Текст книги "Дом неистовых клятв (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Антони опускает веки и выдает признание, которое заставляет главную мышцу в моей груди сжаться.

– Да.

– Значит, наши цели совпадают. И тогда вопрос состоит в том, кому ты желаешь смерти больше, ему или мне?

Антони сглатывает, пытаясь совладать с воздействием сыворотки правды.

– Ему.

Данте отклоняется на стуле и потирает губы.

– Что думаешь Юстус? Мы могли бы его использовать?

– Мы могли бы оценить его ценность для нас, отправив наверх с обсидиановым мечом.

– НЕТ!

Что за на хрен, Юстус?

– Так он только выдаст наше местоположение, а его самого убьют.

Данте зажимает мне рот ладонью.

– Разве я разрешал тебе вклиниваться?

Мгновение спустя, он опускает ладонь и взмахивает рукой.

– Уведите его. Пока я с ним закончил.

Като подходит к стулу Антони и выдвигает его.

– Нужно ли нам увести также Фэллон?

– Нет. С ней я ещё не закончил.

Когда пальцы Данте снова прижимаются к моей ляжке и начинают задирать ткань, я напрягаюсь.

Юстус, должно быть, почувствовал, что я в миге от того, чтобы схватить деревянную коробку и размозжить череп Данте, потому что хлопает в ладоши и говорит:

– Все за дверь.

Я начинаю дрожать, но не от стресса, как, наверное, предполагает Данте, а от адреналина.

Вот он.

Момент истины, когда я покончу с этим жестоким правителем.

– Если ты её обесчестишь, Регио… – Антони вырывает свою руку у Като.

– Ты меня убьешь? Ты это уже говорил. Я буду иметь это в виду.

Данте задирает моё платье ещё выше.

Я думаю о Лоре, о том, как он будет разгневан, и мысли об этом помогают мне собраться.

– Позволь мне кое-что прояснить, Антони. Если ты и выйдешь из этой войны живым, Фэллон никогда не будет твоей.

Всё тело Антони сотрясается.

– Ты думаешь, что она станет твоей, если ты её изнасилуешь?

– Мне не пришлось прибегать к изнасилованию в первый раз, когда она раздвинула для меня ноги.

Данте наклоняет голову набок, и его длинные косички рассыпаются по плечу.

Мои мышцы так напряжены, что отвращение, которое я испытываю при мысли о том, как я потеряла девственность, даже не заставляет меня содрогнуться.

Я чувствую, как Антони взглядом просит меня взглянуть на него, но я не поднимаю глаз. Я смотрю только на руку, которая ласкает моё бедро без моего, мать его, согласия.

Антони становится очень тихим. Он, должно быть, решил, что я лягу на кровать и позволю Данте совершить со мной любое непотребство. Вероятно, он думает, что я всё ещё испытываю симпатию к Королю фейри.

– Фэллон? – произносит Антони так хрипло, словно лианы врезались в его кадык.

Данте приподнимает шёлковую ткань ещё на дюйм.

– Чёрт бы вас побрал, уведите его отсюда.

Я всё еще не реагирую. Я не буду никак реагировать, пока не доберусь до его кровати.

Я распрямляю плечи и уже собираюсь предложить ему направиться в её сторону, когда Данте говорит:

– Юстус, останься. И запри дверь.

Я так резко поднимаю на него взгляд, что мои позвонки щёлкают.

Юстус закрывает дверь, но не смотрит в мои глаза, полные паники. Он само воплощение спокойствия, тогда как мой пульс перестал биться ровно. Я говорю себе, что пока рано делать какие-то выводы. Может быть, Данте просто хочет посоветоваться со своим генералом наедине?

– У вас что-то на уме, Ваше Величество?

– Много чего, Росси.

– Может быть, мне выйти, чтобы вы могли поговорить наедине?

Я ненавижу то, каким писклявым сделался мой голос.

– Нет.

Он проводит рукой по моим волосам, и я напрягаюсь от этого прикосновения, но решаю попридержать свою злобу и превратить отвращение в оружие, которое окажет мне куда большую услугу, чем импульсивное поведение.

– Накорми меня солью, Фэл.

Пульс начинает стучать у меня в ушах.

– Ты же невосприимчив к соли.

– Должен быть невосприимчив, но каким-то чудесным образом, я излечился.

Он протягивает руку, но не для того, чтобы провести ей по моим волосам. Растопырив пальцы, он говорит:

– Соль.

Я беру щепотку из коробки и подношу к его рту, а затем морщу лицо, когда он слизывает хлопья с моих пальцев.

– Спроси меня о чем-нибудь личном, Росси.

Юстус переступает с ноги на ногу, что заставляет его потускневшие кожаные сапоги скрипнуть.

– Вы испытываете какие-нибудь чувства к Фэллон, или желаете её только из-за её крови?

– Мне очень дорога твоя внучка и я верю всем сердцем, что со временем я снова стану ей дорог.

Ого. В его мозгу совсем не осталось нейронов…

Пальцы Короля фейри снова начинают двигаться по моей ноге.

– Вообще-то, мне кажется, что она уже начала вспоминать, как нам было хорошо вместе.

Я сжимаю зубы, чтобы не дать вырваться ответу, прожигающему мой язык. Нам с Данте никогда не было хорошо. Мы были друзьями. А затем он использовал и выбросил меня, оставив мне лишь неуверенность в себе и порванную девственную плеву.

Он проводит указательным пальцем по всей длине моей шеи.

– Ты сегодня такая мягкая.

Наверное, он говорит о том, какая я послушная, а не о моей коже. Не то, чтобы моя кожа была сухой или шершавой, но она такая же, как всегда.

– Мои попытки противостоять тебе мало чем мне помогли.

– Ты поэтому такая послушная?

Он накручивает мои волосы себе на палец. А когда его губы приземляются на мою скулу, я отворачиваю голову и пытаюсь слезть с его колен, но он только ещё сильнее сжимает мою ногу. Так сильно, что там должен остаться синяк.

– Тише. Всё это время ты так хорошо себя вела, мойя.

Боги, я ненавижу этого мужчину. Мой взгляд невольно перемещается на изголовье кровати.

Данте отстраняется от меня, но не ослабляет тиски своей хватки.

– Задай мне ещё какой-нибудь вопрос, генерали. Вопрос, на который я точно не захочу отвечать.

– Вы мне доверяете? – спрашивает Юстус.

Ради Святого Котла, зачем он задал этот вопрос? Неужели он хочет, чтобы его поймали?

– Нет. Я тебе не доверяю. Но я верю, что ты хочешь видеть свою внучку на троне и сделаешь всё возможное, чтобы она не лишилась моей милости.

Его милости? Моё желание фыркнуть настолько сильно, что мои ноздри начинают дрожать.

Данте хватает меня за талию, приподнимает и ставит на ноги.

– Иди на кровать, мойя.

Юстус сжимает ручку двери.

– Я удаляюсь.

– Почему ты так торопишься уйти, Росси?

– Потому что есть такие вещи, которые деду не стоит видеть.

Улыбка приподнимает губы Данте, когда он поднимается со стула. Но вместо того, чтобы подойти ко мне, он хватает коробку с солью и направляется к Юстусу.

– Ты ведь сам её одел, не так ли?

– Я же уже сказал, что мне было не из чего выбирать, Маэцца.

– Ты уверен, что причина в этом?

– Да.

Он подносит деревянную коробку Юстусу и говорит:

– Проглоти немного соли и повтори свой ответ.

Юстус сглатывает. Не сводя глаз с Данте, он берёт немного соли и съедает.

Данте тянет шею из стороны в сторону, издав серию щелчков.

– Почему ты выбрал этот наряд для Фэллон?

Юстус сглатывает, а я подползаю поближе к изголовью кровати и всматриваюсь в темноту между ним и стеной, пытаясь разглядеть, не блестит ли где лезвие.

– Чтобы отвлечь вас, Маэцца.

– И зачем ты решил меня отвлечь, генерали?

– Потому что если Фэллон будет носить вашего ребёнка, есть вероятность, что вы её не убьете.

Что за чёрт? Я пристально смотрю на Юстуса. Надеюсь, он тоже употребляет то вещество из Неббы, иначе… иначе нам будет, о чём поговорить после того, как я найду этот чёртов кинжал и отрежу Данте голову.

Я начинаю скользить пальцами по изголовью, как вдруг Данте спрашивает:

– Ищешь это, Фэл?

Я резко перевожу на него взгляд и замечаю кинжал, который он держит между пальцами.

Моё лицо, должно быть, сделалось таким же белым, как его униформа, потому что он цыкает.

– Кажется, у нас тут завёлся предатель. Кто бы…

И прежде, чем я успеваю сделать следующий вдох, Данте швыряет соль в оторопелое лицо Юстуса и протыкает его шею кинжалом.

– … это мог быть?

ГЛАВА 22

Я кричу, а Юстус… не издаёт ни единого звука. Как это возможно, когда из его трахеи торчит кинжал?

– Может быть, это вы, генерал Росси?

Данте проворачивает кинжал.

– Прекрати, Данте! Прекрати! Юстус ничего не сделал.

Я бросаюсь вперёд, хватаю Данте за бицепс, и мне удаётся опустить его руку.

Глаза Юстуса так широко раскрыты, что сделались белыми. А его шея… жилы на ней натянулись, а из раны хлещут алые потоки крови.

Пожалуйста, пусть он принимает эти добавки железа, или что там принимает Данте?

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не умирай.

Ты мне нужен.

– Не делай из меня дурака, Фэллон. Тот факт, что тебе вдруг стал небезразличен Юстус, и есть единственное доказательство, которое мне нужно. Что ещё ты от меня скрываешь, мойя?

Я бросаюсь к Юстусу и хватаюсь за рукоять кинжала, в то время как Данте хватает меня за талию. Я разворачиваюсь и делаю взмах рукой, целясь ему в горло, но поскальзываюсь на соли, и железный клинок врезается ему в глаз.

Он рычит и бьёт меня по лицу.

Я теряю равновесие и падаю. На секунду мир вокруг меркнет, но затем я снова вижу всё с идеальной чёткостью и начинаю ползти в сторону Юстуса.

– Вытащите нас отсюда, Юстус. Нарисуйте знак и вытащите нас.

Он медленно качает головой из стороны в сторону.

О боги, он всё ещё жив.

– Нарисуйте знак…

Он сплевывает и ещё больше крови изливается из его раны. Я пытаюсь оторвать кусок платья и затянуть рану, но это не работает. Чёрт, чёрт, чёрт.

Прижав ладонь к его шее, я пытаюсь найти кинжал, чтобы разрезать ткань, но Данте закинул его под кровать. Может быть, если я налью немного крови Мириам в его рану, я смогу его вылечить?

Я ощупываю воротник его рубашки, пытаясь найти кожаный ремешок, но не нахожу его. Ну, почему именно сегодня он решил не надевать медальон?

Дверь в помещение распахивается и ударяет Юстуса, отчего его тело откатывается в сторону, а мои пальцы отрываются от его шеи. Я уже готова захлопнуть дверь, но застываю на месте, когда замечаю мужчину, который пытается проникнуть внутрь через узкий проход.

Я моргаю, точно испуганный змей, после чего перевожу взгляд на мужчину, распластавшегося передо мной на полу.

– Маэцца! – ахает Юстус и пытается раскрыть дверь плечом, ударив своего двойника, истекающего кровью. – Фэллон, отойди!

Но я не могу пошевелиться.

Я едва могу дышать.

Юстус – тот, у которого не идёт кровь – приседает рядом со мной, обводит рану своего близнеца кончиками указательного и среднего пальцев, а затем разрывает его рубашку и рисует крест на его сердце. Ниже, на его животе, он рисует букву «М» странного вида, напоминающую пересекающиеся пики.

– Ты не ранена?

Когда я не отвечаю, он повторяет свой вопрос, отчётливо произнеся моё имя.

Я качаю головой и, раскрыв рот, смотрю на мокрый лоб мужчины, который лежит бездыханный перед нами.

Прерывисто дыша, Юстус проводит рукой по лбу своего двойника, словно пытается узнать, нет ли у него жара. Когда тот, наконец, замирает, я тоже замираю, потому что прямо на моих глазах на желтоватой плоти мужчины появляются кровавые линии в форме точно такой же буквы «М» странной формы. Юстус проводит пальцем по знаку, и труп превращается в другого человека – Дотторе Ванче.

Я откидываюсь на пятки.

Ещё больше солдат проникают в помещение. Я смотрю на них, но как будто их не вижу.

– Прошу прощения, Маэцца.

Юстус встает с корточек.

– Я не знал, что мой лекарь…

– Убейте его! – Данте указывает на Юстуса. – Стража, убейте его…

Никто не двигается. А точнее, их головы поворачиваются, но никто не спешит покончить с жизнью Юстуса.

Данте делает шаг назад и врезается в стул, отчего тот падает.

– Почему вы не выполняете мой приказ! Я ваш король! Вы не отвечаете перед генералом. Вы отвечаете передо мной!

Юстус поднимает руки.

– Маэцца, преступник убит. Вы его убили, – мой дед говорит медленно, точно разговаривает с ребёнком.

– Ты… ты…

Палец Данте дёргается, когда его глаз, не закрытый ладонью, смотрит на меня, а затем мимо меня на труп на полу.

– Я не…

Его губы вытягиваются, и на лице появляется страшная гримаса. Он снова переводит внимание на Юстуса.

– Простите, Маэцца. Мириам меня заколдовала и нарисовала магический знак на лбу лекаря, который не только свёл его с ума, но и сделал похожим на, – он проводит верхней губой по нижней губе, а затем морщит нос, точно его тошнит от вида трупа себя самого, – меня. Я уже наказал её.

– Наказал? – Данте усмехается. – Я убью ведьму. После того, как убью твою внучку.

Вот… чёрт. Я гляжу на дверь и прикидываю, как далеко я смогу убежать, прежде чем солдаты меня догонят. Я могла бы спрятаться, но что потом? Я поднимаю глаза к потолку, неожиданно вспомнив о том, как он недавно сотрясался. Что если… Что если я смогу заставить то, что находится снаружи, разрушить это место?

Я вскакиваю на ноги.

– Хватайте её! – рычит Данте.

И ещё до того, как я успеваю поднять руки, Като заводит их мне за спину, и моё тело опутывают лианы, обездвижив меня. Я смотрю на Юстуса и уже готова умолять его помочь мне, но сдерживаюсь, потому что я уже не уверена в том, что он на моей стороне. Ведь всё это время мне могли помогать лекарь и Мириам.

Юстус подходит к Данте.

– Ваше Величество, позвольте мне взглянуть на ваш глаз.

Данте всё смотри и смотрит на своего генерала неповреждённым глазом, а затем медленно опускает ладонь. Я пребываю в таком шоке, что при виде его глазного яблока, пронизанного алыми венами, и залитой кровью щеки, мои внутренности даже не сжимаются.

Вся эта сцена кажется такой сюрреалистичной.

– Принесите мне свежий бинт и пакет с неббианским порошком! – кричит Юстус. – СЕЙЧАС ЖЕ!

Один из солдат выскакивает за дверь.

– Сядьте, Ваше Величество.

Юстус указывает на стул.

– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы нейтрализовать воздействие железа, но я не гарантирую, что смогу сохранить вам глаз.

Данте смотрит на Юстуса с подозрением и скепсисом. И когда он, наконец, садится, его внимание перемещается на неподвижное тело лекаря.

– Я думал… я думал, что это ты, Юстус.

– Я понимаю, как это выглядит, но, пожалуйста, поймите, что я никогда бы вас не предал. Я хочу, чтобы Люс принадлежал нам. Только нам.

Слова Юстуса как будто заставляют напряжённые плечи Данте расслабиться.

– Я убью Мириам.

– Я уже сказал вам, что наказал её.

– Она заслуживает смерти, – говорит Данте и смотрит прямо на меня.

– Если они умрут, мы потеряем их магию, и шаббианцы придут на помощь Лору.

Тем временем я пытаюсь собрать всё воедино. Лекарь появился в день высвобождения моей магии, но ведь это Юстус привёл его после того, как Мириам её разблокировала. А, может быть, он был здесь всё это время? Моя голова гудит от непонимания.

Юстус ощупывает кожу вокруг глазницы короля фейри.

– Вы можете видеть вашим левым глазом?

На челюсти Данте, который продолжает сердито смотреть в мою сторону, пульсирует нерв.

– Нет.

Меня не пугает его взгляд. Я удерживаю его, молча сообщая ему о том, как ему повезло, что он потерял только своё зрение.

Мгновение спустя, солдат врывается в помещение с аккуратным свертком, который кладёт на стеклянный стол.

Юстус разворачивает его, берёт щепотку какой-то зеленой пыли мятного цвета, и скармливает её Данте.

– Я также насыплю немного вам в глаз. Возможно, будет щипать, но зато это мгновенно нейтрализует железо.

Если ему и больно, Данте этого не показывает.

Обернув голову короля бинтом, Юстус поворачивается ко мне, а точнее в сторону тела, лежащего у моих ног.

– Брамбилла, отведи Фэллон в её клетку и запри её. Я разберусь с ней, как только избавлюсь от трупа.

Разберется со мной? За что? За то, что попыталась его защитить, закрыть его от Данте? Неблагодарный ублюдок.

– Прошу прощения, Маэцца. Я знаю, что вы хотели провести время с Фэллон сегодня вечером, но я думаю, что безопаснее всего убрать её подальше, пока она не перестанет вести себя как дикий зверь.

Да, готова поручиться, что это куда безопаснее. Да и Данте, кажется, совсем не заинтересован в том, чтобы проводить со мной время. Я почти уверена, что после того, как я проткнула ему глаз, ему не захочется секса со мной до конца моего заточения.

– Пойду, выброшу труп в маминой роще, а не то он начнёт вонять на всю крепость. Скоро вернусь.

Юстус приседает рядом с лекарем, глаза которого остекленели, после чего хватает его за подмышки и закидывает себе на плечо. А затем встаёт.

– Иди впереди меня, Брамбилла.

Като разворачивается и начинает тащить меня по тёмному коридору, по которому эхом разносятся удары моего учащённого пульса. Мы молча идём в сторону подземелья, и только наши шаги нарушают зловещую тишину, повисшую вокруг нас.

Я смотрю себе за спину, и наши с Юстусом взгляды встречаются. Он кажется скорее задумчивым, чем сердитым. Но опять же, здесь так темно, а тело, которое он несёт, такое большое, что я могла неправильно интерпретировать выражение его лица.

Юстус всё ещё идёт позади нас, когда мы доходим до подземелья. Неужели он не доверяет Като и боится, что тот не доведёт меня до клетки? Как только мы доходим до входа в туннель, Юстус останавливается.

– Сержант?

Юстус достает из-за пазухи медальон и откупоривает пузырёк, после чего капает кровью на кончик пальца.

Като застывает на месте.

– Подойди.

Като смотрит мимо Юстуса в подземелье, словно пытается убедиться в том, что другие солдаты находятся неподалеку. Никого не обнаружив, он отводит меня на несколько шагов назад по туннелю, и теперь все мы стоим так близко друг к другу, что я могу чувствовать металлический запах, исходящий от трупа смелого Дотторе Ванче. Ну, почему план Мириам не сработал?

Он уже не может меня слышать, но я все равно произношу одними губами: «Спасибо за ваше мужество». Или это было сумасшествие? Я вспоминаю о смелом и добром сельватинце, Сьювэле, который погиб, помогая мне освободить ворона в роще Ксемы Росси.

– Чтобы никто к ней не прикасался, пока я не вернусь. Вы меня услышали? Никто.

Поднеся окровавленный палец к стене, Юстус ещё больше понижает голос.

– Даже король.

Я могла бы попытаться оценить выражение его лица, если бы не была так заворожена знаком, который он рисует на чёрном камне – круг с крестом в центре, нижняя часть которого выходит за пределы круга.

Когда он отрывает палец от стены, я резко перевожу на него взгляд. Смесь гнева и боли заполняет впадинки на его лице.

– И лучше запри погреб.

Его губы едва двигаются, когда он отдаёт этот приказ.

– Запереть? Но… – по телу Като прокатывается дрожь. – Но у меня нет ключа.

– Именно поэтому ты его и запрёшь, Брамбилла.

Юстус слегка трясет головой.

– Я отопру его, когда вернусь. Понял?

– Да, генерали.

– Хорошо. А теперь иди.

Като молча уводит меня и тихо говорит:

– Идём.

Когда мы начинаем спешно возвращаться в мою камеру, я оглядываюсь и встречаюсь взглядом с сияющими глазами Юстуса, после чего он прижимает руку к стене и проходит сквозь неё.

Мои лёгкие снова начинают сжиматься и пульсировать с каждым новым вдохом, возвращающим меня к жизни.

Понял ли Юстус, что он только что предоставил мне ключи к крепости Данте?

Какой глупый вопрос. Этот человек не допускает ошибок, и не принимать во внимание это его качество было бы самой большой ошибкой.

ГЛАВА 23

Как только дверь погреба захлопывается за нами, я вырываю руку из хватки Като. Но сержант так сильно нервничает, что продолжает крепко меня держать, хотя и не делает мне больно.

– Не могли бы вы их немного ослабить?

Я киваю на переплетённые лианы, связывающие моё тело.

– Я знаю, что это не ваша стихия, но ведь ваш острый клинок способен разрезать магические путы?

– Прости, Фэллон, но я не могу…

Сержант сглатывает и оттягивает воротник рубашки, точно тот его душит.

– Я не могу тебя освободить.

– Почему нет?

– Почему нет? – говорит он сдавленным голосом. – Ты только что напала на короля!

– Потому что он пырнул Юстуса!

Я не рассказываю ему о том, что всё равно напала бы на Данте, и что если бы меня не отвлёк вид моего умирающего деда, я бы довела дело до конца.

– Разве вы не стали бы защищать своего генерала?

Като переводит взгляд на туннель, который разверзся подобно тёмному зеву за решетками на двери, после чего обрушивает на меня всю силу своего безумного взгляда. Похоже, мой вопрос совсем сбил с толку бедного сержанта. Интересно, что бы он сделал на моём месте? Разве он не клялся в верности Юстусу Росси?

– Я почувствовал, что с генералом что-то не то. То есть, с тем мужчиной, притворявшимся генералом. Мерда. Мне надо было остаться в той комнате.

Он проводит рукой по спутанной копне седых волос, убирая пряди, которые прилипли к его вспотевшему лбу.

– Я рада, что вы не остались, иначе вас могли ранить.

– Но тогда тебя бы не ранили!

– Я не ранена, Като.

Он смотрит на моё платье, и я тоже опускаю на него взгляд. Между зелёными лианами на бледно-розовой ткани виднеются красные капли.

– Это не моя кровь.

Като сглатывает. Раз. Два раза. Сглотнув в третий раз, он говорит:

– Ты проткнула королю глаз железным клинком. Он может не восстановиться.

– Хорошо.

– Хорошо? Как ты думаешь, что он теперь с тобой сделает?

Като смотрит на меня округлившимися глазами, точно я ворон, находящийся в шаге от убийства.

При мысли об этом мой пульс ускоряется, а перед глазами появляется блестящий знак, который Юстус нарисовал на стене.

Мой выход отсюда.

Путь наружу.

Като снова проводит рукой по лбу. Если он пытается его разгладить, то ему это не удается.

– За это он может тебя убить.

Я смотрю на стены, окружающие меня. Интересно, смогу ли я пройти сквозь них? Где я окажусь?

– Тогда я стану для него бесполезна.

– Что если он тебя покалечит? Что если он выколет тебе глаз?

Я мрачно ему улыбаюсь.

– Пусть попробует.

– Фэллон, это не повод для смеха.

– А я разве смеюсь?

– Ты улыбаешься.

– Конечно, я улыбаюсь.

Поскольку мои губы всё ещё приподняты в улыбке, мои слова звучат слегка искажённо.

– Я только что избежала изнасилования со стороны чистокровного полудурка, Като. Не говоря уже о том, что Юстус, – показал мне, как выбраться отсюда, – не умер.

– С каких это пор тебя заботит этот человек?

– Ты прав. Он меня не заботит. Но если бы он умер, мы бы все попали, потому что оказались бы заперты здесь.

Я смотрю на ряды бутылок, которыми заставлена стена.

– Если только здесь нет выхода, о котором мне ничего неизвестно.

Молчание Като заставляет меня оторвать взгляд от полок.

– Или он есть?

Он отводит взгляд и говорит:

– Нет.

Его дыхание пропитано ложью.

– А теперь я подниму тебя и помещу в клетку, Фэллон. Пожалуйста, не сопротивляйся. На данный момент для тебя это самое безопасное место.

– Я и здесь в полной безопасности.

– Если только сюда не придут эльфы. Они могут проникнуть сквозь прутья на двери погреба, но они не смогут пролезть сквозь прутья клетки. Юстус заколдовал их, и туда не может проникнуть никто кроме тебя.

Как только он это произносит, в туннеле эхом разносятся шаги и взмахи крыльев.

– Пожалуйста, Фэллон. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

– Я не вернусь в эту клетку.

– Сержант Брамбилла, – произносят в унисон два эльфа, которые влетают в дверь. Они даже дышат в унисон. – Король требует встречи с вами.

Като становится белым, как те выгоревшие на солнце простыни, которые нонна вывешивала сушиться на улице во время летних месяцев.

– Я… я…

– Ключ от погреба у Юстуса, так что, боюсь, с этой встречей придётся повременить, – говорю я, так как мой друг, похоже, не в состоянии формулировать мысли.

– Сержант, ключ!

Ластра начинает сотрясать дверь погреба.

Я повторяю то, что я только что сказала крылатым фейри и добавляю:

– Не мог бы ты убрать свои плети, Ластра?

Их мог наколдовать другой фейри – я слегка отвлеклась и не заметила, кто меня связал – но поскольку у него зелёные глаза, вероятнее всего, это был он.

– Дверь заперта. Я всё равно никуда отсюда не денусь.

– Они останутся на месте, – говорит Като, едва разжимая губы. – Или ты идёшь в клетку.

Я долго и мучительно смотрю на седовласого мужчину.

– Вы мне не доверяете?

– А разве у меня есть причина тебе доверять?

– Я бы никогда не причинила вам вреда, Като.

Он бросает на меня такой взгляд, что моё сердце замирает. Правда написана у него во взгляде. Он мне не верит.

– Ладно.

Моя челюсть напрягается, как и грудная клетка.

– Не снимайте с меня путы, но хотя бы ослабьте их. Они врезаются в мою плоть.

На челюсти Като дёргается мускул.

– Сделай, как она говорит, Ластра.

– Вы вообще в своём уме, сергенте? Что если она… что если она пырнёт вас в глаз?

– Не пырнёт, – Като приподнимает бровь и смотрит на меня. – Так ведь?

Я почти произношу клятву, но прикусываю язык раньше, чем она успевает сорваться с моих губ.

– Я не причиню вреда сержанту.

Густые брови Ластры опускаются так низко, что почти обнимают его ресницы.

– Поклянись.

Крошечная капелька пота стекает по моей шее, и я закусываю щёку, размышляя о том, как бы мне послать Ластру подальше. Завидев округлившийся рот Като, я отвечаю:

– Я бы поклялась, но тогда я нарушу клятву, данную моей любимой бабушке… я имею в виду бывшую жену Юстуса, а не новую девочку для битья.

– Оставь её, Ластра.

Бросив на меня тяжёлый и злобный взгляд, солдат, наконец, развязывает магические верёвки, и теперь я могу слегка пошевелить руками. Я вытягиваю пальцы, затем шею, и все мои кости хрустят, когда напряжение покидает моё тело.

Мне уже кажется, что Ластра снимет с меня их все, но его лианы опутывают мои запястья и связывают их вместе. Правда, меня успокаивает то, что мои плечи больше не отведены назад, и у меня теперь есть доступ к своим пальцам. Теперь я могу проколоть их и проверить, как работает тот странный маленький знак Юстуса.

– Пожалуйста, передайте Его Величеству, что если ему нужна аудиенция со мной, ему придётся прийти сюда.

Като подходит к двери погреба, за которой всё ещё стоит Ластра, пальцы которого окутаны сверкающим зелёным светом, совпадающим по цвету с цветом его глаз.

– Или я смогу встретиться с ним, как только Юстус вернётся.

Он кивает и бормочет:

– Будьте осторожны, сергенте.

После того, как он уходит, я смотрю на жужжащих эльфов. Их глаза-бусинки смотрят на меня, как на мерзкую болотную тварь. Я не сомневаюсь в том, что именно так и выгляжу, так как моё платье и грудь покрыты пятнами крови.

– Не могли бы вы принести мне тряпку и новую одежду?

– Нет, – отвечают они как один.

– Боитесь, что с их помощью я могу вас задушить? – спрашиваю я милым голоском.

– Принесите ей то, что ей надо, – голос Като звучит так же измотано, как он сейчас выглядит.

Эльфы гневно смотрят на него своими глазками размером с булавочную головку.

– Разве мой приказ не достиг ваших ушей, эльфы?

Я перестаю улыбаться, когда они оба кивают в знак согласия.

И прежде чем они успевают улететь, я кричу:

– Желательно, солдатскую униформу! Мне нравятся штаны.

Я не уверена в том, что они меня услышали, но Като точно услышал, потому что он застывает не месте, словно я предложила эльфам поплавать в Марелюсе и покормить змеев с руки.

– Регио этого не одобрит.

Я хочу сказать Като, чтобы он засунул мнение Регио о моей одежде туда, где не светит солнце, то есть куда угодно в этом подземелье, но сдерживаюсь, так как из-за меня Като может попасть в беду, а это последнее, чего я желаю.

Когда он распускает свои седые волосы, чтобы заново заплести их в косичку, мои мысли заполняет магический знак Юстуса. Несмотря на то, что его едва можно было разглядеть, так как в этом гигантском муравейнике слишком тусклое освещение, я всё ещё помню то, как двигался его палец, а также блеск крови Мириам на чёрном фоне.

Я множество раз прокручиваю это изображение в голове, как вдруг мой желудок начинает урчать.

Этот звук, должно быть, достигает широких ушей Като, потому что он смотрит на мой живот, после чего переводит взгляд на дверь.

– Я попрошу эльфов принести тебе что-нибудь поесть, когда они вернутся. Надеюсь, им удастся просунуть что-нибудь в эту дверь.

Пока он осматривает её, оценивая пространство между прутьями, я поднимаю связанные руки ко рту и надавливаю кончиком пальца на самый острый зуб.

– Что ты делаешь? – вопрос Като заставляет меня убрать руку ото рта.

Я притворяюсь, что выковыриваю что-то из зубов.

– Фто-то зафтряло…

Като требуется секунда, чтобы разобрать мои нечленораздельные слова. Когда это происходит, одна из его бровей низко опускается.

– Правда?

– Не знаю.

Я делаю вид, что провожу языком по зубам.

– У вас тут случайно нет зубной щётки?

– Я спрошу у эльфов, когда они вернутся.

Его взгляд больше не возвращается к двери. Он останавливается на мне.

Несмотря на то, что мне понятно его недоверие, мне немного обидно. Я начинаю слоняться по подвалу размером не больше моего маленького дома в Тарелексо в поисках чего-нибудь острого, чем бы я могла проткнуть палец. Полки из камня такие гладкие, что сверкают точно лужицы масла. Я не нахожу ни одного острого места.

Значит, это будут осколки стекла.

– Не трогай вино, Фэллон.

– Я не собиралась его пить.

Когда он искоса смотрит на меня, я добавляю:

– И не собираюсь бить вас бутылкой по голове.

– Я даже не подумал о втором варианте, но я серьёзно. Ничего не трогай. У меня могут быть неприятности, если из погреба начнут пропадать бутылки.

Поскольку он стоит в другой части помещения, я снимаю с полки пыльную бутылку и смотрю на люсинскую корону, оттиснутую на золотом воске, которым покрыта пробка.

– Это запасы Косты Регио?

Дата розлива, указанная на пожелтевшей отваливающейся этикетке, такая старая, что заставляет меня осмотреть остальные бутылки. Подобные марочные вина можно продать за целое состояние – и не за медяки или серебро, а за золото. Подумать только, когда я врезалась в них своей клеткой, я разбила, по меньшей мере, две дюжины бутылок.

Не то, чтобы меня это заботило, но боги, в этом погребе, наверное, больше богатств, чем во всём подземелье.

– Пожалуйста, поставь бутылку на место, Фэллон.

Я притворяюсь, что ставлю её на полку, но вместо этого роняю её чуть более театрально, чем следовало.

– Упс.

Като на выдохе произносит моё имя и направляется в мою сторону. Но прежде чем он успевает подуть на меня своей магией и поместить в клетку, я приседаю и прокалываю палец острым осколком. Низкое шипение срывается с моих губ.

– Отойди от стекла.

Когда вино начинает булькать и разливаться вокруг моих туфель из золотого атласа, наполняя воздух торфяным запахом пробки, мой друг останавливается и хватается за свой меч.

– Я сказал, отойди от бутылки, Фэллон.

Я поднимаю связанные руки и делаю, как он говорит.

– Уже отхожу. Можете убрать своё оружие.

Но он этого не делает. И это, чёрт побери, доставляет мне больше боли, чем рана на пальце.

– Я никогда на вас не нападу, Като.

Я иду в сторону двери, в сторону чёрного камня, обрамляющего кусок металла, который удерживает меня в этом сыром бункере.

– Куда ты идёшь?

– Решила отойти подальше, чтобы вы не переживали, что я наброшусь на вас, пока вы убираете беспорядок, который я тут устроила.