Текст книги "Другая женщина"
Автор книги: Пенни Винченци
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)
– О Боже, великий Боже! – заплакала Гарриет. – Я так и знала, что это не я. Я не могла забыть закрыть ворота.
– Дорогая, что сейчас расстраиваться? Все это было так давно, здесь нет ничьей вины. Просто произошел несчастный случай. – Глаза у Мэгги слипались. – Спокойной ночи, Гарриет. Еще раз спасибо за все. Надеюсь, завтра что-нибудь прояснится.
– Бедный маленький Биглас, – шептала Гарриет, – бедный крошечный щеночек!
Из всего того, что она узнала о Крессиде только за один день, эта новость была самой ужасной. Трудно было представить, чтобы кто-нибудь, а особенно маленькая девочка, мог так хладнокровно, так преднамеренно послать пушистый золотистый комочек на верную и ужасную смерть.
Она вошла в комнату Крессиды и огляделась. Внезапно у нее возникло сильное желание сокрушить все вокруг, разорвать кружевные подушечки, разбить все вазы и пузырьки, вышвырнуть в окно все вещи сестры.
Она вернулась к себе в комнату и вытащила из ящика фотографию Бигласа в потертой кожаной рамке, которую до сих пор хранила. С фотографии на нее смотрела щенячья мордочка с круглыми удивленными глазами, с кривыми мягкими лапками, которые разъехались по креслу, и острая боль пронзила ей сердце. Прошло столько времени, а она все не могла привыкнуть к мысли, что он так нелепо погиб. Что же будет с ней сейчас, когда она знает, что это был не несчастный случай, а преднамеренное убийство?
– О, Биглас, – сказала она щенку на фотографии, – как мне тебя жалко!
Гарриет горько заплакала.
Внезапно ей стало жарко. Она подошла к окну и распахнула его. И только сейчас заметила, что все еще в отцовским кардигане. Снимая его, она обратила внимание, что он весь в кусочках травы, которые прилипли к нему в то время, когда отец подстригал газон. Он всегда делал это сам и очень этим гордился. Крессида часто говорила, что он возится с этим газоном, как с любимым дитятею. Гарриет начала отряхивать траву и заметила, что из внутреннего кармана пиджака торчит какая-то бумажка. «Наверное, счет или квитанция», – подумала Гарриет и вытащила ее.
– О Крессида, – прошептала она, развернув бумажку и прочитав ее. – О Крессида, – повторила она снова, перечитав текст. – Кто же ты на самом деле?
Бумажка, которую Гарриет достала из кармана отцовского кардигана, не была счетом или квитанцией. Это было письмо от гинеколога из Беромптонской клиники, датированное октябрем прошлого года. Письмо гласило:
«Уважаемая мисс Форрест!
В подтверждение того, что я уже сообщила вам по телефону сегодня утром, хочу еще раз сказать вам, что, хотя ваша беременность оказалась ложной, у вас нет причин для беспокойства. Многие женщины испытывают трудности с зачатием, но вы молоды, и у вас все впереди. Если вы спустя полгода не забеременеете, приходите ко мне на консультацию снова, желательно с вашим женихом, и мы назначим вам лечение. А пока ни о чем не думайте и наслаждайтесь вашим свадебным путешествием.
Искренне ваша, Дженнифер Бредмен».
Глава 19
Сюзи. Десять часов вечера
– Джеми, я хочу позвонить Алистеру и рассказать ему о нашем решении, – сказала Сюзи. Она понимала, что ведет себя совсем не как Сюзи Хедлай Дрейтон, всегда такая спокойная, умеющая владеть собой в любой ситуации, которой бы раньше и в голову не пришло звонить так поздно, чего-то требовать, расстраивать кого-то, но она уже больше не чувствовала себя прежней Сюзи, а была совершенно незнакомым самой себе жалким, испуганным существом, жизнь которого превращалась в кошмар.
– Да, да, конечно, – ответил Джеймс, – если тебе так хочется, звони.
– Ты же знаешь, что я этого очень хочу.
Сюзи пришла к Джеймсу в кабинет, где он сидел, рассеянно глядя в окно. Его рука лежала на телефоне. Он объяснил ей, что только что звонил в полицию. Ему обещали ускорить поиски. Звонил он и в Службу поиска исчезнувших людей, где его заверили, что делают все возможное, чтобы найти его дочь.
– Ты знаешь, Сюзи, оказывается, так много людей внезапно исчезают, сотни в год. Они словно растворяются в воздухе.
– И их находят?
– Некоторых да.
– Тогда у нас есть надежда.
Именно тогда, когда она решила, что должна сообщить Алистеру о своем желании соединить остаток своей жизни с жизнью Джеймса, он занят своими проблемами!
Джеймс встревоженно посмотрел на нее и спросил:
– Сюзи, ты уверена, что должна сделать это?
Сюзи стало страшно, ее сердце было готово остановиться. Неужели он раздумал? Неужели он не хочет, чтобы они были вместе?
Но Джеймс нежно ей улыбнулся, взял за руку и сказал:
– Я хотел спросить, дорогая, уверена ли ты, что это надо делать непременно сегодня, ведь уже так поздно и Алистер, наверное, спит. Я бы на твоем месте отложил разговор на завтра.
– Но, Джеми, – сказала она, почувствовав, как у нее отлегло от сердца, и оно бьется в прежнем ритме, – может быть, это и лучше, но завтра утром мне надо идти на биопсию, а доктор настаивает, чтобы я пришла с Алистером, чего мне совершенно не хочется. Я хочу, чтобы рядом со мной был ты. Я хочу, чтобы мы вместе выслушали мой приговор. – Она слышала, как дрожит ее голос, и боялась, что вот-вот разрыдается.
– Сюзи, дорогая, конечно же, я пойду с тобой. Я знаю доктора Гобсона как прекрасного специалиста. Тебе просто повезло с ним. Но…
– Что но, что но? Ты же обещал мне, Джеми, что с этого дня… – Она запнулась, так как поняла, что дальше пойдет цитата из объявлений брачного бюро, улыбнулась и продолжила: -…что всегда будешь рядом. Будешь заботиться обо мне.
– Обязательно буду, дорогая, но должно пройти какое-то время. Не можем же мы просто скакать из брака в брак. Что я скажу Алистеру? «Подвинься, теперь настала моя очередь?» Нельзя же так. Должно пройти какое-то время, мы всех подготовим и тогда… Ты и сама это прекрасно понимаешь.
– Да, – ответила Сюзи, тяжело вздохнув, – я все понимаю, но у меня нет времени. Если мы прямо сейчас не можем жить вместе, я хочу, чтобы все знали, что мы собираемся сделать это в ближайшем будущем и поэтому должны все открыть Алистеру.
– Хорошо, – согласился Джеймс, но в его голосе чувствовалась какая-то неуверенность, – пусть будет так, но почему обязательно это делать сегодня? Разразится скандал, возникнут осложнения. К тому же Мэгги уже спит. Я дал ей сильное снотворное. И даже завтра я не смогу сказать ей о нашем решении. У нее и так на сегодня довольно переживаний. Ты что, забыла, что у нас исчезла Крессида?
– Джеми, все это так, но ты должен думать в первую очередь обо мне. Через год, полгода меня уже не будет. Не могу же я ждать, пока Мэгги свыкнется с мыслью о разводе. У меня ведь нет времени.
Джеймс бросил на нее быстрый взгляд, и она поняла, что он пытается найти новую отговорку. С замиранием сердца она следила за выражением его лица, готовая снова разрыдаться. «Что же он со мной делает?» – подумала она.
– Сюзи, дорогая, не кажется ли тебе, что ты спешишь с выводами? Может оказаться, что все это ложная тревога. Ведь это может быть киста или просто небольшая шишка. Мы ведь пока ничего не знаем. Почему бы нам не подождать хотя бы до завтра?
– Джеми, я знаю, что это самое страшное. Я это просто чувствую. Я стала уставать, терять в весе. Я не могу допустить…
Резкий телефонный звонок помешал ей докончить фразу. Джеймс снял трубку, и Сюзи видела, как меняется выражение его лица – на смену страху пришло радостное оживление.
– Да, Эннабел, она здесь. Я скоро привезу ее домой. Что? Думаю, что через полчаса. Хорошо. Передаю трубку. – Он посмотрел на Сюзи. – Это твоя дочь. Говорит, что-то срочное.
– О Господи, – с испугом сказала Сюзи. – Лишь бы ничего не случилось с Томом или Алистером!
В трубке раздался громкий, чуть хрипловатый голос Эннабел:
– Мама, мы тут собираемся поехать в Оксфорд, в ночной клуб. Можно?
– Что? – переспросила Сюзи. Она с трудом верила, что после всех пережитых ею только что страхов, внезапной тревоги за жизни сына и мужа ее дочь могла обратиться к ней с такой тривиальной просьбой. – Эннабел, что ты сказала?
– Я сказала, что мы собираемся поехать в Оксфорд, – раздраженно повторила Эннабел. – Нам надо хоть немного взбодриться после такого ужасного дня.
– Эннабел, – начала Сюзи, стараясь казаться спокойной, – у тебя был не такой уж плохой день по сравнению со всеми остальными. Ты сказала, что у тебя что-то срочное.
– Ну ладно, ладно. Извини. Дело в том, что у меня совсем нет денег. Ты можешь одолжить мне немного? Папа обещал, но куда-то исчез, так и не выполнив своего обещания. Вечно он обо всем забывает. Если ты поспешишь домой, то будешь здесь уже через пятнадцать минут. Я не хочу задерживать остальных.
Сюзи закрыла глаза и сосчитала до десяти. Она часто прибегала к такому способу, чтобы успокоиться и разговаривать с детьми ровным голосом, без тени раздражения. Но похоже, на этот раз метод не сработал, так как она сразу начала говорить в повышенном тоне:
– Эннабел, у меня и без тебя достаточно забот. Ты хочешь поехать в клуб, и у тебя нет денег. Я правильно тебя поняла?
– Да, – ответила Эннабел. – Что в этом страшного? Если ты сейчас…
– Самое страшное в том, – Сюзи снова попыталась говорить спокойно, – что ты считаешь это дело срочным. Как ты можешь звонить чужим людям так поздно, почти ночью, будить их и сообщать, что у тебя срочное дело? Все устали после трудного дня. У многих было плохо с сердцем, а ты звонишь и требуешь денег. Мне стыдно за тебя. Ты можешь поехать в клуб, если хочешь, мне это все равно, но денег я тебе не дам. И не вздумай просить у Бомонов, иначе ты больше не получишь ни копейки ни от меня, ни от папы. Спокойной ночи, Эннабел. Надеюсь, что ты вернешься до утра.
Сюзи положила трубку и смущенно посмотрела на Джеймса.
– Обычно я так с ними не разговариваю, – сказала она. – Ты понял, о чем шла речь?
– Да. Они все одинаковы. Мы сами их испортили. Помню, когда Крессида была в возрасте Эннабел, она как-то позвонила нам под утро и потребовала, чтобы мы привезли ей на вечеринку новое платье, так как у старого сломалась молния. А проехать надо было около тридцати миль.
– И что вы сделали?
– Я едва отговорил Мэгги от поездки. Она всегда очень баловала Крессиду.
– Вы оба хороши. Я всегда говорила вам об этом.
– Это ее ничуть не испортило, – сказал Джеймс. Они долго молчали, размышляя каждый о своем.
– Это я сказал просто так, чтобы хоть что-нибудь сказать, – заметил Джеймс. – Конечно, испортили. О Господи! Что с ней могло случиться, Сюзи? Что на нее нашло? Может, она психически нездорова? Как ты думаешь?
– Откуда я знаю, – ответила Сюзи. – Я ей не судья. У меня сейчас свои проблемы.
– Прости, дорогая. Одному Богу известно, где она сейчас, что с ней. Я уже боюсь подходить к телефону. Боюсь услышать, что нашли ее изуродованное тело. Ты не представляешь, какой это кошмар.
– Джеми, все возможно, но я не думаю, что с ней такое случилось. Она просто убежала. Не надо волноваться, ведь она уже дважды дала о себе знать.
– Знаю, знаю, но ведь может случиться, что ее к этому принудили. Ведь ни в чем нельзя быть уверенным. Даже если она убежала, то в каком она сейчас состоянии? Беременная, испуганная… Что мы ей сделали? Я всегда был ей хорошим отцом, Сюзи.
– Лучше бы ты обращал больше внимания на Гарриет, – сказала Сюзи. – Такой дочери можно позавидовать. Красивая, умная, свое дело в руках. Джеми…
– Да, дорогая?
– Я знаю, как для тебя все это ужасно, но мне тоже сейчас не лучше. И я действительно не могу ждать. Разреши мне позвонить Алистеру.
Она видела, что Джеймс с большим трудом оторвался от собственных мыслей и повернулся к ней. В его растерянном взгляде не было любви, симпатии и даже сострадания. Скорее там был испуг, безысходность, взгляд животного, загнанного в ловушку.
– Джеми, что с тобой? Ты ведь не собираешься предать меня? Я этого просто не вынесу.
– Конечно, нет, дорогая, – ответил он, силясь изобразить на лице улыбку. – Не сомневайся во мне. – Он протянул к ней руки. – Иди ко мне. Господи, Сюзи, ведь я люблю тебя.
Она подошла к большому письменному столу, за которым он сидел, и, наклонившись, поцеловала его в губы. Они были теплыми и твердыми.
– От тебя пахнет мятными лепешками, – сказала она.
– Это чай. Ты ведь знаешь, что я пью только чай.
– Не понимаю, почему Алистер не может обходиться без спиртного? А у тебя не возникает соблазна?
– Почти каждый день.
– Тогда почему же ты никогда…
– Оно плохо на меня действует. Я научился обходиться без него.
– Тилли чудесная девушка, правда?
Сюзи заметила, как напрягся Джеймс.
– Почему ты заговорила о ней? – спросил он.
– Просто вспомнила ее. Как странно переплелись наши жизни. Я часто думаю о ее матери. Бедняжка! Наверное, ей трудно пришлось в жизни.
– Я тоже ее часто вспоминаю.
– Могу представить, как тебе становится не по себе. Я всегда надеялась, что со временем она поймет, что потеряла второго ребенка не по твоей вине. Когда Тилли попросила тебя выйти с ней в сад, она не…
– Нет, – резко перебил ее Джеймс. – Нет, она ничего не говорила. Конечно, ей известно, что роды принимал я. Но почему она должна что-то иметь против меня?
– Не должна, ведь тебя полностью оправдали. Но все-таки…
– Сюзи, давай прекратим этот разговор. Ты же знаешь, что мне это неприятно.
– Прости. Послушай, почему бы нам не перейти в гостиную? Я приготовлю твой любимый чай, и мы серьезно поговорим. Сейчас я немного успокоилась. Извини, если я показалась тебе истеричной. Обычно я держу себя в руках.
– Да, и я этим всегда восхищался. Это одна из черт твоего характера, которую я особенно люблю. Ты благотворно влияешь на меня. Только благодаря тебе я продержался сегодня.
– Вот и хорошо, – сказала она, целуя его.
Сюзи вдруг почувствовала себя необыкновенно счастливой, на сердце стало легко и спокойно. Как же она любит его, и как хорошо, что они наконец будут вместе! Будут жить открыто, счастливо, не обращая внимания на других.
Она пошла на кухню, приготовила чай и принесла его в гостиную.
– Что-то Мерлин с Жанин сегодня припозднились, – сказала Сюзи.
– Наверняка он спорит с официантом из-за счета, – ответил Джеймс.
– Возможно.
Сюзи отхлебнула чай и выжидательно посмотрела на Джеймса в надежде, что он первым начнет разговор об их совместной жизни в будущем. «Что-то я сегодня нервничаю, – подумала она. – Совсем на себя не похожа».
Наступила долгая тишина. Джеймс продолжал молчать. Он даже не смотрел на нее. Сюзи почувствовала, что ей становится холодно. Наконец она не выдержала и, набрав побольше воздуха, заговорила:
– Ну, Джеми, пожалуйста. Почему мы не можем серьезно поговорить? Можно я позвоню Алистеру?
– Сюзи, я не знаю. Я просто не знаю. Я как-то не уверен.
Паника охватила ее, жар разлился по всему телу.
– Джеми, в чем ты не уверен?
– В том, что ты приняла правильное решение.
– Ты считаешь, что лучше подождать до завтра? Но чем раньше, тем…
– Возможно. Я не знаю.
– Джеми, что ты мямлишь? – Сюзи слышала, что в ее голосе зазвучал металл, но уже не могла остановиться. – Джеми, посмотри мне в глаза.
Он посмотрел на нее, но, прежде чем она успела понять, что выражает его взгляд, быстро отвел глаза.
Они опять надолго замолчали. Понемногу Сюзи начала успокаиваться, паническое чувство исчезло.
– Насколько я понимаю, ты не собираешься оставлять Мэгги ради меня, – сказала она.
– Сюзи, не надо устраивать сцен. Я ничего подобного тебе не говорил. Я просто не уверен, что ты нашла правильное решение.
– Неужели? На каком основании ты пришел к такому заключению?
– Ради Бога, дорогая. Лучше иди ко мне.
– Мне нужно больше, чем твои объятия, – ответила Сюзи, с отвращением понимая, что она разговаривает с ним точно так же, как недавно разговаривала с Эннабел, – холодным, скрипучим голосом. – Не пытайся подлизаться ко мне таким образом, Джеми. Давай поговорим серьезно. Днем ты мне обещал, что оставишь Мэгги и будешь жить со мной, а сейчас…
– Я ничего не обещал. Я просто сказал, что буду с тобой, пока ты нуждаешься во мне, и я выполню свое обещание. Я не считаю, что мы обязательно должны разбивать сразу две семьи, разрушать то, что уже давно сложилось. Тем более в такое время.
– Какое время, Джеми? Лично у меня совсем нет времени. Ты нужен мне сейчас, и я не могу ждать. Ты же обещал мне, Джеми. Ради Бога, объясни, потому что я…
Она, закусив губу, замолчала и поймала его взгляд, стараясь прочитать в нем ответ, уже заранее зная, что ответа там не будет.
– Послушай, Сюзи, – сказал Джеймс, и его голос был спокойным, тихим и ласковым, – я понимаю, что ты сейчас напугана, и я хочу помочь тебе. Я сделаю для тебя все, что в моих силах, но ты не должна настаивать на своем. Я не уверен, что, разрушив две семьи, мы будем счастливы.
– Джеймс, я…
– Сюзи, дай мне закончить. Ты ведь просила объяснений. Если мы пойдем на такой шаг, то принесем только горе и страдание нашим близким. Ты ведь любишь свою семью, Сюзи. Неужели ты захочешь, чтобы твои дети были несчастны? А это так и будет. Они никогда не простят, что ты разрушила их семью, заставила страдать их отца, которого, как я знаю, они очень любят. Неужели от этого тебе станет легче? Неужели их страдания облегчат твою боль? Лично я так не считаю. Пусть ты не любишь Алистера, но неужели ты можешь нанести ему такую рану? Это так не похоже на тебя, Сюзи. Мне просто трудно поверить, что ты на это решишься.
В голове Сюзи все смешалось. В ней все кричало и стонало от боли. Краем уха она уловила, как на улице хлопнула дверца машины, и подсознательно решила, что приехали Мерлин и Жанин. Она стала молить Бога, чтобы они не вошли в гостиную и не помешали ей.
– Ну хорошо, ты не можешь поверить, – начала она, собравшись с силами и превозмогая боль в голове. – Да я и сама понимаю, что в чем-то ты прав, но все дело в том, Джеймс, что они здоровые и сильные. Они смогут перенести ту боль, которую я им причиню. А я попытаюсь помочь им перенести эту боль. Я им все объясню, и они поймут меня. Но сейчас я должна думать только о себе, потому что я больна. Я много думала и пришла к выводу, что смогу пройти через все испытания, если ты будешь рядом. Всю свою жизнь я разрывалась между тобой и долгом. Я старалась ничем не докучать тебе, но я страдала, зная, что ночи ты проводишь с Мэгги. Я страдала от того, что Руфус никогда не сможет быть рядом со своим отцом, что ты не можешь заботиться о нем. Но я научилась справляться с этими страданиями, потому что я люблю тебя и люблю очень сильно. Ради такой любви можно пойти на любые жертвы. Теперь все изменилось. Мне страшно, и я чувствую себя такой одинокой. Ты нужен мне. Господи, как ты мне нужен!
– Но, Сюзи, неужели ты не понимаешь, что говоришь? Как ты можешь поступить так с Руфусом? Неужели ты способна сказать ему, что он мой ребенок, мой сын? Что ты врала и ему, и Алистеру все эти годы? Мне кажется, что мальчик не заслуживает таких страданий, как не заслуживает их и вся твоя семья. Сюзи, дорогая, ты должна еще раз все хорошенько обдумать.
– Хорошо, Джеми, я подумаю, но обещай мне: если я приду к выводу, что не смогу жить без тебя, ты согласишься остаться со мной.
Джеймс посмотрел на нее взглядом затравленного Зверя, и она внезапно поняла, каким будет его ответ: он опять будет увиливать, говорить ей малозначащие слова, смотреть на нее нежным взором, будучи не в состоянии принять решение. Таким он был все эти годы, таким он остался и сейчас.
Сзади послышался шорох, и, оглянувшись, она увидела, что в дверях стоит Руфус. По его застывшему лицу она поняла, что он все слышал.
– Извините, если я напугал вас, – как всегда, тихо и вежливо сказал он. – Я приехал забрать тебя, чтобы не беспокоить Джеймса.
– Это… это очень любезно с твоей стороны. Спасибо. Я…
– Да, я вижу, что ты очень… занята. Мне надо было бы сначала тебе позвонить. Непростительная глупость с моей стороны.
– Руфус, – сказал Джеймс, – мне кажется…
– Все в порядке, Джеймс. Я сейчас уеду. Не буду вам мешать. Я не сомневаюсь, что ты сам привезешь маму, когда освободишься. А где Гарриет?
– Где-то в доме, – ответил Джеймс. – Скорее всего в своей комнате. Я сейчас позову ее.
– Нет, нет, она, наверное, уже спит. Не надо ее беспокоить.
– Ты хочешь чего-нибудь выпить, дорогой? – спросила Сюзи после неловкой паузы. – Может, сделать тебе сандвич?
Сюзи чувствовала, что ее голос звучит фальшиво, что вся ситуация напоминает мелодраму, но надо было как-то нарушить это ужасное напряжение, растопить лед в глазах Руфуса.
– Нет, нет, я не хочу. Спасибо. Так я пошел. Возможно, я сейчас же уеду в Лондон, – сказал Руфус.
– Руфус, – начал Джеймс, – я не хочу, чтобы ты…
– Что ты не хочешь? – спросил Руфус, и его голос уже не был таким ровным и безразличным, как раньше. Он стал более живым и даже сердитым. – Чтобы я кому-нибудь все рассказал? Чтобы я вам что-то сказал? Хорошо, я…
– Боже милостивый! – воскликнул Мерлин, входя в сопровождении Жанин в гостиную. Никто не слышал, как подъехала их машина. – Да тут вечеринка! Налей нам тоже выпить, Джеми. Никаких новостей, я полагаю? Мы провели чудесный вечер, правда, Жанин? Но цены… Если бы я не вмешался, они бы нас просто разорили. Я им…
– Мерлин, Жанин, – прервала его Сюзи, чувствуя, что если она сейчас промолчит, то потом закричит, сделает что-то ужасное, – извините нас с Руфусом, но нам пора ехать. Он был столь любезен, что заехал за мной, – говорила она скороговоркой. – Мне действительно надо спешить. Нас ждут дома, я так устала.
Она вскочила с дивана, расцеловала Жанин и Мерлина и, не глядя на Джеймса, побежала к двери.
– Руфус, дорогой, поехали, поехали. Нас уже заждались у Бомонов.
Начались прощания, пожелания счастливого пути, советы Руфусу ехать осторожно. Все кружилось перед глазами Сюзи: веселые лица Мерлина и Жанин, смущенное лицо Джеймса, окаменевшее Руфуса, – и она не помнила, как выскочила из комнаты, как села в машину, которую всегда осторожный Руфус так рванул с места, что из-под колес полетела галька.
Они выехали на дорогу, ведущую к Вудстоку, и здесь Руфус остановил машину, выключил зажигание и упал головой на руль.
– Руфус, – позвала Сюзи, – Руфус, дорогой, я…
– Не надо, – сказал он, – прошу тебя, не надо. Не надо мне ничего объяснять. Я не вынесу этого. Дай мне возможность поскорее отвезти тебя к Бомонам и уехать в Лондон.
– Возьми меня с собой, – взмолилась Сюзи, – очень прошу тебя, возьми. Я хочу домой. Я не скажу ни единого слова за всю дорогу, только возьми.
Она страшно боялась, что Алистера не окажется дома, но когда она вылезла из машины, поблагодарила Руфуса, взяла с него слово позвонить ей утром и даже попыталась поцеловать его – от чего он резко уклонился, то увидела распахнутое окно и в нем Алистера. Сюзи побежала к дому, на ходу роясь в сумочке в поисках ключа, но, когда она достигла крыльца, дверь распахнулась и навстречу ей вышел Алистер.
– Дорогая, почему ты здесь? – удивился он. – Почему ты мне не позвонила и не сказала, что приедешь?
– Не могла, – бросила Сюзи и быстро прошла на кухню. – Мне надо выпить. Налей мне белого вина, Алистер.
– Сейчас, дорогая. Есть какие-нибудь новости?
– Никаких, хотя, впрочем, есть. Крессида оставила на автоответчике Тилли сообщение, что она жива и здорова.
– Эта девчонка явно ненормальная, – заметил, смеясь, Алистер. Он протянул жене стакан с вином. – Ее надо хорошенько выпороть.
– То же самое сказал и Мерлин, – сказала Сюзи, хихикнув.
Внезапно хихиканье перешло в громкий смех, и она уже не могла остановиться. Продолжая смеяться, она посмотрела на Алистера и поймала его удивленный взгляд.
– Неужели это так смешно? – спросил он.
– Нет, я знаю, что нет, – ответила Сюзи и заплакала. Усилием воли она взяла себя в руки и вытерла слезы.
– Алистер, мне надо поговорить с тобой.
– Похоже, разговор будет серьезным. Я не ошибаюсь?
– Нет.
– Ты считаешь, что нам действительно нужно поговорить?
– Да.
– Наши дети что-нибудь натворили? Меня удивило, почему Руфус…
– Нет, не дети, – перебила его Сюзи. – Разговор пойдет о нас с тобой.
– Стоит ли нам начинать этот разговор, Сюзи? Сюзи посмотрела ему в глаза, в его внимательные, настороженные глаза и поняла то, что всегда подозревала, – он знает все или почти все. И она в который раз удивилась, как их брак, несмотря на его осведомленность, до сих пор не распался.
– Ну, – едва слышно сказала она, – ты понимаешь…
– Сюзи, прошу, не надо. Я всегда любил тебя и был с тобой очень счастлив. Давай оставим все как есть.
– Но, Алистер…
– Сюзи, позволь мне закончить. Ты умная женщина и создала счастливую семью. Наша семья гораздо счастливее многих. Мы все тебя любим. Не надо ничего менять, если, конечно, у тебя нет на это серьезных причин. Не имеет смысла это делать.
Сюзи допила вино и налила себе еще.
– Смысл есть, – сказала она. – На сегодняшний день многое изменилось. Мне жаль, но это так.
Ей захотелось рассказать о Руфусе, но она решила, что Алистер не поймет ее, если она ему не объяснит причину своего неразумного поведения.
– Я больна, – сказала она, – и в этом все дело. Возможно, у меня рак. Рак груди. Мне сказали об этом сегодня утром. Вот так, Алистер. Мне очень жаль.
Она так и сказала, что ей очень жаль, подразумевая, каким неудобством ее болезнь будет для всей их семьи. Они привыкли к тому, что она ведет хозяйство, заботится о детях, решает все проблемы. Теперь ничего этого уже не будет. Им придется научиться обходиться без нее.
Она посмотрела на Алистера. Его лицо посерело, рот был плотно сжат, взгляд затуманен. Он протянул руку, чтобы дотронуться до жены, но рука безжизненно упала. Он тяжело опустился на стул рядом с Сюзи.
– Как далеко зашла болезнь? – спросил он.
– Я пока не знаю. Мистер Гобсон настаивает, чтобы завтра утром я сделала биопсию. Желательно, чтобы и ты присутствовал при этом, если, конечно, ты сможешь. Сегодня для меня был трудный день, а что будет завтра, просто не знаю.
– Но может, все еще обойдется?
– Не думаю. Мне сделали маммографию, и все указывает на рак, но пока не будет результатов биопсии, ничего нельзя с уверенностью сказать.
– У тебя уже начались боли?
– Пока нет, но чувствую я себя плохо. Очень устаю и сильно похудела. Мне не хотелось беспокоить вас, но лучше, чтобы вы все знали. Вы должны быть готовы к моей смерти. – Сюзи печально улыбнулась.
– О Господи, – сказал Алистер, беря ее за руку. – Почему ты не сказала мне об этом раньше?
– Но что я могла тебе сказать, если обнаружила у себя эту штуку всего неделю назад? Зачем мне нужно было волновать тебя понапрасну?
– Да, я понимаю, но ведь ты, наверное, была так напугана.
Алистер и сам был напуган не меньше, чего нельзя было сказать о Джеймсе.
– Конечно, я испугалась, – сказала Сюзи, вспоминая свои ощущения, – но сейчас я покорилась судьбе. Мне кажется, что это не продлится долго.
– А что говорит твой мистер Гобсон?
– Алистер, он и сам пока не знает. Все покажет биопсия.
– Господи, Сюзи, как это ужасно. – Алистер обнял жену и прижал к своей груди ее голову.
Сюзи тихо сидела в объятиях мужа, чувствуя, что ему действительно страшно за нее, и впервые за всю их совместную жизнь поняла, что он любит ее.
