Текст книги "Дом неистовых клятв (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Я бросаю взгляд в сторону Лоркана. Я, конечно, больше не дуюсь на него из-за его скрытности, но если бы он поделился со мной своими соображениями о местоположении Мириам, это очень облегчило бы мне жизнь.

– Я думала, что она сможет решить все наши проблемы.

Лор расплетает руки, отрывается от дверного косяка и заходит в ванную.

– Не могли бы вы ненадолго оставить нас с Фэллон наедине. Пожалуйста.

– Конечно.

Сибилла бросается к двери, но когда понимает, что Фибус не следует за ней, так как он слишком занят тем, что смотрит на меня, раскрыв рот, она возвращается, берёт его за руку и вытаскивает за дверь.

Когда они оказываются на другом конце маленькой комнаты Рида, я слышу, как он произносит слова «Пьер», «брак» и «пара». Ему определённо отвратителен мой тогдашний план. Это из-за того, что у меня уже была истинная пара, или из-за репутации короля Неббы?

Лор подходит ко мне ближе. Его лицо выглядит таким напряжённым, что я хмурюсь.

– Ты же не можешь всё ещё злиться на меня из-за Пьера, Лор?

Он накрывает ладонью мою щёку и проводит большим пальцем по моей новой татуировке в виде пера.

– Несмотря на то, что мне неприятны воспоминания о том дне и об том человеке, я не злюсь на тебя, птичка. Я злюсь на себя за то, что не рассказал тебе всего, что я знал.

– У тебя были на то свои причины.

– Не оправдывай мой поступок. Ты не только освободила меня, Фэллон, но и стала моей парой.

Он смотрит на моё маленькое перышко, и у него в глазах отражается буря эмоций. Когда я сглатываю, он опускает руку.

– Прости меня. Твоя щека, должно быть, всё ещё болит.

Я качаю головой.

– Мне не больно.

– Ты уверена?

– Да, Лор. Я невероятно прочная; я определённо унаследовала это качество от своего отца, когти которого тверды как сталь.

Лёгкая улыбка появляется на его лице и прогоняет угрюмость, и тогда он обхватывает меня рукой за шею, а затем проводит рукой вниз по моему плечу.

– Но ты кажешься такой нежной. Такой изящной.

– Это иллюзия.

Он проводит рукой по острой косточке моего плеча, а затем вниз по руке и обнимает меня за талию. Я вздрагиваю, когда он сжимает жёсткую складку, которая образовалась благодаря тому, как рьяно Сибилла затягивала шнуровку корсета.

– Я мог бы предложить немного её ослабить, но тогда не факт, что мы вообще попадём на праздник, а все очень хотят тебя увидеть.

При упоминании о том, что он мог бы ослабить мой корсет, мои щёки заливает румянец.

– Если ты пришёл не для того, чтобы овладеть мой, то чего ты тогда хочешь?

Оставив только одну руку на моей талии, он разворачивает меня так, что я оказываюсь спиной к нему, и теперь мы оба оказываемся обращены лицом к зеркалу.

– Я пришёл для того, чтобы раскрасить твоё лицо, Behach Éan.

ГЛАВА 62

Когда я представляю, как Лор будет наносить на моё лицо раскрас воронов, румянец на моих щеках становится ещё ярче и распространяется по ключицам, шее и подбородку. Как ему удаётся так обольстительно говорить о макияже?

Лор протягивает руку и берёт небольшой кусочек угля, лежащий рядом с раковиной Рида.

– Для начала, – его вкрадчивый голос звучит недалеко от мочки моего уха и заставляет покрыться мурашками мою раскрасневшуюся плоть, – ты должна растереть уголь между пальцами, так как именно они будут служить тебе кистью.

Он перетирает уголь такими уверенными движениями, что я начинаю завидовать кусочку обгоревшего дерева. Боги, какая я жалкая.

Когда Лор наклоняется вперёд, чтобы вернуть на место чёрный кусочек, он бормочет:

– Не стоит завидовать неодушевленному предмету, mo khrà. Очень скоро я ублажу твоё прекрасное тело.

Моё сердце подпрыгивает от его обещания, а лицо и конечности начинают гореть.

Он проводит кончиком носа по мочке моего уха, а затем за ним. Святой Котёл, как же сильно я содрогаюсь.

– На чём мы остановились? Ах да… мы говорили про использование пальцев вместо кисти.

Он поднимает обе руки к моему лицу и подносит пальцы к моим ресницам.

– Закрой глаза.

Я опускаю веки и, затаив дыхание, жду, когда пальцы Лора скользнут по моей коже. Он, должно быть, решил продлить это сладкое мучение, потому что его руки продолжают находиться рядом с моим лицом, наполняя меня запахом обожжённого дерева и диких гроз.

Он подходит ближе, и когда мышцы на его груди касаются моих лопаток, а колючий подбородок задевает макушку, по моей спине пробегает дрожь. Я изгибаюсь, чтобы ещё плотнее прижаться к Лору, и вздыхаю, когда между нами не остается ни миллиметра пространства. А затем вздыхаю ещё раз, когда его пальцы, наконец, опускаются на мои закрытые веки.

Я чувствую каждую мозоль на его коже, чувствую, как опускается его кадык, как пульсирует прохладное дыхание и как стучит его сильное сердце. Он медленно скользит пальцами от моей переносицы к вискам. Несмотря на то, что в его королевстве сейчас не бушует гроза, он пробуждает бурю внутри меня. Гром и молнии наполняют мою грудь и вены.

А когда его пальцы отрываются от моего лица, он бормочет:

– Открой глаза, любовь моя.

Мои ресницы взмывают вверх, и вот я уже смотрю на своё отражение.

Пристально.

Немного чернил и черной пудры не должны заставлять меня по-настоящему чувствовать себя собой, но им это удаётся. Я, может быть, не умею превращаться в птицу и дым, но сегодня вечером Лор заставил меня почувствовать себя так, словно я способна отрастить крылья.

Я наклоняюсь к зеркалу и начинаю поворачивать голову из стороны в сторону. Подведённые таким количеством чёрной краски, мои глаза кажутся почти розовыми.

Лор кладёт ладони на мою талию, притягивает к себе, а затем обхватывает мой подбородок своими почерневшими пальцами и наклоняет мою голову так, что теперь наши губы почти соприкасаются.

– Я знаю, что на твоём лице раскрас моего народа, Behach Éan, но, чёрт побери, мне кажется, что он принадлежит только мне. Это мой раскрас украшает тебя.

Я сглатываю, пытаясь усмирить эмоции, которые сжимают мне горло, но они только разрастаются, и вот мне уже начинает казаться, что я могу задохнуться от всей той любви, что я чувствую по отношению к этому мужчине.

Ещё раз внимательно изучив мою почерневшую кожу и татуировку на щеке, он стирает пространство между нашими губами с помощью поцелуя, вызванного таким сильным голодом и чувством обладания, что у меня подкашиваются ноги. Чтобы обрести равновесие, я хватаюсь за его руки, приросшие к моей талии, а затем поднимаю руку и погружаю её в его шелковистые локоны. Когда я тяну за мягкие пряди, он испускает рык, который отражается от моего в нёба и языка и начинает распространяться по всей коже, точно тёплый сироп.

Я разворачиваю шею, насколько это возможно, и провожу языком по его губам. Лор становится неподвижным, а затем его ноздри раздуваются, и он хрипло произносит слова, которые я не понимаю, и роняет руку с моей щеки на элегантную вставку из фиолетового атласа, которая обтягивает мои ноги. Он начинает задирать ткань всё выше и выше, а затем просовывает руку под подол, отводит в сторону моё нижнее белье и запускает два пальца внутрь меня.

Он начинает двигать ими туда-сюда, и вот я уже задыхаюсь.

– Лор… разве… нас не ждут?

– Ждут. Поэтому тебе лучше кончить как можно скорее, птичка.

Когда он начинает водить большим пальцем по моему клитору, я издаю стон. Он слизывает этот звук с моих губ, после чего продолжает проглатывать последующие стоны, вырывающиеся из моего рта. Пальцы на моих ногах подворачиваются в атласных туфлях на остром каблуке, завязки которых, подходящие по цвету к моему корсету, украшают сейчас мои щиколотки.

«Хм-м… Позже, когда мы покинем празднество, ты останешься в этих туфлях вместе с завязками, и всё…».

О, боги. Мне сдавливает горло, каждая мышца в моём теле напрягается, сжимается, а затем моя промежность взрывается теплом.

– Хорошая девочка, – бормочет он, медленно водя пальцами по моему пульсирующему клитору, точно желает смочить их моими горячими соками.

Когда моё тело успокаивается, а голова откидывается на его ключицы, он отрывает свои губы и пальцы от моего тела. Моё нижнее белье возвращается на всё ещё пульсирующий клитор, что снова заставляет моё тело яростно содрогнуться и немного растаять у него на груди.

Когда моя юбка опускается вниз и придавливает своей тяжестью мои ватные ноги, Лор приподнимает свои почерневшие пальцы, разводит их в стороны и удовлетворенно хмыкает, глядя на то, как моё удовольствие растягивается и сверкает между ними.

Я ожидаю, что он наклонится, включит воду и вымоет пальцы с мылом, но вместо этого он дочиста их облизывает, испачкав губы чёрным, а затем проводит подушечкой большого пальца по угольному следу, чтобы стереть его.

– Готова, mo khrà?

– Эм, да. Но разве ты не собираешься вымыть рот и руки?

– Зачем мне это делать?

Я смотрю на него, раскрыв рот.

– Потому что ты будешь общаться с людьми.

– Скажи мне, Фэллон, ты когда-нибудь видела, чтобы я касался кого-либо кроме тебя своими руками или ртом?

– Я…я…

Я пытаюсь вспомнить, и понимаю, что Лор никогда никого не касался своими руками или ртом, кроме меня. Хотя…

– Я знаю, что ты как-то ударил моего отца.

Самодовольная улыбка приподнимает его губы.

– Вообще-то, сегодня я не планировал вправлять ему нос, но если мне это потребуется, я сделаю это той рукой, которая не была у тебя между ног.

Новая волна жара наполняет мою грудь при одном только упоминании того места, куда всего пару минут назад были погружены его пальцы.

Те самые знаменитые пальцы, которые теперь стирают остатки угля с моего подбородка.

– Я уже говорил тебе, как потрясающе ты выглядишь с этими полосами и пером?

Взгляд его золотых глаз ласкает рисунок, который он создал.

– Thu thòrt mo focèn ánach, Behach Éan.

И прежде, чем я успеваю спросить у него, что значит «ту сурт фокен анок», он переводит мне эту фразу на люсинский:

– У меня чертовски захватывает дух от твоего вида, птичка.

ГЛАВА 63

– Я всё еще не могу поверить, что ты сделала подобное предложение этой остроухой свинье на глазах у собственной пары, – Фибус так сильно содрогается, что стул, на котором он сидел в течение последнего часа, начинает вибрировать.

– Это тянет на прекращение нашей дружбы.

Я картинно вздыхаю.

– Хвала богам, что у меня остаётся Сиб. Но опять же, когда я стану королевой, передо мной выстроится очередь из желающих стать моим лучим другом, так что мне не составит труда тебя заменить.

Он отрывает глаза от Коннора и бросает на меня страдальческий взгляд.

– Ты бываешь такой шутницей, Капелька.

Я широко улыбаюсь.

Сибилла ставит на стол тарелку, наполненную всевозможными яствами, а затем отодвигает свой стул, чтобы сесть. Когда Фибус протягивает руку за жареной картошкой, она шлёпает его по руке.

– Принеси себе еды сам. Мы с малышом хотим есть.

Он слизывает с пальцев масло, а затем вытирает их о салфетку.

– Твой малыш меньше, чем эта крошечная картошка, Сиб.

– И как, по-твоему, он должен вырасти, если ты крадёшь его еду?

Когда она отодвигает свою тарелку подальше от него и для пущей убедительности ставит локоть на стол, я начинаю смеяться.

Фибус цыкает.

– И они ещё считают, что это я драматизирую…

Сибилла улыбается ему всеми зубами, что заставляет на этот раз засмеяться не только меня, но и Фибуса.

Какой же сегодня чудесный вечер. Я оглядываю таверну «Murgadh’Thábhain» и глубоко вздыхаю, чувствуя себя глубоко насытившейся вкусной едой и счастьем, витающем в помещении этой небесной пещеры. Сидя в полумраке, освещенном факелами, можно подумать, что в Люсе царит мир, как и за его пределами. Но это далеко не так.

Перед Фибусом появляется миска, полная блестящего картофеля. Оба моих друга и я вытягиваем шеи и понимаем, что обладателем огромной чёрной руки, которая держит миску, является суровый владелец таверны.

– Я положил себе слишком много bántata, – говорит Коннор.

Фибус смотрит на миску, потеряв дар речи, поэтому я благодарю Коннора вместо него.

– Не пора ли нам удалиться? Я ужасно устал.

Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на человека, который произнес эту фразу.

«Уже забыла звук моего голоса?»

«Тут шумно».

Я беру его протянутую руку и встаю.

«Идём».

Серые глаза Сибиллы начинают сверкать, и улыбка приподнимает уголок её губ. Она отворачивается от тарелки и разводит руки в стороны. Когда я её обнимаю, она бормочет:

– Кое-кто будет очень уставшим завтра утром. Или, по крайней мере, некоторые части тела этого кое-кого.

Я смеюсь и щиплю её за руку.

– Ты просто ужасна, Сиб.

Невзирая на каблуки, я приподнимаюсь на носочках и целую Фибуса в пухлую щёку, а затем поворачиваюсь к Лору, который засовывает меня под мышку и говорит:

«А теперь в постель».

Он улыбается мне дьявольской улыбкой, и я начинаю тянуть его в сторону южного выхода из «Таверны-Базара». Когда мы оказываемся снаружи, он отпускает мою руку, чтобы перевоплотиться в птицу, как вдруг в него почти врезается ворон, не успевший приземлиться и уже перевоплотившийся в человека.

Лор сжимает вздымающееся плечо Ифы, и я вдруг понимаю, что не видела её последние пару дней.

– Dalich, Mórrgaht, – говорит она, а затем, сделав глубокий вдох, продолжает. – У меня новости… из Глэйса.

Я пытаюсь понять по выражению её лица, хорошие это новости или плохие, но даже оглядев её овальное лицо три раза, я не могу понять, какие новости она принесла.

– Юстус знать, где Владимир хранить камень.

– Юстус?

– Да, – она лихорадочно качает головой вверх и вниз. Она явно взволнованна. – Он в Глэйсе с Кианом.

Я поворачиваюсь к Лору.

– Ты отправил Юстуса в Глэйс?

– Он сопровождал Марко во время передачи рунического камня Владимиру пару десятилетий назад и сам предложил поехать.

Какой же он потрясающий!

Зрачки Лора сужаются, намекая на то, что он не разделяет моих убеждений. Он, вероятно, не поменяет своего отношения к Юстусу до тех пор, пока камень не окажется на столе в Военном зале. Надеюсь, что Юстус быстро проведет переговоры и сможет разрушить магический барьер.

Я напоминаю себе, что ему удалось вытянуть кровь на поверхность камня. Нет никаких причин сомневаться в том, что он сможет стереть эту руну… так ведь?

Но фраза, которую сказала мне Мириам, о том, как Котёл смеется над планами смертных, почти убивает мою надежду, однако она снова вырастает внутри меня, точно поднявшееся тесто.

– …не разумно, – говорит Ифа. – Юстус просит Фэллон приехать.

Ифа закусывает губу.

– И украсть камень.

ГЛАВА 64

– Украсть?

А я-то думала, что мы собирались прибегнуть к пересмотру отношений с Глэйсом, а не к воровству.

Радужки Лоркана вспыхивают точно факелы на стенах его королевства.

– Юстус не может пройти сквозь стену без руны, – объясняет Ифа, – а чтобы нарисовать её, ему нужна шаббианская кровь его пары.

Тени Лора начинают отделяться от его тела.

Он, должно быть, выразил своё неудовольствие и рявкнул что-то в голове у Ифы, потому что моя бедная подруга делает резкий вдох, опускает взгляд в пол и тихо произносит:

– Dalich, Mórrgaht.

«Я не рявкал на неё».

«Тогда почему она извинилась и смотрит сейчас себе под ноги?»

«Потому что я попросил её… вероятно чуть более эмоционально, чем следовало… не использовать слово «пара». Оно слишком священно для того, чтобы использовать его в таком», – его взгляд проходится по моей руке, на которой красуется напоминание о том, что я связана с другим, – «пошлом смысле».

А-а… я переплетаю свои пальцы с его пальцами, чтобы не дать ему полностью превратиться в дым.

«Лор, ты – моя пара. Только ты».

– Они нашли рунический камень?

Я поворачиваюсь на звук хриплого голоса. Мой отец стоит в дверях таверны, сжав руки в кулаки и постукивая ими по своим бёдрам.

– Да, Кахол. В охраняемом помещении художественной галереи.

Удивление на лице моего отца сжимает мне сердце. На шаг ближе к Шаббе. На шаг ближе к тому, чтобы вернуть свою пару.

– Разве Киан не может проскользнуть внутрь? – спрашиваю я.

– Его сердце застывает каждый раз, как он касается стены, – Ифа сжимает губы. – Он говорить, что помещение, скорее всего, окружено обсидианом.

– Focá, – бормочет мой отец.

Ифа впивается зубами в нижнюю губу.

– Бронвен говорит, что Фэллон может проходить сквозь стены.

– Фэллон не поедет в Глэйс, – огрызается Лор.

Ифа смотрит на Кахола из-под ресниц.

– Киан организует ужин, чтобы обсудить наш союз. Он сказал Владимиру, что вы с Фэллон будете присутствовать на нём.

– Нет.

Тени Лора отделяются от моих пальцев и обвивают меня за талию.

– Разве вы не отдали ему сосуд?

Мой отец проходит вперёд, на его жилистой шее пульсирует вена.

Я приподнимаю бровь.

– Какой сосуд, dádhi?

– В ночь, когда тебя забрали, мы достали из пещеры сосуд с кровью Мириам.

– Это была не кровь Мириам. Это была кровь змея. Похоже, кровь, которую раздавали люсинцам, не принадлежала Мириам. Но это не значит, что больше нигде не осталось сосудов с её кровью, так как Коста, похоже, годами пускал кровь своей возлюбленной, а кровь шаббианцев не сворачивается.

Глаза Лора становятся отрешёнными, словно он перенёсся во времени и пространстве к человеку, который пырнул его в спину.

– Он определённо это делал, – уверенно говорю я, хотя нет никакого смысла это доказывать. – Отправляемся в Глэйс.

Мой отец вздрагивает, услышав моё предложение, полное энтузиазма, и его глаза наполняются слезами, словно он испытал облегчение и готов разрыдаться.

– Нет, – говорит Лор, не терпящим возражений тоном.

Но мой отец всё равно возражает:

– У нас есть время. Данте потребуется ещё пара дней, чтобы добраться до стоянки дикарей.

– Стоянки дикарей? – спрашиваю я.

– Именно рядом с ней заканчивается туннель, – объясняет мой отец. – Единственный туннель. Росси оказался прекрасным картографом.

«Подумать только, вы все хотели его убить».

Зрачки Лора сужаются.

«Я всё ещё этого хочу».

Я хмурюсь.

«Он забрал тебя у меня, Behach Éan».

Я вздыхаю, решив сменить тему.

– А что насчёт дикарей? Они на нашей стороне?

– Ну, да. Их просто заворожил сундук с золотом, который мы им пообещали за то, чтобы пробурить дыру на месте их лагеря, и они ещё больше прониклись, когда мы предложили им второй сундук, если они сообщат нам о том, когда крысы достигнут места своего назначения.

Лор проводит кончиком языка по верхней губе в предвкушении этой новости.

Мой пульс так часто бьётся, что во рту появляется привкус монет, которые так жаждут получить дикие фейри.

– А мы уверены в том, что их нельзя будет уговорить сражаться на стороне фейри? Ведь учитывая всё то железо, которое они принимают, сделки не должны отпечатываться на их коже, верно?

– Верно, – медленно говорит Лор. – В мире нет ничего определённого, поэтому кое-кто присматривает за ними.

– Мог ли Данте вернуться назад?

– Мог, но Маттиа и Антони уже начали поиски в туннелях.

Может быть, вместо того, чтобы копать, Юстусу и Антони следовало попросить парочку водяных фейри затопить туннели?

«По словам Росси, это мало чем поможет, так как там слишком много перегородок и уклонов».

Значит, мы подождем. А пока мы это делаем…

– Я всегда мечтала увидеть Глэйс. Говорят, ледяные образования очень красивы.

Лор качает головой.

«Ледяные образования? Серьёзно?»

Мой отец, должно быть, решил, что Лор покачал головой на мою попытку заставить его отправиться в Глэйс, потому что говорит:

– Если магический барьер исчезнет, Прийя сможет отправить сюда свою армию. У Данте не будет не единого шанса.

Тени моей пары слегка касаются моей кожи.

– У него и так нет ни единого шанса.

Как жаль, что у меня нет такой же уверенности. То есть, у меня есть желание покончить с Данте, но желание и способность – это разные вещи.

– Прошу тебя, брат, – голос моего отца звучит так сломлено, что моё сердце разбивается.

Лор ещё крепче приобнимает меня за талию.

– Тебе надо немного поспать.

Мой отец раскрывает рот, но затем закрывает его и сжимает губы. Он так сильно расстроен, что если бы я не стояла рядом, он, вероятно, ударил бы Лора.

Я провожу по костяшкам пальцев своей пары.

«Избавь его уже от этих страданий».

– Впереди нас ждет долгий перелёт, Кахол, не говоря уже о том, что нам придётся вынести непростой ужин, пока Фэллон рыскает по их музеям.

Уголки губ моего отца начинают дрожать, а его глаза загораются, словно он представил, как моя мать сбросила свою розовую чешую и идёт по пляжу навстречу ему.

Губы Ифы изгибаются в широкой улыбке, которую я ей возвращаю, но затем тяжесть задачи, которую нам предстоит выполнить, ложится мне на плечи. Я не имею права ошибиться, так как это не только лишит Лора союзной армии, но и разрушит хрупкую надежду моего отца.

В то время как мои компаньоны обсуждают детали, я вглядываюсь в пламя факела на стене. Неожиданно огонь ярко вспыхивает и тухнет, после чего я погружаюсь во тьму. Я моргаю, но затем снова вижу свет, но на этот раз приглушённый, естественный. Он проникает сквозь хвою и падает на волосы девушки, которую я не видела со времен пира у Ксемы в Тареспагии.

– Я слышала, что ты провидица.

Алёна ещё плотнее кутается в воротник своего белого мехового пальто.

Когда я понимаю, где я, всё внутри меня застывает, подобно обледенелой земле, по которой мы катимся на санях. Значит, Бронвен находится в Глэйсе… и почему это меня удивляет? Во-первых, там её пара, а, во-вторых, она безумно любит вмешиваться в чужие дела.

– Я проводник, – медленно отвечает она, – я не провидица. Я всего лишь могу видеть и передавать видения, которые Котёл решает мне показать.

– А он показывает тебе что-нибудь из моего будущего, Бронвен Бэннок?

Лицо Алёны такое бледное и изящное, что кажется вырезанным изо льда.

– Нет.

Она обращает взгляд своих ясных глаз на горизонт.

– Наверное, это к лучшему. Я бы предпочла не знать, удастся ли моему отцу насильно выдать меня замуж за вашего когтистого монарха.

Несмотря на то, что она не испытывает никакого интереса к моей паре, я начинаю невольно скрежетать зубами.

– Мне необязательно обращаться к Котлу, чтобы уверить тебя в том, что Лоркан никогда не возьмёт тебя в жёны.

– Да-да. Потому что он безумно влюблён в девушку, которая его воскресила. Я слышала.

Я не нахожусь сейчас рядом с Алёной, но неприязнь, исходящая от неё, явственно чувствуется в воздухе. Мне даже кажется, что Алёна добавляет:

– Я скорее умру, чем выйду за него.

Но её слова заглушает меховой воротник и резкий вдох Бронвен.

Я пытаюсь оглядеться, чтобы понять, что так сильно потрясло мою тётю, но не могу повернуть голову Бронвен, поэтому мне приходится смотреть на элегантные брови Алёны, которые опускаются к её изящному бледному носу.

– Ты в порядке?

Бронвен испускает дрожащий вздох.

– Да.

Я слышу, как в голове Бронвен раздаётся голос дяди, который задаёт ей тот же самый вопрос. Но ему она отвечает иначе. Ответ Бронвен вырывает меня из её сознания и возвращает обратно в Небесное королевство, где в мои уши проникает звук приглушённого разговора.

– У неё нет никакой другой пары, Ифа, – мягко объясняет Лор.

– Но твои глаза… они не белые, Морргот.

Лицо Ифы, раскрашенное углём, снова появляется у меня перед глазами.

– Шаббианцы могут использовать глаза Бронвен, – говорит мой отец.

Озабоченно нахмуренные брови Ифы приподнимаются вместе с густыми ресницами.

– Вы все забыли упомянуть, что Бронвен находится в Глэйсе, – говорю я таким хриплым голосом, словно не разговаривала несколько дней.

Ифа снова морщит лоб.

– Киан пара, – говорит она, как будто это наилучшим образом объясняет местоположение моей тёти.

Думаю, моя подруга действительно в это верит. Я бы и сама в это поверила, если бы не относилась к Бронвен так настороженно.

Лор разворачивает меня к себе лицом.

– Что ты увидела?

– Я видела, как Бронвен и Алёна из Глэйса катаются на санях.

– Судя по выражению твоего лица, ты увидела не только это, Behach Éan.

Я закрываю глаза и повторяю то, что Бронвен рассказала Киану, и когда я это делаю, я представляю тело Алёны на алом снегу.

Я вижу её остекленевшие глаза, которые смотрят в ночное небо, усыпанное звёздами.

Я вижу рукоять кинжала, украшенного бриллиантовой снежинкой, который торчит из её груди.

И я вижу себя – так как именно меня Котёл показал Бронвен – стоящую над трупом Алёны.

Причина, по которой Бронвен не увидела будущее принцессы, заключается в том, что я, по всей видимости, должна прервать её жизнь.

– Я не могу туда поехать, Лор.

Мои щёки краснеют от стыда. Я, конечно, не люблю Алёну, но убийство… Боги, это станет началом ещё одной войны.

– Должна быть довольно веская причина для того, чтобы ты убила её, ínon.

– Мне плевать, есть ли у меня, мать его, веская причина для того, чтобы её убивать.

Я не хотела срываться на своего отца, но сейчас я пребываю в смятении.

«Как я могла так поступить? И почему она прижимала руки к животу?»

Что если она… что если она была беременна? Я запускаю пальцы в волосы, продолжая произносить проклятие за проклятием.

«Фэллон, посмотри на меня».

«Я не могу».

Лор ловит мои запястья и отрывает мои руки от волос, за которые я продолжаю яростно тянуть.

– Любовь моя, снежинка это королевский герб Глэйса.

– То есть помимо того, что я убью Алёну, я сделаю это оружием её народа? Это мало чем поможет вашему союзу, Лор, – говорю я саркастично, что заставляет его челюсть напрячься. – Ты не можешь позволить мне отправиться в Глэйс.

Проблеск надежды, который забрезжил ранее в глазах моего отца, исчезает.

– Тот факт, что Бронвен увидела тебя, стоящую над трупом этой девушки, не означает, что именно ты вонзила кинжал в её грудь.

– Единственным человеком, который также присутствовал там, был брат Алёны, наследный принц.

– Братья и сёстры то и дело убивают друг друга, – прагматично замечает мой отец, что заставляет меня сморщить нос.

Брови Лора так низко опускаются, что его радужки темнеют.

– Бронвен видела звёзды?

Я хмурюсь.

– Я… Она сказала, что это была ночь. Я могла приукрасить её видение звёздами. А что?

– Потому что ясные ночи бывают в Глэйсе только летом, – говорит Ифа.

Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь вспомнить её точные слова.

– Может быть, стоит переспросить у Киана?

Хотя я бы предпочла её не убивать, а уж тем более завтра.

Пока Лор взывает к моему дяде по мысленной связи, которая соединяет его с воронами, отец касается моего плеча.

– Если мы вылетим на рассвете, мы доберёмся до земель Владимира утром.

Другими словами: мы отправимся назад до того, как ночь накроет Глэйс.

Его кадык опускается, когда он сглатывает, ожидая моего решения.

После всего того, что он пережил, я не могу его подвести.

– Ладно, но, пожалуйста, проследи за тем, чтобы я не убила никакую принцессу.

ГЛАВА 65

Когда мы доходим до двери Лоркана, моя нервозность достигает таких масштабов, что я начинаю терять даже ту уверенность, которая у меня есть. Да, я могу проходить сквозь стены, но я уже много дней не практиковала этот магический знак. Что если я забуду, как его рисовать? Не говоря уже о том, что я боюсь пускать кровь рядом со своей парой. Рядом с воронами.

Что если какой-нибудь глэйсинец заметит мою руну и проведёт по ней своим мечом до того, как она впитается в стену? Неожиданно этот страх начинает преобладать над всеми остальными, что явно лучше, чем представлять, как я вонзаю кинжал в грудь Алёны.

«Мы будем рядом, Фэллон».

Мои брови изгибаются, так как меня это не утешает. Ведь они будут находиться рядом с моей кровью.

«Ты боишься, что твои руны могут найти. Мы сотрём их со стен».

Лор протягивает руку и открывает дверь.

Я захожу в комнату вперёд него.

– Что если я не смогу нарисовать правильную руну?

Что если я убью принцессу?

– Росси и Бронвен будут там. Они проследят за тем, чтобы ты нарисовала правильные руны.

Чувство облегчения снимает часть моего напряжения.

– Разве кража не будет стоить тебе союза с Глэйсом?

Я стараюсь не думать об убийстве Алёны, но мысль об этом никак не покидает мою голову.

Лор закрывает дверь своей комнаты.

– Если благодаря этому магический барьер падёт, оно того стоит.

Я разворачиваюсь и оказываюсь нос к носу со своей парой. Точнее мой нос находится сейчас в районе его подбородка благодаря высоким каблукам. Когда я вспоминаю о них, моя пара опускает взгляд на пол. Он хватает мою юбку и задирает её так, чтобы были видны мои прекрасные атласные туфли, которые выбрала Сибилла, настаивая на том, что они способны поднять даже самые вялые члены.

– Какая проницательная женщина эта Сибилла.

Я выдвигаю ногу, чтобы он мог лучше разглядеть мою обувь.

– Ну и как? Удалось ли им поднять твой член, Морргот?

Он берёт мою руку и кладет её себе между ног. Я улыбаюсь и начинаю медленно поглаживать его сквозь кожаные штаны. Низкое рычание наполняет его грудь. Я продолжаю двигать рукой, а он прикрывает веки и запрокидывает голову.

Я целую его в шею, и мне нравится, как его кадык задевает мои губы. Продолжая массировать его, я нахожу шнурки своего корсета и тяну за них. Узел легко развязывается. Я снова целую и поглаживаю его, не переставая развязывать шнурки.

Ослабив шнурки в достаточной степени, я отрываю губы от шеи Лоркана и опускаю руку с его пульсирующего члена. Эта неожиданная остановка заставляет мою пару разочарованно зарычать, но затем его рык превращается в сладострастный стон, когда я подцепляю корсет руками, опускаю его на бедра, а затем высвобождаюсь из него.

– Трахни меня, – бормочет он.

«Твоё желание для меня закон».

Его взгляд отрывается от моей голой груди, медленно скользит вверх, касается моего лица, и в его глазах загорается озорной огонёк. Он бросается на меня, оставляет дорожку жадных поцелуев вдоль моей шеи, а затем перемещается на округлые груди. Его тяжелое дыхание обдаёт мои соски, но он не касается их. Вместо этого он выпрямляется, обхватывает меня рукой за шею, притягивает к себе моё лицо, и наши губы врезаются друг в друга.

Я, должно быть, выпустила на свободу его внутреннего зверя, потому что сегодня он совсем не нежен. Его хватка оставляет синяки на моей коже, поцелуй требовательный.

Я опускаю руки на его штаны в поисках завязок, и когда нахожу, то тяну за них, чтобы ослабить. Удовлетворённо вздохнув, я обхватываю его горячий бархатистый член.

Лор содрогается от моего прикосновения, а потом содрогается ещё раз, когда я медленно провожу по нему рукой. А затем он произносит что-то нечленораздельное на языке воронов вперемешку с люсинскими словами. Он превращается в дым, отрывает мою руку от своего прекрасного пульсирующего органа, и снова предстаёт передо мной, но уже без обуви и штанов. На Лоре всё ещё надета его футболка, поэтому я снимаю её с него. Однако я даже не успеваю полюбоваться его широкой грудью, потому что он хватает меня за попу и поднимает с пола.

Слегка взвизгнув, я обхватываю его руками за шею и ногами за талию. Он начинает идти в сторону кровати, но затем изменяет направление. Я решаю, что он решил отнести меня в ванную, но это оказывается не так.