Текст книги "Стая (СИ)"
Автор книги: Оксана Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 47 страниц)
– Я соскучилась. Мы давно не виделись. Ты обижаешься?
Он мог обижаться. Она же избегала его в последнее время из-за Лили.
– Нет.
– Правда?
– Правда. Мне так даже легче. Мы договорились подождать, но я не железный.
– Я с тобой ни о чем не договаривалась. Это ты сам с собой договорился.
– Буду иметь ввиду, – голос звучал тихо и глуховато. Руки задрали на ней футболку. Вмиг Юля осталась в одних трусиках. – Извини, не люблю этих долгих игр с одеждой. Не вижу смысла.
Так же быстро он скинул вещи с себя. Юля осталась сидеть на кровати, впав в неловкость. Он и трогать, ласкать ее откровенно не смел, а тут раздел в одну секунду, в две разделся сам. А в следующие несколько она уже лежала на кровати. Под ним. Окутанная его крепкими руками, прижатая к горячей груди.
– Ты что?.. – задыхаясь прошептала.
– Приучаю тебя к своему телу. Этот ублюдок напугал тебя. Не хочу, чтобы ты боялась. Расслабься. И не ври мне.
– Ладно. Да, мне неловко. Но это не из-за тебя. Я тебя не первый день знаю.
Хотя отчасти Денис тоже был виноват в ее смущении, Юля не стала заострять на этом внимание. Просто день сегодня такой, настроение паршивое, переживания, стресс как никак… Все это не могло не сказаться на ее ощущениях.
Раньше она свободно и спокойно воспринимала их близость, поцелуи и объятия. Хотелось большего, всего и много. И долго. Но после случая с Корнеевым в груди поселилось какое-то чувство гадливости. И Юля никак не могла от этого избавиться. Нужно побыстрее его вырвать, пока оно прочно не пустило корни, отравляя ее существование.
– Чего замерла? Ты же так хотела…
Юля сдавленно рассмеялась. Шутник. Она едва переводила дыхание под тяжестью его тела.
– Привыкаю к тебе. Хорошо, – с чувством выдохнула и улыбнулась.
От ее полустона у Шаурина по спине прошла горячая волна. Что еще раз подтвердило: зря он это все затеял. Нарушил свои собственные запреты.
– Предупреждаю. Я хочу тебя до одури. Самообладания никакого. Контроль реакций на нуле. Все плохо.
– И?.. У меня такое чувство, что после этого должно последовать еще одно серьезное умозаключение, – полушутя сказала Юля, пытаясь побороть свое смущение.
Никогда еще они с Денисом не были так близко друг к другу, и никогда до этого времени она не ощущала его эрекции так остро. И его эмоционального возбуждения, которое искало выход и рвалось наружу в каждом действии, и даже голосе.
Юля успокаивала себя внутренне, старалась подавить нарастающую дрожь. Надо как-то справиться с собой. Просто настроиться на нужную волну. На его волну. Ей же всегда нравилось быть с ним. Нравились его ласки, поцелуи, и дрожь возникала только от удовольствия, а не от страха.
– В определенный момент ты должна будешь выпнуть меня из кровати.
– Интересно, в какой?
– Например, когда я захочу, чтобы ты осталась совсем голой.
Денис, опираясь на руки, приподнялся. Без него вмиг стало холодно, по телу побежали мурашки. Или от его слов они побежали. В общем, трудно было разобрать что к чему. Волнение становилось все сильнее. Чувствовала: заливается краской, вместе с тем радуясь, что в комнате царит полумрак, и Денис не замечает ее стеснения.
– А если я не сделаю этого? Не остановлю тебя? Может, я тоже хочу… хочу переспать с тобой сегодня. Сейчас, – тихо спросила, не пытаясь как-то играть искушенность. Не пытаясь выглядеть смелее, чем есть на самом деле.
Он помолчал.
– Давай только не сегодня.
– Почему?
– Потому что первый раз тебе будет неприятно и больно. Может быть, даже противно. Но зато быстро. Я не хочу, чтобы после первого секса остаток ночи ты билась в истерике и лила слезы.
– Почему быстро? И заметь, я больше не задаю никаких вопросов.
– Я оценил это, – усмехнулся. – Потому что надолго меня не хватит. И, кстати, у меня никогда не было девственницы.
– Думаешь, ты меня напугал?
– Не думаю, но хотелось бы. Чтобы ты перестала меня соблазнять хоть какое-то время.
– Я? – искренне удивилась. – Забавно слышать… когда ты сам стянул с меня футболку и завалил на кровать.
– Я сегодня не в себе. А тебе и не нужно прикладывать особых усилий…
– М-мм… любишь меня, да? – игриво спросила она.
– М-мм… люблю, да.
Юля рассмеялась тому, как он скопировал ее интонацию. Конечно, странно было лежать перед ним почти обнаженной, еще и разговор стараться поддерживать, но, несмотря ни на что, напряженность в теле постепенно отступала, а смущение таяло.
– Ты сегодня особенно разговорчивый.
– Отходняк. Пытаюсь отвлечься. И ты говори, чего тебе хочется и как тебе нравится. О сексе нужно разговаривать. И тогда все будет хорошо. Мне нужно узнать тебя. И тебе нужно узнать себя. Ты хочешь, но не знаешь – чего. Еще нет. Я хочу… но я точно знаю – чего хочу и как хочу.
– Целуй тогда. А то я уже начинаю замерзать.
Целуй…
Это было ее желание. Настоящее. Жгучее. Не игра, не показуха. Не просто слова, чтобы привлечь его внимание, а желание, от которого жгло губы, и пощипывало язык.
Хотелось ощутить чувственность его губ, мягкие влажные скользящие движения. Как он умел. И как ей нравилось.
Юля любила целоваться. Денис тоже. Наверное. Потому что на поцелуи он не скупился. Целовал ее часто. По-разному. Не зря было замечено, что в эту ночь он необычайно разговорчив. Как правило, в такие моменты говорил он мало, но зато поцелуем мог выразить любую эмоцию – даже злость или недовольство.
Никогда бы не подумала, что у этой ласки так много оттенков. Хотя не исключено, что это всего лишь романтическая фантазия. Слишком сильно Юля проникалась настроением Дениса, что в каждом жесте и действии искала его проявления.
А сейчас хотелось того редкого поцелуя, от которого душа переворачивается. Не жадного и напористого, не забирающего, а дающего. Такого, который может длиться бесконечно. Когда воздуха хватает и не задыхаешься. Впитываешь, проникаешься. Когда тело просыпается вслед за движениями языка, и каждое из них становится все острее. А потом совсем невыносимо…
Целовал, да… Именно так. Сначала задержавшись в миллиметре от губ, выжидая, пока их дыхания смешаются, губы станут теплыми, и первое прикосновение вызовет сначала искры по телу, а потом жар.
Каждый раз по-разному. Иногда этот жар зарождался в ладонях. Или между лопатками. А сейчас совсем необычно и непривычно – словно сверху обдавало кипящей волной, которая спускалась вниз по ногам, до самых пят, заставляя ежиться. Раз за разом.
Это и понятно, потому что сегодня Дениса она чувствовала всем телом и всей кожей.
Было горячо. Странно. Ново, непривычно. И немного страшно.
И целовал он так… Медленно, не жадно. Тягуче и сладостно. Слегка захватывая губы, не углубляясь, а только полизывая сверху, скользяще касаясь ее языка.
От этого Юля испытывала больше ощущений, и они были ярче, чем если бы он просто напористо прижался к ее рту. Он ласкал ее рот, оставляя легкое чувство голода и желание взять еще больше.
Оно, желание, начало проявляться в прикосновениях, в объятиях. В касаниях к упругой коже, к его широкой спине. В тесном обхвате бедер.
А потом его губы скользнули по скуле к шее, и Юля потерялась в ощущениях. Не успевала их отслеживать, потому что его стало много, Дениса. Его ласк, касаний, поглаживаний. Поцелуев. Везде. На всем теле. На груди – остро, почти неприятно. На животе…
Уже хотела остановить его. Испугалась, что потеряла способность реагировать.
Но он остановился сам. Отстранился. Сел на колени.
Спокойно. Спокойно…
Знал же, что не сможет действовать осознанно, что потеряет контроль, но не думал, что так быстро.
– Ты как? – каким-то волшебным образом смог спросить у Юльки, хотя у самого связные мысли в голове практически отсутствовали.
Она не могла говорить. Еще нет. Задыхалась. Но надо же ответить. Не знала, что сказать, а ведь договорились разговаривать об Этом. Боялась обидеть. Но надо ответить…
Привстав, обняла Дениса за плечи и дрожа прижалась к нему.
– Не знаю, не пойму, прости… – с трудом совладав с прерывающимся дыханием и дрожащим голосом сказала.
Он молчал. Она дышала ему в шею, надеясь, что не сильно задела его, все же не обидела. Теперь уже через минуту, после короткой передышки, почувствовала свое тело – напряженное и звенящее. Ощутила тяжесть в конечностях, влагу между ног и даже что-то наподобие тянущей боли внизу живота. Наверное, это и называется сексуальным напряжением. Вот только нельзя пока сказать – приятно ей оно или нет.
– Нормально. Нормальная реакция. Твоя чувственность только просыпается, у организма шок. – Прижал ее чуть крепче, скользнув ладонью по спине.
Конечно, шок был бы меньше и его могло бы не быть вовсе, не действуй Денис так агрессивно. Слишком – для первых интимных ласк. Нужно мягче и нежнее. Но только он забыл про это, едва дотронулся до нее. Обо всем забыл. И о ней тоже. Остались только собственные ощущения и свое желание. Только на собственных реакциях и сконцентрировался, но невольно, а не специально.
Нельзя иначе, когда действуешь на вкус, на ощупь, везде. Все исчезает, кроме понимания горячей нежной кожи под руками и дурманящих губ. Когда пальцами ощущаешь чувственную дрожь ее тела, его звучание. С ума сойти. Как только смог в себя прийти… но лишь потому, что крепко на подсознании отложился ее страх. Тот, что он успел заметить в ее глазах еще до того, как они легли в постель. Не дай Бог испугается…
Юля все еще жарко дышала, уткнувшись в его шею. Он отодвинул ее от себя. Запустив пальцы в волосы, сжал голову, заставив посмотреть себе в лицо.
Нужно нежнее. Нежнее.
Тыльной стороной руки, едва касаясь, провел по животу. Вверх. По груди. Легко поцеловал в губы.
Целовал, пока не запросила большего и не стала отвечать сама. Пока не начала прижиматься сильнее. Постанывать. Отчего Денис снова почти утратил чувство реальности. Но держался. Слушал ее. Ненавязчиво трогал. Легко, чтобы не отпугнуть. Только груди не касался, заметил, что на это она реагирует острее всего. Болезненно даже. Решил пока оставить эти ласки, а вот Юлька наоборот сделала нечто весьма неожиданное: положила его ладонь себе на грудь. Прижала с непонятной страстностью.
– Хочу здесь. – Хоть и стыдно, но она решилась на признание. – Он схватил меня за грудь. Было ужасно больно. Кажется, я до сих пор чувствую на себе его руки. А я не хочу… Убери их, избавь меня от этого.
Показалось, что она вот-вот расплачется. Это отрезвило в одну секунду, ее признание. Подумалось, что зря он не убил этого урода. Не надо было его бить, надо было сразу пустить пулю ему в голову.
Не знал, что сказать ей, чтобы успокоить. А Юля тесно прижалась к его широкой груди, ибо только так чувствовала себя по-настоящему защищенной.
Накатило какое-то тупое бессилие, и Денис не мог решить, готов ли сам на такую терапию для нее – трогать и наблюдать, как она корчится от неприятных ощущений. Преодолевает себя. Надо ли, чтобы оно было именно так…
– Ложись, я тебя поцелую.
Юля откинулась на спину, уверенная, что собирается целовать ее в губы.
Но этого она не дождалась, потому что он начал целовать ее грудь. Покрывал упругие полушария легчайшими касаниями губ. Пальцев. Осторожно, пока она не расслабилась под его руками и не начала получать удовольствие. Пока не застонала, выгибаясь.
А когда он накрыл грудь ладонями поняла, что это доставляет ей огромное наслаждение.
И в тот момент, когда его рука скользнула в трусики, дотронувшись там, где было горячо и мокро, точно осознала, чего ей хочется. И даже как хочется…
– Ты должна меня остановить, – прошептал он, продолжая поглаживать ее там, между ног.
– Нет, – замотала головой.
– Давай…
– Нет. Нет, – и с тяжелым дрожащим вздохом: – Проваливай.
Денис засмеялся и оставил ее. Она и опомниться не успела.
Вот зачем она это сказала? Зачем? Дура…
А сказала, потому что помнила свои неприятные ощущения поначалу. Побоялась, что они вернутся, как только он разденет ее и начнет ласкать более откровенно. Лучше и правда подождать. Но все равно, чувствовала дикую злость. Неосознанную. Потому что все тело ныло, низ живота отяжелел. Вот она – настоящая неудовлетворенность. Когда точно знаешь, чего хочешь. Того, чтобы он раздел, прижал к кровати, вошел в нее и заполнил собой вдруг возникшую пустоту.
Долго она вертелась на кровати, сбросила и одеяло, и подушки. Когда тело остыло, перестала колотить дрожь, стало холодно и одиноко.
– Ага, сейчас прям… – с трудом отыскала футболку, которая оказалась под кроватью, надела ее и пошла в гостиную.
Глаза, давно привыкшие к темноте, четко различили Дениса, лежащего на животе. Он как будто крепко спал. Дыхание его было ровным и тяжелым.
Юля подошла на цыпочках к дивану. Довольно обшарила взглядом его сильно не прикрытое одеялом тело. Осторожно присела, а потом юркнула к нему под бочок.
– Какого хрена…
Тяжелая рука опустилась на ее плечо.
– Спокойной ночи, любимый, – чмокнула его в предплечье.
Со вздохом Денис повернулся на бок и прижал ее к себе.
– Ты за все это жестоко заплатишь.
– Обещаю все честно отработать.
ГЛАВА 38
– У тебя же нет на теле татуировок? – спросила Юля то и дело щелкая заклепками на куртке, лежащей на коленях.
– Волчий оскал на заднице.
– Денис! – засмеялась.
– Ты же знаешь, что нет. К чему вопрос?
Шаурин усердно рылся в ящиках стола.
– Да, так… Обычно парни приходят из армии такие крутые, с татухой во всю грудь, – махнула широким жестом по груди. – А ты почему не сделал?
– Ты опять тут порядки без меня наводила? Сигареты не могу найти.
– Ничего я не наводила.
– А, все, нашел…
– Так почему не сделал? – переспросила Юля.
– Побоялся. – Приоткрыл окно и достал зажигалку.
– Боли?
– Гепатита. – Прикурил. В уголках губ зародилась усмешка. – Так что придется тебе встречаться с некрутым парнем без татухи во всю грудь.
– Вот-вот, с трудом представляю, как переживу этот факт.
– Кошмар. Надо что-то делать. Давай запишем тебя к психотерапевту и будем бороться с твоими комплексами.
Юлька расхохоталась:
– Дени-и-с!
– Что? Я даже не шучу. Такими вещами вообще не шутят. Я абсолютно серьезен. У меня с юмором всегда плохо было. Как мне жить дальше без татуировки?
Юля снова рассмеялась, жадным взглядом окидывая его застывшую у окна фигуру.
– Ох, ладно. Мне пора. А то опоздаю, – с неохотой Юля начала натягивать на себя куртку.
– Что, и все?
– Что – все?
– Пятнадцать минут пустых разговоров и «до свидания»? А как же кровавый четверг? А светопреставление? Что, даже никакой маленькой пакости?..
– Не поняла?
– Вот и я не пойму который месяц, в чем подвох.
– А-а, то есть мирное сосуществование тебя не устраивает?
– Не то чтобы не устраивает, скорее, настораживает. А как же тараканы, головняк и прочая классика жанра в отношениях? Тишина, как в морге.
– Блин, – набрала полные легкие воздуха, чтобы снова не разразиться смехом, – я сегодня смеюсь чаще, чем разговариваю. Хочешь фейрверк? Без проблем. Подожди немного, вот сдам госэкзамены и будет тебе светопреставление, так и быть. Мне сейчас не до тебя.
– Фатальная фраза. – Выпустил дым и затушил сигарету в пепельнице. – По идее, вот тут я могу возмутиться.
– По идее, да.
– Но лениво. – Сунул руки в карманы брюк. – Слабоват будет выпад, подожду до окончания госов. А там и выпускной, ты точно где-нибудь накосячишь.
– Угу, только о масштабах договоримся, чтобы мне палку случайно не перегнуть. – Юля и подошла к окну, чтобы проверить, ждет ли ее Самарин на стоянке. – Дурка реальная. Мы уже о «косяках» договариваемся, – усмехнулась.
– Это нормальный способ построить здоровые отношения. – Денис положил ей руки на плечи.
Юля таинственно улыбнулась:
– А как же элемент внезапности?
– Спасибо, не надо. Уже проходили. – На лице Шаурина мелькнула тень, после чего Юля задумалась, а в шутку ли он все это говорит. Иногда трудно различить, шутит он, насмехается, или говорит на полном серьезе. Сейчас он говорил без тени улыбки, но она понимала, что он шутит. Явно.
– Спокойно, Ватсон, – легко похлопала его по груди, обтянутой черной рубашкой, – мы тоже. А здоровыми наши отношения станут только тогда, когда мы перестанем их скрывать. – Юлька смешливым тоном попыталась облегчить смысл сказанного, но неловкая пауза все равно возникла. – Целуй меня скорее на прощание, и я побежала. – Обняла, задержав руки у него на талии, и тут же получила мягкий поцелуй в губы.
Щелчок замка в эту секунду прозвучал как взрыв. Это открылась и закрылась дверь. В полной растерянности Юлька отскочила от Дениса.
– Кто это был? – спросил он.
– Я не знаю. Не видела. Вот тебе и маленькая пакость.
– Все, – спокойно сказал он, распрямляя плечи и подталкивая Юлю по направлению к двери. – Езжай на консультацию или куда там тебе надо было.
– Но мы же ничего не… Может, это Самарин? Я ему сказала, чтобы он зашел за мной через минут пятнадцать-двадцать… – неуверенно переводила взгляд с Дениса на дверь.
Шаурин улыбнулся. Но эта улыбка была такой холодной, что в ее груди что-то замерзло.
– Может быть, – равнодушно. – Но, что бы ни случилось, ничего никому не говори. Я сам. Поняла?
Юля молчала. Не хотела ему обещать ничего подобного.
– Поняла? – настойчиво повторил Денис. – Обещай, что ничего сама не будешь предпринимать. Сиди и не дергайся. Это уже не твои заботы.
– Поняла. Обещаю, – упавшим тоном согласилась она.
– Все, давай. А то все задачи по математике без тебя решат. Езжай. Вечером созвонимся.
Коротко стукнув в дверь, в кабинет заглянул Самара.
– Поехали, Витя, – кивнула Юля и бросила на Дениса прощальный взгляд.
Стало понятно: в кабинет заглядывал не Самарин.
– Витя, – спросила Юля, когда села в машину, – а ты по дороге никого не видел?
– По какой дороге?
– Ладно, забудь, – сморщила нос и уставилась в окно.
– В школу, да?
– Да.
Консультацию, конечно, Юлька не досидела. Учительница заметила ее бледный рассеянный вид, и девочка, сославшись на плохое самочувствие, отпросилась.
Зря она вообще поехала в школу. Теперь жалела, что повелась на уговоры Дениса. Нужно было поспешить домой и поговорить с мамой. Тревожность давила на грудь ледяным камнем, откуда-то снизу, из желудка, поднималась тошнотворная волна.
Это все. Теперь уже точно все. Отец узнает правду и… Страшно представить его реакцию. Скандал. Его масштабы могут быть какими угодно. Волна будет немаленькой. Уж Юлька-то знала, слишком хорошо знала своего отца, чтобы по своей глупости надеяться, что они с Денисом обойдутся строгим внушением. Ее отец нетерпим, в какой-то степени даже тиран. Он никогда и мысли не допускал о том, что Юля может встречаться с мальчиками, считал ее маленькой. Саму Юлю это раньше не беспокоило, потому что и мальчиков-то не было.
У ворот стояла машина отца. Желание бежать в дом сломя голову пропало.
– Куда-нибудь еще поедем сегодня? – спросил Витька.
Хотела ответить отрицательно, но передумала.
– Не знаю пока. А что?
– На заправку съездить надо. Позвонишь, если что?
– Хорошо, давай, – отстранено кивнула Юля, выбираясь из машины.
Едва переступила порог, из глубины дома услышала рев отца. Смысла слов не различала, временами только к ее сознанию пробивался голос матери. Юльку начало трясти крупной дрожью: представила, сколько всего уже пришлось выслушать маме от отца.
Не ошиблась. Видимо, разборка была в самом разгаре. Неестественно яркий румянец неровными пятнами залил изможденное лицо родительницы.
– Иди к себе! Немедленно! С тобой я потом поговорю! – увидев Юлю, гаркнул отец так, что сердце у той подскочило к горлу, перекрывая дыхание.
– Папа…
– Я сказал – немедленно!
Не чувствуя ни рук, ни ног, Юля поспешила наверх. Казалось, не шла, а плыла. Как бестелое привидение. У двери своей комнаты остановилась.
– Вот я идиотка… И Шаурин со своими наставлениями… – прошептала, вытащила сотовый из кармана и на набрала номер Самарина. – Витя, ты где? Давай обратно! Быстро!..
Пока отец негодовал в гостиной, Юлька снова выскочила из дома.
– …Ты знала? – Как только дочь пропала из поля зрения, Монахов вновь сконцентрировался на жене.
– Прекрати орать как полоумный, от этого у меня только уши закладывает, а толку никакого! – Наталья всплеснула руками.
– Я спросил!..
– Я узнала об этом недавно, – твердо соврала. Сказать, что она все знала с самого начала было бы большой ошибкой.
– От кого?
– От Юли.
– А почему я не в курсе?
– Потому что я предвидела именно такую твою реакцию.
Монахов развернулся, чтобы шагнуть к выходу, но Наталья преградила ему путь. Муж невольно удивился ее прыткости, а она уперла ладони ему в грудь, словно и вправду смогла бы остановить его при желании.
– Сергей, подожди! Давай успокоимся, поговорим. Все обсудим. Ну ничего же страшного не произошло! Ну что ты завелся? Ну влюбилась девочка! – Боялась даже имя Дениса произносить, чтобы невольно не спровоцировать мужа на действия, потому намеренно говорила только про Юлю.
– Ей семнадцать лет!
– А что в семнадцать лет любви не бывает?
– Какая любовь?!
– Ну, вот такая… – понизила голос, продолжая преграждать ему путь. Заговорила умоляющим тоном: – Да она в семнадцать, может, самая чистая и настоящая! Без ожиданий! Не за что-то, а просто так!
– Ничего, переломается! Ей учиться надо!
– Ты о чем говоришь? Что значит – переломается? Зачем ей ломаться? Это что – наркота? – возмущенно вскричала. Не смогла сдержаться. – Оставь их в покое. Пусть они сами разбираются. Ты много кого слушал в свое время?
– Я Шаурина к себе брал не для того, чтобы он спал с моей дочерью!
– Да, может, он и не спит!.. Откуда тебе знать, как у них там все? Юля приличная и умная девочка! И если ты думаешь по-другому, значит ты плохой отец и совершенно не знаешь своего ребенка!
– Уничтожу… – сказал сквозь зубы только одно слово.
Похоже попытка вразумить мужа с треском провалилась. Тот просто сделал несколько шагов вперед безжалостно оттесняя ее, снося со своего пути. И сейчас он намеревался не с Юлей разговаривать. Оттого было страшно. Действительно страшно, потому что в таком состоянии он может сделать то, о чем будет жалеть, возможно, всю оставшеюся жизнь. Когда дело касалось дочери Монахов легко терял здравый смысл. Наталья на своем веку всякое видела и знала, что он способен если не на все, то на многое. Но от этого «многого» у нее по позвоночнику ледяная дрожь бежала.
– Не тронь!.. Не трогай детей! – закричала она и толкнула его в грудь. Почти во весь голос закричала, чтобы пробиться сквозь яростную пелену. Не победила, но выиграла короткую передышку. Вздохнула. Монахов под ее натиском отшатнулся и посмотрел с интересом. Непонятно, что его удивило больше – истеричная реакция жены, совершенно ей несвойственная, или вольный жест, которым она отшвырнула его от двери. Попыталась, во всяком случае.
– Давай поговорим, – задыхаясь, с большим трудом проговорила Наталья. – У меня есть, что сказать.
Хотя его разрывало от гнева и злости, Сергей ничего не ответил, но и с места не сдвинулся, как будто дал свое согласие.
– Когда-нибудь это все равно бы случилось. Юля стала бы с кем-то встречаться, – уверенно начала Наталья. – Потом бы собралась замуж…Ты вообще хоть допускаешь такую возможность? Как ты собираешься это пережить?
– Это другое дело! Сейчас рано об этом говорить! – скривившись, нервным жестом отмахнулся он и сунул руки в карманы брюк.
– Почему рано? – Пыталась говорить так, чтобы удержать интерес мужа и не позволить ему уйти. Но мысли путались. Воздуха не хватало. Вздохнула глубоко, пытаясь пополнить запасы кислорода. Горло саднило от сухости. А надо быть очень убедительной. – Кого ты видишь рядом со своей дочерью? Какой он должен быть? А если ее выбор шокирует тебя еще больше, чем сегодня? Что делать будешь? И ей уже будет далеко не семнадцать! И она просто не уйдет молча в свою комнату, как сейчас? Что ты будешь делать тогда?
Когда на лице Монахова появилась тень сомнения, Наталья почти возликовала. Самое трудное – заставить его услышать себя. Кажется, ей удалось. Ясно, что на заверения о большой любви Юли и Дениса мужу наплевать. Тогда можно попробовать пойти другим путем.
– Это должен был быть не Шаурин!
– Почему нет? Что ты вцепился к него?
– Не говори ерунды!
– Это не ерунда! Думаешь, я не вижу? Что ты в нем нашел, зачем взял его к себе? Зачем так настойчиво протягиваешь? Реализуешь свои несбывшиеся мечты о сыне? Я теперь даже рада, что у меня не получилось больше родить!
– Не швыряйся такими словами! Чтобы потом не пришлось жалеть!..
– Самое время, по-моему. Ответь честно, что тебя злит больше – сам факт, что он стал встречаться с нашей дочерью или что Юля отняла у тебя любимую «игрушку»?
– По-моему, ты заигралась! Не стоит говорить о том, о чем не имеешь представления!
– Заигрался ты – в Бога! А ты не Бог, чтобы решать, кого уничтожить, а кого миловать! Кому любить, а кому – нет! Особенно, если это касается родных!
– Я хочу для своей дочери только добра! И ты знаешь это!
– Я знаю, – мягко сказала Наталья. – Знаю… – шагнула вперед и сжала в кулаках лацканы его пиджака. Почувствовала, что муж сбавил обороты и уже не так непреклонен, как несколько минут назад. – Мне ли не знать. Но иногда это слишком. Иногда нужно смотреть шире. Ну любят они друг друга… ну может быть так надо… Ты женился на мне через неделю знакомства. Даже не целовал ни разу. Женился и все. Притащил меня в ЗАГС, и нас расписали, потому что у тебя срок командировки истекал, помнишь? И увез меня на другой конец Союза. Разве ты кого-то слушал? А я? Мои родители вычеркнули меня из своей жизни. Не писали, не звонили. Потому что я предала, вот так же все планы нарушила. А я уехала… Ни друзей, ни родственников… никого, кроме тебя.
– Я женился, потому что для меня было все ясно. И мне не нужно было ни месяца, ни полугода, чтобы понять, что я люблю, и мне никто кроме тебя не нужен. А ты мне этого ни разу не сказала за всю жизнь. Ни разу так и не сказала, что любишь. – Взял жену за лицо, обхватил широкими ладонями.
– Давай об этом не сейчас… – сжала его крепкие запястья. – Вот и подумай… Я не хочу потерять дочь. Не хочу, чтобы она когда-нибудь вопреки всему унеслась на другой конец света неизвестно с кем. Сейчас ты Дениса не видишь рядом с ней… значит сделай из него того, кого бы хотел видеть. Вырасти его. У тебя времени полно. Не верю, что ты обманулся в нем. Не руби сгоряча. Они через месяц могут и сами расстаться, без твоей помощи…
Монахов опустил руки, раздраженно передернув плечами. Секунды молчания тянулись бесконечно долго. Потом он вышел, так ничего и не сказав. Наталья этого, собственно, и не ждала.
* * *
Машина остановилась у медицинского центра. Насколько то, что Юля собиралась сделать, было унизительно для нее, настолько же казалось единственно правильным.
– Шаурину позвони, – приказала Самарину, – скажи, чтобы папу в гости ждал. Он поймет. И только попробуй ляпни что ты и где. То есть, где я. Понял?
Ее тон вообще не допускал никаких возражений. Самарин и не возражал.
– Понял.
– Все, жди меня. Я скоро. Надеюсь.
Надо было, конечно, предварительно позвонить Якову Семенычу, но сил не было даже рот раскрыть. Или мужества. И не говорить же при Самарине. Всю дорогу Юля просидела в ступоре уставившись в окно. Только у входа в клинику взяла себя в руки, отметая невольную мысль рвануть обратно.
Как там Денис говорил… Фигня война, главное, маневры. Сейчас она такой маневр сделает, что ее продуманный папа просто ошалеет от удивления…
Освобождая разум от ненужных переживаний, Юля решительно открыла входную дверь и вошла в просторный холл. Все здесь было знакомо: и услужливая администраторша за стойкой, и кожаные диванчики молочного цвета, на которых сидели несколько посетителей. Не имело смысла обращаться к даме за регистрационной стойкой: слишком деликатный у Юли вопрос. Потому она смело пошла к главврачу, Якову Семеновичу, он точно поможет. Кроме того, важно сделать все быстро.
Если секретарша и хотела предупредить, что ее начальнику сейчас некогда, то не успела. Ибо Юля, бросив короткое «Здрасьте», тут же скрылась за дверью его кабинета.
– Добрый день, Яков Семенович.
– Здравствуй, Юленька. Хм… Что-то случилось? – немного озадаченно спросил он.
– Помогите мне решить один деликатный вопрос, – начала без обиняков.
– Все, чем могу, моя дорогая.
– Не знаю, как говорится правильно на вашем медицинском языке… В общем, мне нужна справка о том, что я девственница. – Не стала добавлять к сказанному, что это буквально, вопрос жизни и смерти.
К счастью, Яков Семенович не выразил удивления.
– Хм… Конечно…
– Мне надо срочно, – перебила его Юля. – Простите, но очень срочно.
– Нужно пройти осмотр у гинеколога…
– Яков Семеныч, я же не сказала, чтобы вы нарисовали мне липовую справку!.. – воскликнула Юля.
– Понял-понял. Тогда пойдем. – Кресло резво вытолкнуло его грузную фигуру, скрипя, словно от облегчения. Он подхватил Юлю под локоть и вывел в приемную. – Подожди меня здесь. Если хочешь, Леночка сделает тебе чай. Я позвоню, узнаю, кто сейчас свободен.
– Спасибо, чая не надо.
Через пару минут мужчина вел ее по коридору, все так же поддерживая под локоть. Они спустились этажом ниже и остановились перед одной и многочисленных белоснежных дверей. Увидев на ней табличку с мужским именем, Юля бросила на Якова Семеновича беспокойный взгляд.
– Ничего-ничего, – положил ей руку на плечо, чуть сжав ободряюще, – не переживай, Виктор Палыч – врач высшей категории. Профессионал. Уникальный человек. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. – Открыв дверь, он подтолкнул Юлю в кабинет, а потом протиснулся сам.
– Виктор Павлович, посмотрите девочку. Мы с вами сейчас разговаривали.
Дверь захлопнулась, и в кабинете на несколько секунд воцарилась тишина. Сердце у Юльки билось так громко, что она не только чувствовала его, но и слышала. Боялась, как бы и врач не услышал тоже. Без того не знала, как преодолеть свою неловкость.
Тут Виктор Палыч отложил авторучку и поднял на нее взгляд.
А глаза-то у него такие голубые-голубые!.. Яркие, немного даже неестественно блестящие.
Мужчина поднялся из-за стола, за которым корпел, вероятно, над медицинскими картами, и улыбнулся:
– Проходите, Юлия.
– Здравствуйте, – пролепетала она.
– Ну что же так грустно? Посмотри погодка какая на улице! Весна! Пора просыпаться.
– Да уж, весна у меня в этом году жаркая, – вжикнула молнией на куртке.
– А вот курточку, конечно, лучше бы в гардеробе оставить. Ну да ладно, – тщательно вымыл руки. – Сейчас мы, зайка, тебя посмотрим, все обсудим, все решим.
На нее словно дохнуло свежим бризом. Такая у этого врача была энергетика – мягкая и обволакивающая. Хотя внешности он был довольно мужественной – невысокий, коренастый, с легкой небритостью на щеках. Юля невольно сразу обратила внимание на его широкие ладони.
Когда зашла за ширму, уже не чувствовала себя так скованно, как в первую минуту. Хотя плясать от радости настроя тоже не было, но действительно, все не так страшно, как кажется, просто для нее медосмотр всегда – серьезное испытание.
