Текст книги "Стая (СИ)"
Автор книги: Оксана Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 47 страниц)
Так хорошо было. В сугробе. Уже не холодно. Спокойно.
Выплывать из сонного состояния не хотелось, но пришлось. Свет ударил в глаза ярче, шум мотора совсем рядом почти оглушил – сознание избавилось от тумана, и Юля увидела Дениса.
Он вколачивал Корнеева в снег, вбивал его, обрушивая сверху молниеносные удары, такие стремительные, что Юля не могла уследить за его движениями. Шаурин не бил его хаотично и бездумно, действовал одной правой – методично удар за ударом превращал лицо, лежащего на снегу парня, в кровавое месиво. Степан не шевелился, даже не дергался.
Юлька запищала. Заверещала что есть силы, чтобы отвлечь Шаурина. Убьет же… голыми руками убьет. Если уже не убил… Заверещала второй раз. Говорить не могла, язык словно примерз к небу, но вот подать голос было по силам.
Удалось. Денис слез с Корнеева, поднялся, отряхнул колени, набрал полные пригоршни снега, омывая руки от крови. Почему-то именно этот жест поразил Юлю больше всего. Она вскочила, пошатнувшись оттого, что голова закружилась.
– В машину! Живо!
Она не узнала его голос. И его самого с трудом узнавала.
Еле переставляя ноги, Юля пошла «мерседесу», по пути подобрав свою сумку. Когда забиралась в салон, украдкой бросила взгляд на своего обидчика. Он так и не шевелился.
Денис сел за руль и ударил по газам. Юлька не смотрела ему в глаза. Боялась. Хотя знала, что придется. И поговорить придется. Но немного позже. Сейчас она не могла сказать ни слова. От всего, что случилось, ее лихорадило. Так, что зубы стучали, и руки тряслись крупной дрожью.
Тепло подействовало благотворно, руки и все тело начали отогреваться, хотя сопровождалось это почти нестерпимой физической болью. Странно, но чем сильнее проникало внутрь тепло, тем больше казалось, что она разваливается на куски – тем слабее становился дух. Но она умудрилась немного взять себя в руки. Пальцы уже слушались, потому она заплела растрепанные волосы в косу, набросила капюшон, застегнула крючки на шубе.
Не пришло в голову спросить, куда ее везут. А когда автомобиль затормозил перед домом Дениса, не удивилась, а обрадовалась. Однако радость ее прошла, когда войдя в квартиру, она застала там темноволосую девушку. Та вышла в переднюю на звук открывающейся двери.
Одному Богу известно, что Юля испытала в этот момент. Нет таких слов, чтобы описать ее состояние. К такому нельзя подготовиться, и нельзя заранее предугадать свою реакцию. Боялась, что упадет в обморок. Рот был полон крови, на тот раз собственной. Потому что с силой прикусила себе язык, чтобы не закричать, не запищать и не начать биться в истерике. Чтобы подавить дрожь в руках и не выглядеть идиоткой. Перед его любовницей. Это же она?
Она, а кто еще… Конечно она.
По венам прошлась горячая волна, окончательно смыв холод в теле.
– Бл*ть, как в том анекдоте… вернулась жена раньше из командировки… – на удивление твердо сказала Юля. Хрипота придала голосу еще больше жесткости.
– Дорогая, ты все не так поняла. В продолжение анекдота, – сказал Денис.
Вера поражено застыла на месте. Поразило ее не появление Дениса с девушкой, и даже не язвительные слова той, а собственная неожиданная реакция. Неловкость. Что само по себе было удивительно. Потому что именно так себя сейчас Вера и почувствовала – любовницей, временным развлечением, шлюшкой, которую изредка используют, чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности.
За все время ее долгих отношений с Шауриным никогда не возникало подобных ситуаций. Никогда никто не тыкал ей в лицо подобными унизительными определениями, никогда она не сталкивалась с его пассиями и не чувствовала себя вот так. Никак не могла она почувствовать себя второсортной заменой, потому что у Шаурина априори все связи непостоянные и скоротечные. Скорее, других его кралей, кем он увлекался, можно смело назвать всего лишь временным развлечением. Это Вера терпела их недолгое присутствие в их с Денисом отношениях, хоть и весьма своеобразных. Вдоволь наигравшись, он всегда возвращался к ней. А теперь оказалось, что роли перераспределены, а она и знать не знала. Денис своим ответом только подтвердил это. Расставил все по местам, хотя в словах его звучал явный сарказм. И ничего больше – ни вины, ни неловкости, ни смущения. Даже бровью не повел. Это очень слабые чувства. Они просто не смогли пробиться сквозь стену кипящей злости.
Вот тут очень захотелось посмотреть в лицо той, которой удалось взорвать мир Шаурина. Вера этот взрыв лично пронаблюдала, да только не поняла, что все это из-за девушки. Поразительно, но все это из-за девушки. Никогда не думала, что Денис способен на такое. И пусть проявления его внутреннего потрясения были впечатляющими – злость, ярость, даже отчаяние на какое-то время, – но подоплека у всего этого была другая. Иначе эта красотка не стояла бы посреди прихожей с видом хозяйки и не смотрела бы на Веру так убивающе– презрительно.
Все это время Верочкин взгляд скользил по ее шубке, поднимаясь лишь до уровня подбородка. Почему-то не решалась она посмотреть этой девушке прямо в глаза. Не могла, хоть убейте. Потому что остро чувствовала на себе ее пронизывающий взгляд. Ревностно-горящий. Что немудрено. Вера и сама испытывала сейчас нечто похожее на ревность. Права, конечно, не имела, но тут трудно с собой что-то поделать. Столько лет «пронзительной дружбы»… Так и хотелось сказать что-нибудь провокационное в своем духе, типа «А на групповушку я не согласна». Но рот открывать не решилась, побоялась реакции Дениса. То, что она, реакция, последует незамедлительно, нет сомнений. Прилетит Верке еще как. Шаурин в таком состоянии, что как бы штукатурка со стен не начала обсыпаться от его напряжения.
Верочка все же пересилила себя и взглянула на девчонку. Волна презрения и ненависти, что от нее исходила, почти с ног сбивала. Силясь, чтобы не отвести глаз, Вера оценила спутницу Шаурина. Или кто она ему?.. Подруга? Невеста?!
Выбрал так выбрал. Кто бы сомневался… Высокая. С чистой кожей и правильными чертами лица. И надо признать, хоть и скрипя зубами, красивая. Шубка на ней из норки, с коричневыми пятнами, – как шкура далматинца, – целое состояние стоит. И под шубкой, наверное, есть чем полюбоваться.
Захотелось поскорее свалить из этой квартиры, потому что, по всей видимости, грядет большой скандал. Не хотелось служить громоотводом.
– Так, ребята, давайте вы без меня разберетесь, – быстро сказала Вера и потянулась за одеждой. Денис тем временем уже избавился от куртки. Но почему-то своей даме помогать не спешил. – Денис, может, все-таки я документы домой возьму? Обработаю, проанализирую и верну тебе со своим заключением. – Трудно сказать, чего хотелось больше – оправдаться самой, или оправдать хоть как-то Дениса, чтобы окончательно не испортить с ним отношения. Раз уж теперь у них общее дело, да и вообще… Облажалась, что говорить… Надо было слова «Захлопни за собой дверь» буквально понимать и действовать прямолинейно. Собираться и уходить, а не сидеть и гадать, что же у Шаурина случилось, дожидаясь его прихода. Дождалась, что самой тошно.
– Нет. Мы с тобой встретимся в другой раз и все обсудим. А сейчас я вызову тебе машину.
– Не стоит беспокоиться. Я как-нибудь сама. Такси на остановке поймаю. Все пока.
Вера вылетела за дверь, прежде чем Шаурин сдвинулся с места.
Казалось бы, невиданно для создавшейся ситуации, но меж тем жаль, что девица эта не задержалась подольше, а Денис не пошел ее провожать. Так у Юли была бы возможность привести себя в порядок. Посмотреть, что там с блузкой. А раздеваться у него на глазах… попросту боялась. Хоть столкновение с его любовницей немного рассеяло этот страх. Но не настолько, чтобы смело смотреть ему в глаза и с достаточным упорством противостоять нападкам. Молчание Шаурина только усиливало эффект.
Стоять истуканом тоже не дело. Негнущимися пальцами Юля начала освобождать крючки из петель. Денис потянулся к ней, чтобы принять шубу, но она передернула плечами и сказала: «Обойдусь». Он не стал настаивать, ушел в гостиную. Юлька облегченно выдохнула и, быстро скинув шубу и втиснув ее в шкаф, юркнула в ванную.
Возникло дурацкое желание хлопнуть стакан коньяка и отключиться. Напиться, чтобы себя забыть. Чтобы не слышать всего того, что Денис для нее приготовил. Не сомневалась: сейчас он извергнет на нее всю свою злость. Степа принял на себя лишь часть того, что бурлило в Шаурине. Все остальное точно достанется Юльке. Не зря она, грешным делом, пожалела, что Верочка ушла. Надо было ее на чай оставить. Или на кофе с молоком.
Все. Аут полный. Не мысли, а бред сивой кобылы. Ересь. Что же дальше будет…
В ванной Юлька первым делом посмотрела, остались ли синяки на руках. Кое-где на коже виднелись красноватые пятна, но навряд ли они посинеют. Что касается рубашки, то тут дело обстояло куда хуже. Вроде бы, отсутствие пары пуговок сверху так и было задумано. Только если бы сами пуговицы не были вырваны с корнем.
Черт, и булавки никакой нет…
Одно радовало – что внешний ее вид совсем недурен, по сравнению с тем, что творилось внутри. Внутри как будто на клочки разорвали. Все тело болело. Еще бы! Корнеев как-то не особо деликатничал, когда тащил ее по дороге в сторону дома.
Голова раскалывалась. Ах, да… Вспомнила, что получила удар и тронула место за ухом.
Придурок… Тогда у нее чуть из глаз искры не посыпались. На ощупь большой гематомы не чувствовалось, но прикосновение отдавалось болью. Слава Богу, что не по лицу ей вмазал…
Что ж теперь с этой блузкой делать?.. Поправила воротник-стойку. Убрала торчащие ниточки, стянула полы поближе друг к другу. В идеале, надо бы переодеться. Можно попросить у Дениса рубашку или футболку. Но сегодня как-то язык не поворачивался. Да и выглядело бы это слегка неожиданно, так скажем, с ходу влезать в его вещи.
Вечно в ванной не усидишь, потому Юля вышла. Как хорошо, что у него такая огромная квартира. Можно передвигаться без опасности столкнуться. Ох, была бы возможность вообще потеряться в ней…
Денис находился в гостиной. Сортировал документы, лежащие на журнальном столике. Наверное, про эти документы говорила та девка. Поверить теперь, что ли, что она была тут по делу?
Кстати, он так и не назвал ее по имени, оставив в секрете, как ее зовут. Интересно, специально он это сделал или нет? Наверное, хорошо это. Так она стала совсем безликой, просто пятном в его жизни. А если бы сейчас Юля узнала ее имя, то фантазия завела бы ее в такие дебри, откуда без психиатра не выбраться.
– Иди на кухню, – сказал Шаурин, как только заметил промелькнувшую у дверей Юлькину фигуру. – Я сейчас приду.
В каждом его слове таилась угроза, причем не скрытая. Довольно-таки прямая.
Ну не ударит же…
Ну поорет, максимум. Выговорится.
Почему же тогда так страшно?
Страшно, что пальцы леденеют.
И даже сцена с его подружкой не помогала набраться смелости и взять ситуацию в свои руки. Какой тут взять? Хоть бы ответить внятно, когда спрашивать будет.
Вот с этим все сложно – с объяснением. Так унизительно говорить, что ее пытались изнасиловать. Это как будто признаться, что сама во всем виновата: дала повод, позволила себя лапать. Если бы Денис не увидел Корнеева, то лучшим выходом было бы скрыть все. Сказать, что ей просто надоела эта компания, и она позвонила, чтобы он забрал ее. С остальным разобрались бы.
Когда кричала в трубку, звала о помощи, то думала: как только увидит Дениса, бросится ему на шею, расскажет все и выплачется. А оказалось все совсем не так.
В квартире стояла такая тишина, что слышался каждый звук. Каждый шорох и шелест его джинсов. Его шаги…
Сердце сразу замедлило ход. Юлька села за стол, попытавшись как-то отгородится от агрессии Шаурина.
– Потрудись объяснить, что происходит? – Паузу Денис не выдерживал. Их было достаточно. Сразу перешел в наступление, остановившись посреди комнаты. – Затрудняюсь дать всему свою оценку. Жду твой вариант, – так сухо сказал. Лучше бы набросился сразу, проорался и остыл.
Юлька не находилась со словами. В трансовом состоянии наблюдала, как он заварил ей чай, – оказывается, пока она зависала в ванной, он вскипятил чайник, – даже сахар в кружке размешал. Заботливый такой, аж дрожь по телу. Как-то не вязалось это с его общим настроением. Жаль только, что коньяка не плеснул в этот раз. Заметил, наверное, что она скрестила руки на груди, сжала локти, будто пыталась обнять себя и согреться. Вот и принялся сразу чаем ее отпаивать. Почти правда: от пережитого шока ее снова затрясло, зазнобило.
– Нас с Лилей пригласили на вечеринку. Потом мне надоело, и я решила уйти. Позвонила тебе, – цедила слова. Боялась, что зубы застучат.
– Неправдоподобно играем. – Поставил перед ней кружку и, нависнув, оперся ладонями о столешницу. – Кадр один дубль два. Правдивей надо, с эмоциями, – язвительно растягивал слова. – Так, чтобы я поверил.
Снова набрала полные легкие воздуха. Остальное не знала, как сказать.
– Все так и было. Этот Стёпа приставал ко мне. Я потому и решила уйти оттуда. – Как вспомнила про «приставания» Корнеева, так слезы на глаза навернулись. Хотя плакать не собиралась.
– Приставал к тебе… – повторил Денис, словно смакуя эти слова, позволяя им проникать в сознание. – Он что-нибудь сделал тебе?
– Нет, – покачала головой, – не успел. Я убежала. А потом тебе позвонила.
– А если бы успел? А если бы ты мне не дозвонилась? И насколько я могу судить, не очень-то ты убежала.
– Он за мной следом… побежал.
Говорила рвано, он тоже словно боялся озвучить свою мысль, хотя прекрасно понимал, что на самом деле случилось.
– Как завлекательно все у вас… – И тут тормоза сорвались и он заорал: – Ты хоть понимаешь, что могло произойти?! Думаешь, он с тобой поговорить хотел?! А если бы я не приехал! Да у меня мозги на молекулы разлетелись, я не знал, куда бежать и что делать! Где тебя искать! Ты даже не представляешь, что я пережил! Я пока ехал, думал, что тебя уже изнасиловали, убили, расчленили и закопали! – хлопнул ладонью по столу.
Юлька подскочила на месте и вскинула на него мокрые глаза. Язык прилип к небу. Вдобавок к состоянию, близкому к нокауту, когда от одного удара валятся с ног, отключаясь, чувствовала жгучую, саднящую сухость в горле.
Приложила просто грандиозные усилия, чтобы выдавить из себя хоть один звук.
– Не ори ты на меня… я сама уже думала, что он меня задушит и закопает… раз изнасиловать не получилось… я пригрозила, что расскажу отцу, сказала, что он его уничтожит.
– А что ж ты мне тогда позвонила, а не отцу?
– Что я ему скажу?
– А мне не надо ничего говорить? И объяснять ничего не надо? Мне можно просто позвонить постфактум и выдать: «Забери меня отсюда!», – замолчал, чтобы перевести дыхание.
Грудь его тяжело вздымалась. Белая футболка стояла у Юльки перед глазами светлым пятном. Это пятно, казалось, в мозг проникало, заволакивало все молочным туманом. Чувствовала, что снова впадает в состояние неспособности хоть как-то реагировать и сопротивляться.
– А сейчас ты уже решила, что скажешь? Я вот возьму и сдам тебя папаше с потрохами. Пусть накажет свою хорошую девочку. Вправит тебе мозги! Тебя здесь, у меня дома, вообще не должно было быть! И мне плевать, как ты будешь выкручиваться! Ты же самостоятельная у нас, сама все знаешь! А я ему такую сказку расскажу, где и как тебя нашел, что не только он, я и сам в нее поверю!
– Я не специально! Я не хотела, чтобы все так вышло!
– Что ты делаешь? – Внезапно запустил пальцы в ее волосы и сжал голову руками. Не специально, конечно, но надавил ладонью на болезненное место за ухом. – Куда тебя понесло? Не надо, Юля, видеть во мне сверхчеловека со сверхчувствами и сверхспособностями. Я примитив! А в таких ситуациях мыслю и действую примитивно! Я бы убил его. – Только интонация позволяла различать, о ком он говорит. – А может быть и убил, хрен его знает. У меня механизм один! Я бы всем в вашей компашке зубами глотки перегрыз! Не надо так, Юленька… Не надо делать таких вещей… Ты же не знаешь, на что я способен, что я видел и знаю…
Юлька терпела. Не хотела показывать свою боль. Но он давил все сильнее, и она не выдержала: дернулась, вскочила с места. Опрокинула на себя кружку. Чай все же был еще горяч, хоть уже и не кипяток. И, скорее, он больше хлестнул по натянутым нервам, сколько болью по телу.
Денис тут же задрал на ней рубашку.
– Я сама, дай мне что-нибудь, – отцепляя его руки от себя и оттягивая ткань от тела, сказала Юлька.
Пока Денис ходил за футболкой, она проворно, как могла, расстегнула маленькие пуговки. Как раз справилась, когда Денис вернулся. Забрав из его рук футболку, она убежала в ванную. Но он пошел за ней следом и не дал захлопнуть дверь.
Так и похолодела под его взглядом. Прикрыться не смогла, руки как будто свинцом налились. Смогла только спиной нему повернуться. Но не тут то было. Сильные руки, почти не прикладывая никаких усилий, развернули. И сама ощущала, что двигается по инерции – совершенно безвольно.
Но Денис сразу отпустил ее. Кончиками пальцев тронул края рубашки, прошелся вниз, чуть задержался в том месте, где не было пуговиц, потом осторожно раздвинул.
– Снимай.
Тогда Юлька прикрыла грудь, скрестив руки.
– Снимай! И Юбку… Раздевайся.
Слова застряли в горле.
Денис, не слишком церемонясь, сдернул с ее плеч рубашку.
Ничего не оставалось, как только снять ту окончательно. Потом юбку. Колготки…
Он осматривал ее.
Юля не сразу поняла, что он изучает ее тело – каждый сантиметр. Все ждала от него каких-то действий, но он повернул ее к себе спиной и убрал руки, продолжая скользить взглядом по коже.
Удовлетворившись увиденным, он сунул ей в руки свою футболку и вышел.
– Может, ты меня и в больницу отвезешь? Я же сказала, что он мне ничего не сделал, – задержала его на пороге.
– Отвезу, если надо будет, – ответил, не оборачиваясь.
Забавно даже. Ведь это его первое знакомство с ее телом. До такой степени раздетой, в одном белье, он ее еще не видел. Совсем не так представлялся ей этот момент.
И тут Юля не выдержала. Есть же у человека какой-то предел. Она сегодня и так все рекорды побила. Даже не думала, что в ней столько выдержки и самообладания.
Горячие слезы полились по щекам. Сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос, Юля включила душ. Все равно надо смывать с себя сладкий чай. Да и вообще хотелось отмыться после всего, что приключилось.
Но сил хватило только на то, чтобы посидеть под водой так, как мокнут под дождем – терпеливо и покорно.
Все же вода немного привела ее в чувства. И не душ, а горячий чай, что полоснул по нервным окончаниям. Вспомнилось, что у нее тоже есть претензии. Одна очень серьезная и убивающая ее целый год «претензия».
Заботиться о своем внешнем виде в такой момент уже было просто глупо. Потому Юлька промокнула волосы, чтобы с них не бежала вода, завернулась в большое полотенце и с решительным видом направилась в кухню. Денис же еще там?
– Ты мне обещал, что я ее никогда не увижу! – Со всего размаху она заехала ему между лопаток ладонью. Он стоял напротив окна, от удара качнулся вперед, чуть не врезавшись в стекло. Повернулся так резко, что Юлька отскочила, побоявшись получить отдачу. Но у него даже рука не дернулась. Черт, с чего ей померещилось, что он может ее ударить? Наверное, потому что перед глазами все еще стояла картина того, что он сделал с Корнеевым. Теперь она знала, что его нежные руки могут даже убить. Знала точно, что не отвлеки она его от Стёпки, он бы не оставил на нем живого места. Убил бы.
– Я сказал, что ты все не так поняла. Или ты не так поняла?
– Не ври! – продолжила с жаром. – У нее на лбу написано, что она с тобой спала!
– Не сплю я с ней! – рявкнул он.
Юлька постояла секунду. Потом выскочила из кухни. Все-таки полотенце не самая лучшая одежда. Трудно доказывать свою правоту, когда приходится одновременно с этим заботиться, чтобы обернутый вокруг тела кусок махровой ткани не слетел на пол.
Чтобы выразить свои чувства до конца, этой гневной тирады не хватило. Все внутри клокотало, ища выход. Все билось, доводя до сумасшествия.
Натянув на себя трусики и футболку, Юлька пошла в спальню. С остервенением содрала постельное белье с кровати, про себя все же отметив, что кровать была аккуратно заправлена. Так боялась, что увидит расправленную постель, как знак того, что на ней он трахался с этой сучкой.
– Выброси это! – швырнула груду белья в Дениса.
К слову, он так и остался стоять на месте. Лишь оперся на подоконник, чтобы было удобно наблюдать за Юлькиными передвижениями по кухне.
– А может тебе еще скатёрку крестиком?..
– Выброси! – зло сказала Юлька. Сама сгребла белье и бросила его в кучу у раковины. – Ты мне еще что-то говоришь, когда сам… – уперла руки в бока. Так и пылала гневом, забыв, что минуту назад леденела от отчаяния и лила слезы, отмокая в душе. – Думаешь, я там развлекалась, что ли? – набросилась на Дениса с удвоенной силой. Видимо, потому что он не особо отбивался от ее атаки. Так, отстраненно наблюдал. – Это все Лилька, идиотка… Она знает про нас и теперь манипулирует мной. Не шантажирует, конечно, в открытую, но я ее знаю. По-твоему, мне должно быть приятно, когда мной управляют, как марионеткой? Мне на фиг не нужна эта вечеринка! Я вообще не знала, что там будет этот придурок! Ему Лилька наверное что-то наплела, иначе с чего он ко мне полез… – тормознула, осеклась, потому что как только речь снова зашла о Стёпке, Денис потемнел лицом. – Просто я боюсь, что Лиля начнет трепать языком. Не за себя боюсь. Мне все равно… – выдохлась. Застыла на месте. Медленно, скользяще-неуверенным движением скрестила руки на груди. Запал прошел, а с ним и прежняя смелость.
Денис долго смотрел ей в лицо. С каким-то интересом, что ли. После упоминания имени сестры Юля четко уловила перемену в его настроении. Только это был слишком тонкий нюанс, чтобы безошибочно определить его оттенок.
– Бабы дуры не потому что дуры, а потому что – бабы, – сказал он и вышел из кухни.
– Чего? – пустила Юля вопрос ему вслед и устало опустилась на стул.
Он принес одеяло. То самое с кровати, с которого она содрала пододеяльник. Подняв Юлю со стула, закутал и снова усадил на место.
– Надо было сказать этой овце, что я женюсь на тебе. И все. Она бы сразу отвалила.
– Как я могу ей такое сказать?
Это шутка? Он пошутил? Наверное, так. Сегодня они оба не в себе.
– Русским по белому. Подписалась же уже.
Юлька улыбнулась. Первый раз за вечер. И легко как-то стало.
– Круто я сказанула, да? Это все от нервов.
– Круто. Всех умыла моя крошка.
– И тебя?
– Меня в первую очередь. Пусть трепет языком. Тебе вообще не надо ее бояться. Ты хозяйка положения. Скажешь, что у нее извращенная фантазия. Можно подумать, что она без косяков.
– Я никогда это не использовала. Мне просто это не нужно было.
– Значит, пора начинать. И сейчас вся ситуация против нее, а не против тебя. Просто ты не с того угла смотришь. Она, кстати, даже не позвонила и не поинтересовалась, где ты. Есть хочешь? – вдруг спросил он.
– Да. Хочу бутербродов с красной икрой, мандаринов, шоколадных конфет и чего-нибудь мясного. Я там ничего не ела… – добавила совсем тихо, боясь одним упоминанием о той вечеринке нарушить установившееся шаткое равновесие. С таким трудом они оба успокоились, что Юля сама до конца еще не могла в это поверить и напряженно ждала, что вот-вот Денис снова начнет хлестать ее словами.
Но он, выслушав ее пожелания, лишь усмехнулся:
– Мандаринов у меня нет. Все остальное будет.
Все остальное и правда… случилось.
Он справился быстро, даже не позволил ей помочь сделать бутерброды. Да не очень-то и хотелось. Юля крепче стянула на себе одеяло, чувствуя слабость во всем теле.
То, что Лиля может проболтаться об их с Юлей отношениях, Дениса не испугало. В глубине души он уже хотел, чтобы это случилось. Это все равно когда-нибудь произойдет. Для Юльки нет никакой разницы, но для него будет гораздо лучше, если все откроется в ближайшее время, а не после того, как он начнет с ней спать. Осточертело врать Монахову. С каждым днем его внутренние противоречия росли, разрывая изнутри. Монахов за короткие срок поднял его на такую ступень, откуда падать очень больно. И за все это – положение, связи, возможности – придется платить. А Юлька своей любовью загоняла его в ловушку. И каждый новый день с ней уменьшал шансы из этой ловушки выбраться.
Юля пригрелась в одеяле, двигаться сил не было. Только голод и смог заставить ее высунуть руки и сжать чашку с чаем в ладонях.
– А коньяк сегодня не подают? – спросила со вздохом.
– Нет.
– А для расслабления нервов?
– Я тебя и без коньяка расслаблю.
– Как интригующе… – отделалась улыбкой. Хотя многообещающая фраза Дениса очень смутила. Что-то внутри надломилось и еще пока не срослось. Прежний романтический настрой пропал. – Надо, наверное, Лиле позвонить, чтобы жизнь ей малиной не казалась. Испортить праздник души и тела.
– Сейчас ты навряд ли до нее дозвонишься.
– Посмотрим.
– Набрать ее? – Денис взялся за свой мобильный.
– У тебя есть ее номер?
– У меня есть номер даже вашей домработницы.
– Я выйду.
– Чего так?
– Не, я туда, – указала взглядом на прихожую. – Материться буду, наверное.
– А ты умеешь?
– Кажется, да.
Юля освободилась от одеяла и на время вышла из кухни.
– Дозвонилась, – довольно сообщила, когда вернулась. – Она еще на редкость вменяема. Но это потому что у нее желудок слабый, алкоголя она пьет мало.
– И?.. – выжидающе спросил Денис.
– У Лили и так отсутствует способность быстро и сосредоточенно мыслить, а мое внушение, выстроенное на логике и некоторых методах психологического и морального давления… – полушутя-полусерьезно начала Юля.
– В общем, ты ее послала.
– И это тоже.
– Страшное дело, – по его губам скользнула мягкая усмешка. – Научу тебя плохому.
– Охотно верю. Ты и так ко мне эмоционально достаточно приложился.
– Встряхнул я тебя?
– Подкинул и ударил.
– Отпустило?
– Не совсем. Как ты там сказал… у меня мозг на молекулы разлетелся.
– Это хорошо.
– Хорошо? – удивилась.
– Хорошо. Теперь можно собирать. Главное, не позволяй собой управлять, манипулировать.
– Даже тебе?
– А мне тем более.
– А как же лояльность, женственность, гибкость?
– Это другое.
– Не пойму разницы.
– Потом поймешь.
– Я пока не могу разобраться. Не могу ничего осмыслить. Почему ты не налил мне в чай коньяк? Или коньяк без чая. Или бокал вина. У тебя есть вино? Или шампанское. Чего-нибудь. Я бы расслабилась. У меня страшно болит голова. И горло. И мне холодно.
В ответ он достал из ящика две таблетки обезболивающего и поставил на стол стакан с водой.
– Сама сказала, что мозг разлетелся на молекулы. Вот и собирай его на трезвую голову. Я, как видишь, тоже… Пей и пошли спать. Поздно уже.
Денис оставил ее. Юлька проглотила таблетки, запила их водой. Потом зашла в спальню, сразу услышав:
– Постель застели. Или ты на голом матрасе спать собираешься?
– А то белье ты выбросишь?
– Хочешь, чтобы выбросил?
– Да.
– Выброшу.
– Позволяешь собой манипулировать?
– С какой стати? Усыпляю твою бдительность. – Достал из шкафа и бросил на кровать чистый комплект постельного белья. Следом выгреб запасные одеяло с подушкой и вышел.
Он на диване, что ли, спать собирается?
Странно, но осознание этого принесло Юле одновременно и разочарование, и облегчение.
– Шаурин! Ну хоть бы вид сделал!.. – Из гостиной донесся его смех. – Я ненавижу заправлять одеяло в пододеяльник!
– Сама виновата. Это твоя инициатива. – Мимо проходя на кухню.
Ворчи не ворчи, а это правда ее инициатива.
Справившись, Юля выключила свет и юркнула под одеяло. Ощущать себя одной в холодной постели ужасно неприятно.
Может, хотя бы сходить пожелать Денису спокойной ночи?
Собралась было выбраться из кровати, но услышала, как он прошелся по квартире, щелкая выключателями. Теперь темнота стала осязаемой. Немного пугающей, таинственной.
Тихие шаги. И он присел на край кровати с ее стороны.
Мутноватый свет луны, падающий из окна, выхватывал из темноты его силуэт. Все та же белая футболка светлым пятном. Абрис фигуры. Сцепленные пальцы. И волна напряжения.
Оказывается, оно никуда не ушло, напряжение. Сейчас, когда не видно выражения лица и непонятно, что говорят его глаза, оно чувствовалось сильнее. Отражалось внутри и отдавалось по собственному телу скомканной дрожью. И любой шорох выдавал неловкость момента, а молчание становилось многозначительным и наигранным. Невыносимым. Ужасно раздражало, что Денис не говорил, о чем думал. Думал и молчал…
Если раньше по его лицу можно было хоть что-то понять и уловить хоть какой-то обрывок внутренних ощущений, то сейчас, в темноте, его мысли стали совсем недосягаемыми.
Так хотелось, чтобы он сказал что-нибудь хорошее. Теплое. Чтобы и внутри от его слов тоже стало тепло. Горячо. Чтобы прошло это леденящее покалывание в кончиках пальцев. Чтобы Денису тоже стало легче.
– Скажи что-нибудь… приятное.
Тяжелый вздох. И он поднялся с кровати, замер у окна. Потер лицо, прошёлся пятерней по коротким волосам. Встряхнулся, словно сбрасывая неприятные ощущения, сунул руки в карманы джинсов и замер снова.
– Мне трудно сейчас транслировать позитив.
Что сказать на это? Только поджала губы и обрадовалась, когда Денис снова сел на кровать уже совсем близко к ней. Легко поддалась его рукам, которые вытащили ее из-под одеяла.
Это первое объятие было колючим. Угловатым. Так бывает, если люди долго не видятся, забывают друг друга, перестают чувствовать.
Не первое, но незнакомое объятие. Непривычно холодное до слез. Но его не хватало.
Как только Денис прижал ее к себе, стало понятно, чего недостает. Его. Его прикосновений, жестких рук. Его тепла.
Это больше, чем слова. Лучше, чем пара таблеток от головы. Это залечит всю боль и страх, в которых себе не признавалась.
Не признавалась, что стала бояться этого – того, в чем так нуждалась.
– Боишься? Боишься меня?
Прозрела после его слов. Мозг как будто осветила яркая вспышка. Стало понятно, почему объятия у них такие неловкие и колкие.
– Нет, – так смело врала. С таким искренним чувством. – Нет! Глупости… – Вывернулась из захвата и переместила руки ему на плечи. Обняла. Даже засмеялась. И не натянуто и принужденно, а искренне. Потому что хотелось. Внезапно и необъяснимо, но почему-то захотелось рассмеяться. – Это отходняк, наверное… – Так и поцеловала его с улыбкой на губах.
Поцелуй получился сухой. Почти безвкусный.
– У меня у самого еще какой отходняк…
Поцеловала снова. Денис не отвечал, только сильнее сжимал ее руками. А Юля все целовала, словно пытаясь разбудить его. И он вздохнул. Глубоко, шумно. И выдохнул так же, будто с воздухом выпуская все внутреннее напряжение. Тогда ладони его стали горячими, а касания чувственно-нежными. Привычными. Такими, какие она любила и ждала. На которые всегда отзывалась. Легче стало на душе, внутри теплее, в голове туманнее – от рук ласковых и губ ищущих.
