Текст книги "Другая женщина"

Автор книги: Пенни Винченци

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Глава 16

Тео. Семь часов вечера

– Ты вел себя отвратительно, – сказала Саша. Она стояла, прислонившись к двери, и с украдкой смотрела на мужа. – Фу, как мерзко! Бедная Гарриет.

– Мне очень жаль, что ты так думаешь, – ответил Тео. – На мой взгляд, это она вела себя отвратительно. Кто дал ей право поступать так необдуманно? Самонадеянная дура!

– Успокойся, Тео, ты уже говорил это. Это слышали все присутствующие. Вся гостиница теперь знает, что она самонадеянная дура. Как у тебя только язык повернулся сказать такое!

Тео посмотрел на жену. У него и без нее было плохое настроение, а она только подливала масла в огонь.

– Хватит меня критиковать, – сказал он. – То, что натворила Гарриет, переходит всякие границы и становится просто опасным.

Тео подошел к столу, налил себе большую порцию виски и стал раскуривать сигару.

– Слово «опасным» здесь совершенно неуместно, – заметила Саша. – Она немного не подумала, вот и все.

– Саша, ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что случилось? – спросил он сквозь сигарный дым.

– Тео, я все прекрасно понимаю. Крессида убежала. Она не захотела выходить замуж за Оливера и решила скрыться. Похоже, что она давно это замышляла.

– С чего ты так решила?

– Но это же очевидно: лицензия пилота, это письмо…

– Саша, по-моему, ты не понимаешь того, что говоришь. Как это она могла все заранее спланировать? Что-то толкнуло ее на это в последнюю минуту.

– Или кто-то.

– Что значит кто-то?

– Кто-то, в кого она была влюблена. Ты знаешь, что она беременна?

Слова Саши поразили Тео в самое сердце. От неожиданности он чуть не выронил стакан.

– Беременна? Какая ерунда!

– Да, беременна, – холодно подтвердила Саша. – Нам сказала об этом Гарриет как раз перед скандалом, который ты учинил.

– Саша, не смей разговаривать со мной таким тоном!

– Я буду разговаривать так, как мне нравится.

Тео с удивлением посмотрел на нее. Ему казалось, что он видит ее в первый раз. Он едва сдерживался, чтобы не накричать на нее.

– Хорошо, пусть беременна. Многие невесты сейчас…

– И ребенок, судя по всему, не от Оливера, – перебила его Саша.

– Какого черта ты так решила?

– А такого черта, что, будь он от Оливера, она бы не сбежала от него.

– Саша, похоже, ты знаешь больше меня.

– Я знаю столько же, сколько и ты, просто мне подсказывает женская интуиция.

– А, – махнул рукой Тео, – старая песня.

– Пусть и старая, но я ей доверяю. Если ты немного пошевелишь мозгами, Тео, то и сам сообразишь, что ребенок не от Оливера.

– Ну и чей же он, по-твоему?

– А вот этого я не знаю. Оливер сказал о беременности Крессиды, когда Гарриет уходила из дома.

– Жаль, что она не осталась послушать, – мрачно заметил Тео.

Поразмыслив немного, он пришел к заключению, что Саша, возможно, и права, и это его расстроило еще больше. Крессида, которая собиралась замуж за Оливера, спала с другим мужчиной? В такое трудно поверить.

Крессида, которую он знал чудесной маленькой девочкой?

Внезапно он вспомнил, как стоял у ее колыбельки, обнимая Мэгги за плечи, а она, улыбнувшись, предложила ему стать крестным отцом Крессиды.

– Я не гожусь в крестные отцы, Мэг, – ответил он тогда. – Я очень аморальный тип.

– Это не страшно, – ответила Мэгги. – Ты будешь дарить ей подарки, гулять с ней, а когда она подрастет, будешь устраивать для нее вечера.

– Ты все уже рассчитала, Мэг, – рассмеялся Тео.

– Да, – ответила она и горько заплакала.

– Мэг, что с тобой? Почему ты плачешь? Послеродовая депрессия?

– Нет, просто кое-что вспомнила. Ты ведь все знаешь, Тео, не так ли? Я имею в виду наш брак. Ты знаешь, почему он женился на мне?

– Конечно. Потому что он любит тебя.

– Нет, Тео, не поэтому, и ты это прекрасно знаешь. Он женился на мне, чтобы со временем получить место моего отца.

– Мэг, что за ерунда? – сказал Тео, чувствуя, как дрогнуло его сердце. – Полная чушь. Джеймс любит тебя, и даже очень. Он всегда хотел жениться на тебе. Он счастлив с тобой. Вы прекрасная пара. У вас хороший дом, две чудесные девочки…

– И совсем нет любви. Конечно, я люблю его, но он меня нет. Будь со мной честным, Тео. Мне было бы намного легче, а так я себя чувствую полной идиоткой. Между вами какой-то сговор…

– Никакого сговора, поверь мне, Мэг, – сказал Тео, обнимая ее. – Клянусь тебе. Я очень хорошо к тебе отношусь. Очень!

– Мне тяжело сознавать, что он женился на мне по расчету. Ему нужно было получить это место в клинике. Конечно, он хорошо ко мне относится, но совсем меня не любит. А я его так люблю, Тео, и мне очень тяжело.

– Возможно, в твоих словах есть доля правды, – сказал Тео, тщательно подбирая слова, – но я точно знаю, что он очень дорожит тобой. И потом, я же вижу, что он счастлив. А что еще нужно в браке?

– Нужно, чтобы были счастливы оба, а я не чувствую себя счастливой. – Она немного помолчала и продолжила: – Но я решила не сдаваться. Я решила, что завоюю его любовь. Крессида – символ нашей любви.

– Я тебя не совсем понимаю.

– Ты знаешь, я все ему сказала. Немногим больше девяти месяцев тому назад. Я сказала, что знаю, почему он женился на мне, сказала, что он меня не любит. Он закричал, что докажет мне свою любовь и потащил меня в постель. В ту ночь была зачата Крессида, и посмотри, какая она хорошенькая. Она символ нашей любви.

– Да, Мэг, конечно…

И вот спустя четверть века она действительно стала символом. Символом вероломства, коварства, неверности в любви – всего того, что так отчетливо просматривалось в Джеймсе на протяжении всей его жизни. Тео почувствовал, что к горлу подступает тошнота. Он посмотрел на Сашу, и по его лицу она поняла, что с ним творится что-то неладное. Она подошла к мужу и нежно поцеловала в губы.

– Бедный Тео, – сказала она, – ты выглядишь очень расстроенным. Мне жаль тебя.

– Что толку теперь говорить об этом?

– Пожалуй.

– Вчера, когда она с тобой разговаривала, она ничего не сказала? Может, она хоть намекнула, что чем-то обеспокоена, чего-то боится? Может, сказала, что беременна?

– Нет, ничего такого она не говорила. Она немного нервничала, вот и все.

– Ну хорошо, – сказал Тео, – со временем мы все узнаем, хотя…

– Я понимаю, – ответила Саша, – уже сегодня мы могли бы кое-что узнать, не вмешайся Гарриет. Теперь я понимаю, почему ты так рассердился на нее.

– Разумеется, рассердился, ведь Крессида нуждалась во мне. Наверняка ей была нужна моя помощь. К тому же было бы неплохо узнать, где она.

– А ты действительно уверен, что она снова позвонит?

– Только не сегодня. Теперь она будет бояться, что кто-то опять возьмет трубку.

Тео допил виски, уселся в кресло и стал нажимать кнопки на пульте телевизора в поисках подходящей программы.

Саша осторожно вытащила пульт из его руки.

– Мне надо поговорить с тобой, – сказала она. – Зачем звонил Марк?

– Да так, дела. Это тебе неинтересно.

– Тео, я уже устала от этого.

– От чего, дорогая? – Тео улыбнулся и взял ее за руки.

– От того, что обращаешься со мной, как с маленькой потаскушкой, которая годится только для постели.

– Но, дорогая, ты в ней просто неподражаема. – Ему вдруг захотелось ее так сильно, как не хотелось никогда раньше. Как было бы хорошо лечь с ней в постель, заняться любовью и забыть все неприятности сегодняшнего дня. – Иди ко мне, сядь рядом. Ты мне так нужна!

Саша посмотрела на него, и по ее взгляду он решил, что она откажется, однако она вдруг улыбнулась, подошла и села рядом.

– Как это ни глупо, – сказала она, – но я продолжаю любить тебя.

– Почему же это глупо? – спросил он, нежно гладя ее волосы. – Не вижу здесь ничего глупого.

– Еще увидишь.

– Саша, почему ты говоришь загадками? – Тео чувствовал себя разбитым, слегка опьяневшим, и ему хотелось в постель. – Пошли спать. Немного секса, и я сразу усну.

– Не хочу, – ответила Саша.

Тео был потрясен. За все девять месяцев их брака она еще ни разу не отказала ему – ни жестом, ни намеком. Она всегда с готовностью отвечала его желаниям.

– В чем дело? – спросил он. – От меня плохо пахнет? Мне принять душ?

– Нет, – ответила Саша, – а вот мне душ не помешает.

Она встала, прошла в ванную и закрыла за собой дверь.

Тео налил себе еще порцию виски, опустился в кресло и попытался успокоиться. «Женщины – народ непредсказуемый, – решил он про себя, – то они больны, то у них плохое настроение. Нужно быть мужчиной и держать себя в руках». Но чем больше он себя уговаривал, тем сильнее он чувствовал, что здесь что-то совсем другое. Это Гарриет могла отказать ему и уйти, хлопнув дверью, но не Саша. Саша была сама страсть, сама любовь, и не было случая, чтобы она не захотела заниматься сексом. Не будь ее, он до сих пор страдал бы по Гарриет. Почему же сейчас она отвергла его? Нет, это явное недоразумение.

Тео затушил сигару, допил виски и пошел в ванную.

Саша стояла под душем. Через стеклянную дверь Тео видел очертания ее стройного тела. Господи, до чего же она хороша. Ему не нужны ни ее ум, ни ее душа, а только это прекрасное тело. Тео через стекло смотрел на ее высокую крепкую грудь – он подозревал, что там есть немного силикона, хотя она это отрицала, – на ее узкие бедра, плоский живот с пушком золотистых волос, и страсть волной захлестнула его. Он сорвал с себя ремень, брюки, рубашку и рванул дверь душа.

Саша посмотрела ему в лицо, затем ее взгляд скользнул ниже и с удивлением задержался на его возбужденной плоти. Она никак не отреагировала на нее, не дотронулась до нее рукой, как это делала тысячу раз раньше, не прижалась к нему своим телом, а равнодушно повернулась к нему спиной и подставила лицо струям воды.

От такого поведения Тео потерял не только контроль над собой, но и здравый смысл. Он шагнул в душ, повернул ее к себе и стал целовать, стараясь раздвинуть ей ноги. Она попыталась оттолкнуть его, но он уже проник в нее. Краем сознания он понимал, что ведет себя глупо, недостойно и даже жестоко, но не мог остановить себя. Он должен взять ее, должен расслабиться, должен забыть все тяготы дня!

– Тео! – закричала Саша сквозь шум льющейся воды. – Перестань! Ты понимаешь, что я этого не хочу.

Но он уже не мог остановиться. Бешеная страсть клокотала в нем, искала выхода. Он целовал ее, но ее губы не отвечали на его поцелуи; он обнимал ее, но она стояла неподвижно, опустив руки по швам. Ее тело не отзывалось на его страсть, оставаясь холодным и враждебным, но он преодолел сопротивление, и через минуту все было закончено. И сразу на него навалилось какое-то мерзкое ощущение, что-то неприятное и постыдное. Избегая встретиться с Сашей взглядом, он вышел из душа и закрыл дверь.

Накинув халат, он прошел в спальню и лег на кровать. На душе было тошно, все тело ныло от усталости.

Прошло довольно много времени, пока Саша не вошла в спальню, закутанная в полотенце, как в саронг. Не глядя на него, она подошла к шкафу и стала рыться в белье.

– Прости, Саша, – неожиданно для себя сказал Тео. – Это больше никогда не повторится. Пожалуйста, прости меня.

– Ну что же, я рада это слышать, – ответила она, едва взглянув на него.

– Просто я сегодня очень расстроен.

– Бедняжка!

«Черт возьми, что происходит? – подумал Тео. – Кто эта холодная, равнодушная женщина? Почему она не хочет успокоить его, быть с ним ласковой?»

Саша через комнату посмотрела на него.

– Ты выпьешь? – спросила она все тем же бесстрастным голосом. – Лично я хочу выпить.

– Да, выпью, – ответил Тео. – Виски без льда. Спасибо тебе, – добавил он спустя некоторое время.

Саша с удивлением посмотрела на него и протянула ему стакан. Она села в кресло в дальнем углу комнаты и сидела там, потягивая вино с таким видом, будто в данный момент для нее это было самым главным.

– Прости, – снова повторил он, зажигая сигару.

– Все нормально, – ответила Саша. – Так чем ты еще там расстроен?

– У Марка для меня плохие новости.

– Что это за новости?

– Саша, я не хочу говорить с тобой об этом.

– Зато я хочу, Тео. Ты меня понимаешь? – Тот же отрешенный взгляд, бесстрастный голос.

Тео начал волноваться. «Что, черт возьми, происходит? Может, стоит ей все рассказать, чтобы снять напряжение?»

– Ну хорошо. Мне очень хотелось купить одну компанию.

– Какую?

– «Кэл-Вин».

– А, по производству вина.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю очень многое, Тео. Ты удивишься, как много всего я знаю.

– Я уже начинаю удивляться. Так вот, она находится в Калифорнии.

– Я знаю, в Напа-Велли.

– Правильно, в очень красивом месте. Я мечтал даже построить там дом.

– Вот как? Для кого?

– Для нас, конечно.

Тео внимательно посмотрел на Сашу, но ее лицо было непроницаемым.

– Ясно. Так что же случилось?

– Какой-то ублюдок опередил меня. Купил большую часть всех акций. Казалось бы, черт с ним, но…

– Но это тебя задевает, – закончила Саша. – Я права, Тео? Видеть, как рушатся твои планы, как кто-то обошел тебя… Это задевает.

– Да, черт возьми, задевает и даже очень! Я вне себя от злости.

– На кого же ты злишься?

– На всех. На Марка – за то, что он прошляпил это дело, на того, кто купил, ну и на себя, конечно.

– Понимаю. Мне очень жаль.

Саша встала, принесла большой кожаный чемодан, положила его на кровать и стала доставать вещи из шкафа и ящиков комода.

– Что ты еще надумала? – спросил Тео с раздражением. – Я не собираюсь никуда уезжать. Я нужен здесь Джеймсу.

– А я собираюсь, – ответила Саша. – Мне нечего здесь делать.

Она надела брюки и майку, причесала волосы, побрызгала на себя духами и стала копаться в дамской сумочке.

– Что ты сказала? – Тео бросил сигару и с удивлением посмотрел на нее.

– Я больше не хочу здесь оставаться. Мне здесь делать нечего. Извинись за меня перед всеми. Я возвращаюсь в Лондон.

– Ничего подобного ты не сделаешь, – ответил Тео. – Ты нужна мне здесь!

– Придется тебе обойтись без меня, – сказала Саша с нежной улыбкой.

– Саша, это абсолютно исключено!

– Тео, я уезжаю.

Волна гнева захлестнула Тео. Он вскочил с постели и грубо схватил ее за руку. Рука была тонкой, но сильной. – Ты останешься, Саша!

– Я уезжаю, Тео. Ради твоего же блага. Отпусти меня!

У Тео все поплыло перед глазами, земля стала уходить из-под ног. Однако он успел заметить, что лицо Саши оставалось совершенно спокойным, а взгляд выражал презрение.

– Тео, мне надо кое-что сказать тебе. Ублюдок, который скупил акции, – это я.

– Ты?! Не смеши меня.

– И не собираюсь. Это я купила их.

– Но у тебя нет денег!

– Они у меня есть.

– Но это мои деньги, и если ты купила на них акции, то компания принадлежит мне!

– Нет, Тео. Боюсь, что ты ошибаешься.

Не спуская с нее глаз, Тео налил себе виски и сел в кресло в ожидании объяснений.

– Я понимаю, чего ты от меня ждешь, – сказала Саша.

– Хотелось бы послушать!

– Ты был щедр ко мне, Тео, и даже очень. Ты подарил мне множество хороших вещей за исключением…

– За исключением чего, Саша?

– За исключением уважения. Да и вообще у тебя не было ко мне никакого настоящего чувства, кроме чувства снисхождения, маленького потакания моим слабостям. А мне этого мало, Тео. Я довольно сообразительна, и мне не нравится, когда ко мне относятся, как к глупому щенку. Присутствовать на обедах, блистать на приемах – это все не по мне. Мне не нравится, когда постоянно говорят, что я ничего не понимаю. Я отлично все понимаю, и мне хотелось бы принимать участие во многих серьезных делах. Ты вел себя со мной оскорбительно. Сначала я тебя действительно любила. Вряд ли ты мне поверишь, но я вышла бы за тебя замуж, даже если бы у тебя вообще не было денег. Я находила тебя очень привлекательным, умным и мудрым. Ну и, конечно, очень, очень сексуальным. Своим обращением ты уничтожил мою любовь, Тео. Да и не только мою, но и любовь к тебе Манго, Марка и многих других. Я перестала уважать тебя. Сейчас можно с уверенностью сказать, что я не люблю тебя, Тео.

Тео хотел было возразить, но слов не находилось. Он просто сидел, пил виски и молча слушал ее.

– И я решила, – продолжала Саша, аккуратно складывая вещи в чемодан, – доказать тебе, на что я способна. Я продала драгоценности, предварительно сделав копии, самую дорогую одежду, а на вырученные деньги купила акции.

– А как ты узнала, что это выгодная сделка? – спросил Тео охрипшим голосом.

– О, Тео, не будь дураком. Я же живу рядом с мастером своего дела. Я только слушала и запоминала, а затем инструктировала своего брокера. Мне очень хотелось купить эту компанию, и я сделала это. Вчера я купила акции «Тилинг Милл», а сегодня утром продала их по более высокой цене. Вот почему я ушла из дома так рано. Мне нужно было срочно позвонить по телефону. Я еще не была в тех местах и не знаю, как они выглядят, но сегодня я непременно полечу туда.

Тео наконец обрел способность говорить.

– Я подам на тебя в суд, – сказал он, – и доведу тебя до нищеты!

– Тео, какой суд? Я не сделала ничего плохого. Продав драгоценности, я поступила законно. Это были твои подарки. Ведь ты не собираешься сам носить их или передать следующей миссис Баган? Подумай, как ты будешь выглядеть, если подашь на меня в суд. Твоя глупая жена обошла тебя! На твоем месте я сидела бы тихо и никому не рассказывала об этом, хотя, впрочем, я не возражаю. Я победила тебя, а это что-нибудь да значит.

Саша подошла к нему и с нежностью поцеловала в лоб.

– Я сейчас уезжаю в Лондон. До свидания, Тео. Попрощайся за меня с Манго. Он отличный парень. Он был ко мне очень добр. Да, Тео, советую тебе помириться с Гарриет. Она до сих пор любит тебя, да и ты все еще не забыл ее.

– Это она тебе рассказала? – спросил Тео, нахмурившись. – Если она, то я…

– Нет, Тео, не она. Гарриет никогда бы не сделала подобной глупости.

– Тогда кто же?

– О… – протянула Саша, и на ее лице возникло гадливое выражение. – Мне рассказала Крессида. Сразу после того, как мы с тобой поженились. Нежная, славная, слишком хорошая, чтобы быть такой в действительности, Крессида. Скажешь, что это на нее не похоже? Она наслаждалась, рассказывая мне о вашем романе. Однако мне пора. Такси уже, наверное, ждет. Я должна успеть к поезду. Прощай, Тео. Спасибо за все.

Глава 17

Тилли. Семь часов вечера

Тилли лежала в ванной, закрыв глаза и стараясь расслабиться и ни о чем не думать, даже о предложении фирмы «Розенталь», о котором она пока так ничего и не решила, когда в ванную вошел Манго. Она бы не заметила его появления, не заверни он краны и не почеши ее пятку. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела склоненное к ней улыбающееся лицо с нависшими над ним черными кудрями.

– Привет, Манго!

– Привет, Тилли. Извини, что побеспокоил тебя. Шел по нужде и увидел, что здесь наводнение.

– Так и иди по своим делам и оставь меня в покое. Мне бы следовало запереть дверь.

– Тогда бы здесь точно было наводнение. Моя няня учила меня никогда не запирать дверь ванной. Потрясающая была нянька! Старая, сердитая, но очень забавная. Она прекрасно играла в футбол, а в покер ей не было равных.

– Правда? К сожалению, у меня не было няньки, и мне не с кем сравнивать. Зачем ты сюда приехал, кроме того, что тебе захотелось пописать?

– Я привез Гарриет. Она была в гостинице и поругалась с моим отцом. Бедняжка, она так расстроена!

– Из-за чего они поссорились?

– Она сделала непростительную глупость. Кресс позвонила моему отцу, а Гарриет взяла трубку, но та не захотела с ней разговаривать. Похоже, мы так и не узнаем, где она.

– Вот сука! – сказала Тилли.

– Кто? Гарри?

– Вовсе нет. Крессида! Чем больше я о ней узнаю, тем меньше она мне нравится. Если она не хотела выходить за Оливера, то почему не сказала ему об этом раньше? Ты что-нибудь понимаешь?

– Мне кажется, что собака зарыта глубже, – ответила Манго, садясь на край ванны. – Не возражаешь?

– Нет.

– Я никогда не видел тебя обнаженной, – сказал Манго, оценивающе рассматривая ее, – из ванны торчали ее грудь и колени.

– Надеюсь, я не разочаровала тебя?

– Ты роскошная женщина. Не будь я влюблен в одну особу, то залез бы сейчас к тебе.

– Вот тогда действительно случилось бы наводнение, – ответила Тилли. – И кроме того, не забывай, что тоже серьезно влюблена.

– А что ты в самом деле делаешь здесь, Тил? Где Руфус?

– Он внизу. Занят своим любимым делом – расточает дамам приятные улыбки. Мне захотелось принять ванну, и Мерлин привел меня сюда. Он душка.

– Согласен. Гарриет говорит, что он положил глаз на Жанин.

– Крестную Крессиды? Приятная женщина.

– Отец рассказывал мне, что у нее с Джеймсом был роман, когда тот был еще совсем безусым юнцом.

– Ты что, шутишь?

– Совсем нет. Ему было восемнадцать, и он был девственником, а она светской женщиной лет тридцати пяти или около того.

– Боже! – воскликнула Тилли, поводя плечами.

– Мне кажется, ты не любишь Джеймса.

– Не люблю.

– Он хороший парень.

– Не нахожу.

– Ты что, знала его раньше?

– Можно сказать и так. Может, когда-нибудь я тебе расскажу о нем.

– Тилли, это нечестно!

– Пока еще не настало время. Давай сменим тему. Что там происходит?

– Гарри приехала покаяться, а потом я отвезу ее в Лондон.

– Я могла бы поехать с вами, – сказала Тилли, намыливая голову шампунем. – Ты не возражаешь? А почему ты собрался в Лондон?

– Мне здесь уже надоело. Я тоже поругался с отцом, и потом, мне надо повидаться с моей любимой женщиной.

– Она красива?

– Потрясающе! Не будь ее, я бы сейчас залез к тебе в ванну.

– Расскажешь мне о ней в машине. Подай, пожалуйста, полотенце.

– А Руфус? Он поедет с нами?

– Может, да, а может, нет. Но мне кажется, что не поедет.

– Почему?

– Ну что я могу тебе сказать? Он считает своим долгом быть рядом с матерью.

– Ты и Сюзи не любишь?

– Почему не люблю? Люблю.

– По твоему тону этого не скажешь.

– У тебя богатое воображение, – холодно ответила Тилли.

Вопрос Манго поставил ее в тупик. Она еще окончательно не решила, как ей относиться к Сюзи после сделанного открытия, но симпатии к ней у Тилли поубавилось.

Она с ободряющей улыбкой посмотрела на Манго и сказала:

– Попроси Руфуса подняться ко мне сюда. В дверь осторожно постучали.

– Входи, – сказала Тилли. Только Руфус мог так стучать.

Он вошел, улыбаясь, и тихо закрыл за собой дверь.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила Тилли, и ее сердце перевернулось. Теперь она знала, что означает это выражение: «сердце перевернулось».

– Как ванна? Мерлин сказал мне, что привел тебя сюда.

– Чудесно! – Она нежно погладила его по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал в ладонь. Дрожь прошла по телу Тилли.

– Черт, – сказала она, – вот черт!

– Что я сделал?

– Заставил меня захотеть тебя, – ответила она.

– Прямо сейчас?

– Нет, – ответила она, вспомнив, что им предстоит серьезный разговор, – нет, не сейчас. Не думаю, чтобы мы поступили правильно.

– Оттолайн Миллз, когда это вы поступали правильно? – спросил, улыбаясь, Руфус. Он снял с нее полотенце и положил руки ей на грудь. – До чего же она прекрасна.

Тилли молчала. Его рука скользнула дальше, погладила ее плоский живот, крепкие ягодицы. Он стал целовать ее и делал это очень умело. Он ластился к ней, терся о ее тело, и Тилли испытывала невероятное наслаждение. «Ты ласкаешь меня своим членом», – как-то сказала она ему, на что он рассмеялся и сказал, что этого не может быть. Вот и сейчас Тилли почувствовала, что его плоть восстала, и своей рукой выпустила ее наружу.

– Господи, Тилли, давай найдем какое-нибудь укромное местечко, – сказал он, и она, накинув полотенце, пошла вслед за ним по коридору и дальше по лестнице в комнату на чердаке.

– О моя дорогая, дорогая Тилли, – сказал он, запирая дверь, – как же я люблю тебя!

Тилли молча легла на пыльный пол и раскрыла для него свои объятия. Не отрывая от нее глаз, он начал быстро срывать джинсы, рубашку, носки. Потом лег рядом с ней и начал ласкать ее грудь. Тилли закинула голову, закрыла глаза и вся отдалась страсти, чувствуя, как нарастает его возбуждение. Больше всего на свете она любила именно этот момент, когда каждая клеточка ее тела хотела его, стремилась к нему, когда она сама открывалась ему навстречу, ждала его и, когда он уже был в ней, переворачивалась, садилась на него верхом, подхваченная страстью входила в ритм, тянула его на себя, отталкивала и снова тянула, ожидая с диким восторгом, когда наступит оргазм, затем с криком блаженства падала ему на грудь и замирала, всем сердцем чувствуя, что никогда не сможет расстаться с ним, что ее страшит даже сама мысль о расставании.

Она раскрыла глаза и увидела над собой лицо Джеймса Форреста, и это сразу же отрезвило ее.

– Послушай, – сказала она Гарриет, которая, глотая слезы, пила на кухне чай вместе с Мерлином, – не позволяй им кричать на тебя. Ты сделала то, что сочла нужным. Ты и так уже нахлебалась сегодня всякого дерьма. Мерлин, прошу прощения за грубое выражение. Если Крессида не захотела говорить с тобой, то это ее проблемы.

– Вы совершенно правы, – сказал Мерлин. – Я бы и то не смог сказать лучше. Не беспокойтесь, Тилли, я не дам Гарри никому в обиду. Та маленькая дрянь заслуживает хорошей порки.

На губах Гарриет появилась слабая улыбка.

– Как жаль, что вы уезжаете, – сказал Мерлин Тилли. – Мне бы хотелось узнать вас получше. Может быть, в другой раз.

– Было бы чудесно, – ответила Тилли. – Мне тоже этого хочется.

– Обязательно зайдите на квартиру Крессиды, – сказала Гарриет. – Хотя бы просто для того, чтобы убедиться, что ее там нет. Наверняка вас туда не пустят, но попросите консьержку зайти к ней. Объясните ей все как следует.

– Я все сделаю, – ответила Тилли. – Ни о чем не беспокойся. Я обязательно позвоню тебе из дому. Может, ты тоже поедешь с нами?

– Не могу. Это расценят как бегство, а я никогда этого не делала.

– Жаль, что ты тогда не убежала из этой мерзкой школы, – сказал Мерлин. – Какими надо быть жестокими, чтобы посылать туда детей.

– Жанин тоже пыталась спасти меня, – сказала Гарриет, вытирая слезы. – Только вы двое хорошо ко мне относились. Что бы я делала без вас? Я слышала, как она спорила с папой. А сколько писем она мне написала!

– Кажется, я чувствую запах ее духов, – сказал Мерлин, нюхая воздух. – Какая девочка, а? Жаль, что мы раньше не встретились. Я хочу сегодня вечером пригласить ее на обед. Что вы думаете об этом? Боюсь, что хвоей маме это не понравится.

– О, Мерлин, никуда не уходи, – попросила Гарриет. – Ты мне нужен здесь.

– Так пойдем с нами.

– Дорогой Мерлин, зачем вам третий лишний? Обещай мне, что ты вернешься.

– Конечно, вернусь, и очень рано.

– Тилли, ты не знаешь кого-нибудь из «Коттон филдз»? – спросила Гарриет. – Кого-нибудь из их американского филиала?

– Конечно, знаю, – ответила Тилли. – Я недавно снималась для них в Мексике. У них прекрасные вещи. Почти такие же, как у тебя. Они выпускают очень хороший каталог.

– А кто там был от компании?

– Кен Лазард, заведующий отделом маркетинга и главный дизайнер, сноб и придира, которого я однажды чуть не убила, но, в сущности, отличный парень. А что?

– Я хочу, чтобы ты для меня кое-что выяснила. Знаешь, дела у меня идут неважно.

– Гарриет, почему ты ко мне раньше не обратилась?

– Все надеялась на что-то.

– У тебя неприятности? – спросил Мерлин.

– Да, Мерлин, только не говори об этом никому, особенно Жанин. Обещаешь?

– Конечно. И как обстоят дела?

– Хуже некуда. В ближайшие двое суток на мое имущество будет наложен арест.

– Черт возьми, Гарри, почему ты не говорила этого раньше? Это действительно ужасно, а главное, несправедливо.

– Жизнь не всегда бывает справедлива. Я сама во многом виновата, и поделом мне.

– Глупости, – сказал Мерлин, – ты ни в чем не виновата. Хочешь, я сам поговорю с этими людьми, собью с них спесь? Ты же знаешь, что я это умею.

– Спасибо, Мерлин, но лучше не надо. Не понимаю, что с ними случилось. Мы уже почти было подписали контракт, и вдруг они исчезли. Не отвечают на мои звонки и факсы. Я просто хочу выяснить, в чем дело?

– Гарри, – сказала в раздумье Тилли. – Сколько денег тебе нужно?

– Да пустяк – всего-то один миллион! – шутливо ответила Гарриет, стараясь казаться веселой. – У тебя он есть?

– Пока нет, но…

– Тилли, я знаю, что ты хорошо зарабатываешь, но таких денег нет и у тебя.

– Возможно, они появятся, а пока я позвоню Кену. У тебя есть их номер?

– Тилли, ты будешь осторожной? Я не хочу, чтобы они что-нибудь заподозрили.

– Да, да, – отмахнулась Тилли. – Откуда я могу позвонить?

– Поднимись в мою комнату.

По словам секретаря, Кен Лазард был на совещании, и он не знал, когда тот освободится. Тилли предложили оставить ее телефон и обещали позвонить при первой возможности.

– Понятно, понятно, – весело сказала Тилли, – передайте ему, что звонила Тилли Миллз. У меня к нему срочный разговор. Он касается Пати Тормистер.

Подружка Тилли Пати Тормистер, высокая девушка с пепельными волосами, тоже была манекенщицей.

– Боюсь, что он не сможет позвонить вам раньше завтрашнего утра, – ответил ледяной голос на другом конце провода. – Он действительно очень занят.

– Хорошо, хорошо, – сказала Тилли, – просто передайте ему, что я звонила.

Буквально через секунду трубку взял сам Кен Лазард.

– Привет, Кен, – рассмеялась Тилли. – Похоже, совещание действительно очень важное!

– Очень, – ответил Кен. – Как дела, Тилли?

– Чудесно, а у тебя?

– Тоже неплохо. Мы тогда провели веселую неделю. Так что мне передавала Пати?

– Откровенно говоря, ничего, – ответила Тилли, и перед ее глазами всплыла картина, как Кен и Пати купаются вместе в Мексиканском заливе, – но она на следующей неделе собирается в Нью-Йорк. Я могла бы сказать тебе, где она остановится.

– Ну и сука же ты, Тилли, – добродушно заключил Кен Лазард. – Тогда чего же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты провел для меня маленькое расследование. Мне это позарез нужно. Это для одной моей приятельницы. Позвони мне, когда все узнаешь, а взамен получишь название гостиницы, где остановится Пати.

– Кен Лазард позвонит в конце дня, – сказала она Гарриет. – Я имею в виду их день, у нас здесь будет три или четыре часа. Поняла? И не волнуйся, он обязательно позвонит. Он сам заинтересован во мне.

– Тилли, – сказала Гарриет – я так тебя люблю!

– Тилли, – сказал Руфус, – я так тебя люблю и не понимаю, почему ты уезжаешь.

– Потому что завтра меня ждет работа, и, кроме того, это чисто семейное дело. Я сделала все, что могла, правда, не так уж много. Оливер ничего не хочет говорить.

– А мне казалось, что он все тебе расскажет.

– Он чего-то боится. Даже не сказал мне, что Крессида беременна. Кто-то его хорошо накрутил.

– Ты думаешь?

– Скорее всего это его мамочка. Я бы с такой тоже всего боялась.

– Сомневаюсь, что кто-то может тебя запугать.

– Напрасно сомневаешься.

Всю дорогу до Лондона Манго говорил только об Алисе. Тилли не переставала удивляться. Зная Манго, она не могла поверить, что какая-то женщина сможет так завладеть его сердцем. Только одному Фрейду могло бы быть понятным, почему он влюбился в женщину, которая годилась ему в матери.