Текст книги "Свободное падение"

Автор книги: Родерик Гордон

Соавторы: Брайан Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 21

– Я так и думала, что встречу вас тут, – сказала миссис Берроуз, подходя к Бену Уилбрахамсу. Американец устроился за привычным столом в читальном зале хайфилдской библиотеки.

– Да, дома мне не работается: все время отвлекаюсь, – ответил он. – Вижу, нога у вас прошла.

Кивнув, миссис Берроуз протянула Бену Уилбрахамсу портфель. Тот взял его, но открывать не стал и вопросительно посмотрел на Селию.

– В тот вечер, – начала она, – когда вы рассказывали мне о странных происшествиях в Хайфилде, вы меня спрашивали о Роджере и о том, что он собирался делать, прежде чем пропал. К сожалению, я не пошла вам навстречу.

– В чем? – спросил американец, взвешивая портфель в руке.

– Я много думала об этом и решила, что вы должны все знать. В этом портфеле дневник моего мужа. Последняя запись сделана за день до того, как он исчез, и я бы хотела…

Услышав шипение, Селия замолчала и резко развернулась. Она увидела старика в свободной рубашке, которая явно была ему велика, и в галстуке-бабочке внушительных размеров. Старик неодобрительно покачал головой, приложил палец к губам и снова зашипел, будто черепаха, страдающая астмой.

Миссис Берроуз села на стул рядом с Беном Уилбрахамсом.

– Ну же, почитайте, – попросила она.

Он раскрыл портфель, вынул дневник и принялся читать с самого начала, пока миссис Берроуз наблюдала за ним.

– Потрясающе, – сказал американец, перелистнув последнюю страницу.

– Знаете… я выскочила на дорогу перед вашей машиной, потому что мне показалось… – Старик опять шикнул на нее через зал, но миссис Берроуз старательно его проигнорировала. – Мне показалось, что двое таких «бледных людей» – «людей в кепках», как называл их Роджер, – преследуют меня.

– Вы уверены, что это были именно они? – насторожился Бен Уилбрахамс.

– Более чем. Я хорошо их разглядела. Но я вот о чем: может быть, вы как-нибудь используете этот случай и записи моего мужа в своих фильмах?

Американец задумчиво потер виски.

– Видите ли, Селия, раскапывать заметки о загадочных случаях в газетах многолетней давности – это одно дело, но если я упомяну о вас или включу в фильм дневник вашего мужа, – он поднял книжку, – я перейду определенные границы. К тому же исчезновение доктора Берроуза до сих пор расследует полиция, и любые необоснованные заявления с моей стороны могут привлечь ко мне, скажем так, нежелательное внимание. – Бен Уилбрахамс помолчал, глядя на наклейку на обложке дневника. – Но мне все же хотелось бы пока оставить его у себя – перечитать, обдумать. Вы не возражаете?

– Нисколько. А сейчас мне пора на работу: сегодня попросили выйти на замену. – Миссис Берроуз встала со стула и направилась к выходу. Проходя мимо старика, она вдруг наклонилась над ним, выхватила у него из руки карандаш и с громким треском разломила пополам.

– Тс-с-с! – сказала она, бросив половинки карандаша ему на колени, и быстро вышла.

– Вот нахалка! – сердито воскликнул старик. Бен Уилбрахамс нагнулся над книгой, пряча улыбку.

* * *

Уилл с отцом обследовали каждый сантиметр порта. В очередном одноэтажном здании они нашли стоящий на кильблоках катер из стеклопластика, на вид в хорошем состоянии.

– Что ж, может быть, у нас и вправду выгорит это дело, – объявил доктор Берроуз, потирая руки. По пути к зданию с распределительным щитом он насвистывал как ненормальный.

Внутри оба взглянули на дрожащую стрелку главной шкалы, прежде чем направиться к большой двери в конце комнаты.

Доктор Берроуз призадумался. – Рискну предположить, что это бронедверь.

– Бронедверь? – повторил Уилл. – И что…

– Давай-ка лучше посмотрим, что за ней, – перебил его доктор.

– Ладно, – немного обиженно согласился Уилл, бросив взгляд на отца. – Так, теперь моя очередь отпирать? – спросил он, взявшись за колесо.

– Пожалуйста, – сказал тот, положил руку на верхнюю из трех массивных петель и стал смотреть, как Уилл сосредоточенно крутит колесо. Когда оно провернулось до упора, раздался щелчок.

– Тяжелая, – пожаловался мальчик, потянув дверь на себя. Она не сдвинулась и на миллиметр.

– Бронедверь, – опять сказал доктор, словно издеваясь над сыном. – Давай помогу.

Они вместе ухватились за дверь, и она медленно подалась, издав протяжный стон. Из щели сразу подуло, как будто по ту сторону двери давление было выше, чем по эту.

Берроузы переглянулись, кивнули друг другу и вошли. К своему изумлению, они оказались в громадном коридоре со сводчатым потолком высотой около пятнадцати метров.

– Туннель метро? – пробормотал Уилл.

Стены коридора были обшиты чрезвычайно прочными на вид прямоугольными листами железа, приклепанными друг к другу; швы между ними заполняла какая-то черная смола. По центру потолка шел ряд прожекторов, а по обе стороны от него тянулись кабели и трубы, самые широкие из которых заканчивались решетками и, похоже, пропускали в коридор свежий воздух. Встав под одной из решеток, Уилл почувствовал, как его вспотевшее лицо обдает ветерком. Несмотря на то что массивная дверь наверняка была воздухонепроницаемой, затхлостью в коридоре вовсе не пахло.

– Линолеум, – сказал доктор Берроуз, сделав несколько шагов по гладкому серому полу, поблескивавшему на свету. – Смотри-ка, тут почти не пыльно. – Он прошел чуть дальше, остановился и оглянулся на сына. – Вообще-то если подумать, то мы сейчас уже под стеной пещеры. – Доктор развернулся и поднял руки ладонями вверх, показывая, где примерно должна была начаться стена. – Пещера, скорее всего, имеет естественное происхождение, а вот туннель, пожалуй, пробили в толще породы.

– Ага, – рассеянно ответил Уилл. – Интересно, а тут что? – Мальчик указал на металлические двери по одной стороне коридора. Судя по промежуткам между дверями, за ними скрывались небольшие помещения. Доктор Берроуз с Уиллом решили осмотреть первое. Нижняя половина стен – примерно до пояса – была покрыта темно-серой глянцевой краской, а верхняя вместе с потолком – грязно-бежевой. Ни мебели, ни каких-либо вещей в этой комнате не было.

Отец с сыном вышли обратно в коридор.

– «Радиорубка», – прочитал мальчик вслух трафаретную надпись на следующей двери. Когда они открыли ее, то обнаружили на другой стороне график дежурств на несколько месяцев: таблицу с фамилиями, против которых указывалось время – дежурные должны были сменяться каждые несколько часов. И Уилл, и доктор Берроуз предпочли оставить свои мысли при себе. Комната оказалась примерно вдвое больше предыдущей. Узкий стол, стоявший вдоль более длинной стены, был уставлен всевозможными электронными приспособлениями. От темно-серых металлических коробок с круговыми шкалами под стол тянулись провода, которые соединялись в толстый пучок, уходивший в люк в полу. В комнате было два обитых тканью стула на металлических каркасах.

– Что это за штуки? – поинтересовался Уилл, указывая на стеклянные лампочки замысловатой формы, торчавшие из некоторых коробок.

– Электронные лампы. На них работало радио до того, как изобрели транзисторы, – сказал доктор Берроуз. – А вот и микрофон, – добавил он, отодвинув стул, чтобы взять со стола толстый черный цилиндрик на подставке. Доктор взвесил его в руках, а потом потянулся за наушниками, лежавшими рядом. Уилл заметил на столе папку, раскрыл ее и полистал заламинированные страницы, где были только матрицы с цифрами и буквы. – Может, какие-то коды? – предположил доктор Берроуз.

Но Уилл уже отошел от стола и рассматривал старый телевизор на стене слева от них. Мальчик пощелкал рукоятками на нем, но ничего не произошло.

– Что это означает? – спросил он, увидев слово «ROTOR» на карте около экрана. Карта изображала Британские острова, исчерченные десятками пересекающихся кружков.

Доктор пожал плечами.

– Никогда раньше такого не слышал. Может, какая-то аббревиатура?

– Нет… наверняка буквы как-то расшифровываются, – уверенно сказал Уилл, не заметив, как по лицу отца скользнула улыбка. – Ух ты, телефоны! – воскликнул Уилл, заметив на противоположной стене два аппарата, черный и красный, рядом со старенькой распределительной коробкой, из которой свисали спутанные провода. – Попробуем кому-нибудь позвонить? – предложил он.

– Не трать время понапрасну: они наверняка уже много лет как не работают, – сказал доктор Берроуз. – Пошли дальше, – усмехнулся он и вышел в коридор, махнув сыну рукой.

Следующая комната, по размерам такая же, как радиорубка, оказалась настоящей сокровищницей военного снаряжения.

– Арсенал! – воскликнул доктор, едва шагнув внутрь. Все стены занимали грубые деревянные стеллажи. Доктор Берроуз нагнулся у ближнего к нему стеллажа – рассмотреть какую-то укороченную винтовку с необычным прикладом. Оружие было покрыто крупными застывшими каплями грязноватой смазки, но его это не смутило. – Стэн, – объявил доктор, взяв пистолет в руки. – Пистолет-пулемет, который был на вооружении у британской армии начиная с сороковых. Их делали на заводе в Энфилде. Солдаты прозвали это оружие «кошмаром водопроводчика». Ясно почему. Уродливая вещь, правда?

– Ага, на редкость уродливая, – сказал Уилл, но в его голосе явно слышалось восхищение.

Остальное пространство комнаты также заполняло разнообразное снаряжение, аккуратно установленное в козлы, и металлические ящики, высившиеся штабелями у стен. На каждом ящике были трафаретные надписи: коды из букв и цифр, а кое-где и слова.

Уилл открыл несколько ящиков. В первом оказались пистолеты, обернутые промасленной тканью, и магазины к ним. Мальчик развернул один пистолет и передал отцу.

– Тоже стэны. Они тут все в идеальном состоянии, – сказал доктор Берроуз, вытерев рукавом ствол, который тут же заблестел. – Как новенькие.

– Может, возьмем себе по одному? – предложил Уилл.

– Не надо, – ответил доктор и строго поглядел на сына, возвращая ему оружие. – Положи на место.

В следующем ящике лежали таким же образом завернутые пистолеты с клеймом «Браунинг» и пропитанные маслом картонные коробочки с патронами и запасными магазинами.

– Браунинги модели Hi-Power, – объявил доктор Берроуз, взглянув на них. – Что ж, логично. Они относятся к тому же периоду, что и стэны.

– «Двухдюймовые минометы», – прочитал Уилл надпись на самых больших ящиках, сложенных в углу, и перешел к штабелю коробок. Они в основном были узкие, а внутри лежали патроны, но потом мальчику попалось несколько квадратных. Открыв одну из них и убрав ткань, проложенную между крышкой и содержимым, он увидел гранаты, лежащие плотными рядами. Уилл восхищенно присвистнул и запустил руку в коробку, но отец остановил его.

– Уилл, их лучше не трогать, – предупредил доктор Берроуз.

– Почему? – нахмурился мальчик.

– Я понимаю, что тут сухо, но взрывчатка со временем портится. Тем более мы не знаем, кому все это принадлежит. Правда, хозяева, судя по всему, бросили свое имущество и больше не возвращались.

– Но кто они? И почему они не вернулись?

– Пока не знаю, – ответил доктор Берроуз, – но оружия тут хватило бы на небольшую войну. – Он потер лоб, и на нем остались черные пятна от смазки. – Видишь, какой значок нарисован на сундуках – стрелка, а над ней линия?

Уилл кивнул.

– Он показывает, что это собственность министерства обороны… или армии, так что, может статься, это все построили по заказу правительства… а то и наоборот.

Мальчик пожал плечами.

– Какого-нибудь суперзлодея, как в фильмах?

Доктор Берроуз покачал головой с таким видом, как будто Уилл неуместно пошутил.

– Нет. Анархистов… ультралевых… или ультраправых… это уж я не знаю. – Он нахмурился. – Но кто бы это ни был, без властей тут, судя по всему, не обошлось. На такое строительство нужно невероятное количество сил и денег. – Доктор скорчил гримасу. – Я хочу сказать, одна только гидроэлектростанция чего стоит. Соорудить ее на такой глубине – настоящий подвиг для инженера. И все остальное, что мы видели, – это строилось на века. Я готов поспорить, что это…

– Что? – нетерпеливо спросил Уилл, устав ждать, пока отец перейдет от рассуждений к выводам.

– …подземное убежище… военное убежище на случай ядерного удара… возможно, времен холодной войны.

– Какой-какой войны? – удивился Уилл.

– Вы еще не проходили ее по истории? Она началась в пятидесятые-шестидесятые, еще до твоего рождения. Это не была война в том смысле, как мы привыкли понимать это слово… по большому счету, просто Америка и Советский Союз соревновались, кто кого переплюнет. Но многие в самом деле верили, что это перерастет в ядерную войну, которая уничтожит мир. Так что в каждой стране составляли свою программу на такой случай… и у нас, в Англии, тоже… в том числе строили убежища, – сказал доктор Берроуз и повернулся к выходу. Уилл последовал за ним, так и не выпустив из рук браунинг. Его отец увлеченно развивал собственную теорию:

– А если это и вправду убежище… значит, оно самообеспечивается… у него должен быть собственный источник пресной воды, а еще тут наверняка где-то есть жилые помещения.

Не заглядывая в другие комнаты, отец с сыном отперли дверь в конце коридора. Когда она открылась, из щели, как и в прошлый раз, вырвалась струя воздуха. Внутри было темно, но доктор Берроуз нащупал у входа ряд выключателей и разом опустил их ребром ладони.

По всей комнате один за другим зажглись светильники.

– Господь всемогущий! – ахнул доктор Берроуз.

Потолки здесь были ниже, чем в коридоре, но это не скрывало величины помещения. Колоссальное пространство заполняли ровные ряды коек.

– Да тут можно было бы разместить человек сто! – воскликнул доктор.

Уилл подбежал к ближайшей койке и припал щекой к подушке. Все койки были аккуратно застелены, из-под жестких коричневых одеял виднелись белые простыни.

– Настоящая кровать! – Мальчик вскочил и издал торжествующий возглас, который эхом разнесся по комнате. – Я сегодня буду спать на настоящей кровати! – и он помчался к серым пронумерованным дверям, которыми заканчивались проходы между рядами коек.

– Душевая! – завопил Уилл, заглянув за первую дверь. – Туалеты! – крикнул он, распахнув следующую. Открыв еще несколько дверей, он радостно закричал: – Еда! Здесь еда! – и скрылся внутри.

Доктор Берроуз побежал за сыном.

За дверью оказалась кухня с рядами духовых шкафов и длинным грилем, похожая на кухню большого ресторана. Но Уилла прежде всего заинтересовали полки и шкафы, уставленные жестяными банками.

Мальчик взял большую прямоугольную банку. Этикетки на ней не оказалось, но на боку были напечатаны мелкие синие буковки.

– «Солонина говяжья», – прочитал он. – Думаешь, консервы не испортились?

– Может, и нет, – ответил доктор Берроуз, забирая у сына банку. Он повертел ее в руках, проверяя, нет ли ржавчины или следов протечки. – Поищи-ка ключ, Уилл.

Глава 22

– Осто… осторожно! – залопотал Честер, лихорадочно жестикулируя и указывая в темноту за спиной у Марты: женщина только что вернулась к Честеру и Эллиот, сторожившим лагерь в Волчьих Пещерах. Что-то зашуршало, и Бартлби показался целиком. Голову он не поднимал, как будто ему было стыдно. – Тут этот поганый котяра!

– Угомонись, – осадила его Марта и подозвала кота. Бартлби несмело приблизился, сел у ее ног и посмотрел на нее. – Не могла я его бросить на съедение паукам и волкам.

– Но он же чуть не напал на Уилла. Он собирался на него наброситься, – возразил Честер, хватаясь за винтовку. – Ему нельзя верить.

– Ты же слышал, что сказала Ребекка. Это все стигийцы, – спокойно заметила Эллиот, откусывая новый кусок паучатины.

– В смысле? – спросил Честер.

– Они обработали Бартлби Темным Светом, – ответила Эллиот. – Он не мог не подчиниться приказу Ребекки. Темный Свет ломает даже самых сильных людей и делает их покорными рабами стигийцев, а Бартлби – всего лишь глупое животное. В общем, успокойся, он еще может нам пригодиться, – добавила она.

– Нет, это я глупое животное, – проворчал Честер и опустил винтовку, не сводя недоверчивого взгляда с кота. – Надо было тогда на подлодке пустить его на котлеты.

Марта погладила Бартлби по лысому загривку, с которого еще не сошли пятна грибного сока.

– Нет, Эллиот права. Бартлби – Охотник. Может, от него будет толк.

* * *

Войдя в радиорубку, доктор Берроуз увидел сына, развалившегося на складном стуле. Задрав ноги на стол, мальчик сунул вилку в большую банку с консервированными ананасами, которую держал в руке, нанизал сразу несколько кусочков и отправил в рот.

– М-м-м… Вкуснятина. Вот это жизнь, да, пап? – сказал он, с аппетитом жуя фрукты.

– Смотри не объешься, а то с непривычки живот заболит, – предупредил сына доктор Берроуз, ставя на стол армейскую жестяную кружку. Он запустил руку в карман и достал несколько пакетиков из фольги. Уилл опустил ноги и заинтересованно взглянул на него.

– Принес тебе печенья, – сказал доктор Берроуз.

– Здорово. А тут что? – спросил Уилл, глядя на дымящуюся кружку.

– Чай с молоком, – ответил доктор. – Попробуй.

– Цвет вроде как положено, – заметил Уилл и глотнул из кружки. – Фу, гадость! – скривился он. – Слишком сладко!

– Потому что молоко сгущенное. Я его обожал в молодости – мы им поливали персики…

Усевшись рядом с сыном, доктор Берроуз пустился в воспоминания о какой-то двоюродной бабке, которую Уилл никогда не видел, и заодно стал щелкать переключателями на разных коробках. В тот момент, когда доктор пел дифирамбы пудингу с говядиной и почками, который эта бабка готовила специально для него, он нажал кнопку на самом большом устройстве, и шкала на нем мгновенно зажглась бледно-желтым светом. Несколько лампочек на верху устройства тоже засветились, излучая розоватое сияние. Из маленькой колонки под потолком донесся треск, а потом пошел гудок, то усиливавшийся, то ослабевавший. Звук чем-то напоминал отдаленный плеск волн. Доктор Берроуз замолчал на полуслове.

– Слава богу, – с облегчением от того, что больше не придется слушать бесконечные воспоминания отца, пробормотал Уилл.

– Да-да, я понимаю… Может быть, это нас спасет, – сказал доктор, не подозревая, чему на самом деле обрадовался сын, и повертел круглую ручку в середине устройства, но в ответ раздалось только потрескивание. Через пару минут он оставил попытки и покачал головой. – Подозреваю, что лампы перегорели, – сказал он, указывая на стеклянные колбы на устройстве, которые так и не зажглись.

– А если их заменить? – предложил Уилл.

– Я видел в одной из кладовых запасные лампы, но как их менять, не знаю. Эта техника для меня сложновата, – проворчал доктор Берроуз, как будто рассердившись на самого себя. Он вздохнул, откинулся на спинку стула и стал теребить в руках пакетик с печеньем. – К тому же я понятия не имею, что означают все эти цифры и как вообще работает такая аппаратура, – с сожалением произнес он. Затем доктор встал и пощелкал языком, размышляя. – Может, это будет напрасная трата времени, но раз ты тут все равно сидишь, Уилл, попробуй пройтись по всем волнам. Конечно, это оборудование наверняка предназначалось только для связи в пределах порта, а поскольку здесь нет никого, кроме нас… – и он вышел, не договорив.

Мальчик взялся за дело. Медленно поворачивая главную рукоятку и наугад щелкая переключателями, он повторял в микрофон: «Алло, алло! Меня кто-нибудь слышит?» – правда, получалось у него не очень отчетливо, потому что он то и дело набивал рот ананасами. Не добившись ничего, кроме треска из колонок, и объевшись фруктов, Уилл вскоре сдался.

– Нет, – разочарованно сказал он себе. – Это и в самом деле напрасная трата времени. – Уилл разорвал пакетик и принялся грызть печенье, обводя взглядом комнату. Тут он посмотрел на два телефона. Мальчик встал и снял трубку на красном. Приложив ее к уху и не услышав гудка, он понажимал кнопки на верхней части аппарата и набрал несколько цифр.

– Бэт-фон не работает, – проворчал Уилл (сигнал так и не появился) и повесил трубку. Тут ему в голову пришла безумная идея, и он, усмехнувшись, снял трубку на черном телефоне и начал набирать свой домашний номер в Хайфилде. Крутить диск и после каждой цифры ждать, пока он вернется в исходное положение, было непривычно. – И как только люди с этим жили? – удивился мальчик вслух. Он подумал, как странно будет, если его мать сейчас возьмет трубку. – Да, такой разговор не каждый день услышишь.

Уилл закрыл глаза и попытался представить себе этот диалог.

«Алло?» – «Привет, мам, это я, Уилл». – Она наверняка ужасно рассердится: – «Где вы пропадали столько времени, черти? Вы хоть представляете, что мне из-за вас пришлось пройти? Два эгоиста! ЧТОБ НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЛИСЬ ДОМОЙ!» – заорет она во весь голос. – «Э… Мам, понимаешь, мы сейчас под землей, на глубине в несколько тысяч миль, в каком-то военном убежище…»

В трубке по-прежнему была тишина, и мальчик прервал воображаемый разговор.

– Никого нет дома, никого нет дома… – нараспев пробормотал он и хотел было повесить трубку, но решил попробовать кое-что еще.

Уилл припомнил номер мобильного миссис Берроуз – правда, она обычно держала его выключенным. Набрав номер, мальчик прислушался. Из трубки донесся «белый шум», и он вздрогнул от неожиданности.

* * *

Миссис Берроуз сидела у себя за столом в адвокатской конторе и с бешеной скоростью стучала по клавишам. Она слушала диктофонную запись через наушники и печатала письмо от одного из деловых партнеров по поводу бракоразводного процесса: бывшие супруги судились из-за опеки над пятилетней дочерью. Представляя, сколько страданий и горя скрывается за сухими юридическими формулировками, миссис Берроуз не могла остаться равнодушной.

Ей показалось, что звонит ее мобильный, и она, сорвав с головы наушники, схватила сумочку. Когда Селия вытащила телефон, он еще звонил, но, нажав на кнопку и поднеся его к уху, она услышала только громкий треск. – Алло? – сказала она, но на том конце уже положили трубку. Миссис Берроуз посмотрела на номер – незнакомый и явно не лондонский. – Опять какая-нибудь реклама, – сказала она, убирая телефон в сумочку и возвращаясь к работе.

* * *

В ухо Уиллу снова ударил «белый шум», на этот раз намного громче, и он бросил трубку.

– Что же я делаю? – спросил себя мальчик, но все-таки решил попытаться еще раз. Однако у него из головы вдруг вылетели все номера – он не мог придумать, кому позвонить. Телефонов тети Джин и родителей Честера Уилл не знал и, отчаявшись, уже думал набрать номер службы спасения.

Но вдруг у него в памяти всплыли цифры, которые Эллиот раз за разом повторяла в бреду, а Уилл успел запомнить наизусть. Он их набрал и стал ждать. Ни ответа, ни гудка, как и прежде, не было – на этот раз мальчик не услышал в трубке даже треска. Недолго думая, он сказал:

– Говорит Уилл Берроуз. Я глубоко под землей, но я обязательно скоро вернусь. Спасибо, до свидания, – и с грохотом повесил трубку. Догрызая печенье, мальчик отправился посмотреть, чем занят отец.

– Не знаю, как ты можешь это пить, – сказал он. Доктор Берроуз, прихлебывая из своей жестяной кружки, сгорбился над столом, который оборудовал себе в общей спальне. Пол вокруг стула был завален папками, коробками и разрозненными листами бумаги – очевидно, доктор собрал все документы, где рассчитывал найти что-то полезное, и теперь отсеивал лишнее.

Перед ним лежал какой-то план, развернутый на весь стол. На посеревшей бумаге кое-где встречались пометки пастельных цветов. Допив чай, доктор Берроуз поставил кружку прямо на план, и Уилл, проследивший за ней взглядом, обратил внимание, что большой участок на плане густо заштрихован. По его форме мальчик сразу догадался, что он обозначает порт и тот комплекс, где они находятся. Через весь план бледно-голубой лентой вилась река, а от пещеры с портом расходились тонкие желтые линии, разделенные на равные промежутки красными треугольничками. Уилл предположил, что они отмечают расстояние и соответствуют треугольникам, нарисованным на стенах в туннеле, который и привел их с отцом в порт.

– Нашел что-нибудь интересное? – полюбопытствовал мальчик, кивая в сторону плана.

– Да не особенно, – рассеянно ответил доктор. – Эти линии показывают, где в окрестностях искали источники пресной воды.

Тут Уилл заметил каменные таблички, лежащие на грязном платке, и сразу же заинтересовался, ведь до этого он видел их только мельком. Одну из табличек доктор Берроуз держал в руках и внимательно рассматривал.

– Можно взглянуть? – спросил мальчик.

– Только не урони, – пробормотал доктор, выводя в блокноте какие-то каракули.

Уилл через стол дотянулся до платка и взял табличку.

– Ого! Ты говорил, что тут мелкие буквы, но я не думал, что настолько мелкие! – изумился он, щурясь на микроскопические надписи и крошечные рисунки.

– Сколько я над ними ни сижу, никак не могу перевести текст. Я в тупике, – огорченно признал доктор Берроуз, со вздохом откинувшись на спинку стула. – Кое-какие слова я помню, но этого слишком мало. Тут нужен специалист по дешифровке.

– Давай я попробую? – с энтузиазмом предложил Уилл.

– Нет, это слишком сложно, – ответил доктор. – Только зря потратишь время.

– А что показывает эта карта, как ты думаешь? – спросил Уилл, взял с платка вторую табличку и стал сравнивать с первой.

Доктор Берроуз открыл блокнот на чистой странице, что-то торопливо нарисовал и развернул его к сыну. Уилл увидел окружность с человечками, гуляющими по ее внутренней стороне, и солнышком ровно в центре. – Это фреска, которую я обнаружил на потолке древнего храма в Глубоких Пещерах. Она изображает мир внутри мира, – сказал он и опять вздохнул.

– А, я видел этот рисунок у тебя в дневнике, – припомнил Уилл.

– Как? – закричал доктор, вскочив на ноги и опрокинув стул. – Как ты мог его видеть?

– Я же рассказывал, пап: мы нашли около Поры несколько страниц из твоего дневника, – ответил мальчик.

– Но я думал, что там ничего нельзя было разобрать. Я думал, они размокли! – воскликнул доктор Берроуз.

Уилл ошеломленно захлопал глазами.

– Я такого не говорил. Ну да, они промокли, но не так уж сильно. Из тех страниц, что я успел подобрать, почти все можно было прочитать.

Доктор Берроуз зашатался, как будто его только что ударили по затылку. Он попытался сесть, но вовремя остановился, сообразив, что стул валяется на полу. Доктор поспешно схватил его, поставил на место, сел и застрочил в блокноте как бешеный. Через несколько секунд он сунул блокнот мальчику.

– Был там такой рисунок?

Уилл посмотрел на три колонки текста, обведенные рамкой неправильной формы. Буквы в торопливом исполнении доктора Берроуза больше напоминали раздавленных комаров.

– Да, эту страницу я точно видел, – сказал он.

– Господи, да не томи! Где она сейчас?

– Я ее спрятал вместе с остальными. В хижине у Марты.

– В хижине… у Марты… – медленно повторил доктор. За месяцы, проведенные под землей, его кожа и так побледнела, но теперь Уиллу показалось, что у отца в лице не осталось ни кровинки.

– А что? Она тебе для чего-то нужна? – поинтересовался Уилл.

– Нужна. Будь у меня эта зарисовка камня Берроуза, я бы перевел таблички. Так что да, она мне очень нужна.

Уилл наморщил лоб, услышав про «камень Берроуза», и бросил взгляд на отца. Убедившись, что тот не шутит, мальчик вернулся к табличкам и взял еще одну.

– Камень Берроуза – это как Розеттский камень, – объяснил доктор Берроуз. – На нем три разных текста, повторяющих одно и то же на разных языках. Один из текстов на финикийском, так что он может служить ключом для перевода с двух других языков, которые, я уверен, никогда не встречались на поверхности земли. Если бы у меня сейчас была эта зарисовка, я бы смог перевести таблички и… – Он замолчал.

– И что? – спросил Уилл, переводя взгляд с одной таблички на другую.

– И… я полагаю, что они указывают путь к тому миру внутри мира, в который верили древние жители Глубоких Пещер. К Саду Второго Солнца.

– Второго Солнца, – рассеянно повторил Уилл.

Доктор Берроуз не ожидал от сына такой вялой реакции на его открытие, но внимание мальчика было поглощено другим. Он передвигал таблички по столу, брал следующие и подкладывал к ним. Наконец на платке ничего не осталось, и он поднял голову.

– Можно? – спросил Уилл, указывая на каменную пластинку в руке у отца. Доктор Берроуз протянул ее мальчику, и Уилл, повертев табличку и осмотрев края, аккуратно положил ее на свободное место между двумя другими.

– Домино, – сказал Уилл. – Это как домино. Конечно, они немного стерлись, но разве ты не заметил по краям маленькие желобки? Вот, смотри, – мальчик взял одну из табличек и показал отцу, – здесь на конце четыре желобка, значит, она идет перед этой, где такие же четыре желобка. – Уилл вернул табличку на место и выпрямился.

– Гениально! – вскричал доктор Берроуз, внимательно разглядывая ряд табличек, но через мгновение снова поник. – Итак, последовательность я теперь знаю, но толку от нее никакого. Мне все равно нужен камень Берроуза, чтобы понять, что тут написано. К тому же мы не знаем, откуда начинается путь, который тут отмечен.

Уилл выставил руки перед собой.

– У меня еще кое-что есть! Никуда не уходи! – воскликнул он и бросился к своей койке, где оставил рюкзак.

– Куда же я отсюда уйду? – ошарашенно произнес доктор.

Мальчик подбежал к нему, держа что-то в руке. Но прежде чем показать отцу, что он принес, Уилл указал на каменную табличку, которая в его последовательности стояла первой. – Смотри, пап. Видишь значок… вот тут? – Он ткнул в крошечный трезубец в верхнем левом углу таблички, почти что на самом краю.

– Вижу, – пожал плечами доктор Берроуз как ни в чем не бывало. – Я неоднократно встречал такие символы в Глубоких Пещерах, – добавил он, пока мальчик перебирал пачку фотографий, которые ему дала Ребекка-один.

– Они принадлежали какому-то моряку с подводной лодки. Погляди на последнюю, – и Уилл положил перед отцом снимок. – Тот же самый знак, – отметил он. – И он должен быть где-то рядом с лодкой – раз моряк вернулся, не попавшись Пресветлым, значит, фотографироваться ходил не особенно далеко.

– Быть не может! – ахнул доктор. – Неужели я был у цели, сам того не зная?!

– Значит… значит, нам нужно туда скорее вернуться! – воскликнул Уилл с не меньшим энтузиазмом.

Но доктор Берроуз покачал головой.

– Нет, Уилл. Вернуться мы не можем.

– Почему? – спросил мальчик.

– Потому что нам необходимо отыскать надежный путь на поверхность. Потому что я не хочу, чтобы мы снова оказались отрезаны от цивилизации, если что-нибудь случится. Если мы сможем пройти вверх по реке, то вернуться сюда будет проще простого: можно будет просто плыть по течению. – Он хотел было что-то еще сказать, но вместо этого стал задумчиво тереть лоб. Наконец доктор Берроуз почти шепотом продолжил: – А еще я должен убедиться, что с твоей матерью все в порядке. Она наверняка с ума сходит от беспокойства: все-таки не только я пропал, а еще и вы с Ребеккой. Она осталась там совсем одна.