Текст книги "Дом неистовых клятв (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
– Твоя мать носила такую на шее, чтобы в случае чего протыкать ею палец.
Я смотрю на его подарок, а затем быстро собираю волосы, чтобы он мог надеть медальон мне на шею. Он затягивает узелок, и ракушка оказывается во впадинке между моими ключицами.
– Спасибо, dádhi.
Отец фыркает.
– Это не железный клинок.
Похоже, мой отец не знает, как реагировать на благодарность.
– Готова? – спрашивает он, не сводя с ракушки своих хмурых глаз.
Я провожу руками по чёрному боди, которое надето на мне по такому случаю, после чего кладу ладонь на остроконечную раковину и киваю.
– Я готова.
Но готова ли?
ГЛАВА 55
Как только огненно-розовая чешуя разрезает беспокойную поверхность моря, освещенного лучами заката, моему сердцу становится чуть спокойнее. Эти воды, может быть, и кишат патрульными фейри, но когда рядом со мной моя мать, а также отец с Лором, я ничего не боюсь.
Несмотря на то, что я не верю в фейских богов, я верю в Котёл.
– Ты создал воронов, пожалуйста, не надо их уничтожать, – бормочу я порывам ветра, которые врезаются в море и наполняют всё ещё тёмный воздух солёным привкусом.
Благодаря времени суток и созданному Лором шквалистому ветру, который сотрясает лес, даже чистокровки не смогут заметить нашу маленькую компанию. Как только мой отец подлетает поближе к поверхности моря, сопровождающие нас вороны, которые прилетели с нами из Монтелюса, взмывают в затянутое облаками небо и исчезают в плотной белой пелене.
Вот и всё. Моя голова начинает идти кругом от воодушевления, а желудок сжимается от нервов. И от вина. Боги, мне не надо было столько пить. Пытаясь удержать в себе жидкость, которая плещется сейчас в моём желудке, я прокалываю три пальца ракушкой и провожу ими по своей шее так, как учил меня Юстус.
Лор, который не сказал ни слова за время нашего двухчасового путешествия, следит за движением моих пальцев.
«Как долго протянут твои кровавые жабры?»
«Достаточно долго, так как я из рода Мириам».
Его настроение портится при упоминании Мириам. Представляю, каким будет их воссоединение…
«Лор, как только я почувствую, что действие заклинания заканчивается, я всплыву на поверхность и заново их нарисую».
«К тому времени поверхность будет усеяна этими долбаными фейри».
Он явно не имеет в виду, что вода будет в буквальном смысле усеяна их телами, но у меня перед глазами всё равно появляется кровавое море, по которому плывут обезглавленные фейри.
К счастью, мой отец каркает, положив конец моим жутким мыслям. Этот звук также заставляет Минимуса высунуть его… её рог из воды.
«Минимус – твоя мать. Твоя. Мать. Фэллон. Это она. И, по сути, она даже не морской змей».
«Она именно змей, и никак иначе», – шепчет тихий голосок у меня в голове.
Я заглушаю его, так как пессимизм это не мой стиль, и продолжаю неотрывно смотреть в её огромные глаза цвета оникса.
Мой отец приземляется и складывает крылья. Несмотря на то, что мне не нужно задерживать дыхание, я инстинктивно набираю побольше воздуха. Моя мать ныряет, а затем появляется мгновение спустя рядом с моим отцом.
Подобно тому, как я спешивалась с Ропота, я перекидываю ногу через спину отца и соскальзываю вниз. Вода, которая касается моей замёрзшей кожи, оказывается на удивление тёплой.
Пока я плыву в сторону ожидающего меня змея, отец превращается в дым и погружается в воду. Поскольку он недолго может оставаться в этом обличье, он совсем скоро превращается в ворона и взлетает вверх, точно пробка, чем сотрясает жидкую поверхность воды, тёмную, точно чернила.
«Как только ты снова станешь цельным, я требую солнечных дней, Лор».
Его тени окутывают меня.
«Как только я снова стану цельным, я отзову облака и поджарю своё королевство до хрустящей корочки. Любое твоё желание – для меня закон».
Я уже готова изменить своё желание и попросить его поджарить Люс вне зависимости от итога сегодняшнего дня, но это выдаст мои сомнения, а я решила бороться с любыми сомнениями.
Моя мать прижимается головой к моей шее и нюхает меня. А затем вытягивает язык и облизывает мою кожу.
Ой! Неужели кровь не впиталась?
Я погружаю голову под воду, и когда чувствую, как воздух проникает под кожу в том месте, где она облизала меня, напряжение в моей груди ослабевает.
Змей опускает нос в воду и проводит языком по надрезанным подушечкам моих пальцев. От неё не укрывается ни одна рана.
Пока её волшебная слюна затягивает мои крошечные ранки, мои мысли наполняются образами разноцветных существ, которые плавают вдоль широких каналов, напоминающих проспекты Тарекуори и окруженных коралловыми рифами, сверкающими так, словно они инкрустированы драгоценными камнями. А затем я замечаю белую мраморную статую. Несмотря на то, что я лишь раз видела мать Данте вблизи – в тот день, когда Данте выпускался из Скола Куори – я тут же узнаю её в этом мраморном образе.
Видение исчезает, и я снова оказываюсь в беспокойных волнах, в которых сверкают лишь чешуйки моей матери, а также клюв и когти моего отца.
«Вот, где я пал. Покажи Дайе».
Вспомнив, что рассказывал мне Лор об умении шаббианцев мысленно общаться со своими змеями, я обхватываю ладонями её огромную голову и так пристально вглядываюсь в её черные глаза, что они начинают расплываться. Я заново проигрываю воспоминание Лора, сделав особый акцент на мраморной статуе.
Когда я моргаю, вернув себя в «здесь и сейчас», Миним… Дайя не кивает, но разворачивается и как будто ждёт.
«Хватайся за неё, Behach Éan».
Я подплываю ближе и хватаюсь за её огромный рог. Когда она понимает, что я крепко за неё держусь, она взмахивает хвостом и устремляется на глубину. Когда мы проносимся сквозь косяки радужных рыбёшек, которые разлетаются в стороны, точно огни фейерверков, моя нервозность и тошнота отступают, и на их месте расцветает удивление.
Несмотря на то, что свет меркнет по мере того, как мы опускаемся всё ниже, морская жизнь становится ярче. И не только из-за других змеев, но также из-за кораллов, похожих на наши острова и окрашенных в такие же радужные цвета, что и дома Тарекуори и Тарелексо.
Боги, если бы я знала, что под голубой гладью скрываются такие чудеса, я бы провела свои последние десять летних сезонов, исследуя море. Я не знаю, как долго мы плывём, но мои пальцы немеют из-за того, как сильно я сжимаю рог своей матери. Я отпускаю одну руку и начинаю её разминать, после чего хватаюсь за рог и повторяю то же самое с другой рукой.
Дайя замедляется.
Как только все мои десять пальцев соединяются между собой, я произношу одними губами:
«Иди».
Она как будто нехотя взмахивает хвостом. И тут я понимаю, что каждый раз, когда я произносила эту команду ранее, я просила её оставить меня.
Я смотрю в её глаза и вкладываю ей в голову образ, в котором я прилепилась к её рогу, точно нить водорослей, и скольжу в сторону расщелины. Она фыркает, словно лошадь, выпустив вереницу крошечных пузырьков из ноздрей-щелочек, а затем разворачивается и начинает работать плавниками. Они тонкие и нежные, точно горгонии2, но при этом им удаётся начать перемещать нас вперёд.
«Долго ещё, Лор?»
«Мы почти на месте».
Я запрокидываю голову, ожидая увидеть днища гондол, пересекающих поверхность воды, но либо прошло слишком мало времени, либо шторм заставил фейри остаться дома, потому что, насколько я могу видеть и слышать, никакие лодки не рассекают воды Филиасерпенс.
Я снова перевожу внимание на морское дно.
«Ты сможешь понять, на какой глубине находится твой ворон?»
«Как только мы доберёмся до расщелины, да».
Мрачный тон голоса Лоркана заставляет мою кожу покрыться мурашками и притупляет мой восторг.
«Что с твоими запасами воздуха?»
«Всё отлично».
Когда вокруг нас снова повисает тишина, я не могу не задаться вопросом – как я узнаю о том, что моя магия перестала работать? Может быть, моя кожа просто затянется, или жабры сначала станут тоньше и лишь потом исчезнут?
«Я из рода Мириам», – утешаю я себя, – «а Мириам могущественная волшебница».
Я решаю, что сегодня не тот день, когда я узнаю, как долго могу дышать под водой.
Приняв такое решение, я расслабляюсь. Ну, насколько может расслабиться человек, который собирается исследовать самые отдалённые уголки нашего мира.
Чтобы не предаваться нервозности, я решаю поднять тему, которая была у меня на уме добрую половину вчерашнего дня.
«Расскажи мне о том, что вы обсуждали с Антони».
Ответ Лора поступает не сразу, словно он взвешивает все «за» и «против».
«Его роль в будущем Люса. Морской капитан жаждет власти».
Мои брови изгибаются.
«Он вот так просто сознался в этом?»
«Фэллон, мы с тобой пара. Я могу читать твои мысли. Антони знал, что ещё каких-нибудь несколько дней, и я сам найду его, чтобы обсудить с ним вопрос его устремлений. Он знал, что единственный для него выход это прийти ко мне, если он не хочет ходить и оглядываться до конца своих дней».
Сделав вздох, Лор добавляет:
«Я, может быть, и ненавижу этого мужчину за то, что он тебя домогался, но, птичка, надо признать, что для смертного он довольно остроумен и хитёр».
«С чем он к тебе пришёл?»
«Он предложил сделку».
«И ты её принял?»
«Да. Он предложил вернуться в туннели с Маттиа и взорвать их. Всю сеть».
Мои глаза округляются.
«И какую цену он попросил?»
«Он хочет официальное место в Круге».
«Значит, он получит ту власть, которую так жаждет…»
«Как только разрушит туннели до основания».
«Он ведь знает, что не может убить Данте?»
«Да».
Интересно, надолго ли хватит его энтузиазма?
«Маттиа и Габриэль уже взорвали туннели под Монтелюсом. Если Данте хочет добраться до Тарекуори, ему придётся выйти в джунглях и перейти мою гору».
Лор говорит как кот, который играет с мышью.
«Только, пожалуйста, будь осторожен. Как ты и сказал, Антони хитрый».
«Не волнуйся, Behach Éan».
Моё желание закатить глаза очень сильно. Как он это себе представляет? Его уже пырнули когда-то в спину.
«Это сделал друг. Антони мне не друг, и никогда им не притворялся».
Немного помолчав, он добавляет:
«Претенденты на мой трон, любовь моя, никогда не увидят мою спину; и они скорее познают вкус моих теней, чем увидят моё лицо».
Он всё ещё меня не убедил, и я сомневаюсь, что ему удастся это сделать. Не раньше, чем Котёл позволит мне снять заклятие. Эта мысль заставляет меня перевести внимание с одного врага на другого. Я вспоминаю о плане, который хочет провернуть мой дед, как только Лор сделается цельным, и отчаянно пытаюсь придумать другой. Тот, в котором моя пара не превращается в железо. Однако мои мысли прерывает вид, который открывается передо мной.
На фоне кромешной тьмы в глубокой впадине, среди переплетённых тел, покрытых яркой чешуей, сверкает белый мраморный образ матери Данте.
Мы на месте.
ГЛАВА 56
Моя мать подплывает к статуе, после чего останавливается. Мы начинаем погружаться в расщелину, но взмах её хвоста заставляет нас подняться и снова поравняться со статуей. Чудесное тёплое течение окутывает мои голые ноги и руки и согревает кожу, покрывшуюся мурашками.
К нам подплывает множество змеев, которые смотрят на нас огромными чёрными глазами, полными любопытства. Те, что постарше, подталкивают меня своими длинными носами, а молодые – молочно-белыми рогами. Всё это заставляет мою заботливую мать зашипеть. Я похлопываю её по длинной шее, покрытой белыми шрамами, и целую один из них.
Интересно, если она примет человеческое обличье, будут ли видны эти шрамы, оставленные нонной в тот день, когда я упала в канал? Я быстро отгоняю от себя эти мысли. Мне надо сосредоточиться на задаче, благодаря которой я зависла над печально известной траншеей, где, по слухам, покоится множество мёртвых фейри, несогласных с политикой Люса.
«Ты не найдёшь здесь никаких трупов».
Я смотрю на Лора, чьи золотые глаза, должно быть, закрыты, потому что я не вижу их блеска среди теней.
«В течение многих веков змеи уносили тела тех, кто падал в Марелюс, к берегам Шаббе, где их потом лечили. Даже если лечение не требовалось».
Несмотря на то, что Мириам упоминала это в день высвобождения моей магии, я рада тому, что он подтвердил мне эту информацию. Как же это отвратительно, что я стала жертвой очередной лжи, распространяемой режимом Регио. Я уже жду не дождусь, когда вороны смогут править этими землями.
«Ты чувствуешь своего ворона?»
Тишина.
«Лор?»
Я отстраняю любопытных молодых змеев, которые не обращают внимания на шипение Зендайи, и всматриваюсь в тёмные воды в поисках своей пары.
«Лор, твой ворон».
Когда он мне не отвечает – снова – мой пульс начинает колотиться о рёбра. Мин… моя мать чувствует моё беспокойство и неправильно его истолковывает, потому что заключает меня в кольца своего огромного тела. Я глажу её, чтобы она не утащила меня подальше от этой траншеи и моей миссии.
«Лор, если ты не ответишь мне сию же минуту, я…»
«Я здесь».
«Рада это слышать, но я буду ещё более рада, как только ты расскажешь мне, где пал твой ворон».
«Мы возвращаемся».
«Что?»
«Покажи своей матери место, где тебя оставил Кахол».
«Что?!»
«Разве ты меня не услышала? Наверное, всему виной твои чешуйчатые друзья».
Я быстро похлопываю по щеке малютку-змея, которому удалось просунуть голову сквозь импровизированное заграждение, созданное Зендайей, пока его шею не придавило.
«О чём таком ты, чёрт возьми, говоришь?»
«Моего ворона нельзя достать в данный момент. Как только мы освободим Шаббе, мы попросим Прийю помочь».
«Почему моя прабабка может помочь, а я нет?»
«Потому что, Фэллон, она знает множество заклинаний. Вероятно, она знает заклинание, способное поднимать железо на поверхность воды».
«Как глубоко ты упал?»
«Оставь это».
«Я совершенно точно не собираюсь это так оставлять. Я не для того проделала весь этот путь…»
«Мы приплыли сюда. Мы посмотрели. А теперь мы уходим».
Я запрыгиваю ему в голову и, прежде чем он успевает выдернуть меня оттуда, мне удается поймать видение.
«Даже не думай об этом, Фэллон».
Но так же, как я сделала это в тот день, когда освободила его последнего ворона на галеоне, я не ограничиваюсь только мыслями. Я пытаюсь обратить на себя внимание матери, но она слишком занята, чтобы заметить мой взгляд, так как отгоняет своих сородичей.
«Даже если твои чудесные жабры сохранятся, жар расплавит твою кожу».
«Ты этого не знаешь».
Я поднимаюсь чуть выше, хватаюсь за рог и обращаю её лицо к себе. Как только я завладеваю её вниманием, я вкладываю ей в голову образ расщелины, внизу которой находится Лор и которая изрыгает столько пара, что вода вокруг неё дрожит.
«Как думаешь, почему ни один из змеев не выловил меня?»
«Потому что они не любят принимать тёплые ванны. Но знаешь что? Я их обожаю. Чем горячее, тем лучше».
На мгновение мне кажется, что я его убедила, потому что он ничего не говорит, но затем он вклинивается между моей матерью и мной с нахмуренным выражением на призрачном лице.
«Мы говорим, мать его, не о походе в ванную, mo khrà».
Я закусываю губу. Лихорадочный пульс Лора замедляется. Он, должно быть, решил, что я усомнилась в своём решении приблизиться к подводному вулкану, но мои мысли заняты совсем не этим.
Я высвобождаюсь из чешуйчатых колец Зендайи, затем хватаюсь за невероятно огромное и острое ухо королевы-матери и повисаю там на некоторое время. Я всё ещё не знаю, как глубоко находится ворон Лора, но если я последую за горячим потоком вниз, я рано или поздно его найду.
Я начинаю переставлять руки и спускаться по лицу маммы Регио.
«Фэллон?»
«Да?»
Я выстраиваю в голове забор вокруг своего плана и изо всех сил сосредотачиваюсь на выступе, на котором я сейчас повисла.
«Ты ведь не собираешься ослушаться меня?»
Я фыркаю, отчего маленькие пузырьки попадают мне в глаза.
«Конечно, нет. Мне просто нравится смотреть на эти драгоценности. Это ведь жемчужное ожерелье?»
Я перемещаюсь на другой выступ в сторону сверкающих бусин, украшающих горгонию, которые действительно оказываются жемчужным ожерельем. Осторожно, чтобы не повредить коралл, я снимаю их с фиолетовой горгонии и обматываю вокруг лямки своего плавательного костюма.
Мне нужно собрать как можно больше таких ожерелий, чтобы сделать из них удилище, наподобие той верёвки из длинных травинок, которой я пыталась подцепить Лора в горной траншее. Тогда верёвка порвалась, но мне удалось подцепить стрелу и вытащить её. Сегодня у меня такая же цель.
Я спускаюсь по выступу, снимаю ещё одно ожерелье и связываю бусины между собой. Змеи подплывают ближе и следят за тем, как я собираю драгоценности. Неожиданно я начинаю переживать о том, что они посчитают меня воровкой. Когда бирюзовый змей подплывает ко мне, наклоняет голову и нацеливает рог в мою грудь, мои пальцы отпускают ожерелья, и те падают обратно на горгонию.
Змей останавливается в миллиметре от меня, и я замечаю на его роге блестящую нить. Он подталкивает мою руку, и тогда я понимаю, что он приплыл не для того, чтобы меня забодать. Он принёс мне ещё одно ожерелье.
Моё сердце ещё больше теплеет к этим невероятным существам. Я снимаю нить жемчуга с его рога, и он уплывает. После чего я поднимаю обронённые мной ожерелья и связываю все три вместе.
Ещё один змей с браслетом из бриллиантов тычется мне в плечо. Я беру браслет и добавляю его к своей цепи.
«Если тебе так нужен сундук с драгоценностями, Фэллон, я закажу для тебя самые великолепные экземпляры, которые никогда не касались другого человека, но, пожалуйста, давай поспешим, пока твой запас воздуха не исчерпался».
Моё сердце издает низкий стук из-за того, что он помнит о моей глупой одержимости новыми вещами.
«С моим запасом воздуха всё в порядке. К тому же здесь так много красивых вещей, которые можно брать совсем даром».
Моя мать протискивается между двумя другими змеями, которые подносят мне драгоценности. Вокруг её рога обмотана старая якорная цепь, на которой нет якоря. Я улыбаюсь, видя её подношение.
«А ты знаешь, как превзойти всех остальных, мамма».
Когда я освобождаю её от ржавой цепи, она так гордо вскидывает голову, что из моих сжатых губ вырывается смех и стайка пузырьков.
Я начинаю привязывать ожерелья к цепи и слышу, как Лор чертыхается. Похоже, он понял, что мои отчаянные попытки связать воедино все эти украшения не имеют ничего общего с моим желанием собрать побольше сокровищ.
«Прежде чем на меня накричать, Ваше Величество, вспомните про ущелье и про то, как окупилась нам моя изобретательность».
Я слышу, как он начинает считать.
«Пытаешься рассчитать длину моей цепи?» – спрашиваю я сладким голоском.
Я абсолютно уверена в том, что причина, по которой у него получилось такое маленькое число, не связана с его расчётами. Он просто пытается успокоиться, чтобы не оторвать мне голову.
«Я клянусь, птичка…»
«Любить и заботиться обо мне, как завещал Котёл – или Морриган – в горе и в радости, в богатстве и бедности, в железном, призрачном или человечьем обличье, во веки веков?»
«Что?»
«Извини. Я подумала, что ты репетируешь свою клятву перед предстоящим бракосочетанием».
Его золотые глаза исчезают, а затем появляются снова, но на этот раз они сильно прищурены.
«Или ты уже не хочешь на мне жениться?»
«У меня может вообще не остаться невесты, если ты бросишься в эту подводную могилу».
Весь этот его драматизм заставляет меня фыркнуть.
«Ты ведь понимаешь, что я брошу за твоим вороном вот эту чудо-цепь, а не своё тело?»
Он снова начинает медленно считать.
«Твой отец спрашивает, почему мы задерживаемся. Должен ли я сообщить ему о твоём непродуманном плане?»
Непродуманном плане? Боги, этот мужчина может быть настоящим брюзгой, когда всё идёт не так, как ему хочется.
«Предлагаю рассказать ему о том, что Дайя решила устроить мне экскурсию по своему логову. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я вылавливала его обездвиженного ворона из расщелины после того, как закончу вытаскивать твоего».
Благодаря целой армии змеев-помощников у меня в руках вскоре оказывается самая длинная, крепкая и прекрасная удочка в истории удочек. Я приподнимаю её, любуясь своей работой.
«Достаточно ли она длинная, Лор, или мне стоит добавить ещё ожерелий?»
Он фыркает.
Я сжимаю губы. Какой же он упрямый.
«Ты мне совсем сейчас не помогаешь».
«Как по мне, она в любом случае будет слишком короткой».
Я вздыхаю и уже собираюсь заверить его в обратном, но он прерывает меня.
«Если это не сработает, птичка, я увожу тебя наверх».
«Это сработает».
Я забрасываю цепь на очередной выступ и позволяю ей утянуть меня за собой, а затем повторяю всё то же самое ещё три раза.
«Тебе стоит подумать над тем, как озвучивать свои желания, вместо того, чтобы погружаться в негатив».
Мой совет встречает такая оглушительная тишина, что улыбка невольно приподнимает мои губы.
«Ты раздумываешь над тем, чтобы выпросить у Котла новую пару?»
«Я не выпрашиваю».
Я закатываю глаза и закидываю свою удочку на следующий коралловый выступ.
«Позволь мне выразиться иначе: потребуешь ли ты у Котла новую пару, когда всё это закончится?»
«Нет. Даже если с твоих костей слезет вся кожа».
Я морщу нос.
«Не надо вкладывать мне в голову этот ужасный образ».
По мере моего погружения, свет вокруг тускнеет, а вода становится более вязкой. Море давит мне на уши, и их начинает закладывать всё чаще. Когда я миную пятый по счету выступ, змеи перестают следовать за мной. Все кроме моей матери. Она не покидает меня, хотя становится всё более беспокойной, как и моя пара.
Я уже собираюсь забросить цепь на очередной выступ, как вдруг Зендайя врезается в меня, чтобы не дать мне спуститься ещё ниже. Я пытаюсь завладеть её вниманием и показать ей железного ворона, но она начинает мотать головой и лихорадочно осматриваться. Если не Лор прервёт мою миссию, то это может сделать она.
«Сколько ещё, Лор?»
«Когда пальцы твоих ног начнут покрываться волдырями, ты сможешь меня увидеть».
«Смешно».
Я всматриваюсь в тёмную воду, окружающую меня, в поисках знакомых глаз, но он либо отвернулся от меня, либо куда-то делся.
Неожиданно у меня над головой начинается драка между двумя змеями. Мин… моя мать поднимает голову. Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я опускаюсь вместе с цепью. Как только она понимает, что я уплыла от неё, она испускает пронзительный вой и делает взмах хвостом, но температура воды, должно быть, сделалась слишком нестерпимой для неё, потому что она резко подаётся назад, словно перед ней оказалась стена.
Её глаза округляются, вой становится громче. Она устремляется ко мне и почти подхватывает меня рогом за плавательный костюм, но я приседаю, и она промахивается. Она испускает ещё один низкий вой, от которого вода вокруг как будто начинает вибрировать.
«Ты ещё со мной, Лор?»
«А где мне ещё, мать его, быть, Behach Йan?» – бормочет он, и его тени скользят по моей коже, точно охлаждающая мазь.
Я спускаюсь еще на два пролёта вниз, и жар становится еще более нестерпимым, даже для такого любителя горячей ванны, как я. Мои глаза так сильно щиплет от соли и ужасно высокой температуры, что мне едва удаётся держать веки раскрытыми. И прежде, чем Лор воспользуется моим дискомфортом, я начинаю напевать непристойную застольную песню, заглушая стенания своей матери.
Выглянув за выступ и сбросив вниз цепь, я спускаюсь ещё ниже. Я никогда не засовывала руки или ноги в котёл с супом, который готовил Марчелло, но я подозреваю, что ощущения должны быть похожими.
Моя нога касается предмета, совсем не похожего на коралл, и я морщусь, потому что… да, это определённо не коралл. А затем я хмурюсь, когда понимаю, на что наступила – рыболовный силок. Я сажусь на корточки рядом с ним, и хмурюсь ещё сильнее, когда замечаю, что внутри него плавают три рыбы с остекленевшими глазами, как у тех гнилых рыб, что частенько продавали на пристани Тарелексо.
Я сжимаю губы и прикрываю глаза, так как серный запах смерти и вулканической породы ударяет мне в нос.
«Я чувствую запах крови».
«Я поранила ногу об эту дурацкую клетку. Ненавижу клетки».
«Покажи мне свою ногу».
«С моей ногой всё в порядке».
Я хватаюсь за дверцу клетки и тяну за прутья, чтобы расширить расстояние между ними, после чего осторожно просовываю руки внутрь и вынимаю мёртвых рыб. Их тела поднимаются вверх по траншее, точно сверкающие фонарики.
«Я знаю, что не могу спасти всех зверей, но это ужасно, что эти рыбки умерли понапрасну».
«Что с твоим запасом воздуха?»
«Всё в порядке».
«Как и с твоей ногой?»
Я опускаю глаза на пульсирующую ногу, а затем снова осматриваю клетку, и мои брови сходятся вместе, как только у меня в голове появляется одна идея. Я переворачиваю клетку так, чтобы отверстие оказалось наверху, после чего обматываю свою цепь вокруг металлических решёток и закрепляю её.
А затем я приподнимаю клетку, чтобы продемонстрировать своё усовершенствованное устройство по ловле воронов. Глаза Лора сверкают, и мне кажется, что это надежда. Он как будто начинает верить в то, что сегодня станет цельным. Моё горло сдавливают эмоции, и я улыбаюсь ему. Но когда моё горло снова сдавливает, и на этот раз не от эмоций, я перестаю улыбаться.
«Должен признать, это довольно оригинальная идея».
Я заставляю свои губы изогнуться, а сердцебиение замедлиться. Эффективность моих жабр, может быть, и уменьшилась, но они всё ещё пропускают через себя кислород.
Пока Лор рассматривает моё приспособление, я касаюсь окровавленного пальца ноги, а затем подношу палец к шее, чтобы нарисовать линию. Кровь, должно быть, смывает раньше, чем она попадает мне под кожу, потому что поток воздуха, который я вдыхаю, остаётся слабым.
Мне надо спешить.
ГЛАВА 57
Пока Лор не заметил мою панику, я хватаю клетку и забрасываю её на следующий выступ. Когда она приземляется, я следую за ней. И снова морщусь, но на этот раз из-за нарастающего жара.
Тени Лора уплотняются и, окутав меня своей прохладой, прижимают к стенкам расщелины. Боги, какое же это божественное чувство.
«Дальше я тебя не пущу, птичка».
«Но достаточно ли глубоко я опустилась?»
«Да».
«Это потому, что ты не разрешаешь мне плыть дальше?»
«Это потому, что мой ворон находится вот здесь».
Я смотрю ему за спину, и хотя вода мерцает из-за жара, в ней так же мерцает что-то серебряное – ворон, застрявший между каменной стеной и кораллом.
Моё сердце начинает колотиться в груди.
Дыхание учащается.
Я крепко сжимаю цепь, которая кажется такой же горячей, как глиняные горшки в «Кубышке», которые Дефне доставала из очага. Я бросаю взгляд на цепь, а затем на волдыри, которые начинают проявляться на моих ладонях. Это странно, но мне не больно. Я прищуриваюсь, чтобы убедиться, что они действительно там появились, но моё внимание привлекает нить изумрудов.
Они такие красивые. Как глаза Фибуса. Они бы ему понравились.
Я касаюсь камней пальцем, после чего подношу их к своему лицу, но тут же отвлекаюсь на другие драгоценности. Здесь их так много. И все они связаны вместе в одну длинную цепь. Боги, Сибилла была бы счастлива иметь что-то подобное, когда была моложе. Она, вероятно, не отказалась бы от такой цепочки и сейчас.
«Фэллон?» – голос Лора звучит так, словно доносится из кипящего кратера.
Я наматываю изумруды на шею, чтобы они не потерялись, но затем меня завораживает их ослепительный блеск. Мне нужно сплести такую же цепочку для Фибуса, а не то ему будет завидно.
«Твою мать».
«Только не говори мне, что тебе тоже надо».
Я провожу пальцем по его ледяной груди, которая очень похожа на… пудинг.
«Пудинг?»
Улыбка приподнимает мои губы.
«Я люблю пудинг».
«Мы возвращаемся наверх».
«Что? Нет. Мне надо…»
Я хмурюсь, пытаясь вспомнить, почему я стою в этом овраге посреди ночи.
Как вдруг у меня перед глазами встаёт образ ворона на выступе.
А ещё хлипкой веревки, сделанной из травы.
Две птицы превращаются в одну.
«Это морское дно влияет на твой разум, Фэллон».
«Дно?»
«Это не овраг; это Филиасерпенс».
Мои глаза удивлённо округляются.
«Я в Филиасерпенс?»
Я качаю головой.
«Кажется, они сверкают зимой. Ла-за-а-а…»
«Лазарус?»
«Да. Он. Он сказал, что сюда приплывают медузы… или алмазы? Подожди. Неужели я украла все эти драгоценности?»
«Нет. Тут ещё много осталось».
«Воровать – плохо».
«Ты их одолжила».
«Для чего?»
«Не для чего».
Он обхватывает меня, и мне кажется, что я упала лицом в чан с мороженым.
«Держись за меня».
Кажется, мне опять снится земляничное мороженое. Мне очень понравился тогда этот сон.
Тени Лора превращаются в перья. Он взмахивает своими огромными крыльями и поднимает нас наверх. Точнее пытается это сделать. Моя клетка зацепилась за горгонию.
«Дёрни за свой силок, mo khrà».
«Мой… силок?»
Мои веки кажутся такими тяжёлыми, словно к ним прицепили якоря, но мне удаётся их приподнять и осмотреться.
И я отчетливо вижу перед собой подводный мир. То есть не совсем отчетливо. Я делаю резкий вдох, только вдыхаю не воздух, а горячую солёную воду.
Лор хлопает своими огромными крыльями, но моя цепь, должно быть, застряла, потому что мы не поднимаемся наверх. Вместо этого, мы врезаемся в каменный выступ.
«Фэллон, отпусти этот чёртов силок».
Я резко тяну за веревку, но она не снимается с моей шеи.
«Я не могу. Отпусти меня, чтобы я её распутала».
Он рычит и фыркает, но всё же опускает меня. Мои лёгкие уже горят, так как им необходим свежий воздух. Я впиваюсь дрожащими пальцами в узел и пытаюсь разъединить звенья цепи. И мне почти это удаётся, как вдруг я замечаю клетку, которая качнулась в сторону ворона Лора.
«Мерда. Лор!»
«Что?!»
«Клетка!»
Мы оба смотрим на ржавый силок, который скользит по верхушке коралла, не дающего его ворону упасть на самое дно. Я дёргаю за цепь, клетка начинает вращаться, и вот её отверстие уже поравнялось с вороном Лора.
Мои пальцы замирают.
Ещё немного. И клетка захватит ворона Лора.
Ещё каких-то тридцать сантиметров.
И пока Лор или моё благоразумие не остановили меня, я спрыгиваю с выступа.
Клетка опускается и врезается в ворона Лора.
От удара верхушка коралла отламывается.
Я извиваюсь всем телом и работаю ногами, чтобы не утонуть.
Клетка начинает вращаться.
Коралл отрывается, затем заваливается и падает.
Как и ворон Лора.
ГЛАВА 58
Я начинаю тонуть. Вода становится обжигающей, но я широко раскрываю глаза и, затаив дыхание, наблюдаю за тем, как железный ворон оказывается в моей клетке.
«Фэллон!»
Когти Лора впиваются в мои руки. Но как только это происходит, он издаёт шипение и отпускает меня.
Моя кровь кипит, как в тот день, когда Мириам высвободила мою магию.
Мою кожу начинает щипать, а лёгкие покалывать. Может быть, я таю? Я не хочу превратиться в лужу.
