Текст книги "Дом неистовых клятв (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
Если кому-то и надо бояться, так это ему, потому что ничто, чёрт возьми, не мешает мне нарисовать магический знак ключа на его груди, погрузить в неё свою руку и вырвать его сердце.
А это сработает? Помимо того, что сама эта мысль абсолютно тошнотворна, а его грудь покрыта доспехами, даже если я получу прямой доступ к его коже, смогу ли я прорвать плоть с помощью заклинания, или он совсем невосприимчив к моей шаббианской магии?
– Возвращаемся в туннели. Кто-нибудь один сходите и узнайте, мёртв ли Юстус. Его тело лежит под лестницей.
Данте идёт вперёд и тащит меня за собой в сторону раскрытой двери.
«Я туда не вернусь. Не вернусь!»
«Я почти на месте, птичка. Почти».
Я хочу сказать Лору, чтобы он поскорее отсюда убирался, но чувствую, что только потрачу время. Поэтому решаю предупредить его:
«В саду Росси выставлены солдаты, Лор. Я не успела посчитать, сколько, но… пожалуйста, будь осторожен. Я не могу тебя потерять. Не сейчас, когда…» – я всхлипываю, – «Просто будь осторожен».
Я оглядываюсь на распростёртое тело Като, на его кожу, белую точно снег, и на волосы, заплетённые в косички, впитывающие алую жидкость, которая вытекает из его перерезанного горла.
– Мы не можем просто взять… и оставить его здесь, – мой слабый голос дрожит от всего этого горя и чувства вины. Я даже не уверена в том, что Данте, который стоит рядом со мной, точно приклеенный, слышит меня.
Но он, похоже, меня услышал.
– Мы устроим ему достойные похороны, когда вороны падут.
– Вороны никогда не падут, – огрызаюсь я, а Данте выдёргивает меня из комнаты и устремляется по коридору, который заканчивается зеркалом в позолоченной раме, сделанной из ракушек.
– Они падут. Сегодня вечером.
Он смотрит на меня в отражении зеркала, и хотя его лицо предстаёт передо мной в виде размытых пятен, так как мои глаза опухли, от меня не укрывается то, как улыбка приподнимает один из уголков его губ.
– Ведь ты же его позвала. Мы так долго пытались выманить его оставшихся воронов из тех скал, которые он зовет королевством.
– Ты не ранил ни одного из его воронов, – резко говорю я, так как устала от его лжи.
– Это сказал тебе твой король стервятников по вашей мысленной связи? Как мило, что он решил тебя не беспокоить.
«Лор, кто-нибудь из твоих воронов пострадал?»
Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем его ответ достигает меня.
«Один. Но на обсидиановой стреле не было крови».
Пол у меня под ногами наклоняется, и я покачиваюсь. Данте ещё крепче вцепляется в меня, не давая мне упасть. Не могу поверить, что он сказал правду.
«Ты уверен?»
«Да».
Мне становится так больно, что голова начинает гудеть.
«Ты сказал, что не покинешь Небесное королевство».
«Как и ты».
«Я сделала это только потому, что Бронвен… Бронвен обманула меня, Лор».
«Я знаю, mo khrà. Я знаю обо всём, что произошло».
Я опускаю воспалённые глаза на подол своего розового платья, который сделался красным от крови. Моей. Юстуса. Като.
«Как же я себя ненавижу».
Лор вздыхает:
«Он был твоим тюремщиком».
«Он также был моим другом».
Данте резко заходит за угол и минует лестницу, которая не так давно представлялась мне символом моей свободы. Я смотрю на то место, где вышла из тюрьмы, на кровавый след, оставленный телом Юстуса, и на корону, опутанную волосами, которая лежит на боку в алой луже.
– Ваша корона, Маэцца.
– Я потом её заберу.
– Почему не сейчас? Разве это не по пути? – говорю я, а затем добавляю притворно сладким голосом. – У тебя есть доступ к моей крови. Ой, подожди, твои магические знаки не работают, не так ли?
Его рука так сильно впивается в моё плечо, что почти дробит кость. Я вздрагиваю и пытаюсь высвободиться из его хватки, но единственное, чего я добиваюсь, так этого того, что оказываюсь на его плече.
– Поставь меня на ноги!
Я сжимаю окровавленные пальцы в кулаки и начинаю барабанить по его доспехам, но только оставляю синяки на костяшках своих пальцев. Когда я пытаюсь скатиться с него, перенеся весь свой вес на одну сторону, рука, которой он обхватывает меня за бёдра, превращается в сталь.
Я подумываю начать дёргать его за волосы, чтобы запрокинуть его голову под неудобным углом, но затем мне приходит идея получше.
Когда он кричит: «Ластра, шевели задницей», – я рисую магический знак замкá на его доспехах и запускаю руку внутрь. А затем я снова рисую этот знак на мокрой ткани его рубашки, и моя ладонь врезается в его потную кожу.
Он, должно быть, почувствовал мои пальцы на своей плоти, потому что прежде, чем мне удаётся нарисовать половину знака, он скидывает меня с плеча, разворачивает моё тело и прижимает меня спиной к нагруднику доспехов, обездвижив мои запястья своей рукой.
Его дыхание ударяет в раковину моего уха.
– И ты ещё удивлялась, почему я запер тебя в клетке?
– Я никогда этому не удивлялась, Данте.
Я разворачиваю голову, чтобы он не пропустил ни слова из-за всего того ночного шума, который нас окружает.
– Я знаю. Ты, Данте Регио, боишься меня. Также как ты боишься Лоркана и мой народ. Ты тр…
Он обхватывает рукой мою шею и сдавливает мне горло.
– …ус, – я намеренно заканчиваю слово, чтобы он не подумал, что я сравниваю его с ленивым насекомым. Тем более что трутни довольно милые, а Данте нет.
– Закрой. Свой. Рот. Фэл.
– Ни…когда.
– Тогда мне придётся самому его закрыть, – рычит он и так крепко сжимает мою шею, что обшитые деревянными панелями стены начинают исчезать, точно с них принялась осыпаться старая штукатурка.
Неожиданно земля содрогается. Раздаётся звук бьющегося стекла. Данте чертыхается себе под нос и расставляет ноги пошире, чтобы не упасть. Он не убирает руку с моей шеи, но его хватка ослабевает.
И когда гортанные крики разносятся в воздухе вместе с хриплым карканьем, мои глаза начинает щипать от слёз.
Лор здесь.
Моя пара здесь.
ГЛАВА 32
Я медленно переставляю ноги, желая задержать Данте на пути к очередной лестнице. Мириам говорила, что моя магия не подействует на Данте, но я всё равно вцепляюсь в его руку и пытаюсь обмазать её кровью по кругу. Было бы здорово, если бы Мириам ошиблась, и мне бы удалось её отрубить.
Я щупаю его рукав до тех пор, пока не нахожу подходящее место – его локоть. Я рисую на нём линию и – о чудо! – белая ткань рвётся, но как меня и предупреждали, с его плотью ни черта не происходит.
– Что за хрень? – рычит он, ещё больше ослабив хватку.
Я разворачиваюсь и бью основанием ладони в повязку на глазу. Данте выглядит поражённым, и я надеюсь, что сделала ему больно. Он опускает руку и кричит своей страже, чтобы те меня схватили. Я пячусь к стене, больно ударившись бедром о приставной столик, отчего тяжёлый золотой канделябр, восседающий на нём, опрокидывается. И прежде, чем я успеваю нарисовать знак ключа, красноглазый стражник посылает в мою сторону огненный поток.
Пламя не задевает мою кожу, но облизывает подол платья и начинает поглощать шёлк. Я наклоняюсь и хлопаю по ткани, но фейри снова атакует меня огненным потоком. Фитили на канделябре зажигаются, как и обои с изображением ракушек, которые начинают потрескивать и чернеть. Я отскакиваю от стены, объятой огнём, но мне некуда бежать, так как я окружена гарнизоном Данте.
Чёрт.
Я выхватываю свечи из канделябра и бросаю их в приближающихся мужчин. Свечи шипят, пролетая по воздуху, и забрызгивают воском лица нескольких человек. Ластра издаёт долгий и низкий рык и пытается вытереть плечом воск, который залепил ему глаза. Его лицо искажает гнев, и он атакует меня лианами. Я отмахиваюсь от каждой из них, представляя его лицо.
По приказу Данте один из мужчин кидается на меня. Я замахиваюсь своим импровизированным оружием. Канделябр попадает точно в цель, и солдат отшатывается от меня.
Я снова его ударяю, и его голова отлетает в сторону. Раздаётся треск. Надеюсь, это его череп, хотя я ещё не настолько тронулась, чтобы поверить в то, что способна убить чистокровного фейри, проломив ему череп. Ведь чистокровки могут оправиться от любых ран, если только железный клинок не проткнёт им сердце или не перережет горло.
Моя кожа покрывается потом, когда я вспоминаю о смерти Като. Но затем я решаю сосредоточиться на том, что моя пара сражается сейчас в попытке добраться до меня, и холод перестаёт распространяться по моей спине. Я изо всей силы сжимаю канделябр и жду, когда они подойдут поближе, чтобы размозжить им всем черепа.
Земля сотрясается так сильно, что мне приходится расслабить колени, чтобы не врезаться в горящую стену.
«Фэллон?» – голос Лора действует на меня как укол адреналина в сердце.
«Лор?»
– Вороны здесь, Маэцца. Нам нужно уходить! – кричит один из солдат, в то время как Ластра присел на корточки рядом со своим другом, которого я вырубила.
Он начинает закидывать его себе на плечо, но Данте рычит:
– Оставь его. Нам нужна Фэллон!
Зелёные глаза Ластры вспыхивают. Он колеблется, так как знает, что произойдёт с его другом, если он оставит его здесь – ни один фейри не выйдет из дома Ксемы Росси живым. Но будучи послушным маленьким слугой, он поднимается на ноги. Его челюсть сжимается, когда полоска ткани, обмотанная вокруг раны на его бедре, ещё больше темнеет от крови.
Я рада, что причинила ему боль, но было бы лучше, если бы я попала в другую часть его тела. Ну почему за портьерами стоял не он, а Като? Почему Като?
Ластра снова бросается на меня. Я моргаю, чтобы отогнать слёзы, и замахиваюсь. Но на этот раз он посылает в мою сторону не лианы, а ветки. И не простые ветки, а с шипами, торчащими из коры. Они врезаются в мои щиколотки, а затем поднимаются вверх по ногам.
Крик разрывает мои легкие, и хотя я не хочу показывать этим людям свои слёзы, они текут вниз по щекам, смывая засохшие пятна крови, которыми покрыта большая часть моего тела.
– Маэцца, вам нужно уходить НЕМЕДЛЕННО! – кричит кто-то, после чего Данте разворачивается и начинает бежать по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Ластра пускается бежать и так быстро тащит меня по пеплу, который оставил огонь его друга, что земля уходит у меня из-под ног, а воздух из лёгких.
Я его убью, но сначала я его помучаю. Нарисую кровью кольцо вокруг его члена, а затем отстегаю то, что от него останется, его собственными колючими ветками. А потом уже я его убью.
«И лишишь меня удовольствия отомстить за тебя, птичка?»
– Опустите её вниз! – кричит кто-то.
Ластра швыряет мою клетку из веток в сторону лестницы, а сам бросается за ней следом.
Я зажмуриваюсь, когда лестница начинает стремительно ко мне приближаться.
«Лор, они…»
Поток воды ударяет мне в лицо.
Я решаю, что это Данте, который решил ускорить моё падение, но когда я поднимаю веки, я понимаю, что поток воды бьёт сбоку. Он отбрасывает меня от лестницы, и я врезаюсь в Ластру, который начинает барахтаться, а затем его смывает вместе со мной в гигантскую гостиную Ксемы Росси, где проходил тот грандиозный пир в честь помолвки Марко.
Я врезаюсь в кресло, отчего шипы ещё глубже врезаются мне в кожу. Несмотря на то, что моё тело переполняет адреналин, я чувствую укус каждой колючки Ластры и начинаю стонать.
И истекать кровью.
Боги, как же сильно у меня идёт кровь.
Мне кажется, что алые потоки хлещут из каждой моей поры, расплескивая кровь, точно чернила, которые падают на жидкий ковёр под нами, идущий рябью из-за той битвы, что ведёт сейчас Лор в Тареспагии. Мне так хочется, чтобы он добрался до меня, но я покрыта таким большим количеством крови. Крови, которая смертельно опасна для моей пары.
Когда огромные двери начинают греметь и сотрясаться, но не открываются, Ластра поднимается на ноги и, хлюпая по воде, проходит мимом меня.
«Они заколдовали чёртовы двери, мы не можем войти, Behach Éan!»
Что? Тогда почему Данте побежал вниз по лестнице?
«Должно быть, их заколдовала Мириам, чтобы не дать мне добраться до тебя! Клянусь, я убью эту женщину…»
«Ты не можешь этого сделать, Лор. Если ты её убьёшь, это убьёт меня».
«Я слышал», – ворчит он. – «Значит, я сделаю ей больно. Очень больно».
«Лор…» – вздыхаю я.
«Mo khrà, она украла у меня несколько веков жизни, а затем украла тебя».
Решив, что сейчас не время для споров, я говорю:
«Я выйду к тебе. Как только выберусь из…»
Фейри, который, как я считала, умер, или снова попал в темницу, преграждает путь Ластре.
– Мне кажется, ты идёшь не в том направлении, солдати.
Лицо Ластры становится таким же белым, как мебель Ксемы.
– В-вы живы?
– Благодаря моей внучке, а не гарнизону солдат, который я выбрал для того, чтобы они защищали меня и Мириам. И которые дали мне клятву, отпечатавшуюся на моей коже… – Юстус стучит пальцем по своему плечу, – и должны выполнять все мои приказы до единого.
Между бровями Ластры появляется складка.
– Король…
– Король не приводил вас в этот дом. Не посвящал вас в свой секрет. Это сделал я.
Ластра сглатывает несколько раз.
– На кого ты работаешь, солдати Ластра?
– На корону.
– Неверно.
Его лицо искажает гримаса, и в то же время дом сотрясается. Я пытаюсь выглянуть в панорамные окна, которые тянутся по обе стороны от двери, но когда выгибаю шею, шипы снова врезаются мне в кожу.
– Ты работаешь на меня, Ластра. А теперь освободи мою внучку.
Он смотрит туда, где я лежу в его колючей клетке.
– Она у-убьёт меня своей отравленной кровью.
– Нет, не убью.
Он выдувает воздух из уголка губ, как будто не верит мне.
– Лор попросил организовать ему встречу-знакомство с моими тюремщиками, – я улыбаюсь мужчине всеми зубами. – Ой, я сказала «знакомство»? Я имела в виду «вероломство». В общем, как я уже сказала, тебя убью не я.
Мужчина бледнеет, а затем содрогается одновременно с домом Росси. Он смотрит себе за спину, и его глаза так сильно округляются, что зелёные радужки заходят на белки. Но затем его брови опускаются.
– Почему они не…
А затем он расправляет плечи, которые покрывает его белый мундир.
– Они не могут проникнуть в дом, верно?
– Ластра, я не буду повторять, – говорит Юстус спокойным тоном.
Зеленоглазый фейри опускает руку на ножны и вынимает свой меч.
– Чёрт побери, Ластра, освободи мою внучку немедленно, мать твою.
Уголок его губ приподнимается в улыбке.
– Ну, уж, нет.
Дом снова начинает трястись, но вместо того, чтобы содрогнуться, этот идиот широко улыбается.
– Сергенте Ластра звучит неплохо, не так ли? Тем более что эта должность сейчас вакантна.
Окровавленный палец, которым я пытаюсь пошевелить рядом с ближайшей веткой, замирает, когда я слышу жестокие слова Ластры. Като был самым добрым и благородным человеком. Он всегда относился к своим подчиненным с большим уважением. Он не заслуживает того, чтобы Ластра растоптал память о нём своим эго. Так же, как он не заслуживал умереть от моего долбаного меча.
Я вспоминаю ощущение того, как мой меч проткнул его плоть, и мой желудок и сердце сжимаются. Некоторое время я не чувствую ничего кроме ненависти к себе за то, что сделала, и погружаюсь в самоуничижение. Я не только всё провалила – снова – но и убила друга.
Голос Ластры проникает в мои мысли, заглушившие всё вокруг:
– Хотя, если я покончу с Юстусом Росси и приведу Фэллон назад, Данте может сделать меня кап…
Юстус наполняет рот Ластры водой. И когда тот начинает давиться и кашлять, говорит:
– Джузеппе Ластра, я требую выполнения заключенной нами сделки. Отдай мне свой меч.
Ластра начинает моргать и смотрит на моего деда так, словно тот превратился в ворона, а затем выплевывает остатки воды и начинает пятиться, но магия заключенной сделки искажает черты его лица.
– Найдите-себе-свой-собственный-меч.
Он снова морщится и начинает тереть кожу в области сердца.
– Ладно. Вот.
Он делает шаг в сторону Юстуса, но вместо того, чтобы вложить меч в раскрытую руку Юстуса, он направляет его в область сердца на груди моего деда и наносит удар.
ГЛАВА 33
Хриплый крик вырывается из моего пересохшего горла, когда металл ударяет о металл.
Ластра удивлённо моргает и смотрит на свой меч, который не смог проткнуть тело моего деда.
Юстус улыбается и брызгает водой в лицо Ластры, по всей видимости, горячей, потому что солдат роняет меч и начинает кричать, а на его лбу и скулах появляются волдыри.
От меня не укрывается то, как Юстус слегка вздрагивает и морщит лицо, когда приседает, чтобы забрать меч.
– Знаешь, что меня больше всего во всём этом расстраивает, никчёмный ты идиот?
Пар клубами поднимается от покрасневшего лица Ластры, а с его обожжённых губ срывается смесь визгов и стонов.
Юстус приближается к Ластре, который отшатывается назад, поскальзывается на гладком мраморе и падает на задницу.
– Что я начинаю сомневаться в своём здравомыслии, потому что только идиот нанял бы такого идиота, как ты.
И прежде, чем Ластра успевает подняться, Юстус переступает через него, направляет клинок в сторону его сердца и пронзает его. В отличие от меня, устроившей Даргенто ужасную смерть, Юстус не промахивается. Ему явно не впервой убивать фейри. Он, может быть, и не жил во время Магнабеллум, но он жил во время Приманиви. Конечно, эта война не была такой же долгой, но она оказалась столь же кровавой, как и война Косты.
Мой пульс всё еще сотрясает горло, когда колючие ветки исчезают и отпускают моё тело прямо в лужу с примесью крови, оставленную магией Юстуса. Некоторое время я просто лежу, не двигаясь и пребывая в шоке. Я отчаянно пытаюсь выровнять дыхание после непрошеного сеанса акупунктуры, устроенного Ластрой.
– Не могу поверить, что вы сами его выбрали, – говорю я, наконец, когда он достает металлическое блюдо из-под окровавленной рубашки и кладёт его на ближайшую кушетку.
Его спасла тарелка! Как умно.
Он подходит ближе и протягивает руку, предлагая помочь мне встать.
– Не из кого было выбирать, нипота.
Несмотря на то, что моя рука кажется такой тяжёлой, словно она привязана к наковальне, я поднимаю её и касаюсь его руки.
– Вам следовало расширить список кандидатов и нанимать не только остроухих.
– Полукровкам стало бы плохо в окружении такого количества обсидиана.
– Антони полукровка.
Я сжимаю губы, вспомнив о нашем последнем разговоре. Почувствовав кровь, я провожу большим пальцем по ране, но мой палец точно так же кровоточит, как и все остальные части моего тела.
– И Ванс тоже.
– У обоих были при себе защитные кристаллы, поэтому нахождение здесь не навредило им.
Как только Юстус ставит меня на ноги и убеждается в том, что мои колени не подогнутся, он меня отпускает.
– Как так вышло, что люди, которых вы выбрали, стали выполнять приказы Данте?
– Я выбрал только Като, Ластру и ещё двоих. Но тех двоих не было среди числа твоих обидчиков, так как я сразу же потребовал от них исполнения условий нашей сделки.
Когда я наклоняю голову и приподнимаю бровь, он добавляет:
– Они должны охранять Мириам ценой своей жизни.
– То есть, все остальные?..
– Личная охрана Данте.
Я смотрю мимо него, желая убедиться, что огненный фейри, которого я вырубила, всё ещё в отключке.
Юстус смотрит себе за спину.
– Что такое?
– Думаю, одному из людей Данте не удалось вернуться в крепость, – шепчу я.
– Ты имеешь в виду солдата, которого ты шарахнула канделябром, подаренным моей матери Пьером из Неббы?
Когда он поворачивается ко мне, лёгкая улыбка украшает его губы.
О, в какой же ярости будет Ксема Росси… не могу дождаться того момента, когда история о бесценном канделябре достигнет её длинных ушей.
– Его больше нет.
Я моргаю и отгоняю образ Ксемы.
– В смысле?
– В этом мире.
– Как? У вас даже не было при себе меча.
– Но он был у него.
– Почему тогда вы не взяли его с собой?
– Потому что ты была в беде, а меч не влез в мои ножны. Я не могу производить одной рукой даже половину той магии, которую произвожу двумя.
Мои губы начинают дрожать, потому что сегодня на меня свалилось столько всего. И поведение Юстуса – это уже слишком. Неожиданно мне хочется, чтобы нонна оказалась здесь и увидела, каким человеком он стал, но затем я понимаю, что если бы она оказалась здесь, она увидела бы, в кого превратилась я.
Она бы увидела мёртвое тело Като.
Я качаю головой, чтобы отогнать мрачные мысли, а затем разворачиваюсь, решив выйти наружу к Лору, но останавливаюсь и говорю, вытянув руку:
– Не возражаете, если я одолжу ваш меч?
Юстус без колебаний отдаёт его мне: свидетельство того, как сильно он мне доверяет.
Я забираю у него окровавленный меч и, хромая, подхожу к трупу Ластры. Несмотря на то, что он определенно мёртв, на всякий случай, я вонзаю меч в его уродливое сердце.
Дом снова сотрясается, и голос моей пары взрывается между моими висками:
«Почему так долго, Behach Éan?»
Гигантские двери вибрируют, словно вороны друг за другом начали врезаться в дерево.
«Мне надо было кое-что закончить. Теперь я закончила».
Я возвращаю меч Ластры Юстусу.
– Лор сказал, что дом заколдован, и они не могут войти внутрь.
– Должно быть, Мириам решила обезопасить периметр, чтобы дать тебе время…
– Завершить дело, которое я в очередной раз провалила? – заканчиваю я.
– Ты… ты убьёшь его. Это вопрос времени.
Я тяжело сглатываю. Несмотря на то, что Юстус не обвиняет меня в провале, я делаю это сама в своих мыслях. Я раз за разом проигрываю в голове ситуации, которые идеально подошли бы для того, чтобы перерубить Данте шею.
– Где находится магический знак?
– Внизу, в подземелье.
Я бледнею.
– Я схожу туда.
– Вы не можете туда вернуться. Данте хочет вашей смерти.
– Я только… – его голос затихает, когда он смотрит на кожаный шнурок и достаёт медальон из-под разрезанной рубашки.
Пузырёк с кровью Мириам разбился. Он смотрит на свою окровавленную грудь.
– Надеюсь, этой крови хватит, чтобы нарисовать знак ключа.
– Где-то здесь была дверь.
– Её нельзя открыть с этой стороны.
Он смотрит в сторону двери.
– Если я не смогу нарисовать знак, значит, тебе придётся взорвать дверь с помощью магии своей крови.
– Я могу это сделать?
Мои руки начинает покалывать, и я ощущаю всю мощь магии, которой обладаю.
Он кивает.
«Фэллон?»
Мне нужно снять магическую защиту, но мне также нужно увидеть свою пару.
– Дайте мне минуту.
В грязном платье, которое прилипло к моему телу и выглядит скорее алым, чем розовым, я плетусь в сторону двери, хватаюсь за ручку и тяну её на себя.
Я вижу блеск чего-то острого в грозовом небе цвета индиго. И это что-то несётся прямо на меня, как стрела. Я не отбегаю и не отклоняюсь в сторону, потому что это клюв, а не снаряд. Ворон превращается в дым, который врезается в магический барьер, а затем перевоплощается в птицу и взлетает вверх, в сторону торнадо из чёрных крыльев и блестящих когтей. Крики, которые раздавались вокруг с тех пор, как Лор начал свою атаку, стихают.
Я протягиваю руку, как вдруг Юстус говорит:
– В отличие от барьера вокруг Шаббе, этот работает в обе стороны. Но он действует только на тех, в ком течёт кровь воронов.
Когда мои ногти царапают нечто, напоминающее стекло, хотя я вижу перед собой только воздух, моё сердце опускается. Впервые в жизни я жалею о том, что родилась…
Я перестаю об этом думать, перестаю об этом жалеть.
– Тебе придётся подождать, пока я не сотру знак Мириам, – слова Юстуса ударяют меня в затылок и звучат прерывисто, как и его дыхание. – Скоро ты будешь свободна, Фэллон.
Свободна от этого дома, но не от этого кошмара. До тех пор, пока король фейри не умрёт.
Я смотрю себе за спину, туда, куда ушёл Данте, и моё сознание шепчет мне: «Он где-то там, Фэллон, прямо под тобой».
Если бы я вернулась в свою тюрьму, вооруженная правильными заклинаниями и правильным клинком, я смогла бы получить настоящую свободу уже сегодня. Раздаётся грохот грома, и небо начинает потрескивать. Похоже, Лор не в восторге от моей идеи. По правде говоря, мне она тоже очень не нравится.
Я снова подставляю лицо сверкающему небу и жду своего полуночного короля, и в то время как он негодует, я сама наконец-то успокаиваюсь.
ГЛАВА 34
Клубы дыма стремительно опускаются с неба и врезаются в залитую дождём землю с такой силой, что подошвы моих ног сотрясаются, и я почти падаю. Лишь ручка двери, за которую я схватилась, удерживает меня на ногах, но даже она мало чем может мне помочь, когда дым превращаются в размытую фигуру человека с глазами цвета металла.
Имя Лора срывается с моих губ в виде хриплого всхлипа, и слёзы начинают катиться по щекам. Ручка двери выскальзывает из моих пальцев, и я делаю шаг ему навстречу. Несмотря на то, что его лицо покрыто тёмным раскрасом, суровый нрав ясно просматривается в его чертах, на фоне которых его золотые радужки сияют холодным светом.
Тени Лора бросаются вперёд яростным потоком и врезаются в невидимый щит. На этот раз земля сотрясается так мощно, что я теряю равновесие и врезаюсь в Юстуса, который издает тихое «уфф». Он определённо жив, но ему должно быть больно.
Лор начинает колотить в невидимую стену своими призрачными кулаками. Оглушительный раскат грома сотрясает всё вокруг и заставляет листья на деревьях задрожать.
– Тебе стоит поучиться тому, как мотивировать людей, Рибав, – дыхание Юстуса обдаёт мою мокрую щёку.
– Что он… – я заменяю словно «сказал» на «показал вам?»
Ведь моя пара не может вкладывать слова в головы фейри, только образы.
– То, как он будет меня пытать, если я немедленно не верну тебя ему.
Я решаю не уточнять. Моё пребывание в подземелье Данте, может быть, и закалило меня, но видя всю силу гнева Лора, я подозреваю, что могу упасть в обморок, если хотя бы глазком загляну в его сознание.
У меня перед глазами встаёт образ мёртвого тела, привязанного к скале Монтелюса и окружённого стервятниками. Интересно, это только моё воображение или этот образ был послан мне Лором? Я отгоняю от себя эти мысли и отрываюсь от тела Юстуса.
– Юстус нам не враг, Лор.
«Он, чёрт возьми, забрал тебя у меня!»
– Чтобы я смогла убить Данте раньше, чем у тебя зачешутся руки взять дело в свои когти, чёрт тебя подери.
Я вспоминаю, как загнала в угол короля фейри с помощью своего меча.
Кого я обманываю? Мне так и не удалось загнать в угол этого мерзкого грызуна. Но я поставила его на колени, и если бы не эта проклятая корона, я могла бы попасть точно в цель.
– Он всё ещё жив.
Несмотря на гнев, сотрясающий моё сердце, тон моего голоса абсолютно ничего не выражает. Он похож на камень, который сточился и превратился в гальку.
Хотя этот образ кажется мне неправильным. Звук моего голоса может и похож на гладкую гальку, но невероятная жадность Данте превратила меня в острый камень, края которого могут проткнуть его плоть, когда мы встретимся с ним в следующий раз. А мы встретимся. Я буду преследовать этого мужчину, пока его мёртвое сердце не окажется у меня в руке.
Тени Лора начинают пульсировать, а его фантомные пальцы вытягиваются и впечатываются в жестокую пустоту, которая нас разделяет.
«Магический знак, Behach Éan. Скажи этому фейри, чтобы он немедленно его стёр, или, клянусь, ему не будет пощады».
Я поворачиваюсь к генералу.
– Магический знак, Юстус. Как нам от него избавиться?
– Никаких мы; я пойду туда один. Я могу переодеться в Ластру и притвориться, что мне удалось вернуться.
– Ластра знал код к темнице?
Юстус сжимает губы. Похоже, что нет.
– Как вы попадёте в подземелье, если двери заперты? Вы не сможете использовать магию воды, чтобы открыть их, так как Ластра, которым вы собираетесь притворяться – земляной фейри.
Юстус смотрит на другого мёртвого солдата.
– Вот этот… огненный фейри.
Никто из нас не вспоминает о воздушной стихии Като.
– Если вы скажете мне, где он находится, я могла бы…
«Ты, мать твою, выжила из ума, любовь моя?» – голос Лора подобен горячей и яркой вспышке молнии, озарившей небо.
– Нужно смыть кровь с мраморного бюста моей матери, но это может сделать только та ведьма, которая произнесла заклинание.
Он опускает глаза на свою руку, сжатую в кулак, которая связывает его с Мириам.
– Или я.
Я бросаю взгляд в сторону коридора, по которому меня тащили.
– Я могу взорвать потолок темницы, а вы можете спрыгнуть вниз. Мы унесём Мириам…
Неожиданно я вспоминаю, что в темнице сейчас пусто.
– Она всё еще там?
– Да. И темница находится слишком глубоко под землей.
Юстус проводит верхней губой по нижней губе.
– Придумал. Ты сделаешь меня невидимым.
– Невидимым? Я могу это сделать?
Сейчас, конечно, не время удивляться той силе, которой я обладаю, но я всё равно раскрываю рот и округляю глаза.
О, боги, так вот, что сделала Мириам, чтобы их отвлечь!
Юстус разворачивается и начинает идти, а я следую за ним, проклиная Ластру за то, что он превратил меня в игольницу для его магии. Отогнав подальше своё отвращение к мертвому фейри, я решаю сосредоточиться на том, что я, шаббианка Фэллон, могут сделать человека невидимым. Твою ж мать!
Хриплый голос Лора останавливает меня:
«Фэллон!»
Я решаю, что он собирается отчитать меня за мои слова, но он испускает очередной разочарованный вздох.
«В данный момент мне плевать на то, что ты сквернословишь, mo khrà; но я не хочу терять тебя из виду».
– Я отойду всего на минутку, Лор. Мне надо нарисовать знак, чтобы Юстус смог пройти сквозь стену.
Когда от него начинает подниматься ещё больше дыма, я тычу большим пальцем в сторону лестницы, с которой пытался спустить меня Ластра.
– Меньше минуты.
Мои мышцы так громко хрустят, что я решаю пересмотреть свои расчеты:
«Максимум три».
Сделав ещё шаг, я вздыхаю и говорю:
«Ладно. Около десяти минут».
«Я не хочу тебя терять ни на минуту».
Его тёмные призрачные пальцы удлиняются и укорачиваются рядом с магической стеной.
Я бросаю взгляд на Юстуса, который всё ещё идёт в сторону лестницы. Мне удаётся его догнать, так как он ранен гораздо сильнее меня.
– Юстус, подождите.
Лор окликает меня, но на этот раз я не останавливаюсь. Он, наверное, понял, что его крики не заставят меня вернуться, так как замолкает и низко бормочет что-то на языке воронов.
– Они, может быть, и не увидят вас, Юстус, но они точно заметят вашу магию. Я не могу сделать её невидимой… или могу?
– Нет.
Он тяжело вздыхает, отчего его губы кривятся.
– Я постараюсь остаться незамеченным.
Если бы он был воздушным фейри, он мог бы остаться незамеченным, но воду будет видно.
Он начинает спускаться по лестнице, обхватив рукой перила. От меня не укрываются его прерывистые вдохи и то, как надолго он задерживает дыхание. Он не в том состоянии, чтобы спускаться вниз, а использование магии истощит его.
– Вам очень больно?
– Переживу.
– Я не об этом спросила.
– Не беспокойся. Я в порядке.
Мне кажется, что он пытается улыбнуться, но улыбка почти не просматривается на его губах.
Когда он прижимает ладонь к животу, я понимаю, что ему гораздо больнее, чем он пытается показать. Эта миссия похоронит терпение Лора, и, вероятно, этого смелого фейри, который стоит сейчас передо мной.
