Текст книги "Муж на сдачу (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)
Глава 2
Заветные книги, бережно завернутые в холстину, лежали в небольшом сундучке под кроватью.
Женщина, стараясь не разбудить Михэ, опустилась на колени и полезла под ложе.
М-да, пыли-то! А ей казалось, что она следит за домом!
Сундучок оказался неожиданно тяжелым, тащить его, сначала лёжа на живота, а потом, стоя на четвереньках, получалось не очень легко. Когда Мари, пыхтя и потея, задом наперёд выползла из-под кровати, первое, на что она наткнулась, был насмешливый взгляд «брата».
– Уже проснулся? – снимая с волос паутину, спросила женщина.
– Да, пробуждение было… волнующим, – мужчина глазами огладил её фигуру, несколько задержавшись на пятой точке.
Мариэта вспыхнула, представив, как ползёт попой вперёд, а раб на это любуется.
– Соседки ушли?
– Да, мы вымыли все в летней кухне, вечером сколотят топчан, я постелю матрас, и ночевать будешь уже там, – женщина отряхнула с юбки пыль и добавила, – я за книгами лазила. Хочу посмотреть, что можно сделать с твоим ошейником.
– Разве у тебя нет управления им? – выгнул бровь Михаэль, и сердце Мари дрогнуло – как красив! Жаль, что аристократ…
– Михэ, тут такое дело, – она помялась, – давай, я тебя накормлю, потом поговорим?
– Да, поесть не мешает! – легко согласился мужчина, вставая с постели.
Пока он плескался над тазом, она успела нарезать хлеб и поставить большую тарелку каши с мясом.
– Чьё мясо? – раб ковырнул ложкой и вопросительно поднял глаза на хозяйку. – Странно выглядит.
– Ты же голоден, ешь! – рассердилась она. – Не человечина, не бойся, баранина это! На базаре купила, когда тебя везли сюда, полудохлого. Знала, что когда на поправку пойдешь, нужно будет хорошо питаться.
– Это ты называешь – хорошо питаться? – скептически заметил мужчина, отправляя в рот ложку. – Этот баран старше нас с тобой!
– Извини, на троканское вино и мраморное мясо я ещё не заработала, – с обидой ответила Мариэта, которая давно ничего мясного не видела, питаясь овощами и кашами. Когда у неё будет свой огород, то кроме трав, она сможет выращивать кое-что к своему столу. Сэкономит денег, и мясо будет у неё в меню чаще, чем два раза в год.
Женщина облизнула губы и поймала внимательный взгляд раба.
– Я не хотел обидеть, – объяснил тот, – просто для того, чтобы скорее восстановиться, мне необходима хорошая еда. На батате и крупе выздоровление затянется, но это не значит, что я готов есть любое мясо.
Мужчина ещё раз окинул взглядом хозяйку и добавил:
– И дом надо в чистоте держать!
– Чтобы заработать, мне необходимо пополнить запасы настоек, – буркнула Мариэта, – а я два дня только тобой и занимаюсь, сегодня лавку даже не открывала, до отваров и зелий руки, вообще, не дошли. Ох, у меня же стирка не закончена! – всплеснув руками, она выскочила на улицу.
Со злостью колотя простыни, женщина перебирала в памяти разговор – ну, да, она не рассчитывала на дополнительный привередливый рот, поэтому разносолами не запаслась. И пыль с паутиной под кроватью – да, тут она оплошала, надо чаще туда залазить, но мужчина как-то очень обидно в это ткнул. В конце концов, это её дом, а он ведет себя, будто она – его прислуга.
Закончив полоскать, Мари развешала белье и вернулась в дом, молча, поставила перед рабом чашку с порцией зелья, а сама взяла травы и села собирать составы, раскладывая по разным тарелкам.
За два дня она не приготовила ни одной новой порции, это непростительно! Если люди не найдут у неё необходимого зелья, то пойдут к Акиману, местному травнику, её конкуренту. Потерять клиентов так легко, а ей теперь требуется больше зарабатывать, чтобы не только прокормить их обоих, но и иметь возможность что-то откладывать.
Распределив травы, женщина, всё так же молча, принялась нарезать то, что нужно было резать. Рядом ожидала ступка для той части ингредиентов, которую полагалось растереть.
– На правду нельзя обижаться, – назидательно сказал Михаэль, вставая из-за стола. – Если бы у меня служанки развели такую грязь и ходили бы столь неаккуратно одетыми, они вылетели бы из замка в ту же минуту.
– Ну да, у меня нет замка и шеренги слуг, которые весь день только одним и заняты – прислуживать моей милости и убирать всё, что я накидала, зато я в своём доме и не продана в рабство. Да, у меня самая простая пища, зато она честно заработана и приготовлена с любовью моими же руками. Всё верно – моё платье после уборки в пристройке, стирки и готовки не выглядит новым и безупречно чистым, а волосы растрепались, и я обязательно приведу себя в порядок, как только завершу все неотложные дела.
– Можно же просто переодеться, а не ходить неряхой, – фыркнул Михаэль. – В конце концов, ты молодая женщина, а я – вполне привлекательный мужчина. Разве тебе не хочется выглядеть опрятно передо мной?
– Ну и самомнение у тебя! Конечно же, мне больше делать нечего, как только мечтать произвести впечатление на собственного раба! Потом, у меня не так много нарядов, чтобы переодеваться несколько раз за день, – парировала Мариэта. – И снятую одежду необходимо тут же постирать или вычистить, а у меня еще много непеределанных дел.
Женщина замолчала, склонившись над ступкой.
Михаэль залпом выпил зелье и вернулся на кровать.
– Мог и помыть за собой, не рассыпался бы, – не поднимая глаз от порошка, в который превращалась трава, пробурчала Мариэта, – и мне меньше работы. Задницу, хоть, сам вытираешь, или тоже слуги? Кто ты у нас – ваша милость? Сиятельство? Или целая светлость?
Раб, сжав кулаки, вернулся к столу, сгрёб тарелку и чашку и сунулся к тазу, из которого они умывались.
– Фу, ваша милость или светлость, как так можно? Посуду моют в отдельном тазике, вон том, желтеньком! Как можно дожить до такого возраста, и не знать этого? Неужели, у вас в замке ноги моют и пьют из одной посуды?
Бросив в женщину испепеляющий взгляд, раб взял желтый тазик, плеснул в него воды из стоящего на лавке ведра и опустил тарелку и чашку. Побултыхав ими, он извлёк посуду и нахмурился – по краю тарелки распределился застывший жир, а чашка стала сальная и липкая.
Мариэта молчала, продолжая заниматься травами, искоса поглядывая, что делает мужчина.
Тот попытался оттереть жир руками. В холодной воде, ага.
Следующие несколько минут Мари подглядывала за закипавшем от бесплодных попыток мужчиной: он тёр тарелку пальцами, скрёб её ногтями, пытался мыть лежащей рядом с желтым тазиком тряпочкой. Правильно, между прочим, взял, но не хватало одного средства, стоящего тут же.
Она ждала, что раб бросит всё или обратится к ней за помощью, но он продолжал сражаться с жиром в одиночку.
– Горячей воды нет?
– Если растопишь печь и нагреешь – будет, – невозмутимо ответила женщина, пересыпая очередную порцию готовой нарезки.
Михаэль покосился на печь, полную золы, на кучку сучьев возле неё и решил обойтись.
Провозившись еще некоторое время, до него дошло – обмакнув тряпочку в коробочку с золой, он провел ею по ободку тарелки, сполоснул её и издал тихий возглас. Ага, работает, да?
С утроенным энтузиазмом, мужчина принялся натирать посуду золой, а потом споласкивать сначала в тазу, а потом – из ковшика, уже совсем чистой водой.
Донельзя довольный собой, Михаэль продемонстрировал женщине чистые до скрипа тарелку, чашку и ложку.
Мариэте очень хотелось уколоть, съязвить, но она сдержалась – как бы то ни было – он справился, пусть и угрохал на всё почти целый оборот, извёл много воды и щёлока, да и себя перепачкал.
– Спасибо, – серьёзно ответила она, – поставь вон туда, сбоку от печки. И, думаю, теперь тебе самому надо переодеться.
Мужчина недоумевающее осмотрел себя и оторопел – вся рубаха в пятнах от воды, жира и золы. Как это он умудрился так вымазаться??
Михэ поднял голову, встретился с веселым взглядом хозяйки, ещё раз посмотрел на свою одежду и, неожиданно, рассмеялся.
Мариэта прыснула следом, и вот уже они оба заходятся от хохота.
– Я понял, – отсмеявшись, проговорил Михэ, – домашняя работа – очень пачкотное дело. Моешь одно и грязнишь другое. Извини, что я был груб, это не со зла. Просто, я ничего не знаю об этой стороне жизни. Как ты правильно заметила, у меня шеренга слуг, которые незаметно для меня поддерживают чистоту в замке. Я и подумать не мог, сколько на это уходит времени и сил.
– Откуда ты? – тихо спросила Мари, помешивая в котелке. – Как попал в рабство?
– Что ты варишь? – вопросом на вопрос ответил Михэ.
– Зелье от поноса. Оно пользуется повышенным спросом, никто рук не моет, воду пьют прямо из арыков, не удивительно, что каждый четвертый страдает от диареи, – объяснила Мариэта. – Сегодня еще надо приготовить капли от колик для маленьких детей, микстуру от кашля, антидот от змеиного яда, он заканчивается уже. И мазь от ревматизма, мне заказали её.
– Когда же ты всё закончишь? – удивлённо спросил раб, следя, как зельеварка, сверяясь с часами, помешивает в котелке сначала семь раз по часовой стрелке, потом, три раза – против.
– Микстура от кашля быстро, мазь от ревматизма – тоже. Вот капли от колик и зелье от поноса требуют добавлять травы по часам, с ними возни много. Нельзя нарушить порядок закладки, иначе вместо лекарства получится бесполезная бурда, – ответила женщина. – Я вчера ничего нового не сварила, поэтому, сегодня придется посидеть подольше. Ты не ответил – откуда ты и как попал в рабство?
Мужчина поморщился.
– Я – граф Михаэль Гроув.
– Из тех самых Гроув? – округлила глаза Мариэта. – Маги – водники из высших?
– Понимаешь, в чём проблема – я наруч снять не могу. Не училась нигде и всё, что умею, постигала сама, по книжкам. Муж привез несколько, на тропиндарском, но в них нет нужного заклинания.
– Давай посмотрим вместе! К сожалению, я не интересовался заклинаниями, отпирающими артефакты.
– Давай, только я эти книжки от корки до корки наизусть выучила. Нет там такого, поверь.
– Я, всё-таки, хочу сам убедиться, – упрямо повторил граф. – Выхода же нет, придется искать или придумывать.
– Выход есть, я тебе его озвучивала – за три или четыре месяца, если не лениться, я смогу насобирать на дорогу и оплату магу. И ты за это время как раз облагородишь мой участок.
Рабограф возмущенно фыркнул и продолжил:
– Книги в этом сундучке?
– Да.
Недолго думая, мужчина полез открывать крышку, раздался щелчок, короткая вспышка и ойк графа. Запахло паленым.
– Вот куда так торопиться? – с досадой бросила Мариэта. – Там защита стоит от непрошенных визитёров.
– А предупредить не могла? – на женщину взирала сердитая, в синих пятнах, с опаленными волосами и бровями физиономия «сдачи».
– Я не успела! Потом, ты же не у себя в замке, а в доме мага. Мог бы и сам догадаться, что на ценной вещи стоит охранка. Это, кроме того, что невежливо лезть без разрешения в чужие сундуки.
– Что ты туда поставила? – надо же, а глаза-то у графа синие-синие. Под цвет её краске. Хотя, нет. У него глаза синие, как колокольчики, как она раньше этого не заметила? Такой редкий цвет! А её краска ближе к цвету васильков.
– Что ты поставила в охранку? – недовольный голос покупки вернул из ступора.
– А? А! Если крышку трогает чужой, то срабатывает заклинание, оно активирует капсулу с синей краской.
– С краской? – подозрительно переспросил мужчина. – Где у тебя зеркало? А огонь откуда? Ты хотела сжечь того, кто откроет крышку?
– Нет, что ты, только напугать и пометить. А огонь – наверное, я, немножко, слишком много вложила силы. Не рассчитала чуть-чуть.
– Чуть-чуть? Неси зеркало! – ощупывая пригоревшие волосы и пятнистое лицо, проревел граф.
Мариэта решила, что субординация подождет, и принесла небольшое зеркальце.
– Единый…
Граф отодвинул руку с зеркалом подальше, чтобы отразиться всем лицом, а не фрагментами, и оценить масштабы бедствия в полной мере.
Что сказать – зрелище было впечатляющее. Детей, больных ветрянкой видели? Вот, тот же самый вид, за исключением цвета пятен. Плюсом обгоревшие брови и волосы.
– Надо немедленно всё это смыть!
– Я сожалею, но в краску я добавила усилитель, так что, смыть её ничем невозможно.
– ??? Мне что, теперь всю жизнь ходить в синий горошек?
– Нет, она сойдет сама! Через пару месяцев…
– Ы-ы-ы!!! За что мне всё это?? Ты понимаешь, что в таком виде я нигде не могу показаться?? – граф, отбросив зеркало, которое, к счастью, упало на кровать и не разбилось, принялся бегать по комнате.
– Не вижу проблемы, – Мариэта схватила стеклышко и убрала подальше, пока раб не расколотил его. – Пока я собираю деньги, а ты работаешь на участке, краска сойдет.
– Ты это специально подстроила!!!
– Как я могла предугадать, что ты полезешь в сундук? Вот книги, изучай, если мне не веришь, – женщина достала три книги и положила их на стол.
– Грах знает что! На вестник у тебя деньги найдутся?
– Сейчас – нет ни медяшки. А что ты хочешь?
– Как – что? Написать домой, чтобы приехали с деньгами. Не желаю тут оставаться ни одного лишнего дня! Не смотри так – я заплачу тебе втрое от того, что ты на меня потратила и на работника дам. Наймешь кого-нибудь, когда я уеду.
– Михаэль, ты такой дурной на самом деле или это у тебя от пережитого в голове всё смешалось? – тихо спросила Мариэта. – Тебя кто-то опоил и выбросил порталом в загон работорговца. Думаю, расчет был на то, что память ты потеряешь совсем, но где-то просчитались с дозировкой. Представь, очнулся бы ты без памяти, где бы сейчас был и что делал?
Граф перестал возмущенно пыхтеть и задумался.
– Ясно же, что проделать такое с тобой мог только тот, кому ты доверяешь, раз подпустил близко и вместе с ним принимал пищу или питьё. Тебя убрали, а тут ты шлешь вестник, что жив и хочешь домой. Сам догадаешься, что с тобой сделают, пока ты беспомощен или мне продолжать?
– Сам догадаюсь, – буркнул мужчина. – Ты права, пока я не выяснил, кто меня предал, воскресать и возвращаться мне нельзя. Но, сидючи здесь, я ничего узнать не смогу, только время потеряю. Дома, если меня сочтут умершим, графство примет следующий наследник.
– Пока ты не можешь пользоваться магией, ты так и так ни на что не способен, – возразила Мариэта, – хоть в Адижоне ты сидишь, хоть в свой замок вернешься. Только здесь ты в безопасности, никто не добьёт, а объявись ты в Империи, тебя легко снова скрутят и теперь уже упрячут навсегда. Тело не нашли, поэтому объявить тебя умершим смогут не раньше, чем через полгода.
– Три года. По закону, если нет тела, то человека могут признать умершим только через три года. Двоюродному брату придется подождать.
– Тем более. Значит, наследник – твой кузен? Может быть, он и устроил тебе эти каникулы?
– Не думаю, у нас с ним всегда были хорошие отношения, – задумчиво проговорил Михаэль.
– Послушай, я повторяюсь, но это на самом деле выход для нас обоих! – Мариэта протянула руку и задела графа за рукав. – Несколько месяцев ничего не изменят – ты уже пропал из дома, кстати, когда это произошло?
– В Травень.
– Два месяца назад, – покачала головой женщина. – И всё это время ты был у того рабовладельца, в чей загон тебя подкинули? Ладно, об этом позже. Смотри – ты живешь здесь в качестве моего двоюродного брата, расчищаешь мне землю, ведь все соседи считают, что ты приехал мне помочь, а я варю зелья и собираю монеты. Тебя никто не ищет, а если и ищет, то не здесь и не кузена простой травницы из Адижона. Когда деньги будут собраны, я найму повозку, и мы поедем в столицу. Там выберем мага, он снимет с тебя ограничитель, и ты будешь свободен во всех смыслах. Твой враг уже успокоился, считает, что ты сгинул насовсем, и тебе не составит труда, вернув магию, тайно перенестись в Империю и расследовать, кто тебя похитил.
– Да, – после некоторого раздумья, произнёс Михэ, – этот план достаточно жизнеспособен. Но не забывай, что у меня есть друзья, император, наконец. Меня будут искать, и тщательно.
– Пусть ищут. Полагаю, тот, кто тебя устранил, будет в первых рядах. Но проследить путь от загона работорговца в Андастане до домика травницы в Тропиндаре прочти невозможно. Кстати, как ты оказался у торговца травами?
– Толком не помню. Меня морили голодом и били, потом кому-то продали. Там тоже били. Куда-то везли, – граф помотал головой, – Нет, не помню. Может быть, позже память вернется.
– Если не вернется – не страшно. Это не те воспоминания, которые надо беречь, – негромко ответила женщина.
– Ты права. Конечно, мне совершенно не хочется копаться в земле, но если нет другого выхода – это отличное прикрытие. Ещё и краска! Что подумают соседи, когда увидят меня с синими пятнами?
– Я скажу, что это откат от очень сильного и редкого зелья, которым я тебя вытащила с того света. Пятна сойдут через пару месяцев, зато никто не будет тебя рассматривать и намекать на близкие отношения.
– ??? Ты же говоришь, здесь строгие порядки?
– Они строги, это верно. Но тут у многих есть взрослые дочери, и кто-нибудь из матерей обязательно попытается отбить тебя у невесты, пристроив свою дочь в жёны имперцу.
– Понятно. Давай, я умоюсь, ты прибери тут и сделай нам горячий отвар. Надо спокойно поговорить.
Через три четверти оборота, притихшие и освеженные, они сидели за столом и потягивали из чашек. Михаэль время от времени бросал в рот кусочки печенья, которое сам и крошил, перебирая пальцами в корзинке с выпечкой, Мариэта просто наслаждалась покоем и напитком, ожидая, когда мужчина заговорит.
– Мы плохо начали, и, признаюсь, не по твоей вине, – наконец, отмер граф. – Итак, начну сначала. Не думаю, что тебе нужно всё это знать, но мне надо выговориться, может быть, тогда я и сам смогу понять, как всё произошло.
Михаэль провёл рукой по волосам, зацепился за обгоревшие пряди, скривился, и вернул руку в корзинку с печеньем.
– Я – второй сын, меня с детства готовили к службе императору, поскольку титул и замок переходили моему старшему брату Елиазару. Он с рождения был – Его Сиятельство и милорд, а я всегда только Его Милость и лорд, но это меня мало волновало. Хотя изучать нам приходилось одинаковые предметы, и учителя были строги к обоим, с Лиазара требовали в три раза больше, чем с меня. Наследник должен был быть во всём безупречен.
Какое-то время я успешно отлынивал, но однажды отец грустно сказал мне:
– Сынок, у Лиазара будет титул и богатство, ты же всё должен заработать сам. Поэтому, если не станешь прилежно учиться, то никогда не сможешь сравняться с братом.
– Это несправедливо! – вскричал я, – Лиазару все досталось просто так, а я тоже твой сын, но остаюсь ни с чем!
– Сынок, не мной придуманы правила! Старший получает не только привилегии, но и большую ответственность. На нем лежит обязанность жениться – на подходящей по магии девушке, и родить детей, причем, его никто не спросит, нравится ли ему эта девушка и хочет ли он жениться. Исполнится двадцать пять лет обязан в течение пяти лет найти жену и родить первенца. А одарённых девушек с подходящей стихией мало, приходится следить за каждым испытанием, договариваться со жрецами. Речь о симпатии и близко не идёт – лишь бы успеть первым. И на старшем сыне лежит обязанность защищать свой род, а если потребуется, то и Империю. Может быть, даже ценой своей жизни. В отличие от брата, ты волен сам решать, кем стать, где и чем заниматься. Также, ты сможешь сам выбрать себе девушку, которая станет твоей женой. А ещё ты можешь поступить на службу и заработать себе и титул, и богатство.
Михаэль отхлебнул отвар.
– Я задумался, и с тех пор стал учиться гораздо усерднее. С братом мы всегда были дружны, я не завидовал ему, наоборот, считал, что мне повезло родиться вторым. В его жизни было столько ограничений, что, казалось, она вся состояла из запретов.
– Между вами большая разница?
– Два года. Год назад Лиазар женился, отец передал ему почти все свои полномочия, ждали только рождения наследника, чтобы передать и титул – отец решил уйти на покой, уехать в дальний замок и попробовать пожить для себя, без дворцовых интриг, без забот и обязанностей. Но случилось непоправимое. Моя невестка уже была беременна, месяца три, кажется. Она просилась съездить в её родной дом, повидать родителей, ты же знаешь, что в Империи маги– аристократы живут довольно закрыто и предпочитают не посещать районы с бездарным населением? И бездари на территории, где живут одарённые, просто так не попадают?
Мариэта кивнула.
– В общем, Гвинет ныла-ныла, а у Елиазара, как специально, дела навалились, не вырваться, и отец не выдержал, предложил сам свозить. Невестка не обрадовалась, она с мужем хотела – показать его родне. Мол, потом ей никуда не выехать, а дома она полгода не была – как в Храм ушла. В общем, выкроил Елиазар день, но отец уже настроился, так с ними и поехал. Гвинет уговорила брата взять безлошадную карету, хотела перед своими соседями и родными покрасоваться. Слышала про такую?
Мариэта неуверенно пожала плечами:
– Где-то слышала, но я никуда не езжу, а здесь, ни у кого нет.
– Брат купил. Удобно – не нужны лошади, конюшня, конюх. Два кристалла – заряжаешь и едешь, куда надо. Только в этот раз что-то пошло не так – она взорвалась. Вернее, кристаллы. Брат, который сидел за управлением, умер на месте, отца сильно покалечило, он перестал дышать до приезда целителя. А Гвинет выжила, но потеряла ребенка.
– Какой ужас!
– Да, – согласился Михаэль, – до сих пор удивляюсь, как с ума не сошел. Одним махом потерял всех, кто мне был дорог и из лорда стал милордом. Лучше бы я так и оставался лордом…
– Всех потерял? А мама?
– Мариэта, ты, как будто не знаешь, что жёны магов ничем, кроме себя не интересуются? Мама жива, но у нас с ней нет ничего общего. Конечно, ей сообщили, что погибли муж и старший сын, но единственное, что её интересовало – как это отразится на её жизни.
– Конечно, сначала женятся, чуть ли не насильно, потом отнимают дар, затем оплодотворяют и ссылают на женскую половину. Детей забирают. Жену навещают тогда, когда решают еще одного ребенка завести. И после такого удивляются, почему женщина не волнуется из-за, по сути, чужих ей людей? – буркнула Мариэта.
– Не нами так заведено, – возразил Михаэль, – да и не все так строго держат жён. Например, Лиазар Гвинет баловал, она жила в его покоях. Ладно, не будем сейчас обсуждать обычаи и правила моего сословия. Погибших похоронили, Гвинет долго лечилась, месяца три целители от неё не отходили, но, наконец, она выздоровела. И когда это произошло, то прибыл император, нотариус, кузен и ещё несколько более дальних родственников.
– Император запросто посещает каждого своего подданного?
– Графы Гроув – не каждый подданный! – вскинулся мужчина. – Мой отец хорошо послужил стране, брат тоже успел немало, поэтому нет ничего удивительного, что Его Величество счёл необходимым почтить их память, и приехал на оглашение завещаний.
Мариэтта подняла руку в знак того, что молчит и больше не перебивает.
– Отец в своём завещании, предсказуемо, всё оставлял Елиазару, небольшой замок в провинции – мне. Что-то из оружия, каких-то лошадей, сколько-то кристаллов. Матери он выделил пожизненную долю, которая после её смерти поровну делится между мной и Лиазаром. В общем, ничего удивительного. Вторым открыли завещание старшего сына. Не знаю, под влиянием какой жидкости он его составлял, но этот… брат… наследником титула и земель назвал своего ребёнка от Гвинет. Если же, по какой-либо причине, он погибнет – не родится или умрет впоследствии, то титул и всё остальное переходит ко мне, с условием, что я женюсь на Гвинет.
– О! – не удержалась Мариэта.
– Угу, – кивнул Михаэль. – Левиратный брак! Откуда Лиазар его выкопал, это правило не применяли, наверное, тысячу лет, и зачем ему это – понятия не имею. Магию у Гвинет он уже забрал, значит, этим браком он лишал меня возможности стать сильнее или жениться по взаимной симпатии. Да, не смотри так, мне, как второму сыну можно было мечтать встретить когда-нибудь одаренную девушку, которую я полюблю. Благодаря завещанию брата, такую возможность, пусть призрачную, у меня отняли.
– Да, странное условие. И что дальше?
– Очень странное! Если он боялся, что жена останется без средств, это невозможно. Даже если муж забыл упомянуть супругу в завещании, ей положена вдовья доля, имперский пристав следит за соблюдением законов. Титул и земли и без воли брата переходили ко мне, но эта бумага всё перевернула. Теперь, чтобы стать графом Гроув, я должен был жениться на Гвинет.
– Она тебе не нравилась?
– Она – жена моего брата! Я с трудом, но могу понять, почему в семьях простолюдинов заведено, чтобы младший донашивал за старшим одежду – у них, просто, нет лишних денег. Но мы-то не нищие, и я хотел бы свою собственную жену, у которой я буду первый, которая отдаст мне магию, а не «донашивать» то, что оставил брат! – граф вскочил и забегал по комнате, потом покачнулся и поспешно опустился на стул. – Всё-таки, силы ко мне еще не совсем вернулись.
– Удивительно, правда? – с сарказмом произнесла Мариэта. – Целый день прошёл, как ты вернулся с того света, а до этого был неоднократно избит, питался чем попало и не досыта, плюс, магия запечатана – и до сих пор чувствуешь слабость. Безобразие. Сейчас принесу укрепляющий настой.
Мужчина опять взъерошил волосы, с раздражением дернув опалённую прядку.
– Пей! – женщина всунула ему в руки чашку. – Лучше залпом и посидеть пол оборота.
Граф послушно осушил посуду и продолжил:
– В шоке были все, включая Его величество. Но завещание оказалось составленным по всем правилам, поэтому у меня было только два выхода – выполнить его условия или отказаться от наследства.
– Судя по тому, что ты представился, как граф Гроув…
– Да, – вздохнул Михаэль, – я женился на Гвинет.
– И сейчас она там одна? А если она опять беременна?
– Всё может быть, брак настоящий, – пробормотал граф, – хоть я и не усердствовал. Не думаю, что Гвинет одна, с нами жил кузен, он так и не уехал после похорон, и всячески нас поддерживал.
– Сколько времени прошло между брачным ритуалом и твоим похищением?
– Месяц.
– О!
– А ты написал завещание?
– Конечно! Это обязанность лендлорда – позаботиться, чтобы в случае его кончины не было неразберихи и междоусобиц. Я указал, что в случае моей гибели титул наследует кузен, а земли – мой сын, если он будет. Если ребенок не родится, все богатства, кроме вдовьей доли, переходят императору.
– Почему?
– Кузен и сам не бедный, ему хватит титула. Своему ребенку я не желаю такой участи, когда он не сможет сам себе принадлежать. Имея деньги и не имея обременения, он будет жить так, как захочет, а не как ему указывают правила. Если же ребенка не будет, то пусть всё достанется Империи.
– Таким образом…
– Таким образом, никто от моей смерти не получал выгоду. Да, я и об этом подумал. Уж больно вовремя взорвались кристаллы, когда оба милорда оказались в карете вместе. Расследование проводилось, но ничего не нашли. Единственно – когда кристаллы заряжали, их переполнили. Не знаю, как это получилось, они не растягиваются, и вместить больше не в состоянии.
– Как? Например, энергия, которой их заправили, оказалась более концентрированная, – пожала плечами зельеварка. – Ты говоришь, твоя смерть никому не выгодна? Не соглашусь. Она выгодна кузену и ребенку, если твоя жена беременна.
Маг задумчиво посмотрел на женщину.
– Странно, что никому это не пришло в голову. Когда я вернусь, то подниму дело заново.
– Ладно, тебе виднее, – не стала настаивать Мариэта. – Итак, твои родственники погибли при подозрительных обстоятельствах, а когда ты выполнил условие завещания, то оказался с рабским ошейником. По-моему, кто-то убирает конкурентов. И ты еще хотел объявить, что выжил?
– Насчет же кузена и, особенно, Гвинет ты ошибаешься. Когда произошла трагедия, кузен был в другой стране, а женщина выжила только чудом. Но мне давно надо было поговорить с кем-то наблюдательным, с кем-то, у кого не замыленные глаза, – пробормотал граф. – И надо было выговориться. В загоне рабов это сделать было не с кем.
– А дома? С женой?
– Гвинет – хорошая женщина, но она больше моего пережила. Потеряла разом мужа и ребёнка. Потом – новый брак. Я старался лишний её не тревожить.
– Вам обоим было непросто, – вздохнула Мариэта. – Вернешься, сможешь со всем разобраться.
– Надеюсь. Я благодарен тебе, что выкупила, вылечила и терпишь. Ты права – мне надо пересидеть здесь. Заодно тебе помогу, и пятна сойдут.
Мариэта внимательно смотрела на мужчину, решаясь.
– Если ты пообещаешь, что не бросишь, не уйдешь, дождешься, когда я соберу необходимую сумму и сама отвезу тебя в столицу, если согласен помочь мне с участком, я сниму с тебя ошейник. Прости, что не сделала этого раньше.
– Марита! – раздалось со двора. – Марита, мы пришли топчан доделать. Ты где?
– Это Смияда с Пронием, – торопливо объяснила она графу. – Быстро ложись назад в постель, одеяло под горло подведи, вдруг решат заглянуть в дом?
Михаэль выразительно показал на стол – две чашки, две ложки – не одна Мариэта отвар пила. Если он смог до стола дойти, то зачем назад улёгся? Подозрительно…
– Иди, занимай гостей, колотите там, что собирались, а я надену ту рубаху, с воротом под горло.
– Она же вся грязная от жира, золы и…
– Ты права, значит, придется лезть в постель. Чашки убери.
Зельеварка проследила, как Михэ ныряет в кровать, зарываясь в одеяло по самые уши, смахнула чашки с ложками в тазик для мытья посуды и, поправив выбившийся локон, вышла наружу.
– Ты чего долго так? – встретила соседка. – Проний какие-то доски за сараем нашёл и лавки выволок, вон, слышишь? – уже стучит.
– Зелье готовила, нельзя было прерваться, – объяснила Мариэта. – Повезло тебе с мужем, Смияда, золотые руки у мужика!
– Это да, – довольно расцвела женщина, – на все руки мастер и характер золотой.
– Потому что тяжелый? – улыбнулась Мари, не понаслышке знавшая, какие, порой, у соседей приключались баталии.
– И поэтому тоже, – весело поддержала Смияда. – Главное – мужчина в доме. Вот ты – хозяйка отличная, свой дом, своё дело, а мужа нет! Непорядок!
– Ты же знаешь. Дереш…
– Замечательный был человек, но он умер, а ты – жива. Зачем хоронить себя, в твои-то годы? Еще и деток не успела понянчить, а уже записала себя в старухи. Давай, я тебя с племянником мужа познакомлю? Хороший мужик, вдовый второй год, прям, как ты, один остался. И детей родить не успел. Соглашайся, не век же в холодной постели спать!
– Что ты, Смияда, как можно! Я из Империи, там траур три года держат, рано мне невеститься. Потом, стара я уже для замужества.
– Так я только познакомить, не сватаю! Потом – для ни разу не женатых мужиков ты стара, верно, но есть же вдовцы, для них ты в самый раз будешь! Брат твой надолго ли приехал, сказал уже?
– Я не спрашивала. Он едва с того света вернулся, не до разговоров ему, и человек только на порог ступил, а его в лоб – когда уезжаешь? Невежливо, Смияда, не могу я так! Выздоровеет, окрепнет, сам скажет, – ответила Мариэта.
