Текст книги "Стая (СИ)"
Автор книги: Оксана Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 47 страниц)
…Юля.
С Юлей он сегодня поругался. Хотя, как сказать поругался… Не сошлись они во мнениях.
Монахов пригласил его на Новый год в свой загородный дом. Привычная компания, семейный ужин, наряженная во дворе елка. Юлька, услышав это обрадовалась, но бурных чувств, как и положено, не выразила.
А Денис отказался. Потому что, согласившись, Новый год встречал бы не с Юлей, а с Монаховым.
Тот уже и так связал его по рукам и ногам. Денис сам перестал понимать, какое положение занимает рядом с ним, и чьи обязанности выполняет. Монахов брал его с собой всегда и везде: на все сомнительные и несомнительные сделки, на встречи авторитетов и семейные ужины. То вместо водителя, то за идейного генератора.
И все бы хорошо, но почему-то галстук, который теперь так часто приходилось носить, стал казаться удавкой.
Встречался с Юлей уже год. Почти. Иногда это казалось невозможным. Нереальным, как сон.
Почти год. Его собственный рекорд.
После двух месяцев с Ольгой готов был лезть на стену: не хватало воздуха.
А с Юлей все иначе. Нельзя их сравнивать, но все же…
Хотя нет. Нельзя. Юля – его любовь, ее всегда мало. Ее еще не было.
Она обиделась. Пытался объяснить, почему отказался провести новогодние праздники с их семьей, но она не понимала. Знал, почему не понимала. Говорил не все, скрывал свое отношение к ситуации, не хотел ее разочаровывать.
Надо позвонить, чтобы не дать Юльке замкнутся в сомнениях. Ах, да, еще Лиля… Теперь нужно обязательно позвонить и узнать, поняла эта вертихвостка что-то или нет. Видел по глазам, что поняла.
Тогда волнение кровью ударило в голову, но сейчас был странно спокоен. Возможно, это долбанутый придурок – Танин бывший муж – сбил его с той стези.
Позвонил Юльке из дома. Она не ответила.
ГЛАВА 37
– Ну, крошка, ты даешь, я до сих пор в шоке… – со смесью восхищения и удивления в голосе говорила Лилия, роясь в шкафу.
– С чего бы это? – без каких-либо ответных эмоций спросила Юля, разглядывая свои ногти.
– Как это с чего? С Шауриным замутила… Как тебе это? – Приложила к себе платье и повернулась к сестре.
– Класс, – сказала Юля не поднимая глаз. Упоминание Шаурина проигнорировала намеренно, старалась не развивать разговор на эту тему, хотя скрыть от Лили, что между ней и Денисом что-то есть, не получилось. Что весьма и весьма удручало.
– Никогда бы не подумала, что ты на такое способна.
– Видишь, какая я удивительная, – ухмыльнулась Юля все так же без особого веселья. Сомнительно, что ей удастся переключить внимание сестры на что-то другое. Сильно долго та ждала возможности обсудить шокирующее открытие.
– Это круто, крошка. Просто круто. Теперь главное, чтобы родители ничего не узнали, – выразила Лилия свое одобрение.
Реакция сестры вообще вызвала у Юли удивление. Никак она не думала, что та, догадавшись об ее тайном романе, выразит такой бурный восторг.
– Там и знать особо нечего. Мы просто общаемся, – пожала Юля плечами.
– Так уж и просто? – хихикнула сестра. – И что – ни-ни?.. Вообще?
Юлька подавила все нарастающее раздражение.
Не хватало еще такие интимные подробности обсуждать!
– Нет, конечно, я ж не сумасшедшая. Много чести. Так… флиртую просто, дергаю его время от времени. Я бы даже сказала – раздражаю, – старательно она играла безразличие. Так что скулы сводило.
– А он?
– Что – он? Развлекает меня всякими прибаутками. Куда ему деваться.
– Это точно. Любой бы потерялся на его месте. Но он заметный, конечно, тут я с тобой согласна. Он мне прям мозги взорвал тогда.
– Чем взорвал? – От злости у Юли в газах потемнело. Она поднялась с кровати и схватила с туалетного столика первый попавшийся лак для ногтей. Попался ей вишневый.
– Да как сказать… темный он какой-то, мрачный. Есть что-то в нем такое, не могу объяснить. Притягивает.
– Ничего особенного в нем нет. Это ты просто впечатлительная, вечно какие-то остросюжетные истории придумываешь. Приключения ищешь на свою задницу.
– А иначе скукотища. Нет, правда, будь с ним поосторожнее, а то он говорит-говорит, а хрен его знает, что он там себе думает.
Слава богу зазвонил телефон и отвлек Лилю от столь глубокомысленных рассуждений. Юля уже устала поддакивать сестре и выслушивать советы, в которых не нуждалась. Но еще тяжелее было вести себя поверхностно, как Лиля, и тщательно скрывать всю глубину ее отношения к Денису. Совсем незачем ей это знать.
– Ленка, вот – коза! – злобно проговорила сестра и положила трубку. – Я так и знала, что нельзя на нее рассчитывать.
– По голосу слышу, что тебя постигло горькое разочарование, – нарочито протянула Юлька, не в силах сдержать язвительную ухмылку.
– Еще какое! Блин, я так не хотела ехать туда одна.
– Так и не надо значит.
– Да ну, ты что!.. Дома сидеть, что ли? – тут ее лицо озарилось счастливой улыбкой: – А поедем со мной?
– Я?
– Да! – воскликнула Лиля воодушевленно. – Я позвоню тёте Наташе, уговорю ее отпустить тебя.
– Она не согласится, – уверенно сказала Юля, надеясь, что именно так все и будет.
– Это смотря что говорить. Ты же знаешь, я могу. Им вообще не обязательно знать, что мы куда-то поедем. Тем более им не до нас сейчас. Своих дел полно, а мне эти монашеские посиделки в семейном кругу уже надоели. Хочется повеселиться и отдохнуть. Потусим и вернемся. Компания проверенная, все свои.
Это смотря для кого – «свои».
Компанию сестры Юля «своей» никогда не считала и вряд ли когда-нибудь будет. Слишком разные у нее с этими людьми мироощущения.
Лиля ко всему относилась с легкостью, жила стремительно, поступала противоречиво. Брала от жизни все и никогда не говорила за это спасибо. Никому. Ни судьбе, ни Богу, ни родителям.
– Лиль, не хочу. Настроения нет.
– Так вот и поднимем тебе настроение. Или ты боишься, что Спартак против?
– Кто против?
– Начальник «Гладиатора».
Юлька посмотрела на сестру и рассмеялась. Взорвалась хохотом. И сама не знала, почему слова Лилии так подействовали. Странно, будто удар.
– При чем здесь он? – Снова опустила глаза и подула на накрашенные ногти.
– Вот именно. Тем более, я смотрю, он тебя не особенно балует вниманием.
– А ты за меня не переживай, я как-нибудь этот безрадостный факт сама переживу.
– Я в тебе и не сомневаюсь. Короче…
Лилия взяла телефон и стала набирать номер.
Клясть себя на чем свет стоит за то, что согласилась пойти на эту вечеринку, – бессмысленное теперь занятие. Хотя, как только покинули пределы Лилиной квартиры, в душе поселилось неприятное предчувствие – неконтролируемое и охватывающее все тело неприятными колкими мурашками.
По большому счету и выбора то не было. Так, иллюзия, будто Лиля позвала ее с собой и дала возможность подумать. Наигранная невинность не могла скрыть хитрого блеска в глазах сестры. Юля прекрасно знала ее эксцентричную натуру.
Это сейчас Лилия с воодушевлением поддержала ее, выразила свое единодушие и понимание, но стоит только слово против сказать, как все обернется совершенно в другую сторону: без особых переживаний по поводу последствий своего поступка Лиля выдаст ее и Дениса родителям. Для нее личные интересы всегда были и будут превыше всего.
И едва ли что-то изменится в будущем. Лиля слишком предсказуема.
* * *
– Шаурин, ты в своем репертуаре! Почему именно сегодня? Может, у меня дела, свидание… – как обычно возмущалась Верочка, – алло, чего молчишь?
– Я жду пока ты до конца выскажешься. Сегодня, потому что у меня у самого дел по горло. Но, возможно, ты найдешь для меня время. Это и в твоих интересах тоже. Мне нужны твои мозги.
– Да? – Верочка проявила неподдельный интерес, внутри уже готовая отбросить свои сомнения. Показалось, что говорил Денис непривычно мягким тоном. С чего бы это вдруг? – Что у тебя произошло? – спросила она, позабыв о своем негодовании.
– Это не телефонный разговор.
– Дрожь по телу, пульс участился. Умеешь ты заинтриговать.
– Дело не в моем умении и ты это прекрасно знаешь, – усмехнулся Денис. – Откуда тебя забрать? А главное – когда?..
* * *
– Приве-е-т, – пропел знакомый голос сзади, и Юля содрогнулась от отвращения. Это совпадение? Или все-таки злая шутка?
Возникло желание убить сестру.
– О, Стёп, привет, – не сильно стараясь выглядеть дружелюбно, поздоровалась и тут же поспешила избавиться от общества своего не очень приятного знакомого.
Того недолгого времени, что ей довелось с ним пообщаться, хватило, чтобы принять решение не подпускать его к себе на пушечный выстрел. Странный он какой-то. И взгляд его, который она так часто на себе ловила, немного пугал. И жесты, попытки потрогать и прикоснуться отзывались неприятной волной по телу. Во всем этом сквозила озабоченность. Маниакальность, что ли.
Может, все Юлька не так понимала и преувеличивала, но возникало именно такое ощущение. Бывают люди, после общения с которыми хочется пойти в душ и отмыться. Степан Корнеев именно такой человек.
Безопаснее и лучше, если бы он не вызывал вообще никаких чувств. Если бы Юля испытывала к нему равнодушие. Но, нет. Как только «Стёпа-патологоанатом» приближался к ней на расстояние вытянутой руки, девушка ощущала неловкость и дискомфорт. Причем испытывала их только Юля. Степана, по всей видимости, такой расклад вполне устраивал.
Зато он не устраивал Юлю. Уже начинала ненавидеть себя за… трусость, что ли. Потому что сразу вспоминалось детство и собственные страдания из-за приставаний Шеина. Страх. Ощущение загнанного в угол кролика. Полное бессилие и затравленность. Неспособность дать отпор. Невозможность сопротивляться.
После обмена приветствиями уверенность, что вечеринка ничем хорошим для нее не закончится, усилилась стократ. Разве теперь Степан отстанет от нее? Здесь некому будет его остановить. А сам он, судя по выражению лица и маслянистому взгляду, останавливаться не собирался.
– Какого черта ты не сказала, что он тоже тут будет? – накинулась Юля на сестру. Ведь знала же она, что Корнеев должен присутствовать на вечеринке! Стопроцентно знала!
– А ты не спрашивала. Да расслабься! Чего всполошилась? – Лиля отмахнулась от Юльки как от назойливой мухи и снова приложилась к бокалу с шампанским. – Выпей лучше чего-нибудь.
Как раз-таки пить Юля не собиралась. В этой компании к спиртному лучше вообще не притрагиваться. И не заметишь, как накачают чем-нибудь и в кровать уложат. То, что выпивка и закуска всего лишь прелюдия перед взрослыми играми, Юля поняла сразу.
Такая в этом доме царила атмосфера. Атмосфера разврата.
Нет, никто не танцевал на столе стриптиз, не занимался сексом на глазах подвыпившей компании. Нет. Всего этого не было. Зато было другое. Общее на всех, написанное на лицах чувство пресыщенности. Вседозволенности.
Невольно Юлька задумалась: если бы отец не держал ее в черном теле, не запрещал ходить на подобного рода вечеринки, у нее тоже была бы на лице такая печать? – полный пофигизм, сытость и ощущение власти по праву рождения.
Вот у Лили она была. Каждое ее движение и каждый взгляд были пропитаны высокомерием. Только вот достоинства не хватало, что печально. Но ее родители не воспитывали в такой строгости. Сестра была почти свободна в своих передвижениях. Сейчас, когда жила и училась в Москве, а домой приезжала только на каникулы, так вообще. Да и когда приезжала, жила в отдельной квартире.
Перехватив пару взглядов, направленных на Лилию, Юля решила, что держаться той, значит точно навлечь на себя кучу неприятностей. Лучше забиться в угол и сидеть тихо как мышь. А еще лучше – улизнуть отсюда при первой же возможности.
Радовало, что в этой отвязной компании нашлись люди, с которыми можно было поговорить спокойно, почти непринужденно. К ним Юля и примкнула. Со многими была знакома до этого вечера, остальных запоминать по именам не потрудилась. Не пригодится. Может быть, когда-нибудь ей и доведется пообщаться с кем-нибудь из них, но точно не при таких обстоятельствах. Здесь и сейчас она чувствовала себя лишней. Чужой. Инородным телом.
Она и на себе ловила недобрые взгляды – плотоядные, хищные, чуть насмехающиеся. Насмешка разозлила больше всего. Она не давала для этого никакого повода. Обидно ужасно. Но Юля примерно понимала, почему…
Народ захмелел, повеселел и стал резвиться, следуя своей богатой фантазии. Кто-то танцевал, кто-то пил, некоторые искали уединения в одной из многочисленных комнат огромного дома.
Улучив момент, когда Лиля отлипла от своего… партнера, Юля вскочила с дивана, ухватила сестру за локоть и утащила в ванную. В гостиной, где тусовалась молодежь, разговаривать было невозможно: музыка грохотала, так что люстра на потолке качалась.
– Ты чего? – Лиля дернулась, но Юля не отпускала, крепко вцепившись той в руку.
– Поехали домой!
– С чего ради? Ты дура, что ли? – Лилия потерла локоть, освободившись от цепких пальцев. И не подозревала, что в сестре столько силы.
– Дура – это ты! Посмотри на себя! Как ты себя ведешь! Не позорь фамилию! – вот теперь она рявкала, даже не заботясь, что их кто-то может услышать. Сомнительно. Все погрязли в атмосфере всеобщего веселья и кайфа.
– Успокойся, малышка! Отдыхай, общайся с людьми… – протяжно сказала Лиля и, повернувшись к зеркалу, поправила волосы.
– Я здесь не останусь! Дай мне ключи от квартиры, я вызову такси и поеду домой. А ты можешь развлекаться здесь, сколько твоей душе угодно.
– Да катись, ты, куда хочешь! И про фамилию кто бы говорил… – криво усмехнулась девушка.
– Да пошла ты!.. – Терпение лопнуло. Последняя фраза, в которой намекалось на связь с Шауриным, добила окончательно. Юля выскочила за дверь. Отдышавшись, приняла невозмутимый вид и пошла в комнату, в которой оставила шубку.
Разумеется, приехав к Лиле, Юля не собиралась задерживаться и уж тем более идти на какую-то вечеринку, потому была одета не совсем по случаю.
Но пытаться подобрать что-то из Лилиного гардероба бесполезно. Чего в нем только не было, но все не по Юльке – то чересчур обтягивающее, то до неприличия прозрачное. Откровенность на грани пошлости. На сестре такая одежда смотрелась очень хорошо. К месту. Лилия никогда не была скромницей и подобные вещи только подчеркивали ее смелость. В них она чувствовала себя комфортно и естественно. Но не Юлька.
Отбросив тщетные попытки что-то себе подобрать, Юля осталась в своих вещах. Теперь уверилась, что поступила правильно. Черная кожаная юбка и блузка шоколадного цвета смотрелись немного мрачновато, но как раз достаточно, чтобы не привлекать к себе особого внимания. А ее юбка хоть и была короткой, но не неприличной. Вполне приличной, а не такой, чтобы еле зад прикрывать. Как у Лильки.
Когда Юля толкнула дверь в комнату на втором этаже, сзади ее обхватили мужские руки. Крепко обхватили, напористо. Вызывая чувство отвращения и гадливости. Кто посмел так нагло ее хватать, угадывалось по запаху парфюма.
– Отпусти! – возмущенно воскликнула Юля. Паническая волна не давала ясно мыслить, пальцы, пытающиеся оторвать от себя цепкие мужские ладони, дрожали.
И колени задрожали, как только Юля поняла, что не может справиться с этим козлом-патологоанатомом, а отпускать ее самовольно он не собирался.
Точно маньяк! Не зря он ей сразу не понравился, не зря ее воротило от одного его имени.
– Ну что ты упрямишься? Ты же знаешь, как ты мне нравишься…
– Зато ты мне – нет! Отпусти! Или я заору на весь дом!
– Ори… – Голос его был абсолютно спокоен. Он уже впихнул ее в комнату и пнул ногой дверь, чтобы та закрылась.
Стёпа дышал ей в ухо. Какое тошнотворное амбре… Смесь алкоголя, сигарет, его парфюма и чего-то еще. Захват чуть ослаб, потому что он начал шарить руками по ее телу, забрался в вырез рубашки и сжал грудь. Голова Юльки тут же закружилась. Не от удовольствия, естественно. Но нужно что-то делать, потому что в руках и ногах уже чувствовалась тяжесть. Еще пара минут и способность сопротивляться будет потеряна. Тогда Стёпа точно сделает с ней то, что хочет. Теперь и сомнений не было, что конкретно он от нее хотел.
Собрав все силы, Юлька вырвалась. Послышался треск рвущейся ткани – этот «маньяк» попытался удержать ее, ухватив за рубашку. Отлетело несколько пуговиц. Тогда Юля сделала то, что нужно было сделать еще раньше. Сама себе теперь удивилась, как сплоховала, не додумавшись сразу.
Извернувшись девушка укусила парня за руку, чуть выше запястья. И не просто укусила, а со всей силой впилась зубами, словно хотела оторвать от него кусок. Почувствовала, как кожа под зубами хрустнула, и рот сразу заволокло привкусом крови.
Этот моральный урод в образе интеллигента вскрикнул, выругался матом и оттолкнул Юльку от себя. Уставился на нее удивленными глазами. Еще полными похотливого блеска.
Но глаза его тут же сползли в вырез рубашки. Пуговицы на ней и без того не доходили до горла, а оторвав парочку, парень еще больше углубил вырез.
– Если ты, скотина, тронешь меня хоть пальцем, тебя на куски разрежут! Сказать – кто? Или сам догадаешься? Хотя, чего это я… тебя уже из-за двух оторванных пуговиц на моей рубашке четвертуют. Я тебе обещаю. Понял меня?! – заорала Юля так, что у самой в ушах зазвенело. От страха заорала и отчаяния, чтобы убедительно было. Чтобы дрожь в голосе подавить.
Степан пошатнулся словно его ударила волна Юлькиного гнева. Даже как будто испугался.
– Так бы и сказала сразу, что не хочешь. Никто тебя насиловать не собирался. Я думал, ты играешь со мной.
– В гробу я видела такие игрушки!
Несостоявшийся любовник бросил на девушку последний взгляд и вышел. Его движения потеряли уверенность. На лице промелькнуло беспокойство.
Но после такого потрясения особого удовлетворения Юльке это не принесло.
Оцепенение спало, и ее затрясло. Заколотило такой дрожью, что наконец добравшись до шубы, еле удалось попасть руками в рукава, а застегнуть все крючки и вовсе сил не хватило. Она схватила сумочку и понеслась вниз по лестнице с такой скоростью, что сама диву давалась, как только не сломала каблуки и вниз не загремела.
Как ее только черт дернул надеть сегодня сапоги на шпильках!
Выбежала на улицу, понеслась к воротам. И только там, по ту сторону забора, почувствовала облегчение.
Тогда морозный воздух ударил по лицу, схватил за обнаженные ладони, укусил за затылок.
Боже, как холодно!.. Понятное дело, январь на дворе. С морозом, который забирался под одежду и проникал под кожу, реальность ударяла все сильнее, и все громче стучало висках от осознания того, что могло сегодня, сейчас, произойти. Она бы перестала сопротивляться, грохнулась бы в обморок, и Корнеев трахнул бы ее прямо в той комнате. И никто бы туда не зашел. Это не было бы изнасилованием. Он бы решил, что Юля не против.
Лиля в одном права. Тут все свои. Никто не станет никого насиловать, потому что прекрасно знают, кто у кого папа и мама. Что можно, а что нельзя. Просто Лиля своим поведением уже опорочила их фамилию, создала себе репутацию потаскушки. А Юльку никто не знает. Она… А теперь и не важно…
Нельзя плакать, нельзя… Сама дура, надо было послать Лилю куда подальше…
Не останавливаясь, Юля накинула капюшон на голову и понеслась прочь от особняка. Шпильки впивались в плотный снежный наст, существенно затрудняя бег, и Юлька боялась, что упадет и растянется на дороге.
К счастью, этого не случилось. Отбежав на некоторое расстояние от дома, она остановилась и полезла в сумочку, но не за перчатками, а за сотовым.
Ох… Достав его, горестно застонала.
Конечно!.. Нельзя, чтобы все закончилось вот так благополучно. Почти благополучно…
Закон подлости работает безотказно – для полного счастья пусть еще батарея сядет на телефоне! Чтобы пришлось возвращаться в тот балаган!..
Нет, ну на звонок-то хватит… Должно хватить.
А кому звонить? На холоде телефон разрядится еще быстрее, потому нужно быстро решить, что говорить и кому говорить. Точно не папе. Как она ему объяснит, что делает здесь среди ночи одна. Как она вообще сможет объяснить все случившееся.
Вариант возник только один.
Юлька набрала номер. Каждый новый гудок приближал ее к истерике.
– Денисочка, забери меня отсюда! – взмолилась она, но уточнить, откуда конкретно ее нужно забрать, не успела: батарея на телефоне села. На этом неприятности не закончились, Юля увидела, что из открытых ворот за ней выбежал тот, кто сегодня чуть не довел ее до инфаркта. У нее пропал дар речи, и ноги подкосились, сердце ухнуло в пятки. Вот урод!
* * *
– Ты что, планируешь рейдерский захват? – осторожно спросила Верочка, оторвавшись от стопки документов и подняв на Шаурина немного озадаченный взгляд.
Денис приложил указательный палец к губам:
– Тихо, Вера. От тебя не требуется подобных выводов. Делай только то, о чем я тебя попросил. Не можешь – забудь о нашем разговоре. Кое в чем я разобрался, но мне этого мало. Найди мне слабые места. Самые слабые. И все.
– Вот во что ты меня втягиваешь… – вздохнула девушка.
– В авантюру. Хорошую. И для тебя совершенно безопасную. Ты анализируешь документы и консультируешь меня по некоторым вопросам, назовем это так. Думай, Верочка, озолочу. Потом ты благополучно забываешь о наших разговорах. И все довольны.
– Обожаю твою конкретику и лаконичность. Меня устраивает, но мне нужно подумать. Я не могу так сразу.
– Думай, Вера. Я не тороплю тебя. – Заложив руки за голову, он расслабленно откинулся на диване. Все бумажки, лежащие на журнальном столике, он знал почти наизусть.
– Я могу это взять домой?
– Конечно, нет, – покачал головой.
– Ясно, – Верка насупилась. – Мне нужно пометки сделать, как-то структурировать свои мысли.
– А без пометок?
– Не волнуйся, я буду писать все азбукой Морзе. Точка – тире, – пошутила Вера.
– Делай.
– Подведешь ты меня под монастырь.
– Ты зря переживаешь. Я тебя в беде не брошу, – мягко усмехнулся, – столько лет пронзительной дружбы не пройдут даром.
– На это и уповаю, – улыбнулась Вера. – Ладно, оставим сантименты, а то время уже позднее, скоро мой мозг соберется спать. Можешь посмотреть телевизор, заняться своими делами, а я поработаю. Но у меня свои условия. Не мешать, не лезть ко мне с вопросами, пока я не разрешу, и еще мне нужна большая кружка чая. Крепкого с сахаром.
– Будет тебе чай, только документы не заляпай. Эти копии стоили мне целого состояния.
– Даже боюсь спрашивать, где ты их раздобыл.
– Места надо знать, – усмехнулся Денис и ушел на кухню.
Вера проводила его долгим взглядом и погрузилась в раздумья. Да, она или авантюристка, или сумасшедшая, что решила ввязаться в эти дела. С другой стороны, Шаурину можно доверять.
Действительно, столько лет пронзительной дружбы… Но в последнее время он стал необычно холоден. Совсем. И сегодня намекнул, что ночевать он ее отвезет домой. Так он себя вел, когда у него кто-то появлялся. Потому Вера не сдержалась и заявила, что сама в состоянии добраться до дома на такси. Он не стал спорить. А ей оказалось сложно себе признаться, что ее этот факт глубоко задел. Как помочь – так Верочка, а как… Хотя, грех жаловаться, не бесплатно же она свои мозги напрягает.
– И еще… – снова отвлеклась она на вошедшего Дениса, – это же все теория, понимаешь?..
– Понимаю. – Поставил перед ней кружку крепкого чая и расположился рядом на диване. – Ты не волнуйся. Что я потом буду делать с этой информацией – не твоего ума дело. Я же не прошу тебя рисовать какие-то схемы. Ты просто проанализируешь документы. А потом выбросишь все из головы.
– Понятно, – тихо сказала Вера. – Слушай, а правда, что Таня с мужем развелась? Я недавно ее видела, она сказала, что живет теперь у отца. Но я не полезла к ней с расспросами. Неудобно как-то.
– Да. Я на днях квартиру ей купил. Чтобы точно к этому придурку не вернулась.
– Классно! – Верочка расплылась в одобрительной улыбке.
Они просидели допоздна. Как и условились, Денис не отвлекал ее, не задавал вопросов, не заглядывал в ее записи из-за плеча. Единственное, что он позволил, так это предложил сделать перерыв и поесть. Вера отказалась. И хотя аромат мясного рулета ее безумно раздражал, она стояла на своем. Диета, так ее…
– Денис! У тебя телефон звонит!
Затерявшийся между диванными подушками сотовый никак не хотел умолкать. И звонил так настойчиво, что Вера решилась крикнуть Шаурина, вдруг это какой-то важный звонок. Он пришел на ее зов и забрал телефон.
Увидев, что звонит Юля, Денис насторожился. Хотя в этом не было ничего удивительного. Бывало, что они перезванивались в такое позднее время, но сегодня почему-то внутри что-то тревожно ёкнуло. А когда услышал пронзительный вопль в трубке, все существо его перевернулось… и замерло. Кажется, на несколько секунд сердце остановилось, и кровь в венах застыла. Потому что он не знал, куда бежать и что делать. Откуда ее забрать. Откуда?!.
Откуда!.. Где!..
Цветисто и грязно выругался. Вспомнил про «такую-то мать» и еще много замысловатостей. Так громко вспомнил, что Вера не усидела на диване и прибежала за ним на кухню, чтобы узнать, что случилось.
Она спрашивала, что-то говорила, но он не слышал.
Не слышал ни ее, ни себя.
В голове шумело, в ушах звенел Юлькин вопль.
Этот вопль сконцентрировал на себе все, Денис цеплялся за него, словно пытался все-таки выудить ответ, где искать Юлю.
На какую-то минуту он застыл, перестав без конца набирать ее номер и не получать ответа, завис. Эта минута растянулась на целую вечность.
А потом она позвонила еще раз…
Вера опешила. Растерялась. Инстинктивно возникло желание куда-нибудь спрятаться. Давно не видела Дениса в таком состоянии. Честно говоря, и не припоминала, когда в последний раз видела. Это можно назвать коротко и емко – аффект. Всего один телефонный звонок и Шаурин уже в состоянии неудержимости. От такой разительной перемены стало не по себе. Страшновато. Это все… не без последствий.
Денис вихрем пронесся по квартире, накинул куртку и только на пороге задержался. Вера несмело шагнула из кухни в прихожую. На некоторое время, какие-то доли секунды, он вцепился в нее невидящим взглядом, как будто силясь вернуться в реальность. Смотрел, словно хотел что-то сказать, но забыл.
– Дверь за собой захлопни, – наконец с трудом выдохнул.
* * *
– Юля, – задыхаясь проговорил Корнеев, – давай вернемся… и все обсудим… произошло недоразумение.
– Какое недоразумение, ты, придурок! Ты чуть меня не изнасиловал!
– Я же говорил… ты все не так поняла!
– Я тебя прекрасно поняла. Не приближайся! Не смей меня трогать!
Корнеев уже выдохся. Устал за ней бегать и уговаривать. Снова начал злиться, но Юлю это уже не волновало. Откуда у самой взялось столько сил и выносливости удирать от него на шпильках, бежать невзирая на ледяной ветер и колючий снег, которые били в лицо…
– Не дури!
В ответ Юлька расхохоталась. Рассмеялась истеричным смехом. Они остановились посреди дороги. Стёпка кружил вокруг нее, не смея притрагиваться, но и не отпуская. Вероятно, думал, что сумеет договориться, уладит конфликт и вернет ее в дом.
Интересно, неужели он думает, что после произошедшего она снова забьется в уголок на диванчике и будет смирненько смотреть, как они отрываются?
– Испугался, да? Испугался, что мой отец из тебя кишки выпустит? Правильно, – Юлька вошла в раж, каждое слово сочилось сарказмом, – он не только из тебя кишки выпустит, он всю твою семью с лица земли сотрет. А все потому, что кто-то свое достоинство в штанах держать не умеет и руки распускает. Вот незадача, да? – она уже не контролировала себя. Несла все подряд. Всякую чушь. Даже не боялась. После того, как услышала голос Дениса совсем осмелела, а еще так замерзла, что ничего не чувствовала. Пыталась спрятать замерзшие пальцы в рукавах, но капюшон периодически слетал с головы и приходилось его поправлять. Только собственный голос и давал понять, что она еще не околела до смерти.
Длинная норковая шуба, конечно, хорошо греет. В ней и замерзнуть-то практически невозможно. Но это при условии, что шубка на все крючки застегнута, а не только на парочку верхних; и на ногах не капрон, а что-то потеплее. Да и шапку бы с шарфом не мешало на себе иметь, когда мороз за минус двадцать.
– Тем более!.. Юля, зачем нам этот позор. Никому не нужна огласка. Давай договоримся. Ну, куда ты среди ночи пешком собралась?
– Не твое дело! – С трудом вдыхала ледяной воздух. Горло уже болело, голос охрип. Ангина после этой прогулки ей обеспечена. И не только ангина. Кажется, она нервами тоже пошатнулась. Если Денис еще задержится, то она совсем с ума сойдет.
Хотя время Юля не ощущала. Оно как будто тоже застыло. Только глухие удары сердца, отсчитывая его, подсказывали, что оно все-таки идет вперед. А само сердце так билось, что уже грудная клетка болела.
И место такое. Ловушка. Не выбраться. Машин ездит мало. Попутку не поймать, да и не решилась бы ни за что. Коттеджный поселок в черте города. В народе его называют «долина нищих». Цепочка особняков за высокими заборами и по другую сторону лесополоса. Застройка началась не так давно, потому многие дома еще не обжиты.
Только мысль, что Денис услышал улицу и номер дома, придавала мужества и сил. Хотя насчет номера дома можно посомневаться, а вот улицу должен был разобрать. Потому и старалась Юлька не сбегать с дороги, не сворачивать в проулки между домов, а оставаться в свете фонарей, чтобы он ее заметил.
Когда Корнеев попытался взять Юлю за руку, она увернулась и двинулась вперед. Правда не так резво, как раньше. Зря расслабилась. Он решил больше не церемониться и, грубо схватив ее, потащил в сторону дома. Еще и рот ей закрыл ладонью, только теперь Юлька не могла так легко укусить, ибо Стёпа был в перчатках. Все-таки он гораздо здоровее, чем Юля, и с таким агрессивным выпадом она справиться не смогла. Хотя попыталась сопротивляться. За что и получила.
Терпение у него совсем иссякло, и он ударил ее по лицу. Не сильно, но достаточно, чтобы голова закружилась, перед глазами все поплыло, а способность противостоять угасла, как догоревшая свеча. Вот и Юлька сожгла все силы.
Потом в глазах потемнело. Конечности отяжелели. А у Корнеева словно второе дыхание открылось. Он попер ее в сторону дома с такой скоростью, что она не успевала ноги переставлять, чувствуя себя безвольной куклой. А еще она чувствовала, что он все-таки сломил ее. В голове, которую словно ватой наполнили, возникла мысль, что он ее точно не будет насиловать, просто убьет. Задушит и в ближайшем сугробе закопает. Или в самом дальнем.
Она не потеряла сознание, но глаза закрывались сами собой. А сил открыть их совсем не было.
Чуть позже ее ослепил свет фар. Странно, что она не слышала шума мотора. Просто яркий свет проник сквозь неплотно стиснутые веки. А потом ее оторвали от Корнеева. Или Корнеева оторвали от нее. В чем, собственно, никакой для нее разницы. Потому что Юлька все же оказалась в ближайшем сугробе, не сумев удержать равновесия.
