Текст книги "Разговор с незнакомкой"
Автор книги: Николай Иванов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)
Яркая вспышка на мгновение ослепила всех. Вера закрыла глаза, ей показалось, что из-под ног уходит пол. Какая-то сила сорвала ее со скамейки, что-то навалилось на нее тяжелое и повлекло по скользкому стылому дну кузова.
Очнувшись, она увидела над головой черное дымное небо. Взрывной волной сорвало верх машины. Рядом с ней барахтались, пытаясь подняться, люди. Несколько человек выбросило из машины, остальные сами стали скатываться вниз, на дорогу.
– Коля, Коля! – позвала Вера, приходя в себя. Мальчик не отзывался. Тогда она, не обращая внимания на преградившего ей дорогу охранника-немца, прыгнула вниз. Немец успел схватить ее за полу расстегнувшейся телогрейки, и она, падая, больно ушибла ногу.
Коля лежал на снегу, возле ската машины. Рядом опрокинулся навзничь один из охранников. Согнутые в коленях ноги его мелко дрожали.
– Коля, вставай! Коля… – Вера тормошила мальчика за плечо, он не шевелился. Потом она перевернула его, он наконец приподнял голову. Вера, подхватив его под мышки, оттащила от машины.
– Тошнит меня что-то… – часто дыша, пожаловался мальчик.
– Пройдет, Коля. Скорей… вставай, милый…
Мальчик встал на колени, потом поднялся, шатаясь.
Позади, треща, горели машины. Слышались крики, выстрелы.
Вера, крепко взяв Колю под руку, потащила его к лесу.
Сбоку ударила автоматная очередь. Бежавший недалеко от них мужчина упал. Вера потянула мальчика в снег. Они замерли на минуту, потом осторожно поползли по мягкому сырому снегу, розовому от полыхавшего позади зарева.
Когда удалось втащить мальчика в лес, Вера прислонилась на мгновение к заледеневшей шершавой коре березы, стараясь унять сердце.
Сгущались ранние сумерки. За деревьями все еще полыхало и рвалось, подымая в небо высокие огненные столбы.
– Ох и плывет все вокруг, Веруша! – Коля присел под березкой, закрыв лицо руками.
– Это пройдет, – повторила Вера. – Контузило тебя слегка, малыш.
Она опустилась возле него, пригоршней снега растерла ему лицо.
– До свадьбы заживет, – улыбнулась сквозь слезы Вера. – Считай, что это твое боевое крещение.
Когда стемнело совсем, они были уже далеко в глубине рощи. Над головами снова смыкались верхушки деревьев. Мерцали звезды.
Дойдя до опушки, они остановились передохнуть.
– Ну вот, Коля, теперь главное – двигаться, замерзнем. Есть хочешь?
– Не-а… холодно только.
– Ну-ка, шире шаг. Догоняй! – Вера устремилась вперед, хотя от пережитого, от быстрой ходьбы сердце ее готово было вырваться из груди.
Когда выбрались из рощи, они потеряли счет времени. Им удалось благополучно пробраться через немецкий передний край. В одном месте, правда, они едва не натолкнулись на блиндаж. Однако вовремя заметив ход сообщения, обошли его, сильно уклонившись в сторону.
Худшее началось чуть позднее. Над нейтральной полосой, почти не затухая, висели гирлянды ракет. Им удалось проползти не более ста метров, когда позади гулко застучал пулемет. И трудно было понять, заметили ли их, или из блиндажа били так, для профилактики, но пули, рыхля снег, ложились в нескольких метрах от распластанных на снегу разведчиков. Время от времени раздавались короткие пулеметные очереди и с нашей стороны. Сзади стрельба не прекращалась вовсе.
На рассвете боевое охранение заметило на снегу, в метрах ста от наших окопов, две неподвижные темные фигуры. Лежащие на снегу не подавали каких-либо признаков жизни. Двое бойцов поползли навстречу им.
Через полчаса Коля и Вера были доставлены в штаб дивизии. Вера обморозила ноги, Коля – левую руку и уши. В штабе бойцы передали их начальнику разведки дивизии майору Мартынову.
– Срочно в медсанбат! – распорядился он. – Все остальное – потом.
Когда от штаба отъехала санитарная машина, майор Мартынов, вздохнув, сказал:
– А мы-то ждали их лишь сегодня к ночи…
Через два дня, когда разведчики навестили Колю и Веру, майор Мартынов достал из кармана две сверкающие медали «За отвагу».
– Это вам за выполнение важного боевого задания, – сказал он, опускаясь на кровать рядом с Колей.
– Служим Советскому Союзу! – негромко, но дружно ответили юные разведчики.
А ВПЕРЕДИ – РАЗВЕДКА…
В один из осенних непогожих дней я приехал в Ленинград. Встретился с Андреем Васильевичем Ротгольцем. Почти весь день мы бродили по влажным скользким улицам, по набережной. А он все рассказывал, рассказывал… Над Невой стлался сизовато-дымчатый сумрак, течением несло густую серую кашу льда.
– Кажется, это называется шуга, Андрей Васильевич?
– Да нет… Вероятно, везде по-разному. А в общем-то сало. Сало плывет по реке…
Мы постояли у парапета, глядя вниз, на воду.
– Вот почти так же было и тогда на Днепре. Осенью сорок третьего… К концу сентября к Днепру начали выходить войска Воронежского фронта. И одними из первых – его передовые части – Триста девятая стрелковая дивизия, наша Двести тридцать седьмая, Сорок вторая и другие. Немцы, оторвавшись от наших войск, переправились через Днепр. Все мосты и переправы, конечно, были уничтожены. А правый берег усиленно укреплялся. Немецкое командование подтягивало туда все новые и новые дивизии с других участков фронта. И с каждым днем, часом усложнялась наша задача. Хотя она и без того была нелегкой. Правый берег, в отличие от левого, был высоким, крутым, обрывистым, очень удобным для обороны, для расположения огневых точек и для наблюдения за водным пространством. Были трудности, правда, и другого плана. В стремительном ударе, освобождая Левобережную Украину, войска Воронежского фронта вышли к Днепру на десять дней раньше предусмотренного срока. А тылы – намного отстали. Не хватало боеприпасов, не было средств для форсирования такой могучей водной преграды, как Днепр. Но подразделения трудно было остановить. Настроение у солдат было приподнятое, окрыленные успехами в боях за освобождение Левобережной Украины, они рвались в бой. Могучим символом стал призыв: «Даешь Днепр!»
– Андрей Васильевич, это ведь тогда был издан приказ Верховного Главнокомандующего?
– Совершенно верно, согласно приказу Ставки Верховного Главнокомандующего, те, кто первыми форсируют крупные реки, должны были представляться к званию Героя Советского Союза. Безусловно, и это вызвало огромный подъем в войсках.
– А в каком месте ваша дивизия форсировала Днепр?
– Возле населенных пунктов Гребени и Юшки – чуть западнее Ржищева. Первыми вышли к Днепру разведчики…
Они подкатили к берегу на трофейном бронетранспортере. День был на исходе, тусклое осеннее солнце медленно исчезало за горизонтом. Широко, насколько хватало взгляда, перед разведчиками простерлась излучина Днепра. С того берега время от времени били орудия, но огонь был неприцельным и снаряды ложились где-то далеко позади разведчиков.
Спустившись к воде, они на какое-то время оторопели: красив был Днепр, в величавом спокойствии несущий свои волны.
Лейтенант Найденов, сбросив плащ-палатку, не засучивая рукава, погрузил руки в воду. Потом набрал воды в крупные свои узловатые ладони, подержал перед собой пригоршню, будто не веря, сон это или явь, и плеснул в лицо. Рядом присели, склонившись над водой, бойцы его взвода. И каждый, думая о своем, не решался нарушить значительность этой тихой минуты. А рядом уткнулись стволами в воду искореженные взорванные орудия, вросли в песок перевернутые вверх колесами повозки, поодаль от воды стояли, прижавшись друг к другу, несколько нетронутых грузовых машин «фомаг».
Лейтенант поднялся, взглянул на разведчиков. Те смотрели на него молча, выжидающе. Лейтенант улыбнулся.
– Ну, что приуныли, братва? Славутич перед вами, древняя русская река!
– Да мы ничего, командир, – вздохнув, проговорил сержант Василий Малин. – Оно, конечно… долго шли. Да пришли все же…
– Зачем неправду говоришь, слушай, – хлопнул Малина по плечу сержант Джавахишвили. – Какой долго, какой долго, кацо! Последние дни пятьдесят – шестьдесят километров в сутки делали, как горный скакун летели!
Разведчики рассмеялись.
– Ну, что делать будем?.. – Лейтенант присел на колесо с новой рифленой поверхностью шины, щелкнул портсигаром. – Своих подождем или попробуем сунуться туда? – он кивнул в сторону противоположного берега, высоко вздымавшегося над гладью воды.
– Так ведь туда не поплывешь саженками, товарищ лейтенант, – усмехнулся сержант Власов, доставая кисет.
– Не поплывешь.
– И на своих двоих не перейдешь.
– То-то и оно, – согласился с Власовым рядовой Козленко.
– Но вы ведь не просто солдаты – разведка…
– Верно говорит лейтенант, – глубоко затянувшись дымом, сказал Василий Малин. – Плавсредства готовить надо, вон сколько всего кругом навалено.
– Позаботилась о нас немчура, ничего не скажешь. Грузовики-то – новехонькие, не успели, видно, прихватить…
– Вот и разберем кузова-то, да бревна вон пойдут на связку, глядишь, и телеги пригодятся, – рассуждал сержант Власов.
– Без пилы не обойтись, – усомнился рядовой Козленко.
– Это верно, – лейтенант поднялся, – придется сгонять в деревню за инструментом. Снарядим туда Джавахишвили и Козленко, но и сами времени терять не будем. Дотемна надо все успеть…
Вскоре закипела работа. Собрали по берегу несколько бревен, приволокли телеграфный столб, невесть как оказавшийся возле воды, мотки проволоки.
Когда начали разбирать немецкие автомашины, Василий Малин, вдруг стукнув со всего размаха сапогом по тугому скату, радостно воскликнул:
– Хлопцы, а это чем вам не понтон!
– Ну, Малин, молодец, – похвалил лейтенант. – Считай, что медаль заработал. Что значит – солдатская смекалка!
Вагами завалили машину набок и, сняв колеса, что называется, «разули» их, освободили резиновые камеры. Связали пять накачанных воздухом камер воедино – получился прекрасный плот. Через некоторое время был готов и второй плот, сооруженный из бревен и досок. Бойцы, ходившие за инструментом в деревню Гребени, привели с собой местного жителя, деда Тараса, который, вороша свою кудлатую бороду, долго рассматривал разведчиков, ощупывал их плащ-палатки.
– Да, хлопчики, гарнесеньки мои, неуж дожил… – приговаривал дед, обходя и трогая каждого.
– Ну, дедуля, теперь помогай нам, подсказывай, где лучше переходить Днипро, – обратился к нему лейтенант Найденов.
– Чичас… – оживился дед. – Это – сей момент.
Старик оказался практиком и помог не только советом, но и делом. Отойдя около ста метров от того места, где обосновались разведчики, дед отмерил от куста прибрежного лозняка шагами какие-то одному ему ведомые расстояния и торжественно объявил:
– Ось, туточки!
Через несколько минут разведчики вытащили из воды большую затопленную лодку.
– Ну, дед, ну молодец! От лица службы объявляю тебе благодарность. – Лейтенант расцеловал старика и, достав свою полевую сумку, записал его фамилию. А старик, глядя, как бойцы шпаклюют днище его лодки, моргал слезящимися глазами и все теребил, теребил свою бороду. Потом медленно побрел в сторону деревни.
С правого берега доносились по-прежнему ленивые беспорядочные залпы.
– Воздух! – закричал вдруг, прыгая из кузова немецкого грузовика, старший сержант Романенко.
Низко, почти на бреющем полете шел на них маленький, похожий на стрекозу, самолет.
– Ложись! – приказал лейтенант Найденов.
Разведчики, кто где был, рухнули на песок. Раздались взрывы.
– То ж итальянец, разведчик, зараза-макаронник, – выругался ефрейтор Бойко. – Ну трещит – что наш кукурузник!
– Точно, итальянец, – подтвердил Василий Малин. – Под ногами у него ящик с ручными гранатами, вот он и побрасывает их играючи.
Самолет, развернувшись, пошел на второй круг. Взрывы раздались совсем рядом, возле уже готового плота.
– Ах ты шайтан двурогий! – не выдержал сержант Джавахишвили и выпустил по низко летящему самолету длинную очередь из автомата.
– Отставить! Не достанешь из ППШ все равно, – сплевывая песок, сказал лейтенант.
Самолет, набрав высоту, скрылся за горизонтом.
– Ваня… Ванюшк, ты что? Вставай… – тормошил уткнувшегося в песок разведчика Дурасова старший сержант Романенко.
Дурасов поднялся.
– Оглушил маленько, – сказал он, потряхивая головой. – Навроде как и царапнуло.
По шее Дурасова спускалась тонкая струйка крови. Сержант Малин достал индивидуальный пакет и вдруг вскрикнул:
– Ах, макаронник ты, макаронник, проклятый, две камеры прошпандорил!
Пришлось отвязывать от плота-понтона две пробитые осколками камеры. Оставили три неповрежденных и укрепили их сверху досками и фанерой.
Когда стемнело, переправочные средства были готовы. Разведчики собрались в кучку перекурить. И в это время донесся из-за прибрежных деревьев приближающийся гул двигателей.
– Кто-то догоняет нас, – сказал лейтенант, подымаясь. И добавил, шутя: – Будем посмотреть…
– Ну что, мужики, надо насчет весел сообразить, – спохватился Василий Малин, когда лейтенант с двумя бойцами пошел навстречу подъезжавшим машинам.
Собрали оставшиеся доски, отыскали даже два шеста и сломанное весло.
– Все это муть, – определил Козленко, – лучшая надежда – на шанцевый инструмент, уж поверьте мне – опыт есть… – И он достал из-под плащ-палатки саперную лопатку с аккуратным, отглянцованным ладонями черенком.
Довольно скоро вернулся лейтенант.
– Это истребительный дивизион, – сообщил он. – Павлущенко Дмитрий, командир их, обещал поддержать огнем… Сигнал – красная ракета. Теперь дальше… Малин, – обратился он к сержанту, – надо поделиться на три группы. С тобой на плоту будут переправляться сержант Власов, рядовые Козленко и Бондарь. Со мной в лодке – рядовые Кирсанов, Дурасов и Артищев, мы же прихватим ручной пулемет. А на понтоне пойдут старший сержант Давыдков, сержант Джавахишвили, старший сержант Романенко и ефрейтор Бойко. Вопросы – предложения?
– Все в норме, командир, – подытожил Василий Малин.
– Последуем совету деда Тараса, – продолжал лейтенант. – Сначала идем против течения, а на уровне деревни поворачиваем к тому берегу. В этом районе берег более пологий, болотистый и топкий, огневые точки оборудовать труднее. Начало операции – двадцать четыре ноль-ноль.
Ровно в полночь они оттолкнулись от берега. Лодка пошла по воде хорошо, разведчики сразу набрали темп, хотя и прав оказался Козленко: ни доски, ни шесты не пригодились, гребли в основном саперными лопатками. Справа, несколько отставая, тянулся за лодкой плот.
– Что, братцы, тяжело грести? – чуть притормаживая, негромко спросил с лодки лейтенант.
– Порядок, командир, плывем, – ответил сержант Малин.
Но не успел он проговорить это, как в темноте что-то с силой ударилось в плот. В то же мгновение Козленко и Бондарь оказались в ледяной днепровской воде. У Малина течением вырвало из рук лопатку. Потеряв равновесие и упав на колени, он увидел, как, скрежеща и обдирая бок плота, их обходила тяжелая связка бревен. Козленко и Бондарь, взобравшись на плот, дрожали от холода.
– Р-ракетница, товарищ сержант, утопла, – доложил Козленко.
– Лейтенанту будешь докладывать, – сердито сплюнув в воду, ответил Малин.
Хуже всего пришлось группе Давыденкова на импровизированном передвижном понтоне. Над рекой повисло несколько осветительных ракет, и с лодки увидели, что понтон уносит течением в сторону.
Через полчаса две группы разведчиков причалили к правому берегу Днепра. Вытащили на берег плот и лодку.
– Подождем ребят, – распорядился лейтенант Найденов.
Вокруг была тишина. Лишь над водой, разбрызгивая фонтаны огненных капель, потрескивали ракеты. Группа Давыдкова не появлялась.
– Пошли, – тихо сказал лейтенант, поправляя на шее ремень автомата. – Рядовой Дурасов останется возле лодки и плота…
И семь человек ушли в темноту. Они двинулись вдоль песчаной отмели, перешагивая через выброшенные водой коряги и бревна. Впереди и справа их черной стеной подымались кручи высоких днепровских утесов.
Малин и Кирсанов, оторвавшись от группы, стали подниматься вверх. Группа замедлила шаг, затем остановилась, поджидая их.
Вскоре вернулся рядовой Кирсанов.
– Товарищ лейтенант, спокойно… – сообщил он, часто дыша после крутого спуска.
– Ну, что же, братцы, попробуем закрепиться там, – лейтенант кивнул на обрыв.
Рассредоточившись, разведчики медленно и бесшумно стали подниматься вверх.
Когда до верхней кромки обрыва оставалось десятка два метров, в стороне от них, слева, резкой тяжелой трелью ударила пулеметная очередь. Разведчики залегли.
Немецкий пулемет бил по группе сержанта Давыденкова. Отнесенные течением на полкилометра в сторону, разведчики пристали к берегу и, выбравшись на песок, устремились к предполагаемому месту общей высадки. В это время с высокого берега ударили пулеметы.
– Заметили… – вздохнул Давыдков. Над головами разведчиков вспыхнул целый каскад осветительных ракет.
– Ай как нехорошо, слушай, кацо, получается, – сержант Джавахишвили схватил за руку Давыдкова и показал на обрыв: – Бегом туда надо!
Через минуту разведчики оказались в «мертвой зоне». А пулеметы все стучали, захлебываясь, поливая раскаленным свинцом холодную гладь Днепра.
– Молодец, Резо. Вовремя сообразил. Теперь скорее к своим…
Скользя по намытому водой галечнику, они пошли, почти прижимаясь к каменистой стене обрыва.
…Обдирая об известняк колени и руки, разведчики карабкались вверх за лейтенантом Найденовым. Пулеметы били совсем близко. С воем пронеслось над головой несколько мин. Взрывы раздались где-то далеко, за стремниной реки.
Обламывая кромку обрыва, первым вывалился наверх сержант Малин, за ним – лейтенант.
– Ты смотри – огороды, – удивился Василий Малин, отползая от обрыва. – Ботва кругом, подсолнухи…
– Впереди темнеет что-то. Похоже вроде на сарай, – сказал лейтенант, когда все были наверху. – Малин, давай туда со своими, а мы зайдем справа.
А в это время на левом берегу ждали красной ракеты. Командир отдельного истребительного противотанкового дивизиона капитан Павлущенко, нервничая и беспрестанно куря, всматривался в темное, сливающееся с землей пространство реки.
– Эх, лейтенант, горячая голова, – проговорил он, прищурившись. – Не утерпел, поспешил, вот и накрыли небось.
– Ну мы и жахнем поутру, товарищ капитан! – восторженно воскликнул молоденький боец, кутаясь в шинель.
– Жахнуть можно, да с умом надо… – Капитан загасил цигарку о кромку окопа.
Вокруг сосредоточенно молчали бойцы, всматриваясь в густую черную даль. Никому не спалось.
…Разведчики окопались в небольшом, крытом соломой овине. Дверь была сорвана. У входа, как из амбразуры, выставили пулемет.
– Разведать бы, что там такое подальше, – сказал лейтенант. – Темень, хоть глаз коли!.. И они светить перестали, – ракетчики, что ли, уснули… Ладно, подождем до рассвета.
Со стороны берега послышался шум шагов, топот.
Лейтенант пододвинул автомат.
– То ж Дурасов, товарищ лейтенант, – определил Малин, – я его за версту узнаю: как медведь косолапит…
Лейтенант негромко свистнул. Подбежал запыхавшийся Дурасов.
– А потише нельзя? – строго спросил лейтенант.
– Товарищ лейтенант, идут! Много, аж камни до воды от обрыва летят…
– Малин, быстро со своими на берег! Действовать – по обстановке. Дурасов остается.
Разведчики, бесшумно ступая по вязкой, перепаханной земле, ушли к обрыву. Все стихло.
Сержант Власов высвободил из-под плащ-палатки гранаты, положил их возле себя. Лейтенант тыльной стороной ладони отер влажный лоб.
– Ну, что они там?..
С обрыва внезапно послышался свист. Лейтенант ответил.
– Свои, свои, командир! – обрадованно сообщил подоспевший Малин. – Ребята подошли с Давыдковым. Обстреляли их крепко, но вроде все целы…
Подтянулась отставшая группа. Бойцы были возбуждены, будто разлука была не на час, а по меньшей мере на месяц.
– Так, ну – добро! – Лейтенант удовлетворенно пожал руку Давыденкова. – Занимай оборону, братцы. Утро вечера мудренее, но дремать не придется.
Потянулись томительные предрассветные часы. И с каждым часом росло напряжение. Гулкая ночная тишина действовала на нервы, давила на уши. С реки сквозило влажным холодным ветром. Притихшие бойцы чутко прислушивались к тишине, стараясь не пропустить ни одного звука.
Тишина взорвалась с первыми лучами солнца. Скорее всего, немцы догадались об их местонахождении. Минометный огонь был настолько частым, что над головами висел, не стихая, сплошной, раздирающий душу вой. Однако мины, не причиняя вреда разведчикам, перелетали огороды и попадали в Днепр.
Лейтенант Найденов наблюдал за противником в бинокль.
– Из-за большого белого дома садит, – сказал он, передавая Малину бинокль. – Во-он, видишь, рядом с домом мазанка.
– Верно определили, – согласился Малин. – Пару снарядов бы туда…
– Танки, товарищ лейтенант! – вскрикнул рядовой Козленко.
– Не танки, а самоходки, – поправил сержант Власов, – «фердинанд» называется.
Из-за крайнего дома выплыли два «фердинанда», но, пройдя несколько десятков метров, как по команде остановились.
– Все понятно, – заметил Власов. – Дальше боятся.
Но «фердинанды» не шутили. Стволы обоих самоходных орудий почти синхронно изрыгнули пламя, и стены ветхого помещения задрожали. Недалеко от входа взрывом подняло вверх фонтан земли.
– Будем отходить, – коротко сказал лейтенант.
Через несколько минут разведчики вновь оказались в «мертвой зоне», защищенные крутым откосом обрыва. По-прежнему над их головами с воем и визгом проносились мины, далеко впереди, где-то уже за фарватером реки, ложились снаряды.
– А лодка-то наша плакала, – нарушил молчание Власов.
Все посмотрели на берег. Там возле воды валялся перевернутый, выброшенный взрывной волной на берег плот. Лодка же была разбита осколками в щепки.
– Дай-ка бинокль, командир, – попросил Василий Малин.
– Идут, ей-ей, идут! – воскликнул он, не отнимая окуляров от глаз.
И вскоре каждый из разведчиков мог увидеть лодки, выходившие на стремнину широкого Днепра. Не обращая внимания на взрывы мин и снарядов, поднимавшие ввысь гигантские столбы воды, лодки шли к правому берегу. Лодки приближались, лавируя между поднятых взрывами волн. И, точно аккомпанируя этой стихии, разыгравшемуся волновороту, из-за спин гребцов, с левого берега, дружно ударили «катюши».
Мы подходили к Летнему саду. Зажглись ранние ленинградские фонари. И в их голубовато-сумрачном свете причудливыми алмазными дугами сверкали мокрые изогнутые ветви деревьев.
– Андрей Васильевич, а что за подразделение форсировало Днепр после разведчиков?
– Это была рота восемьсот тридцать пятого стрелкового полка. Ее-то и встретили наши разведчики. В тот же день они смогли основательно укрепиться на правом берегу. Ну, а потом им сам черт не был страшен. Остается добавить, что ни один из разведчиков взвода лейтенанта Найденова не был обойден или забыт. Высоко оценив мужество, проявленное при форсировании Днепра, командование наградило всех разведчиков.
Стараясь не пропустить ни одного слова, я слушаю бывалого фронтовика, ветерана войны и ловлю себя на том, что мне приятно отметить, с какой гордостью рассказывает он о героях-разведчиках. Хотя, что же здесь удивляться – ведь это его дивизия, его разведчики, его друзья!
