Текст книги "Цветок на скале (СИ)"

Автор книги: Наталья Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Тут его ждала неожиданность: вместо Квадра явился Васкин. Он что-то лепетал о том, что поменялся с Квадром местами потому, что у него вечером свидание. Пытался краснеть, но Мар не верил главе магов. Парень был карьеристом до мозга костей и никогда не поставил бы личную жизнь против службы. Хотя, может быть, за год что-то изменилось? Посмотрим.

Васкин быстро, толково и по делу отчитался о положении в отрядах, что оставались стоять неподалёку от Лиметты. Притом выдавал не только информацию, касающуюся непосредственно магов, но и армии, в целом. С выкладками, цифрами. В общем, практически, полный отчёт.

Он что, хочет подсидеть Квадра? Раньше тяги идти по головам товарищей за ним не замечалось. У его батюшки, одного из советников брата, да. Он-то и пропихнул парня на место главы магов перед самой войной.

С одной стороны, Васкин был действительно, очень сильный и образованный боевой маг, да и организатором, если учесть, его возраст, оказался отличным. Но парень был молод, в настоящих заварухах ещё не участвовал. К тому же, война и ответственность за тяжёлые решения – это не то, что добавит крепости психике молодого и, как выяснил Мар, идеалистичного мага. Поэтому он попытался тогда отговорить отца Васкина. Тот напыщенный индюк холодно ответил ему, что его сыну пора повзрослеть, для его же пользы, и война – это отличная возможность стать настоящим мужчиной.

Васкин, в итоге, выдержал испытание, папаша мог гордиться сыном. Не все молодые маги вынесли необходимость применять боевые заклинания на живых людях, крики, целые толпы горящих заживо, запах горелой плоти и многое другое. Кроме того, он растерял весь свой идеализм, приобрел ПТСР. Когда папаша решил продвигать его дальше, то он, для своей пользы, послал его подальше в грубой форме и остался со своими людьми. Одним словом, стал, как и мечтал его отец, настоящим мужчиной. Хороший парень. Изломанный, но не сломленный. Что же с ним сегодня не так?

Это выяснилось к концу их общения. Прощаясь, маг, довольно путано, объяснил, что Квадр ждёт его, Мара, к себе в гости потому, что он, Васкин, уже имел смелость отправить ему магический вестник.

– Что происходит?! – рыкнул Мар.

Васкин переменился в лице, но мужественно выдержал его взгляд:

– Прошу вас, Командующий, навестите его!

И преданно смотрит: "больше ты от меня ничего не узнаешь". Понятно. Кодекс чести не позволяет стучать на товарища, но он, Мар, должен что-то увидеть, важное и неотложное.

– Он живёт там же?

Кивок и ещё более преданный, облегчённый взгляд.

Глава 37

– Это ведь всё устроил Васкин? – встретил его Квадр. Был спокоен как удав, сидел, вольготно развалясь в кресле. – Ещё и выпивку имел наглость прислать, богатый щенок. Да, не абы какую, а лимерийский бренди! Сейчас принесут.

Теперь Мар делает "я ничего не знаю" лицо. Вот ведь! И правда, ничего не знает. Что у них тут произошло?

Вошёл слуга с выпивкой и стаканами. Мар скользнул по нему взглядом. Вернулся и рассмотрел получше. Хорошо, что он навидался в жизни всякого, и лицо кирпичом мог держать не хуже своих подчинённых. Зато теперь понятно, почему Васкин так зазывал его сюда: нужно было экспертное мнение, насколько его старый боевой товарищ Квадр вменяем, и что с ним делать.

– Это кто? – приступил Мар к расспросам, как только паренёк, ещё подросток, вышел. Тон был выверенно нейтральным и подчеркнуто спокойным.

– Мой личный слуга, – не менее спокойно отвечает старый гвардеец.

Личный хмм… слуга? Квадр с интересом наблюдал за мимикой Командующего, но когда брови того поползли к волосам, а лицо побледнело, не выдержал и дико, неприлично заржал:

– Ну и рожа у тебя, Мар!

– На себя посмотри! Личный слуга у него!

– Ну слуга, ну личный. И что?

– А ошейник у него почему рабский? Ты что, реально сбрендил?! – взревел Мар, потеряв всякое терпение.

– Чтоб не прибил меня! Уж больно ловок. Три раза уже пытался, а в последний раз так почти достал! – довольно ухмыляясь ответил Квадр, при этом рефлекторно потирая шею.

– Так отпустил бы.

– Отпускал. Возвращается. Миссия у него такая – порешить меня и отомстить за осаду и погибших.

– Всё равно, не дело. Отпусти. Пусть отвезут его куда-нибудь. Он сирота, как я понимаю?

Квадр кивнул и тут же мотнул головой:

– Не отпущу. Вдруг на тебя перекинется. Умён парнишка и ловок до крайности, отличный боец будет. За попытку покушения на тебя его точно по голове не погладят, потому, пусть ходит пока так.

– Рабский ошейник, Квадр!

– Никто из слуг не расскажет, я взял клятву, а ему запрещено покидать замок. Привыкнет и сниму.

– Когда? Сам же говоришь, что упрямый и умный?

– Скоро, – твердо ответил гвардеец. – Боги не дали мне семью, но подарили на старости лет сына, которым я смогу гордиться. Не волнуйся, Мар, не обижу мальчонку. И проныре этой, Васкину, скажи, что всё у меня с головой в порядке.

– Сам и скажи, – флегматично ответил Мар, воздавая должное отличному бренди. – Расскажи-ка мне лучше, что тут у вас происходило. Тем более, что проныра дал полный отчёт за себя и за тебя, и освободил нам вечер.

***

Утро, вернее полдень, не был добрым. Голова гудела, во рту был мерзкий привкус. Отлично они вчера посидели, ничего не скажешь. Зато Квадр дал полную раскладку по тому, что происходило в городе за этот год. Мар теперь был готов к разговору с Дарбором, и к завтрашней встрече с воинами.

Наместник едва успел принять ванну и пообедать, как явился лорд Дарбор.

– И отлично, – подумал он. – Такой быстрый темп жизни как раз по мне. За почти месяц безделия в столице едва не сошёл с ума.

Дарбор явился со странной бутылкой:

– Это дивная редкость, мой лорд. Настоящий эльфийский фрилл!

Мар едва не застонал. Опять пить! Но послушно сделал глоток странного зеленоватого напитка. Он разлился по языку непередаваемым богатым букетом, мягко ударил в сердце и в голову. Мар удивлённо вскинул глаза на гнома.

– Да-да, коварный напиток: простой и сложный, лёгкий и пьянящий, быстро действует, но надолго. Похож на тех, кто его создал! – восхищённо прокомментировал Дарбор, воздавая должное вину.

Они некоторое время посидели молча, переживая странный эффект эльфийского нектара. Завязался неспешный разговор. Пить больше Мар не рисковал, а Дарбор время от времени отхлёбывал из своего бокала.

Наместник поделился планами об учреждении Магистрата в Лиметте, а если приживётся, то и в других городах провинции. Старый гном степенно покивал головой и признал, что самоуправление – это, наверное, самая лучшая форма управления для жителей Запада. Должно сработать.

В свою очередь он рассказал, что провёл расследование, касательно покушения годичной давности. Некоторые детали свидетельствовали о том, что дети были правы в своих подозрениях. Но ничего конкретного. Пообещал, что не оставит это дело.

Одобрительно улыбаясь признался, что взялся обучать юных лордов Карна и Навеля не только магии, но и основам торговли, инженерии. Потом сами выберут, что у кого пойдет. Во-первых, это давало возможность присматривать за ребятами. А во-вторых, юные маги были толковыми и упорными.

– Отличные парни, Лорд Наместник! Смотрю на них и вспоминаю себя в их годы! Сам увидишь их завтра на приёме в твою честь, Мар!

Достойный лорд то обращался к нему по полной форме, то панибратствовал. Видимо, дивный напиток ударил в голову. Он вообще был какой-то взбудораженный. Мар осторожно поинтересовался почему, ожидая ехидную отповедь. Но Дарбор неожиданно ответил:

– Ты же помнишь, что я торговал с Гарнаром? Этот год был провальным. Но вот недавно они, наконец, вышли на связь. Сейчас такой дикий спрос на накопители, что даже за ту малость, что они передадут, можно будет выручить приличные деньги.

– Это же контрабанда!

– Ну, конечно, мой друг! Но не только! Честный обмен! Им нужны наши приборы и ещё кое-что. Вы ведь меня не сдадите, Лорд Наместник? – хитро лыбится старый пройдоха.

– А не поздно ли ты спохватился, достойный лорд?

– В самый раз. Может быть, тебе самому что-нибудь нужно оттуда? Какую-нибудь редкость? Или, может быть, информацию о ком-нибудь?

Вот куда он клонит!

– Нет. И пообещай мне, что не станешь искать без моего ведома.

Мар твердо смотрел на гнома. Тот ещё не до конца понял ситуацию и шутил дальше:

– А почему не клятву?

Наместник глянул на лорда ещё более выразительно и заговорил резко и холодно:

– Я слишком уважаю тебя. Но если ты посмеешь ослушаться, то все твои околозаконные операции погорят синим пламенем. И не только с Гарнаром.

– Почему? – дошло, наконец, до гнома. Он недоуменно вылупился на Мара, обиженно опустив уголки губ. Ну, как ребёнок! – Разве ты не хочешь её найти? Свою "магичку из замка"?

– Нет.

Наместник сейчас говорил предельно жёстко. Нужно выбить эту идею из головы престарелого Купидона, иначе быть беде:

– Вы помните, лорд Дарбор, как пала Лиметта? – медленно спрашивает Наместник, давая гному время вспомнить, как всё было. Вспомнил, судя по лицу. – Я просто сжёг ваши стены дотла, вместе с людьми, заметьте, и мои воины беспрепятственно вошли в город. Знаете почему я сделал это именно в тот день, а не в какой-то другой? Не потому, что мне нужно было подкопить резерв, как шепчутся ваши лорды между собой, – Мар откинулся в кресле. – Мне стало скучно, надоело ждать… Мне не нужно копить резерв, Дарбор. Я мог бы сжечь всю Лиметту с домами и жителями, а потом сходить порталом в гости к брату и вернуться. И не умер бы от магического истощения.

До Дарбора стало доходить. Он с откровенным ужасом смотрел на молодого человека с которым позволял себе так много. Доверие и дружбу, в том числе.

Лицо Наместника ожесточилось ещё:

– Да, я истинный выродок. Чудовище, которое может погубить половину королевства и не утомиться при этом. Ближе к нашей теме. Вы, наверное, не имели толковых шпионов в замке или они не предоставляли вам полную информацию. Иначе вы знали бы, что женщина, которую вы желаете искать для меня, была при смерти почти во всё время нахождения здесь. Вы желаете для неё продолжения этих радостей?

Дарбор не шевелился. Что ж, может быть, и хорошо, что до него дошло сейчас. Не будет больше дружбы, но зато и не станет делать глупостей, ни он сам, ни остальные. Страх – лучшая узда.

– Ты думаешь, что можешь сорваться на ней? – выродил вдруг Дарбор, уловив главное.

Не успокоится никак, неугомонный! Мар выпил остатки вина из своего бокала и улыбнулся остро, ослепительно. Пусть слушает. Старик добр. Когда он узнает историю до конца, то не позволит ему найти леди Ривз, даже если он окончательно сойдёт с ума и попытается:

– Я уверен, что сорвусь. Вы ведь знаете историю моего рождения? Но явно не всё. Немного подробностей оживят наш вечер, я уверен. Мой отец не только был безумно влюблен в мою мать, не только похитил её и держал против воли около себя, но я также не был их первым ребенком. Да, мой лорд. Он магией убил двоих до меня потому, что боялся потерять её. Очередная беременность и тут в игру вступают некие советники короля, которые осознали, что монарх на прямой дороге к безумию и срочно нужен наследник. Они предложили моей матери помощь в побеге. Для неё это было самоубийство, но она согласилась – жизнь была невыносимой. Когда король нашёл её, прерывать беременность было поздно, она всё равно умерла бы. И его уговорили оставить всё как есть. Он до последнего пытался спасти её: вливал свой резерв без остатка и самые мощные накопители. День за днём, месяц за месяцем, до самого последнего дня. Вероятно, поэтому мой резерв так огромен, кто знает? На подобный эксперимент не решался никто ни до него, ни после. Моя мать всё равно умерла, а он сошёл с ума окончательно.

– А твой брат?

– Тут подсуетился Хранитель тайн. Подсунул свою дочь в качестве королевы, чтобы пресечь слухи о безумии монарха. Ну и, видимо, почерпнул какие-то тайные знания из старых архивов. Забеременела королева почти сразу и даже дожила до родов. Короля не интересовала ни она, ни ребенок. А Хранитель был счастлив: его внук сядет на трон! Собирался править вместо него. Эльдар, кстати, убил своего деда собственноручно, как только воцарился, – улыбается Наместник наклонившись к Дарбору. – Вы всё ещё хотите отыскать для меня "магичку из замка"?

– Нет! Я клянусь никогда не разыскивать её и не сообщать вам или кому-нибудь другому, если мне что-то станет известно о ней.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, мой мальчик, – вздохнул гном.

***

Дарбор давно ушёл, а ему всё не спится. Он встаёт с постели, выходит из своих покоев и идёт по ночному замку. Ему не нужны магические светляки. Он хорошо знает дорогу. Сколько раз он видел её во сне, пока был в Самире…

Они на диво мирно пообщались с Дарбором после его откровений. Нервы у гнома железные. И добрая душа. Сострадательная. Он так упорно пытался приободрить его! Это было даже смешно. И трогательно. И тепло.

Мар остановился у дверей и открыл магический замок. Вошёл в свои прежние покои. Кабинет. Тут, и правда, никого не бывало. Щёлкнул пальцами, прибрался, зажёг магические светляки. Медленно провёл рукой по столу и пошёл дальше. Столовая. Его временную кровать так и не убрали. Его спальня. Обожжённые добела стены, выжженная смежная дверь и оплавленная стена. Прошёл дальше. Вот оно, то место. Провёл рукой по оплавленной стене. Температура горения была такой высокой, что гари не было. Чисто. Сел на пол, привалился спиной к стене и запрокинул голову. Закрыл глаза.

От тягостных воспоминаний или от эльфийского пойла у него кружилась голова. Ему мерещилось, он чувствовал их остаточную магию в этой комнате. Её и его. Она пахла. Её: солнцем, нагретой землёй, зеленью и водой. Так пахнет весна или жизнь. Его: пламенем, раскалённым добела металлом и, немного, кровью. Смешиваясь, аромат жизни не перебивал другие запахи, только заставлял их звучать иначе.

– Вот уже и глюки. Что ж слабые такие? Увидеть бы её, а? Согласен на любой глюк с её участием, – думал Мар, засыпая прямо там: на полу в сожжённой комнате.

***

– Братья мои!

Воины замерли. Он не просто так обратился к ним подобным образом. Магический купол над лагерем не позволит никому чужому услышать его речь. А с ними он хочет говорить именно так: коротко и сердцем.

– Братья мои! Война закончена и, надеюсь, не скоро вернётся на эти земли. Поэтому для каждого из нас есть три пути. Первый: вы можете продолжить служить. Новые отряды перебросят в Восточные провинции или в столицу. Второй: если вы в возрасте или просто устали, то возвращайтесь к семье. Король будет платить вам достойную пенсию. Третий: вы можете остаться здесь со мной и попытаться исправить то, что мы с вами разрушили.

Мы делали это не по своей воле и во многом были правы, но, вместе с тем, причинили много зла невинным людям. Работа найдется всем: магам и тем, кто учился какому-нибудь ремеслу. Вы сами выберете, где трудиться. Даже тем, кто не умеет ничего найдется занятие: на стройке всегда нужны руки. Вы будете получать достойную плату за свой труд.

Но помните, вы больше ничего не можете здесь взять безнаказанно: ни вещь, ни женщину. Любые отношения – только после брака. А перед этим, приведите ко мне вашу избранницу, и пусть она подтвердит, что идёт за вас без принуждения и с радостью.

Я буду защищать вас. Но все вы знаете, что произошло при моём въезде в город. Если кто-то плюнет в вас или оскорбит тайком, в спину, вам придется стерпеть потому, что мы заслужили. Думайте!

Повисла тишина. Через несколько минут он продолжил:

– Те, кто выбрал первый путь, поднимите правую руку. Да хранят вас боги! Те, кто выбрал второй путь, поднимите правую руку. Да благословят вас боги на ваших новых путях! Те, кто выбрал третий путь, поднимите руку. Пусть боги дадут нам сил в нашем нелёгком пути! Потому, что это верный путь – путь покаяния!!!

Часть Третья. Глава 38

Прошло около пяти лет.

– Не зевай!

Тай извернулась и нанесла удар мечом по мягкому месту соперника. Плашмя, не особо больно, но очень обидно. Чего, собственно, и хотела потому, что этого юного нахала следовало проучить. Он, конечно, быстр и ловок, но самонадеян, отвлекается и неизвестно, сможет ли работать в команде. Не факт! Такая звезда вряд-ли захочет, чтобы его заслуги приписывали другим, а значит, он им не подойдёт. В гвардии они все действовали как единый организм, были готовы отдать жизнь друг за друга. Индивидуализм тут не допустим.

Ну, покажи, дружок, как ты ведёшь себя, когда тебе наступили на хвост! И юноша показал: зашипел, как кошка, и обманчиво мягко закружился вокруг неё. Они танцевали так некоторое время. Он пытался наносить удары, а она с нарочито издевательской улыбкой и показательно небрежно отбивала их. В итоге, достала парня. Он потерял свой лоск, вальяжность и нападал на неё всерьёз, бил в полную силу, вертелся как юла, оскалив зубы. Тай измотала его хорошенько, а потом сильным, коварным ударом рукоятью меча в солнечное сплетение отправила отдохнуть. От такого удара не стыдно прилечь даже бывалым воинам.

Несколько мгновений он лежал скрючившись и стонал сквозь зубы, а потом перевернулся на спину и с ненавистью уставился ей в лицо. Она ухмыльнулась в ответ:

– Молодец! Я бы сказала даже, что ты подходишь, как кандидат. Если ты объяснишь мне, какого хрена ты вёл себя поначалу как грёбаная роза?

Лицо у парня вытянулось. Он даже, кажется, покраснел чуть сильнее, чем был до того.

– Вы же леди! – прозвучало с упрёком. И упрёк, судя по всему, относился к самой ситуации, её манере боя и даже к её выражениям.

Парни дико заржали. Все и так бросили свои дела и смотрели, как она учит новенького, сейчас же представление стремилось к статусу "цирк". Юный воин теперь стал отчётливо малинового цвета и, судя по всему, возненавидел их всех скопом.

Старый Хельм спас положение. Вразвалку подошёл к парню:

– Ты не был в замке раньше, мой юный друг, и не знаешь, вероятно, что в гвардии нет женщин, а, тем более, леди. Это было бы несправедливо. Нагрузки-то у них те же, что у вас и никаких поблажек. А как ударятся или ещё чего, то что, им пищать тонкими голосами? Нет. Равноправие оно и есть равноправие. Ты вот поначалу оскорбил госпожу тем, что бился с ней в треть силы. Потому и получил по заднице заслуженно. А значит, никаких обид.

Вот ведь, старый пройдоха! Что угодно повернёт в нужную ему сторону!

– Но ведь княгиня же! – стоял парень на своем.

Хельм уставился на него как на таракана:

– Ты смеешь предположить, что своё место в гвардии она не заслужила?! – гаркнул он. А потом добавил уже привычным тоном, мягким и хитрым. – Ты вот, к примеру, когда Танец Ветров освоил?

– Недавно, – признался парень. – Как освоил, так и пришёл проститься в кандидаты.

– Молодец! – хвалит Хельм и кивает на Альтею. – А вот она танцевала его в четырнадцать.

Пока парень пребывал в шоке, он подал ему руку и легко вздернул его вверх. Похлопал по плечу:

– Оставайся. Но запомни: никогда не смотри на внешность и звания. Наша суть – вот тут! – ткнул он его в грудь. – Наш дух имеет значение, а оболочка…что она?

Новобранца тут же потащили подбирать подходящую амуницию и оружие, пока не изготовят специально для него. А остальные вернулись к прерванным занятиям. На плацу снова зазвучали звон металла, крики, мат, тяжёлое дыхание бойцов. Альтея стянула наручи с перчатками и направилась под одно из деревьев, что росли по периметру плаца. Там всегда лежали подушки и стояла свежая вода. Напилась и удобно устроилась, прислонившись спиной к стволу.

Хороший парень оказался, будет из него толк. А дурь и спесь выбьют. Перевела взгляд туда, где тренировались сестры. После Лиметты их не нужно было побуждать к занятиям, они и так тренировались и учились с полной отдачей, иногда до изнеможения. Произошедшее тогда и характеры обеих девочек наложили отпечаток на их стиль ведения боя, определили его индивидуальность.

Эль была готова отбиваться до последнего, была готова побеждать. Могла в любой момент вывернуть ситуацию в свою пользу. Несмотря на юный возраст, всего одиннадцать лет, она была уже сильным, обученным бойцом. До уровня гвардии не дотягивала пока, в смысле подготовки, но высокий интеллект во многом уравнивал её. Она просчитывала возможности противника и ход боя. Всегда выжимала из ситуации максимум пользы для себя, словно очередную задачу решала.

Мелкая, лёгкая, она и сейчас вилась как стрекоза, и казалась вездесущей. Её соперник изворачивался как мог и, кажется, мечтал, чтобы спарринг быстрее закончился. Даже на равных быть с мелкой заразой – оскорбление для воина.

С Эни было сложнее. Ей было почти шестнадцать и она расцвела. Была прекрасна со своими глубокими синими очами, длинными золотистыми косами и тонким гибким станом. Мужчины уже сейчас замирали при виде неё. А она была с ними прелестна, мила. Своей мягкостью и податливостью могла получить от них что угодно.

Попадая на плац и беря в руки меч, она сбрасывала эту личину как рептилии старую кожу. И становилась, наконец, собой: гибкой, невероятно быстрой, коварной как змея. Она не побеждала. Она каждый раз продавала свою жизнь подороже. Тренировли её только Хельм и пара старых воинов потому, что это были не тренировки. Она забывалась и била насмерть, всегда.

Все знали, что родовая магия в ней слабее, чем в сестрах. Плевать она на это хотела. Тренировалась как никто и ни в чём не уступала старшей сестре. Тай несколько раз предлагала ей место в гвардии, но Эни лишь жмурила свои очи и смеялась, что это не её путь. И сейчас бьётся с Хельмом в стороне от всех. Наставник сосредоточен, чтобы не пропустить удар самому и не поранить княжну. Её лицо спокойное, холодное, глаза мёртвые. В них только ненависть. Нельзя так жить. Нельзя ставить ненависть во главу угла. Тай понимала это и помогала сестре, как могла. Все помогали, но пока…

Они с Эни больше всех пострадали от войны, дольше всех восстанавливались. Сестру до сих пор преследовали кошмары. Она сама почти год болталась на грани жизни и смерти. Напоминала скелет и не хотела жить. Гарда мучала её настойками, ванными, массажем и требованиями спать с Граем, раз уж она выбрала его. Тай не желала, но когда няня начинала плакать перед ней, посылала за ним. Пила "Искры страсти" и отдавалась ему.

Они ошибались, её наставники. Она не возненавидела его. Как можно ненавидеть того, кого любишь? Она любила его с детства: как друга, брата. И сейчас она любила его. Потому и порвала эти отношения через три месяца, несмотря на вопли и рыдания Гарды, что она окончательно губит себя.

Почему? Грай любил её так, как она никогда не сможет полюбить его. Он достоин большего, чем просто быть заменой кого-то и старым другом в одном лице. Так она и сказала ему, отпуская. Он просил, чтобы она передумала, но Тай стояла на своем: пусть она гибнет, но никого не потащит за собой. Особенно его. Он думает, что ему достаточно будет тех недо-чувств, что она может дать ему? Неправда! Нам всегда нужно всё, что бы мы не думали. Когда он поймет, что она пуста и навсегда такой останется, то возненавидит себя и её. Поэтому, только так. Отпустить, а лучше бы и не выбирать. Не зря Гарде было откровение. Она виновата, что не послушала её. Что ж теперь?..

Как ни странно, но прекратив эти отношения, Тай стала потихоньку выздоравливать. Наверное, спокойная совесть для неё – залог здоровья. Через полгода вернулась к тренировкам, поначалу в одиночестве. Незачем кому-то видеть, как она задыхается, если пробежит хоть недолго. Нагрузку наращивала постепенно, но без поблажек. Уходила в горы одна и там отпускала магию, упражнялась. Привыкала к новой себе.

Приняла себя с изменившимся резервом, разбитым сердцем, новым пониманием жизни и магии. Много плакала о родителях, людях, чьи смерти видела. Они вставали перед ней, как живые, а она оплакивала их. Вспоминала свою любовь. Именно любовь, она поняла это предельно ясно тогда. И это стало точкой её полного исцеления. Никто ни в чём не виноват. Он не был палачом, она не была жертвой. Жаль, что у них ничего не может быть, но боги не ошиблись. Он был весь для неё, она понимала его, как саму себя. И пусть он виноват и запутался, все совершают ошибки. Она тоже.

***

Тай встала и пошла к замку. Завтра с утра они идут в горы, там, в условленном месте, будет ждать посредник. Он передаст им заказанные товары: те редкости, что они не могли произвести сами. Они, в уплату, передадут накопители. А главное, он привезет письма некоторых лояльных к ним лордов, которые расскажут о том, что происходит в мире.

Явно будет письмо и от короля Дормера. Они переписывались уже около пяти лет и всё это время мерзавец пытался выторговать для себя наилучшие условия. Как будто он мог что-то диктовать или требовать после того, что сделал! Она не церемонилась с ним. Переговоры – это когда обе стороны готовы договариваться и идти на уступки. А идти на поводу у разгулявшейся гордыни того, у кого нет совести? Пусть будет благодарен, что она вообще читает тот бред, что он ей пишет!

Тай грубила ему в своих письмах. Если перевести с дипломатического, то это были прямые посылы с эротическим уклоном. Перетопчется. Они могут ещё лет сто сидеть так безо всякого ущерба для себя. Или намного дольше. Особенно, теперь.

Вошла к себе, она занимала теперь покои отца. Статус диктует своё. Пришлось переехать, хоть и не хотелось. Зря не хотела. На новом месте было хорошо. Она оставила некоторые вещи, книги отца и чувствовала себя здесь как будто ближе к нему. Сестер разместила рядом.

Тай приняла ванну, проверила вещи, приготовленные ей на завтра. В горах любая оборванная пуговица или плохо сидящие штаны могут быть проблемой. Поработала немного. Бумаги на столе в её кабинете не переводились никогда. Взглянула в окно, пора. Она всегда заходила к сестрам перед сном, пожелать спокойной ночи, поболтать. Эль читала книги. Сегодня они особенно ждут её: всегда волнуются, когда она уходит из дома.

Эти обязанности никогда не тяготили её, наоборот. Воспринимались чудом, милостью богов. Пусть у неё никогда не будет семьи, любви мужчины, но у неё есть дети. Не только она нужна сестрам, они тоже были нужны ей как воздух. Они наполняли любовью, пробуждали её чувства, не давали застыть в холоде одиночества. И те трудности, что приходили вместе с этим, были такой малостью!

А трудности были. Любознательность Эль было невозможно обуздать. Она скрутила-таки сестру в бараний рог и год назад получила в своё распоряжение полноценную лабораторию. Может быть, это и была ошибка, но назад уже не отыграть. Оставались только постоянный контроль, надзор и надежды на милость богов, что она не взорвёт замок и не изобретёт какое-нибудь неснимаемое проклятие, что, к примеру, отправит их всех поспать на сто лет.

У Эни подростковый бунт цвёл пышным цветом: с перепадами настроения, истериками по пустякам и тягой к противоположному полу. Сестра ведь явно боялась мужчин, после того, что пережила в детстве, так зачем нарывалась? Такое ощущение, что она хотела перейти ту, последнюю черту, после которой и бояться будет нечего. В общем, тяга к саморазрушению у Эни зашкаливала. За ней присматривали постоянно. Тай и сама цепляла на нее всякого рода маячки и сигнальные заклинания, которые мерзавка с лёгкостью вычисляла. Ум, коварство, своевольный нрав и печальный опыт в детстве. Что могло из неё выйти?

Недавно Тай и вовсе сорвалась. Застала сестру в амбаре на мешках с задранной юбкой в компании неизвестного парня со спущенными штанами. Успела, так сказать, в последний момент. Парень юркнул в проход, на ходу натягивая штаны. Видно, неплохо знал помещение. А сестра застыла, так и не одёрнув юбку. Тай клокотала от ярости:

– Мне позвать этого огрызка назад? – прошипела она. – Ты хочешь, чтобы всё было вот так? Здесь? Со щенком, который сбежал, даже не оглянувшись на тебя?!

Эни молча встала и деревянной походкой пошла в замок, не сказав ей ни слова. Наверное, что-то дошло до неё потому, что вот уже пару месяцев ведёт себя тихо, мужчин обходит по широкой дуге, только тренироваться стала ещё больше. И то хлеб.

Как она отреагирует на её отсутствие дома? Тай подошла к её двери и тихо постучала. Дождалась ответа и вошла. Эни была уже в постели и читала какой-то древний талмуд. У неё вообще была страсть к старым книгам, особенно по менталистике. Как она продирается сквозь дебри терминов и цветистых метафор старых авторов, а, главное, зачем? Есть столько новых книг, адаптированных для современного восприятия! Тай как-то спросила у неё, так сестра окатила её своим фирменным взглядом, который в данном случае означал: "Ты, тупая солдафонка, что ты можешь знать о тонких сферах?".

Ничего она не могла знать. Ничего. Это байки, что универсалы универсальны. Склонности, конечно, есть, но у каждого мага имеются предпочтения. Что-то даётся легче, что-то с большим трудом. Тай ненавидела менталистику. Эни наоборот. Это была ведущая часть её магии, самая любимая и наиболее развитая. Поэтому по ней так страшно ударила война и произошедшее с матерью. Как дубиной по гениально сконструированному и тонко настроенному механизму. Выправится ли?

– Вы уходите завтра с рассветом?

– Да, и вернёмся на следующий день к вечеру, – Тай сначала присела на край постели, а когда сестра подвинулась, то прилегла рядом с ней, обняла. – Не волнуйся. Всё пройдёт прекрасно.

– Конечно прекрасно! Ты же у нас идеальная и со всем справляешься лучше всех.

– Ты знаешь, что нет, – кротко ответила Тай, не поддавшись на подначку.

– Да, со мной ты не справляешься. Какое разочарование!

– Да. Наверное, мама справилась бы лучше, – Тай говорила мягко и успокаивающе перебирала локоны сестры.

Эни вдруг рывком повернулась к ней:

– Ты что, реально так думаешь? Вспомни её. Она не стала бы со мной вождаться! Заперла бы, надавала по щекам, нажаловалась отцу или свалила бы на тебя. Выбирай любой вариант. Одно не пойму: почему ты ведёшь себя со мной как овца и терпишь всё это?

– Потому, что я люблю тебя, – шепчет Тай на ухо сестре, а та довольно жмуриться и устраивается в её объятиях удобнее.

– Ты стала для нас отличной матерью, Тай. И отцом. Не знаю уж, как это тебя характеризует! – хитро улыбается Эни. – А я веду себя ужасно. Мне стыдно, но я ничего не могу поделать с собой.

– Не беда, мы справимся, – тихо укачивает сестру Тай.

– Прости меня за ту сцену. В амбаре! Это позор! – шепчет девочка.

– Какая разница, где. Главное, с кем, Эни. Я не хочу, чтобы ты жалела потом, что твой первый раз был ужасным и бессмысленным.

– Мне кажется, что если я смогу это пережить, мои кошмары закончатся, – шепчет Эни.

– Это не так. Наоборот.

– Почему? Почему всё так странно и нелогично? Тебя все жалеют. Ты героиня и пожертвовала собой ради нас! Другие жалеют тебя потому, что парность связала тебя с существом недостойным и эта парность чуть не свела тебя в могилу. Но я-то знаю, правду. Ты любишь этого ублюдка несмотря на всё, что он тебе сделал!