Текст книги "Падший ангел (СИ)"
Автор книги: Natali Ostin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)
– Что за бред. – Она силится улыбнуться. – Тебе наверняка показалось.
– Возможно… – задумчиво говорит Эндрюс. – Хотя я редко ошибаюсь.
Он отводит тяжелый взгляд-рентген и снова, как ни в чем не бывало, принимается за еду. Затаив и без того спертое дыхание, Бетти наблюдает за ним, безрезультатно пытаясь угадать настроение сидящего возле неё человека. Он как закрытая книга, за привлекательной обложкой таится полная неизвестность, и, похоже, никакие волшебные ключи ей не помогут. Лишь одно было ясно – что бы не скрывалось за простеньким с виду фасадом, оно еще принесёт ей немало бед.
***
Виски приятно ударяет в голову, даря легкую эйфорию и прилив твёрдой уверенности в собственных силах. Сидя на роскошном дизайнерском диване из белой кожи, на ценнике которого явно значится пятизначная сумма, Кевин благодарит всех святых за посланную ему удачу. В этот раз Вероника не только приняла его, но даже согласилась выпить притащенный алкоголь, чем привела его в неописуемый внутренний восторг. Мэр Лодж, очень кстати, отсутствует – фактор самый, что ни на есть, благоприятный. Вероника, похоже, в это утро встала с той ноги, а может просто устала от затворничества, потому как вела себя вполне дружелюбно. Почти час ушел на разговоры о школе, Кевин делился последними новостями и искренне сочувствовал подруге, когда та поведала, как тяжело ей дались дни изгнания. Уровень коричневой «сыворотки правды» стремительно приближался к золотой середине, а градус откровений, напротив, только возрастал. После двух бокалов, которые были выпиты для отвода глаз, ответственный Кевин лишь слабо пригублял свой виски, помня, что он на спецзадании, в случае провала которого, Бетти без раздумий порубит его на мелкие кусочки и скормит голодным псам. И вот, пять минут назад, лёд закончился и Вероника упорхнула на кухню за новой порцией, а Кевин настраивался на самую сложную часть беседы.
– А вот и я, – раздается приподнятый голос хозяйки дома. Бесшумно ступая босыми ножками по мягкому ковру, она торопливо идет к дивану. Чаша со льдом изящно опускается на низенький столик из красного дерева, и Вероника наполняет бокалы, один из которых чудесным образом опустел. Кевин с улыбкой наблюдает за манипуляциями подруги, от души надеясь, что та не заметит изменения в бутылке.
– Вот, держи. – Она протягивает гостю стакан и, взяв свой, уютно устраивается на белой коже.
– Здорово, что ты здесь, – говорит она, делая солидный глоток. – Я только сейчас поняла, как скучала по простой дружеской болтовне.
– Через пару дней вернешься в школу, там этого добра хоть отбавляй, – добродушно говорит Кевин.
– Да… По школе я тоже скучаю, но как только вспоминаю, что снова увижу ту белобрысую корову, все желание возвращаться пропадает.
– Не обращай внимания, – советует ей друг. – Полное безразличие – вот твоё оружие против Купер. Будь выше этого и не ведись на провокации.
– Пожалуй, ты прав, – отвечает Вероника. Организм, расслабленный алкоголем и приятной компанией, вступать в полемику не настроен, да и тема для беседы ей попоосту отвратительна.
– Слушай, Ронни, – голос у парня мягок и тих. – У меня к тебе дело. Это важно, поверь мне.
– Говори. – Она слегка заинтригована.
– Могу я задать тебе один вопрос…о Реджи.
Карие глаза, поддернутые хмельной дымкой, на мгновение застывают, и в них проносится целый ураган эмоций.
– Какой?
– У него были…эм…любимые места в Ривердэйле? Может какое-нибудь тайное убежище?
Точенное личико девушки озаряется искренним удивлением. Она была готова к чему угодно, но этот вопрос застает её врасплох.
– Зачем тебе это? – Вероника с легким подозрением смотрит на одноклассника.
– Ничего противозаконного, – заверяет её Келлер. – Это для статьи в «Сине-Золотом».
– Какой ещё статьи?
– В память о Реджи, конечно же. Вот я и собираю информацию у достоверных источников. Вы ведь были близки…
Повисает тягостная тишина. Взгляд девушки мутнеет, и глубокие, цвета горького шоколада глаза наполняются слезами, которые маленькими алмазиками ползут по щекам.
– Эй, ну чего ты, – ласково говорит Кевин, кладя руку на хрупкое девичье плечо.– Прости меня, не стоило лезть к тебе с такими вопросами.
– Нет, все…все в порядке. – Голос её дрожит.– Просто…я до сих пор не могу осознать это. Больше никогда я не увижу его улыбку, не услышу его смех. Знаешь, каждое утро я просыпаюсь с надеждой, что все это затяжной кошмар и сейчас мне придёт сообщение с какой-нибудь забавной глупостью. Он любил мне их писать.
– Ох, Ронни…
Кевин сам едва сдерживает слёзы.
– Я не сумасшедшая, я знаю, что его больше нет, но каждое утро я жду это сообщение. Знаю, что оно никогда не придёт, но все равно жду…
– Мне очень жаль, – тихо говорит её гость.
Лицо её кривится, и поддавшись безотчетному порыву, Кевин притягивает плачущую девушку к себе, сжимая в крепких объятьях. Он гладит её по голове, успокаивая, словно маленького ребёнка. Пока худенькие плечики сотрясаются от рыданий, его сердце разрывается от щемящей жалости к девушке, которую постигла такая невосполнимая утрата. Так они и просидели, обнявшись, пока она не выплакала все слёзы.
– Прости меня, – заикаясь, говорит Вероника. Она мягко отстраняется от парня, утирая с глаз остатки влаги. – Ты пришёл по делу, а я тебя в жилетку превратила. Боже, какая же я размазня.
– Нет, что ты, не извиняйся. В конце концов, это я заговорил о Реджи.
– Ладно, давай лучше о твоей статье.
«Еще один обман, – с горечью думает он. – Прости меня, Ронни, иначе я не могу. Ты потеряла свою любовь и как бы цинично этот не звучало – уже безвозвратно, а у Бетти ещё есть шанс удержать свою. И я помогу ей. Слишком много людей пострадало, пора положить этому конец».
***
После гнетущей и слегка пугающей прогулки в Пикенс-парке, Бетти гениально играет человека, терзаемого адской мигренью, отделывается от Эндрюса и спешит домой. Захлопнув парадную дверь, она прижимается к ней спиной, издав вздох облегчения. Находиться рядом с этим человеком становится все труднее. Боже, а ведь когда-то ей это нравилось. Знать бы тогда, к чему приведут несколько ночей в его постели, на пушечный выстрел не подпустила бы к себе. Ещё этот чертов ужин… Папаша Фред обещал приготовить лазанью по секретному рецепту, от которой у всех, попробовавших её, напрочь сносило крышу, и будет преступлением, если Бетти не отведает это чудо. А ещё – Кевин. И как он умудрился так облажаться? Давала ведь указание – никаких резких движений, все как обычно, но, видно, хрупкая душевная организация взяла вверх над здравым рассудком. Земля под его ногами уже начинает дымиться и нужно поставить этого бедолагу в известность.
Только она отлипает от двери с намерением подняться в свою комнату, как лестница тихонько скрипит под весом спускающегося по ней человека. «Джаг?» – мелькает отчаянная надежда и тут же гаснет.
– О, тебя-то я как раз и жду. – Тон Элис не сулит ничего хорошего, и Бетти судорожно начинает перебирать в уме все свои косяки за прошедшие дни.
– А в чем дело?
– Это ты мне расскажи, дорогая. – Элис идет в гостиную, и дочь с неохотой следует за ней.
– Можно без загадок, – страдальчески морщится Купер. – Говори, какой на мне грех и покончим с этим.
– Арчи Эндрюс, – театрально высоким голосом говорит миссис Джонс, уперев руки в бока. – Почему, Элизабет, почему все самое важное я узнаю от посторонних?!
Твою же мать. Час от часу не легче.
– Опять в Твиттере написали?
– Нет, пересеклась в супермаркете с его отцом.
– Оу, и как прошло? – подтрунивает над матерью Бетти.
– Замечательно! – огрызается Элис. – Я выглядела полной идиоткой, в то время, как он в красках описывал ваш предстоящий званный ужин, в полной уверенности, что я в курсе событий!
Бетти подавляет смешок, представляя лицо матери в тот счастливый момент.
– Нет, она ещё и веселится! – возмущенно восклицает женщина. – Ты совсем совесть потеряла?
– Не волнуйся, у меня её никогда не было. – Алые губы растягиваются в премилой улыбочке.
Элис на секунду теряет дар речи от переходящей всякие границы наглости, а у Бетти, тем временем, в кармане пальто звонко чирикает телефон, возвещая приход нового сообщения. Едва она видит имя отправителя, сердце её ускоряет ритм, а когда сообщение открывается, так и вовсе чуть не выпрыгивает из груди.
От: Dr. Watson
«Код красный! Я на месте. Жду».
Элис, ужин у Эндрюсов, сам Арчи – все это вылетает из её головы за считанные секунды. Желудок тотчас скручивает от волнительного предчувствия, а фантазия бешено бурлит, подкидывая самые невероятные варианты.
– Что там? – раздраженно спрашивает мать, напоминая о своем существовании.
– Неотложное дело, – трагическим голосом сообщает Бетти, пряча телефон в карман. – Жаль, такой разговор сорвался!
– Я никуда тебя не отпускала! – верещит миссис Джонс, но дочь уже бодрым шагом направляется к выходу.
– Скоро вернусь! – кричит ей Бетти, открывая дверь. – Не скучай!
Оставшись в одиночестве, Элис Джонс с сожалением думает о том, что со снятием ареста она, пожалуй, слишком поторопилась.
***
Половинка серебристого ночного светила плавно покачивается в мутных водах Свитвотер. В воздухе тянет сыростью и, как ни странно, ароматным дымком. На берегу, в окружении вековых сосен задорно трещит небольшой костёр, на котором, шипя, поджариваются толстенькие сосиски, источающие просто божественный аромат. В паре метров от костра два байка терпеливо ожидают своих хозяев – короля «Змеев Саутсайда» и его отца, бывшего «змея».
– Давненько так не сидели, верно? – говорит ЭфПи Джонс, обращаясь к сыну, на лице которого пляшут огненные блики. – Так хорошо… Тишина и покой.
– Лови момент, – усмехается Джагхед, подкидывая в костёр дров. – Неизвестно, когда ещё такой случай представится. Если вообще представится…
Подкормленный топливом огонь весело гудит, даря окружающим его людям такое необходимое в холодный ноябрьский вечер тепло.
– Не говори так, ещё ничего не кончено.– Отец вмиг суровеет.
– Разве? – Джагхед поднимает бровь. – По мне, так все очевидней некуда.
– Я говорил с Пенни, у неё есть п…
– Да нет у неё ни хрена! Она боится в этом признаться, вот и выдумала весь этот бред про новые зацепки. Будь у неё план, я узнал бы об этом первым.
В зеленых глазах скачут два крошечных костерка, но ЭфПи кажется, что покраснели они не только от огня.
– Ты ошибаешься, Джаг. Скоро убедишься в этом.
Тот лишь хмыкает, покачав головой, и тянется к вертелу с сосисками. Перевернув их к огню непрожаренной стороной, он шарит в кармане серой куртки и достает пачку сигарет. Прятаться от отца он перестал ещё два года назад, когда тот поймал его и Свита, вовсю дымивших возле «Белого Змея» в крайне нетрезвом состоянии.
Закурив, он немигающим взглядом глядит в огонь. Даже после того страшного пожара, он не перестал любить эту стихию. Она завораживает его. Гипнотизирует. Восхищает. Пламя причудливо извивается, превращаясь в самые невероятные, фантастические образы. Каждый человек видит в нем что-то своё, идущее от сердца, а потому – особенное. Что видит он? Бирюзовые глаза… Мягкие волны пшеничных волос… Самую красивую на свете улыбку… Она мерещится ему всюду – в огне, в толпе, в темноте ночи. Даже у тишины её имя – Бетти… Бетти… Бетти.
А потом милый образ в языках пламени исчезает и на его месте возникает новый. Остекленневшие глаза… Слипшиеся от крови чёрные волосы… Застывшие в жуткой гримасе синие губы… Эта картина будет преследовать его до гробовой доски, как напоминание о малодушии, поставившем жирный крест на его жизни.
– Эй, – окликает его отец. – Ты в порядке?
– Я это заслужил… – тихо говорит Джагхед, и в этот момент в огне отчетливо слышится гудение.
– О чем ты? – ЭфПи с тревогой смотрит на сына.
– Я струсил, а теперь расплачиваюсь.
– Твою мать, Джаг, о чем ты говоришь?!
– Той ночью, на ферме…я был там.
Он давно хотел открыться отцу, просто подходящего момента не находил. Груз вины за сокрытие правды давил на него стотонным прессом, вынуждая ненавидеть себя ещё сильнее. А сейчас…сейчас стало так легко.
Признание сына потрясает мужчину. В пляшущих бликах огня его лицо делается похожим на маску. Ни один мускул не дергается, а глаза даже перестают моргать.
– Я не убивал Реджи, – поспешно добавляет Джаг, напуганный реакцией отца. – Когда я приехал, он уже был мёртв.
– Господи…
Это все, на что способен оглушенный шокирующей новостью ЭфПи.
– Сначала я хотел вызывать копов, уже набрал 911, в потом… Внутри, словно, щелкнуло что-то и я…я просто сел в тачку и уехал. Никогда себе этого не прощу.
– Какая разница? – слабым голосом отзывается отец. – Тогда тебя арестовали бы на месте преступления.
– Да, и это спасло бы меня. Я был чист – ни следов крови на одежде, ни оружия. Келлер, наверняка, продержал бы меня изоляторе до выяснения всех обстоятельств, и случись обыск, стало бы ясно, что меня подставили. Сидя за решеткой, я вряд ли сумел бы подбросить орудие убийства под свой матрас.
С ноющей болью в груди, ЭфПи осознает правоту этих слов. Один звонок – и сейчас его сын сидел бы здесь абсолютно свободным человеком, без груза вины и страхом за будущее. Один гребанный звонок. Одна сломанная жизнь.
– Пенни знает? – спрашивает он у сына, хотя ответ и без того очевиден.
– Нет. – Джагхед качает головой. – Только ты и…
Имя вертится на кончике языка, но произнести его вслух он не решается. Отец делает это за него.
– Бетти?
Зелёные глаза расширяются, и в них без труда читается все, что прячется в недрах измученной души.
– Брось, Джаг, я ведь не слепой. Раньше может и не замечал, но сейчас…
– Все изменилось.– От голоса Джага веет холодом. – У неё своя жизнь, и мне там делать нечего.
Огонь его больше не завораживает, аппетит окончательно пропадает, а шум реки действует на нервы, словно скрежет ножа по тарелке.
– Снова ошибаешься, – говорит отец таким тоном, словно ему известны все тайны мироздания. – Ты ей небезразличен, я в этом больше, чем уверен.
– Избавь меня от этого, – устало просит Джаг, прикуривая новую сигарету. – Я не нуждаюсь в утешении и тем более – в жалости. Она свой выбор сделала и мне, если честно, уже плевать.
– Какой же ты трудный. – ЭфПи вздыхает.– Ладно, чёрт с тобой, скажу как есть, а дальше дело твоё. Сегодня я заскочил к Пенни, и угадай кого там встретил?
– Откуда мне знать.
– Бетти.
Джаг, сделавший в этот момент глубокую затяжку, забывает как дышать. Бетти?! У Пенни?! Невозможно. Отец бредит, не иначе.
– Ты серьёзно?!
– Да, абсолютно. С ней ещё был сынок шерифа. Бетти велела молчать, но…
– Кевин был с ней?! – Шарики у Джонса окончательно заезжают за ролики. – Что они забыли у Пенни?
– Помогают ей с твоим делом, – объясняют ему. – В подробности меня не посвятили, но Пенни заверила, что все под контролем. Они борются за твою свободу, Джаг, а это дорогого стоит. Ну как, убедил я тебя?
С минуту Змеиный король молча пялится в темноту, а потом резко вскакивает на ноги.
– Куда ты? – ЭфПи с изумлением смотрит на него.
– В город, – на ходу отвечает Джаг, широким шагом направляясь к байку.
Фары загораются и рев мощного мотора прокатывается по водной глади. Джаг дает по газам, и байк срывается с места, унося его в темноту.
***
На кухне Эндрюсов идет оживленная беседа. Бетти помогает Арчи с мытьем тарелок, коих после грандиозного ужина набралась приличная груда. Фред с бутылкой пива в руке сидит за столом и ссыплет невероятными историями из своей бурной молодости.
– Вы только представьте – зал забит под завязку, яблоку негде упасть, первый аншлаг, все на взводе. Ребята нервничают, до выступления пятнадцать минут, а барабанщик как сквозь землю провалился. Джим, басист, уже собирался звать на помощь своего друга, как в гримерку заваливается наш, пьяный в хлам, барабанщик.
– И он с блеском отыграл все выступление, – с улыбкой говорит Бетти. Она пересмотрела десятки фильмов с подобным сюжетом и финал у всех именно такой.
– Нет.– Мистер Эндрюс разочаровано вздыхает. – Все вышло иначе. Сначала он разбил в гримерке зеркало, запустив в него бутылку, а после его вырвало прямо на басиста. Джим сломал ему челюсть, приехали копы, а выступление в итоге прошло отвратительно.
Бетти смеется, а Арчи, слышавший эту историю миллион раз, лишь ухмыляется, качая головой.
– Хотела бы я побывать на вашем концерте, – говорит Бетти, вытирая белым полотенцем пеструю тарелку. – С гитарой вы, наверное, смотрелись очень круто.
– О, да. – Фред горделиво расправляет плечи. – Я был чертовски горяч, все девчонки сходили с ума.
– Боже, пап. – Арчи насмешливо морщится. – Ты мою девушку пытаешься закадрить?
Только мистер Эндрюс открывает рот, чтоб сострить, как в дверь настойчиво стучат. Троица переглядывается, гадая, кого там принесло на ночь глядя.
– Я открою, – говорит Фред и исчезает с кухни.
Спустя пару минут он возвращается и по его выражению лица видно – ночной гость ему неприятен.
– Эм, Бетти…это к тебе. – Веселость в его голосе пропадает.
Блондинка с недоумевающим видом передает тарелку Арчи, который выглядит крайне озадаченным, и спешно покидает кухню.
«Элис? ЭфПи? – мелькают догадки в её голове. – Какого дьявола их принесло сюда? Неужели что-то случилось?»
Она рывком открывает дверь и… Господи, только не это!
На крылечке, прислонившись к резным перилам, стоит Форсайт Пендлтон Джонс Третий собственной персоной.
Комментарий к Часть 18. Все тайное…
Здравствуйте, мои хорошие!)))Вот и новая глава. Я очень старалась, правда, и надеюсь, вам понравится) Хм…похоже милая посиделка Эндрюсов накрылась медным тазом…Но, скажу по секрету – я этому рада 😂 Дальше будет ещё веселей, я буду работать не покладая рук!) Всех люблю)
========== Часть 19. Точка невозврата ==========
С глазами на пол лица, Бетти пялится на Джонса, все ещё не в силах осознать факт его наличия на крыльце Эндрюсов. Может он – галлюцинация? Папаша Фред посыпал лазанью какой-то неведомой травой, возможно от неё и возникают такие психоделические видения. Как бы ей этого не хотелось, но нервно курящий Джагхед был пугающе реален.
– Какого хрена ты здесь? – наконец спрашивает она, закрывая за собой дверь.
– Простите, что нарушил семейную идиллию, – едко говорит Джагхед, бросая дымящийся окурок прямо на крыльцо. – Я звонил, но у тебя трубка выключена.
– Вообще-то включена, просто ты в чёрном списке, – безжалостно врет Купер. – Ну, чего хотел? У меня мало времени, так что в темпе.
– Как скажешь. – Зелёные глаза прожигают её насквозь, до самого центра души. – Ты, Келлер и Пенни… Объяснишь, в чем тут прикол?
Сердце у Бетти издает тихий писк и перестает биться. Она потрясенно хлопает густыми ресницами, и отдаленным участком мозга с ужасом понимает, что игре конец. «Откуда он…ах, ну да, что за тупой вопрос. ЭфПи Джонс. Подлый клятвопреступник и трепло. Нутром ведь чуяла, что он обязательно устроит какую-нибудь пакость. Иуда змеиный. Так, стоп, а что именно он ему наплел? Вдруг о главном все-таки умолчал?»
– Эй, язык проглотила? Сама вроде просила в темпе.
– Мы…по делу к ней заходили. По личному.
– Вот как? – притворно изумляется Джагхед, желая выяснить, на какие глубины лжи способна опуститься Купер. – И какое же личное дело привело вас к моему адвокату? Давай, поделись, я пиздец как заинтригован.
– Она что – твоя собственность? – огрызается Бетти. – Боюсь тебя огорчать, Джонс, но ты не пуп земли, и у твоего адвоката есть другие заботы.
Лучшая защита – нападение, не так ли?
– Какое дело? – спокойно повторяет Джаг. – Это что, государственная тайна?
– Бинго! – Мимолетная саркастическая улыбка искривляет алые губы. – Все, проваливай, твоя проблема решена.
Она уже сматывается с проклятого крыльца, как ей в спину раздается:
– Странно…я думал личное для тебя – это Эндрюс.
Бетти каменеет, а кусок льда, который ещё недавно был сердцем, тяжёлой глыбой проваливается в желудок.
– Представление окончено, Купер. – Он отрывается от перил и чуть ли не в плотную подходит к застывшей фигурке. – Я хочу знать правду. Пенни эту честь на тебя спихнула. Сказала, с твоих слов она не будет похожа на бред сумасшедшего.
Словно в замедленной съёмке Бетти оборачивается, каждой клеточкой ощущая обжигающие волны, идущие от человека, близость которого вызывает непроизвольную дрожь в ослабшем теле. Лёгкий порыв ветра доносит до её обоняния неизменный «L’Homme Ideal», чей пряный, сливочно-хвойный аромат добавляет к усиливающейся дрожи ещё и острое, предательски жгучее желание, от которого в животе все скручивается в морской узел. Превратившийся в бесформенное желе, мозг требует немедля послать Эндрюса к чертовой матери, утащить Джонса в первый же попавшийся тёмный угол и сотворить с ним то, после чего дурацкие вопросы отпадут сами собой. Алые губы раскрываются и одним святым известно, какие слова собираются с них слететь, и если бы не скрип дверной ручки, то Джонс, скорее всего, услышал бы очень забавные вещи.
Дверь из красного дерева открывается, и на пороге возникает пунцовый от ярости Арчи. Челюсть плотно сжата, в карих глазах – колючая злость. За широкой спиной маячит обеспокоенная физиономия мистера Эндрюса, которому это стихийное собрание на собственном крыльце явно не доставляет никакого удовольствия. Бетти отшатывается от Джагхеда, и это непроизвольное телодвижение отзывается на лице Арчи появлением новой эмоции – животной ревности.
– Что забыл здесь? – грубо спрашивает он Джонса, подходя к своей девушке.
– Пошел ты, – прилетает ему в ответ.
Эндрюс намеревается броситься на ненавистного Змея, но Бетти останавливает его.
– Успокойся! Он сейчас уйдёт!
– Слышал, катись отсюда! – Грудь Арчи гневно вздымается, а Джонс лишь кривит губы в наглой усмешке.
– Давай лучше ты. – Насмешливо-презрительный тон призван бесить рыжего ещё больше. – Это приватный разговор и, угадай, кто тут лишний?
– Ей не о чем с тобой говорить!
– Разве? – откровенно насмехается над ним Джонс. – Мне так не кажется…
Арчи открывает рот, но отец не дарт ему кинуть в адрес незваного гостя очередную гневную реплику.
– Все, ребята, стоп! Я не потерплю разборок в своём доме. Джагхед, без обид, но тебе лучше уйти.
– Без проблем, – говорит тот. – Я возле байка тебя подожду, – обращается он к Купер, которая не совсем въезжает в смысл этой фразы.
– Эээ, что?
– Ты со мной, что непонятного? – Он сверлит её настойчивым взглядом.
– Ни хрена подобного! – снова влезает Арчи. – Она останется!
– Да завали ты ебало! Ни к тебе обращаются, – срывается Джонс.
– Я остаюсь, – неуверенно говорит Бетти. – Передай…передай Тони, что я завтра к ней зайду.
Боже, что она вообще несёт?! Одна надежда, что Джаг правильно поймет её посыл. Тот выглядит крайне озадаченным, но, слава всевышнему, молчит. Решив, что конфликт благополучно исчерпан, Фред открывает дверь, ожидая, когда сын и его подруга войдут в нее. Бетти тяняет Арчи в дом, но в этот момент Джонс обретает дар речи:
– Тони не может ждать до завтра.– Он нарочно делает акцент на имени. – Дело срочное, любое промедление только усугубит ситуацию. Возникнет…недопонимание.
Арчи застревает в дверях, с намерением снова ввязаться в фееричный диалог, но Бетти, приложив недюжинное усилие, впихивает его в холл. Фред заходит следом и нарочито громко хлопает дверью, оставив Джонса в неприятном замешательстве.
– Ты никуда с ним не поедешь! – шипит Арчи, едва отец удаляется на кухню. – Что ещё за Тони? Какого хрена ей от тебя понадобилось?
– Подруга из «Змеев», – терпеливо отвечает Купер. – У неё проблемы, вот этот кретин и приехал. Помощь моя нужна, понимаешь? Джонс прав, не поеду сегодня – возникнут осложнения.
– К чему такая срочность? Она что, при смерти?
– Господи, конечно нет, у неё…эээ…эмоциональное потрясение. Сильное.
– Дерьмо… Зачем ты вообще водишься с этим отребьем? Не можешь в Нордсайде подруг найти?
– Следи за языком, – грубо одергивает его Купер.
– Ох, ну простите! – Ее бойфренд корчит недовольную гримасу. – Ладно, раз уж тебе так приспичило, я увезу тебя. Сам.
«Блять. И как она забыла, что у него есть тачка? Так, думай, детка, думай, нужно скинуть с хвоста этого прилипалу. Ага, вот оно!».
– Не стоит тебе соваться в Саутсайд, – говорит она, напустив на себя обеспокоенный вид. – Там на каждом углу змеиные дружки Джонса, которые в курсе, что ты набил морду их королю. Лучше не рисковать, они там все наглухо отмороженные.
С гулко стучащим сердцем, она ожидает ответа, надеясь, что инстинкт самосохранения подскажет ему правильное решение.
– Плевать мне на них. Поедем вместе.
Ревность все же одерживает верх. Купер едва не скрипит зубами от адского раздражения.
– Нет, ты останешься. Однажды ты уже пострадал из-за меня, больше я этого не допущу. Я позвоню, идёт?
Оставив на горящей щеке легкий поцелуй, призванный хоть как-то сгладить острые углы, она снимает с вешалки пальто и, даже не надев его, выскакивает за дверь.
Джонс уже сидит на байке в полной боевой готовности, уверенный, что Купер и впрямь осталась в поганом доме, но когда девушка все же появляется, сердце его радостно ухает.
«Отсоси, мудила рыжий, она выбрала меня».
Бетти спускается по лестнице, на ходу натягивая пальто. Внутри все трясется, как при болезни Паркинсона, и от мысли, что придётся выложить Джонсу всю подноготную, ей попросту делается дурно. «А может снова обвести его вокруг пальца? Пройтись по поверхности, не углубляясь в детали, ведь если он узнает про Эндрюса, то завтра же того найдут в чёрном мешке где-нибудь на окраине Южной стороны. Нет, вру, в разных мешках. Господи, какая уже разница… Суд через три недели».
– Как там Эндрюс? – с напускным сочувствием спрашивает Джаг, когда блондинка подходит ближе. – Сильно расстроился?
– Давай без кривляний, – бурчит она. – Куда мы вообще едем?
– Куда пожелаешь.
– Как великодушно – жертва сама выбирает место расправы…
– Расправы? Все настолько ужасно?
– На двоечку, – отвечает девушка. – Ладно, раз уж я босс, мой выбор – приличная выпивка и славная рыбка. Без навигатора справишься?
Джагхед усмехается и заводит мотор. По пустынной улице катится оглушающий рев двухсот лошадей, и сосед Эндрюсов, коротышка с солидным пузом, выгуливающий в это время своего ретривера, бросает на источник шума недовольный и, пожалуй, даже осуждающий взгляд. Бетти забирается на сиденье, и сгорая от жуткого стыда, обхватывает руками торс водителя. До одури хочется провалиться сквозь землю, но добраться до пункта назначения в целости хочется чуточку больше. Когда байк дергается с места, она инстинктивно ещё крепче хватается за Джонса, прижимаясь к широкой спине и чувствуя, как кровь в венах превращается в бурлящее нечто, от которого в голову лезут просто безобразные мысли. Чутье, будь оно трижды проклято, подсказывает, что этой ночью она точно не вернётся домой.
***
Пенни тихонько напивается, сидя в дальнем углу полутемного зала. В баре сегодня немноголюдно – за одним бильярдным столом трое напрочь заросших громилы, за другим – четверо, да за барной стойкой – Свит с Фангсом, которые нажираются текилой в честь только им ведомого праздника. Около часа назад, когда она подошла к бару за новой порцией «Лонг Айленда», Фогарти, благословлённый мексиканским пойлом, настойчиво предлагал ей влиться в их скромную компанию, недвусмысленно намекая на возможное продолжение банкета, только уже «наедине». Бессердечно расхохотавшись, она посоветовала ему поискать себе подружку в песочнице, и забыть идиотское предложение, как страшный сон. Свит, как настоящий друг, ржал над уязвленным Фангсом битых минут двадцать, разбавляя все это дело язвительными шуточками относительно пикаперских навыков товарища. Наблюдение за этой уморительной парочкой немного отвлекает её от тягостных раздумий о Джонсе, который сейчас, наверняка, доводит бедную Купер до истерики своими расспросами. Ну, а что было делать? Он свалился, как снег на голову и тут же потребовал объяснений, которые без согласия Бетти она дать не могла, чего доброго еще и крайней окажется. К черту, пусть сами разбираются, с неё взятки гладки.
Бокал с ядерным коктейлем незаметно пустеет и Пенни решает закинуться ещё одним. Завтрашнее утро вряд ли отблагодарит её за это, зато сегодняшняя ночь не будет такой паршивой. Только она собирается подняться с диванчика, как в зале появляются два новых посетителя. По-детски радуясь своему везению, Пенни вжимается в диван, в надежде, что её не заметят. Тёмный уголок сразу кажется ей до боли милым, да и без коктейля прекрасно можно обойтись. Прикрывая лицо рукой, она украдкой наблюдает, как Джонс и Купер, перекинувшись парой фраз с компанией за барной стойкой и выпросив у Тони бутылку то ли джина, то ли вина, направляются к лестнице на второй этаж. Наконец парочка скрывается с глаз, и Пенни облегченно выдыхает. Похоже, самое трудное позади.
***
Арчи Эндрюс не находит себе места. Уже час. Час абсолютного молчания. Немой телефон лежит чёрным брюхом к верху и обретать голос явно не намерен. Этот кусок металла притягивает к себе взгляд, как мертвое тело, наполняя голову отравляющими мыслями.
«Он видел их в окно. Джонс улыбался. Почему? Разве человек, у которого друг в беде, должен радоваться? Эта Тони, она, без сомнения, близка ему, иначе стал бы он так хлопотать. А вдруг…вдруг эта Тони – призрак? Плод воображения, отвлекающая обманка, призванная усыпить его бдительность. Нет, это чушь. Бетти не стала бы так бессовестно его обманывать, за ней такого никогда не водилось. Без раздумий швырнет в лицо самую неудобную правду, не боясь последствий. Прямая, как стрела – вот точное описание этой девушки. Неудивительно, что нормальных подруг ей завести не удаётся. Даже если такое чудо произойдёт, то дружба эта продлится до первого вопроса типа «Мне идёт это платье?» или «Только честно – я толстая?». Естественная тяга понравиться кому-то в ней отсутствует больше, чем полностью. Это цепляет. Его зацепило. Намертво.
Она – чудачка, и порой в её прелестной головке рождаются просто невероятные вещи, но прошлой ночью… Ее туманные воспоминания о вечеринке в честь Хэллоуина озадачили его. Она сетовала, что провела перед зеркалом уйму времени, а он так и не увидел результат этой работы. В красках описывала свое невероятное платье, которое сейчас пылится в шкафу, и даже обмолвилась, что не прочь продемонстрировать ему наряд в один из совместных вечеров, а под конец, с укором спросила, где же он пропадал. Лежал с температурой, отбивая зубами ритмичную дробь. Она искренне посочувствовала, а потом резко сменила тему, заговорив о предстоящем ужине, который испортил своим появлением этот мудак из Саутсайда. Психопат хренов. Хотя, для него такое поведение сейчас – норма. Перспектива двадцатилетней отсидки в тюрьме первого уровня довольно скверная, тут любой с катушек слетит. Жить с мыслью о том, что твои дни сочтены, должно быть, чертовски тяжело. А ещё тяжелее, когда небезразличный тебе человек в глаза заявляет – ты виновен. О да, там, на вокзале, она все выложила ему. Про свои подозрения, про заговор в «Змеях» и про свою ошибочную теорию. С горькой усмешкой поведала, как обвиняла совершенно непричастного человека, а настоящий убийца все время был под носом. Элис за побег выставила её из дома и если бы не Арчи, она точно села бы в автобус. В тот момент у него открылось второе дыхание. Нет, он не верит в чудеса и не ждёт, что Бетти сию секунду полюбит его, но первый шаг сделан – она осталась. Между ними с первой встречи возникло притяжение, уже через неделю после знакомства они оказались в одной постели и все было прекрасно. Да, секс без обязательств, она сразу поставила такое условие, но сам факт этого свидетельствовал о явной симпатии с её стороны. Выбор мог пасть на кого угодно, но она выбрала именно его. И сейчас тоже. Джонс для неё – пройденный этап. Тот дурацкий поцелуй – единственное, что было между ними и он в прошлом. Вера в невиновность Джонса – в прошлом. Он сам скоро станет прошлым. Для Бетти, для его отца, для Элис, для всего Ривердэйла. Так странно, а ведь могила старины Реджи предназначалась именно ему».
