Текст книги "Тригон. Изгнанная (СИ)"

Автор книги: Ольга Дэкаэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 18

Пара секунд! Именно столько времени требуется огромному псу Витилиго, чтобы, преодолев расстояние в несколько десятков шагов до потухшего барьера, молниеносно взметнувшись в воздух на высоту человеческого роста, вонзить клыки в шею Кира, который под напором огромного, разъярённого животного напавшего со спины, тут же падает на землю лицом вперёд.

Тилия испуганно замирает на месте, но Рука начеку: ей хватает доли секунды, чтобы сориентироваться. Навалившись сверху на пса, гоминидка молниеносно просовывает единственную конечность с зажатым в ней здоровенным ножом под шею животного и одним точным движением рассекает тому горло. По округе разноситься предсмертный хрип умирающего животного. При виде крови, фонтаном брызнувшей в стороны, с Тилии, наконец, сходит оцепенение, и она помогает Руке стащить с Кира тяжёлую тушу мёртвой псины. Под удивительно мягким и уже таким родным мехом, ещё чувствуется тепло.

Когда-то давно она достаточно подробно разглядела чучела псов в музее, но Витилиго, что без признаков жизни лежал у её ног, выглядел совершенно иначе: словно присыпанная рогозовой мукой приплюснутая морда, огромные когтистые лапы, налитые кровью глаза, и разинутая в оскале пасть с почерневшими дёснами и жёлтыми клыками.

«Неужели предки этого зверя были когда-то любимцами человека? Жили в одном с ним доме, спали у его кровати, ели с рук…» – стараясь унять дрожь в теле, спрашивает себя Тилия. Глядя на этого монстра, в это трудно было поверить. Даже если принять во внимание впалые бока с выпирающими рёбрами, невероятных размеров зверь всё равно внушал ужас.

– Чёрт бы побрал эту псину! – со злостью пинает неподвижное животное Рука, и тут же присоединяется, к остервенело размахивающим тесаком Рону. Нападение на Кира словно стало сигналом для остальных.

– Бледная, займись им.

Стоит только взглянуть на рваную рану на шее изгнанника, Тилия тут же с ужасом понимает, что сомкни пёс свои челюсти чуть выше, в том месте, где проходит сонная артерия и всё закончилось бы куда плачевнее. Укус выглядит жутко, да и боль, которую сейчас испытывает Кир, должно быть, нестерпима, но он не издаёт ни звука и лишь между золотистых бровей залегает глубокая морщинка.

– Нужно прижать что-нибудь к укусу, иначе ты истечёшь кровью, – обращается она к Киру, опускаясь рядом с ним на колени, и время от времени бросая встревоженные взгляды по сторонам. Ей кажется, что с каждой минутой диких псов становится всё больше.

– Позже, – слышит она в ответ, и её несостоявшийся пациент, окончательно придя в себя и прижимая руку к укусу, поднимается на ноги и тут же лезвие его клинка вонзается в бок, подобравшегося слишком близко Витилиго.

Вскоре уже больше десятка мёртвых туш занимают место рядом с первым убитым псом. Это немного остужает пыл остальных, давая спутникам Тилии перевести дух и поджечь лежащие на земле факелы. Как и предсказывал Рон, Витилиго не спешат бросаться на огонь. Они, вывалив розовые языки, так что вязкие слюни стекают на землю, лишь следуют параллельно, словно ожидая, что кто-то из их добычи допустит ошибку.

– Вожак, – слышен сквозь шум, приглушённый голос изгнанника, замыкающего строй. Тот, на кого указывает Кир, бежит в стороне от стаи. Самец, чьи размеры поражают. Но не это кажется необычным. На абсолютно чёрной шерсти животного нет ни единого светлого пятна. Идеальный представитель своего вида, не затронутый последствиями лучевой болезни. Хотя вряд ли кто-нибудь стал бы выделывать шкуру этого старого пса, настолько она была изуродована шрамами – вожак силой отстаивал право оставаться во главе стаи.

Тилии тут же вспоминается Вара, с её недугом, вечно скрытым под платком или Старик Патрис, на лице которого красовался не один уродливый рубец. Они, как и этот старый потрёпанный жизнью Витилиго имели свои насечки, лучше всяких слов предостерегающие остальных: с ними лучше не связываться.

Держа в одной руке потрескивающий зажжённый факел, источающий незнакомый запах, а в другой свой маленький нож, Тилия то и дело бросает обеспокоенный взгляд через плечо. Рубашка изгнанника насквозь пропиталась кровью, а когда-то бронзовое лицо стало ещё белее. Если так пойдёт и дальше, крови в нём совсем не останется и кому-то придётся тащить его на себе. На её просьбу остановиться и помочь, Рон, качая своей темноволосой головой, отвечает категоричным отказом.

– Витилиго посчитают это признаком слабости и могут снова напасть.

– Он истекает кровью! – не сдаётся Тилия, заранее зная, что этот бой ей не выиграть. Рон будет только рад избавиться от ненавистной ему парочки, даже если потом им вдвоём придётся отбиваться от своры диких псов.

– Доберёмся до воды, лечи его сколько влезет… но не раньше. Я не хочу оказаться обедом этих тварей! – раздражённо бросает он, почти разрубая пополам очередного зазевавшегося зверя.

Лучше оружия с Витилиго справляется только огонь. Стоит Тилии вытянуть руку с зажатым в ней факелом, а яркому пламени слегка лизнуть белесые морды или впалые бока, как гигантские, доходящие ей почти до пояса псы повизгивая, отскакивают в стороны, поскуливая и спешно зализывая раны.

– Глядите, озеро! – сквозь вой и рычание с облегчением выдыхает Рука, когда стелящийся по земле сизый туман впереди рассеивается, открывая их взорам почти идеальной формы каменную арку, служащую мостом между смыкающимися в этом месте стенами.

– А ты думала, я тебе сказки рассказываю? – бросает насмешливый взгляд на однорукую гоминидку, весь измазанный собачьей кровью Рон, не в силах удержаться от издёвки.

Витилиго, словно понимая, что добыча ускользает, предпринимают всё более ожесточённые попытки добраться до своих жертв. То и дело размахивая перед гигантскими, клацающими пастями зажжённым факелом, Тилия чувствует себя страшно уставшей. Сказывается бессонная ночь и выматывающий путь до озера. Сколько она ещё протянет?

Но стоит только их четвёрки достигнуть долгожданного берега, как вдалеке раздаётся протяжный рёв, слышимый ими прошлым вечером. Рог, призывающий диких псов вернуться обратно, пока солнце не появилось на отрезке неба, не способное скрыть высокими стенами. И псы, словно по команде устремляются прочь, по пути вонзая клыки во взъерошенные, слипшиеся от крови, холки своих мёртвых собратьев и волоча их обмякшие туши в противоположную от озера сторону.

– Что они делают? – наблюдая за этой картиной, с недоумением спрашивает Тилия.

– Как только пёс сдыхает, он становиться обедом, – устало поясняет Рон, вытирая рукавом кровь со своего лица.

– Они их что, съедят?

– Только то, что останется после их хозяев или придётся тем не по вкусу. Не пропадать же добру…

Тилия на секунду представляет себе эту картину. Совсем одичавшие Таны, сидя в своих мрачных пещерах, швыряют обглоданные собачьи кости своим притихшим в ожидании лакомства питомцам. По телу тут же пробегает волна отвращения. Она переводит взгляд сначала на Руку, а после и на изгнанника, ожидая от них хоть какой-то реакции на слова Рона, но на их измождённых, покрытых звериной кровью лицах – безразличие. Прожив столько лет в Пекле, а после и в Долине они привыкли к порядкам этого нового мира.

– Ты так говоришь, будто сам побывал в этих пещерах, – отзывается Тилия, мечтая только об одном, поскорее смыть с себя запах чужой крови.

– Нет не был, но приближался достаточно близко. Днём можно было без проблем подобраться поближе, чтобы понять, чем живут Таны. Пока не зашло солнце, Витилиго ни за что бы не вышли.

– Эй, а как насчёт того, что эти твари даже не пытались сожрать Бледную? – встревает в разговор Рука, приблизившись к стоячей воде. Первым делом она смывает кровь со своего оружия. – Мне одной это померещилось?

– Всё из-за этой накидки, – отзывается Рон, кивком головы указывая на шкуры всё ещё накинутые на плечи Тилии. – Я уже видел такие раньше. Таны из шкур делают себе такие же или используют их вместо подстилок в пещерах. Только я и подумать не мог, что Витилиго примут Ти за свою.

Но Рука его уже не слушает. Опустившись на корточки у самой кромки воды, она долго изучает землю под своими ногами.

– В чём дело? – тут же напрягается Тилия, уже не раз наблюдавшая это задумчивое выражение лица.

– Это их водопой! – тихо отзывается гоминидка.

– Витилиго? – хмурится Тилия, и только подойдя ближе, замечает следы лап животных на влажной земле. Их сотни!

– И не только, – качает лысой головой Рука, взглядом указывая на более глубокие следы рук и босых ног чуть в стороне. – Таны.

По телу Тилии тут же пробегает дрожь. Она бросает встревоженный взгляд за спину, словно ожидая, наконец, увидеть тех, о ком так много слышала, но вокруг никого. Если Старик был прав – именно здесь проходила граница владений Танов, и только противоположный берег озера теперь кажется единственным спасением.

– Никогда не видел такой чистой воды! – раздаётся вдалеке восхищённый голос Рона, и он, скинув свои ботинки, по колено заходит в озеро, зачерпывает в ладонь воду и жадно принимается пить. Остальные тут же следуют его примеру, после чего заполняют свои мешки. Оно и понятно – жажда мучает всех ещё со вчерашнего вечера, когда кожаные тары всей троицы опустели. Тилия, уже готова открыть рот, чтобы предостеречь, что даже чистое на вид «золото Долины» может быть опасно, когда замечает торчащие из воды, связанные между собой толстой верёвкой брёвна.

– Ну и что будем делать? – спрашивает Рука, с тревогой глядя на неподвижную и явно пугающую гоминидку гладь водоёма.

– Переплывём, – отзывается Тилия, и чтобы поближе разглядеть неожиданную находку, заходит в воду, тут же по щиколотку утопая в илу. От долгого контакта с влагой брёвна почернели и местами прогнили, но всё же не утратили своей, данной им природой, способности держаться на плаву. Безуспешно пытаясь в одиночку вытянуть неподдающиеся деревяшки на берег, Тилия невольно бросает взгляд на своё отражение в воде и не верит своим глазам. На неё смотрит незнакомка с исхудавшим, слегка потемневшим от загара и припухшим с одной стороны лицом. Как же она изменилась! Теперь её точно не отличишь от облучённой. Такая же дикая. Не в силах больше созерцать то, что с ней сделала Яма, она в сердцах бьёт рукой по поверхности, отчего ещё секундой назад зеркальная, нетронутая гладь озера идёт рябью.

– Бледная, ты совсем спятила? – доносится из-за спины недоверчивый женский голос. – Я с места не сдвинусь на этой штуковине!

– Не хочешь найти сестру? – приподняв брови, выжидающе смотрит на неё Тилия, намеренно метя в самое больное место. Удар приходиться прямо в цель. Рука, какое-то время постояв в нерешительности, всё же решается помочь и вместе им всё же удаётся вытащить плавучее средство на сушу. – Если будете делать, как я скажу, ничего с вами не случиться.

– И что ты предлагаешь? – вступает в разговор Рон, с сомнением поглядывая на то, что, по мнению Тилии, должно переправить их на противоположный берег. – Мы все на нём не поместимся.

– Этого и не нужно, – отзывается Тилия, принимаясь развязывать шнурки на своих заляпанных илом ботинках. – Избавимся от всего, что может потянуть нас ко дну: обувь, ремни, оружие, мешки, и погрузим на брёвна. Будем держаться руками и помогать себе ногами. Знаю, что на первый взгляд это кажется невыполнимым, но другого выхода я не вижу.

– И это сработает?

На короткое мгновение Тилия замирает. В теории она знала, что это должно сработать, но на практике…

– Вот и проверим.

Изгнанник, всё ещё залитый с ног до головы своей кровью и кровью Витилиго, единственный, кто не участвует в их дискуссии. Опустившись на землю у кромки воды, он терпеливо ждёт, что решат остальные. Судя по тяжёлому дыханию, ему с каждой минутой становиться только хуже и Тилия уже в который раз задаётся вопросом: «Что им движет? Ведь для гоминидов Долина – это рай на земле! Почему он готов пойти на всё ради того, чтобы оказаться наверху?»

Она понимает Руку, которая во что бы то ни стало, хочет отыскать сестру, и Рона, который бросил своё племя, чтобы помочь ей выбраться, и себя с единственным желанием – вернуться домой, к привычному укладу жизни. Но разобраться в мотивах изгнанника, сколько не пытается, не может. Он для неё словно закрытая книга.

Стараясь больше не думать о том, с кем у неё с самого начала не заладились дружеские отношения, Тилия морщась, стягивает с ног ненавистные ботинки и бросает на покачивающиеся на воде брёвна. Туда же летит её полупустой мешок и свёрнутая, покрытая кровью диких псов шкура. Её спутники, с опаской поглядывая на воду, следуют её примеру и вот уже они, парами пристроившись по бокам связанных между собой брёвен, без сожаления оставляют позади земли кровожадных Танов и Витилиго.

Прохладная вода тут же остужает уставшие за время долгого перехода ноги, волнами расходясь в стороны и отбрасывая на нависшие над их головами стены солнечные блики. Прикрыв глаза, Тилия наслаждается ощущением невесомости, с ностальгией вспоминая давно забытое чувство. Прошёл всего лишь год, когда она, ещё не будучи адептом, вот так же наслаждалась прохладой воды, беззаботно покачивалась на поверхности милитарийского бассейна, рассеянно блуждая взглядом по бликующему, высокому потолку и сквозь заполненные водой уши, прислушиваясь к оглушающей тишине внутри себя.

С тех пор многое изменилось. Она изменилась. Ничего не осталось от той глупой девчонки, что так предвкушала новую жизнь в Обители. Рядом уже не было ни заботливых родителей, ни по-отечески оберегающего её старшего брата отца, ни даже наставников-кураторов. Долина изменила её: сделала из неё человека, способного на всё, лишь бы выжить, лишь бы вернуться к прежней жизни.

– Я вот всё думаю… Почему эти чёртовы псины боятся лезть в воду? – проникая в тягостные мысли Тилии, раздаётся совсем рядом встревоженный голос Руки. Болтающаяся в воде гоминидка до побелевших костяшек судорожно цепляется за промокшее дерево, прекрасно сознавая, что это единственное, что отделяет её от неминуемой гибели. – Что если здесь водится какая-нибудь живность?

– Здесь наверняка есть рыба, – соглашается Тилия, понимая, что уже слишком поздно думать о том, что может их поджидать на глубине. Единственное, что сейчас важно – это не поддаться панике, не перевернуть весь их груз и самим не пойти ко дну. Хоть она и умеет плавать, вряд ли сможет спасти хоть кого-то их этой троицы, если что-то пойдёт не так.

– Да, но какого размера? – не унимается Рука, верча из стороны в сторону торчащей из воды лысой головой, но вокруг ничего подозрительного, лишь каменные откосы, почти вертикально уходящие под воду.

– Я слышал, что во времена Первых Людей рыба бывала больше кватромобилей, – вступает в разговор изгнанник и Тилия отмечает, насколько глухо звучит его голос. – Даже больше домов.

– А что, если они не вымерли? – тут же подхватывает Рука.

– Всё, хватит! – раздражённо прерывает их Тилия, понимая, что сама неосознанно поддаётся общей панике. – Все прекрасно знают, что больших животных не осталось! Их либо съели, либо они давно вымерли!

– Ну да, – усмехается гоминидка, – или отрастили ещё пару рядов зубов и ждут подходящего момента, чтобы цапнуть нас за ноги.

– Другого выбора у нас всё равно не было.

– Это уж точно! – со смешком отзывается Рон и с противоположной стороны их импровизированной переправы в её сторону летит фонтан из брызг. – Если нас сожрут, Ти, не вини себя.

Истеричный смешок уже готов слететь с её губ, когда стены впереди неожиданно начинают расходиться. Слова застревают в горле, настолько Тилия поражена увиденным. Долина вновь сменила свой облик. Нет ни деревьев, ни кустарников, ни даже травы, лишь почерневшие у основания стены и выжженная до тла земля. Картина настолько поражает, что, когда их четвёрка, наконец, чувствует дно под ногами, никто не выказывает бурной радости. Все в тягостном молчании дружно выбираются на берег.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь произошло? – окидывая задумчивым взглядом Долину, напряжённо спрашивает Рука.

– Пожар? – выдвигает предположение Тилия, останавливаясь рядом с гоминидкой и заправляя за уши короткие, мокрые пряди.

– Похоже, – соглашается гоминидка, усаживаясь на подвернувшийся огромный камень и натягивая на ноги свои поношенные ботинки. Огромный, охотничий нож занимает своё привычное место на голени. – Думаю, будет не лишним разведать обстановку. Нам сейчас только какой-нибудь пакости не хватало.

– Я пойду с тобой, – поспешно вызывается Тилия, пытаясь отыскать среди сваленных в кучу вещей свою ненавистную обувку.

– Даже не думай! Лучше займись своими ногами. Киру тоже помощь не помешает. Ты в этом разбираешься лучше всех нас.

Рон, к удивлению Тилии, соглашается. Предатель! И они с Рукой, не сговариваясь, расходятся в разные стороны, оставляя её наедине с изгнанником. Этого-то она больше всего и боялась. В памяти ещё свежо воспоминание их короткого знакомства. И даже то, через что им пришлось пройти, не примирило их. И всякий раз, когда Кир обращался к ней или просто смотрел, Тилия начинала нервничать.

Вот и сейчас стоит только искоса глянуть в его сторону, как она тут же натыкается на его пристальный, словно оценивающий взгляд.

– Мне нужно осмотреть твою рану, – тяжело вздохнув, обращается она к изгнаннику, на расстоянии наблюдая, как он с комфортом устраивается у почерневшей от копоти стены и, прикрыв глаза, вытягивает свои длинные ноги.

– Слышала, что сказала Рука? Сначала ты.

– С моими ногами всё в порядке, – уже начинает злиться упрямости изгнанника Тилия, когда понимает, что сказанные слова отчасти правда.

Она больше не чувствует боли!

Найти хоть какое-то объяснение тому, что с её ногами произошли такие разительные перемены, Тилия не может. От удивления она на время забывает о навязанном ей пациенте и с изумлением разглядывает босые ступни. Покраснение практически исчезло, те раны от мозолей, что ещё вчера вызывали неподдельную тревогу, были чистыми, словно кто-то нанёс на них волшебную мазь Галии.

«И правда, вода – это золото Долины!» – с изумлением думает Тилия и снова поднимает взгляд на изгнанника. Его глаза прикрыты, лицо настолько бледное, что при желании его можно принять за жителя Башни, но стоит только тихо опуститься рядом с ним на колени, как его веки тяжело поднимаются.

– Теперь ты, – обращается она к Киру, и когда он отводит в сторону ворот мокрой рубашки, видит ту же картину: абсолютно чистая рана со слегка припухшей и покрасневшей кожей и чёткими вмятинами от зубов хищного зверя.

– Я же сказал, что со мной всё нормально, – отзывается изгнанник и снова прикрывает глаза, давая понять, что не нуждается в её помощи. Тилия только рада такому повороту, всё чего ей сейчас хочется, это держаться от него подальше.

Неожиданно усталость, после бессонной ночи и многочасового противостояния Витилиго, накатывает волной, глаза начинают слипаться. Больше не теряя драгоценного времени, Тилия отходит на, как ей кажется, безопасное расстояние и, подложив под голову свой мешок, устраивается в тени, надеясь хоть немного вздремнуть.

Кажется, проходит каких-то пару минут, когда сквозь сон она чувствует лёгкое, но настойчивое прикосновение к своему плечу. Тилия с неохотой и раздражением за потревоженный сон открывает глаза. Вокруг всё залито ярким солнечным светом. Одежда на ней давно высохла, как и короткие, разметавшиеся во сне волосы. Сколько же она проспала? Решив, что вернулись остальные, ищет глазами знакомые фигуры, но на берегу они с изгнанником совершенно одни.

«Почему он так близко?» – с беспокойством думает Тилия, внутренности тут же скручиваются тугим узлом.

– Что тебе нужно?

– Слышишь? – не обращая внимания на её тон, настороженно спрашивает Кир, устремив прищуренный взгляд в небо.

Тилия прислушивается и сердце тут же подпрыгивает в груди. Этот звук ей ни с чем не спутать!

– Вертушка! – с тревогой выдыхает она и резко вскакивает на ноги, отчего сразу же темнеет в глазах: её измученное тело ещё не готово служить ей, как прежде. Дождавшись, когда пройдёт головокружение, она торопливо натягивает ботинки и завязывает шнурки. На то, чтобы обернуть ноги материей, времени уже не остаётся.

Едва она вслед за Киром успевает укрыться за ближайшим валуном, как маленькая точка появляется в небе над восточной стеной и растёт, пока не становиться видна каждая деталь этой летающего монстра: чёрное матовое тело с зияющими проёмами по обеим сторонам, рассекающие воздух лопасти на плоской крыше и короткий хвост. Тилия уже видела раньше нечто подобное – на землях, где ещё недавно правил Старик Патрис.

– Они налегке! – пытается перекричать шум машины изгнанник, которая оглушая, неподвижно зависает почти над их головами, взметая в воздух клубы серого пепла.

– О чём ты? – не понимающе смотрит на него Тилия.

– Нет сети!

– Тогда что они здесь делают? – кричит она в ответ, тщетно пытаясь убрать разметавшиеся по лицу волосы. Сколько она не высматривает поблизости поляну или выжженную полосу барьера, ничего похожего найти так и не удаётся: вокруг всё черно от копоти. Но, несмотря на это, гигантская машина, немного повисев в воздухе, в какой-то сотне шагов, с закладывающим уши гулом, плавно опускается на землю.

– Нам нужно уходить! – кричит Кир, вплотную приблизив лицо к её уху, но Тилия не двигается с места, расширившимися от изумления глазами, наблюдая за тем, как наружу выбираются трое. Каратели! А среди них тот, кого она меньше всего ожидала здесь увидеть.