Текст книги "Цена предательства (СИ)"

Автор книги: Наталья Пафут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Глава 6.2

Холодный, промозглый вечер. Мужчины сидят вокруг костра, о чем-то в пол-голоса переговариваясь. Ардорец все еще не пришел в себя. Его перевязали, одели в теплую темную кофту, новые брюки взамен старых, покрытых грязью и кровью, накрыли теплым одеялом. Я сижу под деревом, дрожу. Держу тарелку с теплой похлебкой, надо есть, а аппетита нет совсем. Земля твердая и сырая. Долго ли еще мне придется обходиться без постели, без нормальной еды и тепла. В полном одиночестве. Савааор, я мучительно вспоминаю уроки истории. Это было так давно. Один абзац, посвященный этому давно забытому королевству. Вспоминаю рисунок дикого савааорца – бородатый, грязный варвар в меховых одеждах. Радостные люди встречают своего нового императора Дарко. Казнь старого короля, земли разделены между Миррией, Вередией и Креландией… Мои мысли переметнулись к своему рабу, вспоминаю новостные листки с изображением ардорцев добровольно и единодушно отрекшикся от своего Владыки – у меня защипало в глазах, так это был Рем там, на помосте, на коленях со склоненной головой и все ардорцы как единое целое присягали новому императору, предав своего Владыку.

Большая темная голова Завура запрокинулась назад, Мужчина наблюдал положение звезд.

– Сейчас около десяти часов, даже, пожалуй, ближе к одинадцати. Мы не можем задержаться тут, мы еще слишком близко к Тракту. Отдых еще часа два и двинемся дальше. – С беспокойством оглянулся – Владыка без сознания.

Все во мне запротестовало, я не уверена, что смогу сделать еще хоть один шаг. Я уже больше двух суток без сна!

Через некоторое время я почувствовала, что ритм сердца ардорца изменился, дыхание стало более поверхностным, из больного плеча накатила боль, голова загудела, рана на спине запульсировала – приходит в себя. Ну что ж, добро пожаловать в этот мир, Владыка. Я вздохнула, надо поставить Рема в известность о ситуации:

– Завур, – громко сказала я, – вот ты захватил Владыку и его Госпожу, а как ты собираешься доставить нас туда, где вас ждут ваши многочисленные помощники? За нами идет охота. Нас разыскивают имперцы, миррийцы. Вас здесь только двенадцать человек, женщина и полумертвый ардорец?

Чувствую, Рем очнулся, слушает. Завур лениво потянулся и взглянул на мое лицо тем взглядом, каким глядят на стены.

– Креландочка, не волнуйся, через несколько дней нас встретит многочисленный отряд савааорцев. Мы отвезем вас вглубь Хмурого леса, там у нас тайная база. Мы сможем защитить вас.

– Защитить! Вы нас захватили в плен, угрожаете мне пытками, – лицо раба напряглось, – если я не заставлю Владыку воевать со всем миром. А знаете, господа революционеры, тут вы здорово ошиблись! – Все мужчины заинтересованно смотрят на меня, – сведения Лахана очень даже устарели. – Я чувствую, что завожусь, знаю, что Рем внимательно слушает, надо воспользоваться ситуацией и все ему высказать, – пытки вам не помогут, этому вашему Владыке наплевать на меня! У него таких как я, глупых и доступных, целый гарем. Ночью, как заснет, он вам зачитает весь список своих леди!

Я завоевала абсолютное внимание на поляне, никто не смотрит в сторону раба, краем глаза вижу, что его брови приподнялись в удивлении, нахмурились, слушает, он все еще «не очнулся».

– И знаете, вы правы, не доверяйте ардорцам, – мне уже не остановиться, кажется у меня началась истерика, – они скрытные, лживые лицемеры! Он вам тут наобещает всего разного, поклянется, а через некоторое время вы узнаете, что он предал вас! – Сколько я себя ни убеждала в этом все эти последние дни, но сказать все это вслух было больно. Очень больно и очень тоскливо. Я расплакалась. Ко мне подошел Завур, послышался звонкий шлепок, щеку обожгло – он пытается привести меня в чувство:

– Дамочка истеричка однако…

– Ах, прибить бы тебя миледи, вы креландцы – насмешка над этим миром, его оскорбление.

На поляне со всех сторон послышалось фырканье и смех, видимо выражавшее презрение и согласие.

– Никто и не собирается кому-либо доверять, креландочка. Ты главное держи своего раба-зверя под контролем и мы не сделаем тебе больно.

Он ушел, а осталась лежать на земле. Слова сказаны, ардорец все услышал и понял, все окончено. Как я рада, что все эти мужчины между нами, что не надо ничего выслушивать, чего-либо доказывать, унижаться очередной ложью. Ничего не хочу слушать. Все связи на этой земле для меня распались. И слова потеряли смысл. Остался лишь мир, полный предательства и угрозы, мир, лишенный имени и потому таивший в себе безымянные опасности, которые подстерегали меня на каждом шагу. Опасности эти не обрушивались на меня сразу, не хватали за горло, не валили с ног – нет, они были куда ужасней, ибо они подкрадывались беззвучно, незаметно, со стороны самых любимых людей.

Через некоторое время Владыка зашевелился, застонал, «очнулся». К нему подошли, слышу какие-то тихие разговоры – объясняют ему его положение. Мне это не интересно, я бессильно закрыла глаза, сделала вид, что сплю и незаметно для себя заснула по настоящему.

Пробуждение было отвратительным. Кто-то, а, Ромел, дергает меня за рукав:

– Миледи, пора в путь;

– Я не могу Ромел, мне не пошевелиться… – дрожь сотрясает меня, все тело как ватное, веки налились тяжестью, голова качается и никак не может зафиксироваться прямо на плечах.

Чувствую, что меня подняли и посадили на лошадь: – «ох, только не это, опять ехать, я сейчас упаду», Ромел легко запрыгнул сзади меня, усадил меня перед собой поудобнее, накрыл одеялом и обнял одной рукой. Я расслабилась на его теплой груди. Где-то далеко почувствовала волну раздражения, а это рабу что-то там не понравилось… От савааорца пахло потом, дымом, немытым мужским телом, но ночь была холодна и я была рада прижаться к нему…Я снова заснула.

Ромел невысокий, плотно сложенный брюнет, с приятным лицом. Единственное, что портило его – это его узко поставленные глаза, что придавало его лицу жестокий вид. Он много улыбался и рассказывал мне разные истории, пытаясь отвлечь меня от грустных мыслей, через тонкую одежду пытался погладить меня, я как могла отодвигалась от него, хмурилась. Мы продолжаем ехать вместе – мою лошадку отдали Владыке.

Я невольно переживаю, как ни стараюсь я не замечать ардорца, я вижу, что ему плохо – уж очень непохожа была его вялая мешковатая посадка на обычную стройную и полную грации манеру держаться в седле. Мне видно, что он с трудом удерживается от падения, голова его склоняется все ниже и ниже к лошадиной спине. Видимо, мы двигаемся медленнее, чем предполагал Завур, я замечаю, что он волнуется, все чаще оглядывается назад, опасаясь погони, смотрит на Владыку, замечает его состояние. Потом всадникам пришлось спешиться и вести лошадей под уздцы через густой кустарник по крутому склону, нащупывая тропу. Рем прошел несколько шагов и упал. Мужчины помогли ему встать, но через мгновение силы совсем оставили его. Он не мог идти. Через некоторое время ардорец встал, попытался идти хромая, снова упал. Весь дальнейший путь пешком савааорцам пришлось тащить Рема, взяв ево с друв сторон под руки, ардорец с трудом переставлял ноги, опуская и поднимая голову, пока она окончательно не повисла на шее, как мешок муки. Наконец снова ровная лесная дорога, ардорца взгромоздили на лошадь. Мавус едет рядом с ним, готовый подхватить Владыку в любую минуту.

Все продолжали ехать молча. С небольшого озера повеяло холодом. А над нами распростерлось небо – огромное, серое, как железо, и чужое.

Я смотрю в сторону ардорца. Он почти лег на спину лошади, видно, как безвольно мотается его голова. Почувствовала, что дыхание моего раба изменилось и сделалось прерывистым и тяжелым.

– Стоп! На помощь! – закричала я в следующую минуту. – Он сейчас упадет! – Опять эта проклятая раздвоенность – делаешь одно, думаешь о другом. Ведь обещала себе не замечать раба. Как же я переживаю и волнуюсь за него!

Мужчины закрутились вокруг Владыки, взволнованно переговариваясь. Рем захрипел и, подавшись головой вперед, на ходу свалился с лошади, словно мешок камней, в его лице не осталось ни кровинки. Все остальные тотчас спешились и уложили Рема на землю, пока я с помощью Ромула слезала с коня. Дальше ехать мы не сможем, это было очевидно. Завур в бешенстве, я вижу на его лбу выступили мелкие бисеринки, его рубашка намокла от пота:

– Что с ним?

Мавус разводит только руками. Я слышу как он тихо что-то говорит, различаю:

– …совсем плох, можем не довезти… – Мужчины склонились над лежащим навзничь Владыкой, я вижу, что его плечо в крови, видимо, от падения рана снова открылась.

– Жара нет…

– Не понимаю, может травма головы?

– Нужен целитель…

– Завур, сделано все от меня зависящее. Я в самом деле совершил то, что мог, но я не целитель.

Ардорец очнулся, застонал, попробовал приподняться, не смог, Мавус помог Рему сесть, придерживая его сзади, чтобы он смог выпить лекарство. Потом он снова лег и, тяжело дыша, опять потерял сознание.

Рем умирал. Хотя был еще день и совсем светло, у меня было такое чувство, точно я поздним вечером стоит в темном дремучем лесу своей жизни. Такой мрак был у меня на душе, так мне было печально. Рем опять покидает меня. Одиночество – моя судьба.

Мужчины обсуждают как транспортировать умирающего Владыку. Завур предлагает привязать его к лошади, Мавус опасается, что передвижение убьет его. Они оживленно спорят, главный аргумент Завура, что за нами погоня, мы не можем задерживаться и так потеряли слишком много времени. Я устало прислонилась к дереву под охраной Ромула. Он посматривает на меня более и более горячим взглядом от которого я каждый раз вздрагиваю. Я прекрасно понимаю, что только мой статус Госпожи Владыки охраняет меня от насилия. Скосила глаза в сторону ардорца, сколько ему еще осталось? Все вдруг замерли. Напряжение разлилось по группе мужчин. Все замолчали, наступила тишина. Я тоже насторожила глаза и уши, стараясь распознать, что же всех так беспокоит, посмотрела на лошадей: они то и дело переступали с ноги на ногу, уши торчком, хвосты подергиваются от возбуждения. От облаков к этому времени остались лишь клочья, уносимые ветром; тонкие их нити порой прочерчивали лик заходящего солнца. Несмотря на то что было светло, я ничего не сумела разглядеть ни на дороге, ни в зловещей на вид роще. Все вдруг пришли в движение. Взяли бессознательного ардорца за руки и ноги, отнесли в густые кусты. Вскочили на коней, унеслись прочь. Ромул подскочил ко мне, утащил в кусты, положил на землю, улегся сверху:

– Тише креландочка, – я почувствовала его ладонь на моем горле, – чтобы ни писка, наши их уведут, там недалеко есть славный обрыв…

Я услышала, как галопирующие всадники поравнялись с кустами, где мы прятались и пронеслись мимо, вдогонку небольшого отряда савааорцев, сверкнул огонь и где-то впереди послышался орудийный выстрел – значит это креландцы. Раздался леденящий кровь вскрик, я взрогнула. В вечернем воздухе разносились дикие крики и вопли, от которых волосы вставали дыбом. Деревья вокруг стояли, окутанные тенью; до меня все еще доносились выкрики и многочисленные выстрелы, но я не могла определить, удалялись ли люди, приближалось ли сражение.

Я почувствовала как Ромэл лизнул мою скулу, с одной рукой, сжимающей мое горло, другой он взял мой затылок и начал меня целовать. Я попыталась лягнуть насильника, но тот легко удержал мои ноги бедром. Он дышал тяжело… Вдруг он дернулся и упал на меня, давление на горло прошло, я сипло втянула в себя воздух. Посмотрела наверх, что еще за беда случилась, кто там мой очередной избавитель… Надо мной возвышался абсолютно здоровый, мрачно смотрящий на меня ардорец. Рем улыбнулся – обнажил клыки. Это была его такая манера улыбаться – когда он был абсолютно взбешен, но когда он так улыбался, я предпочитала не иметь его среди своих врагов. Не говоря ни слова он поднял меня на ноги, взял за руку и потащил чуть не волоком вглубь леса.

Я потеряла счет времени, мы шли и шли, когда я упала и не смогла встать, ардорец взял меня на руки и понес. Солнце уже село, наступила ночь, а он все шел. Я засыпала, просыпалась – ардорец не останавливался. Он не проронил ни слова, меня всю трясло. Наконец он остановился. Осторожно положил меня на землю. Посмотрел на меня, хрипло сказал:

– Ну, снимай штаны Госпожа, буду пороть…

Глава 6.3

Рем

Мы спали на одном из незаросших мест в лесу, сплошь усыпанном золотыми листьями, налетевшими на лужайку с окаймлявших её деревьев. Листья легли в клетку, шашками, на лужайку. Так же ложились лучи солнца на их золотой ковер. В глазах рябило от этой двойной, скрещивающейся пестроты. Она усыпляла. Я открыл глаза, я лежу на шелковисто шуршавшей листве, положив подложенную под голову руку на мох, подушкой облегавший бугристые корни дерева. Мира лежит на мой руке, ее ноги обвили мои, чтобы точно не ушел. Я на мгновение задремал, снова открыл глаза, проверил, она все еще здесь. Пестрота солнечных пятен, усыпляла меня, клетчатым узором покрыла наши вытянувшиеся на земле тела. Покой снизошел на меня, не хотелось шевелиться, волноваться, мысли медленно перекатываясь, вяло текли. Я разглядываю мою Госпожу, бедная моя. Как же она похудела! Как же она переживала! Потухшее лицо, блеклое и почти без всякого выражения. Полные, но бледные губы, их очертания словно стерлись, синяки на шее, треснувшая губа, синяки под глазами. Спит, но ее пальцы крепко стиснули мою рубашку, я вижу как побелели костяшки ее пальцев, это ее – не отпустит. Проклятье, как же трудно не схватить ее, сжав в объятиях, и не выпускать до завтрашнего утра. Или возможно до следующей недели. Вообще не отпускать… Я грустно усмехнулся. Насколько же непостижимо сложен ее разум. Подумать только, обиделась из-за того, что я не сказал ей, что я Владыка. Кажется я действительно забыл об этом упомянуть. Когда я еще был свободным человеком, который имел право вольно ходить, куда ему заблагорассудится, там, в Ардоре, я часто впадал в сомнение, читая в книгах описание ужаса героя. Там говорилось, что у жертвы останавливалось сердце, что человек врастал в землю, как столб, что по жилам его пробегала ледяная струя и он обливался потом. Я считал это просто плохим стилем. Теперь я знаю, что все это правда. Чем же я ее так сильно успел обидеть? Чего я только не передумал после того, как услышал ее слова там, на поляне. Было очень трудно сконцентрироваться на всех тех человечках, считавших, что захватили меня в плен и расчитывающих использовать меня. Но когда они начали угрожать и грубить моей женщине, пришлось отбросить жизненно важные переживания и избавиться сначала от этого мелкого недоразумения, чтобы потом медленно и обстоятельно выяснять причину обиды моей Госпожи.

Она стояла рядом – бледная, с потухшими глазами, вся такая преданная мной и покинутая всеми. Дрожь сотрясала ее, она обхватила себя крест-накрест ладонями за локти. И несла абсолютную, несусветную чушь. Я никогда не видел ее такой. Она была переполнена одиночеством, протестом, отвращением и дрожала от ненависти и от радости, что удалось спастись. Что-то кричала, я не очень слушал ее ерунду, что я предал ее и вообще она меня теперь не любит… пыталась ударить меня за то, что испугал ее, когда сделал вид, что умираю, а она так волновалась, и вообще ей теперь наплевать на меня, хоть прям сейчас тут умру… и женщин у меня много, бабник… обманщик, и вообще пошел я на небо ко всем святым моим родственникам хвостатым…

Я слушал ее, покрасневшую, разгневанную, кричавшую, с растрепанными волосами и очень старался не засмеяться от облегчения, – “Создатели как она прекрасна, как я люблю ее», – думал я, смотря в это свирепое лицо безжалостного убийцы. В этот момент она решила перейти к действиям и набросилась на меня с кулаками. У нее даже кончики ушей порозовели от злости. Мира даже завибрировала от бешенства, вращая испуганными глазами. Мне вдруг захотелось ее обнять. И я сделал это. Просто резко выбросил руки, схватил ее и притянул к своей груди. Осознав, что я натворил, она же вся в бешенстве – она начала яростно вырываться, что-то шипя как раздраженная кошка, поняв, что я не собирался отпустить ее, она кусила меня, еще… Мира начала извиваться, каким-то чудом освободив одну руку и изо всех сил ударив меня по плечу. Я не отпускаю ее. Мира издала еще один сдавленный возмущенный возглас и ударила снова – куда слабее на этот раз, укусила. Я продолжаю обнимать ее, как же я ее люблю, она перестала дергаться, лизнула место укуса, расслабилась… Дрожа, я опустил голову, уткнувшись в ее волосы, и крепко обхватил ее тело руками.

– Я так скучал по тебе любовь моя.

– Я тоже по тебе скучала.

Мира вздохнула во сне и сделала движение, желая повернуться набок, но страх потери осилил ее, и она снова откинулась назад, вцепившись в меня еще крепче: – «Рем» – пробормотала она. Сон медленно овладевал и мною. У меня от недосыпу ломило голову. Сладкий туман, как с похмелья, стоял в голове и ноющая, блаженная слабость во всем теле. Сновидений не было, только тишина и дыхание Миры наполняли меня. Проснулся я уже под вечер. Мира еще спала. Тогда, подумал я, она была само отчаяние. Теперь от отчаяния не осталось и следа. От нее внезапно повеяло теплом и непосредственным, непринужденным спокойствием, я чувствовал тепло, излучаемое ею. Ничто больше не разделяет нас, я опять окунулся в сон, будто в какое-то облако, в котором уже не было мрака, а только светлое мерцание.

Мира

Когда я проснулась, я чувствовала себя отдохнувшей. Как же мне хорошо, моя голова лежит на руке Рема, он еще спит. Я тихонько лежу, смотрю на ардорца. Как же я кричала на него вчера. Стало стыдно. Он наверное теперь ненавидит меня за все то, что я ему выдала. Вздохнула. Глаза мужчины моментально открылись, и я чуть не захлебнулась в их сияющей нежности. Создатели, как же я рада его видеть. Несколько бесконечно долгих секунд мы смотрели в глаза друг другу. Рем подхватил меня, прижал к себе. Я тихо всхлипнула…

– Рем, а почему ты не сказал мне, что ты Владыка?

Ардорец вздохнул и устало прикрыл глаза:

– Знаешь, тебе это покажется странным, наверное, но я в самом деле считаю, что это не так уж важно… Я просто забыл тебе сказать. Столько всего происходило и другое было важным.

– Это не важно! То что ты прямой потомок самих Создателей! Да кто ты и кто я? Мог бы и упомянуть, чтобы я знала свое место!

– Ой, только не заводись, а? Я и без звания Владыки прекрасно скажу тебе где твое место – около меня!

– Но ты весь такой великий… – я замолчала, он скептически посмотрел на меня;

Тяжелая тишина легла между нами. Длинные пальцы скользнули по подбородку и подняли мое лицо. Я закусила губы, глядя в его серьезные глаза.

– Хоть ты замолчи а! Я так устал нести бремя магии и бремя священности. Я Рем – всего лишь тот, кто любит тебя всем сердцем. Только в этом мое величие. Только для этого я живу. – Он тяжело вздохнул.

Я легла на спину, посмотрела на голубое небо:

– У меня в рабах сам Великий Владыка! Сколько там поколений между тобой и Создателями, пять? – Рем напряженно кивнул, – Смотри-ка, у тебя и над головой что-то светится! Это нимб наверное, тебя столько по голове лупили, а он все еще не осыпался! Девчонкам бы рассказать, они бы лопнули от зависти, я столько всего про тебя слышала!

– Да, – со своей, теперь привычной, кривоватой улыбкой ответил Рем. – Мне самому столько рассказывали про меня такие чудеса, каких я и во сне не видел. В имперском дворце я слышал много разного, что со мной случилось или должно было случиться, что я могу и должен уметь. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень спокойно – я ведь интересный человек; все хотят меня, руки тянутся ко мне со всех сторон, я прямо нарасхват.

– Да, ты желанный всеми человек… И чего они все к тебе пристали?

Рем пожал плечами, задумчиво посмотрел вдаль:

– Все они хотят власти. Власть – самая заразная болезнь на свете и сильнее всего уродующая людей.

– Что же нам теперь делать?

– Ну, во-первых, нам обоим необходимо как следует выспаться. Нам нужно несколько дней отдохнуть, чтобы восстановить силы. А во-вторых… – Губы его тронула лукавая улыбка. Рем наконец посмотрел мне в глаза:

– Принцеса Святомира София Амелия Бронтейн, ты выйдешь за меня Доминника Ремуэна Адреана Манмона замуж?

Я вдруг обнаружила, что не могу сказать ни слова. Я закрыла глаза и поцеловала его в губы, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Рем обнял меня и прижал к себе. Я откинула голову и, когда голос вновь вернулся ко мне, сказала:

– Да. – Я поцеловала его еще раз. – Конечно же, да – я Святомира София Амелия Бронтейн согласна выйти за тебя Рем, не помню как там твое полное имя, замуж…