Текст книги "Украина: история"

Наконец, и в пределах нынешней территории Украины, на ее юго-западе, тоже возникает важный очаг региональной дифференциации – Галицкое и Волынское княжества.

Если Киев эпохи расцвета безоговорочно сосредоточивал в своих руках всю силу и мощь огромной державы, то ныне почти вся эта сила отошла к прежним окраинам, к полюсам – северо-восточному и юго-западному. Из всех прежних киевских земель, пожалуй, лишь Владимиро-Суздальская да Галицко-Волынская не уступали друг другу в военной мощи.

При этом именно Галицкое и Волынское княжества М. Грушевский считал самыми прямыми наследниками политических и культурных традиций Киева. А другой видный украинский историк, С. Томашивский, называл объединенное Галицко-Волынское княжество XIII в. первым бесспорно украинским государством. В самом деле: если рассматривать эту объединенную державу на пределе ее могущества, в тех границах, которых ей к этому времени удалось достичь, то окажется, что 90 % ее подданных жили на территории современной Украины.

В то же время эти княжества никогда не теряли своего пограничного значения. Здесь, вдоль бывших западных границ Киевской Руси, проходил этнический рубеж. На нем исстари сходились интересы украинцев и поляков, и отчаянная борьба между двумя этими народами не ослабевала вплоть до середины XX в. На этих землях проходил и важнейший культурный рубеж: одни назовут их форпостом католического Запада, другие – православного Востока.

Галичину – землю в восточных предгорьях Карпат, в верховьях текущего прямо в Черное море Днестра и Прута, впадающего в Дунай неподалеку от его устья,– поначалу населяли племена дулебов, тиверцев и белых хорватов. На востоке Галичина граничила с Волынью – лесной холмистой местностью, также населенной дулебами и белыми хорватами. Историческая граница Галичины и Волыни вытянулась на десятки километров. К востоку от Волыни находилось Киевское княжество. Так что, в отличие от Галичины, вынужденной отражать постоянные набеги воинственных венгров и поляков от своих западных и северных рубежей, Волынь имела лишь одного чужеземного соседа на севере – литовцев. И большой удачей обоих княжеств было то, что горы и холмы, леса и овраги делали их труднодоступными для южных соседей – степных кочевников.

Галицко-Волынское княжество

Волынь и особенно Галичина были густо заселены. Через эти земли проходили торговые пути в Западную Европу. В местах важнейших стратегических пересечений этих путей возникали многочисленные города. Кроме того, Галичина была богата соляными месторождениями. А соль – товар ходкий: вся Русь зависела от галицкой соли.

До 980—990 гг., когда Володимир Великий присоединил эти земли к своим владениям, их контролировали поляки. На Волыни Володимир основал город и назвал его своим именем. Со временем Володимир-Волынский стал достойной столицей нового княжества. А в Галичине политический центр переместился из Перемышля в город Галич, возникший близ карпатских соляных шахт.

Поначалу Галичина и Волынь были вотчиной киевских князей, а затем перешли к их прямым потомкам. Галичиной правили Ростиславичи – потомки внука Ярослава Мудрого, а Волынью – Мстиславичи, ведущие свое происхождение от сына Володимира Мономаха. И хотя историки для собственного удобства, как правило, рассматривают Галищсо-Волынское княжество как нечто единое, это все же были не только различные, но и не слишком похожие друг на друга политические образования XII—XIII вв.

Пожалуй, самое впечатляющее различие состояло в природе и характере правящей элиты. Галицкие бояре были, несомненно, самыми богатыми, могущественными и своенравными боярами на Руси. Влияние их на политическую жизнь Галичины было беспредельным. Вот, кстати, и третий вариант развития киевской политической системы: если два первых – республиканский и абсолютистский – типично представлены в судьбах Новгородского и Владимиро-Суздальского княжеств, то идеальным образцом олигархического правления (т. е. в данном случае власти боярской знати) можно считать политическое устройство Галичины.

По мнению советских историков, уникальная роль галицких бояр во многом объясняется особенностями их происхождения. В отличие от других княжеств, где боярами, как правило, становились княжеские дружинники и их потомки, галицкая аристократия, по всей вероятности, происходила в основном из местной племенной знати. Так что свои имения галицкие бояре получали не от князя, как бояре иных земель, а путем узурпации общинных владений. Очевидно, уже первые Рюриковичи, придя в Галичину, натолкнулись на круговую оборону местной знати, не собиравшейся поступаться собственными интересами.

Некоторые другие историки к этому объяснению прибавляют следующее. По крайней мере четыре поколения Ростиславичей, утверждают они, счастливо правили этой страной, и бояре имели предостаточно времени и возможностей для устройства собственных дел. К тому же многие из них торговали солью, а это давало немалую прибыль, укрепляя и без того солидное боярское состояние. В итоге богатейшие из галицких бояр так крепко стояли на ногах, что даже могли позволить себе содержать собственные боевые дружины, состоявшие из мелких феодалов. Кроме того, Киев был далеко, и великие князья даже в лучшие свои времена не имели особых возможностей для вмешательства в галицкие дела. Зато до Польши и Венгрии рукой подать: там галицкие бояре видели вдохновляющие примеры власти и господства аристократов, туда же в случае чего обращались они за помощью против собственных особо строптивых князей.

В противоположность галицким волынские бояре были более простого пошиба. Большая их часть пришла на Волынь в составе дружин тех князей, назначение или смещение которых целиком зависело от воли Киева. Отсюда, с Волыни, Киев не казался таким далеким, каким представлялся жителям Галичины, и влияние его было гораздо более ощутимым. Волынские бояре, как это и водилось по всей Руси, наделялись землями за верную службу князю. Зависимая от княжеских милостей волынская знать была более лояльной, нежели галицкая. На волынских бояр князья могли положиться. Вот почему, когда дело дошло до объединения двух княжеств, больше шансов на это оказалось не у галицких князей, а именно у волынских.

Галицкие Ростиславичи. Галичина первой из всех княжеств, расположенных на территории современной Украины, официально порвала с Киевом. Правдами и неправдами хитрый князь Володимирко (1124—1153) сумел подчинить себе все галицкие земли. Уже при нем все усилия великих князей киевских как-то повлиять на ход событий в Галичине оказывались тщетными.

Ярослава же, сына Володимирка, правившего в 1153– 1187 гг., недаром прозвали Осмомыслом. Политический ум и чутье этого безусловно талантливого князя будто и в самом деле восьмикратно превышали политические стандарты эпохи. Опираясь на достижения своего отца, Ярослав расширил границы княжества на юг вплоть до устья Днестра, т. е. включил в него и часть территории современной Молдовы. При нем и в стране царили мир и довольство, и с могучими соседями – венграми, германским Фридрихом I Барбароссой – установились отношения доверия и дружбы. А уж о славе и авторитете галицкого князя на Руси нечего и говорить – достаточно вспомнить похвалу ему в «Слове о полку Игоревен: «Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь ты на своем златокованном престоле, подпер горы Венгерские своими железными полками, заступив королю путь, затворив Дунаю ворота, меча тяжести через облака, суды рядя до Дуная. Грозы твои по землям текут, отворяешь Киеву ворота, стреляешь с отчего золотого престола салтанов за землями».

Однако не только галицкий князь, но и галицкие бояре набирали силу. О том, насколько влиятельными стали они при Ярославе, свидетельствует эпизод из биографии этого князя, когда бояре заставили его отречься от своей второй (невенчанной) жены Анастасии, а потом сожгли ее на костре.

По смерти Ярослава начался беспредел. Сын его Володимир (1187—1199), последний из Ростиславичей, по выражению летописца, «думы не любил с мужами своими». Бояре взбунтовались и вынудили своенравного князя искать убежища в Венгрии. Венгерский король Андрей обещал вернуть Володимиру престол, но, придя в Галичину, объявил ее собственной вотчиной. Однако против чужеземцев восстал народ. Володимир помирился с боярами и выгнал венгров вон. К чему же привели все эти годы войн и опустошений? Хотя князь снова сел на престал, он стал более, чем когда-либо прежде, зависим от бояр. Был создан печальный прецедент, который в течение еще полувека. стал типичным: кое-как мирясь с властью сильного князя – объединителя земель, бояре затем предъявляли претензии его более слабому наследнику, тем самым давая повод для чужеземного вмешательства. И снова страна ввергалась в хаос – до появления новой «сильной руки», на короткое время овладевающей ситуацией.

Галицко-волынские Романовичи. Короткий расцвет Галичины убедительно свидетельствовал о растущей роли окраин прежней могучей державы. Зато ее союз с Волынью сулил новые эпохальные перспективы для всей Восточной Европы. Осуществить такой союз на практике сумел волынский князь Роман Мстиславич (1173—1205).

С самой юности этот человек с головой окунулся в политическую борьбу. В то самое время, когда отец Романа, волынский князь Мстислав, бился на юге с суздальским князем Андреем Боголюбским за Киев, новгородцы в 1168 г. избрали своим князем самого Романа, прося защитить их от суздальской агрессии на севере. После смерти отца в 1173 г. Роман прежде всего позаботился о том, чтобы заново объединить раздробленные, заброшенные отцовские владенья на Волыни. А уже в 1188 г. он получил приглашение на княженье от галицких бояр. Но воспользоваться им в то время помешали ему князья-соперники и враждебные боярские партии. И лишь в 1199 г. он смог вернуться к галицкому вопросу, объединив галицкие земли с волынскими. Таким вот образом на политической карте Восточной Европы возникло новое мощное политическое образование во главе с энергичным, сильным правителем.

Во внутренней политике Роман успешно справился со своей главной задачей – обузданием бояр, не останавливаясь ни перед ссылками, ни перед казнями. «Не убив пчел, не полакомишься медом»,– любил повторять этот князь. Как и в других европейских странах, княжескими союзниками в борьбе с олигархией выступали горожане и мелкие феодалы.

Однако наибольшую славу Роману принесли его успехи во внешней политике. После объединения Галичины и Волыни он разгромил соперников-суздальцев и в 1203 г. овладел Киевом. Итак, галицкие и волынские, киевские и переяславские – все исторические земли Украины, за исключением черниговских, оказались под единой властью. Мнилось, недалек уж день и час, когда заново объединятся все те части Киевской Руси, что ныне составляют территорию Украины. Во всяком случае Роман ближе всех посткиевских князей подошел к этой цели – потому-то современные украинские историки оказывают ему особое внимание.

На юге Роман успешно защищал украинские земли от половцев. На севере он сумел далеко углубиться на территорию Польши и Литвы. Впрочем, эта страсть бесконечно расширять свои и без того громадные владения его и погубила. Во время польского похода 1205 г. Роман со своими войсками попал в засаду и был убит. Его «держава» просуществовала всего лишь шесть лет – слишком малый срок для создания стабильного политического образования. И все же современники Романа в ознаменование его выдающихся достижений именовали его «Великим» и даже «повелителем всея Руси».

Вскоре после Романовой смерти страну вновь постигли три вечных несчастья – интриги бояр, княжьи распри, чужеземное вмешательство. И вновь распались звенья, которые Роман на протяжении всей своей жизни усердно пытался сковать в единую цепь.

У Романа остались два совсем еще маленьких сына: Данилу было четыре года, Васильку – два. И хотя мать их Ганна была женщиной волевой, ее, беззащитную вдову, вместе с малыми Романовыми сиротами галицким боярам ничего не стоило прогнать со двора. На их место были приглашены трое Игоревичей – сыновья небезызвестного персонажа «Слова о полку Игореве». Это было ошибкой бояр, которая многим из них стоила жизни. Игоревичи не спешили делиться властью с боярской олигархией и уничтожили пол тысячи бояр, прежде чем последним все-таки удалось прогнать их восвояси. Впоследствии Игоревичам не поздоровилось: все трое были схвачены галицкой элитой и повешены.

После этого поведение бояр стало уж и вовсе непредсказуемым. В 1213 г. они посадили на престол не потомственного князя, а некоего Володислава Кормильчича из своей же братии. Воспользовавшись возмущением, так сказать, «мировой общественности» этим неслыханным деянием, правители Венгрии и Польши, якобы защищая права законных князей Данила и Василька, вторглись в Галичину и поделили ее между собой. Вот в каких условиях юным Данилу и Васильку пришлось сызнова начинать «собирание» земель, некогда бывших под властью их отца.

Не было ничего удивительного в том, что Данило вступил в законные права княжения прежде всего на Волыни (в 1221 г.), где и бояре, и народ по-прежнему оставались верны его династии. Но лишь в 1238 г. он смог вернуть себе Галич и часть Галичины. В следующем году Данило присоединил к своим владениям Киев и послал воеводу Дмитра защищать город от монголо-татар. Наконец, после решающей победы под Ярославом в 1245 г. Данило подчинил себе всю Галичину. Таким образом, ему понадобилось 40 лет, чтобы восстановить владения своего отца.

Оставив Галичину за собой, Данило отдал Волынь Васильку. Несмотря на это, оба княжества продолжали существовать как единое целое под руководством более сильного старшего брата. Подобно своему отцу, Данило стремился заручиться поддержкой горожан и крестьян против боярской знати. Он основал множество городов, в том числе в 1256 г.– Львов, названный в честь Данилова сына Льва. Старые города укреплялись, новые заселялись ремесленниками и купцами из Германии, Польши, а также из городов Руси. Кроме того, после падения Киева сюда перебрались большие армянская и еврейская общины. Галицкие города были многонациональны со времени их основания, такими они и остались до наших дней. В деревнях же князь пытался защитить крестьян от боярского произвола, направляя туда специальных чиновников. В армии были созданы крестьянские полки.

Главной внешнеполитической проблемой князя Данила оставались монголо-татары. В 1241 г. они насквозь прошли Волынь и Галичину, хоть и не принесли им столь непоправимых бед, как другим землям Руси. Однако успехи Романовичей не оставили монголо-татар равнодушными. Вскоре после победы под Ярославом Данило получил грозный приказ явиться к ханскому двору. Выхода не было – пришлось подчиниться. В 1246 г. Данило отправился на Волгу, в Сарай-Бату – столицу Батыя. И, можно сказать, визит удался на славу. Князя хорошо встречали и, что гораздо важнее, хорошо провожали: во всяком случае он вышел от хана живым. Впрочем, и выкуп за свою жизнь он дал немалый – признание монгольского владычества. Сам Батый изощрялся в остроумии, всячески пытаясь унизить князя. Так, подавая ему чашу кислого кумыса, хан заметил: «Привыкай, князь,– теперь ты один из нас».

Тем, впрочем, дело и кончилось. До Волыни и Галичины от ханской столицы – путь неблизкий, так что наводить свои порядки в княжестве Данилы (вроде того, как это делалось в северо-восточных, ближайших к Орде княжествах) хану было затруднительно. И все обязанности галичан и волынян перед новыми повелителями по сути свелись к тому, что во время набегов монголо-татар на Польшу и Литву они плелись в обозе их разудалой конницы. Во всем же прочем влияние Орды в Галичине и на Волыни поначалу было настолько слабым, что Данило даже имел возможность проводить вполне самостоятельную внешнюю политику, подчас открыто направленную на то, чтобы избавиться от унизительной зависимости.

Установив дружеские отношения с Польшей и Венгрией, Данило обратился к папе Иннокентию IV с просьбой о помощи в организации крестового похода славян на монголо-татар. Взамен князь обещал свое согласие на переход всех своих владений под церковную юрисдикцию Рима. Так впервые была высказана вслух главная и постоянная проблема всей истории Галичины – проблема отношения западных украинцев к римско-католической церкви.

Вскоре благосклонность Рима к галицкому князю получила официальное подтверждение: папа прислал ему настоящую королевскую корону. И в 1253 г. в Дорогочине на Буге Данило был коронован официальным папским посланником. Впрочем, галицкого князя интересовали, по-видимому, не столько папские церемонии, сколько реальная помощь Запада в избавлении от азиатского ига. Но ее-то как раз и не было – вопреки всем папским обещаниям.

Так и не дождавшись западной подмоги, Данило все-таки уже в следующем, 1254 г., решился двинуть свои войска на Киев, дабы освободить его от монголо-татар, пока их главные силы оставались далеко на востоке. Поначалу галицкому князю сопутствовал успех. И все же удержать Киев ему не удалось. Более того, он жестоко поплатился за свои честолюбивые замыслы. В 1259 г. огромное монголо-татарское войско Бурундая неожиданно обрушилось на Галичину и Волынь. Поверженные Романовичи были поставлены перед выбором: либо крепостные стены всех городов будут немедленно разобраны (и их беззащитные жители попадут в полную зависимость от монголо-татар) – либо все они будут безжалостно уничтожены. Скрепя сердце Данило согласился полностью разоружиться перед захватчиками и вынужден был наблюдать за тем, как разрушались те самые стены, которые он так упорно возводил.

И тем не менее неудачи антимонгольской политики Данила не привели к потере его влияния на западных соседей. Огромен был авторитет галицкого князя в Польше, особенно в Мазовецком княжестве. Именно поэтому литовский князь Миндаугас (Мендовг) вынужден был пойти на территориальные уступки галицкому князю в Мазовии – несмотря на то, что как раз в это время Литва начинает свой путь к гегемонии во всем восточноевропейском регионе. Более того, в знак добрососедства Миндаугас должен был дать согласие на брак двух своих отпрысков с Даниловыми сыном и дочерью. Никогда еще галицкие князья не играли столь существенной роли в центральноевропейских делах, как при Даниле. Он прекрасно освоил такой важнейший инструмент средневековой внешней политики, как династические браки. Женив с воет о сына Романа на принцессе Гертруде – наследнице бабенбергского престола, Данило затем даже попытался (хоть и неудачно) посадить его на трон австрийского герцога.

Умер Данило в 1264 г. Таким образом, его политическая деятельность продолжалась без малого шесть десятилетий. Украинские историки считают его самым выдающимся галицко-волынским правителем. В самом деле, его политические успехи были весьма значительны, особенно если принять во внимание, что условия, к которым он всю свою жизнь был вынужден применяться, никак не способствовали удачному правлению. В самом начале его, борясь за восстановление и расширение отцовских владений, Данило испытал на себе экспансионистские устремления Венгрии и Польши. Сломив мощное сопротивление бояр, он много сделал для того, чтобы социально-экономический и культурный уровень жизни его подданных стал одним из самых высоких в Восточной Европе. Но он не смог осуществить всех своих планов. Ему не удалось ни удержать Киев, ни добиться главной цели – освобождения от монголо-татарского ига. И все же ему почти всегда удавалось свести влияние Орды к минимуму. Пытаясь отгородиться от Востока, Данило обратился к Западу. Во всей своей последующей истории западные украинцы будут действовать по примеру Данила.

Почти целый век после смерти Данила на Волыни и в Галичине не происходило каких-то особых изменений. Галицкий престол унаследовал сын Данила Лев (1264—1301), волынский же после смерти Василька достался его сыну Володимиру (1270—1289). Двоюродные братья продолжали управлять своими землями так, как правили их отцы: энергичный, деятельный Лев был постоянно втянут в политические конфликты – скромный Володимир оставался в тени.

Когда в Венгрии умер последний правитель из династии Арпадов, Лев захватил Закарпатскую Русь, тем самым создав прецедент для будущих претензий Украины на западные склоны Карпат. Польша, ставшая ареной междоусобных войн, также была важным объектом приложения недюжинных сил Льва: одно время он даже добивался трона польских королей в Кракове. Поскольку в конце XIII – начале XIV в. западные соседи Галицко-Волынской земли были временно ослаблены, оба княжества, несмотря на агрессивность Льва, жили относительно спокойно.

Иногда, правда, возникала некоторая напряженность в отношениях между самими кузенами, ибо, как уже было сказано, Володимир составлял полную противоположность Льву. Не проявляя активности ни на военном, ни на дипломатическом поприще, он весь отдался мирным делам: строил города, замки, церкви. Галицко-Волынская летопись изображает Володимира как «великого книжника и философа». Чтение и переписывание древних рукописных книг было его любимым занятием. Смерть Володимира в 1289 г. сильно опечалила не только его подданных, но в равной мере и историков Украины, поскольку эти последние усматривают определенную связь между кончиной князя и прекращением Галицко-Волынской летописи, внезапно обрывающейся на этом печальном событии. О том же, что происходило на Волыни и в Гали-чине в последние десятилетия их независимости – между 1289 и 1340 гг., нам практически ничего не известно, если не считать нескольких разрозненных и случайных эпизодов.

Так, мы знаем, что после смерти Льва сын его Юрий одновременно правил и в Галичине, и на Волыни. Очевидно, это был сильный князь, ибо, как указывают летописцы соседних стран, при нем его подданные жили мирно и «процветали в богатстве и славе». Положение Юрия было настолько прочным и солидным, что позволяло ему провозгласить себя «королем Руси». Событие, происшедшее в 1303 г., также убедительно свидетельствует о его авторитете. Недовольный решением киевского митрополита о переносе митрополии на северо-восток, в столицу Владимирского княжества, Юрий добился от Константинополя разрешения на создание отдельной митрополии в Галичине.

Последними из Романовичей были сыновья Юрия Андрий и Лев. Они вместе управляли Галицко-Волынским княжеством. Озабоченные растущей силой соседней Литвы, они заключили союз с немецкими рыцарями Тевтонского ордена. С монголо-татарами же братья держались независимо и даже враждебно. Есть основания предполагать, что именно в битвах с ними они и погибли.

В 1323 г. умер последний князь местной династии, и галицко-волынская знать два года спустя выбрала себе в князья Болеслава Мазовецкого, польского кузена Романовичей. Изменив имя на Юрий и приняв православие, новый князь ни в чем не отступился от политики его предшественников. Несмотря на свое польское происхождение, он пытался отвоевать галицко-волынские земли, захваченные поляками, а также подтвердил союз с тевтонцами против литовцев. Во внутренних делах Юрий-Болеслав продолжал поддерживать города и стремился расширить свои полномочия. Все это, очевидно, привело к конфликту князя с боярами, которые в 1340 г. отравили его – якобы за то, что он окружил себя иностранцами и хотел ввести католицизм. Так Галичина и Волынь лишились своего последнего князя, причем по вине собственной знати. Отныне западные украинцы долгие века будут жить под чужеземным владычеством.