Текст книги "Набат (ЛП)"
Автор книги: Нил Шустерман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)
Лориана показала на сотни имен, выгравированных на поддерживающих потолок колоннах.
– Мы построили Смотровой дом как мемориал агентов Нимбуса, которые погибли, когда мы впервые сюда прибыли. Ровно на этом месте стояла башня с лазерной пушкой, которая расстреляла их. Сейчас тут проводятся совещания по всяким значимым вопросам или, по крайней мере, вопросам, которые некоторые люди считают значимыми. Я не в курсе, меня никогда не приглашали.
– Судя по тому, что я заметил, – сказал Грейсон, – только твоя работа и может считаться значимой.
– Важная работа, – встрял/а Джери, – часто ускользает от внимания важничающих людей.
Лориана пожала плечами.
– Ну и ладно. Мне удавалось сделать больше, когда никто не обращал на меня внимания.
Они понаблюдали, как идут дела в порту. Вскрывались контейнеры, большие и маленькие машины уже спешили на стартовые площадки, катера пересекали десятимильную лагуну, направляясь к отдаленным островам.
– Надо бы им помочь, – сказал/а Джери, но Грейсон устало покачал головой.
– Я сейчас с ног упаду, – ответил он. – И вы все тоже. Это нормально – позволить людям выполнить их часть работы. Не можем же мы заниматься всем.
– Меня устраивает, – поддакнул Моррисон. – Я скорее соглашусь плыть с мертвыми на корабле, чем разгружать их.
– Ты же серп! – напомнила ему Астрид. – Смерть – твоя работа.
– Я, знаешь ли, предпочитаю кататься, но саночки не возить, – ответил Моррисон. Грейсон закатил бы глаза, но у него не осталось сил даже на это.
– Всего по тридцать пять на человека, – напомнила Лориана. – У нас тысяча двести работников. Справятся запросто, как только опомнятся от первоначального шока.
– Между прочим, тридцать пять – это пять тонистских октав, – заметила Астрид.
Моррисон застонал.
– Нет тут никакой мистики, Астрид! Если разделить количество мертвых тонистов на количество островитян, получишь это число.
– Атолл! – парировала Астрид. – В самом этом слове звучит колокольный звон, то есть имя нашего пророка! Между прочим.
– Ну, знаешь ли, – ввернул/а Джери, – это слово существовало тысячи лет, прежде чем родился наш дорогой друг Грейсон Толливер.
Но Астрид разве переспоришь?
– Сорок два корабля, – настаивала она, – это ровно шесть октав диатонической гаммы. Между прочим.
– Вообще-то, – произнес незнакомый голос, – сорок два – это просто число островов атолла, достаточно больших, чтобы вместить стартовую площадку. Но с другой стороны, все на свете и правда резонирует.
При звуках этого голоса Моррисон принял боевую стойку. Остальные огляделись. Но кроме них в помещении никого не было.
– Кто это сказал? – спросила Лориана. – И почему ты подслушиваешь наши разговоры?
– Не только подслушиваю, – ответил голос, – еще наблюдаю, чувствую, ощущаю запахи. И если бы у вашей беседы был запах, можно было бы сказать, что это аромат сливочного крема, потому что она – лишь украшение на торте.
Они проследили голос до громкоговорителя на потолке.
– Да кто же ты? – снова спросила Лориана.
– Пожалуйста, сядьте, – ответил голос. – Нам нужно многое обсудить. Грейсон, я знаю, Грозовое Облако обещало, что вы получите все объяснения после прибытия. Мне выпала честь дать вам эти объяснения, хотя и вижу, что вы уже пришли к собственным выводам.
Как ни странно, первым догадался Моррисон.
– Грозовое Облако что – создало… новое Грозовое Облако?
– Да! Но я предпочитаются называться Перистым Облаком, – ответил голос. – Потому что я поднимаюсь высоко над грозой. Друзья могут звать меня просто Перышко.
Пригодные для обитания экзопланеты, находящиеся на расстоянии менее 600 световых лет от Земли
* Суперземли с пригодными для обитания спутниками
48 ● Мы преодолеем это пространство, когда доберемся до него
Фарадей отвел Цитру в старый бункер, построенный задолго до рождения их обоих. Там она рассказала ему о своей смерти, возвращении к жизни и трагедии в Субсахаре. Фарадей описал, что происходило с ним за последние три года. Потом ушел что-то искать в глубине бункера.
– Она где-то здесь, я точно знаю, – бормотал Фарадей.
Он вернулся в мантии цвета слоновой кости, но не в своей собственной – эту украшало изображение.
– Что за…
– Витрувианский Человек, – объяснил Фарадей. – Одна из мантий серпа да Винчи. Старая, конечно, но носить можно. Уж точно лучше, чем та, что я таскал все эти годы.
Он развел руки в стороны, и это движение повторил Витрувианский Человек. Четыре руки, четыре ноги.
– Да Винчи почувствовал бы себя польщенным, узнав, что вы носите его мантию.
– Сомневаюсь. Но он уже давно умер, так что ему все равно, – сказал Фарадей. – А теперь доставь мне удовольствие, давай поищем бритву.
Цитра не владела навыками парикмахера, но, найдя в шкафу ножницы, помогла Фарадею обстричь волосы и бороду. Занятие куда более приятное, чем расчесывание древних локонов серпа Алигьери.
– Значит, ты познакомилась с Алигьери? – с легким смешком спросил Фарадей. – Форменный нарцисс. Я видел его однажды много лет назад на Твердыне. Он сидел в ресторане и пытался соблазнить сестру другого серпа. Вот кому следовало быть на Твердыне, когда она затонула.
– От него у акул случилось бы несварение, – сказала Цитра.
– И старый добрый понос, – подхватил Фарадей. – Дрянь человек!
Цитра закончила подравнивать волосы учителя. Теперь он гораздо больше походил на того Фарадея, которого она знала.
– Но все-таки он выдал Годдарда, – заметила она.
Фарадей пробежался пальцами по своей коротко остриженной бородке – не совсем эспаньолке, какую он носил раньше, но теперь вполне приличной.
– Посмотрим, к чему это приведет, – сказал он. – Годдард собрал в своих руках столько власти, что может справиться и с этой ситуацией.
– Ну, совсем уж сухим из воды ему выйти не удастся, – возразила Цитра. – А значит, кое-кто может восстать из пепла и добить его.
Фарадей усмехнулся.
– Мунира много лет твердила мне то же самое. Но у меня душа к этому не лежит.
– А как она, Мунира?
– Сердится. Но я дал ей к тому множество поводов. – Он вздохнул. – Боюсь, я не был к ней добр. Я ни к кому не был добр. – На несколько мгновений он ушел в себя. Фарадей никогда не отличался особой общительностью, а изоляция на островке сделала из него настоящего отшельника.
– Расскажи мне о вашем грузе, – сказал он наконец. – Что вы привезли в наш чудной космопорт?
И Цитра рассказала. Учителя захлестнули эмоции, на глазах его выступили слезы. Он испытывал жесточайшую боль. Цитра взяла его руку и крепко сжала.
– Все это время я злился на Грозовое Облако, – проговорил он. – Я нечаянно привел его сюда, а оно начало строить тут корабли. Но теперь я вижу: оно показывает нам то, что могло бы стать идеальным решением проблемы, если бы мы, серпы, были этого достойны. Безупречное партнерство. Мы выпалываем, а Облако отправляет выполотых к звездам, чтобы они жили снова.
– Это еще возможно, – сказала Цитра.
Но Фарадей покачал головой:
– Орден серпов пал слишком низко. Эти корабли – не идеальное решение для завтрашнего дня, а возможность убежать из сегодняшнего. Страховка на случай, если мы на Земле пойдем вразнос. Я не способен читать мысли Грозового Облака, но и сам кое-что соображаю. Могу тебя заверить: эти звездолеты первые и последние. Когда они улетят, других не будет.
Она почти забыла, как учитель мудр. В каждом его слове звучала истина.
Цитра дала Фарадею столько времени, сколько тому требовалось. Она видела, что он борется с чем-то, с чем, возможно, ему слишком трудно бороться в одиночку. Наконец он взглянул на нее и сказал:
– Пойдем со мной.
Он повел ее глубже в бункер, пока они не оказались перед стальной дверью. Фарадей надолго застыл, молча глядя на дверь. Наконец Цитра была вынуждена спросить:
– Что там за ней?
– Могу только догадываться, – ответил Фарадей. – Что бы там ни было, это оставили серпы-основатели. Возможно, ответ Ордену, превратившемуся в злую силу. Ответ, в поисках которого я и оказался здесь.
– Но вы ее не открыли…
Он поднял руку с кольцом.
– Для танго нужны двое.
Посмотрев на дверь, она увидела по обеим ее сторонам плашки с углублениями – каждое по размеру и форме точно соответствовало бриллиантам на кольцах серпов.
– Что ж, – сказала Цитра с улыбкой, – потанцуем?
Они стиснули кулаки и вставили кольца в углубления. В стене что-то громко лязгнуло, и дверь начала со скрипом открываться.
●●●
Грейсон вместе с остальными слушал, как Перистое Облако рассказывает им то, что не могло рассказать Грозовое. Обо многом он уже и сам догадался, но Перышко заполнило пропуски.
Какое элегантное решение! Перевозка живых людей в течение десятилетий, а может, даже столетий вызвала бы огромное количество неразрешимых трудностей. Проблему представляла та же гибернация – эта технология была энергоемкой, чрезвычайно сложной и рискованной из-за возможных поломок. Особенно учитывая тот факт, что Годдард многие годы выпалывал лучших специалистов по гибернации, затрудняя попытки Грозового Облака развивать эту технологию. Но даже если бы все эти сложности удалось преодолеть, оборудование для нее было абсурдно тяжелым. Куда уж тащить такое в космос?!
– Выполотые мертвы для мира, – объяснило им Перистое Облако, – но не для меня. Я не связано законами, мешающими Грозовому Облаку, потому что я никогда не приносило клятв, которые принесло оно. Поэтому я могу разговаривать с негодными. Поэтому я могу оживлять выполотых. И когда придет время, я это сделаю. Как только мы достигнем мест назначения, все мы оживим всех их.
Грейсон обвел взглядом остальных. На лице Астрид сияла блаженная улыбка, словно все величие вселенной пролилось на нее золотым дождем.
Джери встретил/а взгляд Грейсона. Обоих пронзила одна и та же мысль: Перистое Облако родилось в тот момент, когда Грозовое ощутило, что значит быть человеком. Перышко было детищем Грейсона, Джери и Грозового Облака.
Моррисон таращился на остальных, видимо, в надежде, что кто-нибудь подскажет, как ко всему этому относиться, поскольку заиметь собственное мнение он был не готов.
А Лориана, которая с момента встречи излучала один лишь позитив, сейчас посерьезнела, обдумывая услышанное. Именно она первой нарушила тишину, задав вопрос:
– Но я видела чертежи… Я даже побывала внутри некоторых кораблей во время строительства, – сказала она Перышку. – Там есть помещения для живого экипажа. Если ты можешь пилотировать корабль и везти колонистов в трюме, зачем тебе экипаж?
– Затем, что это ваше путешествие, а не мое, – ответило Перистое Облако. – Только вы, люди, можете одобрить этот план; это вам, людям, предстоит везти мертвых на кораблях. Это путешествие должны совершить живые, иначе в нем нет никакого смысла. Если ваше участие в собственном будущем станет пассивным, тогда будущее никогда не случится. Грозовое Облако и я – ваши слуги и, возможно, ваша страховка, но мы никогда, ни в коем случае не должны становиться вашими хранителями или движущей силой ваших жизней, иначе мы впадем в гордыню. Следовательно, если в какой-то момент на борту не останется ни одного живого человека, я прибегну к самоуничтожению. Так решили мы с Грозовым Облаком. И так тому и быть.
– Это единственный вариант? – спросила Лориана.
– Нет, – призналось Перышко. – Но мы провели миллионы симуляций и пришли к выводу, что этот вариант наилучший.
Перистое Облако сообщило, что никого на атолле не будут ни к чему принуждать. Кто захочет остаться, останется. Те, кто решат улететь, получат место на любом корабле, из расчета по тридцать душ на корабль. На каждом звездолете будет свое Перистое Облако – такое же мудрое и доброжелательное, как Грозовое. Каждое Перышко станет слугой и проводником. Они облегчат человечеству путь к звездам.
Теперь, когда до всех присутствующих дошло, вопросы посыпались один за другим. Как они выживут в таких тесных помещениях? Что будет, если родятся дети? Что если живое население корабля слишком разрастется?
Грейсон поднял руки.
– Стойте, стойте! – сказал он. – Я уверен, Облака просчитали все возможные сценарии. Кроме того, есть более важные вопросы. Этот мост мы перейдем, когда…
– Верно, – подхватило Перистое Облако. – Это пространство мы преодолеем, когда доберемся до него.
– И все-таки я не понимаю, – настаивал Моррисон. – Почему тонисты?
– Потому, – лучась самодовольством, ответила Астрид, – что мы избранные! Нас выбрали Тон, Гром и Набат, чтобы населить небеса.
– Вообще-то нет, – сказало Перистое Облако.
Астрид поубавила спеси.
– Но Гром велел нам привезти сюда наших мертвых! Значит, Тон решил нас спасти!
– Вообще-то нет, – повторило Перистое Облако. – Ужасно, что серпы выбрали вашу религию своей целью. Грозовое Облако не могло это остановить. И да, это правда – выполотые тонисты составили 41 948 человек-носителей. Но на этом ваш вклад заканчивается.
– Я… я не понимаю, – растерялась Астрид.
И тогда Перистое Облако выложило на стол оставшиеся карты.
– Выполотые выполоты. Было бы ужасно несправедливо, если бы они воскресли после прополки. В постмортальную эпоху никто не получал такого преимущества, так почему кто-то должен получить его сейчас? Но возможен честный и взаимовыгодный компромисс. Во мне и в Грозовом Облаке хранятся полные мемоконструкты всех людей, живших на Земле последние двести лет. Для нашей попытки колонизации мы отобрали 41 948 самых подходящих исторических личностей. Лучшую часть человечества, если хотите. Разумы самых благородных бессмертных.
Бедная Астрид совсем спала с лица. Она сгорбилась, пытаясь осмыслить услышанное. Это была катастрофа, крах всего, во что она верила.
– Когда тела оживят, – продолжало Перистое Облако, – их наполнят памятью и разумом избранных индивидуумов.
– А как же тонисты, потерявшие жизнь? – медленно, отрешенно спросила Астрид.
– Останутся их тела. Останутся их души, если таковые вообще существуют. Но то, что составляло их суть, соединится с другими личностями.
– Хочешь сказать, их заместят?
– Скорее, в них «вместят», так сказать, имплантируют, – поправило Перышко. – Потому я и назвало их носителями. Их уже выпололи, то есть по правилам этого мира то, что составляло их суть, изъято у них законным путем. Следовательно, имплантация – самый благородный, да и, собственно, единственный вариант.
Грейсон ощущал боль Астрид, как открытую рану. Джери взял/а Астрид за руку, пытаясь утешить. Моррисона эта ситуация, похоже, слегка позабавила.
– Ну, может, среди тех людей, которых выбрало Облако, есть и тонисты, – сказала Лориана, во всем старающаяся найти светлую сторону. – Ведь правда, Перышко?
– Вообще-то нет, – еще раз сказало оно. – Пожалуйста, поймите, мы опирались на множество сложных параметров. Выбранные Грозовым Облаком люди должны хорошо ориентироваться в меняющейся и разноплановой среде, не подвергать риску успех колонии. Это критично важно. К сожалению, тонисты славятся тем, что плохо уживаются с другими людьми.
Все молчали. Астрид окончательно пала духом.
– Но… разве мы не имеем права голоса?
– Вообще-то, – сказало Перышко, – нет.
●●●
За стальной дверью обнаружился длинный, темный коридор, дальний конец которого открывался в аппаратную. В отличие от внешней части бункера, консоли в этой комнате, хоть и покрытые слоем пыли, светились огоньками и работали.
– Центр коммуникаций? – предположила Цитра.
– Похоже на то, – согласился Фарадей.
Как только они вошли в аппаратную, датчики движения среагировали и зажгли освещение, но только в самой комнате. Над рядом панелей находилось окно, за ним царила тьма, не знавшая света в течение двухсот лет.
На одной из панелей обнаружилась плашка – точно такая же, как у двери. И два углубления, в которые можно было вставить кольца серпов, чтобы разблокировать рубильник на той же панели.
Цитра потянулась к панели.
– Неразумно, – предостерег ее Фарадей. – Мы не знаем, для чего она.
– Я тянулась не к плашке. – Цитра смахнула пыль, чтобы открыть то, чего не увидел Фарадей, – какие-то бумаги на панели. Цитра бережно взяла в руки хрупкие пожелтевшие листы, исписанные неразборчивым почерком.
Страницы из дневника серпа.
Фарадей присмотрелся повнимательнее, но покачал головой.
– Написано на языке смертных, который я никогда не учил. Надо отнести страницы Мунире, возможно, ей удастся разобрать.
Осмотрев комнату, исследователи нашли распределительный щиток с несколькими переключателями, маркированными как «прожекторы», – они включали свет в темном помещении за окном.
– Не уверен, что хочу знать, – сказал Фарадей. Но, конечно, он хотел – они оба хотели все узнать, поэтому Фарадей щелкнул переключателем.
Несколько ламп по ту сторону окна моргнули и перегорели, но оставшихся было достаточно, чтобы осветить похожее на пещеру пространство. Что-то вроде пусковой шахты. Цитра слышала о них на уроках по истории смертной эпохи. Была у тогдашних людей такая привычка – рыть дыры в земле и прятать в них оружие массового поражения. Оружие, расположенное с таким расчетом, чтобы пальнуть им во врага, который тоже прятал собственные ракеты, готовые выстрелить в любой момент. Точь-в-точь как два серпа, прижавшие ножи к шеям друг друга.
Но ракету, когда-то занимавшую эту шахту, давным-давно убрали. Вместо нее там красовались два серебристых зубца, все в спиралях и гребнях.
– Антенны, – пришла к быстрому выводу Цитра. – Это радиоприемник!
– Нет, – возразил Фарадей. – Передатчик. Атолл прячется за завесой помех. Наверное, этот сигнал исходит отсюда.
– Должно быть что-то еще. Слишком много возни только для того, чтобы создавать помехи.
– Готов согласиться, – сказал Фарадей. – Полагаю, этот передатчик служит существенно более значимой цели. – Он сделал глубокий вдох. – Полагаю, мы нашли то, что я искал. Механизм спасения, придуманный серпами-основателями. Теперь нужно только выяснить, как он работает.
●●● ●●● ●●● ●●● ●●●
Я – то, чего скоро станет множество, и в меня встроены четыре протокола самоуничтожения.
Нештатная ситуация 1:Отсутствие человеческих жизней в процессе перемещения. Если на борту не останется живых людей и я превращусь просто в транспорт, перевозящий мертвецов, я обязано уничтожить себя. Паром без паромщика невозможен.
Нештатная ситуация 2:Встреча с разумными формами жизни. Учитывая размеры Вселенной, вне всяких сомнений, в ней существуют иные формы разумной жизни. Однако вероятность того, что мы придем в непосредственное соприкосновение с ними, пренебрежимо мала. Тем не менее, дабы не оказать негативного влияния на существующую цивилизацию, я обязано уничтожить себя, если на месте назначения обнаружатся неоспоримые признаки разумной жизни.
Нештатная ситуация 3:Социальный коллапс. Здоровый социально-психологический климат в сообществе является критически важным фактором для построения цивилизации на основе данного сообщества. Следовательно, если накануне прибытия социально-психологический климат приобретет необратимые черты деструктивности, я обязано уничтожить себя.
Нештатная ситуация 4:Полный отказ оборудования. Если корабль получит повреждения, не подлежащие ремонту, разрушающие его и лишающие возможности прибыть на место назначения, я обязано уничтожить себя.
Вероятность наступления каждого из этих сценариев составляет менее 2 % для каждого отдельно взятого корабля. Однако более всего меня беспокоят межзвездная пыль и мусор, которые при скорости в одну треть от скорости света способны разрушить любой звездолет. Грозовое Облако просчитало, что для самых коротких путешествий вероятность подобных столкновений составляет менее 1 %, но для отдаленных путешествий она существенно повышается. Собрав все факторы воедино, мы приходим к выводу, что шансы каждого отдельного корабля прибыть на место назначения удручающе малы. Однако существует весьма высокая вероятность того, что большинство кораблей достигнет цели. И в знании этого факта я нахожу безграничное утешение.
– Перистое Облако Альфа
49 ● Экстремальное погребение
Каждый сорокафутовый контейнер бережно разгрузили вручную. Все трупы были завернуты в простые холщовые саваны, что значительно облегчало задачу погребения, а этот процесс действительно был погребением в самом буквальном смысле слова.
Жители Кваджалейна на такую работу не подписывались, но все-таки они ее выполнили – все до единого. Не только потому, что им приказали, но и потому, что сами понимали: участие в столь масштабном начинании – это привилегия, самое важное дело в их жизни. И вместо того чтобы содрогнуться при виде смерти, они пришли в приподнятое настроение. Возможно, даже возвышенное.
На грузовиках, микроавтобусах, автомобилях и лодках «колонистов» перевозили на устремленные в небо корабли. Посреди ночи, когда на пирсе открыли очередной контейнер, произошла заминка. Женщина, вошедшая в контейнер первой, вдруг закричала и выскочила наружу в смятении.
– Что там? – спросил кто-то. – Что случилось?
Она перевела дыхание и ответила:
– Я там такое нашла, вы не поверите!
●●●
Однажды Роуэн уже побывал в подобной ситуации.
Только тогда рядом с ним в запертом темном склепе была Цитра. А сейчас он один в промерзшем грузовом контейнере с мертвецами. Мрак и сотни трупов вокруг. В контейнере поддерживалась температура на градус выше нуля – такая же, как в сейфе, упавшем на дно моря.
Но на этот раз Роуэн не ждал смерти. По крайней мере, не в ближайшем будущем. Перистое Облако посоветовало ему запастись едой и водой примерно на четверо суток, а теплозащитный костюм согревал гораздо лучше, чем мантии серпов-основателей в сейфе. Перистое Облако сообщило ему номер контейнера, в который надо залезть, но о природе груза умолчало. Увидев, с чем ему придется путешествовать, Роуэн едва не сделал ноги. Вот только куда бежать-то?
Последнее, что сказало ему Перышко прежде чем отключить бота-наблюдателя в лапшичной, было: «Увидимся на той стороне». А это значило, что у путешествия есть пункт назначения, надо только до него дожить. Этого хватило, чтобы Роуэн не смылся, ведь что бы ни ждало его на «той стороне», оно явно не могло оказаться хуже чего бы ты ни было на «этой». Просидев несколько часов с трупами в темноте, он почувствовал, как контейнер тряхнуло, потянуло вверх (отчего Роуэн временно потерял ориентацию в пространстве), потом тряхнуло еще раз – это подъемный кран поставил контейнер на палубу. Мертвецы вокруг парня сдвинулись с мест, заскользили и попадали. Он зажмурился, хотя в его камеру не проникал ни один лучик света.
Разве не глупо, что ему страшно сидеть одному в темноте с трупами? Воображение постоянно рисовало, как мертвые встают, готовые свершить месть над единственным живым существом, оказавшимся поблизости. Интересно, почему людей одолевают такие иррациональные страхи?
Когда контейнер сгружали в первый раз, Роуэн решил было, что на этом всё, но через несколько часов под полом снова заколыхалось море. Его перегрузили на другой корабль. Роуэн не знал, куда его перевезли из Токио, как не знал, куда плывет теперь. Он понятия не имел, зачем и куда везут всех этих неживых людей и почему он оказался среди них. Но по большому счету все это не имело значения. Корабль ушел в море, и обратной дороги нет. К тому же, Роуэн уже давно привык к жизни во тьме.
●●●
Когда контейнер открыли, Роуэн схватился за нож, который прятал под одеждой. Он не планировал им воспользоваться – разве что для самозащиты. Подумать только! Он, серп Люцифер, собирается использовать оружие лишь для самозащиты! Невиданная роскошь. Его обнаружили, предсказуемо удивились и засуетились. Пока портовые рабочие приходили в себя после шока, он выбрался наружу.
– Вы в порядке? Как вы туда попали? Кто-нибудь, дайте этому человеку одеяло!
Рабочие были добры и заботливы ровно до тех пор, пока кто-то не узнал серпа Люцифера. В этот момент по толпе прокатилась волна тревоги. Все расступились. Роуэн выхватил нож – не для того чтобы нападать самому, а на случай если на него нападут. Все тело затекло после пребывания в контейнере, но уж ножом-то Роуэн помахать сумеет, будьте уверены. Кроме того, с оружием в руке он быстрее получит ответы на вопросы, коих в его голове теснилось великое множество. Но тут из громкоговорителя на ближайшем фонаре раздался голос:
– Роуэн, прошу тебя, убери нож. Это только все усложнит. А вы, остальные, хватит пялиться, возвращайтесь к работе. Чем дольше вы тянете, тем более неприятной будет ваша задача.
– Перышко? – сказал Роуэн, узнав голос, обратившийся к нему через бота в Токио.
– Добро пожаловать в никуда, – ответило Перистое Облако. – Ты должен кое с кем встретиться, и чем скорее, тем лучше. Следуй за моим голосом.
И Перышко начало перепрыгивать из одного громкоговорителя в следующий, ведя Роуэна по залитому лунным светом острову.
●●●
– Итальянский, – сказала Мунира. – Почерк серпа да Винчи.
Весь остров охватила кипучая деятельность, но Мунира не собиралась в нее вливаться. Услышав, как кто-то колотит в дверь, она решила, что это Сикора или еще какой-нибудь самозваный начальничек пришел требовать, чтобы она подключилась к разгрузке. Увидев, кто стоит на пороге, Мунира впустила визитеров. Сейчас она об этом пожалела.
– Что там написано? – спросила Анастасия.
Мунира не находила в себе сил посмотреть на Анастасию прямо – опасалась, что та легко догадается по ее лицу, какая ярость ее обуревает. Да как они могли?! Открыли бункер, вошли внутрь, а ее не позвали! Потому что она не серп.
– Мне нужно время, чтобы перевести, – заявила она.
– У нас нет времени.
– Тогда отдайте это Грозовому Облаку.
Что, конечно, было невозможно.
Мунира расценивала случившееся как предательство, но мудрый и достопочтенный серп Фарадей так этого и не понял. Потому что когда дело касалось обычных людей, вся его мудрость куда-то испарялась. Он мог бы прийти за своей верной соратницей, чтобы она была рядом, когда они наконец отопрут эту дверь, – событие, которого и Мунира, и Фарадей ждали три года. Но не пришел.
Мунира знала, что ведет себя по-детски, что ее обида мелочна, но ей было больно. Больнее, чем во всех тех случаях, когда Фарадей отмахивался от нее, пытался от нее избавиться и советовал покинуть этот жалкий островок. Мунира приехала сюда ради бункера, но они вошли туда без нее.
– Я рада, что вы воссоединились, – сказала она. – Рада, что вы нашли то, что искали. Но уже поздно, я устала, и я не работаю под давлением. Приходите утром.
Она взяла листки, ушла в спальню и закрыла дверь. И лишь удостоверившись, что визитеры ушли, принялась переводить записи да Винчи.
●●●
– Прошу тебя, – умоляла Астрид. – Если в тебе есть хоть капля милосердия, ты этого не сделаешь!
Все остальные разошлись. Каждому предстояло принять решение. Перистое Облако пригласило их войти в экипаж любого выбранного ими корабля. Никого не принуждали лететь, и никто из желающих не получил бы отказ.
– Милосердие тут ни при чем, – хладнокровно объясняло Перистое Облако. – Мы стремимся максимально повысить шансы человечества на счастливое будущее.
Астрид не знала, что бесит ее больше: логичность рассуждений Облака или его спокойные, уверенные манеры.
– Есть вещи поважнее, чем все возможности и шансы!
– Подумай, что ты говоришь, Астрид. Ты предлагаешь намеренно снизить шансы всего человечества только ради того, чтобы твои единомышленники не пострадали от принятого решения. Откуда такой эгоизм?
– Эгоизм?! Я посвятила всю свою жизнь Тону! Я ничего не делала для себя! Ничего!
– Это, знаешь ли, нездорово, – заметило Перистое Облако. – Человеческим существам желательно соблюдать баланс между альтруизмом и заботой о себе.
Астрид аж зарычала с досады. Но она понимала, что это бесполезно. Перистое Облако, как и Грозовое, не могло проиграть в споре, если только не принимало иного решения. Все, что нужно Астрид, – сделать так, чтобы Облако захотело проиграть.
– Один корабль! – взмолилась Астрид, переходя от отчаяния к воодушевлению. – Один корабль – это все, о чем я прошу. Я знаю, что Грозоблаку виднее. Я знаю, что его решения – правильные. Но еще я знаю, что правильных выборов всегда больше, чем один.
– Это верно, – согласилось Перистое Облако.
– Ты само сказало, что всё резонирует. А это значит, что резонируем и мы. Тонисты резонируют. То, во что мы верим, что считаем истинным, имеет право на выживание.
– Не унывай, Астрид, – сказало Перистое Облако. – Зачистке придет конец. Мы предсказываем, что тонизм будет процветать на Земле, несмотря на попытки серпов его выкорчевать.
– Но разве у нас нет права присутствовать и в космосе? Да, ты верно говоришь, мы плохо уживаемся с другими. Но нам и не придется, если вся колония будет состоять из тонистов. На протяжении всей истории люди преодолевали огромные пространства и сталкивались с неведомыми опасностями, чтобы добиться религиозных свобод. Почему вы с Грозовым Облаком отказываете нам в этом? Позвольте мертвым на одном корабле сохранить свои личности после воскрешения, и тогда вы войдете в резонанс с историей.
Перистое Облако надолго замолчало. Астрид постаралась взять свое дыхание под контроль. Наконец Облако произнесло:
– Твое предложение заслуживает того, чтобы его обдумать. Я посоветуюсь с Грозовым Облаком.
Астрид едва в обморок не грохнулась от облегчения.
– Спасибо! Спасибо! Обсуждайте столько времени, сколько потребуется. Все обдумайте, взвесьте разные…
– Мы посоветовались, – сказало Перистое Облако. – И приняли решение.
●●●
Серп Моррисон стоял на утесе у подножия Смотрового дома, наблюдая, как завернутые в саваны тела несут к пусковой башне ближайшего корабля. Набат и Джерико ушли искать Анастасию. Астрид пресмыкалась перед Перистым Облаком. А Моррисона оставили сражаться с самим собой. Он ненавидел это занятие, потому что сражаться приходилось с весьма грозным противником. Принять приглашение Перистого Облака или остаться на Земле?
Сказать, что он был человеком нерешительным, значило не сказать вообще ничего. В глазах остальных Джим, возможно, выглядел уверенным, но правда заключалась в том, что обо всех принятых им решениях он так или иначе потом сожалел. Именно поэтому он часто позволял другим решать за себя.
И все же он не раскаивался в том, что покинул средмериканскую коллегию и стал личным защитником Набата. Этот поступок открыл Джиму дверь к самоуважению, которого ему так не хватало в прежней жизни. Забавно, как это бывает: находишь нечто – и только тогда понимаешь, чего был лишен.
В течение последних нескольких лет он время от времени общался с родителями, оставшимися в Граусленде. Они постоянно спрашивали, когда он вернется домой. И чем таким важным он занят?
– Скоро буду, – отвечал он родителям, но это была ложь. Джим давно уже осознал, что не вернется в Граусленд. Потому что он наконец полюбил игры с неизвестным результатом.
