Текст книги "Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма"

Автор книги: Николай Гумилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)

27

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.

Дат.: 13/26 декабря 1907 г. – авторская датировка.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа неразборчив. Штемпель московской экспедиции городской почты – 17.12.07. Ответом на это письмо является письмо В. Я. Брюсова от 20 декабря 1907 / 2 января 1908 г. (№ 5 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). «В письме поставлена дата 26.11.07. Но, во-первых, 30 ноября Гумилев извиняется за долгое молчание (см. № 23 наст. тома – Ред.), во-вторых, на конверте настоящего письма стоит штемпель московской почты 17-XII-1907, а в-третьих, 1-й том «Путей и перепутий», за который Гумилев благодарит Брюсова, выпущен издательством «Скорпион» в первых числах декабря 1907 г. (см.: Раннее утро. 1907. № 3. 20 ноября). Таким образом, можно считать, что в дате Гумилева описка» (ЛН. С. 459).

Стр. 3–5. – Имеется в виду книга Валерия Брюсова: Пути и перепутья. Собрание стихов. Т. 1. Юношеские стихотворения. Это – я. Третья стража. 1892–1901. М.: Скорпион, 1908. Как указано выше, книга вышла в начале декабря 1907 г. Сборник «Tertia Vigilia» (Третья стража) вошел в нее в измененном составе (который автор назвал «вторым изданием»). Стр. 8. – Ответ Брюсова последовал в письме от 20 декабря 1907 г.: «Родился я 1 декабря 1873 г.» (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Стр. 8–10. – Ср. тенденцию Брюсова находить в Гумилеве сходство с собой в молодости (см. комментарии к стр. 4–5 № 1 и стр. 12–13 № 16 наст. тома). Стр. 10–11. – Ср. в «Предисловии» Брюсова к его раннему сборнику «Chefs d’oeuvre» (М., 1895): «Chefs d’oeuvre – последняя книга моей юности; название ее имеет свою историю, но никогда оно не означало «шедевры моей поэзии», потому что в будущем я напишу гораздо более значительные вещи (в 21 год позволительно давать обещания!)...». Стр. 12. – Ср. в предыдущем письме: «я все это время сильно нервничаю» (стр. 12 № 26 наст. тома). Согласно данным А. Хейт, к декабрю 1907 г. относится новая попытка самоубийства Гумилева: «В декабре он попробовал отравиться и был найден спустя сутки в бессознательном состоянии в Булонском лесу» (Хейт. С. 30–31). Об этом же эпизоде Гумилев рассказывал А. Н. Толстому, который передает его чуть иначе (Гумилев сам очнулся, долго пролежав без сознания). Толстой также добавляет объяснение Гумилева своему поступку: «Вы спрашиваете, – зачем я хотел умереть? Я жил один, в гостинице, – привязалась мысль о смерти. Страх смерти мне был неприятен... Кроме того, здесь была одна девушка...» (Николай Гумилев в воспоминаниях современников. С. 38). Стр. 15–39. – № 89 в т. I наст. изд., автограф 1. В т. I наст. изд. (см. комментарий к № 89) была принята предложенная М. Баскером и Ш. Грэм датировка письма от 2 декабря (н. ст.) 1907 г.; такую датировку следует признать ошибочной. Приложенные к настоящему письму два ст-ния соответственно следовало бы разместить в хронологической последовательности ст-ний в т. I наст. изд. под №№ 96 и (более предположительно) 97. Стр. 40–53. – № 90 в т. I наст. изд. В стр. 9 – разночтение по сравнению с РЦ 1908 («Наш взор являл туманное ненастье...»).

28

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.

Дат.: 19 декабря 1907 г. / 1 января 1908 г. – по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Moscou. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа – 01.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты – 22.12.07.

Стр. 4–5. – См. комментарий к № 25 наст. тома. Заметка Гумилева (№ 3 в т. VII наст. изд.) была опубликована: Весы. 1907. № 11. С. 87–88. Стр. 18–32. – № 98 в т. I наст. изд., автограф.

29

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980, без стихов и рассказа (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов и рассказа), ЛН (без стихов и рассказа).

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19. В стр. 120 после «горло» ранее было: «и давить грудь». В стр. 133 вместо «пришел» ранее было «приехал». В стр. 146 после «нежным» ранее было «чарующим, как лютня менестреля». В стр. 157–158 вместо «и блестя серебром» ранее было «как бронзовые запястья любимейшей дочери арабского шейха». В стр. 161 после «тени» ранее было «похожие на огромных сонных бабочек».

Дат.: 25 декабря / 7 января 1908 г. – авторская датировка.

Письмо вложено в конверт с пометой: «Заказное. Отправитель: Н. Гумилев, Франция, Париж», адресованный: «Russie. Moscou, monsieur Valer Brussov. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». На конверте следующие пометки: «recommandèe 316», «Заказное», «Expediè par N. Goumileff, Paris, rue Bara, 1. Отправитель: Н. Гумилев, Франция, Париж». Штемпель почтового отделения Парижа – 07.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты – 29.12.07. Ответ Гумилева – наряду с письмом № 30 – на письмо Брюсова от 20 декабря 1907 / 2 января 1908 г. (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Стр. 3–4. – См. комментарий к стр. 13–14 № 21 наст. тома. Стр. 4–6 – Речь идет о статье А. Белого «Поэт мрамора и бронзы» (Раннее утро. 19 декабря 1907 (№ 27)), которую Брюсов послал Гумилеву в письме от 20 декабря 1907 г. Ее «первая часть» представляет собой выпад против эпигонов модернизма («Куда деваться от модернизма? Все стали декадентами»), модным претензиям которых Белый во «второй части» противопоставляет одинокий образ автора «Путей и перепутий», целеустремленно идущего, как все истинные поэты, «к вечным ценностям»: «Брюсов действительно нов: но как он несовременен! До какой степени стоит одиноко в толпе современных модернистов! Они заимствовали у него все, что могли заимствовать: он проанализировал стих, разложил его на составные части, вдохнул жизнь в слова, даже в знаки препинания, а они воспользовались его работой, оделись в его одеяние и все-таки ни на йоту не приблизились к Брюсову, потому что своеобразные законы брюсовского стиха только у Брюсова живут: последователи Брюсова часто слишком рахитичны, чтобы облечься в доспехи его формы. Они проваливаются в форму, как провалился бы неврастеник XX века в железном панцире средневекового рыцаря. <...> рыцарский меч, может быть, не по рукам современникам; оттого-то они поскорей стараются его прибрать в музей. Этим мечом высекает Валерий Брюсов свои образы на мраморе и на бронзе». В заключение своей статьи А. Белый с пророческим пафосом коснулся проблемы отсутствия на настоящий момент «действительных учеников» Брюсова: «Валерий Брюсов, поэт хаоса и бесформенности, закрыл свою проповедь железным щитом формы, и об этот щит бессильно разобьются модернистические волны поэтов, пока не придут к Брюсову его действительные ученики. Их еще нет, но они будут». Мотивы этой статьи Белого Гумилев использовал в своей рецензии на книгу А. Тинякова «Navis nigra»: «Александр Тиняков – ученик Брюсова, но как прав был Андрей Белый, говоря, что брюсовские доспехи раздавят хилых интеллигентов, пожелавших их надеть. Тиняков – один из раздавленных» (стр. 29–32 № 50 в т. VII наст. изд.). Стр. 6–9. – Это заявление Гумилева не соответствует действительности. «Зависимость» его от «мэтра» ощущалась «современниками» так отчетливо, что молодого царскосельского поэта прямо числили «литературным детищем Брюсова, который руководит им» (В. И. Анненский-Кривич). Рецензируя РЦ 1908 А. Левинсон отметил «огромное влияние В. Брюсова» (см.: Современный мир. 1909. № 7. С. 38–41), а С. М. Городецкий язвительно объяснил преобладание тематики «блуда» в стихах этого сборника «литературным преемством от одного из главных наших декадентов» (Утро. 29 сентября 1908. № 18). С тех пор указания на влияние Брюсова (как положительные, так и отрицательные) стали на долгое время «общим местом» критической рецепции Гумилева. Тем не менее гумилевское посвящение «моему учителю Валерию Яковлевичу Брюсову» лишь «образцовых» Ж 1910 должно быть воспринимаемо с учетом настоящего письма. Только в момент выхода третьей книги Гумилев почувствовал себя вправе публично заявить о своем «ученичестве» у «мэтра». Стр. 9–10. – Отзыв Гумилева о «молодых поэтах» «Весов» см. в № 19 наст. тома. Стр. 13–17. – К письму приложен (стр. 74–171) рассказ «Золотой рыцарь» (№ 5 в т. VI наст. изд., автограф). Брюсов не взял этот рассказ ни для «Весов», ни для «Раннего утра» и летом 1908 г., еще раз переработав его, Гумилев отдал его в «Русскую мысль», где он был напечатан в 8-й, августовской книжке (подробнее см. комментарий к № 5 в т. VI наст. изд., а также № 43 наст. тома и комментарий к нему). Стр. 18–22. – В № 31 наст. тома Гумилев сообщает, что «обещанный рассказ для “Раннего утра”» он «бросил в печь» самостоятельно (стр. 11–12). О каком замысле идет здесь речь – неизвестно. Стр. 22–23. – Имеется в виду РЦ 1908. Стр. 23–25. – Ко времени написания настоящего письма в «Раннем утре» уже было напечатано и ст-ние «Самоубийство» («Улыбнулась и вздохнула», № 76 в т. I наст. изд.; см. комментарий к № 21 наст. тома). К письму были снова приложены стихотворения «От кормы, изукрашенной красным...» (№ 83 в т. I наст. изд., автограф 1), ранее посланное в № 22 наст. тома, и «Под землей есть тайная пещера...» (№ 78 в т. I наст. изд., автограф 2), ранее посланное в № 18 наст. тома (первое было отмечено в письме Брюсова от 20 декабря 1907 г. в числе тех ст-ний ученика, которые он намеревался «отдать в то или иное издание» (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома); второе в письме Брюсова не упоминалось и могло поэтому считаться «затерянным»). Впрочем, никакого продолжения гумилевских публикаций в «Раннем утре» не последовало, и оба стихотворения впервые увидели свет в составе РЦ 1908.

30

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19.

Дат.: 9 января 1908 г. – авторская датировка.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Moscou. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа – Paris Claud Bernar 09.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты – 30.12.07. Ответ Гумилева – наряду с письмом № 29 – на письмо Брюсова от 20 декабря 1907 / 2 января 1908 г. (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Стр. 3–5. – «Это стихотворение, несколько раз упоминаемое в письмах Гумилева за этот год, было напечатано в «Весах» (1908. № 6), а потом вошло в «Жемчуга», как первое стихотворение в разделе «Жемчуг черный». И там и тут без посвящения Брюсову, которое появилось только в издании «Жемчугов» 1918 г.» (Неизд 1980. С. 172). Стр. 5–8. – О судьбе этих двух ст-ний см. комментарий к стр. 23–25 № 29 наст. тома). Стр. 8–9. – Названные ст-ния (№№ 54, 82 в т. I наст. изд.) были впервые опубликованы, соответственно, в журналах «Весна» (1908. № 2) и «Образование» (1908. № 7), причем скорее всего без посредничества Брюсова. Стр. 11. – Имеется в виду статья «Выставка нового русского искусства в Париже» (№ 3 в т. VII наст. изд.). Стр. 13–16. – Об истории с несостоявшейся публикацией в журнале «Золотое руно» см. №№ 19, 20 наст. тома и комментарии к ним. «В письме <№ 20 наст. тома> Гумилев сообщает, что в “Золотое руно” в начале сентября 1907 г. было отправлено три стихотворения. Если указание настоящего письма верно, т. е. все они включены в парижские “Романтические цветы”, то легко установить их названия. В первое издание сборника вошло 32 стихотворения. 12 из них, как видно из примечаний, были до выхода книги опубликованы в разных периодических изданиях, 16 стихотворений были посланы Брюсову для возможной передачи в “Столичное утро”, “Весы”, “Раннее утро” и другие редакции, а из четырех оставшихся – стихотворение “Одиноко-незрячее солнце...”, посланное в <№ 28>, написано было значительно позднее момента отсылки Гумилевым своих стихов в “Золотое руно”. Таким образом получается, что три стихотворения, о которых шла речь, это: 1) “На руке моей перчатка...”, 2) “Мне снилось, мы умерли оба...”, 3) “Японской артистке Садо-Якко, которую я видел в Париже”» (ЛН. С. 463). Стр. 17–18. – Как уже было указано, новеллы «Радости земной любви» на самом деле, хотя и с опозданием, «прошли» и были напечатаны в «Весах» (1908. № 4). Стр. 19–20. – См. об этом комментарии к стр. 26–31 № 14 наст. тома и комментарий к нему. Стр. 31–32. – См. стр. 18–22 № 29 и стр. 11–12 № 31 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 32–33. – Р. Д. Тименчик и Р. Л. Щербаков связывают это признание Гумилева с денежными расходами при печатании РЦ 1908 (ЛН. С. 463; ср. № 33 наст. тома).

31

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19.

Дат.: 9/22 января 1908 г. – по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Moscou. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа – Paris XIV av d’Orleans 22.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты – 12.01.08.

Стр. 4–9. – О «Путях и Перепутьях» см. № 28 наст. тома и комментарии к нему. В сознании современников имя Брюсова часто ассоциировалось с именем Пушкина, – в настоящем контексте особенно примечательны слова А. Белого в статье-рецензии на сборник «Στέφανος»: «Валерий Брюсов – первый из современных русских поэтов. Его имя можно поставить наряду только с Пушкиным, Лермонтовым, Тютчевым, Фетом, Некрасовым и Баратынским. <...> Изучение поэзии Брюсова, помимо художественного наслаждения, которое сопровождает это изучение, еще и полезно: оно открывает нам верную тропу к лучезарным высотам пушкинской цельности. И в то же время тайна Пушкина, о которой говорил нам Достоевский, разгадана Брюсовым. <...> Открывается новый ряд борений и противоречий в Пушкине, доселе неведомых нам. Пушкин оказывается не только поэтом, но и священным трагическим героем, укрывшим священство свое под ризою поэзии. Все это узнаем мы о Пушкине потому, что видим в поэзии Брюсова несомненную цельность; но от нас не укрыто в Брюсове и то, откуда получается эта цельность или, вернее, эта видимость цельности. То, что укрыл Пушкин, выдал Брюсов. Брюсов и Пушкин дополняют друг друга. И если в Брюсове мы подчас угадываем Пушкина, то в Пушкине с равным правом мы начинаем видеть ряд новых брюсовских черт» (Белый А. Венец лавровый // Золотое руно. 1906. № 5. С. 43–44). Ср. в рецензии Б. Кремнева (Г. И. Чулкова) на Ж 1910: «Валерий Брюсов <...> сумел научить своих последователей изящной точности стиля и крепкому и тугому ямбическому стиху, которому он сам учился у Пушкина и у Баратынского. Среди учеников Брюсова выделяется даровитый Н. Гумилев. Он не хуже мэтра умеет пользоваться сокровищами пушкинской речи...» (Новый журнал для всех. 1910. С. 191–192). Сходные заявления о «переломном» изменении «приемов творчества» в №№ 8, 11, 45 наст. тома. Что же касается «карамзиновского» построения фразы, то ее иронично-пародийную природу следует сопоставить с упоминанием о «стилистической патоке» «Писем русского путешественника» Н. М. Карамзина в рецензии на альманах «Северные цветы» за 1911 г. (см. стр. 25–27 № 36 в т. VII наст. изд. и комментарии к ним). Стр. 11–12. – См. стр. 18–22 № 29 и стр. 31–32 № 30 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 12–13. – О И. И. Щукине см. комментарии к стр. 28–30 № 8 и стр. 44–46 № 10 наст. тома. По сообщению Р. Д. Тименчика и Р. Л. Щербакова: «Щукин покончил с собой 4/17 января 1908 г., так как купленные им картины старых испанских мастеров оказались фальшивыми, что потрясло его морально и привело к разорению (см.: Белов Е. Самоубийство И. И. Щукина // Русское слово. 1908. № 6. 8 января)» (ЛН. С. 464). Ср. также воспоминания 3. Н. Гиппиус: «В самом начале этого года (1908) Д. С. <Мережковский> несколько раз читал отрывки из своего «Павла» у молодого мецената Щукина, который часто бывал у нас. Д. Ф<илософов> говорил иногда, что завидует ему: «простая жизнь простого человека», без запросов, довольного немногим. И нас, – от неожиданности, вероятно, – очень поразило, что он вдруг отравился цианистым калием. Да и гражданские похороны на автомобиле мы видели в первый раз. Д. Ф. был, кажется, и в крематории, что произвело на него особенно угнетающее впечатление» (Гиппиус З. Н. Дмитрий Мережковский // Живые лица. Воспоминания. Кн. 2. Тбилиси, 1991. С. 274). Стр. 14. – Поездка Гумилева в Италию в 1908 г. не состоялась. Стр. 16–28. – № 101 в т. I наст. изд., автограф 2 (в вариантах к данному ст-нию перепутана нумерация автографов 1 и 2 – см. варианты к № 101 в т. I наст. изд.). О реминисцентной перекличке стр. 19–20 с мыслями пушкинского Петра во «Вступлении» к «Медному всаднику» см. комментарий к № 101 в т. I наст. изд., ср. также вышеприведенные слова А. Белого о трагизме Пушкина. Однако «пушкинский» элемент приложенных к данному письму ст-ний, вероятно, следует прежде всего искать в новой лаконичности поэтических и словесных средств. Стр. 29–52. – № 102 в т. I наст. изд., автограф 1. Стр. 53–68. – № 103 в т. I наст. изд.

32

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19. В стр. 7 после «печатаньем и» ранее было «облож».

Дат.: 13/26 января 1908 г. – по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа – Paris 115 Soperes 26.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты – 16.01.08. Ответом на это письмо является письмо В. Я. Брюсова от 20 января / 2 февраля 1908 г. (№ 6 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Стр. 3–4. – В составе библиотеки Брюсова сохранился один экземпляр РЦ 1908 с его пометами, приведенными в комментариях ко многим из предыдущих писем (см.: Пуришева К. Библиотека Брюсова. Сообщение // Литературное наследство. Т. 27–28. М., 1937. С. 661–674 (673–674)). Стр. 11–12. – Ср. мотив «освобождения от старых приемов» в стр. 7–8 № 31 наст. тома; ср. также сходное отношение Гумилева к своей прозе в № 45 наст. тома. Стр. 12–15. – См. заявление Брюсова в ответном письме: «В «Весах» о Вашей книге буду писать непременно я» (№ 6 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Его рецензия на РЦ 1908 появилась в № 3 «Весов» за 1908 г. (в статье под общим названием «Дебютанты», где также разбирались «Смешная любовь» П. Потемкина, «Молодость» Вл. Ходасевича, «Зажженные бездны» Г. Новицкого и – более коротко – сборники Л. Зарянского и Alexander’а [А. Я. Брюсова, брата рецензента]). Рецензия на РЦ 1908 позднее вошла в сборник критических статей Брюсова «Далекие и близкие» (М.: Скорпион, 1912). Отвечая на просьбу «ученика», Брюсов, в частности, писал: «Лучше удается Н. Гумилеву лирика «объективная», где сам поэт исчезает за нарисованными им образами, где больше дано глазу, чем слуху. В стихах же, где надо передать внутренние переживания музыкой стиха и очарованием слов, Н. Гумилеву часто не достает силы непосредственного внушения» (Весы. 1908. № 3. С. 77–78). Стр. 18–20. – В письме от 20 декабря 1907 г. Брюсов послал Гумилеву номер «Раннего утра» с рецензией А. Белого на «Пути и перепутья»; однако через неделю после настоящего письма, в письме от 20 января 1908 г., он сообщил, что «“Раннее утро” для нас закрылось, ибо в нем изменилась редакция» (см. №№ 5 и 6 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома, и также № 29 наст. тома).

33

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19.

Дат.: 24 января / 6 февраля 1908 г. – по датировке письма № 34, в котором данное письмо упоминается как «вчерашнее».

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Moscou. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа – Paris Depart 07.02.08. Штемпель московской экспедиции городской почты – 28.01.08. По всей вероятности, письмо было отправлено утром 7 января (н. ст.), до получения ответа В. Я. Брюсова на письмо № 32 (см. № 6 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома и комментарии к нему). Это подтверждает и время получения на московском штемпеле – 2 часа. Письмо № 34 пришло в Москву в тот же день, но в 9 часов.

Стр. 4. – Возможно, Гумилев имеет в виду ожидание «внешнего толчка», стимулирующего его поэтическое вдохновение (см. №№ 32 и 34 наст. тома) (см.: ЛН. С. 467). Стр. 5–6. – Согласно сообщению П. Н. Лукницкого (основанному, по-видимому, на данном письме, а также на личных свидетельствах А. Ахматовой и М. В. Фармаковского): «В декабре <1907 года> Андрей Андреевич Горенко уехал в Россию. Уехал в Россию Мст<ислав> Фармаковский. С их отъездом в Париже у Гумилева не осталось русских знакомых, интересующихся поэзией» (Труды и дни. С. 176). К своей заметке Лукницкий также сделал следующее примечание: «Н. Г. в Севастополе (подразумевается – летом 1907 г.: см. № 14 наст. тома – Ред.) уговаривал Андрея Андреевича Горенко приехать учиться в Париж, утверждал, что тех денег, какими Андрей Андреевич Горенко может располагать, будет достаточно для жизни и учения в Париже. Андрей Андреевич Горенко, следуя совету Н. Г., переехал в Париж. Здесь выяснилось, однако, что средств для жизни в Париже у него недостаточно, и в декабре 1907 г. он вернулся в Россию» (Там же). Ср. письмо А. Ахматовой С. В. фон Штейну (сентябрь 1907 г.): «Андрей с 5 сентября в Париже, в Сорбонне» (Новый мир. С. 206)). Однако следует также иметь в виду, что известный портрет Гумилева М. В. Фармаковского датирован «Paris 1908» (см. комментарий к № 11 наст. тома), так что отъезд Фармаковского, очевидно, пришелся на канун написания данного письма. Мотив «отсутствия компетентных слушателей» присутствует в №№ 2, 3, 17 наст. тома. Стр. 10–12. – Гумилев должен был получить гонорар за три стихотворения (см. комментарий к № 21 наст. тома); ср. письмо № 30, в котором Гумилев просит пересылать гонорары «только начиная с 20 р. (50 fr.)», и № 17 (письмо от 10/23 сентября 1907 г.), в котором он еще мог попросить присылки книг вместо гонорара. По сведениям П. Н. Лукницкого: «Во время жизни в Париже у Н. Г. неоднократно бывали периоды острого безденежья и полуголодного существования. Были случаи, когда в течение нескольких дней Н. Г. питался только каштанами» (Труды и дни. С. 180). Стр. 12–15. – В то время в распоряжении Брюсова было только два гумилевских рассказа: «Радости земной любви» и «Золотой рыцарь» (см. №№ 23 и 29 наст. тома). Стр. 20–60. – № 104 в т. I наст. изд., автограф. Ср. в «пушкинском контексте» № 31 наст. тома слова Алеко о кровавой мести в «Цыганах»: «И долго мне его паденья / Смешон и сладок был бы гул» со стр. 51–52.

34

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф – РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19. В стр. 23 после «писать и» ранее было «как».

Дат.: 25 января / 7 февраля 1908 г. – по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Москва. Moscou. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа – Paris 25 R. Danton 07.02.08. Штемпель московской экспедиции городской почты – 28.01.08. Ответ на письмо Брюсова от 20 января / 2 февраля 1908 г. (№ 6 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Стр. 3–4. – Под «печальным» известием разумеется сообщение Брюсова о кончине отца (см. № 6 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Яков Кузьмич Брюсов скончался 7 января 1908 г. Стр. 5–6. – Присылка РЦ 1908 с «указаниями» «мэтра», по-видимому, не состоялась: в июне 1908 г. Гумилев все еще ждал присылки искомого «тома» (см. № 43 наст. тома). О рецензии Брюсова на РЦ 1908 см. комментарии к стр. 12–15 № 32 и стр. 8–10, 10–11 № 39 наст. тома. Стр. 6–8. – См. стр. 6–9 № 29 наст. тома и комментарий к ним. Стр. 9–13. – Гюстав Моро (Moreau, 1826–1898) – французский живописец-символист. В своих записных книжках Моро охарактеризовал свое стремление к «бесконечному в искусстве»: «Одно для меня берет верх над всем остальным – пылкое влечение и величайшее рвение к абстракции. Выражение человеческих чувств, людских страстей меня, безусловно, живо интересует, но я менее склонен выражать эти движения души и духа, чем делать зримыми, так сказать, те вспышки внутреннего прозрения, которые мы не умеем к чему-либо отнести, но в кажущейся незначительности которых содержится нечто божественное, которые, передаваемые чудесными эффектами чистой пластики, раскрывают горизонты магические, я бы даже сказал – неизреченно-величественные» (цит. по: Lacambre G. Gustave Moreau: Between Epic and Dream. Chicago, 1999. P. 2–3). Значительная коллекция произведений Моро, включающая знаменитую акварель «Видение», входила тогда в постоянную экспозицию Люксембургского музея (Там же. С. 167, 297; об этом парижском музее см. комментарий к стр. 17–22 № 19 наст. тома). Гумилев посещал и «Музей Гюстава Моро», учрежденный по воле художника в его парижском доме (Rue de la Rochefoucauld, 14, близ Монмартра) в начале 1903 г. Можно предполагать, что Гумилев не только «насмотрелся» картин Моро, но и «начитался» о них в романе Г.-К. Гюисманса «Наоборот» (À Rebours (1884); о значении, которое Гумилев придавал этой вещи, см. комментарий к стр. 39–40 № 20 в т. VII наст. изд.). Герой романа Дез Эссент выделял Гюстава Моро «среди всех остальных» художников, ибо его талант приводил Дез Эссента в «особенное, восторженное» состояние. Первая часть пятой главы романа представляет собой замечательный словесный эскиз о двух «Саломеях» Моро (как будто бы приобретенных Дэз Эссентом) и о воздействии их на зрителя (ср. рассуждения Гумилева о желаемых эффектах при воздействии произведений искусства в стр. 19–21 № 12 наст. тома; уместно добавить, что вторая часть этой главы «À Rebours» посвящена другому художнику, упомянутому в парижской переписке Гумилева, – Огюсту Родену). Моро, по-видимому, оказал существенное влияние на творческое воображение ценимого Гумилевым поэта-парнасца Ж.-М. де Эредиа и, возможно, на баллады Брюсова. Некоторые точки соприкосновения с произведениями Моро в творчестве Гумилева предварительно отмечены в т. VI наст. изд. (см. комментарий к стр. 131 № 9, к стр. 159–164 № 15).

Второй «источник влияния» на «теоретика»-Гумилева – Стефан Малларме (Mallarmé, 1842–1898) упомянут в первом печатном отзыве Гумилева о творчестве Брюсова, появившемся через четыре месяца после этого письма (см. № 6 в т. VII наст. изд. и комментарий к нему). Гумилев указывал на прямую, преемственную связь брюсовского творчества с «мечтой» идеолога французского символизма. В данном контексте уместно привести заметку о Малларме самого Брюсова: «Малларме порвал с традициями «Парнаса» и создал свою теорию искусства. В поэзии он отказался от описания и повествования и сознательно поставил на первое место – символ. Стремясь дать читателю «радость угадывания», Малларме стал почти исключительно пользоваться сравнениями, аналогиями и намеками. В речи он старался отбрасывать все несущественное: второстепенные мысли, второстепенные слова, не считаясь с правилами обычного синтаксиса. Благодаря этому последние произведения Малларме крайне трудны для понимания» (Брюсов В. Я. Полное собрание сочинений и переводов. СПб., 1913–1914. Т. XXI. С. 258; цит. по: ЛН. С. 468). Так же как и Моро, Малларме на протяжении всего творческого пути неоднократно возвращался к теме Саломеи (о значении этого мотива для Гумилева как раз в те месяцы см. комментарий к стр. 131 № 9, к стр. 112–120 № 11 в т. VI наст. изд.): однако, несмотря на настоящее письмо, прямое влияние Малларме на творчество Гумилева еле заметно (об одной возможной реминисцентной перекличке см. комментарий к стр. 1 № 55 в т. II наст. изд.). Страстным поклонником Малларме был друживший с Гумилевым Н. Деникер (см. комментарий к стр. 5 № 5 наст. тома), а Р. Гиль работал над статьей о Малларме для «Весов» как раз в то время, когда Гумилев бывал на его журфиксах (см.: Гиль Р. Стефан Малларме как человек // Весы. 1908. № 4. С. 65–73).

О «парнасцах» и «оккультистах» см., соответственно, №№ 22, 45 и №№ 7, 12 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 14–16. – Бумага ingres – декоративная бумага, содержащая хлопчатобумажные волокна, с ребристым тиснением; иногда используется для изящных книжных изданий, но чаще применяется художниками – для рисования, акварели. В выборе Гумилевым такой бумаги (несмотря на очевидную ограниченность средств) можно, пожалуй, усмотреть специфическую черту «декадентского эстетства» (ср., опять-таки, Дез Эссента Гюисманса, который заказывает у типографов-специалистов уникальные издания своих излюбленных книг, которые набираются редкими, старинными шрифтами на разного рода специально изготавливаемой для него роскошной бумаге (верже и т. п.) (Гюсманс Г.-К. «Наоборот». Гл. 12). Стр. 21–22. – Ст-ние «Маскарад» (№ 62 в т. I наст. изд.) было опубликовано в «Весах» (1907. № 7) с посвящением «Баронессе де Орвиц-Занетти», а РЦ 1908 «в общем» посвящались «Анне Андреевне Горенко» (см. также недатированную надпись – «частное посвящение» Гумилева на личном экземпляре Ахматовой: «Моей прелестной царице и невесте как предсвадебный подарок предлагаю эту книгу. Н. Гумилев» («Моей прелестной царице...». Пометы А. А. Ахматовой на книгах Н. С. Гумилева / Публ. И. П. Сиротинской // Встречи с прошлым. Вып. 8. М., 1996. С. 310)). О посвящении «Маскарада» («Царицы Содома») см. запись А. Ахматовой: «Книга «Ром<антические> цветы» 1908 <г.> целиком обращена ко мне. Когда Брюсов спросил, почему там нет «Маскарада», Г<умилев> ответил: «Потому что посвящ<ение> противоречит общему посвящению книги». Об этот ужас, «больной кошмар», разбиваются все надежды» (Записные книжки Анны Ахматовой (1958–1966). Москва; Torino, 1996. С. 360). О баронессе де Орвиц-Занетти см. запись П. Н. Лукницкого: «Когда Н. С. получил в Париже в 6 году от АА письмо, он в ответе своем написал, что он «так обрадовался, что сразу 2 романа бросил...». АА смеется. «А третий?» – с Орвиц-Занетти. Роман, кажется, как раз на это время приходится» (Лукницкий П. Н. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. Т. 1. 1924–1925 гг. Paris, 1991. С. 182). Судя по дате стихотворения (см. № 16 наст. тома), «роман» был немножко позже, чем предполагала Ахматова. По всей видимости, она была права, считая, что роман был недолговечным; но о баронессе де Орвиц-Занетти нам ничего неизвестно. Стр. 26–29. – Гумилев переиначивает слова из письма Брюсова (№ 6 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома): «Может быть, конквистадоры Вашей души еще не завоевали стран и городов, но теперь они вооружены для завоевания». Стр. 36–38. – В № 11 «Весов» за 1907 г. вошла глава IX «Огненного Ангела» («Как мы прожили декабрь и праздник Рождества Христова»). Стр. 40–68. – № 105 в т. I наст. изд. Стр. 69–88. – № 106 в т. I наст. изд., автограф 1.