Текст книги "Дом неистовых клятв (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
– Мириам здесь?
– Да.
Лор снова хрустит костяшками пальцев.
– Как и Данте Регио.
– Сэйлом, позови моего отца.
Я закрываю глаза и ненадолго задумываюсь над тем, как бы я могла спрятать своего любовника. Я, наверное, не стала бы селить его вместе с собой под одной крышей, так как это было бы самое очевидное место для поисков.
Конечно, Алёна могла не быть в курсе того, что он остался. В этом случае Данте пришлось бы самому искать, где спрятаться.
Я так быстро поднимаю веки, что от холодного воздуха мои глаза начинают слезиться.
– Константин, как далеко отсюда находится ледяной рынок, о котором вы говорили?
– До него час езды на санях. А что?
– Несмотря на то, что моя бабка могла сделать всех невидимыми, она прилеплена к громоздкому трону, который издавал бы скрежет, если бы его тащили по вашему замку. Данте, конечно, мог приказать понести её, но это было бы сложно не заметить. Один из ваших стражников наверняка уловил бы какие-то передвижения. Если только вы не испытываете недостатка в стражниках.
– Королевский замок кишит стражниками, – бормочет Юстус.
Я не знаю, в каком направлении находится рынок, о котором я спрашивала, но всё равно устремляю взгляд в сторону холма. Алёна встречалась с Диотто вчера вечером, а значит, они обгоняют нас на целый день. Если бы мы пошли пешком, мы бы их не догнали, но у нас есть крылья. Мы сможем с лёгкостью их нагнать.
– Данте не стал бы идти в эту сторону, если только он не заключил сделку с вашим отцом о том, чтобы укрыться во дворце; он должен был уйти с рынка в противоположном направлении, пешком или на санях.
Всё еще глядя на белую равнину передо мной, я спрашиваю:
– В Глэйсе есть обсидиановые пещеры или бункеры, построенные фейри?
– Мы никогда не воевали с воронами.
Константин оглядывает четырнадцать оборотней. Точнее пятнадцать, если считать Лора.
– Поэтому нет, леди Бэннок, у нас не было необходимости строить бункеры.
Словно преследуемый стаей диких животных, Сэйлом выбегает из замка, и каждая снежинка на его безупречной униформе голубого цвета дико сверкает.
– Я сообщил Его Величеству… что Данте Регио находится на нашей земле, – задыхаясь, говорит он. – Он дал разрешение вам и вашим воронам… свободно летать над Глэйсом… и вы можете расправиться с вашим противником так, как считаете нужным… но он просит вас не трогать глэйсинцев.
– А как насчёт батальона солдат? – спрашивает Юстус.
– Нам не нужны солдаты, Росси.
Дым поднимается от наручей и наплечников Лоркана.
– Хотя моей паре нужен стальной клинок. Константин, не будете ли вы так любезны его одолжить?
Константин запускает руку под свой меховой плащ и достаёт кинжал, от вида которого у меня холодеет кровь.
– Мой сестре он больше не нужен.
Он протягивает его мне.
Меня ослепляют бриллианты, составленные в узор в виде изящной снежинки.
– Можете считать это подарком от нашего королевства вашему.
Если бы только Константин знал, что предвидела Бронвен, он бы никогда не отдал мне этот кинжал и никогда не назвал бы его подарком.
Поскольку я не могу заставить себя взять предложенный мне клинок, Лоркан берёт его из руки наследного принца.
– Премного благодарны, Константин.
Принц кивает и, чувствуя моё волнение, низко опускает брови.
Какой-то солдат бежит в сторону Сэйлома и принца, раскидывая в разные стороны комья снега. Добежав до них, он кланяется и говорит что-то на глэйсинском.
– Олена сказала, что генерал Люса спрашивал насчёт производства саней. Она говорит, что тот хотел купить несколько для Люса.
От этой новости очертания и без того угловатой челюсти Константина становятся ещё резче и теперь она напоминает стальной клинок, который держит в руках Лор.
– Он их купил?
– Я отправил солдат на фабрику, чтобы это выяснить, Визошца.
– Где находится фабрика? – спрашивает Лор.
Солдат бросает взгляд на Лоркана, после чего моргает и делает шаг назад. Похоже, он только сейчас понял, в чьём присутствии находится.
– Чуть вглубь континента, недалеко от Ледяного блошиного рынка, Ваше Величество.
– Имя? – рявкает мой отец.
– Денис.
– Не твоё, – фыркает Сэйлом и закатывает глаза.
– Ой. «Волков и сыновья».
Денис дрожит точно осенний лист, готовый сорваться с ветки.
– Отзовите солдат.
Ветер запутывает чёрные волосы Лора.
– Мы долетим туда быстрее них.
Лор начинает перевоплощаться в дым, но останавливается, когда Константин спрашивает:
– Зачем Регио пришёл сюда?
– Он пришёл за руническим камнем. Думаю, он решил остаться, так как знаком с вашим королевством. Разве он не проходил в Глэйсе военную подготовку?
Глаза Лоркана сверкают темно-желтым светом.
Я инстинктивно проникаю в его сознание. Но его мысли наполнены такой жестокостью, и в них столько крови, что я быстро покидаю их и перевожу взгляд на Константина, в сознание которого я не могу попасть. Хвала богам за это, так как я не сомневаюсь в том, что его голова наполнена точно такими же жуткими сценами.
– Может быть, он думал, что у него всё ещё есть шанс заключить союз с вашим королевством? – продолжает Лор. – Тем более что Алёна беременна. Как я понимаю, от него.
Я гляжу на Лора и моргаю.
«Ты это точно знаешь или блефуешь?»
«Я слышал второе сердцебиение, когда нёс её. А что до отцовства, я только предполагаю, что это Данте».
Принц Глэйса распрямляет плечи.
– Ребёнка больше нет.
Его голос лишён каких-либо эмоций, но раздувающиеся ноздри выдают то, как повлиял на него выкидыш Алёны.
Я делаю резкий вдох. Воздух такой холодный, что обжигает мои лёгкие.
Она потеряла ребёнка из-за стального лезвия, которым полоснул её по лицу старший брат? Или это отец узнал о беременности и приказал избавиться от ребёнка?
Я, может быть, и ненавижу эту северную принцессу, но я бы никогда не пожелала для неё такой боли. Подумать только, а ведь это наша вина. Если бы мы не прилетели…
«Не надо. К тому же, Behach Éan, если бы ребёнок выжил, проклятье Мириам никуда бы не делось, и Котёл остался бы закрытым. Ты бы предпочла лишить жизни ребёнка?»
Все мои внутренности опускаются, потому что я об этом не подумала. Мне всё ещё жаль Алёну, но было бы лукавством сказать, что я не испытываю облегчения. Так как я бы никогда не смогла принести в жертву ребёнка.
Когда Сэйлом спрашивает, почему Данте не инсценировал свою смерть, я бросаю взгляд на свою ладонь, осквернённую его отметиной.
Это же делает и Юстус.
– Регио не может инсценировать свою смерть, так как у нас есть магический способ проверить, бьётся ли его сердце.
Сэйлом скользит взглядом по густому дыму, который начинает подниматься от тела Лора при упоминании о моей связи с Данте.
– Рибав, – говорит Юстус. – Я знаю, что у вас есть быстрые крылья и смертоносные клювы, но глэйсинцы хорошо знают эти земли. Знают все потайные места. Они достанут его раньше, чем это сможем сделать мы.
Лор пристально смотрит на него.
И прежде, чем моя пара снова повторит, что нам не нужны дополнительные отряды, а особенно отряды фейри, я спешу согласиться с доводами Юстуса.
– Думаю, он прав, Лор. Нам действительно пригодится помощь людей, которые знают эти земли.
– Боюсь, король не захочет ввязываться в это из-за колдуньи.
Порыв ветра подхватывает светлые волосы Сэйлома, собранные в хвост, и отбрасывает их в сторону.
– И он назвал колдуньей не вашу пару, а Мириам из Шаббе, Ваше Величество.
«Если тебе нужны их солдаты, потребуй исполнения условий вашей сделки, и у них не останется другого выбора, кроме как одолжить нам своих людей».
Серые глаза Константина впериваются в Лоркана, словно он понимает, что мы обсуждаем клятву, которую он дал ранее.
«Что ты посоветуешь, Лор?»
«Попридержать её. Если мы не сможем найти его сами, то потребуем исполнения сделки».
Вслух же он говорит:
– Вы дозволяете нам приступить к поискам, Константин?
Константин медленно сглатывает.
– Да, Лоркан Рибав. Глэйс дозволяет вам найти этого фейри и избавиться от него.
Он разворачивается, но недостаточно быстро, поэтому я замечаю, как уголок его губ приподнимется.
Юстус наклоняется ко мне и бормочет – видимо, на шаббианском:
– Константин ненавидит Данте. Между ними вражда из-за Алёны.
Брови Лора приподнимаются.
– Ты полон сюрпризов, Росси.
Его удивляет то, что мой дед знает шаббинский или то, что он знаком со сплетнями Глэйса?
«То, что он говорит на шаббианском. А касаемо вражды принца с Регио, я тоже об этом слышал. Как думаешь, почему мне нравится этот парень?»
Он наклоняется и осторожно вкладывает кинжал в мой сапог.
«Будь осторожна при ходьбе».
Когда он перевоплощается, я начинаю жевать губу, так как у меня перед глазами возникает видение Бронвен. Если Константин так заботится о своей сестре, то, что он может сделать с моей дочерью после того, как она оборвёт жизнь Алёны из Глэйса?
ГЛАВА 77
Чем дальше мы продвигаемся на север, тем холоднее становится воздух. Если сейчас лето, то я даже не представляю, как холодно бывает в этой части света зимой. В то время как над королевским замком не видно ни одной трубы, фиолетовые струйки дыма виднеются над землями, где живут люди, так как они греются с помощью огня.
В заливе цвета индиго, рядом с портом, сделанным из снега и льда, покачиваются пришвартованные суда, вытянувшиеся в аккуратную линию. Однотипные прилавки из тёмно-коричневого дерева, стоят рядами, точно послушные школьники. В отличие от рынка в Тарелексо, где всегда людно и шумно, этот рынок выглядит чистым и тихим. Покупатели степенно проходят мимо прилавков друг за другом, напоминая колонию муравьёв, одетых в меха.
Вот это настоящий культурный шок. Я понимаю, что нахожусь здесь не для того, чтобы осматривать достопримечательности и сравнивать наши королевства, но я всё равно благодарна тому, что родилась в королевстве, где так много цвета и шума. А берег тем временем всё приближается.
Когда наши звук наших крыльев становятся слышен в воздухе, люди запрокидывают головы, на которых надеты меховые шапки, раскрывают рты и всё вокруг наполняется резкими криками. Похоже, солдаты не успели предупредить своё население о нашем визите. Я ещё крепче вцепляюсь в шею своего отца, когда он направляет своё огромное тело вниз.
Лор хотел сам меня понести, но я сказала ему, что если он не разделится на пять облаков дыма и не останется в этом состоянии, я самолично проткну его обсидиановым клинком. Ох, как же он рычал, но в итоге послушал меня.
Мы сворачиваем в сторону от береговой линии и теперь летим параллельно узкой белой улочке, кишащей людьми, которые тянут за собой сани, заполненные товарами, ребятишками и пожилыми людьми.
Все они останавливаются и устремляют взгляды на нашу делегацию. Я машу им рукой в надежде снять напряжение, которое исходит от них, подобно чёрному дыму. Но мне приходится прервать своё дружеское приветствие, когда мой отец резко уходит влево, из-за чего я вынуждена снова обхватить его шею рукой.
Наконец, мы приземляемся перед огромным зданием, сделанным из бревен и огромных стеклянных панелей, запотевших изнутри. Над широкими дверями прибита табличка с красивым изображением саней и надписью «Волков и сыновья».
Грязные пальцы протирают стекло, и я вижу за ним чьи-то лица, но никто не выходит нам навстречу. И я даже слышу звук запирающегося замка. Либо глэйсинцы не в курсе того, что вороны могут проходить сквозь стены, либо они считают нас слишком воспитанными для того, чтобы проникать на территорию чужой собственности без приглашения.
Как только я оказываюсь на земле, и меня обступают Кольм, Фион и Юстус, мой отец проходит вперёд и громко стучит в деревянные двери.
– Открывайте.
– Может быть, добавить: «Мы пришли с миром»?
Юстус пожимает плечами, когда мой отец сурово смотрит на него.
– Это может убедить их открыть двери побыстрее.
Мой отец неохотно добавляет:
– Мы пришли с миром.
Тон его голоса такой хриплый, словно он говорит: «Мы порубим вас на куски».
Я даже слегка удивляюсь, когда слышу металлический щелчок и скрип петель, после чего огромные деревянные двери открываются.
Полукровка с глазами серебристого цвета и седыми волосами настороженно осматривает всех нас.
– Пришли на рынок за санями?
– Пришли на рынок за сбежавшим царьком.
Мой отец такой высокий, что ему даже не надо вытягивать шею, чтобы посмотреть за спину старику, который и сам далеко не низкий.
– Боюсь, у меня таких не водится.
Глаза моего отца, подведённые чёрным, опускаются, а уголки губ приподнимаются, и он разражается смехом, отчего полукровка так крепко сжимает дверь, что костяшки его пальцев белеют.
Я встаю перед отцом, пока он не заставил сердце мужчины остановиться.
– Генерал Сэйлом проинформировал нас, что прошлой ночью вам нанесли визит чужестранцы.
Мужчина скользит по мне взглядом и задерживается на моих фиолетовых глазах.
– Генерал ошибся. К нам никто не заходил.
Юстус обходит меня.
– Вот.
Он достаёт свою табакерку, украшенную рубинами, и открывает верхнюю крышку большим пальцем.
– Щепотка соли может творить чудеса, когда у кого-то проблемы с памятью.
– С моей памятью всё в порядке. А теперь я очень прошу вас уйти…
Как только он начинает закрывать дверь у нас перед носом, тело моего отца начинает растворяться в дыму. Я быстро кладу руку на его плечо, чтобы не дать ему устремиться внутрь и убить кого-нибудь, а затем кричу Лору:
«Никому ничего не отрубать».
Я слышу ворчание по нашей мысленной связи, потому что, конечно же, моя пара уже подумывает о том, чтобы использовать рукоприкладство и выбить из мужчины все его секреты.
Я накалываю палец и рисую стрелку вниз на деревянных дверях, испытывая некоторую радость, когда те начинают уменьшаться. И прежде, чем они успевают исчезнуть в пыли, я приседаю и перечеркиваю знак.
Седовласый полукровка раскрывает рот и округляет глаза.
– Что ты такое?
– Девушка, которая ищет свою бабушку-шаббианку. Вы же знаете, кто воздвиг магический барьер вокруг острова? Мириам. Это имя вам о чём-то говорит?
Несмотря на то, что я не рисовала никаких стрелок на его глазных яблоках, они выпучиваются, как у лягушки.
– Как уже сказал мой отец, мы пришли с миром. И к тому же – с разрешения вашего короля. А теперь, будьте так любезны и расскажите нам, сколько саней купили чужестранцы, и в каком направлении они уехали?
Вена на шее мужчины начинает так остервенело пульсировать, словно он переволновался, и это меня беспокоит.
Я налепляю на лицо улыбку и вежливо добавляю:
– Пожалуйста.
Мужчина падает навзничь. Мерда. Неужели я его убила?
Более молодой мужчина бросается к нему, приседает рядом и прикладывает два пальца к его шее. Он, должно быть, пытается нащупать пульс, потому что его рука не окрашена магией и в ней нет оружия, с помощью которого он мог бы попытаться напасть на нас.
Он поднимается, приказывает двум мужчинам отнести своего отца на лежанку, после чего скрещивает руки и говорит:
– Они купили пять саней и буксировочную цепь.
Я заключаю, что цепь была нужна для того, чтобы прицепить к саням трон Мириам. Я также думаю, что моей бабке вряд ли понравилось, что её решили тащить за собой, как какую-то поклажу.
– А что касается направления… Они поехали на восток, но, вероятно, потом сменили курс. Мы обычно не следим за своими покупателями.
Когда его глаза начинают скользить по моему телу, Лор окутывает меня своими тенями.
«Расслабься, любовь моя. Этот мужчина не ищет брешь в моих доспехах, сквозь которую он мог бы воткнуть клинок».
«Я в курсе».
«Тогда, пожалуйста, отлети подальше. Я не хочу, чтобы ты подвергал себя риску».
«Единственное, что сейчас подвергается риску, это зрение этого полукровки».
«Лор…»
Я фыркаю и запускаю пальцы в клубящийся дым своей пары.
– Сколько, вы сказали, их было? – спрашивает Юстус.
– В наших санях помещается шесть… – он быстро измеряет взглядом моего отца —…человек обычного роста. Четверо саней были полностью заполнены, и одни сани были нагружены ящиками.
Мелкие волоски на моей шее встают дыбом, когда парень говорит про ящики, потому что это значит, что у них были какие-то запасы. Мне бы очень хотелось думать, что в этих ящиках еда и одежда, но я нутром чую, что там оружие.
Данте знал, что мы прилетим и будем его искать.
Он знал и подготовился.
ГЛАВА 78
Вернув дверям фабрики первоначальный размер, раз уж Волковы оказались сговорчивыми, я забираюсь на отца, и мы отправляемся на восток. Температура воздуха над заснеженными холмами оказывается такой низкой, что через час нашего полёта моё лицо начинает замерзать.
Я убираю ракушку за пазуху и натягиваю ворот водолазки на уши, рот и нос. Но когда я опускаю веки, чтобы защитить слезящиеся глаза, что-то тяжёлое опускается мне на плечи. Я с удивлением обнаруживаю, что это шкура.
«Я знаю, что ты ненавидишь мех, но не надо снимать плащ».
Я отрываю одну из рук от шеи своего отца и застегиваю воротник.
«Ты успел снять шкуру с медведя?»
«Нет. Фион принёс его из деревни охотников. Надень капюшон».
Я натягиваю капюшон, закрыв им уши, и быстро шепчу «спасибо» тому животному, жизнь которого была принесена в жертву ради того, чтобы я могла согреться.
«У Бронвен случайно не было какого-нибудь видения?»
«Нет».
Неожиданно мимо нас пролетает Ифа, и я замечаю, что Габриэль проснулся. Его щёки и губы слегка порозовели, а серым глазам вернулся блеск.
– Почему мы опять в Глэйсе?
Точно. Он же кое-что пропустил, пока спал. Я вкратце рассказываю ему о том, что произошло.
В конце моего рассказа он делает резкий вдох.
– Нога болит?
Он осматривает шину и шевелит ногой.
– Нога в порядке. Она даже зажила.
Он трогает бедро, проводит руками по узелкам, которые завязала Ифа, и начинает их развязывать.
– Габриэль?
– Хм-м?
– Почему ты так резко вдохнул?
– Что?
– После того, как я рассказала тебе о санях, ты издал какой-то звук.
– Ах, да. Верно. Прости. У меня в голове слега помутилось из-за… всего этого.
Он осматривает белую равнину.
– Когда мы останавливались здесь, Алёна однажды водила нас в гигантские ледяные пещеры. Я подумал, что Данте, вероятно, мог отправиться туда.
– Куда? – восклицаю я почти истеричным тоном. – Где они?
Он проводит зубами по нижней губе и смотрит вперёд поверх крыла Ифы.
– Они находятся у подножия Белого Клыка.
– Белого Клыка?
Он кивает на тонкую и высокую гору с устрашающе острым пиком.
– Подходящее название.
Я уже собираюсь спросить Лора о том, услышал ли он слова Габриэля, как вдруг все вороны разом меняют курс и устремляются в сторону заострённой горы.
«Лор, передай всем, чтобы они летели как можно выше».
Он, должно быть, делает, как я говорю, потому что, долетев до горы, мы остаёмся парить на огромной высоте.
Я щурюсь и смотрю вниз на долину в поисках саней, но моё зрение недостаточно острое, хотя оно заметно улучшилось благодаря моей шаббианской магии.
Неожиданно мой отец каркает. Едва не выпрыгнув из шкуры медведя, я перевожу взгляд на крылья отца. Видя, что его перья продолжают развеваться, моё замершее сердце начинает снова биться.
«Лор, что произошло?»
«Твой отец не смог сдержать восторга», – ворчит Лор, и один из его воронов оказывается рядом с моим лицом.
«Они здесь?»
Ритм моего пульса сбивается.
«Да. Как и сказал Габриэль, они укрылись в ледяной пещере».
Крепко сжав тело отца между бёдрами, я слежу за направлением взгляда жёлтых глаз Лора, которые смотрят в сторону бирюзового пятна, но затем снова перевожу взгляд на него.
«Дематериализуйся».
«Мы слишком высоко…»
«Пожалуйста. А не то, я сойду с ума».
Издав тихий вздох, он превращается в дым. А затем касается моих губ и бормочет:
«Скоро вернусь».
И когда я вижу, как пять струек дыма устремляются в сторону голубого неба, оставляя за собой чёрные следы, я кричу:
«Лор, нет! Вернись немедленно! ЛОР!»
– Dádhi, лети за ним.
Отец не обращает внимания на мой крик, и не бросается в сторону моей безумной пары. Как и все остальные. Я начинаю раздосадовано рычать и замолкаю только тогда, когда пять чёрных струек, напоминающих следы от фейерверка, возвращаются к нам.
Я сжимаю губы, так как испытываю такую сильную злость, что даже не в силах спросить его о том, всех ли солдат он убил.
«Я никого не убивал», – тенор его голоса звучит так же непреклонно, как я себя чувствую.
Я искоса смотрю на него.
Тени Лоркана перемещаются в сторону Юстуса. Он, должно быть, послал ему какое-то оскорбительное видение, потому что губы моего деда изгибаются, и он язвительно говорит:
– Мириам нас не предаст. Должна быть какая-то другая причина. Скорее всего, он заключил с ней сделку и с её помощью заставил Мириам нарисовать знаки на всех…
Ослепляющая боль пронзает мою руку. Я задираю рукав, ожидая увидеть кровь или рану, или Котёл знает что, но моя кожа не повреждена. Ещё один укол боли заставляет меня оторвать ладонь от руки. Я хватаюсь за шею, которая начинает гореть так, словно кто-то провёл по ней раскаленной кочергой.
Что такое? Может быть, это какое-то заклинание? Может быть, Мириам пытается причинить мне боль с помощью колдовства?
«Фэллон?» – я слышу крик Лора, но его голос звучит так, словно доносится из Люса.
Я разжимаю руки и заваливаюсь на сторону. Даже огромные крылья отца не в силах остановить моё падение. Вокруг меня раздаётся карканье.
Я врезаюсь в чье-то широкое тело, которое поднимает нас вверх. Моему помутившемуся разуму требуется минута, чтобы осознать, что встревоженные глаза, которые смотрят на меня, жёлтого цвета.
«О, боги, Лор, нет!
«Mo khrà, что…»
И прежде, чем моя пара успевает закончить предложение, его тело замирает, и мой самый ужасный кошмар сбывается – чёрные перья превращаются в металл.
Время как будто останавливается, когда я осматриваюсь вокруг и встречаюсь взглядом со своим дедом, потом с Габриэлем и, наконец, с Бронвен. Какое-то время мы остаёмся подвешенными в небе, а затем… затем мы начинаем стремительно падать в долину.
В моей голове возникают только две мысли: первая – все мои попутчики – чистокровные фейри, поэтому они выживут, и вторая – если Лор стал железным, значит, он не потерял свою человечность.
ГЛАВА 79
– Она сломала шею при падении, Ди. Если бы её магия была заблокирована, она уже была бы мертва, и нам всем пришёл бы конец.
– Я, мать его, это знаю, Таво!
Я умерла?
– Ты думаешь, я не знаю? – голос Данте звучит беспокойно, как будто он и правда расстроен. – Твою мать, – снова рычит он, но его рык заглушает вибрация, которая сотрясает поверхность, на которой я лежу. – Святой Котёл, что это было?
– Ещё одна лавина. Я мог бы признать, что использовать их связь было гениальной идеей, но Мириам не очень-то быстро восстанавливается. Это определённо повлияет на магический барьер.
И как только Таво это произносит, обжигающая боль снова распространяется по моей шее.
Я сжимаю челюсти, желая подавить стон. Я не только не хочу доставлять удовольствие этим монстрам своими криками, но и не хочу показывать, что я пришла в себя.
– Идиоты, продолжайте топить снег, пока мы не оказались погребены заживо в этой пещере! – Таво, должно быть, отвернулся от меня, потому что его голос звучит сейчас не так четко: – И, Энрико, придумайте, как остановить кровотечение у этой ведьмы!
– Я пытаюсь, генерали. Я пытаюсь, – голос Энрико звучит встревожено.
– Пытайся лучше!
Я слышу чьи-то шаги и хруст, словно кто-то ступает по снегу и льду.
– Они нашли Росси и Мориати?
– Нет, генерали. Им удалось привести только провидицу.
– А ну просыпайся, Аврора.
Раздаётся шлепок, а затем я ощущаю, как чья-то ладонь начинает скользить по моему лицу.
Мне не нужно открывать глаза, чтобы понять, что эта рука принадлежит Данте. Его дыхание ударяет мне в нос, и хотя он пахнет не так ужасно, как в туннелях, от этого запаха мой желудок готов вывернуться наизнанку.
Как и от его прикосновения.
Как он смеет касаться меня?
Раздаётся свист, за которым следует громкий крик, мой пульс учащается.
– Аврора вставай, – напевно произносит Таво. – Это всего лишь небольшая огненная вспышка, которая поможет тебе прийти в чувство.
Неужели этот урод опалил её своим огнём?
Я. Четвертую. Таво Диотто. Если это не сделает ещё раньше Киан, но чтобы он мог меня опередить, мне нужно найти Лора, а тот должен разбудить воронов. Но для того, чтобы найти мою пару, мне нужно встать с пола, или куда они меня там положили.
– Если хочешь, я могу поджечь и…
– Нет.
Я, конечно, благодарна Данте за то, что он отверг мерзкое предложение Таво, но я прекрасно понимаю, что это не имеет ничего общего с милосердием. Он, наверное, боится, что огонь убьёт меня, если, конечно, Мириам не умрёт от своей раны ещё раньше.
– Давай же, Фэл, – шепчет он.
Из-за того, что он назвал меня дружеской формой имени, моя кожа покрывается мурашками. Зачем ему надо, чтобы я очнулась? Что за гнусный план он приготовил для меня на этот раз?
Его рука, наконец, покидает моё лицо, но, к сожалению, не моё тело. Он прижимает два пальца к изгибу моей шеи и пытается почувствовать пульс.
– У ведьмы больше не идёт кровь, – объявляет нервный солдат – Энрико – с явным облегчением в голосе.
Таво издаёт возглас, который отражается от ледяной поверхности.
– Что там с пульсом Фэллон?
– Он стал сильнее, – бормочет Данте.
– На твоём месте я бы вытянул губки и притворился прекрасным принцем. Посмотрим, подскочит ли скорость её пульса.
Гнев тут же охватывает меня, и я боюсь, что мои щёки могут покраснеть… Пусть только попробует, твою мать…
Губы касаются меня – полные, тёплые. И это не губы Лора.
Меня захлестывает отвращение, и прежде, чем я успеваю его подавить, я поворачиваю голову и сплевываю.
– Ты только посмотри, – усмехается Таво. – Сработало.
Я так крепко сжимаю руки в кулаки, что вены под кожей набухают, напоминая мне о синяках, покрывающих всё моё тело, которое начинает ныть. Когда моя грудь сжимается от желания закричать, я напоминаю себе о том, что жива.
Я выжила. И я продолжу это делать.
А чтобы лучше разыграть свои карты, я должна понять, что всё-таки уготовила мне судьба, поэтому я открываю глаза и осматриваю своё окружение.
Голубой лёд сверкает подо мной, надо мной и вокруг меня. Полупрозрачные сталактиты украшают изгибы замерзшего потолка и сияют, точно тысячи стеклянных мечей. Если бы не холод, я бы почти поверила в то, что оказалась на дне океана, а не на куске замерзшей воды внутри горы.
Я опускаю взгляд на своё тело и на цепи, которые обматывают меня от шеи до самых щиколоток. На этот раз они не стали использовать лианы. Неужели Данте не доверяет своим солдатам или он считает, что от металла мне будет хуже, чем от магии?
Я пытаюсь пошевелить руками, в основном для того, чтобы убедиться, что они не сломаны, как это случилось с моей шеей, но мне также надо понять, насколько крепко держат меня мои путы. Ослепляющая боль пронзает мои конечности и заставляет мускулы сократиться, но мои руки работают. Как и ноги.
Моё чудесное, невероятное тело не только выжило, но и исцелилось.
Когда я расслабляюсь в объятиях своих оков, цепи скрипят и звенят, ударяясь о мои металлические доспехи и впиваясь в синяки, которые, по всей видимости, покрывают мою кожу под рукавами водолазки. Как бы мне хотелось снова завернуться в ту мягкую шкуру, которую дал мне Лор. Она была такой тёплой, и на ней мне было бы не так жестко лежать.
Ах, Лор…
Я содрогаюсь, когда вспоминаю о том ужасном ощущении, когда его тело затвердело и превратилось в железо. И о том, как я потом летела несколько сот метров вниз, разрезая воздух, наблюдая за тем, как мои друзья и члены моей семьи падают вместе со мной, а на их лицах написан страх.
Я закрываю глаза и дышу. Просто дышу. Вместо того чтобы отогнать от себя весь этот ужас, я позволяю ему поглотить меня… я хочу, чтобы он завладел мной, выпестовал меня и превратил из пленницы, в воина.
Мой пульс замедляется, дыхание успокаивается, а моя кровь становится такой густой, словно она наполнилась всем этим льдом, который меня окружает.
– Тебе следовало послушать твоего покорного слугу и поцеловать её раньше, Ди.
Я поворачиваю голову в сторону этого идиота-генерала, которого я не видела с той ночи, когда в меня выстрелили отравленной стрелой.
Только…
Только вот человек, который неторопливо подходит ко мне, вовсе не Таво.
Я снова перевожу взгляд на лицо, которое нависает надо мной, на загорелую кожу, полные розовые губы и глаза разного цвета – один голубой, другой – белый.
Насколько сильно я ударилась головой?
Я начинаю моргать, переводя взгляд между самодовольным и сердитым мужчинами, и понимаю, что дело не в моей голове. Это магия крови.
Именно поэтому Лор вылетел из пещеры, никого не убив. У всех присутствующих здесь мужчин – внешность Данте Регио.
Должно быть, это Мириам заколдовала их, ведь Данте не знает, как рисовать магические знаки, и у него нет доступа к моей крови. Похоже, таким хитрым способом она пыталась не дать воронам напасть и случайно убить Данте.
Осознание этого так резко настигает меня, что я делаю резкий вдох. Есть только одна причина, по которой Данте мог согласиться на её план: знает, что вороны не могут его убить.
Твою мать! Я настолько рассержена на Мириам за то, что она раскрыла этот секрет, что почти решаю убить каждого в этой пещере кроме Данте, чтобы эта манипуляторша никогда не смогла оторвать свою задницу от этого проклятого трона.
Мои ноздри раздуваются.
Если бы я так отчаянно не желала добраться до Котла, чтобы снять заклятие с Лора и освободить свою мать от чешуи, я бы превратила Данте в пень без рук и без ног, привязала бы его к коленям Мириам, и утопила их обоих в Филиасерпенс.
Ох, Мириам, какая же… ты… везучая… ведьма.
А точнее – коварная сука.
ГЛАВА 80
Данте – тот, что нахмурен – выпрямляется, на его виске пульсирует вена.
– Добро пожаловать в мир живых, мойя.
Опять это ненавистное слово…
– Фэллон?
Хриплый шепот Бронвен заставляет меня отвлечься от мерзавца, который украл столько дней моей жизни и ударов моего сердца.
Она сидит в деревянных санях, рядом с четырьмя другими санями, припаркованными в ледяном храме. Если бы не цепи, связывающие за спиной её руки, она могла бы сойти за пассажира, который ждёт возницу-фейри.
– Я здесь, Бронвен.
Мои челюсти так плотно сжаты, что слова звучат почти шепотом.
– Ты видишь Мириам?
Её белые глаза широко раскрыты и блестят, точно рог моей матери.
– Нет.
Я перемещаю взгляд влево и вправо. Не найдя нигде трон, я закатываю глаза так далеко, насколько это возможно, и оказываюсь вознаграждена, разглядев что-то золотое, покрытое кровью, и чьи-то каштановые волосы.
– Так значит… твоя тётя говорит на шаббианском, – произносит ухмыляющаяся версия Данте, переводя взгляд на сани.
Я тут же забываю про свою ярость, когда замечаю карий оттенок радужки его глаз. А если задуматься, то и интонация его голоса тоже другая. Неужели заклинание Мириам начало терять свою силу, или она специально не стала менять их голоса и цвет глаз? Несмотря на то, что я очень хочу забыть ту ночь, когда меня забрали в туннели, я точно помню, что солдат, которого Юстус превратил в нонну, обращался ко мне её голосом.
