Текст книги "Падший ангел (СИ)"
Автор книги: Natali Ostin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)
– За что вы с ним так? – дрожащим голосом спросила она. – В чем он виноват?
– Эта мразь подставила Джага, – отозвалась Тони, сидевшая на краешке стола. – Он, естественно, все отрицает, но это чистой воды пиздеж.
От услышанного логическая цепочка в мозгу Бетти замкнула, погрузив сознание в кромешную тьму. Невозможно… Это просто невозможно. Это ошибка, галлюцинация её воспаленного разума, полнейшая бредятина, но никак не правда.
– Что это значит? – прошептала она одеревеневшими губами.
– А то и значит, – ответила Тони. – Он давно точил на Джага зуб и, как только нашего красавчика замели, сразу приперся к нам с охуенным предложением, вот ведь тупой мудак.
– Это…это тот из Упырей? – Она не верила ни своим ушам, ни своим глазам.
– Ага, он самый. – Топаз кивнула каштановой гривой. – Боже, слышала бы ты, какие он тут Свиту байки заливал.
– Эй, крошка Ти, ещё одно слово и ты с подружкой вылетишь в коридор! – Терпению Пенни пришел конец. – Мы тут не для тупой болтовни, если ты вдруг забыла.
Тони презрительно фыркнула, косясь недобрым взглядом на Заклинательницу Змей, но рот свой все же закрыла на замок, а Бетти, тем временем, снова впала в безмолвное оцепенение, в попытке уловить суть происходящих вещей. В голове царил фантастический бедлам, и несчастная Беттс окончательно потеряла нить повествования. Сейчас перед ней сидит связанный Малакай, которого пытает Свит, с которым, по идее, он на одной стороне баррикад. Разве нет?! Почему Свит калечит своего подельника? Почему Тони ведёт себя как преданная подруга, она же, блять, желала Джагу смерти? Какого хрена тут забыл ЭфПи? Он тоже замешан?! Пиздец, что здесь вообще творится?!
Мыслительный процесс Купер зашел в безнадежный тупик, и пока она плутала во тьме, Свит, сжав в кулаке волосы Малакая, настраивал того на содержательную беседу.
– Ну что, пидор кудрявый, готов излить душу? – Свит хищно оскалил зубы. – Или мне снова всадить в тебя иглу?
– Пошёл ты! – прилетело ему в ответ и лицо Змея моментально исказилось от ярости.
– Фангс, помоги, – обратился Свит к другу и Малакай от этих слов начал дергаться, словно по его телу пустили разряд высоковольтного тока. Он из-за всех сил сжимал окровавленные пальцы в кулак, но шансов избежать зверской пытки у него практически не было. Фогарти мёртвой хваткой вцепился в его руку, прижимая к подлокотнику указательный палец, в который Свит безжалостно вогнал острую бамбуковую иглу. Безумный крик вырвался из глотки Малакая, когда орудие пытки, разорвав кожный покров, медленно поползло под ноготь, причиняя нестерпимую, просто чудовищную боль. Игла беспощадно ввинчивалась в чувствительную, населенную миллионами нервных окончаний плоть, ломая несгибаемую волю лидера «Упырей», слава о нечеловеческой выдержке которого бежала далеко впереди него. От вида корчившегося в муках человека к горлу Бетти подкатила горячая волна, и она резко отвернулась, сжимая рот слабой рукой. От душераздирающих воплей закладывало уши, и ей казалось, что череп сейчас разлетится на мелкие кусочки, не выдержав напряжения.
– Довольно! – раздался голос Пенни. – Не дай Бог ещё сдохнет от болевого шока.
Свит тотчас остановил изуверство, и вопли наконец стихли. Голова Малакая безвольно повисла, и лишь прерывистое дыхание выдавало в нем наличие жизни.
– Ты там живой? – спросил Свит Пи, заглядывая в лицо несчастного упыря. – Эй, кудряшка, слышишь меня? Понравилась тебе моя иглотерапия, а? Мне показалось, ты был в восторге, раз визжал, как свинья на убое. А знаешь, что еще тебе понравится, если я сейчас не услышу от тебя правду? Ржавый нож, торчащий из твоего глаза. Зрелище будет жуткое, но я как-нибудь переживу, а вот ты… Как считаешь, лучше быть живым в тюрьме, или мертвым в сточной канаве? По мне так, тюрьма по сравнению с канавой сущий рай, просто тропический, блять, курорт. Согласись, лучше рубиться целыми днями в баскетбол, чем стать обедом для крысятины, где-нибудь на окраине Саутсайда. Ну что, кажется я доходчиво объяснил твои перспективы, как считаешь? Кивни, если готов к откровенной беседе.
Проходит пара секунд и Малакай послушно качнул головой, чем несказанно обрадовал присутствующих в комнате людей.
– Начинай, уродец. – Свит дал ему команду, разминая ноги, затекшие от неудобной позы.
– Мы никого не убивали, – глухо пробормотал Малакай. – В тот вечер у Реджи встреча была с моим человеком, он за последнюю партию джингла бабки сдал, сумма оказалась нехилая и мы ему за хорошую работу накинули пять сотен сверху, ну и новую партию сразу подогнали, в двое больше предыдущей кстати. На этом и разбежались. – Он затих на пару секунд, а потом добавил: – Блять, знал бы, что этому мудаку крышка, приберег ты товар… Хорошо, хоть бабки забрать успели.
Приподняв голову, Малакай исподлобья поглядел на застывших в изумлении Змей. «Вы все покойники, – с холодной яростью думал он. – Как только я выберусь из этой дыры, вашему гребанному братству конец».
– Эй, вы чего уши развесили?! – воскликнула Тони, спрыгивая со стола. – Он же пиздит! Да его помощничек, наверняка, и завалил этого Реджи, а потом по быстрому свалил в Гриндэйл и дело с концом.
– Мне тоже кажется, что врёт, – подал голос ЭфПи.
– Глаз ему выколи, – посоветовал Свиту Фангс.
– Нахуй идите! – яростно зашипел Малакай. – Я, блять, не меньше вашего пострадал! Знаете на сколько тянула эта партия? На десять кусков! Я просрал десять ебанных кусков из-за вашего Джонса. Не удивлюсь, если он и спиздил товар, после того, как вскрыл глотку этому доверчивому ослу.
– В котором часу твой человек встречался с Реджи? – спросила Пенни.
– Блять, а я помню? – огрызнулся упырь. – В девять или около того, короче в Гриндэйл он притащился до полуночи, это точно.
– Доказательства есть?
– Ага, они с Реджи селфи на фоне часов сделали, – фыркнул Малакай.
– О, да ты у нас ещё и остряк. – Пенни криво ухмыльнулась. – Знаешь такую поговорку – делу время, потехе час? Так вот, для потех час ещё не наступил, малыш.
Она дала сигнал Свиту и тот моментально понял его значение. В руке Змея снова появилась игла, и язвительную улыбочку с лица упыря сию же секунду сдуло ветром.
– Да хорош вам, я правду говорю, – заверещал пленник. – Нахуя нам валить Реджи, если он бабки для нас заколачивал?
– Убрав с дороги Джонса, ты получил бы гораздо больше, – процедил Свит Пи. – Я помню, как ты взбесился, когда Джаг послал тебя. Забавно, ведь именно после этого у него начались проблемы. Сначала ты трейлер подпалил, а когда ни хрена не вышло, в твоих двух извилинах возникла идея повесить на него убийство чувака, который, по странному совпадению, работал на тебя.
Малакай от этих обвинений беззвучно затрясся от смеха, вводя присутствующих в ещё большое замешательство.
– Какой еще трейлер? – сказал он, все еще тихо посмеиваясь. – Может вы на меня и убийство Кеннеди повесите? Пиздец, ты вроде не тупой, Свити, а ведешь себя как даун. Когда святоша Джонс отказался от моего предложения, я начал искать другие варианты и нашёл их. Джингл пришёл в Ривердэйл и без участия Джонса, и все было зашибись, пока он об этом не прознал. Если бы старина Реджи не молчал до последнего, возможно и остался бы в живых.
– А его место занял бы Джаг, верно? – раздался голос ЭфПи.
– Да на хрена мне убивать кого-то, чтоб добиться желаемого? – сказал Малакай. – У каждого есть болевые точки, и найдя такую у Джонса, я убедил бы его не совать нос в мой бизнес, причем обошлось бы все без напрасных жертв. Но придурок Реджи вообразил себя охуенным Бэтменом и сам полез в разборку, за что и получил по полной.
– Никого не напрягает, что он прискакал сюда сразу после ареста Джага? – Тони выставила свои пять копеек. – По мне, так это пиздец как подозрительно.
– А что подозрительного? – отозвался Малакай. – Я узнал, что святоша Джонси теперь не у руля, ну и решил ещё разок подкатить к вам, дельце выгодное предложить. Знал бы, что вы ебанутые на всю голову, хрена лысого сунулся бы в вашу дыру.
Повисло неловкое молчание. Как бы прискорбно это не звучало, но похоже Малакай не лгал. Острый нюх и наметанный глаз, способный различать мельчайшие признаки лжи, убедили Пенни в том, что пленник душой не кривил, а из этого вытекало крайне удручающее обстоятельство – лидер Саутсайдских Змей на волоске от заключения сроком в гребанных двадцать лет.
– Долго мне ещё здесь торчать? – недовольно проскрежетал истерзанный упырь. – Вы ребята, прежде чем людям пальцы протыкать, сначала в собственном дерьме разберитесь, а то ведь облажались вы сегодня по полной.
– Заткнись! – прорычал разъяренный Свит Пи. – Ещё хоть один звук и глаз свой отсюда в ладошке вынесешь!
Едкая усмешка исказила, помятое от «радушного» приёма Змеев, лицо, но больше упырь рот свой не открывал. Этот больной ублюдок без колебаний выполнит свою угрозу, так что лучше судьбу не испытывать.
– Ну, что дальше? – спросил Свит у своих товарищей, но разумного ответа, увы, не получил. Тони нервно курила, снова забравшись на стол; ЭфПи слился с чёрным диваном, опустошая бутылку бурбона; Фангс подпирал стену возле аквариума, неотрывно наблюдая за прелестной рыбкой, а Бетти же окончательно выпала из окружающей реальности и добиться от неё хоть какого-то отклика было практически невозможно.
– Отпустим его? – с ноткой неуверенности предложила Пенни, единственная, по всей видимости, соображающая персона в этой компании.
– Наверное…– так же неуверенно откликнулся Свит.
– Эй, что значит – наверное?! – Лицо у Малакая вытянулось. – Я всю подноготную вам выложил, в прямом смысле этого слова, а вы меня порешить задумали?! Да вам всем пиздец, если я сегодня же не вернусь в Гриндэйл, я, блять, не шучу!
– Ой, да завали ты ебало! – Свит вытащил из кармана кожанки складной нож и глаза у упыря полезли на лоб.
– Эй, чувак, ты спятил?! – Он задергался, как буйный псих, облаченный в смирительную рубашку. – Не подставлял я Джонса, клянусь! Я канал новый нашёл, работаю с серьезными людьми, ну на хрена мне лезть в такие разборки, сам прикинь!
Сталь в руке Свита угрожающее поблескивала в опасной близости от глаза упыря, который проклинал день, когда в его голову пришла мысль нанести визит этим больным отморозкам.
– Сегодня тебе повезло, уродец, – процедил Свит, прижимая холодный металл к щеке Малакая, – но если ещё раз я увижу твою смазливую рожу на своей земле, клянусь, ты пойдешь на корм сточным крысам.
Убедившись, что послание дошло до адресата, Свит отлепил лезвие от побледневшей щеки и принялся перерезать веревки, опутавшие тело узника «Белого Змея». С Малакая сошло семь потов, пока его мучитель орудовал острым ножом, и лишь когда последняя из пут была разорвана, из его горла вылетел вздох облегчения.
– Проваливай, бизнесмен хренов, – бросил на прощанье Свит, убирая нож в карман.
Едва Малакай покинул стул пыток, ему в спину прилетело ещё одно предупреждение, на этот раз от Пенни.
– Имей в виду, весь твой треп я записала, – холодно изрекла она. – Если в будущем тебя посетит фея мщения, эта запись ляжет на стол к ребятам из Отдела по борьбе с наркотиками и тогда тебе крышка. Уяснил?
Малакай, послав блондинке полный ненависти взгляд и с трудом открыв дверь онемевшими от боли пальцами, пулей вылетел из проклятой комнаты.
– Выпить кто хочет? – буркнул Свит, едва в коридорчике стихли тяжелые шаги. Фангс, Тони и Пенни согласно поддакнули и вся четверка исчезла из кабинета вслед за упырем. Бетти, оставшись в компании ЭфПи, лихорадочно соображала, как ей поступить. Вся эта петрушка с Малакаем не укладывалась в голове, и единственным способом внести хоть какую-то ясность в этот театр абсурда было немедленное бегство в тихую розовую спаленку с вещицой, за которой её и принесло в эту комнату чудес. Спустя пол минуты, напрочь позабыв про существование ЭфПи, она уже снимала аквариум с тумбы.
– Ты что делаешь? – озадаченно осведомился Джонс.
– Вы ничего не видели, – аккуратно опуская рыбий домик на пол, ответила Бетти. После нехитрых манипуляций заветный диктофон оказывается в её руках. Вернув все в былой порядок, Бетти спешно смылась из комнаты, благо ЭфПи был человеком понятливым и лезть не в своё дело не стал. На первом этаже к ней привязалась Тони, но никакие, даже самые отчаянные, уговоры не способны были удержать Купер в баре. Дом, милый дом – вот что сейчас желаннее всего на свете.
***
Четверг, 1:55 a.m
POV Бетти
Я сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, тупо разглядывая своё отражение в зеркале. Передо мной лежал диктофон, который молчал вот уже минут двадцать, а может и того больше, чёрт бы разобрал, если честно. Да это и неважно вовсе. Знаете, что сейчас действительно важно? Я облажалась. По-крупному. Феерически и с громким причмокиванием. Последний раз такое было…никогда. Сегодняшний день по праву возьмет пальму первенства среди самых отстойных дней в истории человечества и память о нем уж точно останется в веках. А знаете, что еще хуже? То, что я не одна знала о своем грандиозном провале. Возможно, в эту самую минуту, добрый адвокат по имени Пенни Пибоди с упоением рассказывала обалдевшему Свиту о том, как сестрица Джонса густо обмазывала его дерьмом, называя продажной крысой и грязным Иудой. Если это на самом деле так, то въезд в Саутсайд отныне для меня закрыт. Боже… Да даже если Пенни не трепло, я сама туда не сунусь в ближайшие лет сто. Жалкие остатки совести, забившиеся в самый дремучий уголок души, не позволят этого сделать. Бедный Свит… Какие только гадости я про тебя не думала! Каждый день начинался с мыслей о том, какой же ты конченный мудак и что в аду для тебя припасен отдельный котел. Знаешь, я бы с радостью провалилась сквозь землю, прямо до адского пекла, в этот самый котел, и варилась бы в нем целую вечность, если это помогло бы искупить вину перед тобой. Джаг был прав – я ничего о тебе не знаю. Хотя, нет, есть одна вещь, которую я поняла, когда твой разговор с Вероникой наконец дошел до моих ушей – Джагхеду невероятно повезло быть твоим другом. Ты так отчаянно защищал его перед этой стервой, что у меня сердце защемило. Когда ты рассказывал ей про джингл и «Упырей» мне казалось, что она тебя убьет, черт, как жаль, что я не видела ее рожу при этом. Эта безмозглая кукла ни на секунду не поверила твоим словам, но это нормальная реакция, у неё от природы беда с серым веществом, тут уж ничего не поделаешь. Не знаю, может со временем она научится мыслить более критично, но сейчас надеяться на это бесполезно. В ее черепушку намертво вбита прописная истина и по ней Джагхед – убийца-психопат, и никто в мире ее не переубедит. Но ты попытался и это самое главное, а потому я повторю ещё раз – Джагу очень повезло иметь такого друга. Серьезно, он счастливчик. Мне о таком подарке судьбы остается только мечтать. Мечты… В последнее время это слово вызывало во мне приступы мрачного уныния. Была у меня одна мечта. Заветная. И сегодня она разбилась вдребезги, прыгнув с отвесной скалы, прихватив за руку мою лже-теорию, от которой сейчас к горлу подкатывает мерзкая тошнота. Теперь, когда вся шелуха отсеялась и наружу вылезла ничем не завуалированная, кристально-чистая правда, в моей голове на тысячную долю секунды возникла мысль, от которой желудок скрутило морским узлом. Мысль эта настолько отвратительна, что не достойна даже называться так, но она уже прочно обосновалась в мозговом центре и пустила там ядовитые корни. Жуткая, разъедающее, как щёлочь, она вгрызлась в извилины, отравляя своими токсинами здоровые клетки. «Я прикрою его лавочку. Будет сопротивляться – применю силу»…Так он сказал в ту ночь, когда Свит открыл имя загадочного дилера, а спустя несколько дней этого бедолагу нашли с перерезанным горлом на забытой богом ферме, где и состоялась та роковая встреча… Нет, нет и ещё раз нет! Мой Джаг никогда не пошёл бы на такое зверство, у него чертовски доброе сердце, хоть он порой и скрывает это. «Откуда тебе знать, что на самом деле случилось в ту ночь? Мертвые молчат, а живые лгут. Это аксиома, к тому же довольно простая, но ты так яростно её отвергаешь, чем делаешь себе только хуже. Это как тушить пожар бензином, милая Бетти. Кстати, сомнение в каком-то роде похоже на огонь, верно? Сначала вспыхивает крошечная искра, а за ней ещё одна, и вот уже слабый язычок пляшет в глубине мятущейся души, с каждой минутой набирая мощь, пока наконец не перерождается в разрушительной силы стихию. В тебе пока лишь искра, но кто знает, как она поведет себя дальше».
Я не верила в бред моего воспаленного сознания, но завтра…завтра я буду в изоляторе.
***
Четверг, 3:30 p.m
Бетти нервно дернулась, когда дверь шерифа Келлера распахнулась, выпуская парочку офицеров, из-за которых она проторчала в коридоре добрых двадцать минут. Едва те скрылись за углом, она нетерпеливо постучалась и, не дожидаясь разрешения, вломилась в душный серый кабинетик.
– Мисс Купер. – В голосе мужчины проскочили нотки обреченности. – Чем обязан?
– Хочу увидеться с Джонсом. Это возможно?
– Да, время для посещений ещё не окончено. Я распоряжусь, чтобы вас проводили к нему.
Он дал по рации указание и попросил девушку проследовать за конвоиром. В душу Бетти закрались смутные подозрения о том, что дело не чисто, уж больно быстро этот манерный коп дал своё согласие, да и вообще вел себя очень странно. Никаких оскорблений и тупых подколов, даже как-то непривычно. Неужели наезд Кевина так повлиял на него?
Как только за Купер закрылась дверь, шериф, сняв телефонную трубку, решительно навертел чей-то номер.
– Это Келлер. Она здесь.
***
Бетти сидела на жёстком стуле, в жутком волнении теребя пуговицу пальто. Ей до одури страшно, но треклятая искра за ночь раздулась до приличного костерка, и положение стало безвыходным. В замке лязгнул ключ и в комнату наконец завели Джагхеда. Она тотчас вскинула голову под оглушительный аккомпанемент собственного сердца. Бирюзовые глаза жадно впились в бледное, порядочно осунувшееся лицо, исследуя каждый его миллиметр. Джаг был занят тем же, только вместо жадности в его глазах отражалось сочувствие, приправленное толикой осуждения. Он занял стул напротив, каждой клеточкой своего тела чувствуя волны напряжения, исходящие от его гостьи.
– Привет. – Его голос чуточку дрожал. – Рад тебя видеть.
– Взаимно. – Улыбка у Бетти вышла совершенно вымученной.
«Не надо, малышка. Ты никогда не умела прилично врать».
– Как самочувствие? – Взгляд зелёных глаз скользнул по припухшей губе. – Черт, похоже тебе не слабо досталось…
– Я в норме, – тихо ответила Бетти. – Поверь, Лодж сейчас выглядит гораздо хуже.
– Не сомневаюсь. Отец сказал, вы там Вьетнам друг другу устроили.
– Джаг. – От её взгляда становилось не по себе. – Я не хочу сейчас говорить о Веронике. Давай лучше поговорим о том, что действительно важно – про вечер в «Белом Змее»…
– Что, совесть мучает? – усмехнулся Джонс. – А я ведь предупреждал насчёт Свита, причём не один раз.
– Да, мне стыдно, – честно призналась Купер. – И знаешь, все могло быть куда проще, если бы ты заранее посвятил меня в свой план.
– Пенни была против, – пояснил он. – Не знаю почему, похоже, ты ей не нравишься. Да и какая сейчас разница, все равно ничего не вышло.
– А вдруг этот упырь солгал? – неуверенно произнесла девушка. – Такое ведь возможно.
– Ага, если он на пару с джинглом эликсир бессмертия варит, – ответил Джагхед. – Я слышал запись, этот ублюдок от страха в штаны наложил, а в такой ситуации врать довольно проблематично.
– Но тогда кто убил Реджи? – бесцветным голосом спросила Бетти.
– Не знаю…
«Милый, прости за то, что скажу сейчас, – со смертельной тоской подумала Бетти, – но я должна знать, иначе сойду с ума».
– Джаг. – Ее тихий голос закрадывался прямо в душу. – Расскажи мне правду о той ночи. Это ничего не изменит, между нами все останется по-прежнему, обещаю.
– Что? – тупо переспросил он, с недоумением уставившись на девушку.
– Правду, Джаг. Какой бы она не была.
Какой реальный сон. Ее бирюзовые глаза совсем близко. Её потухшие бирюзовые глаза. Почему стало так холодно? Пора просыпаться. Боже, как же здесь холодно.
– Это ничего не изменит, – повторил он глухо, и это был не вопрос.
– Джаг? – Она испуганно вглядывалась в его застывшее, как маска, лицо.
– Все уже изменилось, – помертвевшими губами произнес он, глядя на девушку, в одночасье ставшую для него чужой.
– Джаг, выслушай, – с мольбой в голосе сказала Бетти. – Мне самой тошно от этих мыслей, поверь, но я не хочу тебе лгать и…
– Ты обвинять меня пришла? – перебил её Джонс. – Нужен новый козёл отпущения? Со Свитом обломалась и теперь ищешь ему замену?
– Нет, все не так! – дрожащим голосом пролепетала Бетти. – Я лишь хочу знать правду, разве я этого не заслужила?
– Ну почему же, заслужила. – Джагхед криво усмехнулся. Он подался вперёд, положив обе руки на стол, и полным презрения голосом произнёс: – Я не убивал Реджи, но его смерть оказала мне неоценимую услугу – она избавила меня от ненужных людей. Если бы не это убийство, я так и не узнал бы, какая ты на самом деле и совершил бы самую большую ошибку в своей жизни.
– Что ты такое говоришь? – прошептала она, еле сдерживая слёзы. – Я ведь от чистого сердца…
– …обвинила меня в убийстве? – едко усмехнулся он. – Да, уверен, ты всегда думаешь о людях мерзости от чистого сердца.
– Я не обвиняла тебя! – Голос её срывался, а глаза уже блестели от слез. – Я просто запуталась, Джаг.
– Уже не важно, – равнодушно изрек Джонс. – Больше сюда не приходи.
Он поднялся со стула и в считанные секунды оказался возле двери, посылая охране сигнал об окончании свидания.
– Джаг! – Бетти кинулась вслед за парнем. Она схватила его за руку и резко развернула к себе. – Прости меня, умоляю! Сама не знаю, что несу, пожалуйста, давай забудем!
– Дорогу сюда забудь, – процедил Джонс, скидывая с себя девичью руку.
– Джаг, пожалуйста, – прошептала она, едва сдерживая рвущееся из груди рыдания. —
Я не могу тебя потерять…сейчас уже не могу. Я люблю тебя… Ты все, что у меня есть.
Три главных в ее жизни слова повисли в звенящей тишине. Страшные секунды молчания все длятся и длятся. Никакого отклика, никакой реакции… То же стылое равнодушие на бледном лице.
– Скажи что-нибудь, пожалуйста… – Слезы душили ее, и сил сдерживать их уже нет.
Просьба так и осталась без ответа.
Джагхеда увели назад в камеру, а её на выходе из участка ждала разгневанная Элис, которая дала указание шерифу при появлении дочери немедля телефонировать ей. Всю дорогу мать без устали обвиняла дочь во всех смертных грехах и угрожала высылкой в город детства. Когда же машина остановилась возле дома, Бетти вышла из неё с твердой уверенностью оставить Ривердэйл навсегда.
***
– Мисс, вы слышите меня? – Обеспокоенный голос водителя вырывает её из плена горьких воспоминаний. – Мы на месте.
Бетти извиняется за свою рассеяность, оплачивает поездку и торопливо покидает салон. Забрав из багажника вещи, она направляется в кассу, где ей сообщают, что ближайший рейс до Ванкувера через десять минут, чему Бетти несказанно рада, ведь чем быстрее она сядет в автобус, тем меньше будет соблазнов остаться в этом городе. Сжимая в руке драгоценный билет, она спешит на вокзальную парковку, на которую въезжает серебристый икарус. На лобовом стекле значится надпись «Ванкувер» и Бетти облегченно выдыхает. Двери автобуса медленно открываются, и пассажиры, коих собралось около дюжины, начинают заполнять салон. Бетти помогает одной даме преклонного возраста с её багажом, и сама уже собирается забраться в автобус, как слышит за спиной до боли знакомый голос, отчаянно выкрикивающий её имя.
Комментарий к Часть 15. В запертой комнате
А вот и последняя глава в уходящем году)))Она получилась длиннее остальных, я сокращала как могла, но в итоге вышло как вышло. Новая часть выйдет по графику, в начале января)))Всех с Наступающим, желаю вам всего самого-самого наилучшего!)))У меня самые классные читатели и я безгранично вас всех люблю ❤ ❤ ❤
========== Часть 16. Второй шанс ==========
Элис опустошает уже третий по счёту бокал вина, сидя в гостиной опустевшего дома. Внезапный отъезд дочери низвергает её в пучину тягостных воспоминаний, от погружения в которые желание нарезаться возрастает в геометрической прогрессии.
Расставание с ЭфПи и переезд в Ванкувер, встреча с Хэлом Купером и их несчастливый брак, возвращение в её жизнь Джонса и болезненный развод…
Чем глубже она погружается в события прошлых лет, тем отчетливей наружу проступает неприглядная истина – в погоне за собственным счастьем она напрочь забыла о существовании дочери. Роль образцовой матери давалась ей с трудом, и ребёнок рос, словно сорняк, предоставленный самому себе. Никакой привязанности к девочке она не испытывала, хоть обязанности свои в первые лет пять выполняла прилежно. Бетти, чистая душа, отчаянно тянулась к матери, но из раза в раз натыкалась на глухую стену равнодушия, и в конце концов отгородилась от жестокого мира такой же непробиваемой преградой. Хэл, в силу природной мягкости и доброты, не стал давить на жену, просто позволив ей жить так, как того желало её сердце. Воспитание дочери он взял в свои руки и к своему занятию относился с особой трепетностью. Он окружал ее заботой и любовью, стараясь наполнить жизнь ребенка светом и радостью, но Бетти, в силу же приобретенной отстраненности и безразличия, вежливо уклонялась от любых проявлений внимания и участия к её персоне. Она сосредоточилась в своём обособленном мирке, куда посторонним вход был строго воспрещён. Когда за два месяца до двенадцатого дня рождения дочери, они с Хэлом развелись, Бетти восприняла это с ледяным спокойствием, сказав лишь, что остаётся с отцом. Элис для приличия расстроилась, но в душе бессовестно возблагодарила Бога за такой исход событий. Перед отъездом она зашла к мужу, с намерением попрощаться с дочерью, но Бетти отказалась покидать свою комнату. Хэл уговаривал её выйти к матери, но та лишь прибавила громкость на музыкальном центре, заглушая просьбы отца за дверью. На этом в печальной истории семьи Купер была поставлена жирная точка.
Последний глоток и красная жидкость с виноградников Италии снова заполняет опустевший бокал.
Разбитая, стыдливо прячущая тяжелые слёзы на заднем сидении, дочь является ей из глубин одурманенного сознания, действуя на него как ушат холодной воды.
«Нельзя было отпускать её в таком состоянии. Господи, а вдруг она не справится? Даже самые сильные из нас ломаются, не найдя в себе силы для дальнейшей борьбы… Бедная, покинутая всеми девочка, которая из-за всех сил храбрится, скрывая за маской непоколебимого хладнокровия разодранную в клочья душу. Тщательно оберегаемый мир окончательно развалился на части, но она упрямо не желает признавать поражение, ведь это совершенно не в её стиле. Но у каждого есть предел, критическая точка, и неизвестно, как близко к ней подобралась её единственная дочь…»
Хлопок входной двери заставляет Элис испуганно вздрогнуть. Слышится звон ключей, брошенных на тумбу, и в гостиную заходит взволнованный ЭфПи. Едва он видит жену с бокалом в руке, лицо его мгновенно мрачнеет.
– Бетти уехала, – опережая вопрос мужа, глухо говорит Элис. Сделав щедрый глоток, она обращает взгляд на замершего от удивления мужчину.
– Как уехала? – с недоумением спрашивает он. – Почему?
– Спроси у своего сына, – отвечает Элис.
– Прости? – ЭфПи опускается на диван, чувствуя как напряглось все тело.
– Около часа назад я забрала ее из участка, куда она сбежала к Джагхеду. После свидания с ним она собрала чемоданы и дала деру. Сказала, ей больше нечего здесь делать…
– Твою же мать… Да что с ними обоими творится?! – ЭфПи бессильно откидывается на мягкую спинку.
– То, о чем я предупреждала тебя, – говорит жена. – Она всю дорогу плакала… Знаешь, когда в последний раз я видела её слёзы? Когда ей было пять и она сломала руку, упав с соседского забора. Даже на похоронах Хэла она ни слезинки не проронила, всю церемонию просто стояла с каменным лицом, словно все происходит ни с ней. А сегодня… Не знаю, что он сказал, но это сломало её. У твоего сына власть над ней, и принимать меры уже поздно. Мы опоздали.
ЭфПи растерянно молчит, переваривая полученную информацию. Чёрт, похоже у этих двоих действительно все серьёзно… Ирония судьбы, ничего не скажешь.
Едва Джаг вошёл в возраст, когда парней начинает тянуть к противоположному полу, он с некоторой тревогой ожидал, как поведет себя сын. Все-таки характер у него, прямо скажем, довольно своеобразный и одному Богу известно, какие сюрпризы он мог преподнести. Но время шло, и ничего сверхъестественного не наблюдалось. Хотя, если честно, не наблюдалось абсолютно ничего. Как-то раз в «Белом Змее» до его слуха долетел слушок, что сыну его, возможно, до женского пола глубоко до лампочки, и сразу после этого один из Змеев вылетел из бара с разбитым носом. Природа щедро одарила его смелостью, но заговорить с сыном о случившемся было выше сил. Нет, гомофобией он никогда не страдал, но в внутри что-то предательски екнуло. Но слухи, слава Богу, оказались лишь слухами, и стало ясно, что Джагу неинтересны отношения как таковые. Да, досадно, но у каждого свой удел. А потом появилась Бетти и перевернула жизнь парнишки верх дном. Должно быть, она особенная, раз этот замкнутый, себе на уме парень выбрал её. Чёрт, и почему она решила удрать именно сейчас! Как расстроится Джаг, когда вернётся…
– Не стоило отпускать её, – говорит Джонс, выплывая из своих размышлений. – Мало ли, что в голову взбредет.
– Я хотела ехать с ней, но она отшила меня. – Элис горько усмехается. – Я это заслужила. Когда она была малышкой и нуждалась во мне, я строила карьеру и ненавидела Хэла за то, что не могла полюбить его. А сейчас жду от неё снисхождения. Боже, мне тошно от этого!
Она залпом допивает остатки вина, сморщившись от горького напитка.
– Эй. – ЭфПи встает с дивана и, в два шага оказавшись возле кресла, опускается на колени. – Мы оба виноваты перед нашими детьми, но у нас ещё есть шанс все исправить. Поезжай за ней и верни назад, даже если будет упираться. Её место здесь, рядом с тобой. А я поговорю с Джагом, когда он будет дома.
– Что? – Элис вскидывает на него удивленный взгляд. – Его выпускают?!
– Пенни звонила. Он хочет выйти под залог до суда.
– Это ещё возможно?
– Да, думаю да. Пенни уже готовит ходатайство в суд. Завтра она отправит его на рассмотрение.
– Боже… – Элис крепко сжимает руку мужа. – Надеюсь, у неё получится.
– А я-то как надеюсь, – говорит он. – До суда остался месяц, и если Джаг будет дома, возможно удастся найти какую-нибудь лазейку.
