Текст книги "Ореховый посох"

Автор книги: Роберт Скотт

Соавторы: Джей Гордон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 64 страниц)

И прежде чем Саллакс или Гилмор успели его остановить, он исчез.

Поднявшись всего на пару сотен шагов выше их стоянки, Гарек услышал, как какое-то животное, похоже олень, пробирается сквозь подлесок, и неслышно скользнул в ту сторону, чувствуя себя кем-то вроде невидимого и смертоносного призрака. В это утро все чувства его были странно обострены – видимо, из-за голода и усталости. Он низко пригнул голову, почти касаясь лицом раскисшей земли, и затаил дыхание, стараясь не шевелиться и не привлекать к себе внимания. Кожа его в ярком утреннем свете казалась чересчур светлой для этого леса. Даже обыкновенная белка могла, испугавшись, своим верещанием предупредить всех об опасности, и тогда олень наверняка бы удрал. А Гарек отлично понимал, как им сейчас нужно поесть мяса. Ему казалось, что он даже запах приближающегося животного чувствует.

Он осторожно выдохнул и уверенно прицелился. Когда его стрела глубоко вонзилась в грудь животного, он был уверен, что успел заметить в глазах оленя откровенный ужас. Но у бедного животного не было ни малейшего шанса на спасение; он сделал шаг, споткнулся и рухнул в густой подлесок, один раз громко и хрипло вскрикнув. Потом по телу его пробежала предсмертная дрожь, и он затих.

А Гарек, как всегда, был охвачен смешанным чувством сожаления и восторга. Приносящий Смерть нанес очередной удар. Он встал, стряхнул с себя землю и сухие листья и пошел к убитому животному.

И тут олень вдруг сорвался с места. Не задумываясь, Гарек упал на колено и моментально вложил в лук еще одну стрелу – череда этих молниеносных действий была им отработана еще с детства. Он не стал стрелять вслепую по кустам, а выждал, пока олень сам не выскочит на прогалину. Увидев его, Гарек просто остолбенел: невероятно, что это животное до сих пор живо!

Стрела глубоко вошла ему в грудь, наверняка пронзив легкое, а может, и сердце. И все же олень с прежней силой ломился сквозь кустарник!

Гарек решил подождать, когда его нагонят остальные. Перспектива жаркого из оленины, конечно же, никого не оставит равнодушным, и вместе они сумеют выгнать оленя из зарослей. В одиночку идти искать раненое животное опасно: олень вполне может в последнем всплеске сил броситься на своего убийцу, а Гареку совсем не хотелось встречаться с его могучими рогами.

«Хорошо бы, олень все-таки успел умереть до того, как сюда подойдут остальные», – со вздохом подумал Гарек.

Он, Приносящий Смерть, опаснейший стрелок, обладающий таким отточенным мастерством, что сам сенатор Лариона приказал ему отправиться в Малакасию и обрушить дождь стрел на врагов, которые окажутся столь глупы, что подойдут к ним на расстояние выстрела из лука, сидит здесь и ждет, когда беззащитный, подстреленный им олень истечет кровью и умрет! Гареку много раз доводилось охотиться на самую разнообразную дичь, но он просто припомнить не мог, чтобы когда-нибудь сидел вот так и ждал, пока раненое, страдающее от боли животное наконец испустит дух. От напряжения у него сильно разболелась голова; мучительная боль пульсировала в висках, и он с трудом подавил желание положить лук на землю и потереть лоб.

А ожидание только усиливало головную боль. В итоге Гарек решил все же броситься в заросли и как-нибудь прикончить оленя. Ну а если у того хватит сил напасть и он проткнет ему горло своими рогами, значит, так тому и быть.

Лес был весь пронизан солнечным светом, и яркие лучи отражались в бесчисленных дождевых каплях. Гареку казалось, что именно так, должно быть, выглядит обитель богов. Это неземное сияние странным образом придало ему уверенности, пока он ползком крался к тому месту, где притаился раненый олень. Опустив лук и присев на четвереньки, он замер и вгляделся в путаницу ветвей.

Олень был там. Он лежал совершенно неподвижно и явно был мертв. Гарек некоторое время наблюдал за ним, потом отпустил тетиву и сунул в колчан стрелу.

– Ну что ж, друг, надеюсь, ты недолго страдал.

Он скинул плащ и уже приготовился нырнуть в густые колючие заросли, когда его кто-то окликнул.

– Я здесь! – крикнул он в ответ, щурясь на ярком солнце, и увидел, что к нему подходят друзья. – Я тут завтрак раздобыл.

– Это просто отлично! – обрадованно потер руки Гилмор. Гарек улыбнулся и снова повернулся туда, где лежал убитый олень. Сняв колчаны, он положил их рядом с луками на землю и вытащил из-за пояса короткий охотничий нож: придется прорубить в зарослях проход, иначе оттуда добычу не вытащишь. Рядом что-то шевельнулось и зашуршало. Судя по звуку, это был кто-то существенно крупнее, чем белка или птица.

– Тысяча чертей! – выругался Гарек и присел на корточки. Олень был довольно хорошо виден и по-прежнему лежал без движения. Нет, это было что-то другое! Что-то еще пряталось там, в зарослях, у самой земли. Гарек снова взял лук, вложил в него стрелу, а еще три стрелы воткнул рядом с собой в землю – на всякий случай, чтоб были под рукой. Потом он очень осторожно раздвинул густые ветки, стараясь высмотреть того, кто так отлично спрятался среди зелени.

Наконец он его заметил: неестественного вида довольно высокий бугорок, имевший чересчур гладкую поверхность, чтобы быть просто камнем. «Кочка» была покрыта осенними листьями, но тренированный глаз Гарека все же разглядел под ними нечто такое, что могли сделать лишь человеческие руки, – подошву сапога, клочок ткани, рваную кожаную перчатку. Все это и отчетливо видимые пятна крови подсказали ему, что инстинкт и на этот раз его не подвел.

Гарек поднялся с земли и знаком велел своим остальным оставаться на месте. Но Саллакс не послушался и все же подошел ближе, держа наготове свой боевой топор.

– Что там такое? – Он тоже опустился на колени, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь путаницу ветвей.

– По-моему, там раненый человек, – сказал Гарек. – Но я совершенно уверен, что это не Версен.

– И сильно он ранен?

– Не знаю. Я видел только засохшую кровь. Раны нанесены, похоже, дня два или три назад и достаточно затянулись, чтобы снова не открыться во время вчерашнего дождя. – Гарек по-прежнему держал неизвестного под прицелом.

Саллакс встал и крикнул в сторону зарослей:

– Эй, ты там! Сам выйдешь или мне попросить своего друга, чтобы пощекотал тебя, выпустив парочку стрел? Может, тогда ты поживее двигаться будешь?

Листья, которыми раненый засыпал себя сверху, зашевелились, и до Гарека донеслись звуки, более всего похожие на рычание загнанного в угол горного льва.

– Дьявол! Да ведь это же серон! – воскликнул он, снова прицеливаясь.

Саллакс немного подумал, попытался отыскать взглядом Гилмора, потом махнул рукой и рявкнул:

– Давай, Гарек, прикончи его!

– Нет, – вмешался Стивен, встав прямо перед Гареком. Марк вопросительно посмотрел на него, но Стивен повторил: – Не убивайте его. Если он умрет, тогда ладно, но убивать его я не дам.

Он встал рядом с Гареком и окликнул раненого серона:

– Эй, ты меня понимаешь? Мы бы не хотели убивать тебя, но при малейшей попытке на нас напасть мы все же вынуждены будем тебя прикончить. Ясно?

В ответ раздалось тихое ворчание.

Стивен подождал еще немного, ожидая ответа и глядя на сияющий алмазными брызгами лес, но так и не дождался. Поморщившись, он бросил на Марка извиняющийся взгляд и громко крикнул в сторону зарослей:

– Ладно, я иду к тебе. Учти: если только тронешь меня, мои друзья тут же тебя убьют. Ты меня понял?

– Стивен, прекрати! Не будь таким кретином, черт тебя побери! – рассердился Марк, но Стивен решительно оборвал его:

– Хватит. Я знаю, что делаю. – И он вытащил из кармана охотничий нож. – Со мной ничего не случится. – Похоже, Стивен хотел убедить в этом не только своих спутников, но и себя самого. Затем он вдруг повернулся к Гилмору: – Ты говорил, что когда-то сероны были людьми. Но, по-моему, одно лишь то, что Малагон попытался превратить их в животных, еще не доказывает, что они не способны понять, когда по отношению к ним проявляют простое человеческое сочувствие.

Даже Гилмор удивленно поднял бровь, услышав это заявление, но Стивена было уже не остановить.

– Ты хоть посох-то свой с собой возьми, – сказал ему Марк. – Или давай и я с тобой пойду.

– Посох в данном случае не сработает. Я ведь именно так его в прошлый раз и сломал, – несколько непонятно ответил Стивен. – Но если хочешь, пошли вместе. Догоняй.

И Стивен, бросив на землю посох, взял в руку охотничий нож и довольно неловко стал продираться сквозь заросли. Марк поспешно двинулся следом.

Серон успел отползти немного в сторону и, прижавшись спиной к стволу дерева, тихо зарычал, увидев, что Стивен направился к убитому оленю.

– Ты пока за ним присматривай, ладно? – попросил он Марка и, присев возле оленя на корточки, попытался ножом отрубить одну из задних ног.

Это оказалось неожиданно трудно, и он вскоре с ног до головы перепачкался кровью.

– Я бы на твоем месте оставил эти неуместные попытки переквалифицироваться в патологоанатомы, – пошутил Марк, старательно скрывая страх. – Давай просто вытащим отсюда всю тушу, а Саллакс потом ее на куски разрубит.

Он был совершенно уверен, что они со Стивеном запросто могли бы стать для серона отличным завтраком, если бы этот монстр не был так серьезно ранен. Впрочем, и теперь Марку было немного не по себе.

Пока Стивен сражался с оленьей ногой, пытаясь отделить ее от туловища, Марк постарался как следует разглядеть этого, довольно неуклюжего с виду, огромного воина. Так вот, значит, кого создал Малагон для истребления самых заклятых своих врагов! Внешне серон казался просто чрезвычайно крупным мужчиной, очень волосатым, с гигантскими, мускулистыми ручищами. Но он был еще молод, вряд ли старше двадцати пяти лет. Очень покатый лоб под каким-то странным углом уходил прямо к макушке; бородатый подбородок, напротив, сильно выдавался вперед.

Но удивительнее всего были глаза серона – продолговатой формы, абсолютно черные и абсолютно безжизненные. Лишенные всех прочих красок спектра, они выглядели так, словно тот, кто создал это существо, попросту в отчаянии замазал радужку чернилами.

«Интересно, – подумал Марк, – у всех ли серонов такие вот мертвые глаза? »

Он вдруг представил себе, какие муки должен был вытерпеть этот несчастный, чтобы взгляд его стал настолько безжизненным. И в сердце его невольно шевельнулась жалость. Теперь он, пожалуй, был далее рад, что Стивен не позволил убить этого серона и дал ему возможность выжить.

Серон по-прежнему прижимался спиной к дереву, и Марк заметил, что одна нога у него волочится по земле. Подтолкнув Стивена, он указал ему на это. Тот кивнул и, обернувшись, негромко крикнул:

– Не стреляй, Гарек! У нас все в порядке.

– Он у меня на мушке. Я его в любой момент уложу, только скажите! – откликнулся Гарек.

Остальные молча наблюдали за происходящим. Гилмор чистил трубку.

Стивен, с огромным трудом отделив наконец оленью ногу от туловища, стер кровь с лица и повернулся к серону.

– Еда, – сказал он негромко, почти шепотом, и осторожно подтолкнул оленью ногу к серону.

Тот, издав совершенно нечеловеческое ворчание, неловко отполз и спрятался за деревом. Стивен и Марк стояли, не двигаясь, и ждали, что он будет дальше делать. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем серон все же высунул из-за дерева жуткого вида руку, украшенную крючковатыми серыми когтями, и схватил мясо.

– У тебя же нога ранена, – снова попробовал завязать с ним разговор Стивен.

Серон угрожающе смотрел на обоих друзей, но сбить Стивена с толку оказалось непросто. Он снял с плеча бурдюк с водой, вытащил затычку и, плеснув немного воды на землю, пояснил:

– Это вода. Тебе нужно больше пить.

Но бурдюк он серону не бросил, а, глядя ему прямо в глаза, подошел совсем близко и положил на землю к самым его ногам. Снова последовало негромкое рычание, визгливый вопль, и Стивену, чтобы избежать нападения, пришлось отступить на прежнюю позицию.

Ему уже начинало казаться, что серон человеческой речи вообще не понимает. Он растерянно посмотрел на Марка. Друзья хотели уже выбраться из зарослей, когда серон вдруг заговорил.

– Грекас, – хрипло прошелестел он – так осенью шелестит под ногами старая солома, оставшаяся в поле после уборки урожая.

Сердце у Стивена бешено билось, пока он судорожно рылся в памяти, пытаясь отыскать в ронском языке значение слова «грекас», но так и не находил.

– Я не понимаю, – сказал он. – Что значит «грекас»?

– Грекас – Серон рукой указал на раненую ногу. Марк догадался первым:

– Греттаны, – сказал он, изо всех сил сдерживая охватившее его возбуждение. – Он хочет сказать, что это сделали греттаны.

– Ах, ах, – пролаял серон, но на этот раз вполне дружелюбно.

– Греттаны? – переспросил Стивен. – Греттаны Малагона?

Серон взвыл, обратив этот яростный вопль к небесам, и принялся молотить по земле своими кулачищами. Было совершенно ясно: он не испытывает ни малейшего восторга от того, что его могущественный хозяин и повелитель послал греттанов на гору Пророка. Как бы сильно ни был искорежен и опустошен пытками мозг этого несчастного, он явно понимал, что и сам он, и все остальные сероны являются для Малагона всего лишь живым оружием, «пушечным мясом», подручным средством для достижения промежуточной цели. Именно поэтому правитель Малакасии и не подумал защитить своих воинов от греттанов, хотя и те и другие выполняли одну и ту же задачу: охотились на Гилмора и его спутников.

Стивен стер со лба пот, тонкими струйками стекавший по его перепачканному землей и кровью лицу.

– Можно мне осмотреть твою ногу? – спросил он серона. – Я, возможно, смогу помочь тебе, если ты позволишь мне ее осмотреть.

– Грекас охот Лахп.

– Греттаны на тебя охотились и поранили тебе ногу? Да, я понял. – Стивен понемногу подбирался к серону все ближе и ближе. – Так можно мне осмотреть твою рану? Я хочу помочь тебе.

– Не, не! – Серон помотал головой и стукнул себя кулаком в грудь. – Лахп, Лахп, Лахп!

Стивен понял.

– Ну конечно, ты – Лахп, – сказал он, улыбаясь, но стараясь при этом не особенно показывать зубы. – Ты – Лахп, а проклятые греттаны поранили тебе ногу.

Он принялся осторожно счищать листья, прилипшие к окровавленной ноге серона. Действуя медленно и аккуратно, чтобы не испугать это ужасное создание, он постарался насколько возможно очистить кожу от прилипших обрывков ткани и комков земли и увидел сразу несколько глубоких и сильно воспалившихся ран на голени и на лодыжке.

– Ах ты, черт побери! – прошептал он и сказал Марку: – Ему бы нужно дать какой-нибудь антибиотик. Похоже, греттан его здорово порвал своими зубищами. Вон, даже сапог ему прокусил.

– Извини, но ничем тебе помочь не могу. – Марк дышал часто-часто, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Ты когда в последний раз антибиотики видел? Лично я – в супермаркете на Риверсайд; они там как раз рядом с замороженными продуктами лежали.

Стивен оторвал от своей рубахи длинный лоскут, как следует намочил его водой из бурдюка и осторожно обмыл раны, затем покрепче перевязал ногу, а закончив, протянул серону бурдюк и терпеливо ждал, пока тот возьмет его. Он понимал, что сейчас серону приходится подавлять собственный инстинкт, сильнейшее желание немедленно убить его. Но инстинкт этот не был врожденным, его имплантировал в душу серона его злобный хозяин, и Стивен решил не уходить до тех пор, пока не убедится, что этот несчастный понимает: к нему пришли с добром и сочувствием.

Он не смог бы объяснить никому, даже самому себе, почему ему так необходимо, чтобы это изуродованное создание признало, что человек помогает ему из самых лучших побуждений. Возможно, ему хотелось доказать самому себе, что он способен управлять тем новым Стивеном Тэйлором, который столь неожиданно в нем проклюнулся. Тем Стивеном Тэйлором, который уже чувствовал себя почти своим в этом странном неведомом мире, которому не понаслышке были ведомы и страх, и насилие, и умение убивать. Нет, он ни за что не хотел уходить из этих зарослей, не обменявшись с раненым сероном знаками взаимного доверия.

– Возьми это, друг мой. – Стивен придвинул бурдюк ближе к раненому. – Я знаю, что он заставляет тебя поступать иначе, но ты все-таки возьми этот бурдюк. Мне очень нужно, чтобы ты взял его у меня. – Стивен посмотрел прямо в безжизненные глаза серона. – Покажи, что ты понял то, что я тебе сказал.

– Лахп охот Глимр.

Стивен немного подумал, потом догадался.

– Нет, Лахп, – заверил он серона, – теперь ты свободен. Тебе не обязательно охотиться на Гилмора и убивать его. – И он снова протянул ему бурдюк с водой. – Возьми. Тебе нужно побольше пить. Ты потерял много крови. Напьешься воды, и тебе сразу станет легче.

Медленно, словно преодолевая страшный запрет, Лахп принял из рук Стивена бурдюк, вытащил затычку и залпом выпил почти всю воду. Помолчав, он снова заговорил – впрочем, речь эта больше напоминала звериное рычание.

– Лахпговр...

– Стивен, – сказал Стивен, тыча себе в грудь большим пальцем. – Меня зовут Стивен.

– Лахп говр Стин.

– Стивен.

– Стин.

– Отлично, пусть будет «Стин».

На прощание Стивен ласково коснулся раненой ноги серона и сказал:

– Удачи тебе, Лахп.

Он не успел убрать руку, как серон с силой стиснул его запястье. Огромная ручища, покрытая густыми жесткими волосами, поразительно походила на человеческую.

Предплечье Стивена вдруг покрылось мурашками, и он почувствовал, как под кожей у него что-то передвигается, быстрое, как ртуть, как танцующий ручеек.

Глаза Лахпа расширились от изумления; он уставился на Стивена, потом смущенно отвел глаза, кивнул и сказал:

– Лахп говр Стин.

И выпустил руку Стивена.

– Хорошо, я с удовольствием, Лахп, – на всякий случай ответил Стивен.

Он понимал: между ними произошло нечто важное. Но сейчас было не время копаться в собственных чувствах и ощущениях, и он, схватив убитого Гареком оленя за рога, вместе с Марком поволок его туда, где их ждали остальные.

* * *

Передав оленью тушу в умелые руки Гарека, друзья наконец смогли обсудить это происшествие. Марк, схватив Стивена за плечи, весьма ощутимо встряхнул его и заорал взбешенным шепотом:

– Ты что, совсем спятил? Этот серон ведь запросто мог нас убить! Вероятно, Гарек и его бы потом прикончил, но прежде один из нас наверняка был бы уже трупом. Какого черта тебе это понадобилось?

Стивена била дрожь. Отстранив Марка на расстояние вытянутой руки, он сказал:

– Если тебе это поможет, я готов извиниться...

Он оглянулся и увидел лица своих спутников.

– Да. Я всем приношу свои извинения. Но я должен был хоть что-то сделать! Правда, я и сам не знаю почему. – Он снова повернулся к Марку. – Спасибо, что пошел со мной. Это был исключительно смелый поступок. Глупый, но смелый.

Марк довольно сильно, хотя и дружелюбно хлопнул его по плечу.

– Глупый, это точно. Но в следующий раз, когда тебе захочется поиграть в героя, ты уж меня заранее предупреди, ладно?

Пока Гарек занимался разделкой туши, опасливо косясь на заросли – кто его знает, вдруг этот раненый серон все же решится напасть на них, если ему жить надоело? – Саллакс, подойдя к Стивену вплотную, сердито сплюнул ему под ноги и заявил:

– Ну и глупо же ты вел себя! Будем надеяться, что к ночи эта тварь подохнет, иначе нам придется по очереди ее караулить – вдруг очухается да и решит снова на нас напасть.

– Это «он», – спокойно поправил его Стивен. – Да, это человек, Саллакс. Он, возможно, и впрямь не доживет до вечера, но только мы его все равно убивать не станем. Ни в коем случае. И знаешь, Саллакс, по-моему, теперь мы можем совершенно его не опасаться. – Стивен посмотрел на Гилмора. – Кстати, его за тобой послали.

– Да, я в этом и не сомневался. Так и знал, что эта... извини, что он за мной охотится. – Старик смотрел куда-то вдаль, вниз, где деревья, росшие на склоне, казались темными памятниками давно минувших лет. Гилмор был уже далеко не молод, когда деревья эти были всего лишь подростками. – Уже много-много двоелуний Нерак пытается убить меня. И, похоже, теперь он удвоит или утроит свои усилия.

– Потому что боится, как бы ты не стал чересчур силен для него? – спросила Бринн.

– Возможно. Но скорее всего, он просто понимает, что Канту и я – это единственная реальная угроза его власти. Если он уберет нас со своего пути, у него будет сколько угодно времени – сотни тысяч двоелуний! – чтобы, безраздельно владея магией волшебного стола, освободить своего властелина, заключенного в пространственную складку.

– Значит, именно твое существование заставляет его торопиться и, возможно, даже делать ошибки в своих научных изысканиях? – Марк провел рукой по боевому топору, висевшему у него на поясе. – Значит, он понятия не имеет, какими знаниями ты успел овладеть за это время?

Гилмор кивнул.

– Весьма интересная дилемма! – воскликнул Марк. – Он знает, что ты идешь, чтобы с ним сразиться, и спускает с поводка своих демонов и других смертельно опасных ублюдков, совершенно не заботясь о том, какие беды и разрушения сотворят на своем пути его слуги. И его ничуть не тревожит возможность того, что они, будучи отправлены разыскать и убить тебя, – Марк мотнул головой в сторону зарослей, – поубивают друг друга.

– А свои исследования в области магии он не может ускорить из боязни, что волшебный стол сам может полностью им завладеть. Попросту поглотить его, – подхватил Гилмор, поддев носком сапога горстку желтых осиновых листьев. – А время, между тем поджимает. Ведь ему еще нужно решить куда более важную задачу.

– Открыть ту щель во Вселенной?

– Вот именно! – Гилмор заговорил чуть громче. – А это очень опасно и, возможно, будет стоить ему – точнее, той твари, что владеет его душой, – жизни.

– Да, наверное, так и есть, – нахмурился Марк. – А ты, к сожалению, не можешь даже воспользоваться своими знаниями и тоже наслать на него каких-нибудь жутких тварей, потому что...

– Потому что тогда он сразу поймет, где я нахожусь и насколько я стал силен. – Гилмор с улыбкой обвел глазами своих спутников. – А стало быть, ты прав. В его распоряжении самые страшные, поистине дьявольские средства, а у меня есть...

– Только мы, – уныло закончил Стивен.

– Точно, – эхом откликнулся Марк столь же унылым тоном.

– А еще, – прервал помрачневших друзей Гилмор, – на нашей стороне эффект неожиданности.

– И откуда же ему взяться? – спросил Гарек, свежевавший тушу и с интересом прислушивавшийся к их разговору.

– Нерак считает, что мы направляемся в Сандклиф. Хотя у него могут, конечно, возникнуть подозрения, что вы оба явились сюда, не имея при себе ключа Лессека, но он никак не может быть в этом уверен.

– Это верно, потому что, имей мы его при себе, мы сразу же направились бы прямиком к волшебному столу, – вернул рассуждения в исходную точку Марк.

– Именно так. И то, что вы не обратили на этот ключ внимания, посчитав самый могущественный волшебный предмет в Элдарне простым камешком, еще не раз, возможно, поможет нам, прежде чем все это закончится.

– Ну, похоже, до сих пор нам это не особенно помогало, – заметил Марк.

Гарек молча ему улыбнулся.

– И как же нам скрыть то, что мы идем не в Сандклиф, а во дворец Велстар? – Бринн поспешила сменить тему разговора.

– Мы постараемся избегать использования определенных видов магии. – Гилмор точно лекцию студентам читал. – Обычные трюки и заклинания вполне допустимы, конечно, потому что ими пользуются многие, однако я все же не стану без крайней необходимости применять те заклятия, которые Нерак сразу узнает, ибо знания о них могли быть получены только в Сандклифе.

– Он что, может их услышать? – Теперь даже Саллакс заинтересовался беседой и придвинулся чуть ближе, но по-прежнему внимательно наблюдал за зарослями, где прятался серон, и не выпускал из рук боевой топор.

– Он может почувствовать, что я применил их. Применение магических заклинаний вызывает нечто вроде волн, ощутимых на особом энергетическом уровне. Чем сильнее воздействие заклятия, тем сильнее эти колебания. Те, кто владеет определенными магическими навыками и знаниями, могут порой почувствовать их, если находятся в непосредственной близости от источника колебаний. А Нерак способен их чувствовать даже на очень большом расстоянии.

– Значит, и с этой стороны мы оказались в невыгодном положении, – задумчиво промолвил Саллакс – Нам придется пробираться через малакасийскую границу и во дворец Велстар, даже не имея возможности воспользоваться твоими магическими знаниями и умениями.

– Это правда, но лишь до некоторой степени, – сказал Гилмор. – Все не так плохо, как ты думаешь, Саллакс. Мне, например, до сих пор приходится напрягаться, чтобы определить, возникают ли хоть самые слабые изменения энергетического уровня, когда Стивен призывает на помощь магические силы, заключенные в его посохе, даже если я в это время стою с ним рядом.

– Значит, Стивен сможет вовсю пользоваться своим посохом, когда понадобится? – подытожил Марк, обняв своего старого друга за плечи.

– Да, я полагаю, что так.

Стивен встрепенулся:

– Но погодите... Я ведь даже не знаю, что может эта штуковина. Мало того, я понятия не имею, как мне вызвать к жизни ее магию, если я этого захочу.

Гилмор ласково ему улыбнулся.

– Ничего, невелика трудность по сравнению с тем, что нам предстоит сделать. Справимся. А теперь, по-моему, пора и позавтракать. Как у тебя дела, Гарек? Я, например, готов в одиночку слопать целого оленя!

* * *

Зону лесов они миновали вскоре после полудня. Бринн, даже закутавшись в теплый плащ, сразу почувствовала, как резко похолодало вокруг. Повсюду вздымались вершины Блэкстоуна во всей своей грозной красоте, и Бринн, карабкаясь по очередному крутому склону, вряд ли смогла бы сказать, где именно пройдет их путь на север. Постоянное нервное напряжение совершенно истощило ее силы, тугим болезненным клубком свернувшись где-то под ложечкой, и она, собрав все свое мужество, упорно тащилась следом за всеми, но уже не была так уверена, что сможет продолжать идти, если, по-прежнему закрывая обзор, их со всех сторон будут обступать эти скалистые негостеприимные горы, непреодолимой преградой протянувшиеся с запада на восток.

К вечеру им оставалось всего несколько сотен шагов до верхнего края перевала, но, поскольку дневной свет быстро меркнул, Гарек указал своим спутникам на неглубокую расщелину среди скал: убежище было, правда, весьма каменистое, но вполне пригодное для ночлега. Когда они покидали зону лесов, каждый взвалил себе на спину столько топлива для костра, сколько мог унести, и теперь Саллакс сразу принялся разжигать костер. Поскольку тьма на своих когтистых лапах кралась за ними буквально по пятам, с ее приходом воздух на этой высоте сразу стал быстро остывать, и Саллакс, не особенно рассчитывая на тепло от крошечного костра, надеялся лишь, что им повезет и ночью не будет ни дождя, ни снега.

Бринн бросила на землю здоровенную сухую ветку, которую почти весь день волокла за собой, и чуть ли не на четвереньках поползла на вершину, преодолевая последний кусок крутого склона, точно пилигрим-фанатик, преодолевший бескрайнюю пустыню и наконец добравшийся до святых мест. Большую часть дня она видела перед собой лишь щеку горы, и это прямо-таки сводило ее с ума. Она старалась как можно больше болтать с Марком и Стивеном, лишь бы не думать, что ожидает их там, за перевалом. Но теперь ей показалось, что сверху она сумеет все же увидеть некую конечную цель этого трудного пути, и она поспешила к скалистой вершине, хотя разреженный воздух горных высот и не позволял ей двигаться достаточно быстро. Очень скоро, сдерживая тревогу, Бринн заметила, что дыхание ее становится все более отрывистым, глаза застилает какой-то туман, а ноги подгибаются от усталости.

Марк, увидев, как девушка торопится попасть наверх, только вздохнул. Будучи жителем гор, он прекрасно знал, что она оттуда увидит. И, печально улыбнувшись, поспешил за нею следом.

Он видел, как Бринн добралась до вершины и на мгновение застыла, точно охваченная порывом ледяного ветра, а потом бессильно обмякла. Плечи ее опустились, колени подогнулись; она будто разом состарилась лет на пятьдесят. Опасаясь, что она может упасть, Марк поспешно преодолел оставшиеся до нее несколько футов и, тяжело дыша, огляделся. По его прикидке, они были сейчас на высоте примерно в тринадцать тысяч футов, и вершины вокруг, похоже, были куда выше тех, какие им со Стивеном когда-либо доводилось штурмовать.

К Бринн он подошел не слишком уверенно, но она, увидев его, распахнула свой теплый шерстяной плащ, словно приглашая его укрыться внутри широких складок, и обеими руками обняла за плечи. Марк одной рукой обхватил ее за талию, и они прижались друг к другу, наслаждаясь обретенным теплом и покоем. Бринн, прижавшись щекой к плечу Марка, смотрела куда-то вдаль.

– Нам ни за что не успеть до того, как ляжет снег! – вырвалось у нее.

Но приступ паники быстро прошел, и Бринн снова овладела собой – она ведь всегда была крепким орешком. И в ее душе вновь проснулась решительная хозяйка гостиницы, отлично владеющая ножом.

– Ты права.

Во все стороны от них раскинулись неприступные вершины и высокогорные перевалы. В меркнущем закатном свете Блэкстоунские горы были поистине прекрасны.

«Но наверняка и безжалостны», – подумал Марк.

Глинистые оползни, ледники и голые скользкие скалы – все это будет заставлять их без конца сворачивать, возвращаться назад, терять драгоценное время. Марку казалось, что он вряд ли согласился бы по своей воле преодолевать эту горную гряду даже при самых благоприятных условиях. А уж заходить вглубь бескрайнего моря горных ущелий, остроконечных пиков и опасных перевалов, когда до наступления зимы остались считаные дни, поистине граничило с самоубийством.

Прижавшись щекой к мягким волосам Бринн, Марк вдруг понял, что перед ним сейчас те места, где ему, скорее всего, доведется встретить свою смерть.

Повернувшись, он вдруг почувствовал, как она под плащом льнет к нему всем телом, словно ища защиты. Непрерывное напряжение, недоедание, отсутствие нормального отдыха измучило всех. Марк всем телом ощущал гибкое тело Бринн, а она все крепче прижималась к нему, невыносимо возбуждая его ароматом своей кожи. Зарывшись лицом в ямку у нее на шее, он погладил ее по спине и крепко прижал к себе.

И тут она поцеловала его, да так настойчиво, что Марку захотелось поскорее унести ее куда-нибудь в безопасное место, где им никто не помешает, и...

– Назад, на юг, мы вернуться не можем, – прошептала она. – Нас ищут на всем пути от Эстрада до гор.

– У нас со Стивеном все равно нет выбора. Мы во что бы то ни стало должны продолжать путь, если хотим когда-либо попасть домой. – Марк ласково пригладил ей волосы, пропуская меж пальцами пушистые пряди. – Остается надеяться, что приличная погода все-таки еще немного продержится.