Текст книги "Падший ангел (СИ)"
Автор книги: Natali Ostin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
– Явилась наконец. – Голосом Элис можно бумагу резать. – Полагаю, мне не придётся объяснять зачем мы здесь? Давай я опущу долгое вступление и спрошу прямо – у вас с Джагхедом совсем крышу снесло?! Что за шоу вы там устроили? Когда это началось?
– Так, стоп, можно я внесу ясность в эту ситуацию и избавлю нас всех от необходимости выслушивать твою истерику. – Бетти держится уверенно, но внутри все идет ходуном. Она твёрдо решает принять удар на себя, отведя тем самым от Джага гнев своей непредсказуемой мамаши. – Поцелуй этот был моей идеей, что-то типа жеста доброй воли, но без какой-либо подоплеки. У Джагхеда сейчас трудный период, он нуждался в поддержке и я…
– И ты подставила дружеские губы, – презрительно фыркает Элис. – Страшно представить, какую ещё поддержку ты ему оказывала…
– Это был всего лишь один долбанный поцелуй! – Терпение у девушки достигает критической отметки. – Это единичный случай и повторения точно не будет, ясно тебе?
– Ты права, – говорит мать – повторения не будет. Знаешь почему я так уверена в этом? Потому что больше вы не увидитесь.
– В каком смысле? – мямлит Бетти.
– В прямом. Ты покидаешь Ривердэйл.
– Что?! – У Бетти отвисает челюсть. – Ты в своём уме? Никуда я не поеду!
– Я не спрашиваю твоего согласия, это констатация факта.
– Да будет тебе, – вмешивается в разговор ЭфПи, – они ведь ещё дети, кто в их возрасте не совершал ошибок?
– Да в том-то и дело, что они дети. – Элис переключается на мужа. – Наши дети, Форсайт! Только не говори, что для тебя это нормально!
– А что такого, они же не родные, – вырывается у ЭфПи. Спустя пару секунд он жестоко жалеет, что ляпнул это.
– Это не оправдание! – Голос главного редактора прибавляет мощность. – Разная кровь не даёт им права на подобную связь! Я никогда не приемлю таких отношений, даже если по закону у них на руках полный карт-бланш.
Бетти с пылающим от злобы лицом наблюдает за супружеской дуэлью в надежде, что сейчас в дом влетит гигантский астероид и это мракобесие наконец закончится.
– Не делай из мухи слона. – Тон у главы семейства становится жестче. – Один поцелуй ещё не отношения. У вас ведь дальше этого не зашло? – обращается он к Бетти.
– Эээ…нет.
Огненная волна прокатывается по её оцепеневшему телу.
– Это начало, – цедит сквозь зубы Элис, сверля мужа колючим взглядом. – Поверь, я знаю о чем говорю. Это тебя поразила слепота, но я замечаю все, что творится в этом доме, такова уж моя роль. У этих двоих явно что-то намечается и я не желаю быть тому свидетелем. И пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля, нужно принять меры и…
– Так, брейк! – перебивает ее Бетти. – У меня уже уши завяли от этой бредятины. Честное слово, вы ничем не лучше тех идиотов из Твиттера, которые из крошечной искры раздули целое пожарище. Для особо одаренных в последний раз повторяю – мы с Джагом просто друзья! Этот поцелуй был трагической ошибкой и я раскаиваюсь просто не по-детски. И если до вас опять не дошло – только что было извинение. А насчёт того, чтоб дать мне пинка под зад, скажу одно – идея дерьмо. Я свалю из этого вшивого городишки в июне, в шапочке выпускника и в обнимку с гребанным дипломом. Сейчас на календаре хренов ноябрь, а это значит, что дальше Саутсайда моя задница не двинется.
Ещё пару секунд она буравит мать свирепым взором, ожидая в ответ очередную гневную отповедь, но Элис мешкает, и Бетти пользуется этой заминкой, на всех парусах сваливая с адской кухни.
– Ты на испытательном сроке, Элизабет Купер! – Элис все же оставляет за собой последнее слово, бросая грозное предупреждение в спину дочери. Мысленно подняв на смех пафосную фразу, Бетти поднимается по белым ступенькам, ведущим в спасительное одиночество.
«Через тернии к звёздам», – говорил ей тогда Джагхед.
«Нет, Джонс, в нашем случае вместо терний – ебанные дремучие джунгли, сквозь которые не то что звёзд – воздуха не видно!».
***
Измотанная чередой ночных кошмаров, в которых чёрный силуэт с холодными, как лёд руками сжимал её горло, заставляя слабое тело биться в беззвучной агонии, Бетти с чудовищным усилием поднимается по сигналу будильника. Спустя час, мрачная, как фильмы Бёртона, она заползает в класс биологии, где уже вовсю идет урок. Получив короткий выговор от учителя, она занимает законное место в последнем ряду, из-за всех сил стараясь не замечать, как её беззастенчиво пожирает глазами Эндрюс, каким-то ветром занесенный за стол по соседству. Убедив себя в том, что Закон расщепления интересен до безобразия, Бетти уткается в учебник, но завихрения менделеевского мозга никак не желают влезать в её голову, под завязку забитую вопросами далекими от генетики. Визит Лодж в Саутсайд, ссора с Элис, тоска по Джагхеду и рыжий прилипала за соседней партой – вот десятая доля вещей, заботивших её в конкретный промежуток времени. И если с первым пунктом все станет ясно уже сегодня, со вторым немного сложнее, но при грамотном подходе угрозы он не представляет, то по третьему у нее полный провал, а при мысли о четвёртом так и вовсе хочется кричать в голос.
Так, плутая по лабиринтам своего сознания, она и дотягивает до спасительного звонка. В числе первых смывшихся из кабинета, она шагает по гудящему от голосов коридору, когда её нагоняет Кевин.
– Привет. – Он натянуто улыбается. – Можем поговорить?
– О чем? – спрашивает она, делая остановку возле шкафчика, чтоб избавиться от тяжёлого учебника.
– Ты знаешь о чем, – с нажимом на последнее слово отвечает Кевин. – Я вчера с отцом говорил…
– Господи, и ты туда же, – перебивает его Бетти, со злостью захлопывая дверцу. – Давно ты в сплетники заделался?
– Давай я закончу и потом ты решишь, кто я, – ровным тоном говорит Кевин. – Так вот, вчера я сказал отцу, что вся грязь, которая вылилась на тебя и Джагхеда – это его заслуга. Он проявил полную некомпетентность и мне ужасно стыдно за него, Бетти. Мои извинения ситуацию уже не спасут, да и тебе от них толку чуть, но это единственное, что я могу предложить.
– Кев…– Бетти так неловко, что хочется провалиться сквозь землю. – Слушай, прости за сплетника, я это случайно ляпнула, нервы сейчас не к черту.
– Забыли, – говорит он. – Расскажи лучше, как там Джаг? Он в курсе дел?
– Частично. Хотя, есть вероятность, что Элис уже просвятила его с утра пораньше.
– Черт, Элис… Дай угадаю – шампанское по этому случаю вы не открыли?
– Ну, они с ЭфПи открыли «Hennessy» и трахали мой мозг добрых полчаса. У маман чердак поехал капитально, угрожала мне билетом до Ванкувера, как попугай повторяя при этом, что у нас с Джагом отношения.
– Ужас! – Кевин одним словом точно описывает весь вчерашний вечер. – Слушай, Беттс, ты только не злись, но этот поцелуй… Его ведь можно считать за официальное подтверждение?
– Боже, Кев, да не встречаемся мы! – звучит, видно, не очень убедительно, потому как физиономия Кевина принимает выражение насмешливого скептицизма.
– Брось, Беттс, мне-то ты можешь правду сказать? Я хоть раз тебя подвел?
– Нет, – честно отвечает девушка, – ты, похоже, единственный в этом месте достоин доверия.
– Ну и…
– Да нечего тут рассказывать. – Она вздыхает. – Я сама толком не понимаю, что между нами. Один день мне кажется, что он смысл моей жизни, а потом будто щелкает что-то и все летит к дьяволу. Короче, как в таких случаях говорят – все сложно, да?
– Ага, типа того, – задумчиво тянет Кевин. – Знаешь, возможно я неисправимый романтик, но между вами точно есть особая связь. Про таких говорят – родственные души. Я давно это заметил. Вообще, трудно было не заметить, ты ведь светилась рядом с ним.
– Кев, без обид, но коп из тебя выйдет отменный, – усмехается Бетти. – Обладай твой отец такой наблюдательностью, цены бы ему не было.
– Ха-ха, нет уж, в полицию я точно не сунусь, – смеется парень. – Я собираюсь нарушить традицию семьи Келлер и пойти в медицину.
– Вау, уже представила тебя в белом халате. – Бровь девушки игриво изгибается.– Ты будешь чертовски сексуальным доктором Келлером. Ну, раз уж мы о будущем, включи-ка свой третий глаз и скажи, кем ты видишь меня лет через пять?
На этой интригующей ноте диалог обрывается, ведь за спиной Кевина возникает Вероника Лодж. Она носит траур по Реджи, потому выглядит малость необычно – скромное чёрное платье до колен, полное отсутствие косметики на бледном лице и прямые, без модной укладки, волосы. Но как только она открывает рот, становится ясно, что внутреннее наполнение осталось прежним.
– Кевин, можно тебя на минуту?
Озадаченный просьбой, он отходит с брюнеткой на пару шагов.
– Какого хрена ты с ней трепишся? – шипит она. – Забыл на чьей ты стороне?
– Успокойся, Ронни, – тихо просит ее бедняга Кевин. – Бетти ведь ни в чем не виновата…
– Эй, Лодж! – окликает её обладательница слуха летучей мыши. – Есть претензии – выскажи их в лицо, или ты только в Твиттере такая смелая?
Кевин вытягивается в струнку, нервно сглотнув комок в горле, а к бледным щекам Вероники, тем временем, приливает кровь. Она медленно подходит к Бетти, которая принимает вызывающую позу, посылая невербальный сигнал о готовности к схватке.
– Твоё общество мне омерзительно, но раз ты жаждешь откровенности, то получай, – с максимальным презрением изрекает Вероника. – Твой конченый братец – убийца и психопат, и он будет гнить в вонючей камере так долго, что мать родную забудет! Хотя постой, какой же он тебе брат, раз вы сосетесь у всех на виду.
Взгляд Кевина испуганно мечется с одной девушки на другую, а меж тем, число желающих воотчию лицезреть сие представление неуклонно растет. Сначала присоединяются близнецы Блоссом, а спустя мгновение в толпе маячит ещё одна рыжая голова.
– И это все? – ядовито усмехается её визави. – Боже, не знала, что у тебя с фантазией так туго. Ладно, раз уж твой крошечный мозг на большее не способен, будем работать с тем, что есть. Во-первых, вина Джонса – это миф, основанный на лжи и тотальной тупости некоторых власть имущих, которые зачем-то напялили на себя форму и с умными лицами творят лютую дичь. Все обвинения против него шиты белыми нитками, но такие как ты охотно в них верят, потому что такое понятие, как критическое мышление ваши жалкие три извилины принять не способны. Во-вторых, моя личная жизнь – это моя личная жизнь, и тебя она никаким боком ебать не должна, ясно? С кем я целуюсь, с кем трахаюсь и что слушаю перед сном – не твое собачье дело, и если ты ещё раз заикнешься обо мне или Джаге, или настрочишь в интернете очередной гениальный твит, я разукрашу твою симпатичную мордашку так, что мамаша-мэр признает тебя только по тесту ДНК.
Наступает звенящая тишина. Толпа задерживает дыхание в ожидании ответного удара, и он следует незамедлительно.
– Похоже, любовь к насилию у вас в крови, неудивительно, что вы сошлись. Теперь понятно, почему ты покрывала его – ты сама такая же больная психопатка, для которой чужая боль – наслаждение. Я видела вас в ту ночь… Я помню ужас на твоём лице после возвращения Джонса. Он все рассказал тебе. И пока мой Реджи лежал на дороге, истекая кровью, вы трусливо уползли в свою змеиную нору, где до рассвета строили план по спасению Джонса из лап правосудия.
– Ты бредишь, – тихо говорит Бетти. Ей не по себе, ведь Вероника в точности описывает события той страшной ночи.
– Нет, это не бред. – Голос у неё дрожит. – Это правда. Знаешь, в чем ещё правда? В том, что он тебе небезразличен, иначе ты не пошла бы на сокрытие преступления. Реджи был мне небезразличен, а теперь его нет. Знаешь, что я сейчас чувствую? Ничего… Я утратила эту способность. От меня ничего не осталось, кроме пустой оболочки, не способной к исцелению. Это я к тому, что скоро ты сама убедишься, какого быть никем. Когда Джонс услышит свой приговор, есть вероятность, что жить он больше не захочет. А возможно и не услышит…
Это происходит за долю секунды и никто из толпы не успевает среагировать. Бетти с быстротой разъярённой львицы налетает на свою противницу, повалив её на пол.
– Если с ним что-нибудь случится, я убью тебя! – шипит Купер, вцепившись в густую гриву Лодж и с приличной силой приложив ее головой об пол. Вероника, отбиваясь, бьет ее по лицу, оставив на щеке алые следы от острых ногтей. Арчи бесстрашно ныряет в гущу событий в попытке оттащить Бетти, но та не желает разрывать контакт, мёртвой хваткой держа в кулаке волосы своей соперницы.
– Бетти, отпусти её! – Эндрюс пытается вразумить девушку, но все тщетно.
Плотина прорвалась, изрыгнув поток бесконтрольной агрессии, который горячей волной захлеснул два мятежных сердца.
– Отвяжись от меня! – Купер брыкается, не ослабляя хватку. Изловчившись, она безжалостно ударяет парня локтем по ребрам, отчего тот, сдавленно охнув, ослабляет тиски. Почуяв свободу, Бетти снова переводит драку в партер, оседлав Веронику, которая явно сдает позиции. Арчи же предпринимает новую попытку остановить кровавое побоище, и на этот раз компанию ему составляют Кевин с Джейсоном. Едва руки капитана «бульдогов» смыкаются на талии Купер, которая в этот момент здоровается кулаком с лоджевским носом, в коридоре гремит голос директора.
– Всем немедленно разойтись! – Мужчина расталкивает толпу зевак и перед ним открывается невообразимая картина. Бетти Купер, в рубашке на одну пуговицу, с разбитой губой и впечатляющей ссадиной на щеке, сидит верхом на Веронике Лодж, у которой из носа хлещет кровавая река, намотав ее чёрные локоны на кулак. Рядом копошатся парни, но разнять двух вбесившихся учениц им не под силу.
– Сейчас же прекратите это! – густым басом гремит директор Уэзерби. – Даю вам пять секунд!
Бетти, осознав, что сопротивление бесполезно, разжимает кулак, даря Веронике долгожданную свободу. Арчи тут же отволакивает её от обмягшего тела, возле которого уже суетятся Кевин с Шерил.
– Уведите мисс Лодж к доктору Терри, – распоряжается директор. – Как только кровотечение будет остановлено, вы обе явитесь в мой кабинет. Полагаю, ваши родители к тому времени уже прибудут.
***
Разбирательство в кабинете Уэзерби затягивается на добрый час. Решено обойтись без полиции, что слегка расстраивает Бетти, которая от души надеялась, что ее посадят в изолятор по соседству с Джонсом. Допросы директора результатов не приносят, ведь никто из участников боевых действий не желает озвучивать причину, толкнувшую их к нарушению школьного порядка. И вот, спустя час криков, взаимных оскорблений и жарких споров приговор оглашён – отстранение от занятий на две недели с перспективой вылететь из школы в случае повторения инцидента. Гермиона и Элис остаются недовольны решением, ведь столь долгая изоляция от учебного процесса может негативно сказаться на будущем их дочерей-выпускниц, но Уэзерби непреклонен. На этом слушание официально сворачивается, и все его участники разбредаются по своим углам.
Бетти, прижимая платок к разбитой губе, уныло плетется к машине вслед за Элис, но когда до цели остается чуть больше метра, она врастает в асфальт школьной парковки. «Просто сделай это! – звучит в голове команда. – Хуже уже не будет».
– Живо полезай в машину, Элизабет! – рявкает Элис, заметив, что дочь изображает каменный истукан.
– Есть экстренное дело, – говорит Бетти, с трудом шевеля распухшей губой. – Подбросишь до Саутсайда?
Аристократичное лицо миссис Джонс перекашивается от столь вопиющей наглости, став нежно-салатового цвета.
«Твою же… Кто там говорил, что хуже не будет?!».
– Нет, это уже переходит все границы! – Элис со всей дури хлопает дверцой старенького «Форда», словно он повинен в том, что её дочь потеряла всякий стыд.
– Ладно-ладно, я такси закажу, – торопливо бормочет Бетти, шаря в кармане пальто. Она достает телефон, но едва экран включается, как уши закладывает от воплей матери.
– Никуда ты не поедешь! – Элис выхватывает из рук дочери гаджет. – Сию секунду садись в машину, иначе горько пожалеешь! И вот еще – с этого дня никакого гребанного Саутсайда, никаких гребанных Змей и самое главное – никаких свиданий с Джагхедом, тебе ясно?! Ты в первый же день провалила свой испытательный срок и больше поблажек от меня не жди. С меня хватит, Элизабет, больше я терпеть твои заскоки не намерена. Две недели проведешь под арестом, малейшее неповиновение – пакуешь чемоданы и катишься в Ванкувер. Выбор за тобой.
***
Посадив дочь под замок, причем в буквальном смысле, Элис уезжает в редакцию «Реджистар». Оставшись в одиночестве, Бетти без промедления приступает к разработке проекта по спасению из неволи. Варианты со взломом дверных замков, прыжком веры со второго этажа и канатом из простыней сразу отправляются в мусорную корзину, ведь за такое она вернётся в Ванкувер кучкой пепла, которую Элис заботливо поместит в урну для праха. Нет, нужен более грамотный план, с меньшим риском для жизни и возможностью регулярного использования, ведь она не намерена сидеть взаперти две недели. И весь замес из-за какой-то идиотской драки. Никогда бы не подумала, что разбитый нос Вероники Лодж будет стоить ей двухнедельного заключения в розовом аду. Хорошо, хоть Эндрюс вовремя влез, а иначе принцесска не досчиталась бы зубов и тогда… Бирюзовые глаза расширяются от блестящей мысли, которые изредка да посещают непутевую блондинистую голову. Ну конечно! Боже, почему она сразу об этом не вспомнила? Гениальное в своей простоте решение лежало на поверхности, а её, по обыкновению, понесло в какие-то ебеня.
Схватив телефон, с боем отвоеванный у Элис, она быстро находит нужный контакт. Шесть длинных гудков и в трубке возникает баритон Эндрюса.
– Бетти? У нас урок.
– Один вопрос – лестница папаши Фреда ещё жива? – дрожащим от волнения голосом спрашивает Купер.
– Эээ, да, в гараже лежит, а в чем дело?
– Класс! Сможешь сдать ее в аренду на пару недель?
– В аренду? – удивляется трубка. – На кой-чёрт она тебе?
– Я под арестом. – Бетти закатывает глаза.– Короче, сегодня в девять она должна быть под моим окном. Справишься?
– Господи…ладно, я понял.
– Умница, Эндрюс! Ну, до вечера.
С довольной улыбкой она сбрасывает вызов, откидываясь на подушку-сердечко. «Простите, миссис Джонс, но тут дело государственной важности. На карту поставлена жизнь Джагхеда, а значит запретов для меня не существует. Только смерть в силах остановить меня».
***
За час до бегства в комнату наведывается Элис, дабы убедиться, что ее проблемное чадо никуда не смылось и бунта не затевает. Всучив дочери поднос с дымящимся ужином, она добрую четверть часа убеждает узницу, что все это ради её блага. Бетти, впав в состояние овоща, с пустым взглядом жует спагетти-болоньезе, конвертируя звуки, издаваемые матерью, в шум прибоя. Но как только Элис закрывает дверь на ключ, в спальне закипает бурная деятельность. В два шага оказавшись возле зеркала, Бетти пару минут глазеет на своё отражение, оценивая урон, нанесённый ей ручонками Вероники. Щека заметно припухла и на ней уже зреет сочный синяк, который расползается от краев ссадины. Но если щеку ещё можно скрыть под волосами, то нижнюю губу прикрыть ну абсолютно нечем, а сделать это необходимо, ведь вид у неё совершенно чудовищный. Складывается ощущение, что она пережила крайне неудачную пластическую операцию, в ходе которой криворукий хирург переборщил с ботоксом, а на выходе из клиники на неё, до кучи, напал рой бешеных пчел, придав вспучившейся губе дополнительный объём. Но от разглядывания и тяжких вздохов толку мало, потому Бетти, задействовав все свои познания в искусстве макияжа, принимается за работу.
Закончив со сборами, она занимает позицию наблюдения, ожидая, когда на горизонте всплывет рыжий спаситель. На часах две минуты десятого, когда Эндрюс с лестницей подмышкой, воровато подкрадывается к дому Джонсов. Перемахнув через низкий заборчик, он торопливо придает складной конструкции необходимую длину и ловко пристраивает её к одинокому окну в правой части дома. Как только ноги Купер касаются земли, Арчи возвращает лестницу в изначальный облик и прячет в кустах под окном.
– Спасибо, – благодарит его Бетти, как только они оказываются на безопасном расстоянии от резиденции Джонсов.
– Боже, твое лицо…– В свете фонаря Арчи с сочувствием разглядывает девушку. – Выглядишь ужасно.
– Спасибо ещё раз, – фыркает она.
– Зачем ты вообще полезла в драку? – выговаривает ей Эндрюс. – Это же была чистой воды провокация.
– Плевать, – отмахивается Бетти. – По-моему, вышло забавно. Разбитая губа и фингал на пол лица достойная плата за публичное унижение этой богатенькой сучки.
– Скорее за публичное отстаивание чести Джагхеда, – желчно говорит Арчи.
– Тебе домой не пора? – сердито спрашивает Бетти, но «бульдог» пропускает эти слова мимо ушей.
– Ты влюблена в него? – К щекам Арчи приливает кровь.
– Тебе тоже нос подправить? Хватит соваться в моё личное пространство, я от этого зверею.
Вдали виднеются автомобильные фары и она с облегчением выдыхает. Арчи, нахохлившись, сверлит блондинку холодным, наполненным вселенской ревностью, взглядом.
– Ладно, не дуйся, – говорит Бетти. – Ты очень помог мне и я благодарна. Как только синяки сойдут, угощу тебя коктейлем в «Pop’s».
– Ловлю на слове, – отзывается Арчи, глядя в самые прекрасные на свете глаза. Кивнув на прощанье, блондинка запрыгивает в такси, которое уносит её прочь от человека, в чьем сердце впервые за долгие годы показывается слабый лучик света.
***
Музыка гремит так, что уши закладывает, а сам зал забит под завязку. Исследовав помещение на наличие нежелательных элементов и махнув бармену рукой в знак приветствия, Бетти спешит на второй этаж. «Интересно, чья тачка на входе? – размышляет она, поднимаясь по узенькой лесенке. – Не местная, это точно, иначе я запомнила бы». Тюнингованный «Hummer» серого цвета на парковке «Белого Змея» озадачил её ещё и тем, что в зале новых лиц она не заметила. Ступеньки остаются позади, и как только нога её ступает на потертый пол тесного коридорчика, отчаянный крик боли раздается из комнаты, в которую она направляется. Каждый нерв в теле Купер натягивается как струна, а сердце начинает биться с частотой барабанной дроби. Слух ловит приглушенные голоса, а спустя мгновение душераздирающий вопль снова бьет по ушам, и прежде чем она успевает сообразить, какую хрень творит, ноги уже несут её к серой двери. Трясущимися пальцами Бетти поворачивает железную ручку и, когда дверь со скрипом открывается, её взору предстает картина, от которой по коже идет лютый мороз.
Комментарий к Часть 14. В огонь и воду
Всем мир) Простите за долгое отсутствие, аффтор приболел, а потому глава писалась в поту и бреду, так что прошу простить, если вышло скучновато. Дальше будет лучше, обещаю!)))
========== Часть 15. В запертой комнате ==========
Четверг, 5:30 p.m
В спальне Бетти Купер кипит бурная деятельность. Вне себя, с пылающим от жгучей обиды лицом, она мечется по розовой комнате, собирая все милые сердцу вещицы, нажитые за три неполных месяца, в объёмную сиреневую сумку. Когда полочки приобретают девственно-чистый вид, а сумка ощутимо тяжелеет, из-под кровати выезжает внушительных размеров коричневый чемодан, который без промедления начинает поглощать содержимое гардероба Бетти. В разгар этого мероприятия из коридора слышатся отчетливые, быстрые шаги и в спальню стремительно влетает Элис.
– Это была последняя капля…– Слова застревают у неё в горле при виде манипуляций дочери. Бетти, не удостоив мать даже крупицей внимания, продолжает методично набивать ненасытное нутро чемодана.
– Что ты делаешь, Элизабет? – Миссис Джонс обретает дар речи.
– А на что похоже? – огрызается та.
– Куда это ты собралась? – Элис обходит комнату, и теперь стоит лицом к девушке.
– Подальше отсюда. Радуйся, твоё желание исполнилось.
– Сбавь-ка обороты, юная леди, – сурово говорит Элис. – Вопрос о твоём отъезде ещё открыт, так что…
– Уже закрыт, – отвечает Бетти, со злостью швыряя старый свитер в гору ненужного барахла. – Через час меня здесь не будет.
– Это окончательное решение? Я ведь могу дать тебе ещё один шанс…
– Не стоит, – решительно отказывается Бетти. – Мне в этом городе больше делать нечего.
– А как же школа? Документы? – Настрой дочери слегка обескураживает женщину.
– Вышлешь по почте, уверена, Уэзерби не будет против моего отчисления.
Чемодан внушительно распухает, и едва поддается закрытию, но Бетти все же не оставляет попыток впихнуть в него ещё парочку свитеров.
– От чего ты бежишь? – спрашивает Элис, с тревогой глядя на дочь. – Два дня назад ты наотрез отказывалась покидать Ривердэйл, а сейчас… Дело в Джагхеде, верно?
– Нет, дело во мне. – Голос её дрожит. Упоминание рокового имени заставляет сердце болезненно сжаться, в голове снова звучат его последние слова…
– Чушь! – Шестое чувство никогда не подводит миссис Джонс. – Ты была сама не своя, когда мы уезжали из участка, и я должна поверить в то, что паренек, к которому ты сбежала из-под ареста, тут абсолютно не замешан?
– Верится с трудом, но так оно и есть.
– Боже, хватит мне лапшу вешать. – Элис закатывает глаза. – Миф о вашей «просто дружбе» трагически скончался пару часов назад, и твои жалкие попытки воскресить его обречены на провал.
– Ты права, мы не друзья, – тихо говорит Бетти. – Мы друг другу никто. И никогда не были кем-то…
Взгляд её застывает, обращенный в пустоту. Из этой пустоты на неё смотрят зелёные глаза, в которых вместо тепла стоит промозглый холод, убивший в душе тот крошечный росток чувства, который она так трепетно взращивала, оберегая от жестокого мира. «Джаг, прости меня, умоляю!» – отчаянно повторяет испуганная девушка из воспоминания. Она тянет к нему руки, но он отшатывается, как от заразы.
– Бетти? – Голос матери взывает к ней из тумана, поглотившего уютную спаленку, ставшую до боли родной. – Ты слышишь меня?
– Что?
Она с трудом возвращается назад. По щеке предательски ползет абсолютно лишняя слеза, которую девушка спешно смахивает. Элис не сводит с нее обеспокоенного взгляда, и в материнское сердце исподволь закрадывается щемящее чувство жалости, затмевающее собой все прочие эмоции.
– А хочешь, уедем вместе? – поддавшись безотчетному порыву, говорит Элис. – Я совсем не прочь пару недель провести в Ванкувере, да и с домом тебе явно помощь потребуется.
В глубине души Элис знает, что её ждёт оглушительное фиаско, но вера в чудеса изредка да наведывается в дисциплинированный мирок главного редактора «Реджистар».
– Плохая идея. – Бетти без сожаления отвергает предложение матери. – С домом я и в одиночку управлюсь, не маленькая. Твоя семья в Ривердэйле, вот и оставайся рядом с ней.
Все вещи собраны, чемодан закрыт, и настает щекотливый момент прощания. Дабы хоть как-то сгладить неловкость, Бетти достает из кармана мобильный, чтоб заказать такси до вокзала.
– Я бы отвезла, – с досадой бормочет Элис, когда дочь уже диктует диспетчеру адрес.
– Лучше не надо, – говорит Бетти, убирая телефон в карман пальто, которое держит в руках. – Давай избавим несчастных пассажиров от созерцания нелепой сцены нашего с тобой прощания.
Улыбнувшись, насколько позволяет все ещё опухшая губа, Бетти надевает пальто, а потом подхватывает ручную кладь и спешит вон из комнаты, пока её решимость не дала драпака.
– Прости, что бросила тебя тогда, – раздается за спиной голос матери. – Мне так жаль, милая, так жаль…
Бетти останавливается в дверях, на одну мучительную секунду засомневавшись в правильности своего решения, но боль от пережитого унижения перевешивает чашу весов и, не проронив ни слова, она торопливо покидает комнату.
Едва жёлтая дверца захлопывается, и машина плавно отъезжает от аккуратного светлого домика, к которому она прикипела всей душой, тупое отчаяние накатывает на Бетти девятибалльной волной. Это конец. Бесславный финал её запутанной жизни в странном городке, который ещё долго будет являться ей в кошмарных снах. «Это твоя вина, – шепчет голос в тяжёлой голове. – Сомнение – это болезнь, и лишь горькая пилюля истины способна излечить её, но иногда от лекарства лучше отказаться, ведь побочный эффект бывает хуже самого недуга во сто крат. Ты знала это, но удержаться не смогла, а когда система жизнеобеспечения дала сбой, ты кинулась за антидотом, но было уже поздно. О, даже самое безграничное раскаяние тебя не спасёт, дохлый номер, легче от этого не станет. А как чертовски права была Вероника, согласись? Ты ведь теперь тоже пустая оболочка, неспособная к исцелению. Никто… Просто тело, запрограммированное на вынужденное существование, польза от которого ровна абсолютному нулю. Ох, ну началось, теперь в слёзы ударилась… Глупая и бессмысленная затея, от пускания соплей время не повернется вспять, да и вид опухшей рожи привлекательности не добавит, а тебе ещё в Ванкувер ехать. О нет, только не это! Господи, лучше просто реви, не нужно снова переживать это дерьмо! Господи… Ну зачем…».
***
Среда, 9:50 p.m
В комнате повисла гробовая тишина. Бетти, с глазами на пол лица, остолбенела в дверном проёме, с выражением крайней степени потрясения. По середине комнаты сидел человек, привязанный веревками к крепко сколоченному стулу. Он тяжело дышал, облизывая кончиком языка разбитую в кровь губу. Прядки темных кудрей липли к блестящему от пота лбу, а глаза под густыми бровями боролись с желанием закрыться, словно ему до безумия хотелось спать.
– Блять, Фангс, какого хуя дверь не закрыл?! – со злостью выругался Свит Пи, который сидел на корточках возле стула, держа в руке несколько тонких палочек, похожих на зубочистки. Фангс в ответ лишь пожал плечами, а на незваную гостью меж тем накинулся ещё один из «змеиной» банды.
– Какого хрена ты здесь?! – ЭфПи как ужаленный вскочил с дивана. – Ты ведь под арестом!
– Твою мать, что у тебя с лицом? – Тони с удивлением пялилась на вздувшуюся куперовскую губу.
Бетти же, полностью утратив связь с внешним миром, не могла отвести взгляд от дрожащих пальцев темноволосого пленника, с которых жирными капельками на пол стекала кровь.
– Эй, вы в коматозе все? – раздался недовольный голос Пенни Пибоди. – У нас тут вообще-то лишние уши, или я одна это заметила?
– Бетти не лишняя, – вызывающе ответила ей Тони. – Она на нашей стороне, так что пусть остаётся.
– Исключено! – решительно заявил ЭфПи. – Если Элис не дай Бог прознает о твоём побеге…
– Что тут происходит? – перебила его наконец обрётшая дар речи Купер. – Кто этот человек?
– Человек? – презрительно усмехнулся Свит. – Ты про этот кусок дерьма?
– Кончай этот треп! – взвилась на него Пенни. – Лучше делом займись, я не собираюсь торчать тут всю ночь. Фангс, закрой уже эту долбанную дверь, пока весь Нордсайд сюда не слетелся.
Два негромких щелчка, и Бетти понимает, что путь назад отрезан и ей суждено стать свидетелем жестокой пытки. Боже, нужно немедленно остановить эту мерзость!
