Текст книги "Цветок на скале (СИ)"

Автор книги: Наталья Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

Глава 16

Дверь за Лавилем закрылась, загорелся контур универсального щита по периметру комнаты. Можно было начинать, но Тай не торопилась. В каком-то смысле, слияние аур было даже более интимным процессом чем занятия любовью. Особенно сейчас, когда слияние будет полным. Не должно быть лишнего: одежды, мыслей. Открытость и свобода вот, что должно вести её. Немного потряхивало от страха. Неизвестно, выживет ли она в этот раз. Хотя, если брат короля умрёт, разве тот не отомстит всем, кто был в замке? А так хоть шанс выжить есть, призрачный, но что имеем!..

Стоп. Снова ложь. Она идёт на риск не из-за страха. Не из корысти. Ей просто хочется, чтобы он выжил и, быть может, когда-нибудь узнал, что такое счастье и любовь. Что были у неё. Что есть у неё. И она поделится этим, согреет его светом своей души, даже если для неё на этом всё закончится.

Словно в трансе, она легла поверх умирающего: голова к голове, ноги к ногам, ладони к ладоням. Переплела их пальцы и открылась ему.

***

Её слёзы падали ему на лицо и стекали по нему. Тай плакала и не могла остановиться. Ведь это было самое прекрасное, что только бывало в её жизни, что могло быть в их мире. То, чего она уже никогда не увидит: как сливаются в одно магия её и богами предназначенной ей истинной пары.

Она была так глупа, принимая свою тягу к нему за похоть! Они оба были так глупы! Этот дар сейчас стал такой редкостью, что разве можно было подумать? На Юге его отвергали уже давно и заключали только договорные союзы. На Севере до сих пор считали благословением и трепетали перед ним.

И вот, она, северянка, предаст свою истинную пару потому, что он враг, потому, что их так многое разделяет, потому, что ничто не помешает ей исполнить долг. Но как же она хочет, чтобы он был счастлив! Как это рвётся из сердца!

Смешно, что она готова умереть ради него, но жить с ним – нет. Почему так многое их разделяет? Их прошлое, где по его, пусть и косвенной вине, погибли её родители, где он погубил столько невинных людей. Настоящее, такое постыдное, что ничего хорошего из него выйти не может. И будущее, где их дороги разойдутся навсегда? Как понять этот урок богов?

Тай плакала и немного повернув голову наблюдала как на их коже и в воздухе вокруг них раз за разом распускаются и тают сияющие альтеи – символ её дома, её народа. Цветок, олицетворяющий стойкость, верность, несгибаемость. Эти снежно-белые звездчатые цветы росли высоко в горах на голых скалах под шквальными ветрами и палящим солнцем.

Мама назвала её Альтеей, чтобы она была прекрасной как этот цветок. Отец, чтобы была сильной и стойкой. И она будет такой вопреки всему.

***

Мозг, и правда, работал как часы. Магия была, как никогда послушна. И Дамиан управился в рекордные час и двадцать минут. Быстрее никак нельзя. Нарушится рецептура. Приготовил с запасом, вдруг не получится влить всё положенное количество с первого раза? Только дождался ли его Мар и жива ли леди Ривз? Лекарь метнулся к двери с колбой в руке, но не вошёл. "Пусть тайны леди Ривз остаются при ней". Постучал раз, потом громче, и услышал тихое:

– Входите.

Вбежал в комнату и бросился к кровати. Всё на что хватило леди Ривз, это опустить щиты. Хлипкие, но всё же. Сползти на постель сама она уже не смогла. Лекарь помог ей, прикрыл одеялом их обоих, отметив, что леди опять плоха. Бедняжка. Пусть немного потерпит. Магическое истощение лечить гораздо легче, чем отравление. Он поможет. Только пусть продержится ещё немного.

Обежал кровать, приподнял голову друга и влил в полуоткрытый рот эликсир. Получилось с первого раза. Теперь только ждать! И тут он обратил внимание на то, что чернота магической отравы не залила за это время тело Мара, а так и осталась на уровне бликов. И, что они, скорее серые, чем чёрные. Первая мысль была:

– Отлично, быстро справится.

А после, когда осмыслил:

– Он что, выздоравливал сам? Этого не может быть!!! Слишком много чудес!

Ладно, потом. Сделал в уме пометку, разобраться с этим позже, и побежал в соседнюю спальню за восстанавливающими эликсирами, что принес заранее.

***

Он влил в рот леди Ривз уже почти все положенные ей снадобья, когда его оторвало от нее и бросило на постель. Могучая рука с такой силой сжимала его горло, что он чувствовал: ещё немного и раздавит трахею. Мар нависал над ним, смотрел расфокусированным взглядом и рычал, как зверь:

– Что ты делал? – И так раз за разом.

В голове у Дамиана мутилось всё сильнее. Проскочила мысль, успеет ли у друга хоть немного восстановиться резкость восприятия, до того, как он отключится? Когда до Мара дойдет, что с пережатым горлом он не ответит?

Дошло. Ослабил хватку, но совсем немного. Продолжил трясти его, рычать и требовать ответа.

– Дай отдышаться, придурок! – подумал лекарь. Но воздуха не хватало и он просипел только, – Помогал. Магическое истощение.

Рука разжалась. Дамиан кубарем скатился с кровати на пол и стоял некоторое время на карачках, давясь надсадным кашлем. Потом так, на карачках, пополз к столу. С трудом поднялся на ноги и трясущимися руками плеснул себе вина. Пытался влить его в себя, чтобы унять кашель. Надо успеть объяснить, что происходит, пока его самого не накрыл откат от приёма зелья.

Он кашлял, давился, вино текло по лицу и груди, а наметанный взгляд лекаря отмечал, что Мар восстанавливается. Очень быстро, ещё полчаса и не скажешь, что был при смерти. Надо объяснить, но сначала другое.

– Жди, – просипел он и побрёл к двери. Напряжение последних двух часов далось ему тяжело. Откат всё ближе.

Открыл дверь, уставился на стражу и магов за ней, и прокаркал самому дюжему парню:

– Помоги мне дойти до лаборатории.

Повис на его плече, почти теряя связь с реальностью. Воин доволок его до лаборатории, встряхнул, как щенка, и прогудел:

– Пришли, магистр.

Лавиль, путаясь в руках и ногах, собрал на переносную стойку флаконы и колбы, нужные ему. Не решился взять её в руки и приказал:

– Неси.

Парень донёс и его, и стойку до двери в спальню Наместника, поставил его на ноги, прислонив к косяку. Лавиль собрался с силами, забрал стойку. Сказал:

– Дальше сам.

Посмотрел на лица стражи. Они хорошо держатся и никогда не спросят, но он знает что их тревожит сейчас больше всего. Потому добавил:

– Командующий пришёл в себя и будет на ногах в течение часа. Передайте всем.

Лица неуловимо расслабились. Воины любили Мара. Он был бесстрашен, справедлив, понимал их. Было бы странно, если бы не. Он был таким же парией в человеческом сообществе, как и большинство этих ребят: без семьи, привязанностей, с расшатанной психикой и без будущего.

Ему предупредительно открыли дверь. Дамиан ввалился в комнату и, контролируя каждый шаг, дошёл до стола. Поставил стойку, сел в кресло и стал методично вливать в себя пробирку за пробиркой. Ему нужно продержаться ещё немного. Сейчас он займётся больными… Его уплывающее сознание догнал на диво трезвый голос:

– Ты что, снова пил эту гадость?

Да, был в его жизни такой эпизод. На выпускных экзаменах в академии. Он и так был лучшим, но хотелось ещё. Чтобы не выглядеть бледной тенью на фоне Мара, который в академии не учился даже (с ним занимался архимаг), а появлялся только изредка, на экзаменах. Он, конечно, блистал. С Маром не сравниться, но всё же.

А после лежал пластом и блевал двое суток. Мар умывал его, таскал в отхожее место, подтрунивая над ним: почему блевать в тазик можно, а всё остальное, нет. Выпытывал, кому из девушек он пытался пустить пыль в глаза. Ведь с личной жизнью у Дамиана, в отличии от друга, всегда и всё было отлично.

– Надо было поторопиться. Тебя траванули Чёрной тенью.

– Так почему я до сих пор жив?

Дам бессильно мотнул головой в сторону кровати:

– Она держала тебя полтора часа.

– Она?

– Да. Тайны леди Ривз всё весомее. Зря мы не заглянули за её щиты раньше.

Мысли разбегались, слова не хотели складываться:

– Теперь не выйдет. На нас всех клятва непричинения вреда. Она потребовала её в обмен на помощь. Хитрая, девица.

Теперь он чувствовал себя пьяным, значит, скоро уснёт.

– И что, Квадр и Васкин дали ей клятву?

– О, ты много потерял! – хохотнул Дамиан. – Сделала их как щенков. Они выполняли её указания, тянули спину и отдавали ей честь.

Помолчал и грустно добавил то, о чём не мог не сказать:

– А она ответила им, друг мой, так, будто делала это каждый день всю свою жизнь. Эта нежная роза натягивает нам нос. Но я до сих пор не могу понять, в чём подвох.

Он ожидал, что Мар вцепится в эту информацию, но тот очень спокойно ответил:

– Не понимаешь потому, что у тебя не работает голова, друг мой. Давай, что мне там пить и укладывайся набираться сил. Тебя ждут весёлые два дня.

Что ж, он выполнил свой долг. А что будет делать Мар с информацией, его не касается. Зла леди Ривз он, видят боги, не желает. Всучил другу два флакона:

– Это тебе. Через полчаса будешь как новый. То, – указал на стойку, – для неё. Давать по одной штуке каждые три часа. Если что-то пойдёт не так, зови.

И побрёл к себе спать. Пока сильнейшие спазмы не разбудят его. А произойдёт это уже скоро.

Глава 17

Три дня спустя магистр Лавиль, уже довольно бодрый, мерял шагами спальню леди Ривз в ожидании друга. Они собирались поужинать вместе прямо здесь. Наместник, в свободное время, не отходил от любовницы.

Появлялось оно сейчас, правда, редко. Всё его время занимало расследование покушения. Самым неприятным в этой истории было то, что заговорщики так и не напали. Это могло означать только одно: среди военных или магов был предатель, а может быть, и не один. Крысу следовало вычислить как можно скорее, пока те, кто купил предателя, не подчистили хвосты. Замок стоял на ушах. Людей допрашивали, обстановку нагнетали. Провоцировали в надежде, что у предателя не выдержат нервы и он сделает что-то, что его выдаст.

У спальни леди Ривз всегда находился усиленный пост охраны из тех, за кого Квадр и Васкин могли поручиться жизнью. Командующий даже не пытался скрывать, как важна стала для него эта женщина. Поэтому Лавилю пришлось пойти на уступку и встретиться здесь. Хотя, он предпочёл бы разговор наедине.

Он только что осмотрел больную и пришёл к выводу, что восстановление её резерва идёт полным ходом и скоро леди очнётся. Значит, тянуть с разговором нельзя. Потому он и бродил по комнате. Так ему всегда думалось лучше, временами забрасывая что-нибудь в рот. Последние сутки он жевал, кажется, не переставая. Ещё одна побочка от зелья.

Лорд Командующий вошёл, как всегда, стремительно, подошёл к кровати и впился взглядом в лицо больной. Видя это, и то, как нежно он взял её за руку, лекарь отвёл глаза.

– Как она?

– Скоро очнётся.

Кивнул и уселся за стол. Они молча трапезничали некоторое время.

– Говори. Теперь я готов тебя слушать.

Наместник откинулся на спинку кресла:

– Не делай невинное лицо. Я знаю это твоё выражение: как у гончей, которая не остановится, пока не схватит добычу.

Дамиан, действительно, любил загадки. По большей части, научные. Встретив что-то необъяснимое, становился въедливым, скурпулезным, доводил себя, бывало, до истощения, но остановиться не мог. Азарт не отпускал до тех пор, пока он не находил на свой вопрос мало-мальски вразумительный ответ.

С ним не любили работать, потому, что обычно лёгкий и приятный в общении, он, в это время, становился сущим демоном: жёстким и требовательным. Доводил до изнеможения не только себя, но и коллег. Ему прочили великое будущее в мире науки. Потому он, собственно, и попал сюда: в лекари к своему старому приятелю. Король в своей манере позаботился о брате: бросил в пекло войны, но и предоставил наибольший шанс выжить в ней.

Лавиль недовольно дёрнул плечом. Он не любил манеру друга говорить настолько прямо. Многие вещи, в такой формулировке, звучали неприятно. Например то, что он собирался предложить.

– Что ты думаешь об истинных парах?

– Ничего я о них не думаю. Пережиток прошлого, которому раньше придавали слишком большое значение, – Мар посверлил лекаря тяжёлым взглядом. – Говори прямо. Нет сил слушать ещё и твои увёртки.

Что ж. Тут они вступали на тонкий лёд. Лавиль тщательно подбирал слова:

– Как ты знаешь, может быть разная степень совместимости магических существ…

– Прямо, Лавиль!

– Ладно! Я, практически, уверен, что именно совместимость с тобой, позволила леди Ривз выжить. Нет, послушай! Она подпитывала твой резерв полтора часа. Могла ли остаться неучтённой магичка с резервом, сопоставимым с твоим? Необученная магичка, ведь мы знаем, что в академии она не училась. Будь это так, спонтанными выбросами магии она бы уже не раз разнесла что-нибудь. Я проверил, никаких катаклизмов на землях Ривзов в последние годы не происходило. Значит, совместимость. Она не просто вливала свой резерв, ваша магия взаимодействовала! Потому она и не истощила себя. В эту теорию вписывается и то, что Чёрная тень не распространилась по твоему организму, и даже шло спонтанное исцеление, что просто невозможно!

Маг раскраснелся, глаза блестели. Понятно, что его понесло. А раз так, то в запале он вполне может совершить нечто, что дорого обойдётся им всем, а, особенно, его спасительнице. Этого допустить Мар никак не мог, а потому он задумчиво рассматривал друга некоторое время, а потом подтолкнул ход его мыслей дальше:

– И что из этого следует?

– Как ты не понимаешь! Жениться на ней тебе, конечно, не позволят. Но ты сможешь иметь постоянную любовницу и, быть может, даже ребенка от неё!

– Ты же сам влюблен в леди Ривз. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Но мне ничего не светит. Ты никогда не подпустишь меня к ней, – цинично скривился лекарь.

– А как же быть с клятвами, друг мой? – Наместник испытующе уставился Дамиану в лицо.

– Тебе ли не знать, как их можно обойти! Она выедет из города, а дальнейшее клятвой не оговорено.

– А непричинение вреда?

– Можно просто припугнуть.

– Чем и кто это сделает?

– Старый добрый шантаж благополучием близких, сестёр, например. А намекнуть на это могу я.

Лицо Мара стало твёрже, глаза наливались тьмой, но он не прерывал. Хотел услышать всё. Лекарь в своём порыве этого попросту не заметил.

– Почему не я сам должен буду угрожать ей, друг мой?

– Это может привести к ненависти с её стороны и нарушить гармонию ваших магических потоков! Что скажешь?..

Лавиль выжидательно уставился на Наместника.

– Скажу, что ты чокнутый. И слишком много времени провёл при дворе моего братца.

Дамиан вспылил:

– Я предлагаю тебе идеальный выход из твоей ситуации, а ты решил заделаться чёртовым моралистом! Что значит свобода выбора одной женщины, если тебе не нужно будет мучиться больше с магической нестабильностью, калечить баб и будет шанс получить потомство?

Лавиль резко замолчал, осознав, что сказал слишком много.

– Вот мы и добрались до первопричины, друг мой! Его Величеству нужно потомство от меня. И ты в своём рвении не стыдишься нажимать на мои болевые точки.

Наместник говорил спокойно и размеренно, но у лекаря появилось и нарастало ощущение катастрофы. Ещё попытка:

– Она же нравится тебе! – это был последний аргумент.

Он ещё не закончил говорить, но уже понял – не сработало.

– О своих подозрениях ты никогда и никому не сообщишь. А если да, то я узнаю, будь уверен, и сломаю тебе жизнь так, что ты будешь мечтать о смерти. Клянусь тебе в этом…друг мой. А теперь иди вон! – голос Командующего был холоден, но лицо искажала гримаса брезгливой ярости.

Дамиана передёрнуло от ужаса. Он быстро вымелся из комнаты понимая, что никогда ещё не был так близок к смерти. И, кажется, потерял друга.

***

Он пришёл почти сразу, как она проснулась. Вошёл с непроницаемым лицом, постоял у порога, вглядываясь ей в глаза. Стремительно двинулся к ней. Дошёл до кровати, опустился на колени, так и не отпустив её взгляд.

– Прими мою клятву жизни…

Несколько слов, которые вручали жизнь клянущегося в руки того, кому поклялись. Потребовать по этой клятве можно было что угодно, включая жизнь. Сроки неограничены. И отказаться от неё нельзя.

– Принимаю, – губы Тай онемели.

Он не встал с колен и не отпустил её взгляд:

– Ты спасла мне жизнь, проявила истинное мужество и благородство, ведь я не заслуживал этого, – каждое слово падало как камень. – Если ты потребуешь во исполнение клятвы жениться на тебе, то даже король не посмеет возразить, – опять пауза. – Но я бы предпочёл, чтобы ты выбрала статус официальной любовницы.

Тай не возмутилась, а с лёгкой, понимающей улыбкой мягко спросила:

– Почему?

– От любовницы не ждут рождения наследника и её нельзя к этому принудить, – опять этот проникающий в душу взгляд. – Я никогда не смогу рискнуть твоей жизнью.

Он, наконец, дотронулся до неё. Взял её руку в свои и трепетно поцеловал:

– С другой стороны, жена обязана остаться с мужем навсегда. Тебе выбирать, кем быть.

Глаза делали то, чего никогда не позволит себе он сам. Они умоляли:

– Выбери быть женой.

Он держал её руку в своих руках и ждал. А она смотрела на него так, словно хотела остановить этот миг навсегда. Но время не хотело, не могло остановиться и она ответила:

– Я выбираю завершить контракт и уехать.

Он не вспылил, только кротко спросил:

– Почему?

– Я скажу тебе, когда контракт будет закрыт, – непослушными губами прошептала она.

Наместник долго молчал. Положил голову на их сплетённые руки. Его тяжёлое дыхание согревало их. Потом он заговорил так, словно слова с трудом проталкивались сквозь глотку:

– Осталось три дня. Передумай. Пожалуйста.

Тай не выдержала всего этого и заплакала как плачут в детстве: горестно, громко. А он уселся на кровать, сгреб её в охапку и укачивал, как маленькую. Не утешал, только сцеловывал слезы с лица. Так и сидел, пока она не затихла.

Казалось, время замерло.

– Пусть бы время замерло, – думали оба, сжимая друг друга изо всех сил.

Но увы. В дверь постучали.

Он обнял её сильнее. Было больно. Было больно говорить. Но "это" должно быть сказано:

– Мне пора, дорогая. У тебя три дня. Если решишь уйти, то составь, пожалуйста, соглашение. Оно засвидетельствует, что контракт завершён, обеспечит вам безопасность в дороге, там будут указаны все переданные тебе по договору средства.

Тай замерла, съёжившись в его руках. А он ласково перебирая её волосы продолжал:

– Я обязательно сделаю тебе подарок. Не мотай головой. Я знаю, что деньги и драгоценности тебя оскорбят. Поэтому я подарю тебе книги. Выбирай и, обязательно, укажи их в соглашении. Оно будет магически заверенным и книги никто не сможет отнять или украсть.

– Откуда ты знаешь?

– Я заглядывал под кровать, – улыбнулся он ей в волосы.

Аккуратно уложил её в постель. Она не отпускала его. Разжал её руки, поцеловал их. У двери остановился:

– Вечером третьего дня истекает контракт, думай и будь готова.

Нахмурился и прошептал голосом, который был больше похож на сдавленный стон:

– Выбери меня. Прошу…

Все три дня её сердце словно рвали на мелкие части. Снова и снова. А когда она решилась и села составлять соглашение, ей показалось, что это она рвет своё и его сердце. Во рту был мерзкий привкус – вкус предательства.

Он не приходил. Дни они с Нелли проводили в библиотеке. И ночами девушка спала в её комнате. А он не приходил.

В последнюю ночь она не выдержала, подошла к двери в смежную спальню и толкнула её. Дверь была закрыта.

Тай вернулась в постель, свернулась в клубок и тихо плакала, вжимая лицо в подушку, пока не почувствовала, что кто-то гладит её по спине. Вскинулась и увидела, что Нелли смотрит на неё и тоже беззвучно плачет.

– Нелли, поехали со мной домой. Тебя ведь тут ничего не держит?

Та отчаянно замотала головой.

– Хорошо. Мы едем домой.

Глава 18

Тай в последний раз обвела взглядом свою комнату и переступила порог. Для завершения договора её проводили в кабинет Наместника. Тут уже были вещи. Её личные, и полагающиеся ей по контракту: шкатулка с деньгами на столе и книги. После того, как они подпишут соглашение, казначей пересчитает всё и заверит своей подписью.

Её оставили одну. Она положила на стол перед креслом Наместника оба экземпляра соглашения, отошла и невидящим взглядом уставилась в окно. Оставался только час.

Он вошёл и бросил короткий взгляд на стол. Маска невозмутимости села на лицо.

– Почему ты не приходил ко мне? – спросила Тай, отворачиваясь от окна.

Маска треснула, приоткрыв гримасу боли.

– Из-за этого, – указал он на стол. – Чувствовал, что ты не выберешь меня.

– Почему ты не приходил? – она словно не услышала.

– Ты знаешь, что четвертование – это жестокая казнь. Лучше рубить голову сразу.

– И ты отрубил.

– Да. Ты же хочешь, чтобы я тебя отпустил?

Он всё ещё малодушно надеялся. Вдруг передумает? Нет. Указал на бумаги и устало проронил:

– Давай подпишем и покончим со всем этим.

– Прочитай сначала, – глухо ответила она.

– Я доверяю тебе.

– Ты. Не. Должен. Доверять. Мне. Особенно, мне. Читай!

Он сел за стол, пробежал оба листа глазами. Обычные формулировки. Подписал.

– Теперь ты, – пододвинул листы к ней.

Тай быстро оставила на обоих листах свой магический отпечаток и отодвинула их прочь. Развернулась и впилась в него поцелуем: сильно, болезненно, словно наказывая за что-то. Он замер, а потом подхватил её и усадил на стол перед собой. Не разрывая поцелуя, стащил белье.

– Быстрее, – выгнулась она к нему навстречу.

Не было времени ни на поцелуи, ни на ласки. Сейчас важно было только одно: успеть ещё раз почувствовать друг друга. Остальное не имело значения. Только – быть ближе, только – не отпускать. Дышать одним рваным дыханием на двоих, и чтобы сердце билось в одном – бешеном ритме.

Успели. Оглохшие и ослепшие не отпускали друг друга, урывая для себя последние мгновения близости.

Звук услышали оба. Словно струна порвалась. Договор исполнен. Его отбросило в сторону. Она так и осталась сидеть на столе. С трудом сообразила, как выглядит, слезла, заторможенно поправила белье, одёрнула юбку. Он не спускал с неё глаз:

– А теперь я слушаю правду.

– Какую?

– Ты обещала сказать, почему бросаешь меня.

Она вздрогнула:

– Я не…

Замолчала. Видно было, с каким трудом она берёт себя в руки. Выпрямилась. Попыталась заговорить и не смогла.

– Ты обещала мне правду, – этот голос вынимал из неё душу.

Тай встала ещё прямее, словно готовясь встретить удар. Молчала. Смотрела на него. А потом решилась:

– Я ненавижу тебя, Лорд Командующий. И, видят боги, есть за что. Мой отец погиб на Перешейке. Твои солдаты замучили мою мачеху. Твои наёмники собирались изнасиловать моих маленьких сестер. Я видела осаду, горящие стены, штурм города. Видела, как после осады насилуют и убивают женщин, детей. Я вынуждена была продать себя, чтобы дать шанс близким.

Она говорила медленно, монотонно. Наместник стоял за столом, опершись на руки и опустив голову, тяжело дышал. Явно был на пределе. Она не испугалась:

– Но больше всего я ненавижу тебя за то, что ты сделал с собой. Тебе столько дано! И что? – голос набирал силу. – Сколько людей умерло по твоей вине?

Она теперь почти кричала:

– Клятвы, скажешь ты? У тебя был выход. Ты мог умереть сам, но не убивать. Разве это было бы не лучше, чем стать таким?!.

Её крик эхом разлетелся по кабинету.

В комнате стало тяжело дышать. Магия клубилась вокруг своего хозяина, тьмой повеяло от его голоса:

– Ты не боишься говорить это мне? Клятвы ведь можно и обойти…

– Знаю! – резко обрубила она. – Я готова ответить! И даже облегчу тебе жизнь. Отпусти моих близких и я сдамся сама, отзову клятвы о непричинении вреда. Ты сможешь отомстить мне своими руками.

Он, не двигался, только глаза горели на лице:

– Почему?

Она правильно поняла вопрос. Небрежно пожала плечиком:

– Кто-то должен был сказать тебе это.

Тишина снова повисла между ними. А потом он резко сменил тон и вкрадчиво предложил:

– На мне клятва жизни. Прикажи мне умереть и ты отомстишь за всех сразу.

Она понимающе покивала головой:

– Ты думаешь, это будет лучшим выходом для тебя.

И вдруг улыбнулась ласковой озорной улыбкой:

– А я хотела бы, чтобы ты помучился ещё. Исправляй то, что натворил, Командующий. Сколько сможешь. И кто знает, что ты встретишь на этом своём новом пути? Может быть, покой и счастье?

Рассмеялась, не обидно, скорее, ободряюще. Он с нечитаемым выражением смотрел на неё некоторое время, а потом, хмыкнул:

– Знаешь кого ты мне частенько напоминаешь?.. Фей.

Она вскинула на него испуганный взгляд. А он вышел из-за стола и медленно двинулся к ней:

– Не тех сдобных милашек, что рисуют в книгах для дам. Истинных сидхе, какими они были: прекрасными, сильными, хитрыми, – остановился напротив неё, криво улыбнулся. – И безумными. Ты так похожа на них, что иногда мне кажется, что вот-вот за твоей спиной распахнутся сияющие крылья.

Тай вздрогнула. А он любовно обвёл контур её лица. Вернее, попытался. Магия клятвы не давала прикоснуться. Ему и находиться рядом было неимоверно тяжело. Терпел. Смотрел на мерцающаю преграду между ними некоторое время, словно в забытьи. Очнулся и с томительной нежностью произнес:

– Я никогда не смог бы сломать твои крылья. Лети и будь счастлива!

Развернулся и быстро пошёл к двери. Её крик догнал его:

– Стой!

Глаза Тай, казалось, светились сейчас, так выделялись они на бледном лице. Слова наталкивались друг на друга и звенели, как бьющийся хрусталь:

– Я сказала тебе правду. Но не всю. Я просто не могу! Не могу остаться! – замолчала, тяжело дыша, и решилась. – На мне тоже клятвы. Достойные клятвы. Их некому исполнить кроме меня.

Теперь она смотрела на него с сокрушающей нежностью. Он заслуживал знать правду:

– Если бы я могла… Если бы у меня был хотя бы один крошечный, сказочный шанс остаться, я никогда бы не оставила тебя.

Он сделал движение назад, к ней, и она быстро закончила:

– Прощай, Адельмар, старший сын Безумного короля! Не забывай, кто ты есть и будь счастлив!

Он выскочил из кабинета с силой захлопнув дверь.

Тай обвела комнату непонимающим взглядом. Наткнулась на свою сумку. Бросилась к ней, вытащила флакон с зельем. Осела на пол, с ненавистью глядя на него. Как она хотела иметь хотя бы шанс на ребёнка от него! Но нельзя. Без его поддержки, неизвестно перенесет ли она беременность. А она так нужна своему народу! Заплакала, открыла крышку и выпила столько, чтобы наверняка.

Переборщила, наверное. Или опять произошло переполнение резерва. Чувствовала, во всяком случае, она себя крайне погано. Было трудно сосредоточиться на том, что ей говорил казначей. Но зато она и не выла, не бросалась на людей, как зверь, потерявший пару. А сделать ей хотелось именно это. Хотелось наплевать на все, найти его. Да его даже искать не нужно было! Она чувствовала, где он. Всё её нутро, магия, сердце рвались в ту сторону.

Наконец, соглашение подписали и её проводили вниз к карете, куда уже уложили вещи, и где ждала Нелли. Было темно. Двор ярко освещён. Как в тот, первый день. И она увидела, что её ждут.

***

Из двух разных окон замка за отъездом тайком нблюдали двое мужчин.

Лекарь смотрел со стыдом и облегчением, как женщины садятся в карету. Это хорошо, что они уезжают. Чем дальше от него, тем лучше. Он так виноват перед обеими, что и прощения просить не видел смысла. Разве можно простить осознанную подлость?

Из другого окна наблюдал Наместник. Магия клятвы мешала ему, но он терпел. Он должен увидеть её ещё хоть раз до отъезда!

Да, он не собирался отпускать её… Он обойдёт клятву, воспользуется всеми своими возможностями. Её тайно проводят до дома. А дальше он будет защищать, наблюдать за её жизнью, помогать, при необходимости. И, может быть, однажды она сможет простить его…

Прислонился пылающим лбом к холодному стеклу и смотрел, как она идёт по галерее, выходит во двор, останавливается. Квадр и Васкин выстроили во дворе не занятых в дозорах людей. Наместник не злился на самоуправство. Военные – прямые люди. Убивают по приказу, не задумываясь, но и умеют ценить храбрость и мужество. Леди Ривз оценили и приняли. Был уверен, захоти он теперь отомстить ей, задержи, воины не позволят мучить её. Тайно передадут кинжал или верёвку, но до пыток над ней не допустят. Братство, мать его.

Его люди приняли её и воздавали ей почести. И он был доволен, словно это подтверждало правильность его выбора. Леди Ривз сняла капюшон, пошла между рядов. Походка и стать изменились, он заметил это своим опытным глазом даже в неверном свете факелов. Она шла теперь не плавно и чинно, как ходят благовоспитанные леди, а двигалась легко, стремительно, экономно. Как хорошо тренированный боец. У кареты развернулась лицом к строю, и, действительно выверенным, чётким движением поприветствовала его людей. Они оказали ей честь, и она ответила тем же: сняла маску, доверилась им. Старый кодекс воинской чести, которому следовал костяк его армии: Квадр и старые воины…И она.

Кто она?.. Он разберётся. Позже. И защитит её жизнь, и тайну. А в том, что тайна есть, он уже не сомневался…

Наместник отлип от стекла, только когда двор почти опустел. Надо было действовать дальше, ведь покушение не до конца раскрыто. Вместо этого, он дошёл до стола и без сил упал в кресло. Что с ним?

Внутри него, как сталкиваются две волны, сталкивались два одинаковых по своей дикой силе желания: вернуть леди Ривз и магический запрет на это действие. Голова, казалось, разорвётся. Лавиля звать не хотелось. Поэтому он постарался притупить внутренний раздрай и боль так, как это часто делают мужчины: пил всю ночь и следующее утро тоже.

Физически почувствовал, когда она выехала из города и стала удаляться от него. Тогда он не выдержал, отправил Лавилю магвестника и потребовал любое зелье, что вырубит его минимум на сутки. Лекарь сам принес флакон в кабинет и застал там кроме Наместника ещё Квадра и Васкина.

– Оставляю охрану замка и надзор за порядком в городе на вас. Не подведите.

Они отсалютовали ему и вышли вон. В пояснениях не было нужды. Выглядел Командующий отвратительно.

Не обращая внимания на Лавиля, Мар немедленно откупорил пузырёк и выпил содержимое, даже не поинтересовавшись, что за состав. Там же, сидя за столом, положил голову на руки, лежащие на столешнице и терпеливо ждал, когда зелье подействует.

Когда он отключился, лекарь позвал солдат, что ожидали за дверью. Они осторожно перенесли своего командира в бывшую столовую, наспех переделанную в спальню, уложили в кровать. Дамиан с нежностью и печалью смотрел на своего измученного друга. Он будет спать трое суток. Примерно столько времени нужно Нейре Ривз, чтобы отъехать на расстояние, когда, судя по написанному в трактатах, притяжение пары хоть немного ослабеет.

Квадр и Васкин предупреждены об этом и о том, что слежка за леди должна быть очень плотной и по старинке: магический поиск из-за клятвы под запретом. Квадр отправил с Нейрой Ривз своих людей в качестве охраны. Но если она не пожелает, чтобы их сопровождали, он не сможет настоять. Оставалось надеяться, что Васкин отнесётся к своему поручению крайне ответственно. Хотя Дамиан сомневался. Маг был молод и самонадеян. Не понимал того, что было очевидно для лекаря и старого солдата: у их господина появилось слабое, уязвимое место. С другой стороны, это хорошо. Он вряд-ли смог бы держать язык за зубами.