Текст книги "Дом неистовых клятв (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Мириам? – кричит Бронвен.

Я отгоняю воспоминания о своём первом похищении и сосредотачиваюсь на последнем.

– Мириам сейчас не в форме, Бронвен.

Голова моей бабушки свешена набок, мраморные веки закрыты, длинные коричневые ресницы опустились на бесцветные щёки, точно крылья. Кровавые потёки виднеются на её едва вздымающейся груди, подлокотники трона усыпаны каплями крови. Несмотря на то, что я снова начала её ненавидеть, я не могу удержаться и с силой сжимаю челюсти, когда замечаю лужу рубинового цвета на её коленях. Бессердечные демоны.

– Эти скоты вспороли её и оставили истекать кровью…

Что-то острое впивается мне в колено, и я издаю шипение.

– Ты так хорошо знаешь языки, Фэл.

Настоящий Данте держит в руках мой кинжал из Глэйса, бриллиантовая снежинка сверкает голубым светом в холодных солнечных лучах, проникающих сквозь лёд.

– Твою магию едва разблокировали, а ты уже свободно владеешь шаббианским.

Он проводит кинжалом вверх по моей ноге, и хотя он не разрезает кожаную ткань, острый кончик впивается мне в бедро.

– Ты не перестаешь меня удивлять.

– А ты меня. Даже в самых диких фантазиях я не могла предположить, что ты убежишь, поджав хвост, и оставишь королевство, которое так желал заполучить.

Он сжимает пальцы вокруг кинжала, и на этот раз больше не играет с моими штанами. Он разрезает ткань и пронзает мою кожу.

Я даже не дёргаюсь.

– Я знаю, что ты боишься Лора, но…

– Я сбежал не потому, что боюсь твоего маленького пернатого короля, – рычит он. – Я сбежал для того, чтобы подготовить ловушку. И смотри-ка ты… – его гримаса трансформируется в безумную улыбку. – Ты тут же угодила в неё.

– Это было так, мать его, просто, – добавляет Таво. – Даже слишком просто. Данте никак не мог поверить в то, что вы так быстро пали. Честно говоря, я и сам порядком удивился. Но надо признать, что наша идея поменять внешность, – он обводит рукой двойников Данте, – была гениальной.

– Моя идея.

Высокомерный комментарий Данте закрывает Таво рот на целую благословенную минуту, но затем настроение рыжеволосого мужчины меняется, и его лицо начинает сиять.

– Твоя идея, но кто вообще узнал про этот знак?

Он указывает на себя большими пальцами обеих рук.

– Я видел, как Мириам рисовала его на себе, когда мы пересекали море. Я вырубил её и с помощью её окровавленного пальца нарисовал знак на своей руке. Видела бы ты лицо Данте, когда я вошёл в его каюту.

Я хмурюсь, и мои брови опускаются. Значит, это придумала не Мириам.

– И ты был в образе Росси, идиот.

Данте качает головой, и украшения на его длинных косичках звенят, точно дверной колокольчик.

– Да, да. Просто я думал о нём в тот момент. Хвала Котлу, что магический знак не изменил мой голос и цвет глаз, иначе я мог остаться без головы.

Мне хочется улыбнуться, так как если бы он чуть дольше подсматривал за Мириам, он мог бы узнать, как рисовать этот знак полностью.

– Я, конечно, очень люблю слушать, как хвастают мужчины, но мне интересно, какой шаг должен быть следующим, согласно вашему гениальному плану?

Я прижимаюсь кончиками пальцев ко льду, жду, когда они прилипнут к нему, и резко дёргаю вверх. Затем я провожу большим пальцем по подушечкам и чувствую, что они мокрые, но не могу понять отчего – от воды или крови. Если я посмотрю на них, я могу привлечь к ним внимание своих врагов, поэтому я решаю просто нарисовать свой любимый знак – ключ.

– Мы ждали, когда ты очнёшься, чтобы отправиться обратно в Люс, – настоящий Данте смотрит на Таво-Данте.

– Я предложил отправиться раньше, пока ты была без сознания, но Данте хотел, чтобы ты почувствовала.

– Почувствовала что?

Я прижимаю руку к знаку и жду, когда моя рука пройдет сквозь лёд, но этого не происходит. Мерда.

Настоящий Данте проводит ножом вверх по моему бедру, ещё больше разрезая ткань штанов и мою плоть. Кровоточащая рана начинает гореть, но я не издаю ни звука. Даже моё дыхание остаётся спокойным и тихим. Любой другой увидел бы во всём этом только акт истязания, но мой внутренний оптимист видит в этом доступ к безграничному источнику магии.

– Что ты хочешь, чтобы я почувствовала, Данте?

Он подносит кинжал к своему лицу и вертит его, почти восторженно наблюдая за тем, как кровь стекает по железному лезвию.

– Как твоя пара исчезнет из твоей жизни.

Он опускает кинжал, и злобная улыбка приподнимает его щёки.

– Похоже, что если он убьёт потомка Мары – любого из них – он потеряет свою человечность.

Моё сердце останавливается. Срывается с места. И снова останавливается.

– Откуда ты узнал эту информацию? – тон моего голоса остаётся ровным, хотя всё внутри меня сжимается.

– Солдати Ластра слышал ваш разговор с Юстусом.

– Он понимал шаббианский?

– Нет. Но вы ведь говорили не только на языке колдуньи?

Черт. Это так. Но Юстус всегда рисовал магический знак тишины. Может быть, он делал это неправильно?

– В общем, мы узнали много чего интересного, пока вас подслушивали. Самым неожиданным было то, что мой брат оказался мне родным только по матери. Я даже не уверен в том, что Марко был в курсе.

Мерзкое лицо зеленоглазого солдата встаёт у меня перед глазами, и я почти желаю, чтобы он был жив, чтобы я могла вогнать меч ему в грудь. Представляя эту сцену, я смотрю на белоснежную форму Данте. Где это он потерял свои золотые доспехи? Во время своего великого побега? Или он оделся так, чтобы его нельзя было отличить от остальных?

Я уже готова спросить его об этом, но вдруг замечаю, что только у него есть шпоры на сапогах. Мои губы растягиваются в улыбке, когда я понимаю, почему на нём нет доспехов – потому что он не смог сделать доспехи для всех остальных участников своей маленькой команды. Наверное, именно поэтому на его глазу нет повязки.

Ах, дорогой Данте, похоже, твой ум оказался не таким же острым, как сосульки в этой пещере.

– Фэллон, что происходит? – голос Бронвен звучит очень нервно.

– Этот сифилитик хочет перерезать мне вены с помощью тела Лора и выпустить из меня всю кровь.

Люсинцам же я говорю:

– Чтобы я могла разбудить Лора, мне надо развязать руки.

– Разбудить? – восклицает Таво.

– Ну, вы же хотите, чтобы он убил меня, верно?

Данте фыркает.

– Ты, кажется, неправильно нас поняла.

Он приставляет окровавленный кинжал к моему горлу.

– Его не нужно будить. Твою артерию можно и без этого проткнуть его клювом или когтями.

ГЛАВА 81

Мою грудь начинает покалывать, словно моё сердце покинуло тело и перестало качать кровь. Когда суть вероломного плана Данте начинает доходить до меня, холод проникает мне под кожу и наполняет мои вены, превращая кровь в кисель.

– Данте, если умру я, Мириам тоже умрёт.

– Да. Я знаю, – он испускает глубокий вздох. – А если умрёт она, то я потеряю защиту от шаббианской магии и способность колдовать. Какая жалость, ведь мне так и не удалось в полной мере насладиться этим умением, так как моя чернильница сбежала, – он вздыхает. – Но я чистокровный фейри, и к тому же король. Как ты однажды справедливо заметила, мне не нужна дополнительная магия.

Я пытаюсь придумать аргумент, который положит конец этому безумию.

– Вообще-то, ты также принадлежишь к её роду, так что ты тоже умрёшь.

Я блефую, но надеюсь, что он этого не поймёт.

Он слегка хмыкает.

– Если бы это было так, мы все давно бы умерли вместе с моим отцом, но мы живы.

Я облизываю губы и пробую снова:

– Ты ведь в курсе, что шаббианцы придут за тобой, как только магический барьер падёт.

– Я буду готов их встретить.

– Они убьют тебя.

– Возможно, но, по крайней мере, я избавлю мир от скверны, которую они породили.

Перестав притворяться мёртвым, моё сердце издаёт такое множество ударов разом, что я чувствую вкус меди во рту.

– Ты готов умереть?

– Да, мойя. Я готов стать мучеником, а мученики становятся легендами, о которых помнят вечно.

– Единственное, кем ты станешь, это героем поучительной истории.

Таво разминает шею, наклоняя голову из стороны в сторону.

– Ты не шутил, когда сказал, что она стала циничной.

Он хлопает в ладоши, и звук хлопка уносится далеко вглубь пещеры.

– Не пора ли начинать наше представление? Меня ещё ждёт свидание с тёплой ванной и моей любимой дамой из «Льдинки».

Я заключаю, что «Льдинка» это местный бордель.

– Принесите железного монарха.

По приказу Данте шестеро его двойников устремляются в тёмную часть грота.

А затем в пещере раздаётся скользящий и царапающий звук, похожий на звук мела, которым ведут по доске.

Скррр.

Скррр.

Скррр.

– Черт побери, Фэллон, используй свою кровь и освободись!

Резкий голос Бронвен заставляет меня оторвать взгляд от кожаных ремней, натянутых поверх расправленных металлических крыльев моей пары.

– Давай же, девочка!

Она встаёт, но ублюдки привязали её путы к дышлу саней, поэтому она снова падает на деревянную лавку.

– Давай же.

Я погружаю пальцы в рану на ноге и начинаю рисовать кровью на звеньях цепи.

– Бронвен, если Лор убьёт меня, не желая того, он всё равно потеряет свою человечность?

Я знаю, что говорю на шаббианском, и не только потому, что с моих губ слетают шипящие звуки, но также потому, что оба Данте смотрят на меня, прищурившись, а затем обмениваются взглядами.

От которых мои пальцы и сердце замирают.

Таво разворачивается на пятках и кладёт ладонь на рукоять меча.

Когда он вынимает его из ножен, я кричу:

– Бронвен, отрасти лиану! Таво идёт…

Данте зажимает мне рот рукой, заглушая мой голос, но я знаю, что она услышала меня, потому что её глаза становятся шире и бледнее.

Давай же, Бронвен. Давай…

Я начинаю ещё быстрее рисовать кровью на цепях.

– Фтафь её, и я зключу ф тобой фделку, – кричу я ему в ладонь. – Фвми обоими. Тлько фтафьте её.

Таво оглядывается на Данте.

Пожалуйста, пусть их жадность окажется сильнее жестокости.

Пожалуйста…

Чёрные сережки-гвóздики, обрамляющие огромные уши Данте, блестят, напоминая его единственный зрачок.

– Мне не нужны сделки. Как и она.

И не успеваю я сделать следующий вдох, как Таво бормочет:

– Буонотте, Бронвен.

И делает взмах мечом.

ГЛАВА 82

Я в ужасе наблюдаю за тем, как стальной меч Таво пронзает шею Бронвен и выходит с другой стороны.

Это не может происходить на самом деле. Должно быть, это какой-то очередной трюк. Ещё одна иллюзия.

Бронвен не может умереть.

И когда я начинаю думать, что Таво уже некуда падать в своей жестокости, он вытирает лезвие меча об её платье.

О, боги.

Я не перестаю моргать.

И сглатывать, раз за разом.

Святой Котёл, это не может происходить на самом деле.

Она видела, что мы выйдем из этой войны победителями.

Подумать только, я столько раз желала ей именно такой судьбы. А сейчас я бы отдала всё что угодно, чтобы вернуть её. Но её нельзя вернуть.

О, когда Киан очнётся и поймёт, что его пары больше нет…

Мой желудок сжимается, и к горлу подступает тошнота, но я крепко стискиваю зубы и продолжаю пилить свои путы, как безумная.

Щёлк.

Натяжение цепей ослабевает.

Я собираю ещё больше крови, просовываю пальцы в дырку, которую проделал в моих кожаных штанах Данте, и рисую единственный знак, который, как мне кажется, даст мне шанс спасти всех остальных.

И пока Данте смотрит на своего друга-психопата, который возвращается к нему с самодовольным выражением лица, я исчезаю из виду, а затем сбрасываю своё тело с ледяного алтаря. Я крепко зажмуриваюсь, когда врезаюсь в твёрдую землю. Цепи громко гремят.

И пока фейри не успели обогнуть кусок льда и проткнуть меня, я заваливаюсь на бок и начинаю катиться до тех пор, пока вся цепь не разматывается, а моё тело не освобождается.

Данте кричит своим людям, чтобы они нашли меня.

Они бросают ремни, которыми опутаны крылья моей пары, и бегут вокруг ледяного разделочного стола, на котором они меня держали. Двое из них, должно быть, наступают на цепь, потому что спотыкаются. Один из них заваливается вперёд, а другой ударяется лбом об острый выступ и падает. Оба теряют сознание, но, к сожалению, только у одного из них начинает идти кровь.

Не то, чтобы кровоточащие раны на голове могли убить этих ублюдков. Мне нужен меч и желательно железный. Внимательно следя за тем, чтобы не наступить на цепь, я поднимаюсь на ноги, и, не обращая внимания на гудящие мышцы ног, на цыпочках иду к упавшим солдатам.

Когда я забираю из неподвижных пальцев окровавленного фейри обсидиановый меч, он становится невидимым из-за моего прикосновения. Мерда.

– У неё оружие! – орёт Данте.

Я поднимаю руки, намереваясь вонзить меч в горло мужчины, лежащего без сознания, как вдруг мой рукав обжигает пламя, которое пожирает шерстяную ткань. Я взвизгиваю и роняю меч. Каменное лезвие гнётся, крошится и становится короче, но остаётся достаточно острым и опасным.

– Она вон там!

Данте указывает на дым, который всё еще поднимается от нитей моей водолазки.

– Ещё раз! И, ради святого Котла, схватите её уже кто-нибудь!

ГЛАВА 83

Я хлопаю по ткани, чтобы затушить пламя, после чего поднимаю свой короткий меч и бегу прямо на стражника, который приближается ко мне. Я уверена, все решат, что я побегу от него прочь.

И я оказываюсь права.

Огненный поток Таво врезается в сосульку и расплавляет её.

– Чёрт.

Когда мне остаётся какое-то мгновение перед тем, как налететь на солдата, я приседаю и выставляю ногу. Солдат спотыкается, а затем зарывается лицом в лёд. Таво разворачивается и запускает в нашу сторону поток огня, который с лёгкостью отражают мои доспехи.

Другой солдат, бегущий в мою сторону, покачивается и поскальзывается на льду. И прежде, чем он успевает развернуться и броситься прочь, я замахиваюсь своим коротким мечом. Лезвие входит ему в шею и на ней образуется глубокая рана, из-за чего он теряет сознание, но не жизнь.

Когда другой, упавший ранее, солдат начинает стонать и шевелиться, я бросаюсь вперёд и втыкаю своё укороченное лезвие в ладони каждого солдата, чтобы они не могли атаковать меня своей магией. Я ожидаю, что меня накроет отвращение или чувство вины, но этого не происходит. Моя голова и сердце сделались такими же холодными, как и чрево этой горы.

Четверо солдат ранены.

Осталось ещё семнадцать… нет, восемнадцать.

Глаза всех присутствующих округляются, и они начинают искать призрака, в которого я превратилась.

– Маэцца, что нам…

Прежде чем солдат успевает закончить фразу, я протыкаю его своим сломанным мечом, а затем рассекаю его руки. После этого я подкрадываюсь к двум другим солдатам, и их постигает та же участь.

Таво бросается к Мириам, хватается за спинку её трона и подтягивает его к Лору. Что за чёрт…

– Мириам! – хрипло кричу я, потому что вдруг понимаю, что он задумал. Он собирается насадить её на клюв Лора. – Мириам очнись!

Я уже даже не забочусь о том, что мой голос выдаст моё местоположение. Всё, о чём я сейчас думаю, это о том, как мне добраться до трона и поразить всех солдат по пути к нему.

Ещё шестеро солдат падают; ещё двенадцать рук оказываются в крови.

Но среди них нет настоящего Данте.

Он по-прежнему приказывает остальным делать за него его грязную работу, а сам старается держаться на безопасном расстоянии от меня. Но он не в безопасности.

– Следы! Её следы видны, – кричит он. – Идите по кровавому следу!

Один из стражников следует его приказу. Я разворачиваюсь, и он напарывается прямо на мой меч. Раздаётся резкий вдох, а затем бульканье. Когда мой клинок выходит из него, один из многочисленных двойников Данте преграждает путь Таво.

– Я не могу позволить тебе… принести её в жертву.

Лоб мужчины покрыт потом, а его грудь вздымается так же лихорадочно, как и у всех остальных.

У всех, кроме Мириам.

– Мириам! – хрипло кричу я и начинаю бежать.

Я дважды чуть не падаю, но Судьба, должно быть, на моей стороне.

Двое солдат бросаются вслед за мной. Я погружаю палец в кровоточащую рану на бедре и рисую стрелку на поломанном каменном клинке. Я не вижу, как он удлиняется, но чувствую, что его вес становится больше. Развернувшись, я делаю взмах. Когда меч врезается в тело солдата и разрезает его талию, я провожу пальцем черту в том месте, где, как я надеюсь, находится стрелка.

Мужчина, бегущий рядом с ним, останавливается и замахивается мечом, предположив, что я стою где-то рядом.

Тихонько зарычав, я выдёргиваю тяжёлый клинок из тела одного солдата и вонзаю в другого. Раны, которые я им нанесла, такие глубокие, что эти двое не смогут подняться на ноги в течение нескольких часов.

Я разворачиваюсь в тот самый момент, когда Таво толкает трон Мириам в сторону преградившего ему путь солдата, и тот падает на спину.

– Энрико, если ты не уберёшься, мать его, с дороги, я убью тебя на хрен.

– Я физически не могу это сделать, генерали, – говорит солдат, прижав ладонь к груди в области сердца.

Я подозреваю, что это тот самый стражник, который заключил сделку с Юстусом. Тот, что должен защищать Мириам ценой своей жизни. И который избежал участи быть погребённым в ящике на дне моря.

Таво рычит, а затем вынимает железный меч, которым он убил Бронвен, и вонзает его в грудь ошарашенного солдата. Меня наполняет чувство жалости, когда солдат падает на землю, но я отгоняю его. Насколько я понимаю, он загородил Мириам из-за сделки, а не из чувства сострадания.

Что-то врезается в мои лодыжки и обвивает ноги. Весь воздух вылетает из моих лёгких, и я начинаю скользить, размахивая руками, точно мельница. Мой гигантский меч вылетает из рук и падает на лёд с оглушительным грохотом. Я выставляю руки вперёд как раз в тот момент, когда мои колени ударяются о землю. Всё моё тело кричит от боли, но не я.

– Я поймал тебя, – напевно произносит Данте. Его голос раздаётся словно из ниоткуда, так как теперь мы с ним связаны чем-то похожим на цепь.

Он тянет меня к себе, точно рыбу, попавшую на крючок.

Я скребу ногтями по льду и дрыгаю ногами, чтобы распутаться.

– Мириам!

Её голова приподнимается, веки дёргаются.

– Мириам, Таво хочет использовать Лора, чтобы разрезать твои вены. Ты должна его остановить!

Она начинает моргать, глядя на меня своими мутно-розовыми глазами.

Давай же. Давай.

– Убей Таво, Мириам!

Я из последних сил молюсь Котлу, чтобы Мириам поняла, что я ей говорю, и сделала хоть что-нибудь.

Но Таво ударяет её в висок рукоятью меча, и она теряет сознание.

Я издаю вопль, такой оглушительный, что ледяная пещера сотрясается.

Губы Таво растягиваются в улыбке, и он начинает смеяться. Он, мать его, смеется.

Но затем он замолкает, потому что сильный порыв ветра вырывается из бирюзовой мглы и пригвождает его и Мириам к месту.

К месту, которое к несчастью находится не слишком далеко от Лора, но достаточно далеко для того, чтобы Таво мог насадить мою бабку на сияющий клюв моей пары. И я готова разрыдаться от облегчения, когда понимаю, кто был причиной этого ветра.

ГЛАВА 84

Это Габриэль.

Я больше не одинока.

Я вглядываюсь в темноту в поисках Юстуса, и молюсь о том, чтобы он тоже смог пробраться внутрь ледяной пещеры, как вдруг моё тело во что-то врезается. Я смотрю себе за спину, ожидая увидеть Данте, но вспоминаю, что он точно так же, как и я, невидим.

Я слышу, как он бормочет что-то насчёт того, что он сам меня прикончит. И хотя его голос звучит низко, я понимаю, что у меня есть около десяти секунд до того, как я врежусь в него.

Неожиданно то, во что я врезалась, снова становится видимым – это оказывается один из солдат, которому я рассекла мечом живот. Несмотря на то, что мои мышцы гудят, мне удаётся водрузить его поверх себя как раз в тот момент, когда моё тело перестаёт скользить.

Я пытаюсь подавить все свои ощущения, чтобы расслышать дыхание Данте, но моё сердце так бешено стучит, что кроме его резких ударов я мало что могу различить. Я едва слышу крики вокруг себя.

Нас окатывает водой, и на какое-то мгновение очертания наших тел становятся видимыми. Я сплёвываю воду, и как раз в этот миг в мой щит из плоти врезается меч. Удар оказывается таким сильным, что мой череп пригвождается к ледяной поверхности, а зубы издают стук.

Я продолжаю лежать в оцепенении, чувствуя, как жизнь вытекает из вен мужчины и растекается вокруг меня.

Кончик меча Данте касается моих доспехов, и я решаю, что Данте раскусил мою хитрость, но затем раздаётся звон цепи, и Король фейри снова становится видимым.

Он решил, что это я истекаю кровью. Я настолько ошеломлена тем, что он повёлся на мой обман, что в течение пары секунд только и делаю, что моргаю.

Но затем Габриэль кричит:

– Юстус, бегите к Фэллон! Она истекает кровью.

Юстус здесь.

Слеза стекает по моей щеке, когда я сбрасываю с себя мертвого мужчину, продолжая касаться его, чтобы он не стал видимым. Трясущимися руками, я разрезаю звенья цепи с помощью своей крови, после чего хватаю её за длинный конец и бегу в сторону Данте.

Я запрыгиваю ему на спину и оборачиваю цепь вокруг его шеи. И когда мы врезаемся в обледеневшую землю, я кричу Габриэлю, чтобы он насадил Таво на клюв Лора.

– Таво? – шепчет он.

– Да! Мужчина, стоящий рядом с тобой, это Таво. Настоящий Данте рядом со мной!

Я хватаю Короля фейри за косички и начинаю долбить его головой об лёд, пока из неё не начинает идти кровь, а сам он не перестает извиваться.

– ФЭЛЛОН! – кричит Габриэль. – Сзади!

Откуда он знает, где я? Может быть, меня выдала лужа крови или… Мерда, я снова стала видимой!

Не успеваю я оглянуться и увидеть ту опасность, которую он заметил, как Таво толкает трон прямо под ноги моего друга, который пошатывается, а затем, не теряя ни секунды, переворачивает Мириам.

Даже со своего места я вижу, что Таво прицелился очень точно. Она вот-вот приземлится грудью на клюв моей пары.

Я издаю крик, спрыгиваю с Данте и бегу в их сторону, но я слишком далеко.

Слишком далеко.

Габриэль вскакивает на ноги, врезается в золотой трон и отталкивает его от моей пары. Таво рычит и делает резкий взмах своим железным мечом.

ГЛАВА 85

Очередной крик обжигает мои лёгкие, когда голова Габриэля слетает с плеч. Как и голова Бронвен, она падает на землю точно в замедленной съёмке.

– Ах ты, монстр! – кричу я и врезаюсь в Таво на такой огромной скорости, что он падает… прямо на клюв моей пары.

Он не успевает высвободиться, так как я вырываю железный меч из его пальцев и пронзаю им его чёрное сердце. Его губы беззвучно раскрываются, он моргает. Раз. Два раза.

А затем, словно кукла, которая растеряла всю набивку, он обмякает, и жизнь покидает его глаза. Мне так хочется оставить его у всех на виду, насаженного на тело Лора, но мысль о том, что его кровь попадёт в рот моей пары, настолько отвратительна, что я хватаю его за китель и швыряю на землю.

Потоки слёз начинают течь по моим щекам, застилая сцену побоища. Я вытираю их тыльной стороной руки, но слёзы продолжают литься. Я знаю, что мне ещё предстоит сразиться с солдатами и королём, но я всё равно приседаю рядом с Габриэлем, закрываю ему глаза и хрипло произношу молитву за упокой его души. Слова никогда не смогут выразить ту благодарность и привязанность, что я чувствую по отношению к этому мужчине, но пока это всё, что я могу дать этому герою.

– Нипота? – мягкий голос моего деда заставляет меня оторвать слезящиеся глаза от тела моего друга.

Я вижу, что он стоит над Данте, поставив сапог ему на спину, точно охотник над тушей убитого оленя. Всё вокруг него усыпано неподвижными телами.

Я начинаю идти в его сторону и понимаю, что они все мертвы. Мои ноги такие ватные, и мне кажется, что я как будто плыву.

Пока я мстила за Габриэля, Юстус пронзил мечом каждого, в ком билось сердце, отчего на белоснежных кителях теперь расцветают рубиновые пятна. А сам Юстус насквозь пропитан кровью. Кровь покрывает его волосы и стекает по измождённому лицу. Она застилает ему глаза, которые наполнены яростью, но так же скорбью.

Когда я подхожу к нему, он протягивает мне свой клинок.

– Окажи мне честь и закончи эту войну моим мечом.

Не медля ни секунды, мы обмениваемся оружием. Адреналин делает мою руку твёрдой. Я сжимаю меч Юстуса, поднимаю его и начинаю поворачивать из стороны в сторону. Лезвие покрыто огромным количеством крови, которая блестит подобно рубинам на рукояти.

– Я хочу видеть его, когда буду его убивать, – бормочу я.

От меня не укрывается болезненный вздох, который вырывается изо рта Юстуса, когда он нагибается, хватает Короля фейри за белую униформу и переворачивает его.

Шпоры Данте звякают, ударившись об лёд. Цепь, которой я его душила, звенит, а его глаза округляются.

Хорошо.

Я хочу, чтобы он видел, что я победила.

Я приставляю кончик меча к его сердцу и бормочу.

– Да здравствуют… – начинаю я и надавливаю всем весом на руки, – … вороны.

ГЛАВА 86

Когда свет покидает глаза Данте, а его голова заваливается на сторону, я сглатываю.

Я думала, что буду чувствовать ликование, но чувствую только пустоту внутри. Юстус должно быть понимает, что я близка к нервному срыву, потому что его руки крепко обхватывают меня.

– Всё кончено.

– Бронвен мертва, нонно.

– Я знаю.

– И Габриэль тоже.

– Я знаю, детка, но ведь и Данте тоже.

– Это ничего не меняет.

– Нет. Ни одна жизнь не может заменить другую.

Он целует меня в макушку.

– Но такова война. Желаю тебе больше никогда её не переживать. А теперь иди и разбуди свою па…

Он делает такой глубокий вдох, что мне приходится оторвать голову от его груди, так как мне кажется, что он вот-вот упадёт. Его глаза широко раскрыты, но они сияют точно так же, как стены пещеры, которые нас окружают.

– Санто Калдроне.

Я поворачиваюсь и слежу за его взглядом, который направлен туда, где рядом с перевернутым троном Люса лежит скрюченное тело. Складки мерцающего шёлка рассыпались вокруг изящной формы, точно волны на закате.

– Сработало, – шепчет Юстус.

Женщина начинает шевелиться.

Мириам.

Она пытается опереться на руки, одна рука не слушается её, но другой удаётся удержаться. Она упирается на эту руку, её тело дрожит, а длинные волосы развеваются. А затем она поворачивает голову и устремляет на нас взгляд своих розовых глаз.

– Фэллон, – произносит она хриплым шепотом, а затем сглатывает. – Юстус.

Он отпускает меня и делает шаг в её сторону, но останавливается, чтобы убедиться, что я твёрдо стою на ногах.

Я улыбаюсь и говорю:

– Я в порядке, – хотя чувствую себя с точностью до наоборот.

Я надеюсь, что как только разбужу свою пару, почувствую его сердцебиение под щекой и дыхание в волосах, ложь, которую я сказала своему деду, станет правдой.

Хромая, я иду к гигантскому стальному телу Лора и осматриваю его живот, пока не нахожу впадинку, которой там не должно быть. Мои руки покрыты таким количеством крови, что мне приходится вытереть их о ледяную стену. Она начинает содрогаться под моими пальцами, и я решаю, что это из-за того, что мои руки трясутся, но затем лед у меня под ногами тоже начинает дрожать. Очередная лавина?

Когда мои руки становятся чистыми, я хватаюсь за коготь Лора и подтягиваюсь к тому месту, куда угодило одно из тех крошечных пушечных ядер.

– Нонно, мне нужно что-нибудь длинное и острое.

Он начинает шарить в кармане.

– Я подобрал её там, где ты упала.

Он достаёт вилку, которую мой отец согнул так, что та превратилась в шпажку.

Он приносит её мне, после чего возвращается к Мириам, которая что-то ему шепчет. Из-за стука своего сердца и скрежета вилки по металлу, я улавливаю только имя Лора и больше ничего.

Как только дробинка покидает его тело, Лор превращается в облако дыма. Он, должно быть, чувствует, что я лежу на нём, потому что обволакивает моё тело и медленно переворачивает его так, что я теперь стою на ногах.

– Фэллон, – хрипло произносит он, а затем подносит руки к моему лицу и сжимает его так крепко, словно я самая ценная в мире вещь.

«Так и есть, mo khrà».

Я сглатываю.

– Ах, Лор.

Я не успеваю рассказать ему обо всём том ужасе, что случился в ледяной пещере, так как его руки обнимают меня и так крепко прижимают к его телу, что наши доспехи звякают, а затем его губы врезаются в мои. Мои слёзы текут вокруг наших губ, делая кожу скользкой и оставляя привкус соли на наших языках. Вместо слов правды, у меня из груди вырываются эмоциональные всхлипы из-за чувства облегчения и печали.

А затем мои рыдания становятся настолько отчаянными, что я отрываю от него свои губы. Он упирается подбородком мне в макушку и просто обнимает меня. Мои глаза закрыты, но не его.

Я сразу же понимаю, когда он замечает голову Бронвен, потому что его сердце пропускает удар, а губы ещё сильнее зарываются в мои волосы, и он глухо произносит:

– Focá.

Он медленно разворачивает нас, словно мы не стоим посреди пещеры, заваленной трупами, а танцуем. Он, должно быть, обнаружил голову Габриэля, потому что его кадык опускается рядом с моим виском.

– Лоркан?

Его тело застывает, когда он слышит своё имя. А затем кожаная ткань скрипит, когда он снова нас разворачивает. Я приоткрываю веки и вижу, как розовые глаза встречаются с золотыми.

– Мне жаль. Лор. Мне очень жаль.

Его челюсть щёлкает, и на ней начинает пульсировать нерв.

Мириам опирается на Юстуса. Думаю, любой бы потерял способность ходить, проведя целых пять веков в сидячем положении. Земля снова сотрясается, и Мириам теряет своё и без того хрупкое равновесие. А когда она начинает сползать вниз, мой дед поднимает её на руки.

– Спасибо, – бормочет она, глядя на него. – Я обязана тебе жизнью, Юстус Росси.

Он делает резкий вдох, когда на его руке отпечатывается сделка.

Лор какое-то время наблюдает за ними, а затем начинает произносить ту магическую фразу, которая должна снять с его людей обсидиановое заклятие.

– Tach ahd a’feithahm thu, mo Chréach.

Как и в первый раз, когда я её слышала, моя кожа покрывается мурашками, а желудок сжимается из-за трепетного предвкушения, когда он сообщает своим людям о том, что небо их ждёт. Две струйки дыма устремляются к нему из голубых теней ледяной пещеры. Когда они превращаются в Ифу и Кольма, Лор снова произносит эту фразу, но на этот раз на люсинском, видимо для того, чтобы я могла его понять.

Мой пульс ускоряется, и кровь начинает щекотать мои вены, точно множество мелких рыбешек. Вся моя спина холодеет, точно я прислонилась к стене пещеры.

«Фэллон?»

Я начинаю трястись, а моё сердце отчаянно бьётся, точно пойманная птица. Лор отстраняет меня на расстояние вытянутой руки и лихорадочно осматривает меня своими золотыми глазами.

– Фэллон?! – кричит он.

Его голос врезается в меня точно шип, разбивает лёд в моих венах на множество осколков, после чего достигает моих органов и начинает разрывать их на куски.

– Что я наделал?

Несмотря на то, что я слышу Лора, в глазах у меня темнеет, а затем я вижу белую вспышку, которая поглощает мир вокруг.

– ФЭЛЛОН!

Я, должно быть, издаю крик, потому что мои губы сильно растягиваются, в ушах появляется пульсация и боль, но не та боль, которая разрывает мои внутренности точно когти воронов.