Текст книги "Муж на сдачу (СИ)"

Автор книги: Натаэль Зика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Глава 11

Шагнув из портала прямо в холл замка Гроув, Энгель сразу отправился в комнаты, выделенные для него двоюродным братом.

– Лорд, прошу прощения, но вам нельзя без доклада! – серый от ужаса дворецкий заступил ему дорогу.

– С каких пор? – рыкнул барон. – Ты ослеп или пьян, что не узнаешь меня?

– Я узнаю, – пролепетал дворецкий, – но Его Милость барон Кроуф, который назначен Его Величеством опекуном вдовствующей графини, приказал без его позволения никого в замок не впускать.

– Грах, – Делаверт с ненавистью посмотрел на слугу, будто тот был причиной его задержки. – Но здесь мои комнаты, в них – мои вещи.

– Уже нет, лорд Делаверт, – горестно вздохнул дворецкий. – Его Милость, барон Кроуф приказал всё выкинуть, а комнаты убрать и опечатать.

– Опечатать? Выкинуть? Да, что он себе позволяет??! – взбешенный Энгель стремительно обогнул согнувшегося в поклоне мужчину и широкими шагами стал подниматься по лестнице. – Найдите все вещи и верните их в МОИ – барон выделил голосом – комнаты. Где сейчас Кроуф?

– В кабинете, полагаю, – дворецкий не знал, что ему делать.

Трясти слуг и лакеев, возвращать вещи барона и открывать покои или дождаться результата разговора опекуна с кузеном? Если кузен победит, слугам влетит за нерасторопность. Если победит опекун, слугам прилетит за расторопность. Спросить у Её Милости, супруги Кроуфа? Ох, нет, тут только женщин не хватает!

– Как это понимать? – дверь в бывший кабинет Михаэля, барон открыл ногой. – Мне доложили, что мои вещи выбросили, а комнаты опечатали – с какой стати, я вас спрашиваю?

– Я попрошу! – приподнялся с кресла Кроуф. – Его Императорское Величество назначил меня опекуном графства, пока наследник не подрастет. Так что, до этого момента я полноправный хозяин всего, что есть в этом замке. И никто другой, ни кузены, ни сам император не смеют врываться в мой дом без спроса!

Энгель повёл рукой, и Рольфа впечатало назад в кресло.

– Ваш дом, уважаемый, находится за границей графства Гроув. Вы здесь не полноправный хозяин, а наёмный работник, управляющий, которого приставили следить за землями и беречь чрево графини. Если вы не согласны, я немедленно извещу об этом Его Светлость, герцога Д*Арси.

Несколько мгновений опекун буравил взглядом кузена, но потом сдулся, будто из него выпустили воздух.

– Моё дело – хозяйство и экономия, – буркнул Рольф. – Вы уехали, сколько проболтаетесь – неизвестно. Тратить человеческие ресурсы на поддержание порядка там, где никто не живет – непозволительная роскошь. Я прикажу, покои откроют, освежат, и вы сможете в них остановиться.

– Большая любезность с вашей стороны, – Энгель кивнул головой. – А мои вещи? Мне передали, вы велели их выбросить?

– Напишите список, что пропало, я постараюсь возместить ущерб.

– Хорошо. Но имейте в виду – я проверю лично, как содержится и питается графиня, и немедленно отправлю отчет Его Светлости. Грах знает что – меня! Ближайшего родственника Гроув! – попытались не пустить в замок моего двоюродного брата!

– Покойного брата, – вставил Рольф и, скривившись, попросил: – отпустите меня.

Энгель небрежно дернул пальцами, и барон с облегчением поднялся.

– Вы видели тело моего кузена?

– Нет. Но, у Её Сиятельства сошла брачная вязь. Вы не хуже меня знаете, что это означает.

– Кстати, как Её Сиятельство?

– Нормально. Что ей сделается, если вокруг неё целыми днями хоровод из прислуги и целителей? – пробурчал Кроуф. – Еще никого не родила, а расходы растут и растут.

– Ночью графиня остается одна, без присмотра? – поинтересовался Энгель.

– Как же, без присмотра! У неё в комнате всю ночь сидит служанка, в соседней – еще две. И один из целителей ночует в комнате напротив. Форменное безобразие, кстати! На женской половине – живут мужчины!

– Они не мужчины, они – целители, – ответил успокоившийся барон. – Я хочу попасть в свои комнаты, возмущение по поводу целителей можете им и высказать. Я уверен, что Визар не поленится всё передать Его Величеству.

Кроуф фыркнул, буркнул и засопел, сердито глядя на кузена.

– Правила должны быть едины для всех! Я – опекун графства, поэтому моё слово здесь – закон. Моё, а не двоюродного брата почившего графа!

– Вы хотите ещё об этом поговорить? – Энгель выразительно пошевелил пальцами.

– Нет, не желаю. Надеюсь, вы у нас не задержитесь. Ваш кузен мертв, следовательно, у вас здесь больше родственников не осталось.

– Графиня носит моих двоюродных племянников! Потом, я хочу убедиться, что ей удобно и комфортно. И, конечно же, поддержать женщину. Она наверняка раздавлена горем.

– Полагаю, двух дней на все более чем достаточно, – сухо ответил Рольф. – Релиф! РЕЛИФ!

– Да, Ваша Милость? – слуга бочком протиснулся в кабинет и замер.

– Проводи лорда Делаверт в те комнаты, которые он занимал до отъезда, пусть дворецкий выделит ему лакея, а экономка пришлет горничную навести там порядок.

Слуга поклонился и вопросительно посмотрел на Энгеля.

– Не прощаюсь, – бросил кузен и, подцепив по пути лакея под руку, вместе с ним покинул кабинет.

– Мне нужно освежиться, переодеться, а потом я собираюсь навестить Её Сиятельство, – сообщил барон слуге. – Мои вещи куда-то дели, поэтому найдите мне приличную, чистую одежду. И букет красивых цветов. Ждать я не люблю, надеюсь, вы все помните это. Время пошло.

Спустя оборот, Энгель, вымытый до блеска, облаченный в один из парадных камзолов Михаэля, сжимая в руке букет горицветов, подходил к женской половине.

Возле дверей стоял лакей.

– Прошу простить, но туда можно только с разрешения целителей.

– Так, позови кого-нибудь, – Энгель честно старался сдерживаться.

– Не могу отойти, – развел руками лакей.

Хмыкнув, барон выпустил воздушную струю, та подхватила помеху и прокатила ее на спине по полу коридора.

– В следующий раз попробуешь мне помещать, что-нибудь сломаю, – пообещал Энгель и скрылся на женской половине.

Он шел к Гвинет и переживал, как она его встретит? Может быть, она как раз оплакивает Михаэля, а тут – он с цветами?

Служанок, уже каким-то образом прослышавших, что случилось с охраной на входной двери, будто тоже сдуло – никто не заступал дорогу барону, никто ему не мешал, пока мужчина не вошел в приемную перед покоями графини.

– Барон Делаверт! – поднялся ему навстречу Визар. – Сочувствую, что ваши поиски не увенчались успехом.

– Как она? – Энгеля ничего, кроме Гвинет, не интересовало.

– Графиня отдыхает.

Хотелось отшвырнуть его в сторону, но потревожить Гвинет, когда у нее горе и еще малыши… Энгель вздохнул и сделал шаг назад, намереваясь выйти, но тут открылась дверь, ведущая в покои Гвинет, и вышла она сама.

Барон жадно смотрел – бледная, вся какая-то прозрачная, под глазами синяки… Единый, что они с ней сделали?

– Энгель! – графиня всхлипнула и бросилась ему в объятия, растерявшийся кузен едва успел подхватить женщину. – Вы живы! Живы! А Михаэль…

– Гвинет, милая, все будет хорошо, – забормотал Энгель, досадуя, что все это происходит на чужих глазах, лишний раз не прижмешь, не приласкаешь. – Не плачьте, детям вредно! Я живой, я вернулся.

– Не бросайте меня больше! – рыдала графиня. – Мне так плохо!

Энгель осторожно обнял женщину, ощущая под руками выпирающие косточки.

– Единый, Гвинет, почему вы такая худая? Вы что, совсем не следите за питанием миледи? – повернулся он к целителю.

От возмущения у барона даже в глазах потемнело. Новая сила, переполнявшая его в последнее время, вырвалась тонким вихрем, взметнув занавеси.

– Успокойтесь, лорд Делаверт! Никто Её Сиятельство не обижает и голодом не морит. Она сама ничего не ест! – Визар встревожено смотрел на барона – только разбушевавшегося стихийника им и не хватало! – Не забывайте, миледи нельзя нервничать!

– Почему вы не едите, Гвинет? Невкусно готовят?

– Не хочется, – прорыдала женщина.

– Знаете, а я еще не ел сегодня. Составите мне компанию?

Графиня оторвала заплаканное личико от груди барона и кивнула.

– Только вы и я. И больше никого!

– Миледи, это неправильно, – подала голос одна из служанок. – Лорд вам не кровный родственник, неприлично оставаться с ним наедине.

– Да что же это такое! – вскричала Гвинет. – Вы меня уморить сговорились? Энгель, представляете, я ни мгновения не бываю одна! Днем и ночью, в купальне и спальне. Даже в уборной!!! – рядом со мной кто-то есть. Это так невыносимо, постоянно на чужих глазах!

– Так-то вы бережете покой графини? – Энгель зло зыркнул на целителя.

– Его Милость, опекун барон Кроуф, приказал никогда не оставлять Её Сиятельство, – робко пояснила одна из служанок. – Вдруг, ей станет плохо, а рядом нет никого?

– Вы что – за десять арпелей от миледи будете? Из соседней комнаты не услышите, как она зовет? На себе попробуйте так пожить. Принесите поесть, накройте… Где вы хотите посидеть? – Энгель наклонился к графине.

– В моей гостиной, – отозвалась женщина и тут же возразила служанке. – О каком «неприлично» ты говоришь? Что со мной ещё может произойти, если я уже беременна? Убирайся с глаз моих!

Служанка вылетела вон, а графиня взяла барона за руку и повела за собой.

– Поторопитесь с обедом, мы голодны.

Визар только головой дернул и придал прислуге ускорения:

– Графиня пожелала поесть – живо несите еду!

– Что именно принести, миледи не сказала, – пискнула служанка, когда за бароном и графиней закрылась дверь. – Что она и лорд хотят покушать?

– Несите всего, – решил целитель.

Наконец, они остались наедине.

Графиня хотела что-то сказать, но барон помотал головой:

– Пока не поедим, я и слушать не буду. Выдумали – голодом себя морить! Кому вы этим поможете?

– Энгель, я…

– Ешьте!

Некоторое время раздавалось только постукивание ложек.

Наевшись, барон почувствовал, как напряжение его отпускает, да и Гвинет порозовела и даже робко улыбнулась.

– Вот, теперь вы на себя похожи. Рассказывайте, что произошло, почему вы себя совсем довели?

– Я устала, если бы вы знали, Энгель, как я устала! Постоянно на чужих глазах, я даже почесаться не могу, потому что при посторонних неприлично. Это невыносимо! Потом – вязь пропала, – графиня вытянула руку, показывая запястье, – Михаэль умер. Конечно, мы не были любящей парой, но смерти ему я никогда не желала. И в довершение всего, меня доводит баронесса, жена опекуна.

– Она угрожает вам? – напрягся барон. – Я разберусь со всеми, кто вас обижал, в том числе, и с ней.

– Нет, не угрожает. Напрямую, во всяком случае, но постоянно подчеркивает, что она здесь – хозяйка, а я – временная жилица. Так и говорит, когда целителей нет рядом – мол, ты родишь, и вылетишь отсюда. Я один раз возразила, что император обещал после родов выбрать мне супруга, который примет титул и вырастит наследников, так она зашипела, что лично подберет мне такого мужа, чтобы я света белого не видела.

– Я разберусь, – барон сжал кулак. – Михаэль для меня был больше, чем кузен, я считал его братом. Не допущу, чтобы с его вдовой так обращались! Завтра же сообщу советнику императора.

Гвинет вздохнула, не зная, рассказать барону или нет. Она овдовела, наверное, можно от него больше не скрывать, ведь Михаэль теперь между ними не стоит? Теперь это – не предательство.

– Расскажите, ваша поездка была очень опасная? – начала она издалека, решив заодно, кое-что проверить.

– Не особенно, – отозвался барон, пытаясь поймать ускользающую мысль. – Так, несколько неприятных эпизодов. По-настоящему опасным был только один – два или три дня назад.

– Опасный?

– Да, но все закончилось благополучно. Я получил вестник, что вязь пропала, – Делаверт виновато покосился на женщину – дернул же грах за язык! Опять напомнил несчастной о её потере.

– Всё нормально, рассказывайте. Я не любила Михаэля, поэтому переживаю его гибель, намного спокойнее, чем потерю первого мужа, – Гвинет перешла на диван и удобно устроилась на нём, пригласив Энгеля сесть рядом или расположиться в кресло напротив.

Барон выбрал кресло.

Конечно, он был бы рад сидеть рядом, но в комнату в любой момент могли войти, к чему давать повод для сплетен и косых взглядов?

– Кстати, почему вы получили вестник только сейчас? Вязь пропала давно.

– Не знаю, видимо, обо мне не сразу вспомнили, – пожал плечами Энгель. – Я приказал своим помощникам собираться и срочно распродать лишнее имущество – у нас была повозка, вещи, арендованный дом, за который мы заплатили вперед. Видимо, кто-то из местных разбойников заприметил, что у нас есть деньги, меня решили ограбить, а я спешил и пренебрег осторожностью. Нападавшие подготовились – когда я вышел из дома, на меня набросили антимагическую сеть. Где только её взяли?

– Единый, – Гвинет ахнула. – Как же вам удалось освободиться? Кто-то услышал и спугнул негодяев?

– В том-то и дело, что нет. Я сопротивлялся, как мог, но нападавших было четверо, а я один и спеленатый по рукам и ногам. Сеть не давала мне применить силу, думал, что уже не выкарабкаюсь. Но когда один из разбойников приставил к моему горлу нож, нажав так, что потекла кровь, у меня, неожиданно сам по себе, увеличился резерв. Да так, что я смог и сеть разорвать, и разбойников раскидал.

– Какой ужас!

– До сих пор не понимаю, что это было. Скинуть антимагическую сеть, в принципе, возможно, но только если твой резерв больше, чем удельный вес сети. Но я не настолько силён. Тем не менее, откуда ни возьмись, мой резерв увеличился втрое, и я смог спастись.

– А сейчас он такой же?

– Тоже странная вещь – сила то уходит куда-то, то возвращается. Иногда – вся, иногда, частично, – Энгель покачал головой, – надо будет разобраться, что с моим резервом происходит.

Гвинет никто магии не учил, но она умела слушать, а на память никогда не жаловалась. Цилен говорил, что иногда рождаются особенный ребенок, который может почувствовать угрожающую отцу опасность и поделиться с ним своей магией. А у нее, получается, не один особенный ребенок, а целых два!

Единый, помоги! Надо рассказать Энгелю, она больше не может носить всё в себе.

– Миледи, вам еще что-нибудь нужно? – в дверь заглянула служанка, две другие и оба целителя маячили сзади неё.

– Нет, оставьте нас в покое! Могу я поговорить с двоюродным братом моих покойных супругов без чужих ушей и глаз? – взвилась Гвинет.

– Да, миледи, конечно, миледи.

Дверь спешно закрылась.

– Энгель, – надо поспешить, иначе кто-нибудь опять влезет и помешает, а она потом струсит и так и ничего не расскажет. – Я должна кое-что вам рассказать. Вернее, повиниться.

Графиня почувствовала, как кровь отлила от лица, похолодели руки, слова давались с трудом.

– Я слушаю, только вы не волнуйтесь так! Если разговор неприятный, отложите, подумайте о детях, – Энгель пересел на диван, взял ее ледяные ручки в свои и принялся их легко поглаживать, согревая и успокаивая.

– Вот, о детях я и думаю, – пробормотала женщина. – Наверное, вы возненавидите меня, но я больше не могу молчать. Вы должны знать, а там, поступайте, как пожелаете.

– Гвинет, вы меня пугаете…

– Я сама боюсь до дрожи. Энгель, – женщина подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. – Двое из детей – ваши. Я вас обманула тогда, вы были правы, мы провели ночь в одной кровати и мы там не спали.

– Что?! Но… Это невозможно!

– Да, я понимаю, в такое трудно поверить. Если бы мне рассказали, я бы и сама не поверила – графиня соблазняет кузена мужа!

– Нет, в это я, как раз верю. Я утром вспомнил, чем занимался ночью, но вы так рьяно отрицали, что я не стал настаивать.

– Простите меня, – женщина кусала губы, стараясь не заплакать. – Открытие меня чуть не убило, я не знаю, как смогла бы посмотреть в глаза Михаэлю, если бы он вернулся. Когда граф пропал, думала, что не беременна, и очень боялась, что меня вернут отцу. Понимаете? Ни есть, ни спать не могла от страха. Если женщина овдовела, и у нее нет детей, ее возвращают в дом родителей. Мой отец – чудовище. Он до смерти замучил мать, заставляя ее каждый год рожать, со мной было бы то же самое: продал бы, как племенную корову, и ходить мне вечно беременной, пока не умру.

Энгель успокаивающе погладил руку Гвинет.

– Не рассказывайте, если вам тяжело.

– Нет, я должна выговориться! От испуга, я соврала, что жду ребенка, но стало еще хуже! Все давили на меня, и вы в том числе, чтобы меня скорее осмотрел целитель. Он сразу сказал бы, что ребенка нет, и меня отправили бы к отцу.

– Гвинет, вас никто не отправил бы, пока не нашли тело графа или не прошло три года!

– Даже три года – это не вся жизнь, а тело могли найти со дня на день, – покачала головой женщина. – С каждым днем моя надежда таяла, и от отчаянья, я придумала, что если пересплю с вами, то могу забеременеть.

– Мы же не женаты, Гвинет!

– Я подумала, что раз вы – родня и наследник графа, а я уже один раз перешла по наследству к одному брату, то вас можно считать почти моим мужем. Потом, – графиня покраснела, – я подлила вам зелье, которое целитель дал моему второму мужу, чтобы тот смог выполнить супружеский долг.

– Что?

– Простите. Я пыталась соблазнить вас, но вы не поддавались. Понимаю, я не настолько красива, чтобы понравится, да и не умею соблазнять… Это было от отчаянья и, поверьте, я горько раскаиваюсь.

– Это вы-то не настолько красивы? – барон улыбнулся. – Да я голову из-за вас потерял, меня удерживало только то, что вы – жена моего кузена! И вы подлили мне возбуждающее зелье?

– Да. А когда вы принесли меня в спальню, я выпила еще одно зелье, которое уже мне дал тот же целитель. Зелье, гарантирующее зачатие.

– Единый! – выдохнул Энгель. – Так вы беременны от меня?! Тройней?

– Не тройней, один ребенок зачат раньше.

– Да я помню, целители назвали срок больше, чем ночь накануне, но… Ничего не понимаю.

– Оказалось, что я уже была беременна, поэтому мне не нужно было вас соблазнять или обманом затаскивать к себе в постель. Помните день, когда целители увидели, что детей трое?

– Конечно, я же при этом присутствовал. Опекун потребовал отчета о развитии ребенка, вот и, – барон замер, припоминая. – Вы хотите сказать, что два ребенка, которые, как сказал целитель, отстают от одного на две недели – мои??!

– Да.

– О, Единый…

– Понимаю, что вы теперь на меня и не посмотрите, но я не могла не рассказать вам об этом. Конечно, я не собираюсь посвящать в эту тайну кого-то ещё, дети родятся и вырастут, как сыновья Михаэля. От вас мне ничего не нужно, не переживайте.

– Ещё чего! Чтобы мои дети росли, считая своим отцом другого? – Энгель вскочил, промчался по комнате, рывком захлопнул, приоткрывшуюся было, дверь, едва не прищемив голову служанке, и опустился на пол у ног графини. – Гвинет, вы уверены, что это мои дети?

– Конечно. Они отстают от первого малыша по возрасту и, потом, дети делились с отцом магией, когда вам угрожала опасность. Цилен рассказывал, что такое возможно. Если родители чувствуют друг к другу притяжение, если их магии совместимы, и в постель они ложатся добровольно – они могут зачать особенного ребенка. Он станет сильным магом и сможет делиться даром с тем из родителей, которому угрожает опасность. Три дня назад меня в очередной раз осматривали, и оба целителя увидели, что со слепков близнецов, которые на моей ауре, исчезли магические следы, будто дети, вдруг, стали бездарями. А потом магия вернулась, но не вся, и теперь она мерцает туда-сюда.

– Мне кажется, я сплю, – бормотнул Энгель. – Гвинет, я очень хочу поверить, так хочу, что у меня сердце замирает. Но, объясните мне, как мы могли зачать детей, не будучи супругами?

– Не знаю. Может быть, под влиянием зелий?

– Если бы под влиянием зелий любая женщина могла зачать от мага, мы не мучились бы, выискивая одаренных девушек, да еще и выплачивая за них большие суммы.

– Но, я же забеременела!

– Потом, вы говорите, целитель рассказывал про особенных детей, но они могут родиться только у одаренных родителей. Вашу магию забрал Елиазар, поэтому и тут не сходится.

– Но я забеременела близнецами!

– Не знаю, Гвинет, все это выглядит неправдоподобно.

Женщина всхлипнула, отшатнувшись и, одновременно с этим, магия, взметнувшись, ударила барона изнутри, тут де отхлынув и исчезнув.

– Моя сила! – охнул, вскочив, Энгель. – Такое впечатление, что мне дали тумака, а потом выставили за дверь. Гвинет, вы мне очень нравитесь. Настолько, что я готов жениться на вас и воспитывать всех ваших детей, как своих, но император не даст разрешение на этот брак. Вы – лакомый кусочек для многих, поэтому мужа вам подберут более знатного, чем я.

– А если рассказать Его Величеству, что я ношу и ваших детей тоже!?

– Гвинет, император никогда в такое не поверит. Будь у вас магия, можно было бы списать всё на мифическую магическую пару, но вас лишили магии! Как мы объясним, почему у вас один ребенок от мужа, и еще два – от меня, причем, все дети еще в животе?

– Вы мне не верите, – сникла Гвинет. – Но, когда дети родятся, родство не сложно будет проверить. Впрочем, я хотела только рассказать, мне от вас ничего не нужно.

Мужчина прикоснулся пальцами к подбородку графини, вынудив её поднять голову:

– Я верю. Единственное, не могу понять, как это мы умудрились, вопреки всем законам, зачать близнецов. И я не в обиде за то зелье и ту ночь. Вы прекрасны, Гвинет. Желаннее женщины я не встречал, и не надо смущаться.

Сила снова пролетела через организм, но на этот раз она не била, а ласкала.

– Такие странные ощущения, – барон прислушался к себе. – Будто магия выражает одобрение или не согласие с моими словами. Вы… К граху «вы»! Мы провели вместе восхитительную ночь, у нас будут дети – пора переходить на «ты».

– Но приличия?

– Какие могут быть неприличия между мужем и женой?

– Но мы…

– Я завтра же иду порталом в столицу, к советнику. Нет, не к советнику, тот, я слышал, проводит медовый месяц. Сразу к Его Величеству! Пусть созывают магов, целителей, кого угодно – проверяют, ищут ответы в книгах, сличают ауры.

Гвинет затравленно посмотрела на барона и слегка попятилась.

– Тш-ш! Не бойся, я не дам с тебя и волоску упасть. Если подтвердится, что дети – мои, император даст разрешение на брачный обряд. Если нет, и он упрется – откажусь от графского титула и денег Гроув, пусть все достается твоему старшему сыну, мне и своего титула достаточно, лишь бы нам разрешили провести обряд.

– Вы хотите взять меня в жёны? – изумилась женщина.

– Да. А ты этого не хочешь?

– Хочу, но… Вы, правда, на меня не сердитесь за зелье и обман?

– Ты.

– Что?

– Говори мне «ты». Я не сержусь, ведь это зелье и этот обман помогут нам стать супругами. Нам сейчас двери вынесут.

– Да, они могут.

– Спасибо, что все рассказала, что доверилась. Не грусти, ладно? Завтра, как только вернусь из столицы, сразу расскажу все новости, – Энгель поцеловал Гвинет и снял блокировку с двери. – Я ухожу, не позволяй им себя терроризировать. До завтра!

– Миледи, разве так можно? – в гостиную ворвалась толпа.

– Мы волновались.

– Себя не бережете, подумайте о детях!

– Такое неприличие еще поискать!

– С чужим мужчиной заперлась на целый оборот!

– Неслыханно!

– Хорошо, хоть, поели, наконец!

Гвинет раздраженно топнула ногой и махнула рукой:

– Вы это с кем так разговариваете, а?

Небольшой пульсар сорвался у неё с пальцев и подпалил юбку одной из служанок.

Мгновение в комнате царила оглушающая тишина, потом дымящаяся горничная взвизгнула, и вся толпа отшатнулась, не сводя глаз с графини.

– Миледи, как вы это сделали? – мягко поинтересовался Визар.

– Н-не знаю, – Гвинет потрясенно смотрела на свою руку. – Я рассердилась, и… оно само.

– Гм, – целитель осторожно обошел женщину. – Успокойтесь, миледи, вы же не хотите кого-нибудь убить или сжечь этот замок?

– Не хочу, – помотала головой Гвинет, в её руке появился ещё один пульсар.

Шарик переливающегося огня соскользнул с пальцев женщины и медленно поплыл по комнате.

Все перестали дышать.

– Позовите его, – одними губами сказал Визар. – Представьте, что он – ваш любимец, и вы по нему скучаете. Примените его к себе.

Графиня сосредоточилась.

– Представьте, как вам будет хорошо вместе, как вы его любите. Вам здесь хорошо и спокойно. Больше никто и никогда не доведет вас, не огорчит, не станет возражать, – при этих словах целителя, служанки бледнели и съеживались на глазах. – Позовите к себе огонь, покажите, как вы ему рады.

Пульсар дрогнул, остановил движение в сторону остолбеневшей прислуги, на мгновение завис на месте, потом, не спеша, начал обратный путь. Подплыл к графине и остановился.

– Протяните к нему руку, – шепотом подсказывал Визар. – Зовите его!

Шарик дернулся и прыгнул прямо на ладонь женщины. И сразу подрос вдвое.

Зрители звучно выдохнули, продолжая изображать статуи.

– Не спешите. Вам надо успокоиться. Никто в этой комнате не желает вам зла! Вдохните. Выдохните. Подумайте о малышах.

Шарик еще подрос.

– Думайте о чем-то приятном! Добром, что вас умиротворяет и радует.

Перед глазами миледи возникло лицо Энгеля, пронёсся разговор, его решимость добиться разрешение на брак.

Шарик дрогнул и медленно впитался в руку.

– Присядьте, миледи, – целитель первым отреагировал, успев подхватить пошатнувшуюся женщину. – Кресло, живо!

Сталкиваясь руками, ногами и головами, слуги бросились выполнять распоряжение.

Гвинет откинулась на спинку кресла и перевела дух.

Единый, что это только что было?!

– У вас появилась магия, – отвечая на немой вопрос графини, озвучил ответ Визар. – Совершенно беспрецедентный случай, я должен немедленно сообщить о нем Его Величеству.

До того, как барон получит аудиенцию и сможет передать просьбу? Вдруг, узнав о ее новом даре, император решит, что она слишком хороша для обычного барона?

Пульсар немедленно появился вновь и, потрескивая и переливаясь, завис перед лицом склонившегося над женщиной целителя.

– Н-не надо ничего никому сообщать, – тихо попросила Гвинет, следя за поведением шара. – Пока, по крайней мере. Его Величество пришлёт толпу магов, возможно, явится сам. А мне так хочется покоя. Хотя бы, несколько дней! Дайте мне отдохнуть, прийти в себя, научиться управлять им, если вы не хотите, чтобы от волнения я потеряла детей или кого-нибудь поранила.

– Разумно, – согласился Визар. – Кто-нибудь, немедленно позовите Цилена. Если хоть слово о произошедшем выйдет за пределы этой комнаты, я не буду разбираться, кто виноват – вас всего пятеро, накажу всех. Так накажу, что вы пожалеете о своём рождении.

Слуги дружно сглотнули и переглянулись. Пожалуй, теперь они и сами будут следить друг за другом, чтобы, не дай Единый, никто ничего не сболтнул.

Цилен немного разрядил обстановку, тем более что Гвинет уже самостоятельно вернула пульсар.

– Что стряслось? Вы, – слугам, – что тут такой толпой делаете? У вас нет работы? Сейчас обеспечу.

Служанок, как ветром сдуло.

Цилен бегло просканировал Гвинет и вопросительно выгнул бровь, повернувшись к Визару.

– У нас магия появилась.

– У кого – у нас?

– У Их Сиятельства. Огонь.

– Хорошая шутка, – сердито отреагировал Цилен. – А серьёзно?

– Миледи, покажите, пожалуйста.

Гвинет попыталась вызвать пульсар, но ничего не получилось.

Хмыкнув, Визар произнёс:

– Надо немедленно вызвать императора, рассказать ему о произошедшем.

Цилен расширившимися глазами смотрел на пульсар, который мгновенно завис перед лицом Визара.

– Единый, но… как??

– Миледи, простите мне эту вольность, я должен был показать коллеге проблему, так сказать, лицом, – Визар старался не делать лишних движений. – Втяните его обратно, это были только слова, никому ничего сообщать я не собираюсь.

Гвинет машинально проделала уже привычные действия, мельком отметив, что отзывать сгусток Огня у неё получается уже почти без напряжения.

– Ничего не понимаю, – Цилен рассматривал ауру женщины. – У вас на самом деле появился дар. Как это возможно? Насколько я помню, изначально вы имели стихию Воды? Но всю магию забрал Елиазар. Я неоднократно осматривал вас, и, если бы у вас оставалась магия, непременно заметил бы.

Гвинет пожала плечами – она понимала ещё меньше, чем растерянные целители.

– Миледи, нам жизненно необходимо посоветоваться с кем-то, кто знает о магии стихий больше нас, – мягко заговорил Визар. – Обещаю, что всё останется в тайне, пока вы сами не разрешите нам рассказать Его Величеству.

– Ради вашей же безопасности мы должны понять, что происходит, – поддержал Цилен.

– С кем вы хотите посоветоваться?

Целители переглянулись и дружно выпалили:

– С мэтром Фоллером, ректором Имперской Академии Магии.

– Зовите, – вздохнула Гвинет. – Но помните, о чем я просила – никаких нашествий магов, Его Императорского Величества и других придворных. Я согласна только на мэтра и только в том случае, если он будет молчать, хотя бы, неделю.

– Я обещаю, – Визар поклонился и вынесся из комнаты.

Графиня огорченно вздохнула.

– Не переживайте, миледи, – немедленно отозвался Цилен. – С детьми всё в порядке. Конечно, такого никто не припомнит, чтобы у лишенной магии женщины она вновь появилась, причем, со сменой стихии, но я уверен, мы со всем разберемся.

– Я хочу побыть одна, – попросила графиня. – У себя в спальне. Без слуг и целителей.

– Конечно, миледи. Отдохните, я буду за дверями ваших покоев. Если что-то понадобится, зовите.

С облегчением, Гвинет осталась одна.

Единый, что теперь будет? Откуда у нее дар, ещё и Огня? Надо найти Энгеля, она должна сообщить ему новость!

На последней мысли женщина сникла – как она его найдет? Одну бродить по замку её никто не пустит, попросить целителя позвать Его Милость? Какой довод она приведет, почему ей так срочно потребовался барон, если она с ним рассталась всего половину оборота назад?

Если бы она умела отправлять вестники!

Но она о магии имела весьма поверхностное представление – что она есть, что у женщин её забирает супруг, что магами могут быть только мужчины. Её, вообще, ничему, кроме ведения хозяйства, не учили, и что ей теперь делать?

Один из целителей что-то нес про особенных детей, но она уверена, её это не касается – к Михаэлю никакой тяги не возникло, была тягостная обязанность.

Однажды, совершенно случайно, она увидела, как выдают замуж лошадь. Животное завели в станок из деревянных брусьев и крепко привязали. Один человек стоял возле морды кобылы, два других – по бокам. Ещё двое вывели жеребца. Графине было очень жалко лошадь, которую, как и её саму, никто не спросил, нравится ли ей этот кандидат в мужья. С тех пор она часто думала, что и её также завели в станок и крепко привязали, чтобы не дернулась или не сбежала. О каком притяжении или симпатии может идти речь?

С Энгелем всё было иначе. Поначалу она обратила внимание не него только от отчаянья, но постепенно… Хотя, кому она врёт? Энгель ей сразу понравился, с первой минуты, как она его увидела – веселый, внимательный, он не избегал её, как супруг. С бароном было о чем поговорить, он оказался прекрасным рассказчиком, при этом, всегда был безупречно вежлив.