Текст книги "Украина: история"
Автор книги: Орест Субтельный
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 62 страниц)
Для массового сознания украинцев того времени главными проблемами, которые толкали их на непрерывные бунты, были проблемы социально-экономического характера. Их-то и следовало решить во что бы то ни стало. А уж второй вопрос – будут ли они решены при «своем» или при «чужом» правителе. Наконец, в Восточной Европе XVII в. суверенитет отождествлялся не с народом, а с государем, с «законным», т. е. общепризнанным монархом. У Богдана Хмельницкого были и власть, и популярность, но не было одного – вот этой самой монаршей легитимности. И самое большее, что он мог сделать для своей страны, которую перестали устраивать ее нынешние законные правители,– это найти ей такого законного правителя, который устроил бы ее. Проблема самоуправления Украины, собственно, не стояла: его-то украинцы как раз и добились, и сумели отстоять. Теперь им лишь нужно было найти такого монарха, который придал бы их новосформированному автономному обществу законный вид и обеспечил бы его постоянной и надежной защитой.
Подходящим кандидатом на эту роль казался Хмельницкому турецкий султан. Правитель Оттоманской империи был достаточно могуществен, чтобы отвадить от Украины поляков,– и достаточно далек, чтобы не иметь охоты и возможности вмешиваться во внутриукраинские дела. Недолго думая Хмельницкий обменялся с султаном посольствами, ив 1651 г. Оттоманская Порта официально объявила гетмана с его Запорожским войском своими вассалами – примерно на тех же условиях, на которых покровительством Порты пользовались такие ее вассалы, как Крым, Молдавия и Валахия. Однако эта блестяще задуманная гетманом идея оттоманского патронажа так и осталась неосуществленной. Первой причиной тому послужила распространенная в Украине враждебность по отношению к «бусурманам», второй – внутренние изменения в самой Оттоманской империи.
Гораздо более популярным кандидатом на роль покровителя Украины был православный московский царь. С самого начала восстания Хмельницкий умолял его прийти на помощь во имя общей православной веры. Но Москва отвечала уклончиво и с чрезвычайной осторожностью: слишком свежа была еще память о страшных потерях в войнах с Польшей. Московиты предпочитали подождать, пока поляки и казаки истощат друг друга, а там уж посмотреть, что можно предпринять. Но в 1653 г. украинцы пригрозили, что всерьез отдадут предпочтение «турецкому варианту». Дальше откладывать было некуда. Царь Алексей Михайлович созвал Земский собор, который и постановил, что во имя православной веры и святой церкви Божьей царю надобно принять украинцев «под свою высокую руку». Принимая это решение, в Москве надеялись и на то, чтобы отобрать у поляков некоторые российские земли, потерянные в последней войне, использовать Украину как буферную зону в неизбежных столкновениях с оттоманцами – и таким образом расширить свое международное влияние.
Переяславский договорВ последние дни 1653 г. московское посольство во главе с боярином Василием Бутурлиным было принято в Переяславе гетманом, его полковниками и генеральной канцелярией Войска Запорожского. А 18 января 1654 г. Хмельницкий созвал раду казацкой старшины, на которой и было принято окончательное решение о переходе Украины «под руку» московского царя. В тот же день при большом стечении народа на городской площади гетман говорил о том, что Украине нужен законный государь. Он назвал всех четырех возможных кандидатов – польского короля, татарского хана, турецкого султана и московского царя – и заявил, что православный московский царь более других подходит Украине. И народ на площади горячо поддержал гетмана, искренне радуясь тому, что выбор пал на православного правителя. Тогда Бутурлин, Хмельницкий и вся созванная на раду казацкая старшина проследовали в городскую церковь, дабы скрепить решение взаимной присягой.
Тут, однако, произошла досадная заминка. Зная, как такие вещи делаются у поляков, Хмельницкий рассчитывал на то, что и в данном случае обе стороны будут присягать на верность друг другу: украинцы – обещая царю свою преданность, царь – обещая украинцам защиту от поляков, уважение прав и привилегий. Но Бутурлин отказался присягать от имени своего монарха, объяснив, что, в отличие от польского короля, русский царь – самодержец и своим подданным не присягает. Тогда Хмельницкий в гневе покинул церковь и пригрозил аннулировать договор. Но Бутурлин упорно стоял на своем. Наконец, скрепя сердце Хмельницкий со товарищи согласились присягнуть царю в одностороннем порядке – ибо боялись, что из-за этой, как им теперь уже казалось, простой формальности лишатся царской помощи.
Вслед за этим в 117 городов Украины были посланы царские чиновники, перед которыми такую же присягу царю Алексею Михайловичу и всем его наследникам принесли 127 тыс. человек. Но драматичный инцидент в переяславском храме не должен пройти мимо нашего внимания, ибо он донельзя ясно выявил различия политических позиций сторон и тех политических ценностей, которые они исповедовали, вступая в соглашение друг с другом.
Как бы то ни было, Переяславский договор был заключен и подписание его стало поворотным пунктом в истории Украины, России и всей Восточной Европы. Некогда изолированная и отсталая Московия совершала гигантский шаг вперед, становясь великой державой. И с этой державой отныне во всем хорошем и во всем плохом будет неразрывно связана судьба Украины.
Разумеется, в дальнейшем между столь тесно связанными народами не обошлось без конфликтов – а потому их «бранный договор» не раз становился предметом самых оживленных дискуссий. Дело усложняется тем, что оригинальные документы давно потеряны, сохранились лишь неточные копии и переводы. Более того, как доказал русский археограф Петр Шафранов, даже эти копии были фальсифицированы царскими переписчиками.
В целом можно насчитать пять основных истолкований Переяславского договора исследователями.
По мнению русского историка права Василия Сергеевича (ум. 1910), соглашение 1654 г. относилось к разряду так называемых «персональных уний>, при которых две страны, имея общего монарха, тем не менее «остаются самоуправляемыми.
Другой специалист по русскому праву, Николай Дьяконов (ум. 1919), доказывал, что коль скоро украинцы согласились на «личное подчинение» царю, они тем самым безусловно принимали поглощение их земель Московским царством, и потому это соглашение было «реальной унией».
Выдающийся украинский историк Михайло Грушевский, а также русский историк Венедикт Мякотин (умер в эмиграции в 1937 г.) полагали, что Переяславское соглашение по форме являлось ничем иным, как вассалитетом – т. е. такой системой отношений, при которой более сильная сторона (в данном случае царь) соглашается защищать более слабую (украинцев), не вмешиваясь в ее внутренние дела и получая взамен налоги, военную помощь и т. п.
Другой украинский историк, Вячеслав Липинский, пошел еще дальше и предположил, что соглашение 1654 г. было не более чем временным военным союзом между Украиной и Московией.
И совсем уж особняком стоит пятое истолкование Переяславского договора. В 1954 г., во время помпезного празднования «300-летия воссоединения Украины с Россией», в СССР было объявлено (правда, не историками, а коммунистической партией), что Переяславское соглашение стало естественной кульминацией вековечного стремления украинцев и русских друг к другу, а союз двух народов явился главной целью восстания 1648 г. Согласно официальной версии, в том-то и состояло все величие Богдана Хмельницкого, что он ясно понял: «спасение украинского народа возможно лишь в единстве с великим русским народом». Следовать этой версии были обязаны все советские историки, так что напрасно мы стали бы искать у них какого-то иного ответа на интересующий нас вопрос. Когда же в середине 1960-х годов Михайло Брайчевский попытался поставить под сомнение вышеупомянутое «партийное решение», то это на долгие годы стоило ему карьеры.
Эпилог Великого восстанияПервым очевидным результатом Переяславского договора стали радикальные перемены в международной обстановке. В ответ на переход Хмельницкого «под руку» московского царя поляки заключили союз с татарами. Война вступила в новую стадию.
Весной 1654 г. московская армия и прибывший ей на подмогу 20-тысячный отряд украинских казаков под командой Василя Золотаренко вступили в Белоруссию и отвоевали большую ее часть у поляков. К осени боевые операции переместились в Юго-Западную Украину. Татары, не связанные более никакими обязательствами перед украинцами, нещадно опустошали эту землю. Свидетельство об их зверствах находим, например, в рапорте одного польского офицера: «Трупов одних только младенцев на дорогах и в замке я насчитал около десятка тысяч. Я приказал хоронить трупы прямо в поле – в одной могиле их оказалось больше двухсот семидесяти... Всем убитым младенцам было не более года – остальных детей угнали в неволю. Уцелевшие крестьяне сходятся вместе и оплакивают свое горе».
О том, до какой ненависти друг к другу дошли враждующие стороны, свидетельствует и такой эпизод. В октябре 1654 г. превосходящие силы поляков взяли в осаду казацкую крепость Бушу, уничтожили большую часть гарнизона и вот-вот должны были овладеть замком. Тогда вдова погибшего коменданта крепости Завис ного подожгла пороховой погреб, подняв на воздух и себя, и остаток гарнизона, и наступавших поляков.
После ожесточенных боев все Правобережье лежало в руинах. Те самые земли, которые лишь недавно – и тоже ценой немалых жертв – были освоены и уже начинали щедро отплачивать хлеборобам за их труд, в очередной раз были выжжены и опустошены.
Несчастья преследовали и поляков. Воспользовавшись отвлечением основных польских сил на юг и восток, с севера на Польшу напали шведы, захватив огромную часть ее территории. Речь Посполита, разрываемая на части шведами, русскими, украинцами, была на грани развала. Недаром польские историки часто называют эту эпоху Потопом. Ну а для Хмельницкого вступление в войну шведов было истинным подарком. Перед гетманом открывались новые дипломатические и военные перспективы.
Вскоре шведские и украинские дипломаты уже обсуждали проведение совместных операций. Более того, шведы обещали Хмельницкому помощь в создании Киевского княжества. Предчувствуя неминуемое падение Речи Посполитой, еще один сосед – Георгий II Ракоци, князь трансильванский – тоже искал контактов с гетманом, чтобы вместе захватить и поделить Польшу. Опираясь на такую поддержку, гетман мог теперь уже совсем иначе разговаривать с поляками. И он потребовал у них передать под его правление все украинские земли, включая Волынь и Галичину.
Впрочем, появление тех же шведов на политическом горизонте Украины принесло с собой не только новые возможности, но и новые сложности. Шведам не терпелось свести старые счеты с Московией – и они объявили ей войну. Хмельницкий оказался в деликатном положении, когда его новый союзник стал врагом его же сюзерена. Политические противоречия украинцев с московитами вышли на поверхность. Размещение московских гарнизонов в Киеве и других украинских городах, вмешательство царских чиновников в украинские финансовые дела – все это не на шутку встревожило казаков. Масла в огонь подливало соперничество из-за недавно завоеванной союзными российско-украинскими войсками Белоруссии, где население явно отдавало предпочтение казацкому укладу перед московским и часто присягало на верность гетману, а не царю. Эта скрытая борьба «одной Руси с другой за третью» едва не привела к открытой войне. Москве понадобилось немало времени, чтобы всеми правдами и неправдами выпроводить украинских казаков из Белоруссии.
Но самую болезненную реакцию украинской верхушки вызвал Виленский мирный договор России с Польшей 1656 г. Согласны ли украинцы на мир с поляками – о том их не спросили, а присланную ими делегацию даже не допустили к переговорам. Когда стало ясно, что царь готов пожертвовать интересами украинцев, гетман и казацкие полковники открыто обвинили его в предательстве и нарушении условий Переяславского соглашения. В письме к царю Хмельницкий вовсе не пытался скрыть своего раздражения, сравнивая московитов со шведами к выгоде последних. Как заявлял гетман, только шведы – люди чести, умеющие держать свое слово, ценящие «дружбу и союз». А царь, по слову Богдана, поступил с украинцами «бессердечно»: примирился с поляками, хочет снова отдать Украину в их руки...
За этим разочарованием не преминули последовать и другие. Объединенный украинско-трансильванский поход на Польшу закончился грандиозным провалом. Казачество взбунтовалось, обвинив Хмельницкого во всех своих несчастьях. Неутешительные известия подкосили уже тяжело больного гетмана. 4 сентября 1657 г. в Чигирине Богдан Хмельницкий скончался.
* * *
Трудно переоценить влияние Богдана Хмельницкого на ход украинской истории. Недаром украинские, польские и российские историки единодушны в том, что казацкий гетман стоит наравне с такими его современниками, как Кромвель в Англии или Валленштайн в Богемии. В исследованиях, посвященных Хмельницкому и его эпохе, не раз подчеркивалось умение гетмана малыми средствами добиваться многого. Хмельницкий фактически на пустом месте, где некогда существовала Украина как некая политическая целостность, возрождает ее. Из неуправляемых орд взбунтовавшихся крестьян и казаков он создает мощные, хорошо организованные войска. В гуще народа, преданного его же собственной элитой, находит и сплачивает вокруг себя новых деятельных вождей.
Но, пожалуй, самое важное достижение Хмельницкого состояло в том, # что в обществе, не имеющем ни твердой уверенности в себе, ни даже ясного сознания своей самобытности, гетман разбудил дремавшую гордость, силу и волю к борьбе за свои интересы. До Хмельницкого просто невозможно было бы вообразить себе такого, например, пассажа в письме простого казацкого сотника высокому польскому вельможе: «А що ваша милість писав до нас недавніми часами, що нам, простим людям, не годиться до воєвід грамот писати, то ми за ласкою Божою тепер не є прості, але лицарі Війська Запорізького... Боже дай, щоб здоров був пан Богдан Хмельницький, гетьман усього Війська Запорізького. А пан полковник у нас тепер за воєводу, а пан сотник за старосту, а отаман городовий за суддю!»
Ясное дело, и у Хмельницкого были свои неудачи, ошибки и просчеты. Это и Берестечко, и гиблая молдавская эпопея, и провал казацко-трансильванского похода на Польшу, и, наконец, неспособность заставить и врагов, и союзников Украины признать ее целостность и неделимость. Историки, поэты и беллетристы всех последующих времен наперебой отчитывали гетмана за эти и другие просчеты – при этом часто одни считали просчетами именно то, что хвалили другие. Так, в середине XIX в. отец современной украинской историографии Микола Костомаров славил гетмана за установление связей с Россией и проклинал за его «закулисные» связи с Турцией. А величайший украинский поэт Тарас Шевченко, напротив, не жаловал Богдана как раз за промосковскую ориентацию. Третий видный интеллектуал того же круга, Пантелеймон Кулиш, и вовсе обвинил Хмельницкого во всех смертных грехах: он-де вверг Украину в эпоху убийств, разрухи, анархии, смуты, культурного и нравственного падения. Наконец, уже в XX в. Михайло Грушевский опять-таки усомнился в том, что гетман знал, что делал, изобразив его по преимуществу рабом обстоятельств.
Однако большинство видных украинских историков во главе с Вячеславом Липинским приходят к выводу, что Богдан Хмельницкий сознательно и последовательно пытался создать фундамент будущей украинской государственности и что без его усилий восстановление такого фундамента в новейшие времена оказалось бы невозможным. Что до советских историков, то они также единодушно славили гетмана – но, как и следовало ожидать, по причинам прямо противоположного свойства. Для советских авторов Богдан Хмельницкий – это прежде всего вожак восставших масс, ведущий свой народ прямиком к соединению (или, по их терминологии, воссоединению) с Россией.
Интересно, что украинский народ, не подозревая о всех сложностях и тонкостях научной оценки Хмельницкого, всегда питал какую-то инстинктивную и поистине безграничную любовь к «батьке Богдану». В памяти современников гетмана и их далеких потомков Хмельницкий был и остался тем героем-освободителем, кто пробудил свою страну от многовекового сна, вселил в нее надежду, вывел на путь избавления от национального и социально-экономического гнета.
9. РУИНА
Во многих европейских странах Новая история начинается с поражения восстания масс. В Украине она началась его победой. Успех восстания 1648 г. привел к тому, что почти со всей территории страны была изгнана магнатская элита. Политический режим, пришедший на смену шляхетско-магнатскому, был построен по самобытному образцу. События и перемены в жизни Украины середины XVII в. имели поистине эпохальное значение.
Между тем многие проблемы так и остались нерешенными. Среди казацкой старшины возникли острые расхождения по вопросу о том, оставаться ли «под рукою» Москвы или искать сюзерена среди других соседей. Да и разрешение социально-экономических вопросов все еще ждало своего часа. Крестьянство и рядовое казачество по-прежнему надеялись, что Украина станет некоей еще не виданной в мире землей свободных хлеборобов-казаков. А казацкая старшина, кажется, не прочь была просто занять место вытесненной шляхты – и это, наоборот, был хорошо проверенный, испытанный во всем мире способ восстановления общественного порядка в годину нестабильности и смуты...
Еще несколько десятилетий после смерти Богдана Хмельницкого украинцы боролись друг с другом, пытаясь решить эти главные вопросы своего бытия. Внутренние раздоры сопровождались внешней интервенцией и уже полным разрушением всего того, что каким-то образом уцелело в пожарах предыдущих войн. Руина – так назвали этот трагический спектакль украинские историки.
Руина – это эпоха, когда огромная энергия и решимость, обретенные в восстании 1648 г., попусту растрачивались в междоусобицах, которым, казалось, не будет конца. Хмельницкий умер, и 20 лет спустя все достижения гетмана и все успехи народа, объединенного перед лицом общего врага, были сведены на нет неспособностью того же самого народа сплотиться для достижения какой-либо иной общей цели. В результате были упущены многообещающие возможности политического самоопределения, созданные восстанием Хмельницкого.
Новый укладКогда умер Хмельницкий, казаки имели под своим владением большинство земель Поднепровья (как на левом, так и на правом берегах), т. е. бывшие Киевское, Брацлавское и Черниговское воеводства. Западноукраинские земли – Галичина и Волынь – все еще оставались в руках поляков. На удерживаемой казаками территории площадью около 250 тыс. кв. км проживало примерно 1,2—1,5 млн человек. В первые десятилетия после восстания половина этих земель, принадлежавших до этого польской короне, стала собственностью Запорожского Войска, которое передало большую их часть самоуправляемым крестьянским общинам, платившим налог в гетманскую казну. Часть прибыли с этих (так называемых ранговых) земель шла на выплату жалованья казацкой старшине. Кроме того, около 33 % всех земель принадлежало той же старшине и украинской шляхте, 17 % были собственностью православной церкви.
На подчиненной им территории казаки быстро установили собственную форму правления. Земли были разбиты на 16 военных округов, или полков,– по названиям полков казацкого войска. Полковники, которые во время военных походов командовали этими 3—5-тысячными формированиями, в мирное время олицетворяли собой также административную и судебную власть на всей полковой территории, которая в свою очередь делилась на сотни (там главной властью были сотники). Органы управления полками и сотнями размещались в тех самых городах, названия которых носили эти полки и сотни. На нижней ступени административной лестницы находились маленькие города и села, где власть принадлежала казацким атаманам. Сначала все эти начальники избирались казаками соответствующих формирований, но затем они просто стали передавать свои должности наследникам вместе с землями и имуществом.
На вершине этой военно-административной пирамиды стоял гетман. Теоретически он должен был подчиняться воле казацкой генеральной рады, которая его избирала. Но в период с 1648 по 1656 г. число казаков выросло настолько, что собирать их всех на раду было и трудно, и нецелесообразно. Так что гетманы стали редко прибегать к помощи рады: и Хмельницкий, и его наследники предпочитали собирать лишь самую верхушку старшин, и влияние этой верхушки чем дальше, тем больше росло. На практике гетманы обладали самыми широкими властными полномочиями и считались фактическими правителями Украины. Они не только командовали казацкой армией, но и проводили собственную внешнюю политику, являлись последней административной и судебной инстанцией, распоряжались казной и землями Войска Запорожского. Это последнее обстоятельство давало в руки гетмана особо мощный рычаг власти, ибо «запорожский» (т. е. конфискованный у поляков) земельный фонд был, как мы только что видели, весьма внушительных размеров, и только по милости гетмана можно было получить землю из этого фонда. Годовой доход гетманской казны, не считая дохода с конфискованных земель, составлял 1 млн золотыми слитками от налогов, пошлин и тарифов.
Многочисленные властные функции гетмана помогала ему осуществлять генеральная старшина – некий гибрид генерального штаба с советом министров. Самым влиятельным членом старшины был генеральный писарь: именно он определял повестку дня на заседаниях генеральной старшины, составлял важнейшие правительственные документы и ведал текущими вопросами внешней политики. Другой ключевой фигурой гетманской канцелярии был генеральный обозный – нечто вроде военного министра. Он отвечал за боеготовность 40—60-тысячного регулярного казацкого войска, включая артиллерию. Судебными делами ведал генеральный судья. Генеральный хорунжий и два генеральных есаула использовались гетманом для специальных поручений.
И Хмельницкий, и его наследники столицей Украины всегда считали Киев. Однако ставка самого гетмана и его канцелярия размещались в небольшом казацком местечке Чигирине, а в XVIII в.– в Батурине и Глухове. Формально и казацкая армия, и подчиненные ей земли именовались Войском Запорожским. Однако московиты обычно называли эти земли Малой Русью, или Малороссией, а поляки продолжали придерживаться принятого у них наименования – Украина.
