Текст книги "Мари Антильская. Книга первая"
Автор книги: Робер Гайяр (Гайар)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 41 страниц)
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Ужин у Фуке
Вконец измученная ласками Сент-Андре, Мари крепко спала. Но едва она проснулась, как к ней сразу же с прежней силой вернулись все ее вчерашние страхи, и тревога ее усиливалась с каждой минутой.
Было уже поздно. Солнце протягивало в спальню свои светящиеся щупальца. Она позвала Жюли, однако не успела та появиться рядом, тотчас же обнаружила, что вовсе не имела никакой надобности в ее услугах, и даже более того, присутствие девушки было ей в тягость.
Дабы скрыть свое волнение, она хмуро поинтересовалась:
– Где ты пропадала ночью, Жюли? Я ждала тебя, чтобы помогла мне раздеться. Но так и не дождалась…
– Ах, мадам, лакей предупредил меня, что вы уже вернулись, и я уж было совсем приготовилась поспешить к вам, но тут господин де Сент-Андре сказал, что не надо.
В глубине души Мари понимала, что не права; но при одной мысли о том, что могла думать о ней эта молодая девушка, которую Сент-Андре нанял ей в услужение и которая не могла не догадываться о ее преждевременной близости с будущим супругом, Мари чувствовала, как в ней закипает гнев.
– Мне думается, – проговорила она, – ты здесь, чтобы угождать мне, а не господину де Сент-Андре. Появись ты вчера вовремя, мне не пришлось бы раздеваться самой. Изволь сделать так, чтобы это больше не повторилось.
Жюли бросила на нее взгляд, в котором затаилась обида.
– Какие вы утром раздражительные, мадам, – заметила она. – А ведь обычно вы такие любезные и снисходительные!
Мари слегка растрогалась словами девушки. С минуту поколебалась. Потом спросила:
– А что говорят в Париже, Жюли?
На личике служанки отразилось искреннее удивление.
– Да ничего, мадам, – ответила девушка, – ничего такого особенного вроде не случилось. Господин де Сент-Андре уже уехал. Во дворец…
– Что ж, прекрасно, – проговорила Мари, изо всех сил стараясь успокоиться. – А теперь одень меня… А потом вели подать завтрак.
Остаток утра Мари провела в нервном возбуждении. Ей не терпелось выйти и разузнать новости. Она вполне справедливо полагала, что в этот час, должно быть, уже весь Париж знает об исходе поединка между виконтом де Тюрло и Жаком Дюпарке. Но не сочтут ли странным, если она вдруг станет интересоваться одним из этих двоих?
Она позавтракала в одиночестве и без всякого аппетита, едва притронувшись к еде, и как раз собиралась встать из-за стола, когда лакей доложил ей о возвращении Сент-Андре. Не в силах сдержать безотчетного порыва, она выскочила навстречу старику. Тот склонился перед нею и поцеловал ей руку.
– Извините, что так задержался, – проговорил он, – но во дворце нынче столько суеты. Я вот встретил там Фуке, и он был так бледен, будто провел бессонную ночь…
– Ах, вот как! – воскликнула она. – Стало быть, вы видели Фуке?
Она буквально закусила губу, чтобы не спросить: «И как же дуэль?»
Но Сент-Андре тут же продолжил:
– У бедняги был весьма встревоженный вид. Он чем-то так сильно озабочен, что не смог уделить мне и пары минут… Но, дабы смогли немного потолковать, он просил нас с вами пожаловать нынче вечером к нему отужинать…
Мари вздрогнула. Потом каким-то вдруг изменившимся голосом переспросила:
– Отужинать у Фуке… нынче вечером?
– Не понимаю, что вас так удивляет, – заверил ее Сент-Андре, неверно истолковав смятение девушки. – Через несколько дней вы станете моей женой. Всем известно, что вы живете в моем доме, стало быть, нет ничего удивительного, что к вам относятся так, будто мы с вами уже женаты… как, впрочем, вы того вполне заслуживаете.
Поскольку она продолжала хранить молчание, Сент-Андре окинул ее долгим, внимательным взглядом.
– Вы меня удивляете, – признался он. – Похоже, вы не рады приглашению Фуке? Но вам ведь известно, как я нуждаюсь в его поддержке. Мне очень важно получить этот пост – генерального откупщика на островах. А поскольку я догадываюсь, что он отнюдь не равнодушен к вашим чарам, ваше присутствие сослужило бы мне изрядную службу и помогло в делах. Я бы даже особо попросил вас быть с ним как можно полюбезней.
– Но ведь… – начала было она.
Сент-Андре подошел ближе и склонился, намереваясь поцеловать, но она отстранилась под предлогом, будто только что напудрилась.
– Я понимаю ваши опасения и ценю вашу щепетильность, – проговорил Сент-Андре. – Но не надо придавать моим словам смысл, какой я и не думал в них вкладывать. Когда я просил вас быть с Фуке любезней, я лишь имел в виду, чтобы вы были с ним милы, вот и все. Я люблю вас, Мари, вы мне очень дороги, и я слишком привязан к вам, чтобы не уважать чувств, которые вы ко мне питаете.
Он посмотрел ей в глаза, и она прочитала во взгляде такие сластолюбивые воспоминания о минувшей ночи, такой похотливый блеск, что невольно с дрожью отшатнулась. Ею вновь овладело отвращение к этому старику, а обуревающие ее страхи за Дюпарке лишь еще больше усиливали эту ненависть.
– Ну, полно вам дуться! – с наигранной веселостью воскликнул Сент-Андре. – Улыбнитесь же, милочка! Радуйтесь, что нас пригласили на этот ужин. Для вас это будет первое появление в высшем обществе, которое навсегда теперь станет вашим…
– Я не могу радоваться, – с дрожью в голосе возразила Мари. – У меня были совсем другие планы. Ведь этот ужин, пусть он и окажется вполне приятным, помешает мне снова посетить салон мадам Бриго. И я сожалею об этом… Там вчера было так забавно…
– Коли уж вам так хочется, дружочек, ничто не мешает просить Фуке, чтобы мы пошли туда все вместе. Похоже, ему очень по нраву это заведение, ведь его там видят чуть не каждый вечер… Однако вы удивляете меня, Мари, – слегка помолчав, продолжил он. – Вы утверждаете, будто хорошо повеселились у мадам Бриго! А я заметил, что, вернувшись домой, вы были явно чем-то встревожены!
Она залилась краской, чувствуя, что вот-вот выдаст себя с головой. Но тот, неверно истолковав ее смущение, как-то игриво улыбнулся и едва слышно, заговорщицким тоном прошептал:
– Я понимаю вас, Мари, я вполне понимаю ваши чувства. Вчера вечером вы сделали меня самым счастливым человеком на свете. Могу ли я надеяться, что и вы тоже испытали…
Она приложила палец к его губам и силой заставила себя жеманно пробормотать:
– Тс-с!.. Ах, сударь, прошу вас, замолчите…
– Пожалуй, мне пора завтракать, – заявил он.
Она направилась вместе с ним в столовую. Ее не покидала мысль: не решиться ли первой завести разговор о дуэли? Ей казалось невероятным, чтобы он ничего не узнал об этом во дворце. Когда он уже начал есть, она набралась смелости и как бы невзначай спросила:
– Кстати… Вы так ничего и не сказали, чем же кончился поединок между господином Дюпарке и виконтом де Тюрло?
Он поднял голову от тарелки и посмотрел на нее.
– Я не упомянул вам о дуэли, потому что вчера вечером мне показалось, будто этот инцидент вас весьма неприятно встревожил… Теперь я знаю, что дело было вовсе не в этом, и могу сообщить, что дуэль закончилась самым неожиданным манером…
Он замолк, чтобы поднести ко рту бокал с вином.
– Что вы хотите этим сказать? – едва дыша, переспросила она.
– Вы ведь слышали, какая репутация у Тюрло, на шпагах ему не было равных. А уж жертвам его давно счет потеряли…
– Он убил господина Дюпарке! – ужаснулась она, не в силах сдержать порыва.
– Вовсе нет! Совсем напротив, это Дюпарке всадил ему в горло пару дюймов стали! Виконт буквально истекал кровью. Д’Ажийяр, который был его секундантом, говорит, будто он даже вскрикнуть не успел.
Мари прижала руки к груди, пытаясь унять сердцебиение. Неимоверным усилием удалось ей скрыть бурную радость, которая вдруг переполнила ее до краев. Однако от глаз Сент-Андре все-таки не укрылось, как она довольна известием, и он заметил:
– Похоже, дружочек, вы проявляете куда больше интереса к Дюпарке, чем к этому бедняге виконту! Хотя, кажется, не знали ни того, ни другого!
– Ах, виконт был несносен. Я всегда читала в его взгляде, что, несмотря на все ваши усилия, он презирает меня за мое низкое происхождение.
– Ну что ж! Он никогда уже более этого не сделает, и вы можете поблагодарить за это господина Дюпарке!.. Да, Дюпарке, – продолжил он, – если только вам когда-нибудь представится возможность снова его увидеть, в чем я весьма сомневаюсь!
– Могу ли я узнать почему.
– Да потому, что сейчас он уже в Бастилии.
– В Бастилии?! Боже, какой ужас!..
– Ему еще весьма повезло, ведь его могли просто-напросто послать на эшафот. Думаю, Фуке сыграл не последнюю роль в том, что кардинал Ришелье проявил к этому молодому человеку такую неслыханную снисходительность. При дворе только и говорили об этом аресте, я и задержался потому, что хотел узнать, чем все это кончится. Одни утверждали, будто он собирается бежать в Голландию, другие – в Италию, а третьи – якобы он сам согласился сесть в тюрьму… В конце концов выяснилось, что его арестовали патрульные стрелки, когда он вернулся к себе домой. И он не оказал ни малейшего сопротивления…
У Мари перехватило горло, и она не могла произнести ни слова.
– Я бы просил вас, – продолжил Сент-Андре, – быть готовой к сегодняшнему ужину. Увидите, вы не пожалеете, что согласились пойти к Фуке. Думаю, если вам удастся разговорить этого скрытного молчуна, он расскажет вам любопытные подробности о своих хлопотах за Дюпарке перед кардиналом… Говорят, когда Ришелье узнал о смерти Тюрло, он воскликнул: «Какая жалость, что он погиб на дуэли! И к тому же от руки Дюпарке! Будь это какой-нибудь заурядный разбойник, я выхлопотал бы ему в награду баронский титул! Но Дюпарке должен быть обезглавлен, дабы другим было неповадно идти против воли короля!»
– Но, должно быть, – выдавила из себя Мари, – этот несчастный молодой человек рискует надолго остаться в Бастилии!..
– Полагаю, достаточно долго! Во всяком случае, до конца своих дней… Если, конечно, дядюшка его, Белен д’Эснамбюк, не окажет короне каких-нибудь новых выдающихся услуг, которые помогут ему добиться для него помилования… Но, увы, Белен еще не скоро отправится в путешествие. А пребывание в Бастилии, видит Бог, не очень-то полезно для здоровья…
Мари чувствовала, как у нее буквально подкашиваются ноги. Ей пришлось прислониться к дверному косяку, чтобы не рухнуть на пол. Но, сделав над собой нечеловеческое усилие, она все-таки заставила себя произнести:
– Прошу простить меня, сударь. Я пойду немного отдохну, ведь нам предстоит утомительный вечер…
И удалилась в свою спальню, чтобы дать наконец волю слезам.
У Франсуа Фуке, маркиза де Белиля, были в жизни две заветные честолюбивые мечты. Он надеялся, что его заслуги на поприще президента Островной компании дадут ему возможность добиться в парламенте поста королевского прокурора, а потом, пусть на первый взгляд эти два поста и несовместимы друг с другом, прибрать к рукам – с помощью любых ухищрений, протекций, а также терпения – и должность генерального суперинтенданта финансов, пусть не для себя, а для сына, впрочем, именно последнему в конце концов и удалось добиться этой вожделенной цели.
Ввиду этих далеко идущих планов он и подбирал себе друзей, и гости в тот вечер отнюдь не были исключением.
Клод Лебутийе, вот уже шесть лет на пару с Клодом де Бюльоном возглавлявший суперинтендантство финансов, сидел по правую руку от Гаспара де Колиньи, сына адмирала, который недавно командовал армией Людовика XIII против мятежных войск графа Суассонского. Подле него, с видом надменным и суровым, восседал Арман де Майе, маркиз де Брезе, которому вскорости предстояло стать Великим магистром, главою и главным суперинтендантом всей морской торговли. Не был обойден забвением и капитан Руссле де Шато-Рено, который успел проявить себя на суше, прежде чем объявить беспощадную войну на море против английских и испанских пиратов – ведь компания возлагала на него большие надежды в защите своих американских колоний.
Жак Лешено де Сент-Андре прекрасно знал, как важно ему блистать в этом избранном обществе, ведь никогда еще не жаждал он с такой силой получить на островах должность генерального откупщика.
А потому ужин, едва начавшись, сразу же обрел характер этакого небольшого сборища заговорщиков, где играючи решали судьбу и будущее островов Мартиника, Сен-Кристоф и Мари-Галант. За столом царило веселое оживление, и, хоть почтенные господа явно не обходили вниманием прелестную Мари, это не мешало им ни на минуту не забывать о главных своих интересах – процветании Островной компании.
Шато-Рено только что вернулся из весьма успешного плавания в Карибское море. Он захватил тройку пиратских судов, обстрелял из пушек несколько английских укреплений, опасных бастионов, которые угрожали Мартинике, и рассказывал обо всех своих подвигах со скромностью, которая вызывала всеобщее восхищение.
– Положение наших колоний весьма уязвимо, – пояснял он. – Они не в состоянии достойно отражать атаки противника. Не хватает людей, не хватает оружия. Колонисты слишком заняты своими плантациями, а на плантациях этих выращивают табак, индиго да сахарный тростник, и они не способны обеспечить жителей острова необходимыми съестными припасами. Море кишит пиратскими каперами. А если одному из них удается захватить судно, которое мы посылаем им отсюда с провиантом, это грозит островам настоящим голодом. Обмен между Сен-Кристофом и Мартиникой, по сути дела, отсутствует по причине опасности, какой подвергаются корабли со стороны все тех же самых пиратов. Что же касается Мари-Галант, то это остров восхитительный, с какой стороны ни посмотри. Я назвал бы его Гесперидовым садом, ибо самые прекрасные, здоровые и разнообразные плоды растут там без всякого ухода, но он совершенно покинут жителями.
Франсуа Фуке одобрительно покачал головой.
– Первейшее, что надобно сделать, – заметил он, – это привлечь на острова как можно больше колонистов. А для этого – сделать завидной и прибыльной жизнь тех, кто уже там обосновался; развивать торговлю, давая возможность производить как можно больше и предоставляя им ссуды…
– И посылая на острова, – вмешался Шато-Рено, – ремесленников, в которых там острая нужда. Представьте, на всей Мартинике не найти ни единого плотника, а на Сен-Кристофе всего два каменщика!
– Но, господа, – снова заговорил Фуке, – положение компании не позволяет ей идти ради колонистов на новые жертвы. Если мы и могли бы – но ценою каких усилий! – послать на острова ремесленников, в коих так остро нуждаются колонисты, мы не в состоянии оказать материальную помощь самим колонистам.
– Но полноте, – вставил свое слово Лебутийе, – если уж там так не хватает рабочей силы, почему бы не использовать в качестве батраков заключенных? А налагаемые на преступников штрафы могли бы идти в пользу колонистов, дабы помочь им в их нуждах, не так ли?
– Позвольте, господа, – вступил тут в разговор Сент-Андре, – предложить вашему вниманию другой способ помочь колонистам. Вы вот говорите, что там нет ни домов, ни ремесленников, а между тем вы не найдете там и ни одного колониста, у которого бы не было крыши над головой. И в основном они строят жилища своими собственными руками. Но то; что каждый делает для себя, мы можем заставить их делать и для всех, для всей общины. Таким манером мы сможем построить форты, проложить дороги. Идея заставить работать заключенных великолепна, это даровой труд; но вместе с тем не вижу, почему бы не ужесточить правление и политику местных властей…
Мари едва вслушивалась в беседу. Ничто ее не интересовало. Она не имела ни малейшего представления, что такое эти острова, и вовсе не стремилась узнать о них больше. Она приехала сюда в надежде, которую посеял в ней Сент-Андре, что здесь непременно зайдет разговор о поединке между Тюрло и Дюпарке.
– Господа, – вновь вставил слово капитан де Шато-Рено, – думается, первейшее дело для вас – это увеличить число колонистов. Когда Мартиника будет достаточно густо заселена, все проблемы разрешатся сами собою.
– Да нет ничего проще! – воскликнул Сент-Андре. – Стоит только умело распространить слухи, и компания сможет без труда удвоить население Сен-Пьера!
– И каким же, позвольте вас спросить, манером она этого добьется? – поинтересовался Лебутийе.
– Разъяснив людям, что за жизнь ждет их на островах. Расписав, как она приятна и как легко там сколотить себе состояние. Плоды растут сами по себе. Не успеешь посеять, как уже появляются всходы. А урожай, едва попав в амбары, уже куплен и оплачен компанией… И потом, вечная весна…
– Вечная весна! – воскликнул Шато-Рено. – Неужто вы и вправду во все это верите? А вот я скажу вам, что если сразу не закоптить заколотую поутру для пропитания свинью, то уже к заходу солнца она будет вся кишеть опарышами… что во многих местах нет воды… что там сплошь и рядом мрут от лихорадки и полным-полно змей…
– И что наши соотечественники, – уточнил Фуке, – до сих пор уверены, что не смогут выжить в таком климате, не так ли?
– Именно так, сударь, – согласился Шато-Рено. – Тропическое крещение, уверяю вас, зрелище весьма трогательное. В воображении матросов оно как бы призвано умилостивить богов и духов этих краев. Это жертва, какую приносит каждый в надежде на божественное милосердие. Нет-нет, сударь, уж поверьте, жизнь на островах отнюдь не райская!
Сент-Андре не сказал ни слова в ответ. Он сожалел, что высказал мнение, которое встретило такой единодушный отпор. Вряд ли это представило его в слишком уж благоприятном свете. А ведь он рассчитывал, что в конце ужина Фуке объявит всем, что компания назначает его на должность генерального управляющего на Мартинике, что, по сути дела, то же самое, что и губернатор острова.
На минуту воцарилась тягостная тишина, ее нарушил Фуке.
– Господа, – заметил он, – мы вот все жалуемся на нехватку рабочих рук. Верно, даже при недостаточном числе колонистов они могли бы производить куда больше, будь у них люди, работающие на них. В этом мы все одного мнения. Так вот, господа! Думается, нам надо развивать торговлю «черным товаром»! Посмотрите-ка на испанцев, они уже давно ввозят в свои колонии негров, и дела у них идут отменно. Надобно ввозить на острова рабов, как можно больше черных рабов. В Дьепе и Лорьяне найдется достаточно предприимчивых моряков и купцов, чтобы снарядить корабли для перевозки «черного товара». Негры отлично переносят островной климат. Они ведь привычны к палящему зною. И будут работать на Мартинике так же, если не лучше, чем у себя в Африке… И уверяю вас, если мы будем поставлять им негров, колонисты не поскупятся и не постоят за ценой.
– Великолепная мысль! – воскликнул Лебутийе.
– Это идеальный выход из положения, – одобрил Шато-Рено. – Готов подтвердить, что работорговля и вправду дала прекрасные результаты у англичан и у испанцев. И нам следует без колебаний последовать их примеру.
Сент-Андре тоже не преминул с еще большим, чем остальные, рвением выразить свое восхищение идеей президента. Тот с улыбкой, явно польщенный такой единодушной поддержкой, продолжил:
– Слов нет, работорговля не та мера, которая позволит нам справиться со всеми трудностями. Потребуется провести и немало других реформ. А потому нам нужен на островах, и главное на Мартинике, умный, деятельный человек. Человек, которого не пугали бы все эти трудности.
Он замолчал и глянул на Сент-Андре, тот зарделся от удовольствия. Мысленно он уже предвкушал, что настал наконец тот сладостный момент, когда Фуке объявит всем, что компания избрала его, Сент-Андре, для выполнения этой грандиозной миссии.
Фуке тем временем отвел взгляд от старика и заскользил им по лицам остальных гостей. Потом продолжил:
– Я нашел такого человека, и, надеюсь, вы одобрите мой выбор. Уже через неделю он отправится туда, и уверен, не пройдет и года, как вы не узнаете этих краев!
Польщенный без меры Сент-Андре даже заерзал в кресле. Он не знал, куда девать глаза от смущения.
– Мне удалось добиться, – снова заговорил Фуке, – что он будет назначен губернатором Мартиники!
Президент довольно улыбался.
– Послушайте, сударь! – воскликнул Гаспар де Колиньи. – Скажите же наконец, что это за птица такая диковинная? Перестаньте томить нас понапрасну, а то мы уже все извелись от любопытства!
– Когда я назову вам его имя, вы будете удивлены еще более, чем нынче утром, узнав о смерти Тюрло!
Все взгляды устремились на Фуке, и Сент-Андре почувствовал, как бешено заколотилось его сердце.
– Да-да, все вы будете весьма удивлены, – повторил Фуке, – а возможно, поначалу и не одобрите моего выбора. Но не сомневаюсь, подумав хорошенько, вы согласитесь, что я прав… Скажу вам, что молодой человек, на котором я остановил свой выбор, отважен и решителен, он не далее как сегодня доказал независимость и твердость духа и к тому же, как мне доподлинно известно, человек чести и предан королю и отечеству.
Внезапно Сент-Андре побледнел как полотно. Казалось, вся кровь вдруг отхлынула от лица. Нижняя губа задрожала, и с отчаянием, которое не укрылось от глаз все время наблюдавшей за ним Мари, он устремил на президента взгляд, исполненный мольбы и тревоги.
Тот же, не заметив, продолжил:
– Имя этого человека, этой, как вы изволили выразиться, диковинной птицы… прошу внимания, господа… так вот, его имя Жак Диэль Дюпарке!
На сей раз Сент-Андре едва не потерял сознание. Маркиз де Брезе задвигал креслом, будто боялся, что земля вот-вот уйдет у него из-под ног. Лебутийе громко закашлялся. Гаспар де Колиньи издал какой-то хрип человека, которого внезапно охватил приступ удушья. Из всех гостей один только капитан де Шато-Рено умудрился сохранить невозмутимое спокойствие.
Мари, услышав, как громко, вслух произнесли имя человека, который непрерывно занимал все ее мысли, подумала было, уж не пригрезилось ли ей все это, и почти без чувств, едва слышно пролепетала:
– Дюпарке?..
– Вы не ошиблись, мадам, именно Дюпарке!
– Дюпарке! – воскликнул Лебутийе. – Полно, сударь! Вы же знаете, что он в Бастилии!
– Вы не ошиблись, он действительно в Бастилии, – подтвердил Фуке, – но он выйдет оттуда через неделю и тотчас же покинет Францию.
Сент-Андре заставил себя опорожнить свой бокал, и, похоже, это немного вернуло ему силы.
– Полагаю, – заметил он, – маркиз де Белиль принял решение послать Дюпарке на острова, дабы спасти его от эшафота. Все мы знаем его бесконечную доброту и не можем не оценить по достоинству этого благородного жеста… Но ведь Дюпарке не сможет как подобает управлять островом. Ему ведь, похоже, едва стукнуло тридцать!
– Вы совершенно правы, сударь, именно его молодость, энергия, твердость духа, ясность ума и заставили меня выбрать его среди сотни других претендентов!
– И вы полагаете, – недоверчиво поинтересовался Гаспар де Колиньи, – что этот выбор и вправду придется по вкусу кардиналу?
– Это не так уж важно! Впрочем, коли уж об этом зашла речь, должен сообщить вам, что не далее как нынче утром я виделся с его преосвященством и он сам решил проявить милосердие в отношении Дюпарке!
Повисло тяжелое молчание. Мари обеими руками сжимала грудь, тщетно пытаясь умерить сердцебиение. Сент-Андре теперь уже даже не обращал на нее внимания, он был растерян, сбит с толку, не знал, что и думать. Старик был тем более сражен наповал, ведь в какой-то момент ему казалось, будто его честолюбивые надежды вот-вот исполнятся.
Фуке повернулся к Мари.
– Я предвидел, – проговорил он, – что не все одобрят мой выбор. Даже вы, мадам, и то не смогли сдержать протеста… Вы даже оказались первой… Должно быть, Дюпарке вам чем-нибудь сильно не угодил?
Поражаясь собственному спокойствию, Мари даже ничуть не смешалась.
– Я всего раз видела этого молодого человека, – ответила она, – это было вчера вечером, у мадам Бриго, когда он разоблачил мошенничество виконта. Стало быть, сударь, я никак не могу ни одобрить, ни осудить вашего выбора. Но думается, если господин Дюпарке победил человека, которого до сих пор считали непобедимым, то, должно быть, ему не занимать достоинств.
Сент-Андре бросил на нее взгляд, исполненный молчаливого упрека. Подумать только! Даже Мари и та против него?!
Однако она тут же продолжила:
– Хотя мне думается, сударь, этот выбор не должен был бы заставить вас забыть о людях, которые уже имеют заслуги, всегда хранили вам верность и только ждут случая снова доказать вам свою преданность…
На сей раз на физиономии Сент-Андре отразилось живейшее удовлетворение, однако оно было недолгим, ибо почти сразу же Фуке сухо бросил:
– Но на Мартинике нет места для двух губернаторов… Так что, думаю, нашим верным друзьям придется запастись терпением.
С этими словами президент поднялся, и все тут же последовали его примеру.
Маркиз де Брезе отвел в сторону Гаспара де Колиньи, Сент-Андре же подошел к Шато-Рено. Он понял, что этот молодой капитан может быть ему весьма полезен, ведь после своего недавнего путешествия на острова он приобрел в компании немалое влияние.
Фуке с любезным видом приблизился к Мари. Открыл бонбоньерку и предложил ей отведать сладостей.
– Никогда еще, мадам, – обратился он к ней, – вы не были столь прекрасны, как нынче. Знаете ли вы, сколько мужчин умирает от зависти к Сент-Андре?
Она слегка улыбнулась и заметила в ответ:
– Не в том ли причина, сударь, что компания упорно обходит его своими милостями?
– Как вы могли такое подумать, мадам! – поспешно возразил президент. – Мы умеем ценить достоинства человека, который через несколько дней станет вашим счастливым супругом, и он будет вознагражден по заслугам… Однако не стоит так торопиться, мадам. Вы ведь слышали, что говорили об островах. И не надейтесь на райские кущи там.
Он на мгновенье замолк, будто желая увидеть, какое впечатление произвели его слова на девушку, но, поскольку она хранила безразличный вид, продолжил:
– Ах, мадам! Если бы отъезд Сент-Андре не означал бы и вашего отъезда! Если бы вы не должны были сопровождать его в этом путешествии, тогда компания более не колебалась бы ни минуты!
– Если это из-за меня вы отказываете господину де Сент-Андре в том, чего он так страстно желает, то вы не правы, сударь. Несмотря на все, что я услышала здесь нынче вечером, мне никогда еще так не хотелось поскорее отправиться на эти острова! Право, не может же быть, чтобы жизнь там была такой уж безрадостной, не так ли?
– Возможно, когда вы нас покинете, жизнь здесь, у нас, станет еще безрадостней, чем на островах!
– Означает ли это, что я могу подать надежду господину де Сент-Андре?
– Выходит, о нас вы совсем не думаете? – проговорил Фуке тихим голосом, в котором чувствовалась с трудом сдерживаемая нежность.
– Но почему же! – в тон ему возразила она. – Мы вовсе не собираемся задерживаться на Мартинике долго. Думаю, господин де Сент-Андре с трудом перенесет тамошний климат. И скоро попросит о возвращении… Но сейчас он так горит желанием поскорее уехать!.. Рассудите сами, сударь, ведь чем скорее мы покинем Францию, тем скорее возвратимся назад…
– Это обещание?
– Если это доставит вам удовольствие, то да…
– Но поверьте, мадам, я никак не могу отменить назначения Дюпарке…
Она с поспешностью прервала его:
– Ах, Боже мой! Да я и не прошу вас об этом! Слов нет, надо непременно спасти этого молодого человека! Неужели вы думаете, я не догадалась, что это единственный способ уберечь его от страшного наказания?.. Нет-нет, сударь, оставьте Дюпарке…
– Благодарю вас, мадам. И от него тоже… Но с этого момента я буду стараться сделать все, что в моих силах, чтобы оправдать надежды господина де Сент-Андре… И этим он будет обязан вам!
