Текст книги "Сова Аскира (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)

Мужчина тоже подошёл ближе и слегка поклонился. Он хотел что-то сказать, но она положила ему руку на плечо, после чего он удивлённо посмотрел на неё, но сдержался.

– Желаю всем защиты богов, – поприветствовала она мягким, глубоким голосом. – Должно быть, вы штаб-лейтенант Сантер, – продолжила она и перевела взгляд на лежащее на холодных камнях тело, а потом посмотрела на каждого морского пехотинца. Её улыбка стала шире, когда она увидела, как один из молодых новобранцев поспешно отвернулся и покраснел. – Я Дезина, штаб-майор Сов, маэстра и прима Башни, – тихо, но внятно добавила она. – Это баронет Таркан фон Фрайзе, специальный посланник принца Тамина.

– Да благословят вас боги, маэстра, баронет, – официально ответил Сантер. – Я – штаб-лейтенант Сантер и это я несу ответственность за посланный в цитадель сигнал и за нарушение вашего сна. – Она подняла голову и слегка улыбнулась.

– Совы, как говорят, охотятся по ночам. – Она отвернулась и посмотрела на мёртвое тело, изучая само тело и дорогую ливрею. – Думаю, я могу понять, почему вы вызвали меня, – промолвила она. Опустившись на одно колено, она протянула руку в перчатке и пальцем оттопырила накрахмаленный воротник от шеи мёртвого, взглянув на глубокий порез, проходящий по его шее от уха до уха.

Мужчина лежал на животе, но его лицо было обращено к ней. Его голову с большой силой выкрутили назад. На узком, гладко выбритом лице был написан ужас, а глаза настолько широко распахнуты, что казалось, будто они вот-вот выскочат из орбит несчастного.

Существовали и другие легенды, недостатка в этом древнем городе в них, определённо, не было. О Совах, могущественных военных магистрах Старой империи, которые молнией, огнём и мечом ставили на колени целые орды врагов, о Ночных Ястребах, невидимых и устрашающих убийцах, которые вместе с Совами охотились за другой легендой – Наездниками душ. Это легенда о нечестивых, отбирающих души других верующих людей. Будучи проклятыми и ненавистными, приверженцами бога без имени, они были страшилками под кроватями детей, нечестивыми инкубами, которые ещё сегодня заставляли содрогаться слушателей баллад.

Согласно храмовым книгам, боги когда-то одарили людей богатыми, магическими талантами, такими, которые могли, например, сделать поля плодородными, или, возможно, только придать растению формы во время роста и другие, такие как возможность ходить по воде.

Эти таланты – дары богов, были привязаны к душе. Тёмный бог, Безымянный, позавидовав почитанию, которое люди оказывали его братьям и сёстрам, добавил к дарам людей свой собственный – тёмный и проклятый дар. Способность оседлать душу других людей, украсть их душу, разум и талант и держать их в страхе.

Сольтар, владыка смерти и жизни, пообещал людям, что после смерти, после суждения богов, они вступят в новую жизнь и найдут в смерти вечность.

Но душа, похищенная таким проклятым, не находила пути к вратам Сольтара, а пребывала в вечном рабстве, пока похититель душ наконец не был найден и уничтожен.

В мире не было ничего другого, что вызывало бы больше отвращения и страха, чем эта легенда… легенда о некромантах, которые нарушали волю богов и забирали души верующих.

Маэстра медленно поднялась, всё ещё глядя на мертвое тело.

– Вы должны знать, штаб-лейтенант, – тихо сказала она, но так, чтобы её также услышали другие солдаты. – История о том, что жертву наездника душ можно узнать по выкрученной назад голове… обо всех таких вещах, которые рассказывают о нечестивцах – это, пожалуй, то, в чём меньше всего правды. Это было сделано специально, кто-то хотел заставить поверить нас в то, что здесь орудовал наездник душ.

– Маэстра, простите, но как тогда можно узнать, что это всё-таки не дело рук проклятых? – с любопытством спросил Февре, которого никак нельзя было назвать сдержанным. Тем не менее он задал вопрос, который только что промелькнул и в голове Сантера.

– Никак, – тихо ответила Дезина. – Это может быть жертва одного из них, или просто уловка, чтобы помешать узнать правду. Скоро узнаем.

Она посмотрела на Сантера.

– Штаб-лейтенант, прикажите своим людям отойти от тела как минимум на пять шагов. И потушите все факелы, за исключением одного.

– Вы слышали маэстру, – сказал Сантер, и солдаты схватили свои факелы и освободили место вокруг мёртвого человека.

– Для чего? – удивлённо спросил алданец. – Потушив большинство факелов, как мы сможем что-то разглядеть в темноте?

– Факелы мне мешают. Одного достаточно, – ответила маэстра. – Не могли бы и вы тоже отойти в сторону, пожалуйста?

– Вы слышали маэстру, – промолвил Сантер, когда баронет заколебался. – Прошу вас, баронет? – И тот неохотно последовал за Сантером.

– Что она задумала? – спросил он высокого человека, который сначала только пожал в ответ плечами.

– Она маэстра, и знает, что делает. – Теперь он и сам посмотрел на маэстру. Свет оставшегося факела блуждающе мерцал, постоянно отбрасывая новый свет и тени на неё и труп. Почти казалось, будто она двигается, но она стояла неподвижно, склонив голову под капюшоном и скрестив руки на груди в этих широких рукавах. Она была такой спокойной, будто статуя.

И так она простояла довольно долго, все пристально смотрели на неё, ожидая что что-то произойдёт, но она просто стояла.

– Что… – прошептал баронет, но Сантер покачал головой и в знак предупреждения приложил палец к губам.

Наконец она зашевелилась, даже в шести шагах от неё Сантер услышал, как она глубоко вздохнула.

– На этот раз это не ложный след, – тихо произнесла она, и её голос прозвучал устало. – Это был наездник душ. Потому что мужчина пришёл сюда один. Рядом с ним больше никого не было, и он сражался сам с собой… у него был кинжал. Он сам перерезал себе глотку и умирая, сломал шею, выкрутив свою собственную голову назад.

– Но… – ошеломлённо промолвил Сантер. – Как такое возможно?

– Вы несёте чушь, женщина! – возразил алданец. – Никто не в силах сломать собственную шею!

Маэстра проигнорировала его, указав левой рукой на штабель ящиков, стоящих в нескольких шагах от неё, тот же штабель, к которому только что ещё прислонялся Сантер.

– Кинжал закатился под него. Он должен лежать под этими ящиками.

Сентер подал знак Февре, который держал единственный оставшийся факел. Тот наклонился к ящикам, стоящим на старых деревянных балках, чтобы их легче можно было обвязать толстой верёвкой, протянул руку и кончиками пальцев вытащил из-под ящиков тяжёлый кинжал.

– Она права! – изумлённо воскликнул Февре, поднимая кинжал на всеобщее обозрение. – Это хороший кинжал, никто не стал бы его выбрасывать. – Он посмотрел на мёртвого. – Если только он ему действительно больше был не нужен!

– Но это всё равно невозможно! – запротестовал алданец, завороженно глядя на кинжал в руке капрала.

– Его оседлали, – проинформировала его маэстра. – Это была воля другого человека, заставившая его это сделать, и он долго и храбро сопротивлялся. – Нахмурившись, она посмотрела на мёртвое тело. – Мужчина обладал необычайной силой воли… вероятно, он не был обычным камердинером. – Она взглянула на баронета. – Вы могли бы рассказать мне больше об этом человеке?

Баронет окинул взглядом мертвеца.

– Я приехал сюда только вчера. До посольства добрался незадолго до заката. Думаю, что именно этот слуга проводил меня в мои покои. Я спросил его, где можно хорошо поесть, и он порекомендовал мне постоялый двор «Золотая Роза». Это был единственный раз, когда я видел этого человека.

Сантер, который всё это время не выпускал из виду маэстру, теперь сам нахмурился. С капюшоном на лице он не мог быть в этом уверен, но ему показалась, что ответ алданца удивил её. На мгновение он даже подумал, что она его обличит, но потом она лишь покачала головой.

– Этот человек стал жертвой наездника душ, – тихо сказал маэстра. – В этом больше нет никаких сомнений. К тому же нечестивиц хотел, чтобы об этом все узнали! – Она посмотрела на солдат. – Хочу попросить вас молчать об увиденном здесь. Гражданам в их постелях не нужны страх и паника. – Она слегка улыбнулась. – Достаточно того, что боимся мы.

– Да, маэстра, – как всегда дерзко крикнул Февре. – Боятся – это несложно!

Некоторые из солдат засмеялись, маэстра тоже едва заметно улыбнулась.

– Всё же пойдут слухи, – предупредил Сантер, предостерегающе взглянув на Февре. – Этого не избежать.

– Да, – тихо ответила маэстра. – Но если кого-то из вас спросят, вы ответите, что было найдено тело человека, который упал и сломал себе шею. То, что его лицо было почти выкручено назад – это следствие несчастного случая. И ничего более! – Она по очереди посмотрела в глаза каждого солдата.

– Никто нам не поверит. Слишком уж большая поднимется суматоха! – возразил Февре, заслужив пристальный взгляд штаб-лейтенанта.

– Это почему же, капрал Меча? – спросила маэстра нежным голосом.

– Потому что дело не только в вывернутой шеи. Вот почему мы вас позвали, – объяснил штаб-лейтенант, протягивая ей раскрытую ладонь. – Это мы нашли у мёртвого: цепочку на шее и монету в его кошельке. Кошелёк, в котором было двадцать новеньких золотых монет.

На его ладони лежала тонкая серебреная цепочка с кулоном, размером чуть больше ногтя лейтенанта. Стилизованное пламя из чеканного серебра. Дезина резко втянула в себя воздух, когда увидела это серебряное пламя. Это был знак культа Белого Пламени, который поставил перед собой цель, привести к священному, очищающему пламени Борона любого человека, обладающего магическим талантом, даже если тот только попал под подозрение.

Согласно хромовым проповедям, святое пламя Борона сжигает грешников и очищает невинных. И это было правдой, Дезина уже сама видела, как невинные выходили целыми и невредимыми из пламени.

Только вот серди фанатиков культа не было священников Борона… и когда они сжигали людей, огонь вряд ли можно было назвать священным! Культ хоть и был запрещён во всех королевствах на протяжении веков, но всё ещё оставался сильным. То и дело можно было услышать о том, что кто-то пал его жертвой. Не имело значения, мужчина, женщина или ребёнок, никто не был в полной безопасности от этого пламени.

Рядом, тоже сделанная из серебра, лежала монета с изящной чеканкой, с одной стороны которой был герб имперского города – дракон, придавивший к земле змею. А когда она перевернула монету, с другой – летящий орёл, герб Алдана, одного из Семи королевств, союзника имперского города. Пропускная монета, выдаваемая сотрудникам посольства.

– Мы также нашли у мужчины вот это, – сказал Сантер, протягивая ей кусок сложенного пергамента, грязного и потрёпанного по краям, как будто его часто разворачивали и снова складывали. Лента с печатью растрепалась, а сама печать стала ломкой и почти неузнаваемой.

– Его зовут Дженкс, – сообщил ей штаб-лейтенант. – Из этой бумаги следует, что он личный камердинер графа Алтинса, посла Алдана.

– Нам уже было это известно, – вмешался алданец. – Я могу подтвердить, что камердинер посла отсутствует, так что это вряд ли может быть ошибкой.

– Камердинер, отправившийся в порт с целым состоянием в двадцать новеньких золотых монет? – недоверчиво спросила маэстра. Она посмотрела на дату документа.

– Этот человек уже почти семь лет в Аскире! – заметила она. – Следовало бы уже знать, как это опасно! – Затем она опустила бумагу и ещё раз посмотрела на мёртвого камердинера. – На нём дорогая ливрея, шёлковые чулки и туфли, даже кольцо на пальце. И вы нашил при нём двадцать золотых монет? – недоверчиво спросила она. – Должно быть, это рекорд, – заметила она. – Вероятно, это впервые, когда труп пролежал в районе порта дольше пяти мгновений, и не бы полностью разграблен!

– Он не лежал здесь так долго, прежде чем мы появились, – сообщил ей Сантер. – Если быть точным, он умер прямо перед тем, как мы его нашли. И я уверен, что были свидетели его смерти.

– Свидетели? – удивлённо спросила Дезина. – Здесь?

И снова капрал Меча Февре был тем, кто дерзко ответил.

– Да, маэстра, – подтвердил он. – Мы видели, как они убегали! Это были две портовые крысы, должно быть, они наблюдали вон оттуда.

– Вряд ли они могли что-то разглядеть, – отметил баронет. – Ночь сегодня непроглядная!

Февре задумчиво потёр нос.

– Если всё произошло именно так, как сказала маэстра, то они видели достаточно, чтобы можно было быстро об этом забыть. Теперь они, должно быть, сидят где-то и рассказывают свою историю, пытаясь убедить аудиторию в том, что им это не приснилось… Эта история распространится по порту, как лесной пожар… а завтра вечером уже будет знать весь город!

– Капрал Меча, – прорычал высокий лейтенант. – Вы слишком много болтаете.

Маэстра проигнорировала перепалку, бросив последний взгляд на труп.

– Пусть уборщик трупов отвезёт его к святыне у портового поста, – после чего тихо сказала она. – Чтобы Геролий и фельдшер Перьев могли там ещё раз его обследовать.

– Нет, – возразил баронет. – Я настаиваю, чтобы тело доставили в посольство.

Мы сами заботимся о своих людях!

– Когда расследование закончится, – решительно ответила маэстра.

– Но… – начал баронет, и она повернулась к нему.

– Прошу вас, баронет фон Фрайзе. Расследование не займет много времени. К тому же я думаю будет лучше, если его сначала благословит священник, прежде чем везти его в ваше посольство. Вы скоро получите его тело назад, полагаю, ещё сегодня.

– Ну хорошо, – неохотно согласился алданец. – Не хочу лишать его священнического омовения. Пусть предстанет перед Сольтаром чистым.

Маэстра удивлённо посмотрела на него, на мгновение Сантеру показалось, что она хочет что-то добавить, но потом передумала.

– Капрал Февре, – теперь промолвил лейтенант. – Вы слышали, что сказала маэстра. Возьмите ещё одного человека, и погрузите мёртвого в повозку.

– Да, сэр! – весело прокричал Февре и жестом подозвал одного из своих товарищей, чтобы загрузить труп в похоронную телегу.

– Не хотите сопроводить нас до портового поста, маэстра? – вежливо спросил Сантер.

Она покачала головой.

– Думаю, я ещё немного здесь осмотрюсь. И задам несколько вопросов. – Она подняла на него взгляд. – На данный момент мы здесь закончили, штаб-лейтенант. Желаю вам благословение богов в эту тёмную ночь.

– Вам тоже, маэстра. – Он посмотрел в сторону алданца. – И вам, баронет, – добавил он с коротким поклоном.

Февре и Сантер смотрели им вслед.

– Интересно, куда они пошли? – спросил капрал.

– Если бы ты не был Морским Змеем, куда бы пошёл, если бы захотел узнать что-то здесь, в порту? – спросил Сантер.

– К Иствану, – ответил Февре. – Но она Сова. Он вряд ли скажет ей больше, чем нам!

– Возможно и скажет, – улыбнулся Сантер.

Похоронная телега тронулась, и солдаты последовали за ней. Сантер был рад, что они, наконец, возвращаются к портовому посту, где его ожидала кровать.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он капрла, указав на кинжал, который всё ещё держал Февре.

– Я всё ещё не могу поверить в то, как она его нашла, – поражённо произнёс Февре. – Она ведь просто стояла и как-то поняла, где находится кинжал? Как она это сделала?

– Я имел в виду не маэстру, – сказал Сантер и зевнул. – А тот факт, что у баронета на поясе висел такой же кинжал.

7. По дороге в «Сломанный Клинок»

Было ещё темно. Клубы тумана тянулись от гавани к набережной, но тут и там уже горели фонари, и порт медленно оживал. Скоро уже погасят большие маяки на башнях по обе стороны от входа в гавань.

Затем, когда солнце будет не более чем обещанием за горизонтом, когда вдали появится бледное красноватое сияние, наступит полумрак, время между ночью и днём, время, в которое согласно книге Сольтара, медленно открываются врата бога, чтобы на восходе солнца дать душам умерших доступ в его чертоги.

Дезина подумала о мёртвом камердинере и почувствовала глубокую печаль, хотя была незнакома с тем человеком. Она быстро взглянула на своего спутника. Неужели он действительно был настолько наивен, как делал вид? Даже он должен знать, что душа камердинера теперь вряд ли найдёт дорогу к вратам Сольтара.

Она никак не могла понять баронета из-за его переменчивого поведения. Иногда он действительно казался не более, чем высокомерным щеголем, всё же она чувствовала, что за этим фасадом скрывается нечто большее.

– Куда мы идём? – спросил он с некоторым недовольством. Что-то его беспокоило, и мысли эти, должно быть, были неприятными, потому что с тех пор, как они покинули то место, где лежал труп, он всё время хмурился… Эмоции, исходившие от него, были странной смесью решимости, печали, отчаяния и гнева. Если он был таким высокомерным и равнодушным, как делал вид, почему тогда смерть слуги так сильно его задела? К тому же, когда она спросила его о слуге, его слова были и правдой, и ложью одновременно…

– В таверну «Сломанный Клинок», – лаконично ответила она.

– Разве мы не должны попытаться раскрыть дело, вместо того чтобы выпивать? – спросил он несколько раздражённо.

– Не в этом причина, – терпеливо объяснила Дезина. – Мы идём туда, потому что, во-первых, там есть кое-кто, кто собирает информацию и знает много о порте и о том, что в нём происходит. Во-вторых… когда умер слуга, кто-то был рядом. Должно быть, он тоже всё видел.

– Скорее всего, просто ещё одна портовая крыса, – небрежно промолвил баронет. – Штаб-лейтенант говорил об этом.

– Я имела в виду кое-кого другого, – ответила Дезин, едва заметно улыбаясь. – В любом случае, он не крыса!

8. У Иствана

Гостиница «Сломанный Клинок» была известна далеко за пределами старого имперского города, возможно, пользующаяся дурной славой, было бы более подходящим словом.

Когда-то, много веков назад, этот постоялый двор был сторожевым постом Старой империи, частью портового караула, который следил отсюда за порядком в порту. Старый постоялый двор был построен по тому же чертежу, как и большинство имперских дорожный станций, которые всё ещё защищали торговые пути Старой империи.

Прочный вал, добрых два шага в толщину, пятьдесят шагов в ширину и восемьдесят в длину, стены в три длины, равных росту человека. По диагонали слева от ворот находилась массивная оборонная башня, зубцы которой Дезина могла видеть и за пределами стен. Слева, в зоне подхода, к ней примыкало трёхэтажное здание, справа находились конюшни, хозяйственные постройки и кузница. Она знала, что все эти здания всё ещё стояли, даже если их использование частично изменилось.

Легенда гласила, что Вечный Правитель вёл три войны. Одну против диких варваров на севере, представляющих серьёзного противника из-за прирученных бестий и магической силы шаманов. Однажды ночью варварам удалось нанести дерзкий и самоубийственный удар по укреплённому лагерю императора, с целью, наложить магические чары на самого императора. Ему пришлось беспомощно наблюдать, как существа варваров, сила которых была увеличена с помощью магии, свирепствовали в рядах легиона, в то время как шаманы постепенно лишали его силы.

Но простой легионер, новобранец знаменитого Второго легиона, пробился к палатке императора. О нём говорили, что остались только части от его тяжёлых доспехов, когда он убил последнего из шаманов своим двуручным мечом и таким образом позволил императору снова вмешаться в битву и переменить ситуацию в пользу стеснённых солдат Второго легиона. Когда всё закончилось, Асканнон спросил тяжело раненного легионера, как его наградить.

Должно быть, ответ удивил императора, потому что легионер ответил, что не хочет никаких подарков. Но он слышал, что император играет в шахматы. Поскольку он так и не нашёл достойного противника в этой игре, но слышал, что император никогда не проигрывал в шахматы, он предложил сыграть ему партию.

Если он, легионер, проиграет, он присоединится к личной гвардии императора. А в случае победы, легионер попросил об увольнении с военной службы и праве, владеть южным портовым постом, который в то время только построили, а также ещё об одной большой милости, чтобы на территории этого южного портового поста не взымались налоги и не действовали законы империи.

Война против северных варваров продлилась ещё три месяца и две недели. Но три партии, сыгранные императором с легионером, с перерывами заняли почти полгода.

И произошло невероятное. Легионер обыграл императора в одной игре, а две последние завершились вничью.

Император предложил легионеру завершить свою службу, в качестве личного гвардейца императора, и после он всё же исполнит его желание.

Так и случилось. Спустя двадцать лет легионер ушёл из Второго легиона Быков и перенял южный гарнизон, чтобы устроить там постоялый двор, который между тем был не менее легендарным, чем сама история.

Над воротами, ведущими во внутренний двор гостиницы, на тяжёлых цепях висел сломанный клинок, принадлежащий одной из бестий северян: гигантский меч, используемый великаном, чей бледный череп ещё сегодня украшал выступ над воротами. Череп, диаметром с добрый шаг, с тремя глазницами и зубами хищника, длинной около аршина.

Со временем к нему присоединились и другие черепа. Они должны были напоминать о том, что хотя законы империи не действовали в этом месте, но легионер всё же уделял большое значение тому, чтобы покой его дома не нарушался.

Но, похоже, за последнее время там не добавилось ни одного черепа. Всё это должно было быть для Дезины знакомым, возможно, даже желанным зрелищем, и всё же она задрожала в своей синий мантии, хотя та хорошо её согревала.

Сколько раз она проходили через эти ворота, не обращая ни малейшего внимания на черепа?

Она сделал ещё одни жест рукой, и снова отпечатки ног вспыхнули магическим голубоватым светом. Не было сомнений, эти следы вели через массивные ворота на постоялый двор.

Она тихо вздохнула. Прошло почти три года с тех пор, как она в последний раз видела Иствана, и ей хотелось бы встретиться с ним снова не при таких обстоятельствах. Она на мгновение замешкалась, что не ускользнуло от внимания её спутника.

– Что случилось, сэра? Вы потеряли след? – Его голос прозвучал слегка насмешливо. Она посмотрела на него и нахмурилась. Она знала, что он не мог видеть её лица, слишком низко было опущен капюшон её мантии. Возможно, он видел её рот и подбородок, но не более.

Высокий, стройный, широкоплечий, со светлыми волосами, ярко-голубыми глазами, прямым носом, полными губами… баронет должно быть отлично знал, каким был красавцем. Боги, его отец был регентом королевства Алдан, а он сам членом королевской семьи!

Он в самом деле был статным мужчиной. Уже только его поза, словно он возник из одной из этих старых легенд. Одна его рука лежала на рукояти меча, другая упиралась в бок… подбородок был приподнят, светлые, вьющиеся, густые волосы взлохмачены… без сомнения зрелище, которое могло заставить её бедное сердце пуститься вскачь в томящейся груди.

Если бы он только не был таким узколобым, тщеславным, упрямым, своенравным и с такой завышенной самооценкой, что носил шоры, размером с ворота амбара! Так Дезина могла лишь признать, что он был красивым мужчиной, обладающим определённой привлекательностью, но прежде всего талантом, действовать ей на нервы. К этому моменту она без сомнения знала, что не была рождена для того, чтобы стать дипломатом!

– Нет, – тихо, но твёрдо ответила Дезина. – Он вошёл сюда.

– Хорошо. – Баронет немного высвободил свой меч из ножен, чтобы было легче вытащить его. – Тогда давайте войдём и возьмём его.

– Это будет не так просто, – сообщила она. Там, между двух больших тюков с хлопком, съёжившись, сидела призрачная тень. Один их трёх, поджидавших их ранее? Нет, ей так не казалось.

– Вот как? – несмешливо спросил Таркан. – Вы боитесь? Я уже благополучно привёл вас сюда. Как видите, никто не посмел напасть на нас. Здесь будет также. Я уже говорил вам, сэра, никто в здравом уме не тронет рыцаря Алдана!

Он выпрямился во весь рост и презрительно обвёл взглядом порт, в том числе тюки, за которыми прищурившись, за каждым их движением следила пара глаз. – Не знаю, почему здесь все дрожат от страха. Мы в пути уже почти два отрезка свечи и почти никого не встретили. Мне кажется, что даже гордая имперская стража боится любой тени!

«Потому что они знают, что скрывается в тени», – подумала она и сознательно расслабила мышцы челюсти. Слишком сильно скрежетать зубами принесёт лишь вред.

– Проблема в другом, – вежливо объяснила ему Дезина. К сожалению, она слишком хорошо знала, чего от неё ждёт штаб-полковник Орикес, и насколько важен был этот павлин, который с гордо выпяченной грудью, слепо вышагивал здесь в ночи. Лучше быть с ним вежливой. Поэтому Дезина улыбнулась. Вежливо.

– Повсюду в городе действуют старые имперские законы, – объяснила она нашему гордому рыцарю. – Только там – нет. – Дезина кивнула в сторону старого постоялого двора.

– Не хотите сказать, почему? – снисходительно спросил Таркан. Дезине было интересно, что он на самом деле видит. Неужели он действительно был таким слепцом? Но она уже знала ответ на свой вопрос.

По всей видимости, он никогда раньше не покидал Аладана, и с ранних лет ему говорили, каким важным человеком он однажды станет, он, сын регента. Человек с привилегиями и правами, мужчина с титулом. И то, что этот титул здесь, в старом имперском городе, почти не имел никакой ценности, видимо, он упустил из виду. Но он спросил, так что почему бы не дать ему ответ?

– Существует легенда, что первый владелец этого постоялого двора сыграв в шахматы, выиграл его у самого императора. А вместе со стенами также привилегию внутри этих стен применять свой закон.

– Чудесная история. Она правдива? – с сомнением спросил он.

– В настоящее время никто не знает, было ли это на самом деле. Но документ на собственность с печатью императора всё ещё бережно храниться внутри гостиницы.

– И какое это имеет отношение к нам? – спросил алданец, бестолково глядя на неё.

Дезина закатила глаза, всё равно он не увидит за капюшоном. Но он уже продолжил. – Мы следуем за мерзавцем, который видел убийство слуги. Вы говорите, что его след ведёт на постоялый двор. Правильно? – Дезина лишь кивнула. – Значит вы сможете показать мне этого человека? – Она снова кивнула. В конечном итоге следы приведут к нему. Кроме того, она уже догадывалась, кто это. – Тогда в чём проблема? Я заберу этого парня с собой, и он расскажет нам то, что мы хотим знать.

– Он не захочет пойти, – заметила она, краем глаза наблюдая, как фигура между хлопковыми тюками отступила в тень.

Дезина посмотрела на Таркана.

– Думаю, баронет, вы должны оставить это на меня. Не вмешивайтесь, я знаю людей там лучше, чем вы.

– Не переусердствуйте, женщина. Я знаю, что делаю, и вряд ли буду прятаться за вашими юбками. – Он бросил пренебрежительный взгляд на её одежду. – То есть, если на вас вообще одеты юбки! – С этими последними дружескими словами он оставил Дезину стоять и большими шагами направился к воротам.

Она смотрела, как он уходит и медленно качала головой. Двенадцать лет упорного обучения и исследования магического искусства, но для Таркана она была… кем? Кем он её считал? Горничной? Дезина покаянно улыбнулась. Если баронету повезёт, она избавится от него до того, как он узнает, насколько заблуждался! Ещё раз вздохнув, она последовала за ним.

Когда она вошла в зал для гостей, её лицо непроизвольно просветлело, как будто она вернулась домой спустя долгое время. Ничего не изменилось, всё по-прежнему стояло на своих местах. Зал для гостей, прежде столовая для имперский солдат, занимал всю ширину и длину старого дома, достаточно большой, чтобы пятьдесят солдат могли есть одновременно.

В отличие от многих других постоялых дворов, балки векового чёрного дуба находились примерно в метре над головой. Из-за высокого потолка побелённая комната казалась ещё больше и светлее. Молодая девушка как раз открывала тяжёлые ставни во двор, другая мыла на коленях тяжёлые каменные плиты пола, значит это тоже не изменилось.

Дезина слишком хорошо помнила, какой это был тяжёлый труд: довольно часто именно она была той, кто мыл здесь пол. Хоть Истван и управлял постоялым двором, но не хотел, чтобы утром пахло старым пивом, даже видеть его не желал.

Прошло три долгих года с тех пор, как она в последний раз возвращалась домой, но Истван ничуть не изменился. Как давно она его уже знала? Тринадцать, может, четырнадцать лет?

За всё это время он почти не постарел. Можно было даже подумать, что он не сдвинулся с места. Он стоял за прилавком, высокий и крупный, непоколебимый, как скала. Прямо там, где она видела его в последний раз.

Широкие плечи чуть ли не разрывали швы льняной, тысячу раз стиранной рубашки, а кожаный фартук обтягивал солидный живот, который, однако, терял свою значимость, когда внимание притягивали массивные плечи. Широкая рубашка недостаточно скрывала могучие бицепсы по объёму шире, чем её собственная талия, и никто не мог не заметить руки, которыми Истван как раз мыл тяжёлую пивную кружку. Сколько раз он поднимал её одной рукой и, смеясь, клал себе на плечи?

Никто не назвал бы Иствана красивым, но его угловатое лицо с настороженными серо-голубыми глазами, сломанным носом и широким шрамом, проходящим через левый глаз и рассекающим бровь, было самым желанным ликом, которое она видела за долгое время.

Дезина моргнула и вытерла помокревшие глаза. Этот мужчина был ближе всего к роли отца, которого она никогда не встречала, а другие девушки, которые работали в то время здесь так же, как и она, были её семьёй. Эти две девушки были новенькими, Дезина их не знала, но один только вид Иствана заставил её забыть все сомнения. Это всё ещё был её дом.

Однако приём оказался не тем, на который она надеялась. Но чего ещё она ожидала? Первое, что бросалось в глаза, была её мантия, верхняя часть которой плотно прилегала к телу и на её вкус слишком подчёркивала формы, а нижняя имела по бокам разрезы до самых бёдер, и при ходьбе она показывала ноги… в брюках из того же голубого материала, который не был ни льном, ни бархатом.

Капюшон был широким, и она носила его так же, как её знаменитые предшественники, глубоко опущенным на лицо, так что верхняя половина лица была скрыта до самого рта. Рукава были широкими, и здесь тоже она имитировала классическую позу, которую так часто видела на старых картинах и портретах. Когда-то она тоже думала, что всё это только для того, чтобы произвести впечатление на людей, но теперь знала, что это не так. Во всём было своё предназначение.

Её бёдра обхватывал чёрный пояс с серебряными украшениями, сбоку свисал длинный меч, уже обычного на добрую треть и значительно легче, но не менее смертоносный в её руках.

Мантия, меч, ремень, перчатки, мягкие сапоги, которые заканчивались чуть ниже её колен, всё это сохранилось со времён Старой империи. Столетиями эти вещи лежали в том магически-запертом сундуке, но когда она благоговейно доставала их, запах был новым и неиспользованным. Никто не мог сказать, что это за ткань, она переливалась, как бархат, была такой лёгкой, как шёлк и казалась намного прочнее кожи.