Текст книги "Город"

Автор книги: Наталья Котрасева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

«Великая Городская Книга Чудесного и Необычного», свиток второй

«Одним из лучших поэтов нашей эпохи называют Белого Тигра. Он ежегодно принимает участие в конкурсе поэтов, и всегда его имя оказывается в самом верху списка. Говорят, стихи его удивительно хороши и изящны. Вот только, какая жалость, – тигр их так громко и злобно рычит, что не разобрать ни слова!»

Море возвращается

Помимо кошмаров, в которых за тобой гоняются мужчины с фаллическими символами в руках, есть еще одна неприятная разновидность сновидений – те, в которых ты испытываешь мучительное чувство стыда. Такое, что хочется сквозь землю провалиться. Типичный сюжет: ты выходишь для того, чтобы сказать речь перед толпой, и внезапно понимаешь, что не одет. И стоишь ты на виду у толпы голышом и что делать, не знаешь. Ощущение не из приятных. У Линор Исет ощущения были еще менее приятными, так как с ней не во сне, а в реальной жизни происходило нечто очень похожее.

Нет, она была одета вполне прилично. На ней был костюм, соответствующий ее роли в спектакле, роли Хорошей Девушки. Проблема заключалась в другом.

Про спектакль всегда говорили, что это действо мистическое, все актеры находятся на сцене в измененном состоянии сознания, их реплики надиктованы свыше. В расчете на это, Линор Исет к спектаклю никак не готовилась. Впрочем, если бы она и приняла решение написать себе роль заранее, ничего бы не вышло – о том, что она участвует, девушка узнала только за два часа до начала. Время было переодеться и наложить грим, а вот времени продумать свои действия не было. Да и какие еще персонажи появятся на сцене, никто ей не говорил.

Так что Линор вышла из-за кулис в надежде, что все произойдет как-нибудь само собой, но само собой ничего не происходило. Вместе с ней перед зрителями появились еще двое: очень бородатый мужчина в богатом наряде и с какими-то флажками за спиной и персонаж с ярко раскрашенным лицом. С первым хоть было ясно, какого он пола – вряд ли в спектакле предполагалась роль бородатой женщины. Со вторым не было ясно ничего. Исет смело предположила, что раз персонаж в штанах – это мужчина. Но что делать с этой информацией, было непонятно.

Пока что двое переговаривались между собой.

Акустика была такой, что Линор не могла разобрать ни слова – только интонацию. Ее оба актера демонстративно не замечали, так что Исет встала, сложив руки на животе, что соответствовало ее представлениям о том, как порядочные девушки должны себя вести на сцене. Но двое не могли вечно говорить только между собой, рано или поздно ее должны были заметить и тогда… что тогда, она не знала.

Мужчины еще немного поговорили на повышенных тонах, а затем пошли к краю сцены. При этом оба сделали такое движение, будто перешагивают через невидимый порог. И тут же они заметили девушку и обернулись к ней.

«Ах, вот оно что! – подумала Исет. – Значит, они просто до этого находились в помещении, а я стояла снаружи. Вот они меня и не замечали».

Нужно было что-то сказать. Чувствуя себя полной идиоткой, Линор начала импровизировать:

– Меня зовут Линор, я третья дочь повелителя Восточного моря, Золотого дракона. Сейчас я вышла на морской берег отдохнуть и полюбоваться природой. Служанка моя отстала, и я потеряла ее из вида. А на берегу я встретила доблестного воина, – Линор повернулась к мужчине с флажками, хотя совсем не была уверена, что правильно определила, кого тот играет, – и полюбила его с первого взгляда. Кто такой ты, смертный воин, и что делаешь здесь, на морском берегу?

Оба мужчины выглядели растерянными и никак не реагировали на ее слова. Что еще добавить к сказанному, Исет не знала, поэтому она снова сложила руки на животе, всем своим видом показывая, что тут требуется ответная реплика.

– Какой сюрприз! – наконец произнес персонаж с раскрашенным лицом. – Дочь самого Дракона, подумать только!

Флажкастый, пока его друг говорил, подошел к Линор вплотную и зашептал:

– Что ты несешь? Ты что, роль не выучила?

– Какую роль? Я думала, я на сцене могу делать, что захочу….

– Ты что, совсем дура? Конечно же, у каждого актера есть роль! Ее дают вместе с табличкой, на которой написано имя персонажа. Есть у тебя она с собой или нет?

И тут Исет к своему ужасу вспомнила, что какую-то бумажку ей всунули, но она ее не удосужилась прочесть.

– Ой! – сказала она. – Я ее выбросила. И что мне теперь делать?

– Слушай мои подсказки! – зло прошептал мужчина.

В общем, с горем пополам Линор удалось закончить свое выступление. После она быстро смыла грим, переоделась и убежала домой. Там она заварила себе чаю и забралась с ногами на диван, размышлять о своей горькой судьбе. Такого позора с ней еще не случалось. Исет решила, что из дома теперь вообще выходить не будет, чтобы не смотреть в глаза тем, кого так подвела. То есть, большей части горожан. Но потом вспомнила, что скоро конкурс, на котором ей присутствовать придется и к которому она не готова. Линор застонала и сползла с дивана на пол. Нужно было срочно написать стихотворение, а с поэзией у нее было не очень хорошо. Можно было, конечно, попросить помощи. Клод тут вряд ли мог помочь, но вот Хэй Хусянь… Та жила на юго-востоке, в Городе Весны, у Окраинного Моста – идти долго и по людным местам. Сейчас Линор не чувствовала, что в состоянии совершить длительную публичную прогулку, поэтому решила навестить подругу завтра, ранним утром.

А сегодня… сегодня нужно было все же попытаться сочинить что-то самой.

Линор взяла ручку и задумалась. Это не очень помогло. Тогда она заменила ручку на карандаш. Это тоже никак не способствовало появлению вдохновения. Девушка тяжело вздохнула и провела рукой по длинным русым кудрям. Нужно было хоть что-то написать, невзирая на то, что настрой у нее был совершенно неподходящий. Где-то внутри у нее сидел маленький червяк и занудно бормотал:

– Ты опозорилась! Какой срам, какой срам! Ты опозорилась, как же ты опозорилась!

От бормотания избавиться не удавалось, и от этого на душе было очень погано. Линор все же взяла себя в руки, сменила карандаш на ручку и написала первые две строчки, которые пришли ей в голову. Почему-то вышло следующее:

Сантехник был пьян и мозолист,

В руках его бились ключи.

С удивлением и некоторой брезгливостью она посмотрела на результат. Все-таки, такого она не ожидала. Как продолжить это стихотворение она совершенно не представляла, с жизнью сантехников, у которых в руках бьются какие-то ключи, Линор знакома не была.

Поэтому она отложила листок и взяла чистый.

На этот раз Исет решила написать что-то чуть более конформистское. О природе, например.

 
В Городе Осени
Снова ветра.
Травы некошены,
Как и вчера.
 

Нет, и это на шедевр похоже не было. Рифма немного хромала, да и вообще, упоминание некошеных трав могли воспринять как острую социальную сатиру, а сатира вышла из моды еще три года назад. Тем более, никаких некошеных трав в Городе Осени отродясь не было.

Может быть, стоило попробовать что-то более абстрактное? В прошлом году символистские абстракции были очень популярны, можно было и для этого конкурса сотворить что-то подобное. Линор задумчиво укусила ручку, а затем написала:

 
Я вирус сердца,
Я ось земли.
В моих глазах жгут корабли.
 

В этом уже что-то было. Линор решила добавить чуть-чуть философии и продолжила:

 
Как мне раздеться,
Сбросить тело,
Когда до духа нет мне дела?
 

Она задумчиво посмотрела на свое творение. Нет, все-таки чушь выходила редкостная. Девушка скомкала бумажку и потянулась за новой.

Заснула она под утро, когда уже светало, так что и проснулась очень поздно. Когда Линор открыла глаза, было уже около двенадцати. Девушка недовольно скривилась – значит, идти к подруге придется при свете дня, у всех на виду. Утешало одно – на улицах вряд ли будет много народу. Все порядочные люди сидят по домам и готовятся к завтрашнему испытанию.

Она отправилась к Хэй в час дня. Той дома не оказалось.

Еще можно было зайти к Клоду, но вряд ли Хэй была там. Линор все же сходила. Клод оказался на удивление весел.

– А конкурс тебя не волнует? – спросила Исет.

– Нет, уже не волнует, – молодой человек залез в ящик стола и достал желтый свиток. – Вот, смотри! Освобождение от конкурса, лично подписанное Драконом.

– И где такие дают?

– Такие зарабатывают тяжелым ночным трудом!

– О… пошел работать ночным юнгой?

Клод скорчил рожу:

– Не говори глупостей! Я его получил за заслуги перед Городом. И тебе такого никто не даст. Так что, я бы на твоем месте шел писать стихотворение, пока не поздно. У тебя еще целый день. Да, а как вчера спектакль прошел? Меня не было, я был занят…

– Извини, мне пора. Пойду, а то стихотворение написать не успею! – Линор поспешила сбежать, на такие вопросы у нее отвечать никакого желания не было.

По идее, еще можно было зайти к Абэ но Ясутике, Хэй вполне могла сидеть у мага в гостях. Но Абэ был таким умным и таким… правильным, что являться к нему во всей красе своего позора Линор совсем не желала. Она снова отчетливо вспомнила вчерашние ощущения. Надо же было так опростоволоситься! Главное, что вина в этом была только ее. Нужно было самой все заранее узнать, а она положилась на слухи. Линор представила себе, как ее выступление смотрелось со стороны. Вот зрители, верно, смеялись!

В подобных самоуничижительных мыслях девушка вернулась домой, взяла в одну руку ручку, а в другую блокнот и задумчиво уставилась в стену. Стена была покрашена водоэмульсионной краской бежевого цвета, и в ней была трещина, которую Линор давно уже хотела заделать, да все руки не доходили. В разглядывании трещины она и провела почти весь день. Когда девушка, наконец, сообразила, что зря тратит время, его уже почти и не осталось. Очевидно, что и завтра ее ожидал позор, не меньше прежнего. Но завтрашний еще и должен был привести к печальному концу – вряд ли за написанное наспех стихотворение ее внесут в список.

Линор застонала и закрыла лицо руками. Жизнь утекала сквозь пальцы. Нужно было уйти с пиратами тогда, когда был шанс. А может и сейчас еще не поздно? Конечно, она понимала, что хватается за соломинку. И понимала, что хватается не за ту соломинку – логичнее было бы сесть и написать стихотворение, вдруг оно удалось бы?

Но вместо того, чтобы использовать блокнот и ручку по назначению, Линор Исет взяла куртку и направилась к озеру.

На берегу стояла тишина. Даже дракончики не летали вокруг, понимая, что кормить их тут сегодня некому – все готовились к решающему дню. Линор подошла к самой воде и стала смотреть. Смотрела она долго, от этого ничего не менялось. Конечно, смотреть на озеро было интереснее, чем разглядывать трещину, но все же она пришла сюда не за этим. Девушка нашла ту дорожку, на которой когда-то повстречала Джетти Слика. На этот раз она никого не встретила, хотя прошлась дважды туда-сюда. Линор закрыла глаза и стала представлять себе жаркое побережье и крики чаек. Через пару минут она продрогла насквозь, хотя куртка на ней была теплая – ветер дул из Города Зимы.

Тогда она снова спустилась к берегу и тихонько позвала:

– Джетти! Джетти Слик! Пираты!

Вышло жалобно и не очень убедительно.

Вокруг не было ни души, казалось, что даже оборотни попрятались. Линор задумалась о том, нужно ли оборотням готовиться к конкурсу – может быть, они тоже в нем участвовали, только в человеческом обличии?

Начало темнеть. Линор удивилась – ей казалось, что до вечера еще далеко. Она ведь сегодня только и успела, что сходить к Хэй, затем к Клоду, да и посидеть в раздумьях дома. Она даже не поела ни разу, а тут вдруг вечер!

Исет развернулась и пошла было домой. с той мыслью, что нужно срочно взять себя в руки, забыть о стыде и о пиратах, а так же о друзьях, которые шлялись непонятно где, и написать хоть что-нибудь приемлемое. Но от понимания того, что остался у нее лишь один вечер, руки опускались. Поэтому девушка решила предпринять еще одну попытку найти Хэй.

Она во второй раз пошла в Город Весны, но Хусянь все еще не было. Тогда Линор поборола комплексы и мужественно направилась к Абэ но Ясутике.

У Абэ, в отличие от большинства горожан, был свой дом, а не квартира. С садом и высоким деревянным забором. Линор даже не успела постучать, а ворота ей открыли.

– Пойдемте, хозяин вас ждет, – встретил ее мальчик лет двенадцати.

Линор уже заходила как-то к Абэ вместе с Хэй, и тогда им открыл мальчик, но другой. Наверное, у колдуна были ученики.

В саду все цвело, что было очень, очень странно – все-таки, это был Город Зимы.

Хэй и Ясутика сидели на открытой веранде. Увидев Линор, Хусянь удивленно улыбнулась:

– О, это ты! То-то Абэ мне тут загадочно вещает о том, что ко мне придет посетитель. Привет, присаживайся! Чаю хочешь?

Линор покачала головой:

– Не, не хочу. Я на пять минут зашла. Понимаешь, тут такая проблема… завтра конкурс.

– И?

– Это и есть проблема. Завтра. Конкурс.

– А ты что, стихотворение не написала? – Хэй выглядела удивленной.

– Нет, не написала. Я же думала, что в сентябре этим займусь, а тут все перенеслось, и я просто не успела. Сегодня весь день пыталась что-то сочинить, но не вышло.

– Да, это, и правда, проблема. А я тебе зачем?

– Ну, я подумала… – Исет замялась. – Может, ты мне поможешь? Ты же стихи умеешь писать гораздо лучше меня, я сама слышала.

– Это не так, я не очень хороший поэт. Так, серединка на половинку.

– Ну, не скажи! Я до сих пор помню то стихотворение, которое ты сочинила в Городе Весны, когда мы с тобой гуляли в саду. Помнишь, «цветущая слива…»

– Не будем об этом, – Хусянь мило покраснела.

– А на этот конкурс ты уже написала стихотворение?

Хусянь кивнула.

– Прочти, пожалуйста!

– О, оно того не стоит!

– Ну пожалуйста!

– Нет, и не проси, – читать стихи перед конкурсом – плохая примета.

– А может, ты за меня стихотворение сочинишь? У меня никак не выходит, – Линор опасливо покосилась на Абэ, не зная, как он воспримет такую просьбу.

Абэ сидел с непроницаемым выражением лица, так что о его мнении по этому вопросу судить было трудно.

– Я бы с радостью, но ведь Дракон сразу же догадается!

– Да? – огорчилась Линор.

– Конечно. Ведь правда, Ясутика?

Тот согласно кивнул:

– Хэй права, стихотворение ты должна написать сама. Но ведь это совсем не долго! Понимаю, тебе хотелось бы, чтобы времени было больше, чтобы все тщательно откорректировать, добиться изящного стиля. Но что-то ведь ты могла написать? Сегодня у тебя был весь день!

– Если ты что-то написала, мы тебе поможем отредактировать! – встряла Хэй.

Линор замялась:

– Я пыталась. Но настроения не было. И вообще, я не могу в таких условиях творить! То, что сроки поджимают, действует мне на нервы. У меня просто руки опускаются!

– И чем же ты вместо написания стихов занималась весь день? – поинтересовался Абэ.

– Вначале зашла к Хэй, но ее не было. Потом к Клоду. Просто так, а вдруг он чего подскажет. А еще я ходила на озеро.

– А туда-то зачем?

– Ну… там… просто…

– Да? – Хусянь и Абэ выглядели очень заинтересованными. Линор это смущало. – Просто, пираты….

– Что «пираты»? Ты хотела, чтобы пираты написали за тебя стихотворение?

– Да нет же! Я рассказывала тебе, – Исет посмотрела на Хэй, – я один раз там встретилась с пиратами. И Джетти Слик… ну, это их капитан, сказал, что мне суждено тоже с ними уплыть. Рано или поздно. Вот я и подумала, что раз уж я к конкурсу не готова, пусть это будет лучше рано, чем поздно!

– А! – Абэ хищно улыбнулся. – Я, кажется, начинаю понимать проблему. Ты вообще не хочешь писать никаких стихов, а хочешь, чтобы пираты приплыли и увезли тебя в далекие края, где нет никаких конкурсов. Так?

– Ну, возможно что так.

– Тогда тебе стоит подумать над тем, как призвать пиратов, а не ходить и клянчить стихотворение.

– А я думала. Я на озере как раз и пыталась с ними связаться, но ничего не вышло.

– Хм, – Абэ эта тема явно была интересна, видимо, это у него было профессиональное. – А в прошлый раз как получилось, что пираты тебя нашли?

– Не знаю. Я просто гуляла у озера, а тут они. Слик сказал, что это все судьба, но он мог и врать. Может просто случайность.

– Случайность – тоже часть судьбы, – пожал плечами Ясутика. – И боюсь, если глубокоуважаемый Слик был прав, так просто снова пиратов не призвать. Лучше уж собраться с силами и написать что-нибудь для конкурса.

– Ну не могу я написать это дурацкое стихотворение! Я пыталась, но выходит просто ерунда!

Абэ задумчиво потер подбородок.

– Знаешь, – сказал он. – Я бы мог предложить тебе один способ призвать пиратов, но боюсь, он очень рискованный.

– И какой же это способ?

– Вот скажи мне, – ни к селу ни к городу спросил маг, – какой у тебя в последнее время был самый яркий и запоминающийся негативный опыт?

– Негативный опыт?

– Да. Негативный опыт.

Над этим вопросом долго думать не пришлось:

– Спектакль. Я не знала свою роль и сказала не то, что от меня требовалось. И, в общем, это был позор.

– Позор? – Абэ выглядел довольным. Линор надеялась, что этот разговор он затеял не из праздного любопытства, а действительно хотел ей помочь. – Значит, ты испытала жгучее чувство стыда?

– Ну, можно и так сказать.

– Вот и славно! – Абэ потер руки, сам став в эту секунду похож на пирата. – А скажи мне, тебе никогда не снились такие сны, когда ты в общественном месте внезапно обнаруживаешь, что раздета догола?

– Снились, конечно, – Линор удивилась смене темы. – А что такое?

– Расскажи мне свой последний сон на эту тему.

– Ну… меня пригласили на крутую вампирскую вечеринку, а мне не в чем было пойти. Поэтому я решила выпендриться, разделась до белья – благо оно у меня было красивое, – и так пошла. А там обнаружила, что забыла побрить ноги.

– Ага! – Маг выглядел очень довольным. – Очень хорошо!

– А что в этом хорошего? – Линор Исет не очень понимала, какое это имеет отношение к конкурсу.

– Это мне кое-что о тебе говорит. Дело в том, что есть такая техника, не очень гуманная, но действенная, помогающая человеку понять иллюзорность мира. То, что Джетти Слик называет морем, на самом деле можно назвать и по-другому. Впрочем, думаю, эти технические подробности тебе не интересны. Скажу только, что смогу написать для тебя стихотворение, которое ты и прочтешь на конкурсе.

– Подождите, – Линор удивилась. – Вы же оба отказались писать стихотворение для меня?

– Да, мы отказались писать стихотворение для конкурса. Но это стихотворение будет совсем для другого – оно позволит тебе призвать пиратов. Художественной ценности оно никакой представлять не будет, так что в списки ты с ним не попадешь, но зато пираты явятся на твой зов, и ты сможешь покинуть Город.

– Это вы на сто процентов гарантируете?

– Нет. Есть такая вероятность, что все сработает. Но есть вероятность, что не выйдет. Но какой у тебя выбор? Прийти и провалить конкурс со своим ненаписанным стихотворением, или с моим плохим?

Линор задумалась.

– А может, я сейчас пойду домой и еще раз попробую что-нибудь сочинить? А если не выйдет, я завтра дам знать…

– Нет, так не пойдет! Мне тоже нужно время на подготовку, так что ответ ты должна дать прямо сейчас. Или ты соглашаешься, или нет.

Линор взглянула на Хэй. Та тоже выглядела удивленной, видимо, не знала, что задумал Абэ. В ответ на беззвучный вопрос Хэй только пожала плечами. Очевидно, совета она тут дать не могла.

– Хорошо. – Линор решила, что не многое теряет. – Я согласна. А когда я получу это стихотворение? Это будет заклинание, да? А читать его нужно будет как-то по-особому? Я никогда раньше не читала заклинаний…

– Не волнуйся, читать его можешь как хочешь, это ни на что не повлияет. Стихотворение я отдам тебе прямо перед конкурсом. А сейчас иди домой и ни о чем не беспокойся.

Конечно же, не беспокоиться у Линор не вышло. Она легла спать пораньше, но уснуть так и не смогла. Долго ворочалась, а потом встала и пошла пить чай и думать о том, что ее ждет завтра и почему Абэ задавал ей такие странные вопросы. И сработает ли заклинание или нет.

В общем, в ту ночь она так и не уснула. Конкурс начинался в шесть, она и пришла туда прямо к шести, так как у нее был один из первых номеров. Абэ нигде не было. Линор начала паниковать – может, предполагалось, что она сама за ним зайдет и возьмет бумажку со стихотворением?

Выступили номера первый, второй и третий, готовился четвертый. У Исет был восемнадцатый. Линор села на стул поближе к сцене и оглядела зрителей. Абэ вряд ли стал бы садиться далеко от сцены. Он же не дурак! Она прождала еще минут десять, но мага все не было. Выступал номер пять. Стихотворение было о любви, Исет слушала вполуха. Она еще раз внимательно огляделась, но колдун так и не появился.

Сбегать до дома Абэ было минут десять-пятнадцать, обратно столько же. Линор должна была успеть. Она побежала. Ей никто не открыл. Ворота были заперты, ни один мальчик на стук не вышел. Линор побежала обратно. Как назло, сегодня все решили выступить с короткими стихотворениями, когда девушка прибежала на площадь, как раз аплодировали номеру десятому. Абэ Ясутика не появился. Линор побежала к Хэй. Еще семь минут, и она была у нужного дома. Там ей тоже никто не открыл. Исет начала паниковать. Может, вообще не стоило возвращаться на площадь, а сразу податься в Лес За Пределами, к разбойникам? Но все еще был шанс, что Абэ где-то там.

Линор помчалась обратно что было мочи.

Когда она выбежала на площадь, толпа неодобрительно шумела.

– Линор Исет, если вы здесь, выйдите на сцену!

Прекрасно, она пропустила свой выход! Линор побежала к подмосткам, совершенно не представляя себе, что теперь делать. И куда подевался этот маг?

– Где ты была? – спросил ее знакомый женский голос. – Я тебя тут заждалась с твоим стихотворением. Думала уж, что ты решила на конкурс вообще не приходить!

Это была Хэй. Линор возмущенно выхватила у нее бумажку и побежала на сцену.

– Я уже здесь, – сказала она, – извините, что заставила всех ждать. Мое стихотворение.

Линор откашлялась, развернула бумажку и вслух, с выражением, зачла:

– Мой стих я посвящаю пиратам, которые клевые. Я их люблю. Особенно брюнетов.

Тут девушка сделала паузу и подумала что, возможно, читать все, написанное на бумажке не стоило. Вступление было какое-то слишком уж странное. Впрочем, времени на раздумья у нее не было, поэтому она продолжила читать дальше.

 
Пираты, пираты,
Вы совсем, как солдаты.
Вы к нам приплывайте.
Пираты, пираты.
 
 
Я хочу вас, пираты,
Мы вам все очень рады.
И совсем без награды
Я вас встречу, пираты!
 

Линор думала, что провалится сквозь землю, так ей было стыдно. По сравнению с этим, даже ее вчерашние попытки выглядели высокой поэзией. Люди зашумели и заволновались, кое-кто смеялся, кто-то утирал слезы, предчувствуя близкий и кровавый конец девушки. Смешков все же было больше. Неудивительно, Линор и сама над таким посмеялась бы с радостью. Если бы не стояла сейчас на сцене, а сидела в зале.

Да пусть бы над ней и смеялись, главное, чтобы заклинание сработало. Линор осмотрелась – никаких кораблей на площади не появилось. Может быть, заклинание просто не сразу подействует? А может быть, оно не сработает вообще, и тогда она завтра расстанется со своей головой.

Линор решила, что стоит повторить:

– Я очень старалась и долго писала это стихотворение, и поэтому хотела бы прочесть его во второй раз, – преодолевая стыд, сказала она. – Будьте добры, послушайте, от вас не убудет! Все равно оно короткое!

Очень старательно, с выражением, она прочла позорное стихотворение во второй раз. В этот раз смех был громче, а под конец кто-то заулюлюкал и выкрикнул:

– Молодец, девочка, побольше бы таких поэтов, остальным меньше стараться бы пришлось!

– Да она просто самоубийца! – раздался другой голос.

Именно самоубийцей она себя и чувствовала.

Пираты не приплыли. На конкурсе она позорно провалилась, тут даже никаких сомнений не было. Линор огляделась в поисках Абэ – тот так и не появился. Хэй тоже пропала. Исет готова была заплакать. Ее сдерживало только то, что со слезами на глазах она представляла бы совсем жалкое зрелище.

Когда она спустилась по шаткой деревянной лестнице, к Линор подошел Белый Тигр. Его она не раз видела во Дворце, это был один из чиновников.

– Ты ведь понимаешь, что тебя ждет после такого шедевра, дорогуша? – спросил Тигр. – Завтра с утра, когда вывесят списки, будь дома. Я за тобой пришлю, чтобы отвести на площадь.

Линор послушно кивнула. Остаток дня и ночь она провела в каком-то забытьи. Просто сидела на дома кровати и ничего не делала. Даже не думала ни о чем. Сейчас было самое время податься в лес, к разбойникам, благо, контакты у девушки были, но заставить себя сдвинуться с места Линор не могла. Думать не хотелось, потому что стоило начать, как сразу же всплывали воспоминания и становилось очень больно и стыдно. Вначале спектакль, а теперь еще и это. Даже умереть с достоинством у нее не выйдет, вряд ли толпа забудет ее «шедевр». Абэ но Ясутику она не винила. Тот ведь с самого начала сказал, что способ может не сработать.

На следующий день к ней постучали часов в одиннадцать утра. Вначале принесли традиционный бесплатный завтрак, который Линор проглотила, даже не разобрав, что это было. Еще через час пришел сам Белый Тигр и повел ее к Площади Отрубленных Голов. Линор покорно плелась вслед за хищником, стараясь не смотреть по сторонам. Это, правда, плохо получалось. Время от времени кто-то начинал громко разговаривать, и Линор поворачивалась, пытаясь найти знакомые лица. И еще ей все время казалось, что обсуждают ее вчерашнее стихотворение.

Посреди площади стояли деревянные подмостки, а на них три гильотины вряд. Непонятно было, зачем целых три – казнили все равно по одному, торжественно подводя к месту казни и потом вслух зачитывая приказ, подписанный Драконом.

Линор посмотрела вперед и успела заметить, как катится по окровавленному дереву чья-то седая голова. Ей стало нехорошо. Видимо, она заметно побледнела, так как тигр, который шел теперь сбоку, проворчал:

– Ты дойти сможешь? Или тащить тебя, как мешок с…

Фразу он не окончил, за что Линор была благодарна.

– Спасибо, – прошептала она. – Я сама.

Они поднялись по деревянным ступеням, присыпанным песком – видимо, чтобы на крови никто не поскользнулся. Линор собралась с силами и, высоко подняв голову, пошла к средней гильотине, где ее уже ждал палач. Среди зевак на площади вдруг раздался смех. Линор даже вначале не связала его со своим выходом, пока не услышала выкрик:

– Да это та самая, которая вчера про пиратов читала! Опять выпендривается!

– А ноги-то не побрила! Вот ведь какая молодежь пошла, даже на собственную казнь по-человечески прийти не могут! – поддержал осуждающий женский голос.

Внутри у Исет все похолодело. Она опустила глаза и только сейчас заметила, что на ней только старое, местами заштопанное байковое белье и дырявые шлепанцы. Честно говоря, она даже не помнила о том, что у нее такие есть. И, надо было отдать возмущенной зрительнице должное – у той оказалось прекрасное зрение. Потому что Линор и правда шла на казнь с небритыми ногами.

Стоило Линор это понять, как с ней начало твориться что-то странное. Видимо, она дошла до точки. В первую секунду она готова была провалиться от стыда сквозь деревянный помост, но потом вдруг почувствовала удивительное спокойствие. Стыд все еще с ней оставался, но он бежал по краю сознания, а Линор будто наблюдала за ним со стороны с безразличием и отчуждением.

И гильотина, и площадь, и люди на ней вдруг показались ей плохо нарисованными декорациями. Линор с отстраненным интересом огляделась. Предметы теряли форму и становились просто цветными абстракциями, будто мозг внезапно забыл, как воспринимать расстояния и объем.

Возможно, если бы Линор задумалась над тем, что видит, все вернулось бы к норме, но думать она не могла.

Мир, обиженный ее полным нежеланием воспринять его, как положено, сложился, будто раскладной стул, и Линор поняла, что находится на сцене.

Зрители хлопали. Рядом с ней стоял Белый Тигр в богатом наряде, впереди, в нескольких шагах – Джетти Слик.

– Ну, так как? – нетерпеливо спросил пират. – Ты на корабль поднимаешься или нет?

Никакого корабля не было. На Линор был тот самый костюм, который ей выдали для спектакля. Будто бы со сцены она тогда так и не уходила. А может, она и правда не уходила? Может, все это было частью спектакля? Исет шокировано огляделась.

– Я долго ждать не буду! – Джетти протянул ей руку.

Поза у него была очень странная – будто он свисал с борта, держась за трос. Но никакого троса и борта не было, его рука держала пустоту, что выглядело достаточно комично.

– Но я не вижу никакого корабля!.

Признаться, отсутствие корабля Линор мало волновало. Она все еще была в оцепенении.

– И не увидишь, потому что мы сейчас на сцене! – прошептал Джетти Слик. – Но представь себе, что корабль есть и, если ты дашь мне руку, я подниму тебя на борт.

Линор было все равно, остаться здесь или подняться на несуществующий корабль, но спорить с пиратом не хотелось, так что она пошла по пути наименьшего сопротивления и протянула руку.

Джетти с силой рванул ее на себя, и девушка вдруг очутилась на настоящей палубе, мокрой от брызг. Дул теплый влажный ветер, над головой кружились чайки. Корабль был ей знаком, это была «Дивная Хрень». Море волновалось, поэтому стоять было трудно – палуба ходила под ногами ходуном. Линор схватилась за первое, что попалось ей под руку (это оказалось плечо Джетти Слика, но капитан, кажется, не возражал), и огляделась. Они все еще были в Городе. На самом деле, и море и корабль находились прямо на импровизированной сцене, а вокруг на длинных скамейках сидели зрители. Море дисциплинированно держалось в пределах сцены и на каменную мостовую не стекало.

Стоило девушке понять, что она на настоящем корабле, как ее сознание вернулось в обычный режим работы. Это произошло так резко, что Линор даже показалось, что в мозгу что-то щелкнуло, будто повернулся выключатель.

– Отчаливаем! – заорал капитан, снимая руку Линор со своего плеча. – Прости, девочка, нет времени сейчас с тобой заигрывать. Иди пока, развлекись чем-нибудь!

«Дивная Хрень» тяжело развернулась на маленькой сцене и рванула вперед. Линор смотрела на площадь и на Холм Четырех Ветров в отдалении, думая, что видит все это в последний раз. Среди зрителей она заметила Клода, тот помахал ей рукой. Он, наверное, один из всех понимал, что это не часть представления и она действительно уплывает. Линор стало интересно, как зрители видят эту сцену – наверное, для них корабля и моря не существовало, как и для нее минуту назад. Наверное, они сейчас видели, как кто-то, загримированный под пирата, уводит ее за сцену.

Море, потревоженное движением корабля, все же вышло из установленных непонятно кем рамок, и разлилось по площади бурной волной. Вначале под водой скрылись скамейки и зрители, затем вода хлынула дальше по улицам. Люди как будто и не замечали, что находятся под водой. Наверное, Линор угадала – море и настоящий корабль видела она и пираты, остальные просто смотрели спектакль с минимумом декораций.