Текст книги "Муж на сдачу (СИ)"

Автор книги: Натаэль Зика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

– Она сказала, пять капель, чтобы встал, семь, чтобы стоял час и десять, чтобы хватило на всю ночь, – бормотал Михаэль, отмеряя капли. – Дожил, приходится принимать зелья, чтобы переспать с собственной женой! Ну, спасибо, Лиазар. Надеюсь, тебе весело, где бы ты ни был.

Куда же супруг мог положить бутылочку?

В купальне среди других снадобий?

Зеленого пузырька там не оказалось.

В гардеробной?

Ни малейшего следа.

Где, ну, где же??

Поддавшись интуиции, девушка подошла к старинному бюро и открыла крышку. Единый, спасибо! – искомая бутылочка стояла рядом с двумя другими – тёмно-синим, видимо, с магическими чернилами, и светло-розовым – Гвинет не предполагала, что в ней, но подняв флакончик к лицу, ощутила знакомый запах. Так пах Михаэль, видимо, в розовом пузырьке его духи.

Схватив зелёный флакончик, девушка зажала его в руке и поспешила назад.

К счастью, на обратном пути ей тоже никто не встретился.

Итак, у нее есть капли, которые стимулируют мужское желание, осталось решить, сколько подлить кузену, когда, и как.

Насколько она помнит, Михаэлю хватило четверти оборота, чтобы его нежелание прикасаться к ней переросло в жажду немедленно это сделать, значит, подлить надо за ужином, в самом его конце, а потом уговорить кузена её проводить до спальни. Надо предварительно отпустить камеристку и наказать ей, чтобы утром не будила.

Графиня, в волнении прошла по комнате.

Но как что-то подлить, тем более, отсчитать нужное количество, ведь Энгель не слепой, да и слуги всё время приносят новые блюда и уносят то, что уже не востребовано?

Подумав, Гвинет прошла в свою спальню и, переворошив батарею флакончиков, ухватила миниатюрный пузырёк, не больше напёрстка. Вымыла его под краном, потом долго промокала внутреннюю поверхность бутылочки уголками полотенца, пока там не стало совершенно сухо. И накапала внутрь из зеленого пузырька, ещё раз вспомнив, что бормотал Михаэль. Десять, чтобы на всю ночь. Единый, помоги ей!

До утра она проворочалась, не в силах заснуть, а утром велела камеристке позвать кухарку.

– Звали, миледи?

– Да, Велина. Хотела спросить, ты же должна знать – какое блюдо барон любит больше всего?

– Его милость очень куарнаки в мясном соусе уважает.

– Только их?

– Еще кашу из зёрен пари, жареного каплуна, – вспоминала кухарка.

– Но самое любимое – куарнаки?

– Да, миледи.

– Хорошо. Тогда приготовь это блюдо на ужин. И чуть-чуть пересоли.

– Миледи?

– Я тоже люблю куарнаки, но чтобы они были чуть-чуть солонее, чем обычно. Так и барон останется доволен ужином, и мне ты угодишь.

– Всё поняла, миледи.

– Ступай.

Следующим был разговор со слугами.

– Вы только вдвоём обычно прислуживаете за столом?

– Да, миледи, – оба поклонились. – Мы чем-то вызвали ваше неудовольствие?

– Вовсе, нет! Вы хорошо справляетесь со своими обязанностями, я хотела вас наградить, – Гвинет вложила каждому в руку по серебряной монете.

– Премного благодарны, – рассыпались в поклонах мужчины.

– Единственное – это всего лишь, моя прихоть – когда разносите блюда и напитки, то начинайте с меня. Всё-таки, в отсутствии графа, именно я являюсь хозяйкой. Да, знаю, что мужчины выше женщин, но барон, хоть и кузен графа, но не хозяин в этом доме. Ему блюда и напитки должны подаваться только после меня.

Оба слуги поклонились и заверили, что с этого момента так и будут делать.

Теперь ей осталось продумать наряд, в котором можно спрятать обе бутылочки так, чтобы они случайно не выпали, и в любой момент она могла их легко достать.

В обед слуги начали обносить кушаньями сначала графиню. Если Энгель и удивился, он этого не показал.

Гвинет специально почти не обращалась к барону, демонстрируя равнодушие и холодную вежливость.

Вечером, перед тем, как идти на ужин, она отпустила камеристку.

– Стани, ты можешь быть свободна до завтра. Утром не заходи в спальню, пока я не выйду или не позову.

– Слушаюсь, миледи. Но, кто вам поможет раздеться на ночь?

– Платье со шнуровкой спереди, я сама справлюсь.

– Вы хотите побыть в одиночестве и оплакать Елиазара? Вам нельзя огорчаться, помните о вашем положении!

– Я помню, но мне надо побыть одной. Я так хочу. Ступай!

Блюдо кухарке удалось, барон уплетал за обе щёки, Гвинет же еле-еле впихивала в себя куски, больше кроша и размазывая по тарелке, чем набирая в ложку. Единый, как же ей было страшно! Всю жизнь все решения за неё принимали мужчины. Сначала – отец, потом – Лиазар, следом – Михаэль. А теперь всё делать приходится самой…

Как девушка и предполагала, наевшись пересоленного, барон захотел пить.

– Принесите обычной воды, – приказал он слуге.

– И мне, – подала голос графиня.

Вернувшись с кувшином, слуга подошел первой к графине, и налил ей воды.

Жестом, приказав слуге подождать, девушка залпом осушила чашку.

– Ещё.

Слуга налил и дернулся идти к ожидающему воды барону, но графиня опять задержала, выпив и на этот раз всю воду из чашки.

– Налейте ещё. И, вообще, поставьте кувшин рядом.

– Да, миледи. Но Его Милость тоже просил воды.

– Да? Хорошо, принесите чистую чашку.

Слуга повиновался.

– Налейте в неё и еще – мне. Хорошо, а теперь передайте кувшин, пусть принесут еще воды. Куарнаки удался, но кухарка его слегка пересолила.

Слуга отошел с кувшином, чтобы передать его второму, за эти мгновения, Гвинет вытащила из рукава флакончик с эликсиром и молниеносно опрокинула его над одной из чашек, и тут же подхватила вторую. Очень удобно, что между ней и кузеном длинный стол, сплошь уставленный разными блюдами и вазами с цветами. Вот, за одну из ваз она и передвинула чашки, пока выливала эликсир.

– Передайте воду Его Милости, – приказала девушка, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Стараясь не смотреть, как барон, дождавшийся, наконец, возможности утолить жажду, пьет приправленную эликсиром жидкость, она старательно глотала из своей чашки, ощущая, что её живот похож на водоём. Единый, она напилась на неделю вперед!

Четверть оборота! У нее есть только четверть оборота, в течение которых она должна заманить барона в уединенное место.

– Кузен Энгель, могу я попросить вас об услуге?

– Да? – барон допивал вторую чашку и не сразу отозвался. – Я к вашим услугам, миледи.

– Я не очень хорошо себя чувствую, проводите меня к моим комнатам!

– Целителя? – встревожился мужчина. – Вы уже второй день подряд плохо себя чувствуете.

– Да, и целителя, – согласилась девушка. – Сначала отведите меня в покои, а потом отправите вестник.

Услышав, что графиня не против вызова лекаря, барон напрягся – похоже, она на самом деле неважно себя чувствует – бережно подхватил девушку под локоть и повёл на хозяйский этаж.

По мере продвижения, непонятный жар охватывал всё его тело. Сначала он ощутил, как налился кровью мужской орган, больно упершись в ткань брюк, потом его пальцы, казалось, независимо от желания барона, принялись поглаживать руку графини. Голова слегка кружилась от необыкновенно привлекательного аромата девушки. Да и сама она – барон присмотрелся – идеал женщины! Такое сокровище хотелось обнять и унести на кровать. Медленно раздеть, выцеловывая каждый сантиметр её кожи, обвести языком розовые соски, и наблюдать, как они съеживаются от возбуждения. Потом провести дорожку из поцелуев по бедрам и…

Энгель потряс головой – что с ним? Когда это он стал таким похотливым? Надо скорее доставить женщину и бежать в купальню, под холодную воду!

Наконец, вот и двери в покои графини, барон уже еле сдерживался, мысленно не только раздев девушку, но и попробовав её на вкус.

– Миледи, мы пришли. Отпустите мою руку и ложитесь в постель, а мне надо срочно отправить вестник целителю.

Графиня медленно подняла голову – барон задохнулся – какая же она красавица! – а потом закатила глаза и упала бы прямо на пол, если бы Энгель не успел её подхватить.

– Грах! Миледи! Грах!

С женщиной на руках барон ворвался в покои, пробежал через две комнаты, нашёл спальню и бережно опустил драгоценную ношу на кровать, собираясь отстраниться. Но Гвинет подняла руки, обняла его за шею, притянув к себе, и поцеловала.

Остатки самоконтроля покинули барона, и он, со стоном облегчения, впился в нежные губы графини, сминая руками ткань платья, добираясь до её груди.

– Единый, какая же ты сладкая! Мы не должны… Ты носишь ребенка Михаэля! Но я не могу оторваться…

Гвинет целовала мужчину, не давая ему опомниться, бутылочка с зельем для зачатия уже была у неё в руках. Улучив момент, когда распалённый Энгель поднял её юбки и принялся целовать колени, постепенно подбираясь всё выше и выше, девушка одним глотком выпила содержимое бутылочки и ловким движением закинула опустевшую ёмкость под кровать.

В принципе, одурманенный зельем барон не нуждался в поощрении, но Гвинет хотелось, чтобы всё произошло как можно скорее, поэтому она сама обнимала мужчину.

Капли не подвели – почти до самого рассвета барон не давал ей и минутки на отдых, а потом отключился, будто у него закончилась вся энергия.

Кое-как поднявшись, всё-таки, такой марафон ей пришлось пережить впервые, Гвинет осмотрела поле боя.

Да, как же ей теперь удалить отсюда кузена? Если он проснется не у неё в комнате, то она всегда может сказать, что он только довёл её до покоев и сразу удалился.

Первым делом она, морщась, обмыла теплой водой член и бедра Энгеля, а потом натянула на него нижние штаны. Ничего не должно указывать, что он этой ночью на самом деле спал с женщиной.

Промежность слегка саднила, мышцы тянуло, но ей приходилось переступать через «не могу» и «больно».

Кое-как натянув на мужчину рубашку, Гвинет постелила на ковер у кровати покрывало и, осторожно двигая тело, столкнула барона вниз.

– М-м!

Присев, девушка замерла – разбудила? Но, вымотанный постельными подвигами мужчина, только промычал, не открывая глаз, и снова глубоко задышал.

Оббежав взглядом спальню, Гвинет подобрала все детали гардероба любовника, сложила их прямо поверх его тела и, пятясь задом, потащила покрывало вместе с наваленным на него добром.

Сдвинуть ношу получилось не с первого раза, но, подергав покрывало вправо-влево, Гвинет добилась, что оно медленно поползло.

Самым трудным, оказалось, дотащить спящего до коридора, а там, без ковров, покрывало заскользило быстрее.

Но это была и самая опасная часть её плана – в любой момент процессию мог увидеть кто-нибудь из слуг.

Гвинет повезло – никого из слуг она не встретила. Дотащив тело барона до его комнат, сначала девушка убедилась, что за дверью никто не поджидает. Мало ли, вдруг Энгель приказал своему камердинеру ждать хозяина? Но нет, покои были пусты.

Тихо шипя сквозь зубы, обливаясь потом и срывая кожу на пальцах, девушка затащила мужчину внутрь, уже не особенно церемонясь – время поджимало – скатила тело с покрывала на пол, кинула веером вещи и поспешно ретировалась.

После выполнения роли волокуши, покрывало утратило свежесть, Гвинет свернула его и засунула подальше в гардероб.

Ещё раз осмотрела комнаты – не оставила ли чего? Потом сменила на кровати простынь и, наконец, позволила себе расслабиться.

Сначала долго мылась, стирая чужие прикосновения, проливая слёзы, отходя от напряжения последних часов. Потом надела свежую сорочку и легла в постель.

За дверью в коридор раздавались шаги, замок потихоньку просыпался.

Гвинет натянула на голову одеяло, пытаясь отрешиться от всего мира, и через некоторое время заснула.

Пробуждение было резким, как от толчка.

– Я не могу вас пропустить, Ваша Милость, – доносился приглушенный голос Стани, – Её Сиятельство с вечера предупредила, что бы её не беспокоили, пока она не позовёт или сама не выйдет. Потом, постороннему мужчине вообще неприлично здесь находиться!

– Я не посторонний, я двоюродный брат графа! – голос Энгеля.

Гвинет покрылась потом – он всё помнит? Единый, как же ей выкрутится? Девушка стремительно встала и, тихо ступая по мягкому ковру, оббежала спальню – нет, ничего не указывало о событиях этой ночи – не было ни пахнущего похотью белья, ни чужой одежды, ни беспорядка. Покрывало… А, она спрятала его вместе с несвежей простынёй. Надо будет придумать, как их вынести из покоев и подкинуть в общую стирку.

Графиня открыла дверь в гардеробную, наспех выбрала халат и прихватила тонкий плед. Бросить его рядом с кроватью – сойдет за покрывало, если, вдруг, барон что-то вспомнит. Теперь только вспухшие губы и легкий дискомфорт в промежности напоминали о минувшей ночи. Если она заплачет, то пострадавшие от сумасшедших поцелуев губы окажутся в гармонии со шмыгающим носом и покрасневшими глазами.

Стоило вспомнить, на что она осмелилась, представить Елиазара, как слёзы потекли сами по себе.

– Миледи, – дверь осторожно приоткрылась, – я прошу прощения за беспокойство, но здесь кузен вашего супруга, он категорически настаивает на встрече!

Всхлипывая, Гвинет быстро накинула халат, запахнувшись в него по уши, и отошла к окну, бросив:

– Что ему надо? Пусть войдёт, но ты, Стани, тоже останься.

Камеристка понимающе кивнула и открыла дверь шире:

– Входите, Ваша Милость.

Видимо, Энгель и сам проснулся недавно – одна его щека всё еще хранила красные полосы, намятые во сне, волосы, обычно аккуратно расчесанные и стянутые в хвост, торчали «петухами», выбиваясь из общей массы, глаза лихорадочно блестели, в одежде, всегда безукоризненно аккуратной, царил легкий беспорядок.

– Миледи, – барон поклонился, жадно рассматривая обстановку.

Взгляд мужчины скользнул по фигуре графини, на секунду задержался на её лице, уголок рта Энгеля дернулся. Далее, глаза барона осмотрели кровать, задержавшись на золотистой простыне, ровно натянутой и немного смятой только с одного бока большой кровати, зацепили пеструю кучку – покрывало, обшарили пол и кресла.

– Чем обязана? – Гвинет произнесла это дрожащим голосом. – Мало того, что я никак не могу в себя прийти, так еще вы наносите мне оскорбление в доме моего… моих… графа?

– Миледи, прошу меня простить, – поклонился несколько обескуражено выглядящий мужчина, – я хотел бы переговорить с вами. Без третьих лиц.

– В моей спальне? – изумилась девушка. – Вы хотите, чтобы обо мне поползли слухи? И так все косятся, почему вы до сих пор живете здесь, раз Его Сиятельства нет дома.

– Вы меня выгоняете?

– Не имею таких полномочий, но ваше присутствие меня тяготит, – ответила Гвинет. – Если бы я была мужчиной, и пропал мой брат, я не сидела бы в его замке, компрометируя его супругу, а принимала бы самое активное участие в его поисках.

– Миледи, пока Его Величество не назначит опекуна, я не могу покинуть вас и графство! Вы же не можете тут жить одна, без мужчины, который заботился бы о вашем благополучии и жизнеобеспечении замка! А графа ищут, я ежедневно получаю вестники, как продвигаются поиски.

– Так, напишите императору, напомните, что у него бесхозные земли, титул и женщина! – вскричала девушка, заливаясь слезами.

– Именно это я и собираюсь сделать сразу, как мы с вами поговорим. Наедине, я настаиваю на этом!

– Хорошо, – сдалась Гвинет. – Идите в Голубую гостиную, я сейчас приведу себя в порядок и спущусь. Стани, помоги мне одеться, а потом позови двоих лакеев, пусть ждут у дверей.

Барон, бросив еще один взгляд на спальню, ретировался, а Гвинет поспешила в умывальню.

– Стани, сделай ванну.

– Да, миледи. Какой аромат желаете?

– Цветов рилании.

Энгель, проснувшись на полу в своих покоях, недалеко от входной двери, не сразу понял, где он находится и что с ним было.

Голова болела, тело тоже, будто его долгое время кидали и катали. Осмотрев себя, он обнаружил несколько зреющих синяков. Вчера за ужином, кажется, он выпил лишнего – проснулся в одних нижних штанах и рубашке нараспашку! Остальная его одежда, живописными кучками валялась по прихожей и гостиной.

Единый, что же вчера с ним было?

Он отчетливо помнил саму трапезу, подавали его любимые куарнаки, потом графине стало нехорошо, и он довёл её до дверей. А дальше – обрывки, но очень странные.

Будто он и графиня страстно целовались, а потом любили друг друга. Нет, любовью это животное совокупление нельзя было назвать. Барон сам от себя был в шоке – неужели, этот ненасытный зверь – был он? Может быть, ему все приснилось?

Мужчина ещё раз осмотрел себя, особое внимание уделив мужскому органу – никаких следов, что сегодня ночью он был не один.

Странно. Откуда тогда воспоминания и легкость в теле? Он должен увидеть графиню! Немедленно!

Прорваться к жене кузена оказалось непросто – Её Сиятельство еще не выходила, а камеристка стояла насмерть.

Но барон был настойчив, как никогда, и его упорство было вознаграждено – он попал в святая святых каждой женщины – её спальню.

Вроде бы, знакомое помещение, а, вроде бы, и нет.

Кровать выглядит так, словно в ней спал один человек и именно спал, а не предавался наслаждению. Простыня! В его видении-воспоминании простыня была белая, а тут – золотистая. Рядом лежит что-то пестрое… Покрывало? Но он помнит, что покрывало было светлое.

Графиня заплакана – раскаивается за произошедшее ночью или горюет о муже? Если второе, то о каком из двух?

Барон потряс головой, отгоняя картинки, в которых он берет графиню в разных позах.

Грах, похоже, у него проблемы.

Его воспоминания и тело говорят, что он провел эту ночь не один, но он не обнаружил ни одного подтверждения, что это был не сон.

Итак, он выбил у графини разговор. Может быть, тогда-то всё и прояснится?

Мужчина вернулся к себе, привёл свой внешний вид в порядок и уже через половину оборота подходил к гостиной. Естественно, графиню пришлось ждать, и, похоже, она не спешила: барон просидел в одиночестве целый оборот, пока дверь не раскрылась, и в комнату не ступила Гвинет.

– Закройте двери, – вставая, приказал барон. – Нам лучше беседовать без посторонних ушей.

– Нет, дверь останется приоткрытой, моя камеристка и два слуги всё время будут нас видеть. Если вы не согласны, я немедленно возвращаюсь к себе, – отрезала девушка.

Энгель скрипнул зубами, но был вынужден согласиться.

– Позвольте, я за вами поухаживаю, – подойдя ближе, он отодвинул стул, приглашая даму садиться.

После секундного колебания, Гвинет села, стараясь не коснуться мужчины и краем платья.

– Миледи, – барон понизил голос, чтобы свидетелям их беседы не было слышно, – с кем вы провели эту ночь?

Девушка удивленно посмотрела на мужчину и зарделась:

– На что вы намекаете? Со своей кроватью, подушкой и одеялом, разумеется!

– А у меня стойкое убеждение, что эту ночь мы с вами провели вместе.

– Странно, почему тогда я вас не заметила? Конечно, у меня просторные покои и большая кровать, но не настолько, чтобы не рассмотреть в ней еще одного человека, – парировала Гвинет.

Энгель растерялся. Он надеялся, что девушка вспылит, начнет торопливо доказывать, горячась и крича, задергается. Но она, кроме вполне объяснимого румянца, ничем не выдала своего волнения, отвечала спокойно и, даже, слегка насмешливо.

– Мы поужинали, потом мне стало нехорошо, вы проводили меня до дверей покоев, где мы расстались. Второй раз я увидела вас уже утром, когда вы весьма бесцеремонно ворвались в мою спальню.

– Вы уверены?

– Разумеется. У меня большое горе, а еще я беременна, но это не означает, что я страдаю провалами памяти, – уверенно ответила Гвинет. – Почему вы задаете такие странные вопросы и утверждаете, что этой ночью мы были вместе?

Барон смешался.

– Прошу меня простить, видимо, я принял сон за явь, поэтому и явился выяснить – было или не было, – пробормотал он и перевел разговор. – Когда вы намерены показаться магам?

– Я сообщу.

– Но Гвинет! Нам необходимо подтверждение беременности, неужели, вы этого не понимаете? Его Величество потребует это первым делом!

Девушка на секунду задумалась, потом предложила:

– Я не хочу видеть никого – ни целителей, ни магов, ни Его Величество. Но, ради вашего – Гвинет выделила голосом – спокойствия, вы можете пригласить хоть всех целителей и магов Империи. Не сегодня, а, скажем, на следующей неделе, в третий день. После обеда.

– Ладно, не сегодня, – согласился барон, – но почему не завтра?

– Могу я пожелать немного тишины и покоя? Придут чужие мужчины, будут смотреть, может быть, даже трогать, – графиня передернулась. – К третьему дню следующей недели я постараюсь смириться и настроиться на осмотр.

– Хорошо, – не стал настаивать Энгель.

– Надеюсь, вы сегодня же напишете Его Величеству?

– Раз визит мага и целителя мы назначаем на следующую неделю, то, полагаю, я должен дождаться его результата, чтобы не посылать императору двух сообщений.

– Вы экономите на вестниках? – насмешливо спросила девушка.

– На времени Его Величества. Миледи, позволю себе откланяться! – барон встал и покинул комнату.

И не увидел, с каким вымученным видом посмотрела на него графиня. Всё её самообладание, вся выдержка и уверенность в себе стекли за долю секунды, стоило мужчине повернуться спиной.

Гвинет стоило большого труда держать лицо и не выдать ни голосом, ни жестом того ужаса, который она испытывала. Никогда она не разговаривала так с мужчинами! Да что там, до сих пор единственными мужчинами, кто с ней разговаривал, были отец, Елиазар, Михаэль, целитель и дознаватель, расследовавший гибель первого брата и исчезновение второго. Слуг она не считала, но с ними же не беседуешь. Весь ее опыт общения до визита кузена сводился к «глаза в пол и молчим». А тут она сама на него вешалась, а потом… о, Единый…

Девушка прижала ладони к загоревшимся щекам.

Если бы знать, что её отчаянная попытка принесла плоды! Гвинет вспомнила о флакончике с каплями для гарантированного зачатия – наверное, их надо выбросить? С другой стороны, что в их наличии предосудительного? Она – замужняя, даже дважды замужняя женщина, хотела ребенка, вот и всё. Тем более что капли ей дал мэтр Цилен, семейный целитель графов Гроув.

– Миледи, позвольте предложить вам вот это зелье, – примерно через неделю после брачного ритуала предложил целитель. – Один глоток перед ночью любви, и вы обязательно понесете.

– Зачем оно мне? – равнодушно спросила девушка.

– Графству нужен наследник. Я сожалею, что вы потеряли дитя, которое зачали от графа Елиазара, понимаю, что вам трудно смириться с этим и с новым браком тоже. Вижу, что ни вы, ни граф Михаэль не испытываете друг к другу вожделения, поэтому Его Сиятельству я дал эликсир, облегчающий исполнение супружеского долга, а вам вручаю зелье, облегчающее зачатие. Один глоток, миледи, и лет на пять вы будете избавлены от внимания мужа.

И Гвинет взяла флакончик. Целитель говорил правду – ребенок решил бы большинство проблем, но не сейчас, не так скоро. Может быть, через полгода?

Вынырнув из воспоминаний, девушка решила поговорить с мэтром. До сих пор она его избегала, но теперь ей терять нечего. Или эта ночь принесла плоды, или нет.

Дождавшись, когда барон уедет на прогулку, девушка отправила камеристку за целителем.

Старичок появился через половину оборота.

– Миледи, я спешил, как мог! Вы неважно себя чувствуете? Давайте, я вас осмотрю!

– Постойте, мэтр, у меня вопрос. Когда я была беременна от Его Сиятельства Елиазара, вы первый узнали, что я понесла, еще никаких признаков не было. Как вы это поняли?

– Миледи, я способен рассмотреть сгусток энергии новой жизни на ауре женщины, иначе, какой же я целитель!

– И с какого дня он появляется?

– С первого часа зачатия.

– Мэтр Цилен, вы можете посмотреть мою ауру? Прямо сейчас?

– Могу, конечно, – целитель отошел на несколько шагов назад и замер.

– Миледи, какая чудесная новость! Вы, всё-таки, воспользовались моим зельем, я так рад за всех нас! Вы – беременны!

Гвинет, казалось, не дышавшая до этого, резко вдохнула и выдохнула – Единый, спасибо!

– Вам надо пить укрепляющие отвары, никаких волнений и огорчений. Много гулять, смотреть на красивые виды, слушать чарующее пение! – целитель воодушевился. – Подумать только, у нас будет наследник! Какое счастье!

– Мэтр Цилен, могу я попросить вас об услуге?

– Всё, что хотите, Ваше Сиятельство!

– Барон Энгель меня нервирует, но, как оказалось, он не может уехать, пока не приедет опекун. Не могли бы вы объяснить ему, что я в интересном положении, и если он не хочет спровоцировать выкидыш, то нам лучше встречаться как можно реже. В идеале – вообще, не встречаться. Дело в том, что я говорила Его Милости, о ребёнке, я поняла это раньше, чем решила позвать вас, но он мне не верит. Настаивает на осмотре, собирается устроить из этого целое представление. На следующей неделе, в третий день, он пригласит несколько целителей и магов, чужие мужчины будут на меня смотреть. Может быть, даже трогать, – девушка заплакала. – А мне хочется только покоя и благополучно доносить.

– Я понял, – серьезно кивнул старичок. – Я все выскажу барону, можете не переживать, вас он больше не побеспокоит. Мы сегодня же перевезём ваши вещи на женскую половину, поставим у дверей верных слуг – ни одна муха не пролетит. Сожалею, что не смог спасти вашего первенца, ведь именно поэтому вы целых две недели боялись доверить мне новость о малыше. Буду жить у ваших дверей, но этот ребенок обязательно родится!

Гвинет слабо улыбнулась.

– А как же свидетельство магов и целителей, что этот ребенок – наследник Гроув? Барон на этом очень настаивал.

– Единый, а чей же он еще может быть? – всплеснул руками целитель. – Мы все свидетели – вы из покоев за эти дни почти не выходили и никого не принимали. Потом, я отчетливо вижу в сгустке на вашей ауре сине-зеленые нотки – это свидетельствует, что ваш сын – будущий маг-водник. Всем известно, что в роду Гроув все водники, нет ни малейших сомнений, что малыш принадлежит к этому роду. А про сроки я и так скажу – две недели, может быть, на два-три дня больше.

– Вы определили это по отпечатку на ауре? – изумилась Гвинет.

– Чтобы сказать точнее, надо провести обследование, но то, что малышу две недели я и так отлично вижу – по потокам в сгустке.

Гвинет вскочила, потом без сил опустилась назад на стул, лихорадочно вспоминая, когда она была с мужем.

Единый, Михаэль приходил к ней как раз за день до того, как исчез. Получается, она уже была беременна, и ночная авантюра оказалась лишней.

Голова закружилась, и девушка потеряла сознание.

– Покой, только покой!

– Это я виноват…

– Прекратите бубнить и покиньте покои госпожи!

– Все вещи перенесли, покои полностью готовы!

– Ждём, когда миледи очнется.

– Может быть, я возьму миледи на руки и просто отнесу, куда скажете?

– Вы с ума сошли, хватать чужую женщину!

– Кто увидит? Потом, вы сами говорили, что ей нужен покой, и если она очнется, всё равно самой ходить нежелательно. Быстро отнесу, и всё.

– Барон, вы толкаете меня на преступление! Что скажет граф?

– Граф будет благодарен, что мы не бросили его жену, а помогли ей. В конце концов, я его брат, можно сказать, брат самой миледи! Такому родственнику можно прикасаться к беременной женщине, если той требуется помощь?

– Ну… Тогда… Хорошо. Осторожно поднимите миледи вместе с одеялом и несите. Роз, показывай дорогу!

Сознание плавало, не желая окончательно прорезаться, разговор сначала воспринимался, как надоедливый шум. Но постепенно, смысл начинал доходить, и Гвинет навострила уши.

Так, так, похоже, это целитель и Энгель, а еще камеристка и служанки.

Барон явно расстроен – в чем это он себя виноватит? Неужели, вспомнил, что вытворял с ней ночью?

Память услужливо подбросила картинки, а тело немедленно отозвалось ноющей болью в натруженных мышцах и дискомфортом в промежности. Чурбан неотёсанный! Елиазар никогда не спешил и, прежде чем соединиться, долго ласкал и целовал жену, да и Михаэль старался, чтобы соитие проходило для неё наименее болезненно. А этот набросился и ну вертеть!

Единый, и она всё это время уже была беременна! Но целитель сказал бы, если ребенку угрожает опасность, так что, её инициатива, кажется, прошла без последствий.

Очень хотелось потянуться, а еще – почесать нос, но девушка продолжала лежать, изображая обморочную.

Мужчины еще некоторое время перепирались, а потом она почувствовала, как под её тело подоткнули одеяло, и сильные руки подхватили девушку вместе с ним.

Мир закачался, Гвинет еще крепче стиснула веки, прижавшись щекой к твердой мужской груди.

– Идите ровнее, барон, не раскачивайте миледи! – прошипел целитель. – Беременных и так тошнит по любому поводу, не надо это искусственно провоцировать.

Девушка почувствовала, что её крепче прижали, колебания выровнялись и стали почти незаметны.

Изображать бессознательную было всё сложнее, тем более что нос по-прежнему чесался. Воспользовавшись переходом по ступенькам, сопровождающимся движением вниз, Гвинет пару раз дернула головой по камзолу кузена. Мало, конечно, зуд полностью не прошёл, но стало легче терпеть.

Наконец, её доставили по назначению – девушка почувствовала, что её бережно опустили на что-то восхитительно мягкое.

– Всё, барон, можете идти.

Гвинет почувствовала, что ей поправляют подушку, потом, опять подтыкают одеяло.

– Не отходите от миледи ни на минуту!

– Да, мэтр.

– Сразу, как она очнется, позовите меня! Я буду на мужской половине.

– Конечно, мэтр.

Шаги, стук двери.

Графиня открыла глаза.

Высокий потолок с лепниной, расписные стены.

– Миледи, вы пришли в себя! – к девушке бросилась Стани. – Все так испугались! Вам что-нибудь нужно? Я сейчас же позову целителя!

– Ничего не надо. Хотя, нет – мне необходимо новое платье, на этом лиф совершенно не держится. Его порвали, да?

– Да, миледи. Когда вы потеряли сознание, мэтр разрезал шнуровку, чтобы облегчить вам дыхание. Может быть, лучше помочь вам переодеться в сорочку? Целитель сказал, что вам нужен покой!

– Я хорошо себя чувствую и не намерена лежать в постели. Принеси платье и скажи, чтобы приготовили чай с мятой.

С сомнением посмотрев на графиню, Стани не стала спорить и поспешила выполнить указания, по пути передав дежурившей за дверями служаке, что госпожа очнулась.

Кто она такая, чтобы ослушаться графиню? Вот придет мэтр, пусть сам разбирается с миледи, а она портить отношения с хозяйкой не собирается!

Мэтр Цилен почти дошёл до поворота коридора, как навстречу ему выскочил барон.

– Мэтр, вы не могли бы осмотреть и меня?

– Да, безусловно. Вас беспокоит что-то конкретное или, в общем?

– В общем. Михаэль пропал, я с ног сбился, но следы ведут в никуда. Миледи беременна, она постоянно плачет, плохо ест, и, камеристка рассказывала, плохо спит. Моя обязанность, на данный момент, единственного мужчины рода, оберегать её, но мы не очень ладим. Из-за всего этого я сам нервничаю и плохо сплю, а мне требуется крепкое здоровье.

– Я понял. Будет лучше, если вы снимете сапоги, камзол, ослабите шейный платок и приляжете.

Энгель коротко кивнул и предложил:

– Может быть, мы пройдем в мои покои? Я не хотел бы давать слугам повод для сплетен.