Текст книги "Тригон. Изгнанная (СИ)"

Автор книги: Ольга Дэкаэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 21

– Ну и какой у нас план? – спрашивает Тилия друга детства, с тревогой разглядывая лагерь каннибалов, до которого не больше пяти стадиев. Хотя до темноты остаётся ещё около получаса, лагерь пребывает в каком-то маетном полудрёме и это заторможенность со временем передаётся и их четвёрке. Хотя может это просто усталость после долгого и отнюдь не лёгкого дня пути от озера.

Даже с такого расстояния пожиратели, как их называют её спутники, выглядят устрашающе. Свисающие грязными патлами длинные волосы, раскрашенные белой краской полуголые, тощие тела, почерневшие губы. Сгорбившись и втянув свои головы в плечи, они сидят вокруг полыхающего каким-то неестественным пламенем костра, с жадностью вгрызаясь в то, что находиться у них в руках. Обуглившееся мясо и кости!

Вокруг, сколько Тилия не всматривается, не видно ни хижин, ни хотя бы мало-мальски пригодных для сна лежанок, только земля, толстым слоем покрытая пеплом. Именно такой себе она и представляла Долину и её обитателей, когда в детстве слушала отцовские сказки-страшилки. Дикие, не способные говорить гоминиды, копошащиеся на мёртвом, выгоревшем до тла дне Ямы. Одного только взгляда на каннибалов и их устой жизни хватает, чтобы породить в её теле дрожь отвращения и страха.

Вдоволь налюбовавшись пожирателями, Тилия окидывает взглядом троицу гоминидов, что стали ей командой, прикидывая, смогут ли они бесшумно пробраться на противоположную сторону лагеря, туда, где смыкаются стены и чернеющей пустотой зияет проём высотой с человеческий рост. Ответ её совсем не радует.

Прошло три неимоверно долгих дня с тех пор, как они с Рукой вернулись к месту стоянки, нагруженные промокшим насквозь милитарийским рюкзаком и медицинским контейнером. Именно столько времени, по мнению Тилии, нужно было для того, чтобы Кир смог отправиться в путь.

Но даже сейчас, изредка бросая тревожные взгляды в сторону изгнанника, она понимает, что совершать этот протяжённостью в день тяжёлый переход, было большой ошибкой. Сколько бы её горе-пациент не уверял её в своей способности идти дальше, сегодня он снова выглядел неважно. Хотя то купание в тухлой, стоячей воде среди мертвецов-карателей и чёрт знает чего ещё, всё же было не напрасным. Те лекарства, что остались целыми определённо помогли. Все эти дни Кир находился отдельно, хоть Тилия и была против и, всякий раз, чтобы проверить состояние больного, ей приходилось плестись на пол стадия от их стоянки до места, где, почти не шевелясь, лежал изгнанник. В первую же ночь она попыталась изменить ситуацию, но Рука была непреклонна и на вопрос Тилии, что это за блажь такая, только пожимала плечами:

– Он так привык. Не любит компанию.

Но когда на утро она с облегчением заметила некоторые улучшения: жар спал, раны на спине перестали кровоточить и Кир даже смог немного поесть – решила смириться. Рука в эти два дня, пока они ещё оставались у безопасного, как им казалось озера, была просто незаменима. Она могла быть очень настойчивой, если это требовали обстоятельства. Словно наседка над своим птенцом, кружила вокруг апатичного друга, сначала почти ласково уговаривая его немного поесть, а когда поняла, что план провалился, перешла в наступление. Разъярённая Рука выглядела куда убедительнее.

Больше всего Тилия боялась, что улучшение состояния больного могло быть временным. Она по несколько раз за день проверяла состояние спины с изображением «израненного» скорпиона, меняя повязки и делая укол от столбняка и заражения крови. Кир не жаловался, молча перенося все, порой болезненные, вмешательства. «Идеальный пациент!» – так бы сказал её отец. В одном она теперь была уверенна. Никогда в жизни она не станет врачом! За последние пару недель насмотрелась на такое количество травм и увечий, что с лихвой хватит на всю оставшуюся жизнь.

В итоге Тилия выждала ещё день, чтобы посмотреть, как будет чувствовать себя больной, прежде чем окончательно убедилась, что содержимого аптечки явно недостаточно для полного выздоровления. К концу второго дня ею овладели чувства какой-то обречённости и безысходности. Она такой ужас пережила в том, кишащем насекомыми водоёме, а добилась лишь отсрочки! Те лекарства, что остались целы после удара вертушки о воду, были почти на исходе и с приходом ночи изгнанника снова начало знобить, а температура поползла вверх. Тилия готова была смириться: чтобы хотя бы временно поставить Кира на ноги и попытаться преодолеть оставшийся путь, могло помочь только одно – милитарийская отрава.

Да и все остальные чувствовали себя не лучше. Еды из их запасов и того, что они нашли в рюкзаке карателей, практически не осталось, а добыть новую на этой мёртвой земле было так же невозможно, как отыскать воду среди песков. Рон и Рука не раз отправлялись на охоту, ставя силки, но каждый раз возвращались ни с чем. Набор герметично-упакованных полуфабрикатов, разделённый на четыре части, Рука и Тилия не сговариваясь, отдавали изгнаннику и Рону свои доли, понимая, что первому требуются силы на восстановление, а второму, чтобы иметь возможность защитить их. Хотя гоминидка, скорее всего, просто не могла больше есть ту «гадость из Гнезда», как она её прозвала.

Даже сейчас, устроившись за огромным валуном и наблюдая за лагерем каннибалов, Тилия вспоминала с улыбкой момент, когда Рука впервые попробовала еду из Башни. Наверное, у неё самой было точно такое же брезгливо-потерянное выражение лица, когда Вара дала ей ту миску с тёмными кусками животного мяса.

Изгнанник же в отличие от своей подруги, лишь молча проталкивал то, что давала ему Тилия, запивая всё изрядным количеством воды. Цвет его лица в этот момент сильно смахивал на зеленовато-коричневатую жижу из теперь уже пустых герметичных пакетов.

Вода, которой у них теперь было в избытке, на время притупляла чувство голода, но и на неё Тилия уже не могла смотреть без отвращения. Неужели ещё несколько дней назад она была готова на всё ради маленького глотка? Наполненная до краёв небольшая бутылка из запасов карателей со встроенным фильтром для очистки, была весьма полезным приобретением и теперь бережно хранилась в её мешке-сумке, так же, как и коробок спичек. Хотя Рука и научила, как пользоваться кремнем и огнивом, эти маленькие палочки, наполовину покрытые парафином, были ей более привычны.

Найденный в рюкзаке тепловизор тоже мог пригодиться, а вот упакованную в вакуумные пакеты сменную униформу чёрного цвета, никто из них примерять не стал, даже несмотря на то, что их одежда выглядела настоящими лохмотьями. Каратели причинили им столько вреда, что прикасаться к символу вседозволенности никто не спешил, и они без сожалений оставили её у озера, когда утром недолго посовещавшись, приняли решение идти дальше. Промедление ничего бы не изменило, а только ухудшило бы их положение…

– Так какой у нас план? – снова обращается она к другу детства.

– Для начала дождёмся ночи, – терпеливо отзывается Рон, не сводя пристального взгляда с лагеря каннибалов. – За те дни, что я следил за ними, пожиратели ни разу не оставляли дозорных. Они не опасаются появления чужаков со стороны озера, а вот тех, кто обитает внутри стены, боятся, как огня. Мы пойдём вдоль стены, так будет проще пробраться мимо них незамеченными, обойдём их лагерь и взберёмся по тем ступеням. Но меня больше беспокоят другие…

Не нужно быть гением, чтобы понять о ком идёт речь. Каннибалы хоть и выглядят устрашающе, но оружия в их руках, сколько Тилия не приглядывается, не видит. Ничего кроме сажи, пепла и камней здесь уже очень давно нет. Единственное, что каким-то чудом уцелело после пожара – это деревянные колья с человеческий рост, врытые в землю у основания стены. Их покрытые кровью заострённые наконечники находятся почти на одном уровне со входом в Клоаку. И время от времени вспоминая последние слова Старика, и глядя на эти первобытные орудия пыток, Тилия не может избавиться от ощущения, что вот-вот увидит нанизанные на колья тела.

Теперь она уверена, что ни шкуры Витилиго, ни маленький нож-коготь, ставшие для неё бесценным приобретением, никогда не были в этой части Долины. Накидка каннибалу досталась от Танов, нож он, скорее всего, украл у кого-то из племени Рона. Как убитый Тилией каннибал пробрался через барьеры представить тоже не трудно. Сложнее понять, почему он решил уйти от своих сородичей.

«Или может он бежал?» – гадает Тилия, с тревогой глядя на копошащиеся вдалеке заторможенные фигурки.

Но если так, то, что его вынудило? Может то же, что заставило Като предпринять попытку пересечь барьер: страх, чувство обречённости, голод, отсутствие надежды? Рана на его шее, скорее всего, загноилась из-за отторжения капсулы с рицином, как инородного тела и только благодаря этому он смог благополучно перебраться с одного берега озера на другой. Позже он столкнулся с Танами, присвоил себе шкуру Витилиго и пересёк следующую, уже не опасную для него черту.

То, что барьер, разделяющий земли Старика Патриса и Танов, был не последним, Тилия смогла убедиться, как только детально изучила призму. Стоило только пройти идентификацию, на мерцающем трёхмерном экране тут же высветились зелёные точки каждого чипированного. Но что ещё больше обрадовало её, так это довольно подробная карта этой части Долины – первого сектора, как было указано на экране. Призма сканировала всё, что находилось в радиусе нескольких сотен стадий и Тилия без труда отыскала и третий барьер, обозначенный на карте тонкой линией. Всё это время он был скрыт водами уже знакомого ей озера. Власти не придумали ничего лучше, как поместить смертельную магнитную границу на глубину, хотя, может, это было сделано настолько давно, что такого количества воды в то время ещё не было.

И только, когда они, наконец, прибыли к границе лагеря каннибалов, сканер выдал ей информацию на четвёртый – последний барьер, проходящий как раз между окровавленными кольями и каменными ступенями, ведущему к зияющему проёму в стене. В месте, где заканчивались земли каннибалов, и начиналась Клоака. Лабиринт, который населяли жуткие чудовища, и в недрах которого было предсказано сгинуть либо Тилии, либо её спутнице.

На мерцающем экране он был как на ладони. Узкие проходы множились, будто отливающие синевой кровеносные сосуды, разбегающиеся в разные стороны, словно намереваясь запутать своих будущих путников. Но не это сейчас беспокоило. Если верить сканеру, эти коридоры были совершенно пустынны: ни скоплений зелёных точек, которых она ожидала увидеть, ни чего-либо ещё. В проходах этого подземного мира не было ни людей, ни гоминидов, а значит, Старик был прав – Клоака кишела неизвестными им тварями.

– Всё что нам нужно, это добраться до той дыры, – выходя из задумчивости, слышит она голос Рона, и её взгляд скользит к узкому проходу, почти неразличимому на почерневшей от копоти стене. В том, что в этой части Долины был когда-то пожар, уже не остаётся никаких сомнений. Всепожирающее пламя уничтожило всю растительность и наземных животных, которые когда-либо водились здесь, не оставив каннибалам выбора. Они выживали, питаясь больными и слабыми. Своими эуками!

Вокруг, сколько Тилия не всматривается, не видит ни одного ребёнка, ни одной гоминидки женского пола. И уже в который раз с угасающей надеждой принимается пересчитывать грязные головы. Ровно шестьдесят два. Столько же зелёных точек она насчитала и на экране сканера.

Пожиратели, откуда бы они ни были, в каком бы городе раньше не жили, были чипированы. Ни один из них не стал избавляться от микрочипов, как это делали в Пекле, чтобы стать незаметными для властей. Тилия знала, что эти маленькие, размером со спичечную головку микросхемы, вшитые под кожу абсолютно каждому жителю Нового Вавилона, работали при оптимальной температуре тела и выходили из строя, когда эта температура падала ниже уровня в десять градусов, что означало смерть носителя. Но даже после она не могла смириться с мыслью, что сестру Руки они здесь не найдут.

Тяжело вздохнув, Тилия переводит встревоженный взгляд на однорукую, которая, прищурив свои огромные глаза, напряжённо следит за раскинувшимся впереди лагерем. Ей даже не нужно спрашивать, о чём та думает в эту минуту: все эмоции написаны на её, не предвещающем ничего хорошего, лице.

«А что бы чувствовала я, если бы в конце пути меня ждало такое разочарование?» – спрашивает себя Тилия, переводя взгляд на Кира, который, устало прикрыв веки и привалившись боком к камню, неподвижно сидит на земле. Кажется, что он спит, но она знает, что это всего лишь видимость. Сегодня утром она дала ему последнюю пилюлю обезболивающего и действие её уже давно закончилось. Путь предстоял долгий, а милитарийскую отраву она решила оставить на крайний случай.

– Ты точно уверен, что там больше никого нет? – уже в который раз с надеждой спрашивает она Рона, последние три дня пропадавшего вблизи лагеря пожирателей, выискивая их слабые стороны. – Может они где-то прячут остальных?

– Ти, нет там никаких остальных. Были, а теперь нет.

Ёжась от слов друга, она снова переводит взгляд на Руку. Невероятно большие глаза гоминидки темнеют от ненависти. Она не произнесла ни слова с тех самых пор, как Тилия рассказала ей всё то, что узнала от Рона, а на подходе к лагерю сама увидела на экране сканера. Но Рука была непреклонна: она хотела сама убедиться в том, что в этом месте её сестры нет.

– Значит, думаешь, впереди есть ещё барьер? – слышит она вопрос друга.

– Думаю, да, – уклончиво отвечает Тилия, перехватывая предостерегающий взгляд гоминидки, которая, взяла с неё обещание не рассказывать про найденную ими призму-сканер. Тилия не понимала такой безосновательной враждебности по отношению к её другу детства, но нехотя всё же согласилась. – Если бы я устанавливала эти барьеры, разместила бы последний как раз между кольями и теми ступенями.

– Логично, – соглашается с неё Рон, и, решив, что вокруг уже достаточно темно, выбирается из укрытия, – Ладно, нам пора. Никому не шуметь и смотреть под ноги.

Когда они начинают свой путь вдоль стены, костёр в центре лагеря каннибалов, кажется, разгорается ещё сильнее, ослепляя путников и вызывая у Тилии недоумение. Даже ребёнок знает, что для поддержания огня необходимы дрова, но вокруг нет ни одного дерева, лишь головешки от когда-то густого леса, да чёрные камни. И только подняв один с земли, и почувствовав его пористую обманчивую твёрдость, Тилия с удивлением понимает, что держит в руке кусок угля.

Похожий минерал она видела лишь раз, когда её ещё маленькой водили в музей Первых Людей. Там за прозрачным стеклом она долго разглядывала россыпь чёрных камней, не в силах поверить словам куратора, что столь маленький уголёк мог стать причиной большого огня. А ещё пыталась понять, как столь редкий камень может давать столько тепла и одновременно отбирать седьмую часть того, что производили Теплицы. Остальное на шесть равных частей делилось между Обителью – столицей, Аквитарией, из недр которой в Новый Вавилон по подземным трубам поступала вода, Билатерией, откуда доставляли уже законсервированное мясо, и Кибер-городом, славившимся техникой.

Но уголь был, наверное, самым ценным, не считая воды и еды, ресурсом. Лишь он в мрачные зимние дни, когда огромные солнечные батареи под шпилем Башни были почти бесполезны, спасал колонистов от холода. Во времена Первых Людей угля было так много, что он почти ничего не стоил. Но только не теперь! Лишь в одном месте добывали этот минерал – самом отдалённом, северном городе Карбо, и ценился он на вес золота.

За размышлениями Тилия не замечает, насколько близко они подбираются к лагерю – не больше трёх-четырёх стадиев. Рука впереди, Тилия движется следом. Чёрная витилигская накидка и надвинутый на лоб капюшон, сливаясь с чернотой стен, как нельзя лучше скрывает от взглядов каннибалов и отблесков пламени. Рон и поддерживаемый им изгнанник замыкают процессию.

Как бы её другу не хотелось избавиться от этой парочки, Тилия ещё утром взяла с него обещание помочь Киру, если тому станет совсем тяжело передвигаться самостоятельно. Пока действовало обезболивающее, изгнанник ещё был способен переставлять непослушные ноги, но вскоре сил осталось только на то, чтобы хоть как-то справляться с болью, раздирающей его тело. Тилия знала, что дальше будет только хуже.

– Я вижу вход, – слышит она в темноте тихий голос Руки, а в следующую секунду гоминидка тихо чертыхнувшись, замолкает и вокруг воцаряется тишина.

– В чём дело? – шепчет Тилия, теряя из виду спину гоминидки и замирая на месте, всё ещё сжимая в руке минерал. Что так встревожило однорукую? Разглядеть хоть что-то в этой кромешной тьме невозможно и отблеск костра, слепящий глаза лишь усугубляет ситуацию. Но в одном Тилия уверенна – Рука ни за что бы не бросила их посреди вражеской территории с больным другом на руках, не случись чего-то непредвиденного.

Секунды складываются в минуты, когда Тилия, ругая себя последними словами, вспоминает о тепловизоре. Опустившись на колено, она стаскивает с плеча сумку-мешок и шарит рукой в поисках прибора. На то, чтобы нацепить его на глаза уходит не больше пары секунд и вот она уже видит причину странного поведения гоминидки. Это отошедший по нужде каннибал. Как Руке удалось разглядеть его в кромешной темноте, остаётся для Тилии загадкой, но стоит только подумать, что могло произойти, не сработай у гоминидки инстинкт, ей становится не по себе.

Затаив дыхание, она наблюдает, как, высвеченная розовым фигура без одной конечности, бесшумно подкрадывается к, ничего не подозревающему, пожирателю, молниеносным движением сбивает его с ног и валит на землю. Ни единого звука не доноситься изо рта каннибала, оглушённого таким внезапным нападением. Доли секунды хватает Руке для того, чтобы взгромоздиться сверху и не церемонясь затолкать один конец своего подранного шарфа тому в рот. Её тяжёлый ботинок с силой опускается на растопыренные пальцы её пленника, от чего тот принимается что-то мычать сквозь тонкую ткань, хотя и недостаточно громко, чтобы его могли услышать в лагере. Его вторую руку она прижимает коленом к земле, после чего приставляет нож к горлу.

На то, чтобы обезвредить пожирателя у Руки уходит не больше пяти-шести секунд и при этом она даже не выглядит уставшей. За всё время, что Тилия провела в Долине, ей ещё не доводилось видеть однорукую в деле, не считая расправы над десятками Витилиго. Но то были животные! И теперь наблюдая за точными, молниеносными движениями гоминидки, Тилия начинает чувствовать себя совсем уж никчёмной.

Да она умеет плавать, знает, как быстро убить гоминида, если, конечно, у того под кожей вшита капсула с ядом или, как оказать первую помощь. Но у Руки был настоящий дар – и теперь Тилия уверенна в этом. Гоминидка видит в темноте! Наверное, этим Хранители награждают только тех, кто провёл достаточно времени в Пекле, испытав на себе все «прелести» той нелёгкой жизни.

– Похоже, нам нужен свет, – раздаётся вдалеке елейный голос гоминидки, и она удобнее устраивается верхом на пожирателе, от чего тот принимается мычать ещё натужнее.

– Даже не думай! – угрожающе рычит за спиной Тилии Рон, но та будто не слышит, сконцентрировав всё своё внимание на неподвижно-лежащем под ней теле.

– Мне нужно кое-что показать нашему новому знакомому, – не поднимая головы, почти ласково тянет Рука, от чего по телу Тилии бегут мурашки. – Бледная, свет!

Вспомнив о парафиновых спичках, Тилия торопливо достаёт из кармана маленький коробок и, подойдя ближе, опускается на колени так, чтобы оказаться между Рукой и освещённым лагерем. Если повезёт, каннибалы не заметят маленького пляшущего огонька вдалеке.

– Ти, не вздумай!

Но она уже не слушает. Стянув с головы прибор и отложив его в сторону, чиркает спичкой и сосредоточенное лицо Руки, также, как и лицо застывшего на земле каннибала с кляпом во рту озаряются жёлтым светом. Их пленник какое-то время удивлённо смотрит на мерцающий огонёк, но как только приставленное к его горлу остриё давит сильнее, пуская тонкую струйку крови, переводит затравленный взгляд на ту, что коршуном нависает над ним.

В первое мгновение ничего не происходит, но вдруг, при тусклом свете горящей спички, Тилия видит изменения в поведении пожирателя. Его глаза округляются, вот-вот готовые вылезти из орбит, изо рта вырывается мычание, а тело под сильными женскими ногами начинает биться в конвульсиях.

– Хватит, Бледная, – упавшим голосом говорит гоминидка, после чего едва слышно добавляет. – Туши свет.

То, что происходит дальше, кажется невероятным. Снова нацепив на глаза тепловизор Тилия наблюдает, как высвеченный розовым цветом силуэт, склоняется к и без того напуганному каннибалу.

– Значит, узнал! – тут же доносится до неё пугающий шёпот Руки. – У тебя, мразь, только один вариант. Рассказать мне, что случилось с моей сестрой или я начну с твоих кишок. Будешь умирать медленно и со всеми вытекающими.

Поведение гоминидки не поддаётся никакому объяснению. Видимо голову Тилии за день напекло так, что она не в силах понять, о чём говорит однорукая. Как каннибал, живущий на другом конце Долины, может знать Руку? Ещё более странным кажется реакция пленника – он просто в ужасе! Его тело мелко трясётся от страха, он начинает мычать надрывнее. Для Руки это словно сигнал. Не выпуская нож из единственной конечности, всё так же прижимая тело пожирателя к земле, она кончиком лезвия поддевает ткань своего шарфа и освобождает ему рот. И только, когда тот снова принимается мычать, Тилия понимает, в чём дело.

– Он немой!

– Да поняла я уже! – недовольно бурчит Рука, после чего что-то спрашивает того на языке Танов. Даже при слабом свете костра пожирателю, кажется, удаётся понять, в чём дело, и тут же следует пара ответных жестов, которые остаются для Тилии загадкой. А уже в следующее мгновение, в её частично прикрытое тепловизором лицо летят тёплые брызги крови и руки каннибала безвольно падают на землю.

– Ты чего? – ошарашено шепчет Тилия, наблюдая, как гоминидка тяжело поднимается на ноги, о правое бедро вытирая длинное лезвие своего охотничьего ножа. Что-то произошло, но прибор не способен передать всю гамму чувств на лице однорукой и только следующие слова открывают страшную правду.

– Он мне больше не нужен. Сестра мертва. Давай, Бледная, шевелись, нужно ещё добраться до барьера.

– Поздно, – тут же отзывается Рон, когда со стороны лагеря вдруг доносится пронзительный свист. – Нас заметили.

И вот уже они подгоняемые жуткими гортанными криками каннибалов, спешат к спасительному барьеру. Тилии сейчас и не вспомнить, когда ей в последний раз приходилось так быстро бегать. Этот марафон можно сравнить со спуском по той злополучной лестнице в Башне, когда каратели явились за ней. С той лишь разницей, что сейчас ей угрожает реальная опасность.

Только, когда расстояние между ними и каннибалами сокращается до минимума, Тилия с ужасом понимает, что ни она, ни Рука, предусмотрительно пропустив вперёд Рона с повисшем на его плече изгнанником, не успеют добраться до маячивших впереди ступеней. Пожирателей так много, что стоит только повернуть голову в их сторону, как экран тепровизора начинает пестрить ярко-розовыми пятнами. Но даже теперь, когда уже не способный самостоятельно передвигаться Кир только замедляет их, Рон продолжает тащить его на себе, время от времени бросая настороженный взгляд через плечо.

Когда первый преследователь настигает их, мчавшейся во весь опор Тилии, лишь чудом удаётся увернуться, и пожиратель, не сбавляя скорости, на полном ходу врезается в бегущую вслед за ней Руку. Оружие гоминидки выскальзывает из ладони и отлетает в сторону, когда два тела сплетаются в один яростный клубок. Запыхавшаяся Тилия не медля ни секунды, подбирает с земли длинный нож и, повернув обратно, что есть силы опускает его на голову каннибала. Острое лезвие входит почти до половины, застревая где-то на уровне рта. От неприятного хруста в желудке поднимается буря, но она приказывает себе не думать о том, что только что проломила череп живому существу. Торопливо помогает Руке выкарабкаться из-под обмякшего тела и вместе они снова спешат к входу в Клоаку.

– Чёртовы зубастые твари! – злобно рычит гоминидка, забирая из рук Тилии своё боевое оружие и готовясь к новому нападению, которое не заставляет себя долго ждать. И когда уже на Тилию набрасывается настигший их каннибал, метя ей в плечо пальцы с длинными ногтями, Рука на чеку. Она одним молниеносным движением по самую рукоять вгоняет клинок в грудь пожирателя, после чего ногой отпихивает в сторону уже безжизненное тело. – Давай, Бледная, осталось немного.

Но силы Тилии на исходе. Сердце бешено колотится в груди, дыхание сбилось, ноги не слушаются. Радует только одно, Рон с изгнанником, наконец, преодолели барьер. Через тепловизор она с облегчением видит, как её друг детства оставляет на ступенях держащегося за рёбра Кира, и, вынимая из-за пояса свой огромный тесак, спешит к ним на помощь, расчищая путь.

Следующие пара минут похожи на жуткий, кровавый кошмар. Камни – ещё одно оружие их преследователей, не считая зубов и длинных ногтей. И вот уже со всех сторон в них летят десятки снарядов. Один из них попадает Тилии в лицо, и она падает на колени, чувствуя, как висок взрывается дикой болью.

– Вставай, Бледная! – кричит Рука, помогая Тилии подняться и подставляя правое плечо. Когда их троица, наконец, протискивается сквозь решётку из кольев, останавливаясь у подножия каменной лестницы, сил хватает только на то, чтобы стянуть с головы тепловизор.

– Ты как? – тяжело дыша, спрашивает гоминидка, почти незаметная на фоне чернеющего проёма в стене.

– Нормально, – отзывается Тилия, трясущейся рукой прикасаясь к месту, куда угодил камень, и пальцы тут же становятся липкими.

– Нужно идти дальше, – раздаётся рядом голос Рона и в ту же секунду её ослепляет свет от зажжённых им двух факелов, один из которых он передаёт Тилии. В нос тут же забивается уже знакомый запах топлива с вертушки.

– Бледная, постой!

– В чём дело? Ты ранена? – с тревогой в голосе оборачивается Тилия, выше поднимая факел и придирчивым взглядом окидывая гоминидку, с ног до головы покрытую кровью. Должно быть, она сама сейчас выглядит не лучше.

– Нет, со мной всё нормально. Я вот что хотела… – слова Руке даются с трудом. Переминаясь с ноги на ногу, она какое-то время смотрит на притихших вдалеке каннибалов, а после снова переводи взгляд на обескураженную Тилию. – Пообещай мне, что чего бы тебе это не стоило, ты выведешь Кира на поверхность и поможешь ему добраться до Амораи.

– Ты сама… – начинает Тилия, но гоминидка жестом не даёт ей закончить.

– Послушай, я не пойду с вами. У меня здесь ещё осталось дело.

Стоит только Руке произнести эти слова, Тилия понимает, что та задумала. А ещё понимает, что не готова вот так просто потерять, наверное, единственного друга. Они вместе столько преодолели, прошли такой долгий путь и после всего эта воинствующая гоминидка готова бросить её и Кира ради никому не нужной мести!

– Ты не можешь! – устало возражает Тилия, оглядываясь назад в поисках поддержки, но всё что она видит, это две поднимающиеся по ступеням мужские фигуры. – Ты должна пойти с нами.

– Только после того, как отомщу за смерть сестры. Око за око!

– Тебе не выжить здесь, – упавшим голосом говорит Тилия, понимая, что для гоминидки это смертельный приговор. Ей ни за что не справиться с таким количеством каннибалов, какой бы подготовленной она не была.

– Нет, мой день ещё не пришёл. Это мне предрекла Амораи, когда я получала свой тотем, – качает головой Рука, обнажая плечо, и при неровном свете факела Тилия различает маленькое изображение панциря улитки-катушки сразу под ключицей. – Мой цикл ещё не закончен. Я умру не скоро, Бледная, и это произойдёт точно не в этой Яме. А теперь, поклянись, что выполнишь обещание!

– Он тебе этого не простит, – шепчет Тилия, имея ввиду Кира, и на глаза наворачиваются предательские слёзы. Рука уже давно приняла это решение. Задолго до того, как они отправились в это путешествие. Она и не собиралась покидать Долину, просто хотела спасти сестру. Да и зачем ей возвращаться в тот ад под названием Пекло! Прав был Старик, когда сказал, что лишь одна из них сможет выбраться наружу и это будет точно не гоминидка, которая вдруг стала ей так дорога.

– Он поймёт. И на будущее… – начинает Рука, сдёргивая со своей шеи шарф и набрасывая почти невесомую ткань на плечи замершей напротив Тилии. – Не верь всему, что тебе говорят. Я знаю, что ты на него злишься, но, если бы не Кир, я бы уже давно отправилась к праотцам. Ну а теперь пообещай мне, что выберешься из этой чёртовой Ямы.

– Обещаю, – кивает Тилия, и следующие слова почти застревают в горле. – Тогда ты пообещай, что, когда закончишь здесь, пойдёшь следом за нами. Я оставлю для тебя знаки.

«Если понадобиться даже кровью», – даёт себе обещание Тилия, в последний раз окидывая Долину прощальным взглядом. Ни дня она не будет жалеть о том, что покинула это место, со смертельно-опасными барьерами, дикими псами и людоедами.

– Замётано! А теперь давай проваливай, – подталкивает её легонько в спину Рука и когда Тилия взбирается по крутым каменным ступеням и входит в Клоаку, кричит в спину. – Эй, Бледная, ты оказалась не такой уж противной… Да и имя у тебя тоже ничего!