Текст книги "Стая (СИ)"
Автор книги: Оксана Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 47 страниц)
Кабинет, как просил Денис, Юля закрыла. И даже дверь подергала, тщательно проверив, хорошо ли справилась. В коридоре оглядела знакомые белые стены. Ничего не изменилось. Те же большие цветы в кадках, названия которых Юля не помнила, низкие диванчики для отдыха.
Она медленно побрела по коридору, прислушиваясь к звукам. Знала в спортклубе отца каждый уголок, но не была тут очень давно. Точно не помнила сколько, кажется, около года.
Потянуло холодом, по ногам пробежал сквозняк. Наверное, в каком-то из залов открыли окно. Внезапно шаткую тишину разорвал мужской гогот. Настоящий ржач. Юля не собиралась останавливаться, но знакомый голос привлек ее внимание, заманив в приоткрытую дверь.
– …точно, как в том анекдоте. – Самарин толкнул в плечо одного из парней. – Завязывал бы ты курсисток с филологического трахать. Не ровен час, какую-нибудь этимологию подцепишь – хлопот не оберешься.
В зале находились Виктор и еще двое парней, смеялись они так, что стены тряслись. На всех были черные майки и черные спортивки. Форма у них, что ли, такая.
– Какая экспрессия! Прям актер погорелого театра. Солируешь, Витя?
Водитель обернулся на голос, не успев скрыть своей озадаченности. Его дружки, увидев дочь Монахова, подавились смехом и незаметно оттеснились к тренажерам. Юля сунула руки в карманы халата и обдала Самарина ироничным взглядом. Немного сконфузившись, он зачем-то попытался пригладить взъерошенную челку. Уголки его рта разочарованно опустились. Карие глаза тревожно заблестели.
– Надо же какая образность, а я все это время была уверена, что твой словарный запас безбожно скуден.
– Я чувствую, что мы на грани грандиозного шухера, – проговорил Виктор. – Юль Сергевна, не вели казнить, – взмолился, театрально приложив руку к груди. – Дан приказ на запад – мы на запад. Я человек маленький, нарзаном не замученный.
– Очень интересно и кто ж тебе такой приказ дал?
– Кто умеет, тот дал. Таки не будем устраивать здесь ломбард, я все равно не продамся! – прогнусавил он.
– Уж лучше бы ты и дальше молчал, Самарин. Ладно, живи пока. – Юлька, ухмыльнувшись, развернулась к двери, но, передумав, задержалась, заметила, что двое других парней не сводили с нее глаз. Снова бросила острый взгляд на своего водителя, поведение которого навело ее на одну определенную мысль. И хотя довольно абсурдно предполагать, что сам Денис приказал Самарину молчать как рыба, именно это вертелось в голове.
– Не хочешь в бассейне искупаться? – предложила она.
– Нет-нет-нет, – отпирался Витя так, словно Юля предложила ему не в воду окунуться, а прогуляться в преисподнюю.
– А чего так? Я что должна как псих – одиночка сама себя развлекать? И тебя совсем не заботит моя безопасность?
– О твоей безопасности уже позаботились, тут на каждом углу охрана, – кивнул на дверь.
– Что-то я не заметила. Давай-давай, Витек, пустим твою словоохотливость по правильному пути, будешь меня анекдотами развлекать. И не вынуждай меня устраивать тебе грандиозный шухер.
Наблюдая за реакцией Витька, Юля забавлялась. Его одолела такая нерешительность, что так и хотелось дать ему пинка. Понятно, что приложиться к его заду она не сможет – недостойно это девушки ее положения, – потому и попыталась выразиться так цветисто, чтобы до него дошло, что просьба ее – совсем не просьба, а приказ.
– Господи, спаси мою душу грешную, – Витек взялся за золотой крестик, висевший у него на груди, и двинулся за Юлькой.
– Витя, не кощунствуй, не произноси имя Господа всуе. – Юлия посмотрела на него снисходительно и похлопала по руке.
– Юль Сергевна, вы меня до инфаркта доведете.
– Кончай отморозком прикидываться, таких, как ты даже пистолет у виска до инфаркта не доведет. Куда уж нам. Болтливый ты мне больше нравишься, а я уж подумала сказать папе, чтобы тебя уволили, – сказала она лукаво и посмеялась над выражением лица Самарина.
* * *
– Кто из вас кулаками махал? – спросил Денис и посмотрел на Вуича. Тот с закрытыми глазами разлегся на широкой лавке. – Лёня, я смотрю, совсем мертвый.
– Он тренер, ему положено, – сказал Паша.
– Да-а, – Лёня растянулся в довольной улыбке. Но через секунду подскочил и, фыркая, помотал головой, прогоняя дремоту. Едва задержался на месте, усталость дня дала о себе знать, пригвоздив к лавке, насильно закрывая глаза. – Что там ты говорил, Денис?
Денис сунул руки в карманы брюк и замер перед скамьей, на которой сидели парни.
– Завтра отдыхаете, послезавтра первый бой. Помещение готово, все остальное тоже. Юрик нашел врача и судью. Вы сами как? Как себя чувствуете?
– Я усталый, голодный и злой, – сказал Карпов, утирая лицо полотенцем. – Кто первым пойдет?
– Ты пойдешь, – сказал Денис и посмотрел на него.
– Почему это? – встрял Паша. Сидящий рядом с ним Глеб молчал. Он приступил к тренировкам позже, потому о его участии пока речи не было.
– Для устрашения противников, наверное, – хмыкнул Стас. – Саня у нас закаленный боец, почти весь в шрамах.
Как-то само собой произошло, что Стас с Леней разделились. Вуич взялся за Пашу, а Шип работал с Карповым.
– Кто на что учился, – поддержал своего тренера Сашка. – Я согласен, – тронул рассеченную кровоточащую губу. «Первый» для него всегда звучало заманчиво. Чем бы он ни занимался, Карпов всегда хотел быть самым – самым.
– Ладно, шутки в сторону. На первом бою будете присутствовать все, а потом по желанию. Я, конечно, не мать – настоятельница, проповеди читать не умею, но кое-что скажу. То, что будет происходить, отличается от вашего представления, я полагаю. Нелегальные бои – это не спортивное состязание, тут нет ограничений, нет запрещенных приемов. Есть, конечно, пара исключений, но нет никакой другой защиты. Это и не уличная драка, в которой вы можете использовать случайные подручные средства. Никто не спугнет противника, не вступится за вас. На ринге будете только вы и ваши враги. Глаза в глаза. Это будет чистое насилие, не игра, не тренировка. Единственное ваше оружие – это кулаки и сознание. Никакого страха быть не должно. Выключите его, как лампочку. Нажмите на кнопку. Только инстинкт самосохранения. Это самая мощная двигательная сила, заложенная в нас с самого рождения. Используйте ее по полной. Даже деньги, проценты, которые вы будете получать с выигрыша не должны волновать вас больше. Если вы думаете, что деньги самый лучший мотиватор, то вы глубоко заблуждаетесь. Не в этом случае.
– А драться до первой крови или как? Если запрещенных приемов практически нет, зачем судья? – поинтересовался Карпов.
– Судья для того, чтобы вас не убили. Бой остановят, когда один из противников будет нокаутирован или просто не в состоянии продолжать бой. А до первой крови… Вон губу тебе разбей и ты вышел из строя.
– Ясно все, посмотрим на это послезавтра, – устало выдохнул Паша.
– Лёня, вы свободны. Идите, приводите себя в порядок. Отдыхайте. Стас задержитесь на пару слов.
Лёнька резво вскочил и скрылся за дверью. Он давно уже мечтал скинуть с себя потную майку, от которой по телу уже пошел зуд, встать под теплый душ, а потом занырнуть в бассейн. В такое позднее время чужих в клубе не было. А кроме того, Лёня заметил, что один из бассейнов уже некоторое время закрыт для посетителей. По словам Дениса, теперь он отдан в распоряжении семьи Монахова. Ну и прекрасно! Шаурин не сказал, что больше туда никто не должен соваться, потому Вуич в предвкушении уже расплылся от удовольствия.
– Шаур, а ты знаешь, кто второй? – спросил Шаповалов.
– Знаю, вернее, слышал. Узнавал. Советую тебе, Саша, отбросить мораль, – сказал Денис, хотя глубоко сомневался, что у Карпова таковая имелась, – иначе ты труп. В следующий раз участники будут определены по жребию. Это сейчас по договоренности.
– Понял, – кивнул Саня.
– Видел я ваши тренировки, – продолжил Денис, обращаясь к нему, – твоя главная задача – вывести противника из равновесия. Потом можешь делать с ним все, что хочешь. Хоть фарш.
Еще какое-то время они обсуждали детали предстоящего боя. Трудно сказать, что на самом деле чувствовал в этот момент с виду более чем решительный Карпов, но Денис ощущал себя так, словно ему самому предстояло выходить на ринг.
Шаурин много сказал парням, попытался настроить их на нужный лад. Но не сказал одного. Не обмолвился, что для тех, кто будет находиться по другую сторону ринга, бойцы всего лишь игрушки – марионетки – разыгрывающие для Монахова и его гостей представление. Люди, которые заплатят деньги, сделают ставки, будут ждать зрелища, им не нужна просто смерть. Им нужны запах крови и пота, отчаяние и ярость в глазах, бессилие и поражение. Красивая постановка и желательно с выигрышем.
Те, кто на ринге, для них просто товар. А любой товар, как известно, имеет свою стоимость. Ценный будут беречь, брак – полетит в мусорную корзину.
Отпустив Шаповалова и его подопечного, Денис направился в бассейн, чтобы узнать, как долго Юлька собиралась плескаться. Еще не прикоснувшись к ручке двери, он поразился царившему внутри веселью. Музыкальный девичий смех доносился сквозь приоткрытую дверь и распространялся далеко за пределы гладких покрытых белым кафелем стен.
Никто не заметил его появления, хотя Денис не крался, не пытался заглушить звук шагов. Юлька ударила по воде, обдавая Леньку волной брызг, и со смехом ринулась к хромированным поручням. Зацепилась за них и даже успела взобраться на несколько ступенек вверх, чтобы вылезти из воды, но Вуич обхватил ее ноги и стащил с лестницы.
– Лёня! – резкий окрик Дениса прогремел подобно взрыву.
Особенная акустика, характерная для помещений подобного рода, только усилила эффект. В зале, насколько это возможно, установилась тишина, Лёня несколько удивленно замер, Юля высвободилась из его хватки и немного отплыла. Отдышалась.
– Юля! – Денис подошел к бортику и протянул руку. – Сюда иди!
Юля помедлила, посмотрела на Леню, снова пустила веер брызг ему в лицо и ухватилась за ладонь Дениса. Он выдернул ее из воды, и девочка, стараясь не упасть на мокром полу, схватила халат с лавочки. Накидывая его на плечи, влезла в сланцы и поспешила покинуть вмиг ставшее душным помещение.
Шаурин обернулся, посмотрев ей вслед. Отметил, что Самарина как ветром сдуло. Он исчез, будто минуту назад его тут и не было. Лёнька вылез из воды, обмахнулся полотенцем, чувствуя на себе прожигающий насквозь взгляд. Он мог бы проигнорировать его, но слишком хорошо знал это зверское выражение на лице друга, чтобы оставить все как есть.
– Шаур, ты чего? Подумаешь, позабавились немного, поплескались с девчонкой в бассейне.
– Лёня, – Денис подошел вплотную, – проститутка ты политическая, если еще раз тронешь ее хоть пальцем, я тебе ноги сломаю. Это понятно?
Лёня озадаченно хмыкнул и отбросил полотенце.
– Тебя что бешеная собака укусила?
– Ты знаешь, сколько ей лет, придурок! Или тебе совсем мозг вышибло в спортзале?
– Хрен ровесников не ищет. Сам знаешь. – Лёня развел руки в стороны и криво усмехнулся. – Если ты перед собой видишь красивую задницу, ты же не спрашиваешь, сколько этой заднице лет.
Шаурин до автоматизма отработанным приемом жестко бросил Леню через бедро и навис сверху, поддержав, чтобы тот случаем не расквасил себе затылок.
– Я тебя покалечу, слышишь? – тихо, своим обычным голосом сказал он, но угроза, какую содержали его слова, это спокойствие спрятать не могло. – Живого места на тебе не оставлю, если только посмотришь в ее сторону.
– Понял-понял. Никогда в жизни. – Лёня поднял ладони, откидываясь на лопатки. – Девочка моего друга – мой враг.
– Идиот. – Денис, отцепившись от него, распрямился во весь рост. – Монах с тебя шкуру спустит. И с меня тоже.
Как только Вуич вскочил на ноги, Шаурин столкнул его в бассейн.
– Остынь, Казанова.
Лёнька, отплевываясь, вынырнул из воды и огляделся.
– Зевс-громовержец, блин…
Оценить его остроту было некому.
Юлька выскочила из душа, подскользнулась, но не упала, чудом удержавшись на ногах.
Так быстро душ она еще никогда не принимала. Какое-то неведомое ранее чувство – может быть, тот самый адреналин? – подгоняло ее, вынуждая делать все быстро. Только быстро не получалось, выходило неловко и коряво, просто из рук все валилось.
Страдая сухостью кожи, Юля предпочитала не вытираться, чтобы лишний раз не вызывать раздражение. Как обычно, она обернула большое белое полотенце вокруг тела, и потянулась за… А фен-то остался в сумке, а сумка в кабинете. Прямо как в той страшной сказке: иголка в яйце, яйцо в утке, а утка…
Безо всякой задней мысли она юркнула в кабинет и ахнула, почти вписавшись в широкую грудь своего любимого, подпиравшего стенку у входа в раздевалку. Да, любимого, но еще не настолько, чтобы щеголять перед ним в столь жалком одеянии, которое хоть и прикрывало ее прелести, но слететь могло в два счета. Ретироваться, снова скрывшись за дверью, не удалось, потому что Денис шагнул вперед, вынуждая ее податься назад. Кроме как отступить под его натиском, деваться было некуда. Юля и отшагнула, забившись в угол, моля Господа, а заодно и Дьявола, чтобы полотенце не свалилось прямо к ногам «захватчика».
Пока что девочка была в том нежном состоянии, когда скорее обнажила бы душу, но никак не тело.
– Ах ты, Красота моя… это что ж ты за гульбища морских котиков устроила? – его голос прозвучал зло и мягко.
– Я?.. – Юлька попыталась обойти Дениса, но он приставил свою ладонь к стенке. Нырнуть под рукой тоже не удалось, потому что он сместил ее, перегородив путь. А потом Денис и вовсе протянулся к ней, крепко сжал тело чуть выше талии и приставил к стене. Пригвоздил. Юля сразу заволновалась, одновременно чувствуя от их близости и трепет, и неловкость, и странное возбуждение.
– Ну не я же.
Голос у него был пугающий, хотя Юля не боялась, испытывая к Денису слепое доверие, уверенная, что он не сделает ей ничего плохого. Не сделает того, о чем она могла бы впоследствии глубоко пожалеть. Но он был зол. Юля точно знала, что сейчас Денис в тихом бешенстве. Наверное, только один он так умел смотреть, чтобы нервы, как струна натягивались, и легкие внутри сворачивались, что дышать было невозможно. В глазах его не было льда, «сталь» расплавилась, тело полыхало жаром, который она остро чувствовала сквозь толстое махровое полотенце в том месте, где прикасались его руки. Но особенно приятных ощущений это не доставляло, учитывая, какую неловкость она испытала, представ перед Шауриным в таком нескромном виде. Одно дело, когда Денис обнимал ее, как тогда в больнице – крепко, нежно, растворяя в себе; и совсем другое – теряться под его яростным взглядом, будучи зажатой, как в тисках.
Отпираться было бесполезно, но и положение загнанного в угол беспомощного зверька Юльке не нравилось.
– Устроила. И что с того? – с вызовом сказала она, прижимая собственные локти крепче к телу, чтобы ее полотенце ненароком не слетело. – Или я у тебя должна разрешения спрашивать, с кем мне разговаривать и общаться? Не много ли ты на себя берешь?
Как уж эти слова подействовали на Шаурина можно догадываться, но у самой кровь в венах забурлила, дышать стало невыносимо трудно, а у горла встал ком. А они подействовали. Она почувствовала это всем своим нутром, его гнев так и лез ей под кожу. Таким она Дениса еще не видела. Каждая его эмоция, малейшая реакция на ее слова разжигали внутри пожар и, надо признать, приносили удовольствие, которое она не могла сравнить с чем-то еще. Это было что-то новое, раньше она такого не испытывала.
– Не много ли ты говоришь? – придвинулся совсем близко.
Его дыхание обожгло висок. Тем сильнее это чувствовалось, потому что в кабинете царила прохлада, а с мокрых волос, собранных в пучок, то и дело по шее струйками стекала вода, щекоча и раздражая кожу. Юля и сама не заметила, как под мужским давлением, стараясь вжаться в стенку, вытянулась в струнку и встала на мысочки.
Мама ошибалась. По ее словам, Юля должна действовать, следуя японской мудрости – спокойно сидеть на берегу и ждать пока мимо проплывет труп врага. Так можно никогда не дождаться. И пусть Денис ей не враг, но суть проблемы от этого не менялась. Глядя в его глаза, такие живые и глубокие, в которых сейчас плескалось целое море эмоций, Юля уже думала немного иначе. Хотя думать в таком положении было очень тяжело, почти невозможно, но парочка крамольных мыслишек посетили ее взбудораженный мозг. Шаурина надо бить в грудь. Изо всех сил. Прямо в сердце. Со всего размаху. Только так можно пробить его панцирь, а ходить вокруг, примеряясь к его шагам, бесполезно. Он и не заметит никакого шевеления. А превратиться в его тень Юлька не хотела. Не в ее характере быть серой мышью.
– Попробуй, запрети. А-то, посмотрите, шариков и оркестра у тебя не нашлось, а ограничений сколько душе угодно. С чего это вдруг ты так взбесился?
Его самообладание трещало по швам. Денис смотрел в ее серо-зеленые глаза, распахнутые, чистые, но не наивные, обрамленные темными пушистыми ресницами, гадая, откуда в них появилась игривая чувственность. С какого момента движения ее стали зовущими, и он перестал видеть в Юльке большеглазого ребенка, маленькую девочку, невинную очаровашку. Как смогла она завести его по щелчку пальцев?
– Скройся с глаз моих, чтобы я тебя больше не видел. Вообще. Чтобы духу твоего больше не было в моем кабинете, – процедил он, при этом крепко удерживая ее на месте.
Что-то мелькнуло в его серых глазах. Что-то опасное. Незнакомое, но очень завораживающее. Это парализовало ее, не позволяя двигаться. И только инстинкт самосохранения подсказывал – надо бежать! Иначе…
С большим трудом взяв себя в руки, Юля сказала:
– Я бы, может, и скрылась, если бы ты меня отпустил.
Денис тут же затолкал ее в раздевалку и захлопнул за ней дверь. Юлька пошатнулась, оперлась на нее и выдохнула. Чувствовала себя, будто ее в бараний рог скрутили. Руки придерживали на груди злосчастное полотенце. Она резко отбросила его, словно получила жалящий укус, и укуталась в халат, туго затянув пояс. Снова высунула нос из раздевалки.
– Я фен забыла, – сразу сообщила, чтобы исключить очередной припадок бешенства.
Денис отвернулся, подошел к столу, открыл верхний ящик, но он оказался пуст.
– Не понял… Сигареты где? – посмотрел он на нее, и мелкие волоски на ее теле встали дыбом.
– Откуда я знаю. – Юля захватила с дивана сумку и убралась восвояси.
– Юля!.. – рявкнул он так, что, даже находясь за стеной, она заткнула уши.
Дверь распахнулась, Юля встала на пороге и проговорила отнюдь не безмятежным тоном:
– В урне твои сигареты!
– А какого хрена они делают в урне? Не лезь не в свое дело, поняла? Не прикасайся к моим вещам!
– А ты не трогай моего водителя! Я сама с ним резберусь, без твоей помощи!.. – остановившись на полуслове, Юля глубоко вздохнула, чтобы немного усмирить свой пыл, потому что они перешли на крик. – Ты же знаешь, о чем я говорю? Ведь так? – спокойно сказала она. По крайней мере, очень попыталась.
– Договорились, – поразительно равнодушно ответил Денис и легонько пнул урну. Она перевернулась, и он вытащил из вороха бумаг пачку сигарет. – Что помешало тебе надеть халат в прошлый раз? – спросил, срывая защитную пленку.
– Знаешь, я как-то не предполагала, что ты бросишься за мной следом и устроишь разборки.
– А я уж никак не думал, что ты будешь разгуливать по кабинету в одном полотенце.
– Ты из-за него так разволновался?
– Или ты исчезнешь, или… – процедил он и снова шагнул к ней.
– Уже исчезла.
Денис встал напротив окна, открыл форточку и прикурил. Глубоко затянулся. Потом некоторое время смотрел на кончик сигареты, ожидая пока тот перестанет подрагивать.
Он бы мог объяснить все произошедшее стрессом, срывом, наконец, выбросом адреналина, которым природа одарила его весьма щедро.
Столько дней в напряженном состоянии не могли не отразиться на нервах. Усталость ослабляла выдержку. Чувства выходили из под контроля, заставляя взрываться по каждой мелочи. Это все могло быть так, если бы острое возбуждение, в котором он сейчас находился, не граничило с сексуальным. Хотя, как граничило. Он старательно пытался начертить эту границу, но отмечалась она едва – едва, а потом и вовсе растворялась.
Едкий дым заполнял легкие, забивался в горло и нос. Хотелось вдохнуть как можно глубже, чтобы он вытеснил собой все остальное. Но сознание не желало избавляться от впечатлений, перед глазами стояли Юлькины плечи, покрытые бисеринками воды.
Он чуть не сломал ей ребра, сжимая железной хваткой стройное тело, и удерживая себя от желания смахнуть капли рукой, а потом двинуться дальше и скользнуть по розовым полоскам на белой коже, по отметинам, что оставили лямки купальника. Никакой дым не мог затмить, стоящий в носу, тонкий, свежий запах, который можно почувствовать, только придвинувшись к девочке очень близко. И это полотенце, мать его… В меру извращенное воображение смело дорисовало то, что под ним пряталось.
Он готов был убить Леню за то, что он прикасался к ней. Если тот почувствовал хоть каплю того, что сам Денис испытывал в этот момент…
Он готов был его убить!..
Все это время Юля была для него словно под стеклянным колпаком. В недосягаемости. И Денис видел только то, что хотел, отгораживаясь всеми способами. Но почему-то сегодня неожиданно для себя самого получил ощутимый удар по чувствам. Как будто стальным шаром зарядили в лобовое стекло. Оно не разбилось, нет. Не разлетелось на мелкие кусочки, но потрескалось. Покрылось уродливой паутиной и пришло в негодность.
Денис не слышал ни шума фена, ни как открылась дверь. Только Юлин голос смог проникнуть в его сознание, но когда дошел смысл сказанного он крепко стиснул челюсти и остался в том же положении.
– Ты ревнуешь что ли? – Вот, что она выдала, глядя в его спину. Но уже через несколько секунд он лишил ее этого удовольствия, выбросив сигарету и повернувшись к ней. Выражение лица говорила само за себя, он смотрел на нее, как на идиотку.
– Чего? Ты с дуба рухнула?
– К Лёне приревновал? Ну, Лёня, да… – Юля села на диван, невозмутимо порылась в сумке и достала пилочку для ногтей. – Он такой обаятельный. Очень общительный, с чувством юмора. Я бы сказала, занятный… – изобразила на лице нечто мечтательное. На самом деле у нее и в мыслях не было как-то использовать Леню в своих интересах. Он сам подвернулся. Пришел поплавать, запрыгнул в бассейн, начал с ней заигрывать. Неужели она должна была шарахаться от него как от прокаженного?
– Юля, закрой рот.
Юля закрыла. Но ненадолго.
– Давай рассмеши меня, скажи, что стараешься ради моего папы, – сказала она, не глядя в сторону Дениса, а рассматривая свои ногти. Честно говоря, разговаривать без зрительного контакта было несравненно легче.
– Это закономерно.
– Да, и теплые вещи мне выносишь на улицу ради папы, и… – вынужденно замолчала, потому что в кабинет заглянул Самарин. Но тут же снова закрыл дверь.
– Зайди сюда! – гаркнул Денис, и Юльке стало не по себе.
Витек вошел с видом смертника, готового сложить голову на плаху.
– Витя, отвези Юлию домой, – на удивление бесстрастно проговорил Денис. Убийственно ласково.
То, что последовало далее, снова подкосило Юлину уверенность и напрочь смело ощущение временного триумфа. Жаркие чувства, которые, как ей показалось, испытывал Денис, остались только в ее воображении. Шаурин вытащил из шкафа кожаную курточку, подождал, пока Юля поднялась с дивана, и накинул ее на женские плечи. Только что молнию не помог застегнуть и шарфик на горло не намотал с видом заботливой бабушки. Хотя, вот как раз эту деталь одежды Юля бы не решилась ему доверить, придушил бы он ее этим шарфиком, не иначе.
– Юленька, передавай, пожалуйста, маме большой привет. Сергей Владимирович сказал, что она приболела. Пусть выздоравливает.
– Передам, – сквозь зубы пообещала Юля.
На прощанье Шаурин одарил ее такой улыбкой, что у девочки коленки подкосились. Только присутствие рядом Самарина помогло ей задрать нос, как можно выше.
– Не трусь. – Уже в коридоре Юля пихнула его локтем в бок. – Злой волшебник не превратит тебя в уродливого гнома.
– Угу, – промычал Витя, не комментируя. Знал прекрасно, что настроение Шаурина никак не отражалось на его решениях. Предугадать этого человека невозможно, а только надеяться, что смерть от его руки будет быстрой и безболезненной.
