Текст книги "Цветок на скале (СИ)"

Автор книги: Наталья Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Глава 7

Сознание возвращалось рывками. Просветы становились длиннее и, наконец, позволили осознать, где она и что с ней. Негромкий стук двери пробудил её окончательно. Мышцы ныли как после тяжёлой тренировки. Чужая магия бурлила в магических каналах. Было больно и жарко.

Перенасыщение магией – редкое явление в жизни магов, чаще бывает наоборот. Но, в её случае, этого стоило ожидать. Её резерв был велик, но, явно, гораздо меньше, чем у Чёрного Палача. Впервые она осознала, на какой риск пошла. Сейчас энергия, что она не могла вместить, истощала организм слишком быстро. Хорошо, что хоть очнулась от лекарства так скоро. Если ничего не предпринять, то каналы скоро выгорят или разорвутся. Что и произошло с другими временными любовницами Наместника.

Нужно решить, что делать и немедля. Можно рассеять магию, это принесёт быстрое облегчение. Но раскроет её навыки потому, что крупный одномоментный выброс магии заметят. Возникнут вопросы, откуда у провинциальной леди невысокого рода навыки уровня магистра. А можно не торопиться, ослаблять давление постепенно, терпеть и ждать, когда чужая магия постепенно расширит каналы и увеличит резерв. Это долго, болезненно и небезопасно.

На подробные ритуалы решались только фанатики, желавшие большего могущества, чем им отмерило Провидение, и только под контролем опытных наставников. Если адепт, в какой-то момент терял контроль, то почти неизбежно, следовало выгорание. Энергию для ритуала использовали из накопителей. Там она "обезличивалась" и причиняла меньше урона.

Тай прислушалась к себе. Огонь бежал по венам, каналы распирало от переполнения. Но чужая магия была, на диво, не агрессивна к ней. Не рвала её тело. Просто струилась слишком быстрой, полноводной рекой. Тай подняла руку и перешла на магическое зрение. Рука сияла. Свечение было чистым, ярким, ровным и она решилась.

Через щиты никто не увидит, что происходит. Часть магии она рассеет. Этот флер и плохое самочувствие вполне сойдёт за магическое отравление, когда организм просто не в силах справиться с перенасыщением магией и пытается её отторгнуть. В таких случаях уповают на милость богов. В её случае, станут ещё пичкать укрепляющими и стабилизирующими магию эликсирами, что не повредит. А, главное, пока её состояние не улучшится, ни о каких посещениях Наместника и речи быть не может, иначе это станет прямым нарушением контракта.

Не убирая магическое зрение, Тай расслабилась и стала потихоньку выделять, "отпускать" энергию, переполнявшую тело. Она, словно золотистое облако, отрывалась от её кожи и растворялась. Постепенно становилось чуть легче. Она уже не пылала, а горела на ровном огне, голова кружилась чуть меньше. Это можно терпеть. Хотя думать по-прежнему было тяжело. Несмотря на всё это, она упорно продолжала, а закончив, удовлетворённо осмотрела свои руки.

Они сияли уже не так ярко. В комнате любой маг обязательно почувствует рассеянную, остаточную магию. Показатели здоровья тоже вписываются: тело пылает жаром, сердце сбоит, общее истощение налицо.

Теперь надо убедиться, что вид достаточно жалкий. Тай осторожно села в постели и отбросила одеяло. Предсказуемо, голая. На простыне кровавые пятна. Провела рукой по промежности: на руке осталась кровь. На бедрах – подсохшие пятна. Они неприятно стягивали кожу. Почему-то именно это её добило. И доводы разума, что всё выглядит именно так, как нужно, чтобы вызвать у лекаря наибольшее сочувствие и жалость, не помогали. Она просто не может этого вынести!

Сползла с кровати, прикрыла непотребство одеялом. Поковыляла в ванную. Там залезла в остывшую воду и окунулась с головой. Сначала лихорадочно тёрла тело, а когда устала совсем, то просто легла в воду. Выбралась оттуда, когда чуть не задремала. Зуб на зуб не попадал. С волос текло, но вытираться не было сил. Добрела до спальни, поняла, что в эту постель не ляжет ни за что. Дошла до кресла, сдёрнула с него покрывало и закуталась. Залезла в кресло с ногами. Теперь главное не отключиться до вечера. И заснула.

***

Её звали назад. И ласково, и настойчиво. Давали передышку, потом звали опять. Голоса были незнакомые и откликаться на них не хотелось. У неё был свой мирок, расцвеченный болью, жаром и магией. Это было удивительное зрелище: наблюдать изнутри как расширяются магические каналы. Временами, когда давление в них становилось слишком сильным, прорезались новые. Это было больно. Под веками словно вспыхивали звёзды, а тело, что оставалось снаружи, наверняка скручивали конвульсии.

Она пылала, но не жалела об этом. Чувствовала, что чужая магия милостива к ней. Она не убивала, а преображала. Думать об этом было больно и она не думала. Упивалась полнотой, ликовала и горела как феникс.

***

Тело, недвижимо лежащее на кровати, сама обстановка в спальне, наводили на мысли о подготовке к похоронам. Служанки сновали молча, как тени, запуганные до дрожи в коленях. Когда лекарь, пришедший проведать гостью, нашел её без сознания, едва живую и такую холодную, будто её душа уже отправилась за последний порог, разверзся ад.

Служанка, что допустила подобное, уже сидела в камере, ожидая допроса. Остальным девушкам было обещано, что если леди умрёт, то они последуют за своей товаркой, независимо от степени вины. Потому всё было сделано в кратчайшие сроки. Лекарь не спускал с них глаз пока они перестилали постель, готовили ванну. Перенёс гостью туда. Не подумал уйти. После купания сам переносил её назад, сушил волосы магией, следил за одеванием.

Теперь она лежала с аккуратно заплетёнными косами в скромной сорочке и смотрелась дивно прекрасной. Всё-таки некоторые магички выглядели просто волшебно, будто и не принадлежали этому миру! Магия шлифовала их красоту до почти непереносимого совершенства.

Эта леди была именно такова. Не портили её даже изможденность, чрезмерная худоба и чёрные кровоподтёки, видневшиеся на шее. Их было много по всему телу и девушки всей душой сочувствовали бедняжке. Предыдущим гостьям и близко так не доставалось. Выживет ли?

Служанки сменялись каждые несколько часов, лекарь не уходил. Пытался отпаивать больную восстанавливающими эликсирами, но глотательный рефлекс отсутствовал и он сдался. Наблюдал. А когда тело скручивала сильнейшая судорога, наваливался сверху, фиксируя и пытаясь вливать свою магию, чтобы хоть немного облегчить муки. И это было бесполезно.

Он не мог сделать для неё ничего, но и уйти не мог. Ночью его вырубило в том самом кресле.

Глава 8

Когда солнце только стало всходить, Дамиан проснулся как от толчка. Заснул около тяжёлой пациентки. Жива ли? Взглянул на кровать и волосы зашевелились на голове. В неверном рассветном сумраке угадывались две фигуры. Наотмашь ударила горькая мысль, что друга всё же догнала дурная наследственность. Ведь только сумасшедший, потерявший себя маг мог требовать близости или насиловать женщину с магическим истощением или отравлением. Это было табу.

Магия предполагала следование этике, может быть, своеобразной с точки зрения обывателя, но всё же. Есть большая разница в том, чтобы загубить магическое существо по ошибке, не рассчитав силы, во время эксперимента или поединка. Совсем другое, осознанно лишить мир магии её дитя не вовремя, не дав тому исполнить предназначенное.

Такое каралось людьми и магией. Отщепенцы отвергались обществом и жили где-нибудь в глуши, в горах, сбиваясь в стаи, пока сумасшествие и постепенное магическое выгорание не сводили их в могилу. Исключений не могло быть ни для кого, даже для короля. Конечно, законы можно обойти, обладая достаточной ловкостью, средствами и исполнителями, которые правильно истолкуют намёки и подставятся вместо тебя. Этим широко пользовались сильные мира сего.

Лекарь присмотрелся и от сердца немного отлегло. Мар был одет, лежал поверх одеяла и обнимал больную. Голова её была у него на груди, руки нежно придерживали тело. Казалось, он спит, но нет. Он был напряжён, словно страж на посту, и так же чутко прислушивался к чему-то.

Что он мог слышать? Может быть, что-то и слышал. Никто не знал всех его возможностей. Высокий резерв всегда предполагает наличие сюрпризов и то, что сюрпризы эти маг не откроет никому, ведь это его преимущество в той мясорубке, что звалась придворной жизнью Дормера.

Когда целитель подошёл ближе, мужчина на кровати не шелохнулся. Тогда Дамиан требовательно потрепал его по плечу и прошептал, что ждёт в кабинете. Отошёл к двери и наблюдал, как Мар укладывает девушку на подушки, бережно укрывает, встаёт и босиком идёт в свою спальню, а оттуда в кабинет.

Там Наместник уселся в роскошное кресло, нацепив прохладное, вежливое выражение лица. Лекарь остался стоять, не сводя с него злобного, осуждающего взгляда. Оба молчали, уставившись друг на друга. Воздух, казалось, раскалился от пока невысказанных обвинений. Дамиан не выдержал первый:

– Объясните мне, мой лорд, что заставило вас отойти от правил, предписывающих сильным магам не иметь более одного сношения с женщиной до её полного восстановления?

Голос лекаря дрожал от едва сдерживаемых чувств. Он осуждающе посверлил Мара глазами и выплюнул:

– Сколько сношений вы имели?

– Серьёзно? Мы что, будем это обсуждать? – лениво поинтересовался Наместник, и неохотно ответил. – Два.

– Их было больше! – яростно, уже не сдерживаясь, кричит Дамиан.

Всё бессилие, что он испытал ночью, безуспешно пытаясь помочь больной, переплавилось и выплеснулось яростью и злобой:

– Для магического выброса нет большого значения, проникаете вы в тело женщины или нет. Важен сам факт. Вы знаете это! Вы почти свели на нет её шансы выжить! Вы сами хотите выгореть за это преступление?!

Наместник, до этого слушавший его опустив голову, чуть потянулся в своем кресле и внимательно посмотрел на него. Как хищник, учуявший добычу. Волоски встали дыбом на загривке лекаря. Он иногда забывал, что его приятель по учебе и детским шалостям – одна из самых опасных тварей в этом мире. И такая же непредсказуемая, несмотря на тщательно поддерживаемую маску солдафона. Это могли бы подтвердить те глупцы, что недооценивали его или имели глупость посягнуть на то, что ему дорого. Но вот беда! Мёртвые рассказать не могут. Как и предостеречь.

В детстве Мар был добрым, терпеливым, и это наложило свой отпечаток на восприятие Дамиана. А в такие вот моменты, он вспоминал, что резерва его друга хватило бы выжечь неприятельскую армию подчистую и воюет привычными методами он только для того, чтобы уменьшить количество жертв, да ещё развлечься. Что он циничен и жесток. Что у сентиментальной привязанности к старому другу есть чётко очерченные границы, и сейчас он подошёл к ним вплотную.

Наместник смотрел на него не так как обычно: снисходительно и с хорошо спрятанной, но заметной ему нежностью. Нет. Он рассматривал его сейчас так, словно копался у него в голове, несмотря на все щиты и артефакты. Хотя, почему "словно"? Он явно копался в его разуме и пришёл к каким-то своим выводам. Что и озвучил:

– Выгореть? – язвительно хмыкнул. – Это было бы неплохо для меня. И, можно сказать, что для многих других тоже. Но не для тебя. Верно, Дам?.. Наш милостивый монарх приставил тебя надзирать, чтобы я не сорвался с его крючка, пусть даже и таким образом. Ведь так? Не смей отрицать! – бешенство, наконец, прорвалось низким рыком.

Ладно. Раз пришло время для этого разговора, значит так тому и быть.

– Не отрицаю.

Дамиан прямо и открыто смотрел Мару в лицо. Отстегнул от воротника булавку, что была сильным артефактом, не позволявшим читать его мысли, положил её на стол и продолжил:

– Я не мог уклониться и не дать подобную клятву, ты знаешь. Но всегда обходил её и исходил только из твоих интересов. Я всё ещё остаюсь твоим другом. Уверен, ты никогда и не сомневался во мне.

Мар потёр лицо руками. Как бы там ни было, нет, никогда. Хоть что-то в этом мире остаётся незыблемым для него. И одна из таких вещей – их дружба, которая началась в раннем детстве и продлится, он был уверен, всю их жизнь.

Дамиан не смог бы предать его. Он был романтиком и искренне любил своего названного брата. Идеализировал его и потому готов был бороться за его интересы, как он их понимал. Так уже бывало и не раз. Дам бросался на его защиту, не размышляя о том, чего ему это будет стоить, и насколько эта самая защита ему нужна. Целитель, одним словом! А он сам, каким бы ублюдком ни был, умел ценить и беречь тех немногих, кто не боялся его, как весь остальной мир.

Адельмар вздохнул:

– Никогда не сомневался в тебе. Я ведь знаю его… Наш королёк, как паук, опутал интригами и вынужденными клятвами половину королевства. А ту половину, что отказалась, я почти утопил в крови. Теперь те, кто остались в живых, менее храбрые, принесут ему эти долбаные клятвы. Сомневаюсь, правда, что это излечит страх и паранойю мерзавца!

Несмотря на бешенство, всё ещё звучавшее в голосе Командующего, Дамиан понял, что гроза миновала. Поэтому, с присущим ему упорством, принялся за то, что и составляло основу его жизни: стал бороться за своего пациента. Он был лекарем по призванию и его яркий, мощный дар всего лишь оттенял присущую ему сострадательность.

– Зачем, Мар? Просто скажи мне!

Наместник хмуро ответил:

– Пожелал и взял. И не смог остановиться. Тебя устроит такое объяснение? Мой папаша тоже не захотел остановиться однажды.

Голос брата короля звучал отчужденно и спокойно, но друг не обманулся этим:

– Ты не похож на него!

Мар скептично хмыкнул:

– Он тоже казался нормальным, пока не встретил мою мать, – и продолжил монотонно и мёртво, – у меня дела обстоят хуже: приступы ярости, потеря контроля над магией, теперь это. Я впервые по-настоящему сорвался на женщине. И, думаю, не в последний раз.

Он помолчал немного, а после заговорил уже совсем другим тоном: выверенным и подчёркнуто нейтральным. Только так можно было "обмануть" магическую клятву:

– Раз моя клятва включает в себя запрет вредить себе, то я мог бы только надеяться, что если я стану совсем опасен для мира живых, ты мог бы нарушить свою клятву и отравить меня чем-нибудь этаким… Знаю, что у тебя есть чем.

Он смеялся. Улыбка была жуткой, не затрагивала глаз и выглядела, скорее, гримасой. Лекарь улыбнулся ему не менее жуткой улыбкой, упал в кресло для посетителей и закинул ноги на стол:

– Друг мой, если бы ты стал слишком опасен или жизнь стала бы для тебя совсем уж невыносима, я, конечно, отравил бы тебя. Если бы на мне не было бы клятвы, то меня покарал бы король. А раз клятва лежит на моём сердце, то мы умерли бы в один день. Конечно, только в том случае, если бы я вдруг вздумал нарушить её. Отличный финал нашей дружбы, не находишь?

– Ты думаешь, у нашей дружбы будет именно такой финал?

Лекарь задумчиво ответил:

– Всё больше склоняюсь к этой мысли. Клятвы убивают тебя. Однажды это придется прекратить.

Ни одного из них не пугал танец со смертью, что они танцевали сейчас. Не после того, что пережили на войне. Не после того, что делали!

– Может быть, сегодняшний день будет неплох? – вкрадчиво протянул Мар.

– Не думаю, друг мой. Как твоя магия сегодня?

– Послушна и сыта, сам видишь, – скупо ответил Наместник, – моё безумие опять отсрочилось ценой чужой жизни.

– Она ещё жива, – попытался утешить, правда без особой уверенности в голосе, лекарь.

– Надолго ли? – понимающе хмыкнул Мар, – тебе удалось хоть как-то облегчить её состояние вчера?

– Нет. Я ничего не смог влить в неё и магию мою она отторгает, что, в сущности, объяснимо. Только щиты эти… Откуда? Артефакт? Надо обыскать её лучше.

– Не надо. Я смотрел, – устало покачал головой Наместник, – нет на ней ничего. Может быть, это какое-то новое заклинание? Вопрос только в том, на какое время оно обеспечит её щитами и где нашёлся такой умелец. Это же до сих пор считалось невозможным!

– Считалось. Надо разговорить её, если придёт в себя.

Мар повертел перо в руках.

– Прикрой меня сегодня в замке.

– Зачем?

– Побуду с ней.

Дамиан был шокирован. Мар не смутился и продолжил:

– Мне сказали, что вчера у неё были судороги. Ночью их не было. Совсем. Не исключено, что моя магия, благодаря своей силе, может просачиваться сквозь щит и как-то облегчать её состояние. Другого объяснения у меня нет, но факт налицо. В любом случае, я виноват и должен сделать хоть что-то, чтобы помочь. Еду пусть приносят сюда. Горничных в спальню не пускай. Хоть отосплюсь один день.

Он встал и вышел, а Дамиан остался сидеть с крайне озадаченным выражением лица.

***

Это были странные сутки. Мар действительно спал почти всё время. Ему снились сны, которые он потом никак не мог вспомнить. Только то, что там, во сне, ему было невыразимо хорошо и спокойно. Как не было никогда с тех пор, как он себя помнил. В то же время, он всегда и очень чётко слышал тихое дыхание своей соседки и стук её сердца. Кажется, они его успокаивали. Свидетельствовали, что она все ещё жива.

На самом деле, ей становилось лучше. Он чувствовал это. Ночью она уже вертелась в кровати, видимо, мешало то, что он всё время норовил уложить её к себе под бок. Потому он просто лёг на спину, положил её на себя, как в первую ночь, и тихонько поглаживал. Это её устроило и она спокойно спала до утра. А он изнывал от желания… Это не имело значения, он привык к самоконтролю. Главное, что она, судя по всему, выживет. Он не станет снова причиной чьей-то смерти. О том, почему один её вид и прикосновение к ней вызывают странный трепет, старался не задумываться. Это не безумный, дикий голод. Можно справиться.

Утром Мар рассмотрел её хорошенько и понял, что пора уходить. Она дышала спокойно, глубоко, лицо чуть порозовело. Значит, скоро очнётся.

Глава 9

Тай проснулась к обеду, судя по положению солнца в окне. И сразу наткнулась на сочувственный взгляд лекаря. Он засыпал её вопросами о самочувствии и пожурил за то, что она в своем состоянии полезла в холодную воду. Это ведь могло кончиться простудой!

Простуда впридачу ко всем её бедам. Смешно! Пока он кудахтал над ней, как наседка над любимым цыплёнком, она приходила в себя. Держала расфокусированный взгляд, растерянное выражение лица и думала.

Лихорадочно оценивала свое состояние. С тем, насколько удалась её затея, она разберётся позже, а пока, что отвечать? Что он думает о её состоянии? Прислушалась к себе. Слабость, жар, боль, – всё это в наличии. Значит, с его точки зрения, она все ещё очень больна. Отлично. Пора что-то говорить, а то он задаёт вопросы по третьему кругу. И на вопрос, зачем она полезла в воду, Тай выпалила, не задумываясь, чистую правду:

– Хотела отмыться.

Это было ужасно неловко. Но, даже если бы у нее было время разрабатывать стратегию привлечения лекаря на свою сторону, не получилось бы лучше. Он покраснел, побледнел и, наверняка, захотел убить своего патрона каким-нибудь зверским способом. Выглядел, во всяком случае, он именно так.

– Позвольте, наконец, представиться, леди. Дамиан Лавиль, магистр целительской магии и преподаватель в столичной академии магии. До войны. А сейчас, сами видите, до чего докатился.

Он торопился, словно боялся, что она его оборвет:

– Если бы я мог каким-то образом возместить ущерб вашему здоровью и репутации, я сделал бы это! – воззрился на неё, видимо, ожидая ответа.

– Он что думает, что сейчас я попрошу его жениться на мне, во искупление грехов? – с долей веселья подумала Тай и произнесла со всем возможным в этой ситуации достоинством. – Будьте мне другом, дорогой магистр.

– Уже, моя леди, уже! – облегчённо заулыбался лекарь. – Ваши интересы в надёжных руках.

Каков ловкач! Втирается к ней в доверие слету. Зачем? Вероятно, их интересует природа её щитов. Её явно обыскали, опять же мыли. Голова ощущалась чистой и причёсанной. Это и то, что он, действительно, оказался хорошим, внимательным лекарем, настроило Тай на благодушный лад. Пусть пробуют что-то узнать. Ей всего-то придется прикинуться тупоголовой дурой и они поверят. Стереотипы в отношении женщин срабатывали всегда.

Слабость в теле всё ещё была сокрушительной. О том, что она встанет не ноги в ближайшие дни и речи не шло, поэтому, затрепетав ресницами, Тай слабым голосом обратилась к лекарю:

– Дорогой магистр, судя по всему, мне придётся провести в постели ещё пару дней. А проводить время праздно я не привыкла. Не могли бы вы поделиться со мной какой-нибудь книгой?

Она наблюдала, как он заливается нежным румянцем и думала, что, быть может, её падшее положение не так отвращает лекаря как ей казалось поначалу. А потом пришла крамольная мысль, что, быть может, оно его, напротив, привлекает? Он ведь осматривал её, видел голой. Гарда говорила, что прекрасная и знающая себе цену женщина непобедима. Она частенько говорила что-то подобное. В других вопросах Гарда не ошибалась. Значит, в этих тоже не должна.

– Посоветоваться бы с ней сейчас… Ага! Подайте мне ведьму в захваченный дормерцами город! Нет уж, не стоит… Причём, для всеобщего блага. А, значит, остаются только её многочисленные наставления. Придётся вспоминать.

Всё это промелькнуло в уме Тай в одно мгновение, пока лекарь мялся. Потом он всё же ответил:

– Со мной только сборник рецептов старинных ведьмовских зелий. Но если вы скажете, какого рода книги вас интересуют, принесу сегодня же.

– Эта книга будет идеальна, чтобы скоротать время, дорогой магистр! – воодушевлённо воскликнула она с небольшой долей кокетства. – Меня и так тошнит, и кружится голова. Значит, никакой самый оригинальный ведьмовский рецепт не заставит мой желудок сжиматься ещё сильнее.

Лекарь искренне рассмеялся, став просто красавчиком. Он покопался в своей сумке, достал и протянул ей книгу. Видя, с каким почтением она касается старинной кожи на переплёте, продолжил:

– Вижу, вы, действительно, любите книги. Здесь, в замке, просто прекрасная библиотека. Могу попросить разрешения для вас посещать её.

Всё. Обманываться где они и кто они, было уже невозможно. Беспечные, чуть шаловливые мгновения кончились. Тай прикрыла глаза, показывая, что она устала:

– Благодарю вас, буду очень признательна.

Он всё понял. Поклонился и быстро вышел за дверь.

***

Наконец, пришло время проверить, как обстоят дела с магией. Тай отложила книгу, легла удобнее и перешла на магическое зрение.

Что ж! Оказывается, Чёрный Палач не только обеспечит им шанс вернуться домой. То, что обычно требовало колоссального риска и было отвергнуто приверженцами классической магии по этой причине, она видела своими глазами. Резерв раскачался не слишком, но магические протоки стали ощутимо шире, появились новые и процесс всё ещё шёл. Это было похоже на разветвление корневой системы растения. Было удивительно наблюдать вживую результаты одной из самых рискованных и запрещённых магических практик.

Это, конечно, замечательно. Но, она слишком быстро приходит в норму! Ещё два-три дня и лекарь вполне может разрешить новое "свидание". Кроме того, их не может не заинтересовать такое быстрое восстановление. Привлечёт внимание. И замедлить процесс никак не удаётся. Придётся прикидываться умирающим лебедем, трепетать ресницами и тянуть время, сколько удастся. Ладно. Как уж будет.

Вызвала служанку. Попросила принести письменные принадлежности и спросила какой сегодня день. Оказывается шёл уже третий день контракта, получается, что она больше суток провалялась без памяти. С трудом села в кровати и написала Хельму короткое письмо, очень короткое. Сообщила, что она здорова и надеется, что у них тоже всё в порядке. Указала с обратной стороны листа адрес, но запечатывать не стала. Пусть читают. Знала, что обязательно прочтут. Будут контролировать, чтобы она не испортила Наместнику репутацию ещё больше. На здоровье.

Остаток дня прошёл очень спокойно. Она читала, а когда уставала, то практиковалась, пытаясь замедлить ток магии в своём теле. Уставала и от этого. Спала.

Вечером её опять навестил лекарь, был очень мил, но разговорить не пытался. Влил в неё несколько эликсиров. Ругал, что она очень плохо ест. Конечно! Больше пищи – быстрее восстановление, а это не в её интересах.

Потом читала при свечах и думала, что, наверное, пол ночи не уснёт. Но, сонливость накатила так внезапно, что она едва успела сунуть книгу под подушку и уже спала.

***

– Ты снова провёл с ней ночь? – Дамиан влетел в кабинет, пылая праведным гневом.

Мар поднял голову от бумаг и смерил лекаря откровенно весёлым взглядом:

– Ну, друг мой, это же моя любовница. Имею право.

Наместник был любезен и насмешлив. Помимо воли, Дамиан отметил, насколько стабилизация магии пошла другу на пользу. Он снова был хорош собой, остроумен и язвителен:

– Ты же осмотрел её только что, и она в порядке, правда?.. Я спал с ней. Мне нравится не только иметь её, но и спать с ней.

Сделал вид, что задумался:

– Хотя, иметь её мне тоже нравится. Когда ты разрешишь, друг мой? – тут уже звучала неприкрытая издёвка. Мар видел, что леди Ривз нравится Дамиану и просто не мог удержаться.

– Она неплохо восстанавливается, – неохотно ответил тот. – Ещё минимум четыре дня, лучше пять.

Мар испытующе смотрел на приятеля. Шутки шутками, а воздержание становилось для него проблемой. Вовсе не из-за магии, она как раз была на диво послушна. Да и сам он полон сил, даже окружающая обстановка давит меньше. И не помнил уже, когда так прекрасно себя чувствовал. Может быть, поэтому он так хотел эту женщину? Лежал по пол ночи, а иногда и дольше, без сна, позволяя себе только прикасаться к ней, обнимать, и страстно желал большего.

Наставник с детства приучил его анализировать свои чувства. Это и понятно при его возможностях. Есть разница, раздражён он, к примеру, или в ярости и может вот-вот сорваться и прикончить кучу народу. Потому он отметил свою необычную тягу к леди Ривз почти сразу. Повертел её так и сяк и списал на ментальную тишину при общении с ней. Ново, необычно, свободно.

Хотелось повторения. Да, он дождаться не мог, как мальчишка! Вот и прятался за язвительными репликами, чтобы Дам не разглядел. К тому же, злила его такая явная симпатия лекаря к девушке. Его то она точно не боялась, болтала, шутила. Улыбалась ему открыто и с симпатией. Этот паршивец всегда умел ладить с женщинами. Ему же приходилось усыплять её каждую ночь, прежде чем прикоснуться.

И да, вся спальня была теперь напичкана следящими артефактами. Он устанавливал их с мыслью, что заботится о её безопасности. А на деле, часто бросал свои дела, чтобы просто понаблюдать за тем, как она спит или читает. Или флиртует с Дамианом. Видеть это было физически больно: кололо сердце и мутилось в голове.

Было страшно навредить ей опять и хотелось дать больше времени прийти в себя. Хотелось, чтобы она улыбнулась ему как Дамиану, но у него только месяц. Ему мало чёртова месяца! Зачем он подписал контракт с такими драконовскими условиями и как их теперь обойти? Да пошло оно всё!

– Даю тебе четыре дня. К вечеру четвертого дня она должна быть готова.

***

Несколько дней прошли спокойно. Тай читала книгу Лавиля, заучивала наизусть наиболее интересные рецепты. Книга оказалась действительно редкостью, спала, изнывала от скуки. Каждый день писала Хельму короткие записки. Полностью оправилась, но прикидывалась, что слабость её не оставляет. Старалась делать это тонко, чтобы не быть уличённой во лжи. Поэтому на пятый день встала на ноги, ненадолго правда. Хотелось двигаться, действовать. Чувствовала себя отдохнувшей, полной сил. Ночами спала просто мёртвым сном.

Утром восьмого дня магистр Лавиль явился к ней с таким скорбным лицом, что Тай поняла: её время закончилось. Что ж, ладно. И так прошло больше недели контракта. Паника шевельнулась в душе, но Тай придавила её и приветствовала лекаря ласковым, чуть ироничным тоном:

– Доброе утро, дорогой магистр. Судя по вашему печальному лицу, вы пришли, чтобы сообщить мне что-то крайне неприятное?

Лекарь, с облегчением подхватил шутливый тон:

– Что вы, дорогая леди. Напротив. Хочу передать вам от нашего лорда приглашение на ужин сегодня вечером.

Дамиан старательно улыбался, но глаза прятал. Чувствовал себя крайне мерзко. С другими девушками было иначе. Он жалел их, но не так стыдился самой ситуации и своей роли в ней. Не так уж, видимо, и неправ Мар, когда считает, что он неровно дышит в сторону его любовницы. На неё, и правда, хотелось смотреть, как на солнце.

– Могу ли я воспользоваться разрешением и посетить библиотеку сегодня? Раз уж мне опять предстоит некоторое время отдыхать? – голос леди был непрошибаемо любезен и дружелюбен.

– Конечно. Могу проводить вас прямо сейчас.

– Благодарю, но не хотелось бы утруждать вас. Мои свидания с книгами никогда не бывают короткими. Я возьму служанку, она поможет донести книги, что я выберу.

Лекарь поклонился и отправился по своим делам попутно размышляя о том, что самая острая на язык кокетка при дворе не смогла бы отшить его любезней и обидней. Нейра Ривз поистине полна сюрпризов. И тайн. Природу щитов этой леди, он не разгадал до сих пор.

Тай, не медля, вызвала служанку и попросила провести её в библиотеку, что занимала целую башню замка. Войдя туда, она ощутила трепет и восторг. Громадное помещение в несколько уровней было заполнено стеллажами с книгами. Там хотелось поселиться и жить. Тай закружилась и рассмеялась по-настоящему, впервые за несколько месяцев. Какие сокровища! В её семье ценили книги превыше иных ценностей. Знания – это ключ к пониманию мира. Глупцы те, кто не разумеют этого!

Она провела в библиотеке весь день. Служанка сначала ходила за ней следом, а потом тактично поинтересовалась, какие книги интересуют её больше всего.

– Самые редкие и запрещённые, – не задумываясь ответила Тай.

Девушка улыбнулась одобрительно и повела её в дальний закуток, показала тайное хранилище для редких книг. В общем, оказалась крайне полезна. Совсем юная, хрупкая и темноволосая, она настораживала Тай. Интуиция говорила, что с ней что-то не так. Какое-то несоответствие во внешности и поведении… Тай привыкла не оставлять такие вещи без внимания. Её внутренний камертон не ошибался. Эта малышка, сама её суть, диссонировала с этим местом и с жизнью, которую она вела. Нужно разобраться. Но не сейчас. Девочка так дичилась и пугалась всякого внимания, что Тай решила не трогать её пока.

Принесли обед. Она не притронулась к нему – не хотелось терять время. В какой-то момент, отвлекшись от изучения очередного фолианта, Тай обратила внимание, что девушка стоит перед ней и отчаянно кашляет, пытаясь привлечь внимание:

– Леди, пора идти. Время собираться к ужину.

Вызвали лакея. Вдвоем со служанкой они донесли выбранные ею книги до спальни. Тай едва успела сложить их под кровать, как явились девушки, чтобы помочь одеться. Сегодня она не стала выгонять их, слишком уж испуганными они выглядели. Позволила уложить волосы. Но от платьев, принесённых ими, отказалась наотрез. Выбрала самое унылое из тех, что уложила для нее Велла.