Текст книги "Город"

Автор книги: Наталья Котрасева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Алхимик закатил глаза, но промолчал. Всем своим видом он выражал несогласие с такой позицией, но у него хватило ума не вылезать со своим мнением после того, как сам он ничем помочь не смог.

– Минутку, – сказал Абэ, когда они дошли почти до самой стены. – Я пойду отпущу змею. Можете не ждать меня, если спешите.

– Да, мы спешим! – буркнул Алхимик, и быстрым шагом направился к городским воротам.

Марсиус на секунду задержался.

– Было очень приятно познакомиться! – очень тихо и быстро пробормотал он. – Поверьте, с вами очень интересно работать, не то что с… Ну, я бы если выбирал к кому пойти в ученики, в общем, я… Ну, вы поняли, – он испуганно оглянулся на хозяина, но тот вроде ничего не слышал. – Мне надо бежать, а то Алхимик рассердится! Всего хорошего!

– Удачи, и до свидания, – колдун церемонно поклонился ученику Алхимика. – Успехов в обучении!

А затем он скрылся в лесу, а Марсиус бросился догонять Алхимика, который шел вперед, не оборачиваясь.

«Великая Городская Книга Чудесного и Необычного», свиток пятый

«Почтенный горожанин Нань Фэн ловил однажды в озере рыбу, и в сеть его попал тигр. Не в силах вырваться, зверь захирел и начал дохнуть. Когда рыбак вытащил его на берег, тигр уже околел от злости.

Говорят, что в озере также живет волшебный сом с длинными усами. Сом иногда выходит на берег, где превращается в оленя. Если отведать мяса этого сома, то станешь выдающимся поэтом и ученым. Великий Джонни Морик как-то раз встретил в парке оленя и выстрелил в него. Олень подбежал к пруду и скрылся под водой, но на земле остался клочок оленьей шерсти. Великий Джонни Морик поднял его и проглотил. С тех пор его имя всегда шло первым в списке конкурсантов. И правда, ученые мужи считают, что стихи его с того времени стали удивительно изящны и восхитительны, хотя сам он всегда был грубияном и страдал косноязычием».

Крупная рыба

С тех пор как Линор рассказала ему о своем приключении с пиратами, Клода как магнитом тянуло к озеру. Конечно, он никому не признавался, почему туда ходил и зачем. Но некоторые и так догадывались, что ему совсем не так нравится в Городе, как он давал понять.

Как бы то ни было, Клод не очень-то хотел, чтобы у него выпытывали истинные мотивы, поэтому он придумал хитрую штуку – сказал друзьям, что увлекся рыбалкой.

Вначале он просто забрасывал удочку и уходил бродить по берегу, или сидел и читал книжку, не очень-то обращая внимание на то, что происходит в воде. Но один раз, совершенно случайно, его забытую приманку обнаружила какая-то незадачливая рыба.

Клод, который в тот момент писал статью для газеты под ветвистым деревом, долго ничего не замечал. До тех пор, пока рыба не умудрилась столкнуть удочку и затащить ее в воду почти полностью. Тогда молодой человек наконец оторвался от статьи и удивленно уставился на это безобразие. Еще через минуту ему пришло в голову, что удочку стоит спасти, а то ведь придется покупать новую. Он лениво отложил тетрадь и направился к берегу, где поднял удочку и выдернул из воды, вернее, попытался выдернуть. Либо рыба была намного больше, чем он предполагал, либо блесна запуталась в водорослях, а то и зацепилась за какую-нибудь корягу на дне, но вытянуть леску сил у него не хватало. Молодой человек недовольно нахмурился – если так, возможно, придется лезть в воду, чтобы спасти блесну – она у него была одна. Покупкой большего количества он не озаботился, так как для его целей и одной было более чем достаточно, а идти в Город Весны, в единственный магазин для рыбаков, ему не хотелось.

Клод еще несколько раз дернул леску – та застряла намертво, вытащить ее не получалось. Удочка согнулась так сильно, что молодой человек испугался, что она сломается, и ослабил хватку. На другом конце ничего не шевелилось, так что Клод пришел к выводу, что зацепился крючок за корягу. Перед ним стоял выбор – перерезать леску или нырнуть и посмотреть, нельзя ли ее все же отцепить.

Клод посмотрел на небо и на зеленеющие деревья – с погодой ему сегодня повезло, все утро стояло жаркое лето и солнце светило вовсю. Вполне можно было раздеться и искупаться.

Он стянул футболку и джинсы и полез в воду, придерживая леску рукой, а затем, зайдя на глубину, нырнул.

Нырять пришлось глубоко – дно резко уходило вниз в нескольких метрах от берега. На глубине вода была мутноватой и зеленой, это Клода удивило, так как озеро всегда казалось ему очень чистым. Дна видно не было, коряги, которая держала крючок, – тоже. Клод ушел вниз, наверное, метров на десять, но до конца лески так и не добрался. В конце-концов, ему пришлось подняться на поверхность.

Отдышавшись, молодой человек предпринял вторую попытку. Конечно, особой ценности крючок не представлял, но теперь у Клода проснулся спортивный азарт.

Он упрямо погружался вниз сильными гребками, пока не заметил в глубине смутный силуэт чего-то большого и корявого. Леска вела туда.

Кажется, это и правда была огромная ветвистая коряга, чуть ли не целое дерево. Клод заплыл со стороны веток, так как именно оттуда тянулась леска, и остолбенел.

То, что он принял за корягу, вовсе ею не было. Перед ним стоял огромный олень с ветвистыми рогами.

Клод беззвучно выругался и уставился на чудо во все глаза. Олень стоял совершенно неподвижно, а в мутной воде видно было плохо, так что на секунду Клод расслабился и подумал, что это статуя. Но олень быстро опровергнул эту версию, открыв рот и выпустив стайку пузырей. Вместе с воздухом наружу вылетели слова:

– Отцепи это и побыстрее!

Теперь уже Клод широко открыл рот и начал пускать пузыри.

Олень презрительно посмотрел ему в глаза и фыркнул.

– Не отцепишь, сам порву! – зверь мотнул головой с огромными рогами, на которых блестел крючок. – Шевелись, быстро, ты же не хочешь здесь задохнуться, верно?

Клод хотел было ответить, что не хочет, но потом понял, что под водой это у него вряд ли выйдет. Хотя вот оленю вода разговаривать не мешала. Поэтому Клод просто кивнул и быстро начал выпутывать леску из ветвистых рогов.

Закончив, он неловко поклонился оленю, мысленно добавив:

– «Спасибо большое!»

– Не стоит благодарности. Но больше мне не попадайся – забодаю! – олень стукнул копытом о дно, подняв тучу ильной мути.

В ту же секунду он пропал, а на его месте оказалась огромная рыбина метра в полтора длиной, больше всего похожая на сома с длинными усами, но покрытая блестящей серебристой чешуей. Рыба вильнула хвостом и неспешно уплыла прочь.

Клод ошарашенно посмотрел ей вслед и быстро начал подниматься – невиданное животное отвлекло его от того факта, что ему нужно дышать, но теперь он вспомнил. Всплыв на поверхность, он шумно и тяжело отдышался и направился к берегу, одеваться.

На берегу его ждала Хэй. Она мирно сидела с надкусанным бутербродом в руке и читала его книгу.

– Ой! – удивилась она, увидев Клода. – Ты что, нырял? Ты решил теперь ловить рыбу руками?

– Н-н-нет, – стуча зубами ответил молодой человек. Только сейчас он понял, как замерз, да еще, как назло, в парке задул холодный осенний ветер. – У меня леска запуталась, и я нырнул, чтобы ее отцепить. А там такое… такое…

– Какое? – девушка заинтересованно посмотрела на него, даже перестав жевать.

– Ну, там это… там олень!

– Олень? – Хэй глядела на него теперь очень скептически. – Что, дохлый, что ли?

– В том-то и дело, – пояснил Клод, доставая из рюкзака теплую куртку, – что живой! Моя леска запуталась у него в рогах. Да, он еще и говорящий был.

– Под водой? Живой говорящий олень?

– Да. А когда я распутал леску, он превратился в рыбу и уплыл.

– Уплыл?

– Да.

– Говорящий олень превратился в рыбу и уплыл, – Хэй с сомнением покачала головой. – Хотя… ты знаешь, я тебе верю. Такой чуши даже ты не смог бы придумать.

– Вот именно! – согласно кивнул Клод. – И не стал бы придумывать, даже если бы мог.

– И что ты будешь делать дальше? – спросила Хэй. – С этим своим водяным оленем?

– Да ничего, пожалуй… – Клод задумался. – Хотя, я все же схожу в библиотеку и узнаю, с кем же я встретился. Ну и напугал же меня этот чертов олень!

– Могу себе представить! – девушка сочувственно кивнула, хотя, надо признать, выражение лица у нее было все еще достаточно скептическим.

– А ты здесь что делаешь? – поинтересовался Клод наконец.

– Я решила за тобой зайти, мы же собирались на этой неделе подойти во Дворец, узнать о Конкурсе.

– Да, о Конкурсе, – Клод сразу помрачнел.

Упоминание Конкурса в Городе заставляло мрачнеть многих. Дело в том, что все жители, включая стариков и детей старше шестнадцати, должны были принимать участие в ежегодном конкурсе поэтов, который проводился в сентябре. Проходило действие следующим образом: на Поэтической площади выстраивали деревянный помост, на который и взбирался очередной участник. Там же сидело жюри, состоящее из чиновников, уважаемых горожан и победителей прошлых лет.

Поэтов выслушивали в течение 9 дней, то есть, в день около 111 человек. Жюри на каждый день избиралось новое, так как и самим судьям приходилось участвовать в действе.

Особых требований к форме поэтических произведений не предъявлялось, разве что время выступления было ограничено 10 минутами. Эту меру ввели после того, как один престарелый горожанин по имени Снорри зачел поэму о богах на 40 листах, из-за чего все оставшиеся выступления пришлось перенести на следующий день, и вековая традиция проведения Конкурса была нарушена. Горожанина поощрили грамотой за усердие, но впредь попросили от подобного воздержаться.

Отказ от участия в Конкурсе автоматически приравнивался к проигрышу, и если в Городе на этот момент было ровно 999 человек или меньше, это всего лишь значило, что человек (или иное существо, которых, впрочем, в Городе тоже называли людьми, особо не заморачиваясь) покрыл себя несмываемым позором. После такого особо чувствительные уходили в Лес За Пределами, к разбойникам, или бросались с Моста Самоубийц. Менее ранимые просто пережидали годика два где-нибудь на окраинах, чтобы про их позор успели забыть, выходя в Город только на последующие конкурсы. А потом возвращались и продолжали жить по-прежнему, при условии, конечно, что больше не позорились.

Были известны случаи, когда подобные неудачники упорным трудом и занятиями поэзией по ночам, при свете светлячков, добивались прекрасных результатов и входили в десятку лучших.

Но так обстояло дело только тогда, когда в Городе народу проживало меньше или ровно столько, сколько считалось подходящим для гармоничного функционирования и управления им. Даже если жителей было гораздо больше, в списки участников, которые вывешивали через день после окончания конкурса, попадало только 999 человек, а вот путь тех, кто в прошлом году не отличился, на следующее утро лежал на Площадь Отрубленных Голов, благо она была совсем рядом.

На площади, как можно догадаться из ее названия, неудачливым поэтам публично отрубали ту часть тела, которой они не смогли разумно воспользоваться во время конкурса.

Система, конечно, была странная, но позволяла эффективно решить два вопроса: проблему перенаселения и проблему дурного вкуса жителей (в поэзии, по крайней мере).

Главным судьей конкурса всегда выступал Дракон, чей вкус был безупречен, и кто, единственный из всех, был освобожден от участия, так что председательствовал он все 9 дней.

Сейчас был август, а значит, пора было получать номера участников и узнавать, в какой день им предстоит испытать судьбу.

Идти было недалеко, Дворец стоял как раз на озере, только на другом берегу.

– Ты уже стихотворение сочинила? – спросил молодой человек.

– Нет. А ты?

– И я нет, – признал Клод. – Даже не знаю, что придумать, я никогда стихов не писал, разве что парочку лет в 15–16, когда влюбился в первый раз.

– О! И как были стихи? Хорошие?

– Не сказал бы. Вновь-любовь-морковь и все такое, – пожал плечами Клод. – А ты как, ты же иногда их пишешь?

– Да, пишу иногда. Но пока ничего достойного не придумалось.

– А может, ты мне один из своих стихов дашь? – с надеждой спросил Клод. – Раз уж сама не будешь их читать…

– Ну, не знаю, – с сомнением сказала Хусянь, – они все очень… женские. Тебе не понравятся.

– Женские?

– Да. Об ожидании возлюбленного темной ночью, о разлуке…

– Возлюбленного? У тебя же нет возлюбленного! – удивился Клод.

– Да, нет, – смутилась Хэй. – Но потенциально мог бы быть.

– Так это стихи об ожидании потенциального возлюбленного?

– Нет, стихи о реальном возлюбленном. Ну, то есть, как бы о реальном. А, какая разница – это же стихи!

– Клод рассмеялся:

– Ну да, тогда они мне, и правда, не подойдут. Хотя…

Во дворце была очередь. В читальном зале очереди не было, поэтому Клод оставил Хэй стоять, а сам благополучно слинял в библиотеку. Оттуда он вернулся через 20 минут, с горящими глазами.

– Нет, ты не поверишь! – начал он заговорщицким шепотом, склонившись к уху девушки.

– И ты не поверишь! – сказала Хусянь. – Я стою в этой очереди уже полчаса, а продвинулась всего на пару метров! Что они там делают, интересно, ведь получить номер регистрации – это пять минут! Они рассказывают чиновникам историю своей жизни?

– Забудь о чиновниках! – горячо зашептал Клод. – Тот олень, которого я видел, ты знаешь, кто это?

– Нет, не знаю, – Хэй была раздражена и не склонна к пустым разговорам, – но думаю, ты мне все расскажешь. Не торопись, рассказывай в подробностях, у нас времени еще хватит на 20 таких рассказов!

– Это был сом-оборотень! – торжествующе сказал Клод.

– Сом-оборотень? Ну что же, это очень интересно.

– Да нет, ты не понимаешь! – Клод еще понизил голос. – Рыба, достигнув возраста в 1000 лет, может превращаться в диких зверей, оленей и тигров, например, а то и в человека. Кто поймает такую рыбу и отведает ее мяса, добьется успеха в науках и стихосложении.

– Да, и?..

– Ты не поняла? Добьется успеха в… – Клод с подозрением осмотрелся, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает, – успеха в стихосложении. С науками-то фиг, а вот стишки писать в этом Городе уметь надо!

– Хм, – Хэй скептически посмотрела на него. – А как ты его собираешься ловить? Вроде, на крючок и леску это у тебя не очень-то вышло.

– Что-нибудь придумаю! – возбужденно подпрыгнул на месте молодой человек. – Главное, что съев рыбу-оборотня, я смогу без проблем написать это дурацкое стихотворение, над которым бьюсь уже третий месяц!

– Ну-ну, – кажется, Хэй идея не впечатлила. – Я бы не была так уверена в способности отловить оборотня. Если его никто не смог поймать за 1000 лет, то вряд ли это удастся тебе!

– Откуда такое сомнение в моих силах! Я уверен, что с применением современной техники нам все удастся…

– А что ты подразумеваешь под «современной техникой»?

– Ну… эти…. сети рыбацкие.

Хэй Хусянь засмеялась:

– О да, это воистину неожиданный ход, которого оборотень от тебя не ждет! Думаю, никто его сетями еще ловить не пробовал!

– Издевайся сколько хочешь, но я его поймаю!

– Посмотрим, – улыбаясь, ответила девушка.

Больше они в этот день на тему оборотней не говорили. В очереди им пришлось простоять еще по крайней мере час, но к вечеру номера все же были получены. Хэй должна была выступать в последний день, а Клод – в первый.

– Значит, – сказал он, – нужно все сделать как можно быстрее. Пойду обратно в библиотеку, поищу руководства по рыбалке. Пойдешь со мной?

– У меня сейчас нет срочных дел, так что… – начала Хэй, но договорить ей не дали. В кармане у нее мелодично зазвенело, и она достала миниатюрный сотовый телефон. – Алло? Да, конечно. Да. Да, я свободна,  смогу зайти, – она спрятала телефон обратно в карман и посмотрела на Клода: – Извини, планы внезапно появились.

– И кого ты предпочла походу в прекрасную и увлекательную библиотеку нашего Города с таким восхитительно-интересным человеком как я? – спросил Клод обиженно.

– Абэ Ясутика приглашает в гости. – Пояснила Хэй.

– Ах, он! Смотри, мой тебе совет, держись от него подальше. От этих магов никогда не знаешь, чего ожидать!

– Не волнуйся, – улыбнулась Хусянь. – Он мне ничего плохого не сделает.

– О! И почему это? Неужели у тебя с ним роман?

– Роман? – Хэй посмотрела на Клода с ужасом. – Я что, извращене… то есть, извращенка?

Клод не понял ее логики, поэтому решил тему замять. Вместо этого он спросил:

– А откуда у тебя телефон?

– А, это… – Хэй снова вынула его из кармана и задумчиво повертела в руках, при этом загадочно улыбаясь, – он достался мне совершенно бесплатно. Ясутика подарил.

– И ты говоришь, что между вами ничего нет!

– Нет и не будет! И не может быть! – категорично отрезала Хэй. – А телефон этот не настоящий. Вот, смотри, – она прошептала пару слов, и телефон вдруг превратился в аккуратно вырезанную бумажную трубку с нарисованными на ней фломастером кнопками. – Абэ заколдовал бумажку и дал мне.

– О! А мне он такой же не сделает?

– Не сделает. Он и меня-то просил держать это в тайне, так что не рассказывай, пожалуйста, никому. Вообще-то, это, кажется, противозаконно, так как у меня нет лицензии на пользование магическими артефактами.

– Ну ладно, – пообещал Клод, с завистью посматривая на сотовый. Вдруг глаза его загорелись: – Слушай, а если он может сделать такой телефон… то не может ли он сделать мне магическую удочку, чтобы я поймал сома-оборотня, а? Мне бы она очень пригодилась!

– Тоже вряд ли. Ясутика человек мирный, он не будет делать ничего, что может повредить другому живому существу, разве что то опасно и нападает на людей. И потом, у тебя-то тоже лицензии нет!

– Я уверен, что оборотень представляет опасность, да еще какую! А вдруг лодка на его рога напорется!

– Тысячу лет он живет в озере, и никто пока на рога не напарывался, – попробовала образумить Клода Хусянь.

– Это еще ничего не значит! Все еще впереди! И потом, оборотни – злобные создания. Наверняка он ест людей или хотя бы им вредит.

Хэй посмотрела на него очень обиженно, будто подобное высказывание об оборотнях задело ее лично:

– Не скажи! Некоторые из них очень добрые и милые. Я, например, знаю одного барсука…

– Один барсук – еще не показатель. Может, он генетический урод.

– Барсук как барсук, – еще более обижено произнесла Хэй, – и вообще, не надо так говорить о моих друзьях!

– Я тоже твой друг! И я гораздо лучше какого-то там барсука!

– Ну, это еще с какой стороны посмотреть…

– Так значит, ты его не попросишь? – огорчился Клод.

– Нет, почему же, я-то попрошу, мне не жалко. Только никакой магической удочки он тебе все равно не даст, – объяснила Хэй.

– Но ты все равно попроси! А вдруг все же!

С Хэй Клод увиделся на следующий день. С утра раздался стук в дверь, а когда он открыл, у порога стояла Хусянь, с удочкой в руках, и вид у нее был очень озадаченный.

– Привет! – поздоровалась девушка.

Клод кивнул в ответ, не спуская глаз с удочки. Та была небольшой, скорее даже совсем маленькой и никак не подходящей для ловли гигантских оленей. Но если ее дал маг…

– А это… – Клод показал на удочку.

– Ага, она самая, – Хэй зашла в дом и протянула добычу молодому человеку. – Представляешь себе, я все рассказала Ясутике и передала твою просьбу. А он посмеялся и дал мне удочку.

– Вот, а ты говорила, не даст! – радостно рассмеялся Клод.

– Странно все это, – пояснила Хэй. – Я точно знаю, что он вообще убийства кого бы то ни было не поощряет. И если он дал тебе удочку для охоты на оборотня, то я бы, на твоем месте, задумалась. Скорее всего, это означает, что никакого оборотня ты вообще не поймаешь.

– Ты думаешь? – огорчился Клод. – Так он что, просто издевается?

– Тоже вряд ли. Может, твоя рыбалка приведет к каким-то интересным результатам, совсем не к тем, на которые ты рассчитываешь. Не зря же он смеялся, когда давал мне удочку.

– А может, это с удочкой что-то не так? – пришло в голову Клоду. – Может, он ее заколдовал так, что на нее оборотня не поймаешь? Нет, пожалуй, я не буду ею пользоваться, не нравится мне все это. Наверное, если я буду ловить оборотня своей удочкой, то никаких непредсказуемых последствий не будет.

– Я бы на твоем месте отказалась вообще от этой идеи и лучше готовилась бы к конкурсу. А то вдруг ты никого не поймаешь и сочинить нормальное стихотворение тоже не успеешь?

– Уверен, что смогу его выловить! Надо только придумать, как! Вчера я ничего не нашел в библиотеке, сейчас пойду еще покопаюсь в книгах.

Хэй тяжело вздохнула. Кажется, переубеждать Клода было бесполезно, он говорил, как настоящий маньяк – с горящими глазами и совершая руками нервные рефлекторные движения.

В результате они расстались: Хэй ушла к себе, а Клод отправился в читальный зал. К сожалению, ничего интересного по теме ему нарыть там не удалось. Он нашел множество пособий по обычной рыбной ловле, но, кажется, никто пока не пытался выудить из озера оленя.

Тогда Клод решил отправиться за помощью к одному из магов, живущих в Городе. К Абэ Ясутике он, после объяснений Хэй Хусянь, не пошел, а направился к Алхимику, заодно захватив с собой магическую удочку, для проверки. А то вдруг все же ею можно было воспользоваться?

Алхимик жил в мрачном черном доме в Городе Зимы, и сам он был похож на свое жилище: угрюмый, с длинным лошадиным лицом, черноволосый и бледный, как смерть. И ученики у него были под стать. Тот, что открыл Клоду дверь, видимо, еще недавно был полным молодым человеком. Но сейчас одежда висела на нем мешком, а под глазами были черные круги. Провожая Клода к магу, он жалобно кряхтел, постанывал и даже подмяукивал, так что Клод еле удержался от того, чтобы поддержать того под локоть – парень явно был на последней стадии истощения.

Сам маг, правда, на умирающего похож не был. Его бледность и мрачность выглядели очень естественно.

– Чем могу вам помочь? – вежливо, но холодно спросил он.

– Понимаете, – объяснил Клод, – мне надо поймать в озере рыбу-оборотня. Но как это сделать, мне непонятно.

– А зачем вам эта рыба?

– Что бы ее съесть! А зачем еще может понадобиться рыба? Так вот, я попросил у Абэ Ясутики…

– Очень зря! – перебил его Алхимик. – К этому Абэ вообще не обращайтесь, он просто шарлатан!

Кажется, тут имел место быть запущенный случай профессионального соперничества.

– Ой, – Клод достал удочку, – значит, это мне не поможет? Мне ее Абэ дал.

– Дайте посмотреть! – Алхимик выхватил удочку у него из рук и начал внимательно разглядывать, время от времени ковыряя пальцем и скептически хмыкая.

– Гм, ну, какой-то толк от нее будет. Должен признать, в оборотнях этот Абэ все же разбирается, – маг говорил таким презрительным тоном, что было очевидно – разбираться в оборотнях – занятие, недостойное истинного колдуна.  – Ну что же, вы вполне можете воспользоваться этой удочкой, она не так уж плоха и сможет выдержать вес оборотня и не сломаться. Игрушка, конечно, на уровне начинающего, но польза от нее будет. Правда, без соответствующей наживки она для вас совершенно бесполезна.

– Без наживки? – подался вперед Клод.

– Да, – снисходительно улыбнулся маг, – без наживки. Которую я, конечно, смогу вам предоставить. Понимаете, эти оборотни – хитрые создания. Обмануть их под силу только опытному магу, такому, как я. Я создам магическую наживку, перед которой он не устоит. И тогда вам останется всего лишь его вытащить. К Абэ, конечно же, за подобной наживкой обращаться бесполезно – квалификация не та. Да по большому счету, ни один маг в нашем Городе, кроме меня, не смог бы вам помочь в столь сложном вопросе.

Это заявление Клода напугало. Дело в том, что денег у него с собой было не так уж много.

– И сколько вы возьмете за услуги? – осторожно спросил он.

Маг назвал цифру. Клод с трудом удержал челюсть на месте. Заметив его реакцию, Алхимик все так же мрачно улыбнулся и сказал:

– Ну что же, я вижу, что вы небогаты, поэтому сделаю вам скидку. Небольшую скидку.

– А как насчет большой скидки? – осторожно спросил Клод.

Следующие полчаса они торговались и остановились только тогда, когда сошлись на цене, которая не устраивала их обоих – Клоду она казалась астрономически высокой, а магу – очень низкой.

– Ну что же, получается, что я буду работать почти бесплатно, – недовольно проворчал Алхимик, – но ваша проблема меня заинтересовала, так что я готов пойти на такие жертвы. Приходите завтра вечером, и получите свою наживку.

Когда Клод явился за обещанным, самого Алхимика дома не было, так что наживку вручил ему все тот же полумертвый молодой человек.

– А что с ней делать? – спросил Клод, озадаченно рассматривая пару маленьких серых шариков.

– Ты же рыбу будешь ловить? – тихим голосом спросил ученик.

– Да.

– Так поступай как обычно – насади на крючок и закинь удочку в воду. И поймаешь свою рыбу. Большую-большую, вкусную. Особенно, если пожарить. Впрочем, и сырая ничего… – выражение лица у ученика стало таким мечтательным-мечтательным, видимо, рыбалку он любил.

– Хочешь, пойдем со мной? – предложил Клод.

– Не могу! – жалобно пробурчал парень. – Хозяин не отпустит. Но спасибо за предложение.

На следующий день Клод встал очень рано, пока солнце не взошло, и направился к озеру.

Он расположился на том же месте, что и в прошлый раз, и закинул удочку. Клюнуло почти сразу же. Клод радостно начал вытягивать добычу. На этот раз было гораздо легче, видимо, благодаря волшебной удочке.

Вскоре вода забурлила, и на поверхности показался большой острый плавник. Клод нахмурился – насколько он помнил, у сомов на спине плавников быть не должно. Впрочем, он мог и ошибаться. Клод продолжил тянуть, зайдя в воду по колено. Но теперь стало очевидно, что рыба ему попалась совсем не та.

Клод все равно ее выудил и скептически оглядел. Рыба больше всего напоминала миниатюрную акулу, не больше метра длиной, только у нее почему-то были человеческие руки.

– Ну, и чего уставился, рыбачок? – нахально спросила рыба, кажется, не испытывая никаких неудобств от того, что была вытащена из воды на воздух.

На этот раз Клод был готов к странностям – кажется, в этом озере нормальная рыба давно уже не водилась, не выдержав конкуренции странных уродцев.

– Так, просто… – ответил Клод почти спокойно. – А ты случайно не оборотень?

– Нет, я не оборотень! – оскорбилась рыба.

– Жаль… – печально сказал Клод. – А ты не встречала в пруду такого большого серебряного сома, который иногда превращается в оленя? Ну, или оленя, который время от времени превращается в сома?

– Ни в каком пруду я никакого сома не встречала, – лениво шевеля хвостом сказала рыба, – я в море живу.

– В море? – усмехнулся Клод. – Да что ты говоришь? Это что, по-твоему, море? – он указал на озеро. Что-то оно маловато!

– Я все равно не вижу, что у меня за спиной!

– Я тебя разверну. Ты кусаться не будешь?

– Не буду, – великодушно сказала рыба.

– Тогда смотри! – Клод осторожно повернул акулу головой к Озеру Мерзавцев.

– Да, это, и правда, не море, – рыба совсем по-человечески почесала голову рукой.

– Ага, а что я говорил!

Рыба косо посмотрела на Клода. Потом на озеро – и снова на Клода.

– Зато вот это – море! – сказала она и внезапно дала ему хвостом под колено.

– Ай! – только и успел сказать молодой человек, перед тем как его подняло в воздух, а затем с размаху швырнуло в воду.

От неожиданности он раскрыл рот, что оказалось не лучшим решением, так как он очутился под водой. В результате, на поверхность он выплыл, кашляя и отплевываясь. Глаза Клода непроизвольно округлились, так как, во-первых, во рту у него теперь был привкус морской воды, а во-вторых… во-вторых он и правда был в море. Вокруг неторопливо вздымались волны, дул легкий тропический ветерок, никакого берега видно не было.

Клод озадаченно нахмурился. Вдруг что-то толкнуло его в коленку, снизу, с глубины.

– Вот черт! – закричал молодой человек, поджимая ноги. – Как ты это сделала?

– Все дело в точке сборки, – туманно объяснила акула, всплывая на поверхность рядом. – Теперь-то ты мне веришь?

Руки она сложила на груди, и выглядела очень самодовольной.

– Верю! – жалобно сказал Клод. – Только, можно мне обратно?

– А зачем тебе обратно? – спросила рыба. – Тебе что, в моем море не нравится?

– Нравится, нравится! – поспешно успокоил ее Клод. – Только я же не водоплавающий, а здесь одна вода…

– Когда ты вытаскивал меня на берег, тебя волновало то, что я дышу только под водой, а на берегу воды нет?

– Но я же не тебя ловил!

– Но поймал-то меня!

– Извини, извини! – Клод молитвенно сложил руки и даже попробовал совершить в воде что-то вроде низкого поклона. Вышло не очень изящно. – Я больше не буду!

– Конечно не будешь! – сказала акула. – Ты же здесь, а удочка там осталась. Ну, бывай! – она махнула рукой на прощанье и поплыла в даль.

– Подожди, а как же я вернусь?! – закричал Клод вслед.

– Не мои проблемы!

– Но я же утону!

– Учись плавать! Говорят, двуногие произошли от нас, рыб. Они пробовали ходить по суше, и у них выросли ноги. Значит, и обратный процесс возможен – плавай больше, и ноги превратятся в плавники! – с этими словами рыба скрылась в глубине.

От мысли, что если он будет активно плавать, то ноги его станут плавниками, Клод содрогнулся. Теория, конечно, никакой критики не выдерживала, но на всякий случай молодой человек решил поменьше шевелиться.

К счастью, вода была теплой, по крайней мере, так он считал где-то полчаса. Потом Клод начал стучать зубами от холода, и плавать ему пришлось. Плыть было абсолютно все равно куда – на горизонте не было видно даже клочка суши, – так что Клод двинулся медленным кроллем куда глаза глядят.

Он все плыл и плыл, плыл и плыл, солнце скрылось за горизонтом, стемнело, так что теперь он даже не был уверен, плывет ли он все в ту же сторону или нет, но не останавливался.

Глаза у него слипались, в голове шумело, и Клод был уверен, что еще немного – и он утонет. И вдруг новый звук привлек его внимание, – будто справа волны тихо бились о что-то. О берег острова, например. Клод не был уверен, что это не слуховая галлюцинация, но терять ему было нечего, поэтому он устало поплыл туда, в сторону звука. Вскоре шум стал более громким и отчетливым. Больше всего это и правда было похоже на гудение прибоя, и Клод удвоил усилия.

Спустя несколько минут его вынесло на песчаный берег. Клод выполз на сухое место и потерял сознание.

Очнулся он под крики чаек, и с некоторым удивлением обнаружил, что уже утро. Клод сел и огляделся. Он находился на необитаемом острове, таком маленьком, что отсюда ему прекрасно видно было противоположный берег.

На той стороне берег был каменистый, с острыми скалами и большими валунами, так что Клоду очень повезло, что вынесло его именно на эту сторону. Кроме камней и песка на острове ничего не было.

Молодой человек, пошатываясь, поднялся на ноги и побрел вдоль линии прибоя, в надежде обнаружить какой-нибудь ручеек или дождевую лужу, но тщетно – вокруг были только камни и песок. Правда, в камнях он обнаружил несколько гнезд чаек, но яиц в них не было.