Текст книги "Город"

Автор книги: Наталья Котрасева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Как устроились? – спросила она. – Все нормально?

– Нет, – отрезал тот. – Ничего нормального в таком положении вещей я не вижу. У меня все болит, почти всегда. Я хочу то есть, то пить, а то… и еще хуже. Мое тело постоянно требует чего-то, даже сейчас у меня чешется плечо!

– Так почешите! – миролюбиво предложила Айрис.

– Почешите? – возмутился Куран. – Я, конечно, могу его почесать, но ведь тогда выйдет, что я иду на поводу у своего тела! Оно диктует мне, что делать и чего не делать, оно заставляет меня терять треть времени на никому не нужный сон…

– Ну, не скажите… – вздохнула Айрис. – И во сне есть свои положительные стороны, там иногда можно встретиться с удивительными существами…

– Я бы предпочел встречаться с этими существами бодрствуя, – изрек посетитель, всем своим видом показывая, что разговор окончен. – И принесите мне чая!

– Какого? Черного, зеленого?

– Мне все равно, я просто пить хочу! – буркнул мужчина и отвернулся.

Айрис пожала плечами и ушла за заказом. Она, к счастью, обладала достаточно пофигистичным характером, чтобы не принимать всерьез наезды посетителей, в кафе она и не такого навидалась. Тем более она чувствовала легкую эйфорию – заинтриговавший ее человек снова пришел в кафе. Возможно потому, что она ему понравилась! Это предположение не очень-то вязалось с тем, как он себя вел с ней, но, может, у него просто были очень плохие манеры. Девушка оглянулась и украдкой посмотрела на Курана. Тот сидел, скрестив руки на груди и уставившись в одну точку.

Но все же… Все же он был очень странным человеком. Да, она повидала грубиянов на своем веку, но остальные были просто грубиянами или психами, а этот… этот будто был очень недоволен, причем, недоволен не тем местом, где оказался, а тем, в какой форме он там оказался. Как если бы раньше он был бесплотным духом, незнакомым с тяготами и прелестями телесного существования.

И это было странно. Дело в том, что в Город попадали, ничего не помня о своей прежней жизни. Все навыки и умения, которыми человек обладал до того, как очутиться в Городе, сохранялись за ним, но как и где он всему научился, оставалось для него загадкой.

Такое положение дел приводило к тому, что большинство принимали себя такими, как есть, не страдая рефлексией оттого, что умеют прекрасно вытаскивать кошельки из карманов или же выкапывать трупы на кладбище по ночам. Даже если человек (или же иное существо, оказавшееся неведомым образом в этом гостеприимном месте) обладал наистраннейшими привычками, их странность он никак оценить не мог, так как не помнил эталонов для сравнения.

У одного психолога, жившего в Городе, даже была теория, что сюда попадают люди, замученные совестью. Потеря памяти служила прекрасным способом избежать душевных терзаний.

Атмосфера в Городе из-за этого была очень терпимой (ко всему, кроме плохой поэзии – терпимость к плохой поэзии могла привести к смертельному исходу).

Точно так же обстояло дело не только с душевными странностями, но и с физическими – чтобы считать себя уродом, нужно помнить, как выглядит этот самый урод, и знать, что из себя представляет идеал. Конечно, некоторые недостатки приносили массу неудобств, но никто особенно не страдал из-за них, принимая их как должное. Получалось, что все странности и особенности были следствием чего-то, произошедшего в прошлом, но, так как этого прошлого никто не помнил, раскаиваться было не в чем. Никогда еще не было такого, чтобы кто-то оказался недоволен своей внешностью или характером, попав сюда. Их просто принимали, как должное.

Куран вел себя совершенно иначе. К тому же, Айрис все не покидало ощущение, что они уже где-то встречались.

Она принесла своему странному клиенту чайник и чашку.

– Спасибо, – буркнул тот, – сколько я вам должен?

– За счет заведения, – улыбнулась Айрис, удивив саму себя. Ничего подобного она секунду назад говорить не собиралась. Все так же удивляясь сама себе, она продолжила:

– Можно я с вами посижу?

К счастью, было утро, и в кафе почти никого не было.

– Можно, – разрешил Килш Куран, раздраженно смахивая попавшую в глаза длинную черную челку. – Если вам уж так этого хочется, то садитесь. И называйте меня на «ты», ради… всего святого. Мы же уже давно знакомы.

Айрис удивленно кивнула – она сама не назвала бы их знакомство давним, виделись-то они только один раз.

Мужчина пришел и на следующий день. И на следующий. Он был груб, он жаловался на судьбу, закинувшую его непонятно куда, он говорил с Айрис так, будто она была жалкой букашкой. И при этом, Айрис в его обществе забывала о странной и требовательной пустоте внутри. И она не могла понять, почему. Килш временами глядел на нее так, будто ненавидел всей душой. Но через секунду он забывал о ненависти и начинал рассказывать ей о своем одиночестве. А потом он печально улыбался и начинал описывать невиданные картины: города, которых никто здесь не помнил, пустыни, дворцы и сады. А затем он обвинял ее в странных грехах, как будто словами пытался отомстить за давно причиненную боль.

Через неделю они стали любовниками.

Заниматься с ним сексом было странно. Они оба рвались к друг-другу, будто могли умереть без взаимных ласк, а когда все заканчивалось, оставались в недоумении. Оба молча лежали, отстраненно смотря насквозь и не замечая друг-друга, и пытались забыть, что любовь не принесла удовлетворения, что желание обещало большее, что когда-то, возможно, все было не так. Единственным, что по-настоящему нравилось ей в странных отношениях, были рассказы Килша.

Он говорил про огромные города, связанные между собой воздушными дорогами. Города не были такими маленькими и упорядоченными, как ее Город, они были полны сумбура и хаоса, дома там не походили один на другой ни по размеру, ни по стилю, а улицы безнадежно запутывали путника, уводя его в глубь каменного леса.

В городах жили люди, которые боялись остановиться хоть на секунду и подумать, куда и зачем они бегут. Он рассказал ей о гигантских храмах, в которых приносили подношения богам денег и жадности, о странных машинах и механизмах. Он говорил обо всем этом так, будто видел людей со стороны, будто они казались ему насекомыми, копошащимися у ног. Айрис это заставило задуматься, а еще какое-то воспоминание настойчиво пробивалось наружу, но не могло пробиться.

Он говорил о ночной пустыне. О том, как отшельник, ищущий власти над собой и силы, уходил туда и как его атаковали искушения. Временами Куран так красочно описывал их, что ей казалось – он и сам когда-то был одним из миражей, соблазняющих отшельника.

Он говорил о драгоценностях и о том, что те впитали свет, который был здесь еще до сотворения мира. Он рассказывал о существах, которые потеряли этот свет и могли обрести его лишь на краткий миг, проглотив вместе с камнем. Он рисовал картины из слов: она почти видела, как демон пожирает драгоценности, не в силах утолить тысячелетний голод.

Айрис была зачарована его сказками. Впрочем, она не была уверена, что это сказки. Описания были слишком реалистичны и полны непонятных эмоций.

– Ты точно ничего не помнишь о своей прошлой жизни? – спрашивала она его не раз.

Он только качал головой и язвительно отрицал все, называя пустыми домыслами.

Она, чтобы как-то отплатить ему за картины иных миров, читала Килшу любимые стихи. Иногда он вспоминал продолжение, но говорил, что не знает, почему и где слышал стихотворение раньше. Стихи им нравились одни и те же.

В такие минуты Айрис казалось, что они – идеальная пара. Но иллюзия рушилась, стоило им сменить тему.

Килш жутко ревновал ее. Айрис сто раз говорила ему, что не изменяет. Он упрекал ее в том, что она меняет любовников, как перчатки. Айрис злилась и спрашивала, кто рассказал про нее такое. Говорила, что многочисленные любовники уже в прошлом, что теперь она любит его. Себе она признавалась, что ее чувства трудно назвать любовью, скорее, одержимостью. Стоило ей побыть без Курана хоть час, как в груди у нее образовывалась черная дыра и начинала высасывать из нее душу. Средство было только одно – бежать к Килшу в объятия. Даже его едкости и придирки после разлуки казались сладкой музыкой. К сожалению, только в течение первых пяти минут.

Килш был беспомощен в быту. Иногда ее поражало, что он не знает элементарных вещей. Один раз он простудился и запаниковал, решив, что умрет. Своими страданиями и стонами он чуть не свел ее с ума.

Он не умел просить. Он только приказывал и очень удивлялся, если кто-то ему не подчинялся. Он считал себя неотразимым, даже если не мылся две недели и не сбривал щетину. Ему вообще постоянно требовалось напоминать о том, что пора мыться или есть, или спать. Иногда он не ел весь день, и от голода у него начинал болеть живот. Тогда он становился еще более раздражительным, чем обычно, но в чем причина недомогания, сам сообразить был не в состоянии.

Вскоре Айрис приобрела привычку по утрам и вечерам интересоваться у него, поел ли он и сходил ли в туалет.

О том, чтобы он устроился на работу, не было и речи. Килш был совершенно асоциален. Люди казались ему смешными и глупыми, все, даже она. Но от нее он по какой-то причине не уходил. Иногда она думала, что ему нужна была нянька, что он ненавидит ее и просто пользуется ей. В конце концов, все его поступки свидетельствовали в пользу этого предположения. Она заботилась о нем, она каждый день ходила на работу, чтобы было, на что купить ему еду и одежду. Она делала это, несмотря на жгучую боль расставания. Она, как только на работе выдавалась свободная минутка, убегала домой, чтобы побыть с ним хоть немного и заполнить пустоту внутри. А он принимал ее ласку с брезгливо поджатыми губами и пытался задеть побольнее. Тогда она уходила в другую комнату и горько рыдала в углу. Выйти на улицу она не могла, так как даже в такие моменты ей нужно было чувствовать его присутствие рядом.

В общем, они были странной парой. Некоторое время Айрис надеялась, что все изменится. Что Килш изменится. Но вскоре стало ясно, что надежда тщетна. Он был все язвительнее и грубее с каждым днем, так что их совместная жизнь становилась невыносимой. Но уйти она не могла, как ни пыталась. Она хотела было попробовать жить с ним раздельно и только навещать его по вечерам, но даже это ей не удалось. Он был как сильный наркотик – стоило ей потерять его из вида на час, как начиналась ломка.

В какой-то момент она поняла, что так продолжаться не может. Как вырваться из замкнутого круга, она не знала. Поэтому Айрис решила умереть. Она была особенно страстной в ту ночь, когда приняла это решение. Она хотела унести с собой воспоминание о чем-то хорошем, а не только о муках. Она была нежной и заботливой, старалась не раздражать Килша и была вознаграждена несколькими прекрасными историями на ночь. Впервые за много дней она заснула со счастливой улыбкой на лице.

Проснувшись утром, она приготовила любовнику завтрак, принесла ему постиранную одежду, напомнила, чтобы он побрился и, вместо того, чтобы пойти на работу, отправилась к Мосту Самоубийц. Девушка не умела плавать и поэтому решила, что легче всего будет утонуть.

Там она долго стояла, облокотившись о перила, и вспоминала все то хорошее, что у них было. Затем она сочинила предсмертную записку. Но чем дольше она стояла, тем больше ей хотелось вернуться обратно. Ей было страшно за Килша, который останется один в мире, для которого совершенно не приспособлен. Ей было страшно, что она может привратиться в бесплотную душу, мечущуюся в его поисках, не в силах уйти от того, к чему была слишком привязана.

Она боролась с собой почти два часа – то ставила ногу на перила, чтобы спрыгнуть в воду, то разворачивалась и делала несколько шагов в сторону дома.

Наконец, она решилась. Девушка вскарабкалась на перила и, не раздумывая больше ни минуты, прыгнула в воду.

Оказалось, что плавать не так уж трудно. Отчаянно барахтаясь, она сделала несколько гребков. Потом дело пошло легче, и через пять минут Айрис выбралась на берег. Дрожа от холодного ветра, она бросилась домой.

– Ты что, купаться ходила? – раздраженно спросил ее Килш. – Вместо работы? Как противно, ты же вся мокрая!

Ни слова не говоря, она улыбнулась и обняла его. Каким-то образом тот факт, что она чуть не умерла, сделал все его нападки неважными. Килш неловко застыл, не понимая, что происходит и как реагировать. Потом он положил ей руки на плечи.

– Это просто идиотизм! – сказал он едко. – Надеюсь, хоть сумку-то ты догадалась оставить на берегу?

Несколько дней она не обращала внимания на его выпады, но он продолжал изводить ее. Она не понимала, зачем – вроде бы, он не был похож на вампира, пьющего эмоции, как кровь. Кажется, он просто не знал, чего хочет – и жесты его, и слова, и выражение лица были так противоречивы, будто он испытывал сотню эмоций одновременно. Казалось, будто он сам не понимает, что происходит, и поэтому в панике громит все и вся вокруг.

К концу недели ее новоприобретенное спокойствие рассеялось.

Через месяц она была на грани нервного срыва. К счастью, на работе она так и не сошлась ни с кем близко, так что ей не приходилось отвечать на бестактные вопросы. В такие моменты ее очень радовало, что ее личная жизнь больше никого не волнует. Если бы ее просто спросили, почему у нее синяки под глазами, она закатила бы истерику. Поэтому на работе она ходила с неприступным видом и старалась как можно меньше разговаривать.

Во второй раз она решила проглотить снотворное. Пилюли из сонной травы достать было не сложно, она съела их все. До этого они сильно поссорились, поэтому она была уверена, что Килш не потребует ее внимания до утра. Времени умереть было достаточно. Здравый смысл подсказывал ей, что стоило бы сделать это не здесь, не дома, а где-нибудь, где никого нет, но она боялась, что тогда сама из последних сил приползет к предмету своей страсти. К тому же, она рассудила, что Килш не будет знать, как поступить, а к соседям обратиться за помощью ему не придет в голову – он считал их бесполезными недоумками. Когда Айрис закрыла тяжелые веки, она увидела сон. Ей снилось, что ее любовник что-то кричит из другой комнаты. Не дождавшись ответа, он входит к ней и трогает за плечо. Он переворачивает ее на спину, начиная подозревать, что здесь что-то не так, он зовет ее все настойчивей. На его красивом надменном лице появляется вначале удивление, потом отчаяние. Он начинает трясти ее, добиваясь ответа. Но она уже очень далеко, она уходит куда-то в темноту, все вокруг гаснет. Очень долго она ничего не видит и не чувствует, а потом кто-то снова начинает звать ее по имени. В крике такая боль и такая любовь, что она нерешительно замирает на месте, прервав движение во мрак. Затем она нерешительно поворачивается.

– Айрис, Айрис, не уходи! Я не смогу без тебя! – кричит до боли знакомый голос.

Она чувствует, что ее влечет к зовущему. Она ощущает, что тот может заполнить пустоту в ее сердце. Она разворачивается и идет обратно.

Что произошло дальше, она не помнила. Когда Айрис проснулась утром, ей было очень плохо. Килш сидел в кресле рядом.

– Я сходил к тебе на работу и сказал, что ты не придешь! – мрачно пробурчал он. – Как это по-человечески! Наглотаться снотворного из-за мимолетной прихоти! Убиться по собственной глупости! Идиотизм! – он закатил глаза и театрально вздохнул.

На этот раз никакого пофигизма она не чувствовала. Скорее, она чувствовала, что была в двух шагах от покоя, а ее вырвали обратно в ад. Айрис отвернулась к стене и зарыдала. Килш порывисто вскочил, будто хотел подбежать к ней, но вместо этого выбежал из комнаты.

Потом пришла апатия. Она ходила, как робот, и только болезненно вздрагивала, когда Килш зло смотрел на нее или огрызался. Она делала все на автомате, а его истории не слушала – они были слишком красивыми и заставляли ее плакать. Килш не мог понять, что с ней происходит, он не знал, как теперь себя вести. Впрочем, как себя вести, он никогда не знал. Айрис с фаталистической покорностью понимала, что не сможет уйти от него – ее как магнитом притянет обратно. Поэтому она не уходила, но и не приближалась, закрыв душу на замок. Он всегда был рядом, это облегчало боль, хотя близость была недостаточной для того, чтобы хоть на секунду утолить голод полностью.

Все с тем же фатализмом она понимала, что так жить она не сможет, что в этом нет смысла.

Поэтому через два месяца она накопила достаточно сил, чтобы перерезать себе вены. Как это сделать правильно, она не вполне представляла. Кажется, нужно было лечь в горячую воду и резать не поперек запястий, а вдоль. Целых две недели она по ночам ходила принимать ванну, чтобы Килш, который спал очень чутко, ничего не заподозрил и не спас ее снова. А потом она сделала это, сделала с робкой надеждой наконец-то уйти навсегда.

Он все же понял, что что-то не так, и вытащил ее из воды, но как остановить кровь, не знал. Он в конце концов даже позвал идиотов-соседей, но было уже поздно – Айрис умерла. Когда пришел спешно вызванный Алхимик, он уже не смог вернуть ее душу.

Айрис оказалась в странном месте. Ее окружал смутно различимый пейзаж. Какие-то колеблющиеся призрачные очертания полей и гор, еле видные реки и овраги. Она летала в бесконечных поисках, воя от жажды и голода. Тысячи таких же, как она, кружили вокруг. Эти бесплотные существа метались, не в силах найти в призрачном мире то, к чему стремились, но остановиться не могли, терзаемые жестоким голодом. Иногда одно из существ задевало ее, и она видела чужие страдания и грезы. Кто-то из них жаждал еды, кто-то искал потерянного любовника, совсем как она сама. Некоторые хотели денег и власти, хотя что бы они с ними делали в этом мире, было не ясно. Некоторые жаждали таких вещей, о которых она не имела ни малейшего понятия. Все они стонали и кричали от непереносимых мук, не в силах утолить свою страсть, найти объект вожделения, но и не в силах перестать искать.

Прошло бесконечно много времени. Она уже почти и не помнила, что была когда-то человеком, она забыла слова и свое имя, но не перестала искать некий смутный образ, без которого ее терзали муки. Казалось, стоит обрести эту вещь, и все будет в порядке.

И вдруг оно появилось. Вначале что-то неуловимо изменилось, а потом она услышала шепот: «Айрис, Айрис! Я пришел за тобой, где ты?». Она не помнила слов, но поняла, что ей нужно поглотить того, кто издавал странные звуки, неслыханные раньше в этом мире. Она бросилась на голос и увидела существо с черными крыльями и горящими глазами. Она раскрыла пасть и накинулась на него, стремясь проглотить полностью. Существо не было духом, но не было и полностью материальным, оно отбило атаку и попыталось поймать ее рукой с длинными черными когтями. Она бешено кружила вокруг, пытаясь поглотить его, чтобы боль внутри унялась. Остальные духи, уловив ее желание, ее уверенность, что если проглотить пришельца, можно заглушить голод, окружили их кольцом. Самые смелые осторожно ощупывали его легкими прикосновениями, поклевывая, как рыба червяка. Они хотели знать, не поможет ли он избавиться и им избавиться от жажды. Наконец, они осмелели и начали впиваться в его почти материальное тело. Пришелец отбивался как мог, в то же время не переставая звать ее и пытаясь схватить. Она уворачивалась и металась вокруг. Затем все смешалось в гигантском урагане из мельтешащих душ, кричащих от возбуждения, отчаяния и надежды. Она тоже носилась сломя голову и визжа, проносясь сквозь бесплотные тела, терзаемая голодом, усилившимся от недоступной близости еды, а потом ее схватила и больно сжала жесткая рука. Она впилась в руку, стараясь оторвать и проглотить хоть кусочек, и поймавшее ее существо закричало от боли, но пальцев не разжало. Затем они взлетели и исчезли из этого мира.

Когда рука разжалась, она отлетела прочь и, мимоходом заметив, что находится в полупрозрачном городе, бросилась к существу, чтобы снова укусить.

То торопливо прошептало что-то, и она вдруг потеряла возможность двигаться. Затем существо склонилось над ней и тихо произнесло:

– Айрис, я больше тебя не зову. Я забрал у тебя часть твоей души, я отдаю ее тебе обратно. Стань прежней Айрис, прими обратно все, что я взял.

Затем что-то втекло в нее, перемешиваясь с тем туманом, из которого она сейчас состояла. И она вспомнила. Тут же она приняла привычный вид – через секунду перед крылатым существом оказалась женщина в униформе официантки.

Она пригладила волосы и огляделась. Под ее взглядом улицы Города обрели материальность, хотя она чувствовала, что это фантом, а не настоящие дома и деревья.

– Я перенес тебя в мир снов, – пояснило существо. Оно сложило крылья за спиной, и те исчезли. Существо превратилось в человека, чье лицо, шея и руки были покрыты мелкими укусами. Кажется, это были укусы духов.

– Килш Куран! – пораженно воскликнула она, узнав своего любовника. – Но как? Но почему?..

Она сделала испуганный шаг назад.

– Кто ты такой?

– Я разрешаю тебе вспомнить мое имя, – произнес он.

И она снова вспомнила.

– Айвасс! – произнесла она ошеломленно, а потом упала на колени и разрыдалась.

– Но почему? – всхлипывая произнесла она. – Зачем было так страшно мне мстить? Я всего лишь человек! Я же не заслуживаю мести!

– Это не была месть, – очень тихо сказал демон. – Не все из этого было местью. Я позвал тебя…. Но потом…потом я просто хотел быть с тобой.

Айрис рассмеялась сквозь слезы:

– А зачем ты тогда пришел меня мучить? Неужели это было необходимо? Ты не только позвал меня, ты сделал так, что я вообще о тебе забыла!

– Это случилось, потому что я забрал обратно свое имя, – пояснил он, – забыв его, ты забыла и меня.

Демон на несколько секунд замолчал.

– Я вначале хотел тебя бросить и уйти, – объяснил он. – Я хотел, чтобы ты искала меня и мучилась.

– Но потом ты решил, что этого будет недостаточно? – горько спросила девушка.

– Нет, – инкуб снова помолчал. – Потом я не выдержал. Кажется, и ты тоже меня позвала, хотя я не знал, что люди это умеют.

Она удивленно подняла на демона глаза.

– Ты первая меня позвала! Я не мог избавиться от мыслей о тебе! – Айвасс зло посмотрел на нее. – Я хотел, чтобы ты чувствовала то же самое. Я ушел в другие миры, решив никогда больше не питаться энергией одного человека. Но потом я не выдержал, я не мог не вернуться. Но и вернуться я тоже не мог, потому что это значило бы, что я проиграл. И тогда я решил… я принял неверное решение. Я слышал рассказы о демонах, которые превращались в людей. Их было очень мало, единицы, но я знал, что это возможно. И я подумал, что во власти моего зова ты сама ко мне придешь, не помня, кто я и что нас связывает.

– Ты решил стать человеком? – она пораженно посмотрела на инкуба.

– Да, – тот издал короткий смешок, – ты же хотела человека, и ты получила человека. Но про превращения в людей известно мало, это запретная тема среди демонов. Я не знал, что забуду все. Я воплотился в Городе, но не понимал, что происходит и почему меня к тебе тянет. Я боялся, что ты ведьма и наложила на меня заклятие. Наверное, дело было в том, что часть твоей души все еще была у меня.

– Как иронично! – Айрис усмехнулась.

– Да, – признал демон. – Очень иронично. И о том, кто я, я вспомнил, только когда ты умерла. Тогда я пошел искать тебя, потому что знал – без части своей души ты не сможешь стать никем, кроме голодного духа.

– Кажется, именно им я и была, – девушка содрогнулась. – Я попала в ужасное место!

– Это был ад, – ровным голосом пояснил инкуб. – Один из нижних миров. Прости.

Она промолчала, не в силах сказать, что прощает.

– И что дальше? – спросила она, разглядывая свою руку. Теперь та казалась материальной, но девушка знала, что это иллюзия. Она все еще была духом.

– Дальше? – демон пожал плечами. – Тебе решать, куда ты пойдешь. Сейчас ты в мире снов, где живем мы, демоны. Я могу вернуть тебя в материальный мир, и там у тебя есть несколько путей: ты можешь остаться бесплотным духом, а можешь найти себе тело и воплотиться в нем. Ты не сможешь стать взрослым человеком, как я, тебе придется выбрать себе мать и родиться младенцем, ничего не помнящим о прошлом.

Айрис обдумала обе возможности.

– Нет, я этого не хочу. Я привыкла к себе такой, какая я сейчас, – пояснила она. – Не хочу забывать все, что было. И без тела существовать тоже.

– Но иных путей нет, если ты хочешь вернуться в мир людей, – пояснил Айвасс.

– А если не возвращаться? – девушка подняла на него глаза.

– Мне казалось, что у тебя нездоровая зацикленность на людях, – удивился демон, – а теперь ты вдруг не хочешь туда вернуться?

– Но тогда я была человеком. Неудивительно, что и общаться я хотела только с людьми.

– С мужчинами, – уточнил он. – И не общаться, а спать.

– Ты опять начинаешь? – Айрис закатила глаза. – Ты и так натворил такого… Лишь из-за тебя я здесь, помнишь?

Демон смущенно и зло потупился.

– Так чего ты хочешь? – спросил он. – Остаться в мире снов и стать такой же, как я?

– Мне это кажется неплохой идеей.

Тот удивленно посмотрел на нее:

– Ты хочешь остаться здесь?

– Да. Тогда отпала бы видовая проблема, правда?

Айвасс посмотрел на нее чуть ли не испуганно.

– Так ты хочешь остаться со мной?

– В конце концов, ты не так уж и плох. Ты же все-таки спас меня из мира духов.

Такого поворота событий демон явно не ожидал.

– Хорошо, – пробормотал он, делая в ее сторону нерешительный шаг. – Тогда я должен показать тебе, как превратиться в демона.

И он показал.