянулись, и доктор Берроуз выставил вверх оба больших пальца. Его смех утонул в шуме двигателя. Уилл наклонил мотор так, чтобы винт коснулся воды, прибавил газу, и от кормы катера разлетелся фонтан брызг.

– Готово, – подвел итоги Уилл, остановив мотор и дождавшись, пока стихнут отзвуки его оглушительного рокота.

– Великолепно! – воскликнул доктор Берроуз. – Напомни мне перед отплытием загрузить на борт побольше топлива про запас. – Когда они выбрались из лодки на причал, доктор посмотрел на сына. – Мы с тобой молодцы, – сказал он, легонько хлопнул Уилла по плечу, и они направились в убежище отдыхать.

* * *

Выспавшись и позавтракав, отец с сыном вышли на причал к катеру.

– Клевая шинель, пап, – сказал Уилл, одобрительно поглядев на старый теплый плащ, который подобрал себе доктор Берроуз, с капюшоном и продолговатыми пуговицами спереди. Он был сшит из ткани желтовато-коричневого цвета, такой плотной, что создавалось впечатление, будто плащ может стоять сам по себе.

– Это классический дафлкот «Монтгомери» из добротного толстого сукна. У моего отца был точно такой же, он его покупал в армейском магазине. Помню, папа все время в нем ходил, когда я был маленький, – с нежностью сказал доктор Берроуз. Налюбовавшись своим новым плащом, он поднял голову и обратил внимание на два туго набитых вещмешка цвета хаки, которые держал в руках Уилл. – Там все что надо?

– Я захватил нам по спальному мешку и еще кое-какие мелочи, на всякий случай, – быстро ответил мальчик, стараясь, чтобы отец не заметил, насколько тяжелые получились вещмешки.

– Ну что ж, думаю, балласт нам не помешает: мало ли что может случиться, – сказал доктор Берроуз.

Уилл посмотрел на нагрудный карман военной куртки, которую реквизировал для себя.

– Единственное, из-за чего я по-настоящему беспокоюсь, это пробирки с Доминионом. Мы должны их сберечь. Любой ценой.

Они прошли чуть дальше по набережной, и Уилл снова заговорил:

– Пап, ты же понимаешь, что я отправляюсь с тобой только из-за вируса? Иначе я бы вернулся к Честеру и Эллиот. И я обязательно к ним вернусь, как только отдам кому-нибудь эти пробирки.

Доктор Берроуз резко остановился.

– Уилл, ты прекрасно дал мне это понять. И ты ведь не думаешь, что я не собираюсь сюда возвращаться? Я лишь положил начало грандиозному исследованию. – Он покачал головой. – Нет, я обязательно вернусь и продолжу начатое.

До катера они дошли молча, только доктор едва слышно пробормотал:

– Если только мы доберемся до дома.

Отец с сыном погрузили вещи на лодку, и тут доктор Берроуз повернулся к Уиллу:

– Чуть не забыл. – Он вытащил из кармана плаща две черные шерстяные шапки и отдал одну сыну. – Чтобы голова не замерзла.

– Хорошо придумал, пап, – сказал Уилл, натягивая свой головной убор. Он поглядел на отца и криво улыбнулся: в шапке, спущенной по самые брови, и с торчащей клочьями бородой доктор Берроуз походил на старого капитана, избороздившего все моря.

– Вперед и вверх! – объявил доктор, когда Уилл завел бортовой мотор. Они сделали на катере несколько кругов по гавани, а когда мальчик освоился с управлением, отец велел ему прибавить газу, чтобы набрать достаточно большую скорость перед выходом на реку. Проскочив под аркой, Уилл понял, что отец не ошибся: ему даже пришлось еще увеличить число оборотов, иначе катер не смог бы и на метр продвинуться против течения.

Когда «благоустроенная» часть реки осталась позади, доктор Берроуз устроился на носу катера с фонарем – освещать путь. Он играл роль лоцмана, криком предупреждая Уилла о выступах породы или резких поворотах. Плыть на катере оказалось не так просто, как ожидал Уилл. Лодку то и дело подбрасывало, и по ней прокатывались волны ледяной воды, да и без этого мальчика с отцом постоянно обдавало брызгами, так что скоро они промокли до костей. Уилл порадовался, что тепло оделся в дорогу и надел шапку.

Река, кажущаяся бесконечной, километр за километром вилась через недра земли. О том, что до Уилла с доктором Берроузом здесь побывал кто-то еще, говорили только большие белые круги, намалеванные на неровных стенах, – они отмечали нужное направление на многочисленных развилках. Доктор Берроуз высматривал знаки, а Уилл вел катер вперед, всегда вперед и вверх, по направлению к истоку реки.

Когда мальчик настолько устал, что уже не справлялся с мотором, они с отцом поменялись местами. Уиллу страшно хотелось вздремнуть, но спать было нельзя: кто-то должен был освещать дорогу, поскольку ориентироваться вслепую на такой скорости не получилось бы даже при желании. На носу лодки было так же холодно, как и на корме, но у Уилла хотя бы отдыхали руки.

Они мчались без остановок, потому что остановиться и причалить было негде: бурное течение снесло бы маленький катер. Прошло, наверное, часов двадцать – доктор Берроуз за это время успел несколько раз заправить мотор прямо на ходу, – прежде чем Уилл заметил новый знак: белый крут, но с черным квадратом внутри. Он показал отцу, куда повернуть. После этого им встретилось еще несколько таких знаков, всякий раз уводивших в одну и ту же сторону. Вскоре Уилл с доктором Берроузом обратили внимание, что река заметно расширилась – метров до ста.

Течение здесь было не таким сильным, и мальчик с отцом разглядели в отдалении что-то светлое. Подплыв ближе, они обнаружили, что это металлический понтон, который когда-то был выкрашен в белый, но уже обесцветился от ржавчины. За ним оказался пирс, отходящий от небольшой набережной, явно искусственного происхождения. Доктор Берроуз заглушил мотор, и катер придрейфовал к причалу.

– Есть! – крикнул Уилл, ухватившись за металлические перила, и остановил катер. Привязав его за нос, отец с сыном выбрались на берег.

– Как же хорошо снова оказаться на твердой земле, – сказал доктор, с нескрываемым удовольствием топая ногами. Он снял шапку и принялся ее выкручивать, а Уилл пошел осмотреться. Набережная была во много раз меньше той, откуда они отплыли, и на осмотр много времени не потребовалось.

– Тут почти ничего нет, пап. Только цистерны с топливом и маленький домик, где даже мебели нет – один телефон на стенке.

– Я так и думал, – сказал доктор Берроуз. – Полагаю, это заправочная станция – чтобы баржа и лодки могли залить топливо по пути. Очень удачно, что мы на нее попали, – мы уже израсходовали две запасных канистры, и я начал сомневаться, что нам хватит до конца.

– Тогда пойду посмотрю, что осталось в цистернах, – сказал Уилл и зашагал прочь, но вдруг остановился и обернулся. – Пап, а долго еще?

Доктор Берроуз усмехнулся, сунув палец в ухо, чтобы вылить оттуда воду.

– Ты все время так спрашивал, когда мы с тобой ездили искать окаменелости. Тебе все не терпелось поскорее доехать. Помнишь?

Уилл улыбнулся.

– Ну так долго еще?

– Трудно сказать, но я думаю, мы прошли от силы треть пути, – сказал доктор. – Или и того меньше. – Он помахал руками и попрыгал на месте.

– Ты чего это? – удивился Уилл.

– Чувствуешь, что руки двигаются как будто медленнее? – Он взял свой вещмешок, который забрал с катера, и плавно поднял вверх. – Даже он кажется тяжелее. Когда доберемся до поверхности, мы будем словно свинцовые.

– Да, снова полная сила тяжести… Об этом я не подумал, – сказал Уилл и вздохнул. – Эх, не будет у нас больше суперсил!

Они устроили лагерь в маленьком здании и растопили на пороге бензиновую печку, чтобы отогреться и просушить одежду с обувью. После горячего ужина отец с сыном забрались в спальные мешки и через несколько минут крепко уснули.

Уилл проснулся от того, что доктор Берроуз сунул ему под нос кружку с дымящейся жидкостью.

– Фу! Опять твой чай? – поморщился мальчик, а потом простонал: – Можно я еще часок подремлю? У меня глаза сами закрываются.

– Вставай, лежебока! – сказал доктор Берроуз, присев на корточки рядом с сыном. – Пора в путь-дорогу!

Невзирая на усталость, Уилл поднялся, хоть и продолжал ворчать, и они вернулись на катер. Через полтора дня, встретив еще несколько заправочных станций, доктор Берроуз с сыном наконец выплыли к более основательному сооружению.

– По-моему, приехали! – крикнул доктор с кормы.

Глава 23

На окраине Кардиффа человек поднялся на крыльцо своего дома, отпер дверь и вошел. В доме было совершенно темно, но он не стал включать лампу. Человек положил зонт на столик в прихожей и направился на кухню. Здесь он, так и не зажигая света, подошел к электрическому чайнику, проверил, достаточно ли в нем воды, и включил его. Человек стал ждать, не отводя глаз от красной подсветки на подставке чайника. Наконец вода нагрелась и забулькала, и он потянулся к шкафу за чашкой.

– Сэм, – раздался из темноты голос Дрейка.

Человек, вздрогнув, выронил чашку, и она со звоном разлетелась об пол.

– Господи… Дрейк! Это ты, Дрейк?

– Здравствуй, Сэм, – сказал Дрейк. – Извини, что напугал тебя, но давай не будем включать свет, если ты не против…

– Я думал, ты погиб, – сказал хозяин дома и, едва передохнув, продолжил уже сердитым тоном: – Ты что здесь делаешь? Тебе нельзя ко мне приближаться. Вдруг за нами наблюдают?

– Не наблюдают, я проверил. Мы в безопасности.

– Мы никогда не будем в безопасности, – резко ответил Сэм.

– Любишь ты преувеличивать, – покачал головой Дрейк. – Кстати, как жена, дети?

– Кто бы мне рассказал. Не знаю. Я ведь больше с ними не вижусь: пришлось бросить семью, чтобы не ставить их под угрозу. – Сэм подошел к раковине, наступив на осколки чашки. – Надеюсь, никто не заметил, как ты сюда пробирался? – осведомился он, явно не собираясь успокаиваться. – Ты же знаешь, что они ликвидировали сеть? И что почти все старые команды либо уничтожены, либо ушли в такое глубокое подполье, что их, почитай, тоже не стало?

– Ага, – небрежно ответил Дрейк, еще больше рассердив этим Сэма.

– Ах, прости, я не догадался, что с тобой надо вести светские беседы. Я бы тебе предложил кофе, да вот незадача – только что разбил единственную чашку.

– Мне нужна помощь, – сказал Дрейк.

– А откуда я знаю, может, ты теперь заодно с ними? – серьезно спросил Сэм. – Тебя не было… сколько?.. Четыре года. Может, это они тебя подослали? Я не знаю, можно ли тебе верить.

– Я могу сказать то же самое. Я не знаю, можно ли верить тебе, – парировал Дрейк.

– А мне не нужно верить. Я этими делами больше не занимаюсь. От прежнего Сэма ничего не осталось, так что ты теперь сам по себе, приятель, – сказал Сэм и глубоко вздохнул. – И с чего только мы думали, что можем победить? Эти мерзавцы слишком умны и слишком хорошо организованы. Нам никогда их не свергнуть.

– Господи, Сэм, да что ты заладил: «они», «они»? Мы же оба знаем, что ты говоришь о стигийцах, – проворчал Дрейк.

Сэм ничего не сказал. Он тяжело шагнул к окну и оперся на раковину. На улице было достаточно светло, чтобы Дрейк разглядел его профиль. Сэм был в темных очках.

– Что с тобой случилось? – спросил ренегат.

– Они меня ослепили, Дрейк. Я ничего не вижу.

– Как? Черт возьми, как они это сделали?

– Мне кажется, они научились применять инфразвук. Технология наподобие Черного Света, но в гораздо больших масштабах, – ответил Сэм. – Я ехал на явочную квартиру к северу от Хайфилда, остановился на светофоре и вдруг услышал звук – глубокий, низкий, словно под водой. У меня как будто завибрировало что-то прямо в голове. Я не мог пошевелиться, все мышцы будто отказали. Что было дальше, я не знаю. Я пришел в себя через пару дней в больнице, уже с повязкой на глазах. Стигийцы отняли у меня зрение, – сказал он, впервые назвав своих врагов, таким тоном, будто сплевывал яд. – До сих пор удивляюсь тому, что они оставили меня в живых.

– Может быть, они хотели этим донести что-то до нас, – тихо сказал Дрейк. – Предупреждение.

– Может быть, – повторил Сэм. – Но я не могу вернуться к активным действиям, Дрейк, даже если бы и хотел. Ты видишь, в каком я теперь состоянии.

– Я только что выбрался из Глубоких Пещер. Прости, я ничего не знал.

– Конечно. Откуда тебе было знать? – пустым голосом ответил Сэм.

– Интересно, кого они похитили в Верхоземье, чтобы развивать инфразвуковые технологии? – задумался Дрейк.

– Может, и не понадобилось никого похищать. Мало ли, ученые из Колонии своим умом дошли…

Дрейк откашлялся.

– Мне пора.

– Вот еще что. Ты же помнишь, как я колдовал над удаленным сервером в университете, когда мы только объединялись в сеть? Помнишь нашу систему обмена сообщениями, о которой не должен был узнать никто, кроме нас?

– Естественно, – сказал Дрейк.

– Так вот, о ней кто-то узнал, – продолжал Сэм.

– Что ты имеешь в виду?

Сэм потер бровь.

– Сам не знаю почему, но я так и не отключил ее, когда все развалилось, и до сих пор время от времени проверяю ящик. И вот пару дней назад пришло сообщение для тебя. Очень много помех, но насколько я разобрал, оно от некоего Уилла Берроуза. Это имя тебе что-нибудь говорит?

– Уилл Берроуз… – негромко повторил Дрейк, ничем не выдавая своего волнения, хотя сердце у него заколотилось. – Нет, не припоминаю, но все равно спасибо. Я подключусь к серверу и послушаю, что там, – сказал он. – Извини, что я к тебе так вломился. Удачи тебе, Сэм.

– Погоди, может, тебе чем помочь? Поесть не хочешь? – спросил Сэм, но Дрейк уже скрылся.

* * *

– Но ведь река еще не кончилась. Почему мы не плывем дальше? – спросил Уилл у отца, когда они выбрались на берег и побрели по длинному причалу, оставляя за собой лужицы воды, капавшей с их одежды и хлюпавшей в ботинках.

– Может, она вовсе не выйдет на поверхность, – сказал доктор Берроуз, пожав плечами. – Да и потом, посмотри на эти здания… и на кран. – Они с Уиллом остановились и стали разглядывать постройки перед собой. – Я уверен, что именно здесь корабли загружались перед тем, как отправиться вниз по течению. А вот это подсказывает, что я прав, – добавил доктор, указывая на большую арку в конце набережной, выкрашенную в белый цвет по краям.

Отец с сыном подошли ближе.

– Тут и грузовик проедет, – заметил доктор Берроуз.

– Уже не проедет, – сказал Уилл, постучав по кирпичной кладке, заполнявшей проем арки.

Но доктор деловито удалился в темноту. Мальчик догнал его у широкого бетонного проема, который, как и арка, был обведен белой краской и замурован серыми кирпичами.

– Скорее всего, служебный вход, – предположил доктор Берроуз, приложив ладонь к кладке. – Шлакобетонные блоки, – определил он и поковырял цементные потеки, похожие на засохшую зубную пасту. Цемент легко крошился. – Небрежно сделано. Клали наспех, – вынес свой вердикт доктор Берроуз.

– И что с того? – спросил Уилл.

– Если мы не найдем другой выход, можно будет без труда пробиться в эту дверь.

Быстро осмотрев здания и оставшуюся часть набережной, доктор Берроуз с Уиллом пришли к выводу, что это единственная возможность.

Доктор хлопнул в ладоши.

– Принеси-ка инструменты!

Уилл вернулся к причалу и спустился на катер. Мальчик в раздумьях поглядел на свои вещмешки. Если отец хотел разрушить кладку, Уилл мог предложить более быстрое решение. Менее аккуратное, но куда более быстрое.

– Инструменты! – нетерпеливо крикнул доктор Берроуз, и Уилл сказал себе, что о взрывчатке, припрятанной в вещмешках, лучше промолчать. Выбравшись на берег, он побежал к отцу со старой холщовой сумкой с инструментами, которую доктор Берроуз позаимствовал из кладовой в убежище.

Доктор порылся в сумке, достал длинный лом и тут же принялся за дело. Узким концом лома он стал выдалбливать цемент из промежутков между кирпичами.

– Мягкий, как сахарная пудра, – пробормотал доктор Берроуз. Расчистив пространство вокруг одного шлакоблока, он загнал под него лом и нажал. – Вот так, – сказал доктор, когда высвободившийся блок упал к его ногам. – Получилось! И кладка всего в один слой толщиной!

Он поднес светосферу к отверстию. Уилл подошел ближе, но они ничего не разглядели – за стенкой была темнота.

– Его надо расширить, – объявил доктор Берроуз, вручая лом сыну. Прежде чем мальчик успел возразить, доктор буркнул: – Пойду поразмышляю где-нибудь в тишине, – резко развернулся и пошел прочь.

– О чем поразмышляешь? – крикнул ему вслед Уилл, но доктор притворился, что не услышал, и, хлюпая ботинками, удалился. Мальчик догадался, что отец улизнул подремать, свалив на него всю «неинтересную» работу.

– Ничего не меняется, – посетовал Уилл, принимаясь за следующий шлакоблок. – Ничего.

* * *

Уилл расширил отверстие до такого размера, чтобы через него можно было пройти, и отправился искать отца. Тот, полусонный, растянулся рядом с бензиновой печкой.

– Ну что, как размышляется? – поинтересовался мальчик.

– Хорошо… хорошо размышляется, – сонно почавкав, ответил доктор Берроуз. – А как там стена?

– Все готово. За ней какое-то помещение.

По настоянию доктора они выгрузили с лодки все вещи, а затем вытащили из воды на набережную и сам катер. Разобрав, что взять с собой, а что оставить, отец с сыном направились к проходу, сделанному Уиллом.

– Прошу, – сказал доктор Берроуз, пропуская мальчика вперед.

Уилл пролез через отверстие, затем его примеру последовал отец. Помещение оказалось широким коридором, заваленным пустыми ящиками и трухлявыми досками. В конце коридора темнела тяжелая металлическая дверь с двумя ручками по одной стороне. Спустя несколько минут, в течение которых доктор Берроуз и Уилл ожесточенно дергали и крутили ручки, пинали дверь и ругались, обе ручки удалось повернуть в нужное положение, и отец с сыном налегли на дверь.

– Черт, опять вода! – воскликнул Уилл, когда им на ноги хлынула вонючая мутная жижа. Задержав дыхание, они вошли в затопленную комнату. Она была шириной около двадцати метров, вдоль стен тянулись ряды шкафчиков. В дальнем конце комнаты имелась еще одна металлическая дверь, но она настолько заржавела, что доктор Берроуз с сыном быстро оставили попытки ее открыть. От вони у обоих начала кружиться голова.

– Эй, пап! – прогнусавил Уилл, зажимавший нос. Он обратил внимание на боковую дверцу и обнаружил, что за ней находится вовсе не шкаф, как он сперва подумал, а чуланчик площадью около двух метров. К потолку поднимались широкие перекладины, привинченные к стене. Уилл во мгновение ока вскарабкался по ним и пробил прогнивший дощатый люк.

– Осторожней! – крикнул ему доктор Берроуз, на которого посыпались обломки досок, но сын его не слушал: он торопился выбраться наружу.

Уилл продрался через терновый куст и кое-как поднялся на ноги.

Он был под открытым небом.

– Верхоземье, – выдохнул мальчик. Пошатываясь, он запрокинул голову и посмотрел в бездонную глубину. Ему почему-то захотелось пригнуться и спрятаться.

– Интересно, утро сейчас или вечер? Это закат? – задумался доктор Берроуз, вставая рядом с Уиллом. – Или рассвет? – добавил он, понизив голос и глядя на темное безоблачное небо. Мальчик повернулся к отцу.

– Пап! Мы выбрались! У нас получилось! – воскликнул он. У него в голове не укладывалось, как это отец может оставаться таким спокойным. – Мы вернулись домой!

Доктор Берроуз помедлил с ответом. Когда он наконец заговорил, в его голосе сквозило разочарование:

– Это отнюдь не grand retour, на который я надеялся. Ведь я столько повидал под землей, столько исследовал… – Он выставил ногу вперед, придавливая носком высокую траву. – Я хотел принести на поверхность какой-нибудь артефакт, который потряс бы весь мир… Который свел бы с ума археологическое сообщество. – Набрав воздуха в грудь, доктор на несколько секунд задержал дыхание. – А вместо этого я могу похвастаться только сумкой с инструментами времен холодной войны, – сказал он, роняя ее наземь, – и худшей прической в истории. Нет, без дневника мой рассказ ничего не стоит. Досточтимым коллегам пришлось бы поверить мне на слово, а… ну… мягко говоря, я не могу на это рассчитывать.

Уилл кивнул. Теперь он понял, почему отец такой мрачный. Мальчик подумал, не напомнить ли ему еще раз о стигийцах. Если доктор Берроуз рассчитывал беспрепятственно опубликовать свои исследования подземного мира, то его ждало неприятное открытие. Стигийцы ревностно берегут свои тайны и не допустят, чтобы их обнародовали. Но Уилл понимал, что, заговорив сейчас об этом, ничего не добьется – только поссорится с отцом, а этого ему совершенно не хотелось. Мальчик был слишком измотан.

Так что Уилл промолчал. Он сорвал листочек с молодого деревца, растер в руке и понюхал, наслаждаясь запахом – зеленым запахом. Как же давно он не видел ничего подобного!

– Как ты думаешь, где мы? – спросил Уилл у отца.

– Точно могу сказать только одно: по крайней мере, это не жерло потухшего вулкана в Исландии, – ухмыльнулся доктор Берроуз, обводя фонарем окрестности. Луч высветил только кроны высоких деревьев.

Уилл походил вокруг.

– Может, мы и не в Англии вовсе. Нас же столько раз заносило черт знает куда.

– Искренне сомневаюсь, что нас занесло настолько далеко.

Они принялись исследовать местность, в полумраке пробираясь через густые заросли кустарника.

На сравнительно небольшом пространстве было сосредоточено довольно много заброшенных зданий. Их разделяло что-то вроде шоссе, но кусты по его сторонам так разрослись, что асфальтированную дорогу едва можно было различить среди зелени.

Постройки были кирпичные, в один или два этажа высотой; почти во всех были перебиты окна. Уиллу с отцом не составило труда проникнуть внутрь: двери либо стояли открытыми настежь, либо вовсе отсутствовали. Полы были усыпаны отслоившейся с потолка краской, и казалось, что их припорошило снегом. Уилл и доктор Берроуз обошли первый этаж очередного здания и собирались двигаться в следующее, но тут заметили в отдалении два пятна света: фары автомобиля, мчащегося через быстро подступавшую темноту.

– Не знаю, кто там едет и куда, – шепнул доктор Берроуз, – но я не хочу ни с кем связываться. Предлагаю залечь на пару часов, а уж утром осмотрим все как следует.

– Отлично, – согласился Уилл, который только и ждал такого предложения, потому что уже валился с ног от усталости. Отец с сыном отыскали сухой угол в одной из комнат на первом этаже и расстелили спальные мешки.

Светосферу они оставили на полу между мешками, прикрыв сверху, чтобы свет не привлек ничьего внимания. Через слипающиеся ресницы Уилл стал глядеть на ветку, проросшую в дом через разбитое окно. Когда у него уже не было сил держать глаза открытыми, он позволил векам опуститься и глубоко вдохнул, наполняя легкие прохладным воздухом. Может, потому, что родился в Колонии и был от природы наделен таким тонким восприятием, может, просто оттого, что слишком много времени провел под землей, но Уилл сейчас необычайно остро ощущал ритм этого мира, слышал его музыку: не стрекотание насекомых, не редкие крики птиц, а что-то всеобъемлющее – бесшумную мелодию самой природы. Мальчик словно чувствовал, как наружу пробивается растущая трава.

Но теперь ему не хватало другого ритма, других мелодий, сопровождавших его жизнь в недрах земли: едва заметного движения почвы и породы, таких родных, первобытных и спокойных запахов, которые как-то по-особому воздействовали на его обоняние. Уилл ни за что не признался бы в этом отцу, но он уже скучал по жизни под землей. С этой мыслью он провалился в глубокий сон.

* * *

Уилл перекатился на спину и раскрыл глаза.

Яркие рассветные лучи обожгли ему сетчатку, и мальчик отпрянул в тень, зажав глаза руками. Проморгавшись, он медленно выполз обратно на свет, не убирая ладони от лица. Уилл не без труда выбрался из спального мешка и обулся – ему казалось, будто все его тело налито свинцом. Однако скоро мальчик понял, что это действие силы тяжести, нормальной силы тяжести.

– Доброе утро! – бодро приветствовал его отец, входя в комнату. Под ногами у него захрустело битое стекло.

– Доброе, – отозвался Уилл и зевнул во весь рот.

Доктор Берроуз взглянул на него.

– Неважно себя чувствуешь?

– Ага, – снова зевнул мальчик.

– Подозреваю, дело в том, что ты еще не адаптировался к новым условиям. Знаешь, как после долгого перелета, когда пересекаешь несколько часовых поясов? Только мы путешествовали не по поверхности Земли, а перпендикулярно ей, – со смешком сказал доктор, принимаясь разжигать печку, чтобы поставить греться котелок с водой. Он посмотрел на часы, а потом на Уилла. – Ты ведь даже не представляешь, сколько времени спал и который теперь час, верно? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Но ты понимаешь, что под землей жил по суткам, в которых наверняка больше двадцати четырех часов? У тебя совершенно сбились биоритмы.

– И что это значит? – спросил Уилл – не потому, что на самом деле хотел услышать ответ, а потому, что знал, что отец ждет такого вопроса.

– В отсутствие дневного света суточные колебания уровня мелатонина в мозге нарушаются. В нормальных условиях с заходом солнца уровень мелатонина повышается, что вызывает сонливость, – доктор Берроуз потянулся за светосферой и повертел ее в руках, рассматривая жидкость внутри, потемневшую с наступлением утра. – Под землей это наш единственный источник света. Света, близкого по своим характеристикам к солнечному, однако света постоянного, так что наш организм не ощущает смены дня и ночи, к которым привык на поверхности, и…

– Ох, пап, давай ты в другой раз объяснишь? – взмолился Уилл. – Я сейчас ничего не соображаю.

Доктор с оскорбленным видом замолчал. Так же, в тишине, отец с сыном дождались, пока вскипит вода, и выпили переслащенного чаю.

– Так, – начал доктор Берроуз, – теперь ты в состоянии меня слушать?

Уилл хмыкнул, выражая согласие.

– Мы на заброшенном аэродроме – где конкретно, не знаю, но точно в Англии. Похоже, он охраняется, но охрана не военная. Скорее всего, частный подрядчик. Итак, давай приходи в себя, собирай все, что нам надо взять с собой, а остальное спрячем тут.