Текст книги "Другая женщина"
Автор книги: Пенни Винченци
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)
Гарриет знала, что сэр Мерлин, так же, как и Жанин, возражал против того, чтобы ее отдали в эту дурацкую школу, но и у него ничего не вышло.
Она сидела в одиночестве на школьном дворе и играла с котенком, когда вдруг услышала гудок его любимой темно-зеленой «лагонды». Не веря своему счастью, она побежала ему навстречу и упала в его объятия.
– Ты очень похудела, – сказал он, с тревогой глядя на нее. – Они что, не кормят здесь тебя?
– Кормят, но я не могу ничего есть.
– Черт бы побрал всю эту затею, – проворчал он. – Я хочу взять тебя на ленч. Я только что вернулся с острова Ява. Чудесное место. Я все тебе расскажу. Идем. Наверное, мы должны спросить разрешения, чтобы уйти?
– Дедушка Мерлин, они не отпустят меня, – сказала Гарриет, глядя на него округлившимися от страха глазами. – Нам не разрешают выходить даже по воскресеньям, а сегодня только вторник.
– Не робей! Я сам поговорю с ними. Куда подевалась твоя храбрость?
– Доктор Омерод убила ее во мне, – ответила Гарриет, тяжело вздохнув.
– Кто такая? Ладно, потом расскажешь. Эй, послушайте!
Сэр Мерлин взмахнул палкой, привлекая к себе внимание проходящей мимо учительницы.
– Дедушка Мерлин, ты не должен так вести себя. К учителям надо относиться уважительно.
– С какой стати? Почему я должен относиться к ним уважительно, если они так плохо заботятся о тебе?
– Простите! – услышали они и увидели, что им навстречу бежит мисс Фокстед, учительница латинского, в таком же мятом, как и у доктора Омерод, бежевом костюме, с обвисшей до талии грудью и намотанными на уши косами, – здесь нельзя ставить машину.
– Почему? – спросил сэр Мерлин, глядя на нее с неподдельным удивлением. – Какой от этого вред? Здесь нет ни одного растения.
– Ну… понимаете… здесь площадка для игр. Это… опасно…
– Все это полная ерунда. Девочки ведь не слепые, не так ли? Они заметят движущийся автомобиль. Послушайте, я забираю Гарриет на целый день. Мы вернемся к отбою.
– Боюсь, что вы не должны этого делать, – ответила мисс Фокстед, покрываясь от волнения потом. – Сегодня обычный школьный день, а свидания разрешаются только по особым дням. Кроме того, я даже не знаю, кто вы такой. Я поступлю безответственно, если разрешу Гарриет уйти с вами.
– Понимаю, понимаю, – ответил сэр Мерлин, становясь вежливым и протягивая мисс Фокстед руку. – Я крестный отец ее папы, сэр Мерлин Рейд. Здравствуйте. Я полагаю, вам надо с кем-то посоветоваться. Мы подождем вас здесь.
– Сэр Мерлин, я действительно не могу…
– Послушайте, идите и поговорите с вашей начальницей, а то мы проспорим целый день.
– Но… я действительно не вижу… так нельзя… – совсем растерялась мисс Фокстед.
– Ну хорошо, – сказал сэр Мерлин, – мы пойдем вместе с вами.
Следуя за мисс Фокстед, они пересекли школьный двор и направились к кабинету директрисы. Мисс Фокстед вошла в кабинет, и они услышали сначала ее голос, а затем более высокий голос мисс Эдмундсон. Наконец в дверях появилась и она сама. Директриса понимающе улыбнулась сэру Мерлину и протянула руку.
– Сэр Мерлин, я рада познакомиться с вами. Я понимаю, что вам хочется побыть с Гарриет, но боюсь, что это невозможно, так как противоречит нашим правилам. Как-нибудь в конце первой четверти, в одно из воскресений…
– Вы позвонили ее отцу?
– Конечно, нет. Она никуда не пойдет, поэтому и звонить незачем.
– Послушайте, леди, – начал сэр Мерлин, и его густые брови сошлись на переносице.
Это было верным признаком того, что он начинает терять терпение. Но мисс Эдмундсон этого не знала и потому стояла на своем.
– Сэр Мерлин, мне действительно не нравится…
– Меня не заботит, что вам нравится или не нравится, – оборвал ее сэр Мерлин. – Вот мне не нравится, что вы сделали с этим ребенком. Она очень исхудала и выглядит такой бледной, будто никогда не бывает на свежем воздухе. Что вы тут с ней сделали?
– Сэр Мерлин, уверяю вас…
– Мне не нужны ваши заверения. Мне нужна Гарриет, и я забираю ее.
– Но…
Сэр Мерлин взял Гарриет за руку и повел за собой, но внезапно остановился и посмотрел на директрису.
– Между прочим, – сказал он, – какова плата за обучение в этом заведении?
– Боюсь, что я…
– Полагаю, что вы сдираете тысячу фунтов за четверть. Это около… минуточку!
Он вытащил из кармана калькулятор и показал его директрисе.
– Чудесная вещица. Вам непременно нужно завести такую. Итак, приступим к делу. Тысяча за четверть… это двенадцать недель, или, скажем, восемьдесят четыре дня. Получается одиннадцать фунтов и девятьсот сорок семь тысячных пенса в день. Огромная сумма. Что вы на это скажете? Сегодня вы сэкономите на Гарриет. Я скажу своему крестнику, чтобы он не доплатил вам эту сумму в следующей четверти. Счастливо оставаться. Не забудьте позвонить ее отцу. Мы вернемся к отбою.
– Сэр Мерлин…
«Лагонда» рванулась с места, и только тогда Гарриет с облегчением вздохнула.
Сэр Мерлин сделал то, что не смогли сделать ни ее слезы, ни мольбы, ни болезнь, ни воровство: Гарриет забрали из школы.
Она впервые узнала об этом решении не от родителей и даже не от мисс Эдмундсон, а из письма Крессиды, где та, старательно выводя буквы, писала: «Я так рада, что они забирают тебя домой. Но я слышала, как они говорили, что отошлют тебя обратно, если ты снова будешь плохо себя вести».
– Я думаю, что мне стоит пойти к мосту и поискать Крессиду, – сказала Гарриет, отставляя чашку с чаем. – Похоже, она все-таки немного нервничает, хотя вчера вечером казалась совершенно спокойной. Я скоро вернусь, Жанин. Педи, пойдешь гулять?
Педи посмотрела на нее одним глазом и еще уютнее свернулась в клубочек.
Зайдя в кладовку, Гарриет сняла с крючка старый плащ матери, накинула его поверх длинной майки, которая служила ей ночной рубашкой, сунула ноги в сапоги и вышла на улицу.
Утро было солнечным, воздух прозрачным и ароматным.
«Как шампанское», – подумала Гарриет, сама удивляясь пришедшему на ум сравнению. Поэзия всегда была чужда ее душе.
Она прошла через мощенный кирпичом дворик, миновала розарий, заботу и гордость отца, и подошла к маленькой калитке в глубине сада. За оградой до самой речушки с перекинутым через нее горбатым мостиком простиралось зеленое поле.
Этот мостик, ведущий на противоположный заросший папоротником берег с каменной скамьей на нем, был фоном для всех семейных фотографий.
Гарриет была уверена, что увидит на мосту Крессиду с пучком зеленых веток в руке, которые она, перегнувшись через перила, пускает по воде, следя за их медленным кружением. Она всегда так делала, когда в минуты сердечных волнений приходила на этот мостик. Обычно рядом с ней сидела Педи и тоже не мигая смотрела на воду. Только в это утро собака осталась дома, да и Крессиды не было видно. Мостик был пуст.
Не было ее и в соседней рощице, и на противоположном берегу, и на дальнем лугу. Ее не было нигде.
Слегка нахмурившись, испытывая беспокойство и в то же время убеждая себя, что не случилось ничего страшного, Гарриет поспешила к дому.
Она отметила про себя, что густая росистая трава хранила отпечатки только ее ног. Даже собачьих следов не было видно. Куда же все-таки Крессида ходила с Педи, и где она сейчас? Конечно же, дома. Просто она, наверное, пошла верхней тропой, и они разминулись. Но почему она ушла так далеко, так рано и в такой день?
Пытаясь справиться с волнением, Гарриет вошла в кухню и, улыбнувшись Жанин вымученной улыбкой, спросила:
– Кресс вернулась?
– Нет, – ответила Жанин, слегка удивившись. – Разве ее нет на мосту?
– Нет, – ответила Гарриет, – похоже, ее там и не было. Думаю, она ушла подальше, чтобы немного развеяться. Сейчас я оденусь и съезжу за газетами. Возможно, я встречу ее по дороге, если к тому времени она, конечно, не вернется.
– Разумеется, дорогая, а я тем временем приму ванну. Думаю, что твоя мама скоро спустится вниз.
– Боюсь, что да, – ответила Гарриет, горько усмехнувшись.
Наверху было тихо: должно быть, мать приняла снотворное, иначе она давно бы встала и подняла панику.
Гарриет посмотрела на часы: без четверти семь. Значит, Крессида гуляет уже больше часа. Слишком долго для такого дня, как этот. А вдруг она вернулась через парадный вход и они не заметили ее? Крессида постучала в дверь к сестре – ответа не последовало. Она заглянула в ее комнату – там по-прежнему было чисто и пусто.
Гарриет закрыла дверь, постояла, раздумывая, затем зашла в свою комнату, натянула леггинсы и чистую майку. Спускаясь вниз по лестнице, она начала злиться. Черт бы побрал эту Крессиду! Что она из себя воображает? Неужели не понимает, что все проснутся и начнут волноваться, узнав о ее отсутствии!
– Куда она только подевала ключи? – со злостью прошептала Гарриет. Они, должно быть, на доске со всеми остальными ключами. Вчера вечером она передала их Крессиде, и та повесила их на доску.
Снимая ключи от машины, Гарриет заметила, что ключи Крессиды исчезли. Она выбежала на улицу и обнаружила, что на стоянке у дома нет красной малолитражки Крессиды. Хотя, впрочем, она слышала, что отец вчера велел ей поставить машину в гараж.
Гарриет побежала к гаражу и, взявшись за ручку, помедлила. Она начала всерьез волноваться. Ладони ее вспотели, сердце сильно билось. Она толкнула тяжелую дверь и заглянула в гараж.
Она увидела то, чего так боялась увидеть: в гараже стоял маленький «рено» Мэгги. Машины Крессиды там не было.
Глава 3
Тео. Шесть часов утра
Проснувшись, Тео, как всегда, почувствовал горячее желание заняться любовью. Он никогда не понимал людей, которые по утрам не хотели секса. После ночи, проведенной в тесных объятиях с другим человеком, когда ощущаешь его всей кожей, вдыхаешь его запах, чувствуешь тепло его тела, какое еще желание может возникнуть у нормального человека? Вполне логично, что тебе хочется поскорее приласкать этого человека, а затем заняться любовью. Одной из основных причин того, почему Саша стала пятой миссис Баган – конечно, здесь нельзя сбрасывать со счетов и ее светлые волосы, большие голубые глаза, красивую грудь и потрясающие ноги, – была ее постоянная готовность отвечать на его ласки по утрам.
– О Тео! – говорила она обычно, смеясь, целуя его и лаская. – О Тео, ты неотразим!
Что может быть лучше, чем начинать день с секса? После секса он вставал бодрым, ощущал прилив новых сил – чего никогда не случалось, когда он спал один, – долго стоял под душем, громко напевая какую-нибудь мелодию, хотя и был начисто лишен слуха, затем занимался гимнастикой, к которой относился почти благоговейно. Затем снова душ, несколько стаканов апельсинового сока, несколько чашек кофе – Тео любил кофе с молоком, по-французски плотный завтрак: яйца всмятку, каша, бисквиты. Насытившись, Тео нес свои сто килограммов в гардеробную, тщательно одевался и был готов встретить новый день.
Сегодня обычный распорядок был нарушен. Гостиница «Ройял» в Вудстоке была одной из лучших, но здесь не было гимнастического зала и бассейна, а значит, он не сможет размяться. Господи, разве он не говорил Джеми, чтобы тот все проверил? Теперь он растолстеет, и это при его-то весе. А завтрак? Вчера вечером он изучил меню: маленький стаканчик сока, бекон, яйца, сосиски, грибы и черный пудинг. Господи, он уже сто лет не ел этого черного пудинга! Ну что же, придется съесть этот европейский завтрак, тогда он сможет продержаться до свадебного обеда.
Джеми пригласил их с Сашей после того, как все разойдутся, остаться на ужин, и они смогут посидеть одни, своей семьей, но мысль провести вечер в кругу семьи Джеми была для Тео невыносима. Под разными предлогами он пытался отказаться от этого приглашения, но ничего не вышло. Джеми и так обиделся, что он остановился в гостинице, а не в его доме.
Тео приказал себе выбросить из головы неприятные мысли и решил принять душ. Ох, уж этот английский душ: слабый, текущий тонкой струйкой. Вчера он еле промыл голову.
Господи, где же Саша?
Сейчас только шесть утра. Обычно в это время она еще спит. Саша любит поспать допоздна. Охотно удовлетворив его желания, она сразу засыпала, в то время как он делал гимнастику, принимал душ, пил сок, завтракал и успевал позвонить в дюжину разных мест.
– Саша! – позвал он, глядя в сторону ванной. – Саша, где ты?
Никакого ответа. Тео почувствовал, что его охватывает раздражение. От нее всего-то и требуется быть всегда с ним рядом. Он считает, что предназначение женщины – служить мужчине.
Когда они впервые встретились, Саша служила в какой-то компании в отделе по связям с общественностью и очень гордилась своей работой. Она тогда сказала ему, что не хочет ее бросать, так как чувствует, что делает что-то важное и что она нужна людям. Такое отношение к работе тронуло Тео, и ему доставляло удовольствие расспрашивать Сашу об успехах ее компании, особенно в присутствии их друзей.
– Как сегодня прошел Совет директоров, Саша? – обычно спрашивал он. Или: – Расскажи нам о том деле, которое вы затеваете с банком…
И она, вспыхнув, отвечала:
– О, Тео, ты же знаешь, что я не могу, и потом, вам это будет неинтересно.
– Нет, нет, если это так важно для тебя, то и нам интересно, – отвечал он. – Расскажи нам все до мельчайших подробностей.
И Тео слушал очень внимательно, как она рассказывала о новых кредитах или о новом контракте, ободряюще улыбался ей и, когда она заканчивала рассказ, спрашивал мнение других, и все горячо обсуждали ее дела, давали советы, а она смущенно выслушивала их и смотрела на него с явным обожанием.
Однако когда они поженились, он потребовал, чтобы она ушла из компании, объявив, что отныне только он будет ее единственным партнером, ее работой и заботой.
Да, конечно, сказала Саша. Она все понимает и вполне с ним согласна, что заботиться о нем для нее сплошное удовольствие, и это даже забавно и интересно. И она принялась заботиться о нем и делала это с таким энтузиазмом, что все девять месяцев со дня их свадьбы он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Хотя, впрочем, не совсем, но в этом не было ее вины.
Саше исполнился тридцать один год, тогда как ему уже было пятьдесят девять, и она была жизнерадостной, веселой, приветливой к его друзьям и компаньонам. Она была на удивление хорошей хозяйкой и даже обладала несомненным кулинарным талантом, хотя этот дар использовала очень редко. И если она была не очень умна – на что он ей указывал, когда она начинала лезть в его дела, – то достаточно образованна, чтобы поддержать в компании любой разговор.
И еще она хорошо умела тратить деньги.
Как– то Тео сказал ей, что она должна соответствовать образу жены крупного бизнесмена мирового уровня, и она очень серьезно отнеслась к его словам, став постоянной покупательницей таких дорогих магазинов, как «Шанель», «Валентине», «Ральф Лорен», «Джаспар Конран», «Жан-Поль Готье».
Тео открыл для нее мир драгоценностей, и у нее их сейчас была целая коллекция, хранящаяся в сейфах различных банков. Сама она любила покупать драгоценности у «Кобра энд Беллами» и у «Батлер энд Уилсон».
Пятеро детей Тео, кроме Манго, ненавидели Сашу, видя в ней бессовестную охотницу за его деньгами, и ему даже пришлось отказать от дома двум своим старшим дочерям от третьей жены до тех пор, пока они не подружатся с Сашей. Его сын от первой жены, Майкл, относился к Саше с достаточной долей уважения, так как знал, что его бизнес и будущее зависят от отца. Но по-настоящему счастливым делал Тео Манго, его сын от второй жены – самой большой его любви, которая умерла от рака после пяти лет их счастливого брака. Манго не уставал восхищаться Сашей, говорил, что она великолепна и он рад, что в семье появился человек одного с ним возраста и что она заслуживает всяческих похвал за то, что ей удалось увлечь такого человека, как его отец, и сделать его счастливым. Тео отлично понимал, что Манго преследует здесь и свои цели: появился человек, который может отвлечь внимание отца от его собственных прегрешений.
Его четвертая жена, которая недолюбливала Манго, но тем не менее принимала в его воспитании горячее участие, обратила внимание Тео, что его сын просаживает значительные суммы за карточным столом, и потребовала, чтобы отец уменьшил сумму денег на его содержание, не позволял бесконтрольно распоряжаться многочисленными домами Тео и направил энергию сына в другое русло, устроив на хорошо оплачиваемую работу.
Конечно, она была права, его четвертая жена по имени Джейн: поведение Манго оставляло желать лучшего, но Тео хорошо помнил себя в его возрасте. Ему тоже требовалось средство будоражить кровь, и он тоже увлекался покером, пока не умер его отец, и ему в возрасте тридцати пяти лет достался его бизнес.
– Бизнес подобен покеру, – любил повторять он. – В нем мало что обусловлено удачей или раскладом. Все зависит от тебя самого, от твоего умения владеть ситуацией. При умелом подходе даже скверные обстоятельства могут сыграть тебе на руку. Надо уметь ждать и наблюдать.
Этот его афоризм «ждать и наблюдать» подхватили журналисты финансовых журналов, которые оспаривали его, утверждая, что нельзя, только выжидая, заработать два миллиона фунтов стерлингов и владеть целым рядом компаний в пищевой, нефтяной и деревообрабатывающей промышленности. В ответ на их колкие замечания Тео только улыбался и приглашал их сыграть с ним в покер, чтобы доказать правоту своих слов.
Он постоянно жил в трех местах: в чудесном доме, расположенном в фешенебельном районе Лондона, в большой квартире в центре сказочного Парижа и на Гавайях, где у него был настоящий замок.
Он владел небольшим островом неподалеку от Мастики и другим, совсем маленьким, у западного побережья Шотландии; у него был замок в Каунтри-Корк, квартира в Нью-Йорке, но он не считал их своим домом и жил там от случая к случаю.
Больше всего на свете Тео любил Париж – город, где он вырос, где провел свои лучшие годы и где у него было много друзей.
– Париж – город любви, – часто повторял он. – Только там люди умеют наслаждаться жизнью.
Тео вылез из постели, накинул на себя халат и подошел к окну, выходящему в гостиничный двор, за которым виднелся чудесный парк исторического места Бленгейм. День обещал быть безоблачным, и это было хорошо. Возможно, немного жарко, но в лучах солнца невеста будет выглядеть великолепно, а все они смогут расположиться в саду и там пить шампанское, которое, как он знал, будет первосортным, так как сам подарил его Джеми как отцу невесты. Самой Крессиде он подарил роскошную кровать французской работы конца восемнадцатого века. Эта кровать с пологом на четырех столбиках была украшена искусной резьбой и являла собой настоящий шедевр мебельного мастерства.
– Я не хочу пить бурду, – заявил он Джеймсу, когда позвонил ему и сообщил, что высылает двадцать ящиков «Клико». – Я по себе знаю, во что обходится свадьба, а ты не так уж богат.
– Спасибо, но я достаточно богат, – ответил Джеймс с некоторым раздражением, на это Тео ответил, что никогда нельзя быть достаточно богатым и что неужели он не вправе помочь своему старому другу достойно выдать замуж дочь?
Он продолжал смотреть в окно, злясь, что Саши нет дома, и только сейчас заметил, что исчез его автомобиль. Исчез его серебристый «бентли-континентал» – машина престижная и чрезвычайно дорогая. Обычно он ставил ее на зиму в гараж своего лондонского дома и каждую весну отправлялся на ней на юг Франции. Он приехал на «бентли», чтобы Крессида могла воспользоваться машиной в день свадьбы, и его шофер, просидевший всю дорогу на заднем сиденье, должен был в половине второго отвести сначала Мэгги и свиту невесты, а потом Крессиду к маленькой церкви, где состоится венчание.
Вчера, перед отходом ко сну, Тео выглядывал в окно, чтобы полюбоваться на «бентли», и машина стояла на месте. И вот теперь ее нет.
Он позвонил администратору гостиницы и поинтересовался, где его шофер.
– Он в своей комнате, мистер Баган. Позвать его?
– Да, пожалуйста. Попросите его поскорее подняться ко мне и пришлите мне чаю.
– Непременно, мистер Баган.
– Скажите, вы видели мою жену?
– Да, мистер Баган. Она ушла с полчаса назад. Сказала, что хочет немного погулять.
Погулять? Обычно Сашины прогулки состояли из походов по магазинам. Что, черт возьми, происходит?
В дверь постучали. Пришел Брайен, его шофер. Он был в униформе и выглядел слегка встревоженным.
– Слушаю вас, мистер Баган!
– Брайен, где, черт возьми, моя машина?
– Ваша машина, мистер Баган?
– Да, Брайен. Ты знаешь, что такое машина? Это средство передвижения с мотором, четырьмя колесами и прочими вещами. У меня их несколько, но самая любимая стояла здесь еще вчера вечером. У тебя есть какие-нибудь предположения на этот счет?
– Есть одно, мистер Баган.
– Это лучше, чем ничего. Давай выкладывай.
– Я думаю, что ее забрал мистер Манго.
– Манго? Манго мог забрать «бентли»? Хочу надеяться, что нет. Ты понимаешь, что ты говоришь?
– Мне очень жаль, мистер Баган, но боюсь, что все было именно так.
– Но скажи мне, ради Бога, почему ты позволил ему взять машину? Когда он ее взял и зачем?
– Он взял ее вчера ночью, мистер Баган. Было очень поздно.
– Брайен, но почему ты позволил ему это? Ты же знаешь, что этой машине нет цены, а Манго будет вести ее, словно это его дешевый «мазерати». Зачем ему потребовалась машина поздно ночью? Он при мне выпил бутылку шампанского, и одному Богу известно, сколько он выпил за обедом. Видит Бог, что, если он разобьет машину, я сам сяду в то, что от нее осталось, и перееду сначала его, а потом тебя.
– Да, мистер Баган, – ответил Брайен с таким энтузиазмом, точно намеченный план действий его вполне устраивал.
– О'кей. Теперь давай все по порядку. Почему ты дал ему ключ от машины?
– Я не давал. Вернее, сначала не давал. Как вы правильно заметили, он сильно выпил. Он сказал мне, что хочет немного проветриться, и попросил ключ, но я сказал, что не могу его дать, и тогда он предложил мне выиграть его в покер.
– Час от часу не легче. Так, значит, ты играешь в покер на мою машину? Брайен, я тебя немедленно увольняю.
– Мистер Баган, я не играл на вашу машину. Я сразу отказал ему, и в конце концов он со мной согласился. Он просто попросил меня, как человека, немного поиграть с ним. Он сказал, что не сможет заснуть, и я согласился. Он пошел за картами и вскоре вернулся с новой колодой и бутылкой виски. С ним был мистер Хедлай Дрейтон.
– Руфус? Так он тоже замешан в этом деле?
– Да, мистер Баган. Мы начали играть и проиграли около двух часов. Затем зазвонил телефон. Звонили из бюро обслуживания и интересовались, где мистер Манго. Я ответил, что он здесь. Он взял трубку и стал слушать. Лицо его побелело. Он выглядел очень расстроенным. Он попросил меня извинить их с мистером Хедлай Дрейтоном, и они вышли за дверь. Потом они вернулись, и он сказал: «Послушай, Брайен, мне нужно срочно уехать. Клянусь тебе, что дело очень серьезное. Позволь мне взять машину». Вы же знаете, что он оставил свою в Лондоне и приехал сюда на машине мистера Хедлай Дрейтона. Я отказал ему и посоветовал взять такси. Он ответил, что не сможет найти такси в половине третьего ночи. В сельской местности в это время такси не работают. Он был ужасно расстроен – и он, и его приятель.
– Надеюсь, они не плакали?
– У мистера Хедлай Дрейтона на глазах были слезы.
– Господи! – воскликнул Тео, начиная забывать о машине. – А они не сказали тебе, что же все-таки произошло?
– Нет. Они сказали, что не могут, но им во что бы то ни стало надо было поехать к кому-то, чья жизнь висела на волоске. Я предложил им вызвать «скорую», но они ответили, что не хотят вмешивать в это дело посторонних. Мистер Манго сказал мне: «Клянусь тебе, Брайен, клянусь могилой своей матери, что говорю правду». Не мог же он мне соврать, мистер Баган.
– Нет, нет, – поспешил заверить его Тео, – такими вещами просто так не клянутся. Ну, хорошо, а они сказали, куда едут? Ну хоть намекнули? Или, может быть, они сказали, когда вернутся?
– Они сказали, что, что бы ни случилось, вернут машину к утру, мистер Баган. Я поверил им и позволил взять автомобиль. Мне очень жаль, сэр, но я решил, что им надо помочь.
– Надеюсь, что все обойдется. Ради твоего же блага будем надеяться, что не случится ничего страшного. Кстати, ты не встречал миссис Баган сегодня утром?
– Да, сэр. Я видел ее час назад. Она выходила из гостиницы. На ней были туфли на низком каблуке, и, похоже, она шла на прогулку.
– Похоже, что все посходили с ума, – сказал Тео. – Дай мне знать, когда кто-нибудь вернется, Брайен.
– Да, мистер Баган.
Тео собрался было принять душ, когда зазвонил телефон.
– Брайен? Что…
– Нет, Тео, это не Брайен. Это я, Джеймс. Как ты там?
– Неплохо, если учесть то, что со мной случилось. Моя машина, сын и жена исчезли, а так все в порядке. Они не у тебя?
– Нет, насколько мне известно, – ответил Джеймс.
Его голос звучал странно. Чувствовалось, что он очень нервничает. Что могло случиться? Вчера Джеймс был совершенно спокоен.
– А как твои дела, Джеми? Все хорошо?
– Не совсем так, – ответил Джеймс. На другом конце провода помолчали.
– Тео, мне надо срочно с тобой поговорить. Могу я заехать к тебе?
Тео уже не раз слышал такой сдавленный голос своего друга, выдававший его волнение.
– Конечно, – бодро заявил он, пытаясь тем самым успокоить Джеймса.
– Я буду у тебя через десять минут.
– Прекрасно. Ставлю чайник. Первый этаж, номер 2. Поднимайся сразу ко мне.
Слова относительно чайника были их старой шуткой. Тео заказал в номер чай и кофе и принялся ждать своего друга, вспоминая о событиях тридцатилетней давности. С тех пор прошла целая жизнь.
…Джеймс выглядел ужасно. Бледный, с несчастным лицом, он производил впечатление тяжелобольного. Сейчас он казался старше своих двадцати девяти лет.
– Я совершил нечто ужасное, – сказал он.
– Что ты хочешь этим сказать? Если это так тебя расстроило, зачем ты это сделал?
– Я был вынужден. У меня не было выбора.
– Так что же ты сделал?
– Порвал с Сюзи.
– Тогда я возьму ее себе, – весело ответил Тео.
– Тео, перестань. Это не смешно, да и мне сейчас не до шуток.
– Прости. Я вижу, что ты очень расстроен. Расскажи мне все.
– Все очень просто: я был вынужден порвать с ней.
– Но почему? Мне казалось, что вам хорошо вместе. Ведь вы уже давно встречаетесь.
– Боже всемогущий, не заставляй меня страдать еще больше, Тео.
– Ну хорошо. Так зачем тебе понадобилось порывать связь с Сюзи, если вы были так счастливы вместе?
– Потому что я собираюсь жениться.
– Господи, Джеми, на ком?
– На Мэгги Николсон.
– О, Джеми, нет. – Тео был потрясен до глубины души. – Пожалуйста, не делай этого. Я говорю вполне серьезно. Ты не можешь жениться на ней.
– Могу, Тео, и собираюсь это сделать, – ответил Джеймс, понемногу успокаиваясь.
– Но почему?
– Потому… потому что я так хочу. Потому что я люблю ее.
– Дурак!
– Тео, не оскорбляй меня. Мэгги очень хорошая девушка, и я буду с ней счастлив.
– Да ты с ней и недели не провел вместе, ведь ты только что выскочил из постели Сюзи!
– Не будь циником, – устало возразил Джеми.
– А кем я должен быть, если узнаю такие циничные новости? Скажи мне, ради Бога, что ты замышляешь?
– Я ничего не замышляю. Я просто хочу жениться. Тео, дай мне чего-нибудь выпить. Чего-нибудь покрепче и побольше. После этого я пойду к Сюзи.
– Я не пущу тебя. Джеми, это просто самоубийство! Неужели ты не понимаешь, что губишь свою душу?
– Да, – внезапно согласился Джеймс. – Я знаю, что я дерьмо, Тео.
И он сидел, поглощая виски стакан за стаканом, и его язык все больше заплетался, а Тео внимательно слушал друга, стараясь понять его бессвязную речь, пил сам и думал, чем он может помочь Джеймсу.
В конце концов, Тео пришлось согласиться с ним. Джеймс был настроен решительно. Он уже сделал предложение Мэгги Николсон, и она приняла его. Пухленькая, добродушная, немного глуповатая маленькая Мэгги, которую Джеймс знал уже два года, так как ее отец был главным консультантом-гинекологом в Сент-Эдмундз-Хоспитал, где Джеймс работал ординатором, флиртовала с ним, иногда ходила с ним на танцы и, как признался Джеймс, переспала с ним.
– Не смотри на меня так, Тео. Она порядочная девушка и очень приятная. Не могу же я…
– Только не говори мне, что она сексуальная. Я этому не поверю.
– Да, она сексуальная, но только ее чувственность еще не разбужена. Я… я очень счастлив.
– И ты сделал ей предложение? Я тебя правильно понял? Сделал предложение по собственному желанию?
– Да, – ответил Джеймс, – именно так.
Джеймс принялся подробно рассказывать, как счастливы были Николсоны, что состоялась помолвка, где шампанское лилось рекой, и сообщение о ней появится на днях в «Тайме» и «Телеграф», что Мэгги чудесная девушка и из нее выйдет хорошая жена, что он бесконечно счастливей Тео должен быть счастлив вместе с ним.
– А что ты получишь взамен? – спросил Тео, когда Джеймс прервал свой пламенный монолог. – Кроме чудесной жены, конечно?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Джеймс.
– Ты все отлично понимаешь. Старина Николсон купил тебя, не так ли? Посмотри на меня, Форрест, и скажи, что я не прав. Что, не можешь? Так что он предложил тебе?
Уставившись в пол, Джеми долго молчал. Внезапно он вскочил и бросился в ванную. Тео слышал, как его вырвало. Он последовал за ним, сел на край ванны, подавал ему салфетки, полотенце, воду.
– Ты просто глупый ублюдок, – говорил он. – Если ты счастлив, то я рад за тебя. Но боюсь, что ты будешь несчастлив. Идем в комнату.
– Я буду счастлив, – ответил Джеми.
– Нет, Джеми, не будешь.
– Я постараюсь, и хватит об этом.
– Так что он дает тебе взамен?
Джеми прошел в гостиную и тяжело опустился на софу. Он старался не смотреть на Тео.
– Свою полную поддержку, – ответил он наконец. – Я стану главным ординатором в Сент-Кристоферз-Кембридж 33
Сент-Кристоферз-Кембридж – колледж при Кембриджском университете.
[Закрыть]. Это для меня много значит. У меня появится перспектива. В медицине, как и в политике, своя конкуренция. Когда через три года он уйдет на пенсию, то устроит меня младшим консультантом в «Тедди» 44
«Тедди» – Септ-Эдмунд-Холл – колледж Оксфордского университета.
[Закрыть]. Честно, Тео, я слушал его, и он казался мне Христом, спустившимся на землю. Трудно было не поддаться искушению. Моя жизнь полностью изменится: успех, деньги, положение в обществе. Ты это понимаешь, Тео? И все, что я должен сделать взамен, – жениться на хорошенькой девушке, которую я ужасно люблю. К тому же она станет хорошей женой врача, чего не смогла бы сделать Сюзи.
– Смогла бы, и ты это отлично знаешь. Она бы с удовольствием развлекала твоих пациентов.
– Сомневаюсь. Она слишком легкомысленна да к тому же чрезвычайно экстравагантна. Ей нужен богатый муж, а я таким не являюсь и никогда не буду. Нет, Тео, нам с ней не ужиться. Она на меня слишком давит. На днях мы с ней ужасно разругались.
– Хороший предлог для тебя, чтобы жениться на Мэгги.
