Текст книги "Муж на сдачу (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)
Граф опешил и принялся успокаивать жену с утроенным рвением.
– Всё, милая, всё, я же – вот он! Не плачь! Я подумаю, как обезопасить тебя, хотя оставлять этот мир не собираюсь. Но ты права, в жизни может произойти всякое, поэтому, я что-нибудь придумаю, чтобы тебя невозможно было вернуть в родительский дом. Там было так плохо?
Гвинет всхлипнула и, торопясь и заикаясь, рассказала, как жила её мать.
– А я теперь без дара, отец отдаст меня кому-нибудь из неодаренных мужчин. Меня заставят рожать каждый год.
– Вот как ты жила, – задумчиво проговорил муж, – не знал. Не переживай, я включу тебя в завещание.
– Женщины не могут ничего наследовать, – возразила девушка.
– Женщины – да, но есть вариант. Просто, поверь – если со мной что-то случится, тебя не вернут отцу. Вытри слёзки!
– Самый простой способ – ребёнок.
– Ещё рано. Ты нужна мне здоровая, поэтому спешить с беременностью мы не будем. Верь мне.
И она верила, ведь Лиазар ни разу её не обманул.
Беременность оказалась неожиданностью – всего один раз забыла после ванны надеть амулет, но ребёнка она ждала с радостью. Сын от любимого!
Теперь она всегда знала, когда супруг задержится и на какое время, а Елиазар стал еще внимательнее. И, то ли из-за беременности она стала чувствительнее, то ли, просто соскучилась по братьям и сестрёнке, но ей до невозможности захотелось с ними увидеться. Сколько раз за прошедшее время она ругала себя, проклинала тот день и свои капризы! Если бы она не просила отвезти её домой, если бы не настояла на безлошадной карете! Почему она так поступила, ведь ей было совершенно неважно, какое впечатление она произведёт на соседей? Будто, под наваждением…
И случилось страшное – Лиазар, её добрый и внимательный Лиазар, погиб. Умер и его отец, а сама она потеряла малыша.
Гвинет себя не помнила от горя. Дни, когда шло расследование, когда хоронили мужа, оглашали завещание, новый брачный обряд, консуммация второго брака – всё прошло мимо, скрытое пеленой. Женщина ходила, ела, спала, что-то делала, но её душа заледенела. А Михаэль, так непохожий на её дорогого мужа, бесконечно раздражал. Нет, она не могла на него пожаловаться, мужчина был вежлив, осторожен, но его ласки ничего не задевали в её душе и не находили отклика в её теле, тепла или привязанности не возникало. И женщина продолжала носить амулет, препятствующий зачатию.
А потом пропал и Михаэль…
Она ведь не сразу спохватилась – второй муж не часто к ней заглядывал, а сама Гвинет лишний раз видеться с ним не рвалась.
Да и дворецкий с экономкой сразу вычеркнули из перечня своих обязанностей необходимость докладывать графине, когда её супруг пожалует домой.
Михаэль и сам был совершенно не рад их браку, но зло на жене не срывал. Единственно – не захотел занять покои, где жил брат, поселился в самых дальних на хозяйском этаже и менее удобных. Зато он мог приходить и уходить, не пересекаясь с женой. Иногда, они не виделись по нескольку дней, и обоих это вполне устраивало.
Отпустив камеристку, Гвинет принялась раздеваться.
У неё будет всего одна попытка или ей можно уже сейчас настраиваться на возвращение к отцу. Нет, если у неё не получится соблазнить Энгеля, лучше в петлю, чем опять попасть в руки родителя.
Девушка прошла по комнате в одной тонкой сорочке, остановилась перед зеркалом и оценивающе оглядела свою фигуру.
Несмотря ни на что, она ничего. По крайней мере, её тело выглядит вполне привлекательно и должно притягивать мужской взор. Михаэль спал с ней не через силу, ему ни разу не пришлось воспользоваться эликсиром.
Эликсир!
Мысль ударила в голову и рассыпалась фейерверком.
Единый, как же она про него забыла?
Торопливо накинув халат, графиня выбралась в коридор и поспешила в комнату Михаэля. Если слуги увидят, ей плевать – она жена, имеет право!
В покоях второго мужа Гвинет до сих пор ни разу не была. Где же Михаэль мог хранить эликсир?
После того, как было оглашено завещание Елиазара, наследник счел нужным поговорить с вдовой.
– Гвинет, я не меньше вашего раздавлен трагической гибелью Лиазара. Я его любил, но, право, за такое завещание, возможно, сам бы его прибил. Вы понимаете, в какое положение он меня поставил? И вас. Я не могу наследовать титул и земли, если не женюсь на его вдове. Я понимаю, он позаботился о вас, но, почему-то, совершенно не подумал обо мне. Этим условием брат лишил меня возможности найти подходящую одаренную, и приумножить мою силу.
Гвинет молчала: сказать ей было нечего, да от её желания или нежелания и так ничего не зависело.
– Молчите? Это вы надоумили Лиазара выставить такое условие?
Девушка с возмущением вскинулась – да как он мог подумать такое?
– Если бы это было в моей власти, я предпочла бы, чтобы смерть забрала вас, а не Елиазара, – прошептала вдова, сжимая кулаки от злости. – Я не люблю вас, и никогда не полюблю! Вы мне не просто безразличны, а даже неприятны!
– Положим, я тоже не в восторге, и чтобы выполнить супружеский долг мне придется принимать эликсир, иначе у меня ничего не выйдет, – Михаэль криво усмехнулся. – У нас нет выхода, нам придется выполнить условие завещания.
А потом был брачный ритуал и брачная ночь.
Гвинет не боялась, в конце концов, она уже была с мужчиной и знала, что её ждёт. Ей было неприятно – вот сейчас её тело, которое целовал Лиазар, будет трогать другой мужчина, а она должна терпеть и не сопротивляться. Единый, почему у нее в жизни все настолько сложно?
– Ждешь? Думаю, теперь нам полагается говорить друг другу «ты», – муж вошел в спальню и остановился напротив кровати, где ждала новобрачная. – Видит Единый, насколько мне неприятно делать то, что я обязан! Но эликсир мне поможет…
Мужчина повернул к столику, налил полстакана воды и накапал в него из зеленого флакончика.
– Она сказала, пять капель, чтобы встал, семь, чтобы стоял час и десять, чтобы хватило на всю ночь, – бормотал Михаэль, отмеряя капли. – Дожил, приходится принимать зелья, чтобы переспать с собственной женой! Ну, спасибо, Лиазар. Надеюсь, тебе весело, где бы ты ни был.
Куда же супруг мог положить бутылочку?
В купальне среди других снадобий?
Зеленого пузырька там не оказалось.
В гардеробной?
Ни малейшего следа.
Где, ну, где же??
Поддавшись интуиции, девушка подошла к старинному бюро и открыла крышку. Единый, спасибо! – искомая бутылочка стояла рядом с двумя другими – тёмно-синим, видимо, с магическими чернилами, и светло-розовым – Гвинет не предполагала, что в ней, но подняв флакончик к лицу, ощутила знакомый запах. Так пах Михаэль, видимо, в розовом пузырьке его духи.
Схватив зелёный флакончик, девушка зажала его в руке и поспешила назад.
К счастью, на обратном пути ей тоже никто не встретился.
Итак, у нее есть капли, которые стимулируют мужское желание, осталось решить, сколько подлить кузену, когда, и как.
Насколько она помнит, Михаэлю хватило четверти оборота, чтобы его нежелание прикасаться к ней переросло в жажду немедленно это сделать, значит, подлить надо за ужином, в самом его конце, а потом уговорить кузена её проводить до спальни. Надо предварительно отпустить камеристку и наказать ей, чтобы утром не будила.
Графиня, в волнении прошла по комнате.
Но как что-то подлить, тем более, отсчитать нужное количество, ведь Энгель не слепой, да и слуги всё время приносят новые блюда и уносят то, что уже не востребовано?
Подумав, Гвинет прошла в свою спальню и, переворошив батарею флакончиков, ухватила миниатюрный пузырёк, не больше напёрстка. Вымыла его под краном, потом долго промокала внутреннюю поверхность бутылочки уголками полотенца, пока там не стало совершенно сухо. И накапала внутрь из зеленого пузырька, ещё раз вспомнив, что бормотал Михаэль. Десять, чтобы на всю ночь. Единый, помоги ей!
До утра она проворочалась, не в силах заснуть, а утром велела камеристке позвать кухарку.
– Звали, миледи?
– Да, Велина. Хотела спросить, ты же должна знать – какое блюдо барон любит больше всего?
– Его милость очень куарнаки в мясном соусе уважает.
– Только их?
– Еще кашу из зёрен пари, жареного каплуна, – вспоминала кухарка.
– Но самое любимое – куарнаки?
– Да, миледи.
– Хорошо. Тогда приготовь это блюдо на ужин. И чуть-чуть пересоли.
– Миледи?
– Я тоже люблю куарнаки, но чтобы они были чуть-чуть солонее, чем обычно. Так и барон останется доволен ужином, и мне ты угодишь.
– Всё поняла, миледи.
– Ступай.
Следующим был разговор со слугами.
– Вы только вдвоём обычно прислуживаете за столом?
– Да, миледи, – оба поклонились. – Мы чем-то вызвали ваше неудовольствие?
– Вовсе, нет! Вы хорошо справляетесь со своими обязанностями, я хотела вас наградить, – Гвинет вложила каждому в руку по серебряной монете.
– Премного благодарны, – рассыпались в поклонах мужчины.
– Единственное – это всего лишь, моя прихоть – когда разносите блюда и напитки, то начинайте с меня. Всё-таки, в отсутствии графа, именно я являюсь хозяйкой. Да, знаю, что мужчины выше женщин, но барон, хоть и кузен графа, но не хозяин в этом доме. Ему блюда и напитки должны подаваться только после меня.
Оба слуги поклонились и заверили, что с этого момента так и будут делать.
Теперь ей осталось продумать наряд, в котором можно спрятать обе бутылочки так, чтобы они случайно не выпали, и в любой момент она могла их легко достать.
В обед слуги начали обносить кушаньями сначала графиню. Если Энгель и удивился, он этого не показал.
Гвинет специально почти не обращалась к барону, демонстрируя равнодушие и холодную вежливость.
Вечером, перед тем, как идти на ужин, она отпустила камеристку.
– Стани, ты можешь быть свободна до завтра. Утром не заходи в спальню, пока я не выйду или не позову.
– Слушаюсь, миледи. Но, кто вам поможет раздеться на ночь?
– Платье со шнуровкой спереди, я сама справлюсь.
– Вы хотите побыть в одиночестве и оплакать Елиазара? Вам нельзя огорчаться, помните о вашем положении!
– Я помню, но мне надо побыть одной. Я так хочу. Ступай!
Блюдо кухарке удалось, барон уплетал за обе щёки, Гвинет же еле-еле впихивала в себя куски, больше кроша и размазывая по тарелке, чем набирая в ложку. Единый, как же ей было страшно! Всю жизнь все решения за неё принимали мужчины. Сначала – отец, потом – Лиазар, следом – Михаэль. А теперь всё делать приходится самой…
Как девушка и предполагала, наевшись пересоленного, барон захотел пить.
– Принесите обычной воды, – приказал он слуге.
– И мне, – подала голос графиня.
Вернувшись с кувшином, слуга подошел первой к графине, и налил ей воды.
Жестом, приказав слуге подождать, девушка залпом осушила чашку.
– Ещё.
Слуга налил и дернулся идти к ожидающему воды барону, но графиня опять задержала, выпив и на этот раз всю воду из чашки.
– Налейте ещё. И, вообще, поставьте кувшин рядом.
– Да, миледи. Но Его Милость тоже просил воды.
– Да? Хорошо, принесите чистую чашку.
Слуга повиновался.
– Налейте в неё и еще – мне. Хорошо, а теперь передайте кувшин, пусть принесут еще воды. Куарнаки удался, но кухарка его слегка пересолила.
Слуга отошел с кувшином, чтобы передать его второму, за эти мгновения, Гвинет вытащила из рукава флакончик с эликсиром и молниеносно опрокинула его над одной из чашек, и тут же подхватила вторую. Очень удобно, что между ней и кузеном длинный стол, сплошь уставленный разными блюдами и вазами с цветами. Вот, за одну из ваз она и передвинула чашки, пока выливала эликсир.
– Передайте воду Его Милости, – приказала девушка, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Стараясь не смотреть, как барон, дождавшийся, наконец, возможности утолить жажду, пьет приправленную эликсиром жидкость, она старательно глотала из своей чашки, ощущая, что её живот похож на водоём. Единый, она напилась на неделю вперед!
Четверть оборота! У нее есть только четверть оборота, в течение которых она должна заманить барона в уединенное место.
– Кузен Энгель, могу я попросить вас об услуге?
– Да? – барон допивал вторую чашку и не сразу отозвался. – Я к вашим услугам, миледи.
– Я не очень хорошо себя чувствую, проводите меня к моим комнатам!
– Целителя? – встревожился мужчина. – Вы уже второй день подряд плохо себя чувствуете.
– Да, и целителя, – согласилась девушка. – Сначала отведите меня в покои, а потом отправите вестник.
Услышав, что графиня не против вызова лекаря, барон напрягся – похоже, она на самом деле неважно себя чувствует – бережно подхватил девушку под локоть и повёл на хозяйский этаж.
По мере продвижения, непонятный жар охватывал всё его тело. Сначала он ощутил, как налился кровью мужской орган, больно упершись в ткань брюк, потом его пальцы, казалось, независимо от желания барона, принялись поглаживать руку графини. Голова слегка кружилась от необыкновенно привлекательного аромата девушки. Да и сама она – барон присмотрелся – идеал женщины! Такое сокровище хотелось обнять и унести на кровать. Медленно раздеть, выцеловывая каждый сантиметр её кожи, обвести языком розовые соски, и наблюдать, как они съеживаются от возбуждения. Потом провести дорожку из поцелуев по бедрам и…
Энгель потряс головой – что с ним? Когда это он стал таким похотливым? Надо скорее доставить женщину и бежать в купальню, под холодную воду!
Наконец, вот и двери в покои графини, барон уже еле сдерживался, мысленно не только раздев девушку, но и попробовав её на вкус.
– Миледи, мы пришли. Отпустите мою руку и ложитесь в постель, а мне надо срочно отправить вестник целителю.
Графиня медленно подняла голову – барон задохнулся – какая же она красавица! – а потом закатила глаза и упала бы прямо на пол, если бы Энгель не успел её подхватить.
– Грах! Миледи! Грах!
С женщиной на руках барон ворвался в покои, пробежал через две комнаты, нашёл спальню и бережно опустил драгоценную ношу на кровать, собираясь отстраниться. Но Гвинет подняла руки, обняла его за шею, притянув к себе, и поцеловала.
Остатки самоконтроля покинули барона, и он, со стоном облегчения, впился в нежные губы графини, сминая руками ткань платья, добираясь до её груди.
– Единый, какая же ты сладкая! Мы не должны… Ты носишь ребенка Михаэля! Но я не могу оторваться…
Гвинет целовала мужчину, не давая ему опомниться, бутылочка с зельем для зачатия уже была у неё в руках. Улучив момент, когда распалённый Энгель поднял её юбки и принялся целовать колени, постепенно подбираясь всё выше и выше, девушка одним глотком выпила содержимое бутылочки и ловким движением закинула опустевшую ёмкость под кровать.
В принципе, одурманенный зельем барон не нуждался в поощрении, но Гвинет хотелось, чтобы всё произошло как можно скорее, поэтому она сама обнимала мужчину.
Капли не подвели – почти до самого рассвета барон не давал ей и минутки на отдых, а потом отключился, будто у него закончилась вся энергия.
Кое-как поднявшись, всё-таки, такой марафон ей пришлось пережить впервые, Гвинет осмотрела поле боя.
Да, как же ей теперь удалить отсюда кузена? Если он проснется не у неё в комнате, то она всегда может сказать, что он только довёл её до покоев и сразу удалился.
Первым делом она, морщась, обмыла теплой водой член и бедра Энгеля, а потом натянула на него нижние штаны. Ничего не должно указывать, что он этой ночью на самом деле спал с женщиной.
Промежность слегка саднила, мышцы тянуло, но ей приходилось переступать через «не могу» и «больно».
Кое-как натянув на мужчину рубашку, Гвинет постелила на ковер у кровати покрывало и, осторожно двигая тело, столкнула барона вниз.
– М-м!
Присев, девушка замерла – разбудила? Но, вымотанный постельными подвигами мужчина, только промычал, не открывая глаз, и снова глубоко задышал.
Оббежав взглядом спальню, Гвинет подобрала все детали гардероба любовника, сложила их прямо поверх его тела и, пятясь задом, потащила покрывало вместе с наваленным на него добром.
Сдвинуть ношу получилось не с первого раза, но, подергав покрывало вправо-влево, Гвинет добилась, что оно медленно поползло.
Самым трудным, оказалось, дотащить спящего до коридора, а там, без ковров, покрывало заскользило быстрее.
Но это была и самая опасная часть её плана – в любой момент процессию мог увидеть кто-нибудь из слуг.
Гвинет повезло – никого из слуг она не встретила. Дотащив тело барона до его комнат, сначала девушка убедилась, что за дверью никто не поджидает. Мало ли, вдруг Энгель приказал своему камердинеру ждать хозяина? Но нет, покои были пусты.
Тихо шипя сквозь зубы, обливаясь потом и срывая кожу на пальцах, девушка затащила мужчину внутрь, уже не особенно церемонясь – время поджимало – скатила тело с покрывала на пол, кинула веером вещи и поспешно ретировалась.
После выполнения роли волокуши, покрывало утратило свежесть, Гвинет свернула его и засунула подальше в гардероб.
Ещё раз осмотрела комнаты – не оставила ли чего? Потом сменила на кровати простынь и, наконец, позволила себе расслабиться.
Сначала долго мылась, стирая чужие прикосновения, проливая слёзы, отходя от напряжения последних часов. Потом надела свежую сорочку и легла в постель.
За дверью в коридор раздавались шаги, замок потихоньку просыпался.
Барон с сомнением посмотрел на невестку.
– Релиф! – крикнул он, вызывая слугу.
– Слушаю, господин!
– Немедленно пригласите камеристку миледи.
Графиня поджала губы:
– Барон, зачем создавать толчею? Просто проводите меня.
Мужчине ничего не оставалось, как предложить Гвинет руку.
– Может быть, всё-таки, пригласить целителя? Вас уже осматривал маг?
– Нет, зачем, – нахмурилась женщина. – Срок совсем маленький. Потом, я не хочу заранее знать пол ребенка, пусть это останется секретом до самого рождения малыша.
– В ваших интересах, чтобы маг засвидетельствовал наличие беременности. Будь Михаэль с нами, этого не требовалось бы, но в данный момент этот ребенок, возможно, следующий граф Гроув, поэтому необходимо как можно ранее подтвердить факт его существования.
– Зачем? – изумилась графиня. – Разве факта его рождения будет недостаточно?
Они дошли до дверей, барон остановился и мягко снял руку женщины со своего предплечья.
– Недостаточно. Чтобы никто не смог опротестовать его право на титул и земли, наличие беременности должно быть зафиксировано максимально близко к моменту исчезновения Его Сиятельства.
– Зачем? – повторила вопрос женщина.
– Чтобы ни у кого не было сомнений, что малыша зачал именно Его Сиятельство.
Графиня вспыхнула, одарила барона злым взглядом и возмущенно выпалила:
– На что вы намекаете, Энгель?
– Я ни на что не намекаю, – максимально доброжелательно ответил мужчина, – более того, как ближайший родственник и наследник Михаэля, разумеется, после вас, Гвинет, и ребёнка, которого вы ждёте, обещаю, что с моей стороны не последует никаких разборок и вопросов. Но Его Величество может захотеть удостовериться в законности происхождения малыша, прежде чем признать его сыном или дочерью графа. Подумайте и скажите, на какой день пригласить мага.
Женщина растерянно кивнула и поспешила скрыться за дверями.
Барон несколько секунд продолжал стоять в коридоре, потом развернулся и, заметив, что неподалёку мается Релиф, приказал:
– Старого авенского мне в Охотничью гостиную.
– Что прикажете подать к вину?
– Сыр, – и мужчина направился к лестнице.
Гвинет прошла к зеркалу, села на невысокий табурет, внимательно всмотрелась в своё лицо.
– Стани, как ты считаешь, я могу нравиться мужчинам?
– Конечно, миледи! – всплеснула руками камеристка. – Вы очень хорошенькая, даже не сомневайтесь!
– Тогда, почему барон меня явно избегает? Мне казалось, в нашем горе мы должны поддерживать друг друга, находить утешение и силы.
– Барон бережёт вашу репутацию, миледи. Уже и так неприлично, что вы живете на мужской половине вдвоём, без Его Сиятельства. Конечно, никто из слуг ничего рассказать не может, у нас же печать неразглашения, но если вы продолжите занимать эти покои, то рано или поздно об этом узнают, и тогда не избежать скандала.
– И что же мне делать?
– Как можно скорее переехать на женскую половину.
Гвинет смерила камеристку сердитым взглядом и отвернулась.
Всё, абсолютно всё вокруг против неё! Если она переедет на женскую половину, то Энгель станет для неё недоступен, а времени и так почти не осталось. С момента исчезновения Михаэля прошло уже две недели, если она в ближайшие дни не заманит Энгеля в постель, то никто не поверит, что ребенок от графа. Женщина может переходить неделю, но месяц – в это ни один целитель не поверит.
К сожалению, кузен решительно не желал понимать её намёков, а она и сама была так неопытна! Единый, помоги, ей нужна всего одна ночь, да что там, ночь, для зачатия достаточно четверти оборота! Она потерпела бы, лишь бы забеременеть, лишь бы родить малыша с кровью Гроув.
Молодая женщина прижала руку к лифу, где хранилась драгоценная бутылочка с каплями, позволявшими гарантированно забеременеть с первой попытки. Какая она была дурочка, что не пожелала сделать этого раньше, когда в её спальню приходил Михаэль! Но тогда казалось – муж молод, что с ним может произойти? Не бывает же, чтобы за короткое время беда повторилась, и она опять осталась бездетной вдовой? Ей надо было привыкнуть к новому мужу, но Гвинет никак не могла забыть Елиазара, его брата еле терпела. Правда, он, похоже, и сам не горел желанием. И дети… Гвинет считала, что пока не готова к деторождению. Не физически, нет. Морально.
Перед глазами встала измученная родами и бесконечными беременностями мать, пищащий комок – очередной брат, разочаровавший своим появлением отца. Семь детей, из них только одна дочь.
– Шесть нахлебников! – бушевал отец. – Ты – никчемное создание, единственная причина, почему я на тебе женился – чтобы получить несколько одаренных дочерей, но ты упорно не желаешь прислушиваться к моим приказам и рожаешь мальчишек!
– Но, Кастор, – жалобно бормотала мать, – разве это от меня зависит? Как решит Единый, так и будет. Не даёт он нам дочек, что я могу поделать?
– А от кого зависит? – рассердился муж. – Это ваши женские штучки, спроси у своей матери, у сестёр – что они делают, чтобы рожать девочек. Через три месяца опять попробуем, если и в этот раз ты меня разочаруешь, пеняй на себя!
– Кастор, но я так устала, дай мне отдохнуть хотя бы год!
– Родишь девочку – отдохнешь, – отрезал муж и вышел из комнаты, хлопнув дверью, не заметив испуганную дочь, притаившуюся за спинкой кровати.
Гвинет тогда было всего шесть.
За последующие пять лет мать произвела на свет еще двоих сыновей и умерла, рожая долгожданную дочь. Отец пережил смерть жены спокойно, его больше заботила крошечная Амелина. Сестре нашли кормилицу, родитель очень беспокоился, чтобы ребенок выжил. Чем питаются и во что одеваются сыновья, отца волновало мало. Мальчишек не баловали, приставляя к работе сразу, как те прочно вставали на ноги.
Гвинет же берегли, учили рукоделию, вести хозяйство, готовили в жёны знатному мужчине. Кастор надеялся, что дочь имеет дар, и Гвинет его не разочаровала.
В день Испытания девушку купил Елиазар, граф Гроув, и Кастор, наконец-то, смог поправить свои дела. Больше о своей семье девушка не слышала, да и не хотела слышать.
Многие девушки, с которыми Гвинет встретилась в Храме, боялись замужества и молились Единому, чтобы дар у них не был обнаружен. А Гвинет, наоборот, мечтала поскорее покинуть дом, рассудив, что муж-маг не станет принуждать её к ежегодным родам, хотя бы по той причине, что дочери от них не рождались, а сыновей достаточно и двух: наследник и запасной наследник. Если ей повезёт, то, может быть, муж не станет ей часто докучать, и она будет жить тихо и спокойно, растить сыновей, пока их не заберут, вышивать, разобьёт цветы в садике при замке. Станет выезжать в карете на прогулки…
Но реальность превзошла все ожидания – Елиазар оказался добрым и внимательным, Гвинет искренне привязалась к супругу. На контрасте с равнодушным и деспотичным родителем, Лиазар буквально покорил молодую жену, в первую брачную ночь, надев ей амулет, предотвращающий зачатие.
– Ты ещё сама ребёнок, подождём с сыном ещё года три-четыре.
Как же Гвинет было хорошо в замке Гроув! Вопреки обычаю, он не отослал её на женскую половину, а оставил в своих покоях и проводил с женой, если не был занят, не только ночи, но и вечера.
А однажды Елиазар пропал на неделю, Гвинет чуть с ума не сошла от беспокойства. Естественно, ни дворецкий, ни старшая экономка, которые были в курсе, не догадались поставить графину в известность о причине задержки её супруга. Когда муж вернулся, у девушки случилась истерика.
– Я думала, что ты насовсем пропал, что я больше тебя никогда не увижу, – рыдала она, вцепившись в камзол мужа. – Пожалуйста, больше не оставляй меня так надолго!
– Глупышка, чего же ты боишься? – удивился супруг. – Обещаю, что впредь тебе обязательно будут докладывать, где я и когда вернусь.
– Я боюсь остаться одна. Боюсь, что меня вернут к отцу, – прошептала Гвинет. – У меня нет ребенка, если ты… если что-то случится… Я люблю тебя, Лиазар…
Граф опешил и принялся успокаивать жену с утроенным рвением.
– Всё, милая, всё, я же – вот он! Не плачь! Я подумаю, как обезопасить тебя, хотя оставлять этот мир не собираюсь. Но ты права, в жизни может произойти всякое, поэтому, я что-нибудь придумаю, чтобы тебя невозможно было вернуть в родительский дом. Там было так плохо?
Гвинет всхлипнула и, торопясь и заикаясь, рассказала, как жила её мать.
– А я теперь без дара, отец отдаст меня кому-нибудь из неодаренных мужчин. Меня заставят рожать каждый год.
– Вот как ты жила, – задумчиво проговорил муж, – не знал. Не переживай, я включу тебя в завещание.
– Женщины не могут ничего наследовать, – возразила девушка.
– Женщины – да, но есть вариант. Просто, поверь – если со мной что-то случится, тебя не вернут отцу. Вытри слёзки!
– Самый простой способ – ребёнок.
– Ещё рано. Ты нужна мне здоровая, поэтому спешить с беременностью мы не будем. Верь мне.
И она верила, ведь Лиазар ни разу её не обманул.
Беременность оказалась неожиданностью – всего один раз забыла после ванны надеть амулет! Но ребёнка она ждала с радостью. Сын от любимого!
Теперь она всегда знала, когда супруг задержится и на какое время, а Елиазар стал еще внимательнее. И, то ли из-за беременности она стала чувствительнее, то ли, просто соскучилась по братьям и сестрёнке, но ей до невозможности захотелось с ними увидеться. Сколько раз за прошедшее время она ругала себя, проклинала тот день и свои капризы! Если бы она не просила отвезти её домой, если бы не настояла на безлошадной карете! Почему она так поступила, ведь ей было совершенно неважно, какое впечатление она произведёт на соседей? Будто, под наваждением…
И случилось страшное – Лиазар, её добрый и внимательный Лиазар, погиб. Умер и его отец, а сама она потеряла малыша.
Гвинет себя не помнила от горя. Дни, когда шло расследование, когда хоронили мужа, оглашали завещание, новый брачный обряд, консуммация второго брака – всё прошло мимо, скрытое пеленой. Женщина ходила, ела, спала, что-то делала, но её душа заледенела. Михаэль, так непохожий на её дорогого мужа, бесконечно раздражал. Нет, она не могла на него пожаловаться, мужчина был вежлив, осторожен, но его ласки ничего не задевали в её душе и не находили отклика в её теле, тепла или привязанности не возникало. И женщина продолжала носить амулет, препятствующий зачатию.
А потом пропал и Михаэль…
Она ведь не сразу спохватилась – второй муж не часто к ней заглядывал, а сама Гвинет лишний раз видеться с ним не рвалась.
Да и дворецкий с экономкой сразу вычеркнули из перечня своих обязанностей необходимость докладывать графине, когда её супруг пожалует домой.
Михаэль и сам был совершенно не рад их браку, но зло на жене не срывал. Единственно – не захотел занять покои, где жил брат, поселился в самых дальних на хозяйском этаже и менее удобных. Зато он мог приходить и уходить, не пересекаясь с женой. Иногда, они не виделись по нескольку дней, и обоих это вполне устраивало.
Отпустив камеристку, Гвинет принялась раздеваться.
У неё будет всего одна попытка или ей можно уже сейчас настраиваться на возвращение к отцу. Нет, если у неё не получится соблазнить Энгеля, лучше в петлю, чем опять попасть в руки родителя.
Девушка прошла по комнате в одной тонкой сорочке, остановилась перед зеркалом и оценивающе оглядела свою фигуру.
Несмотря ни на что, она ничего. По крайней мере, её тело выглядит вполне привлекательно и должно притягивать мужской взор. Михаэль спал с ней не через силу, ему ни разу не пришлось воспользоваться эликсиром.
Эликсир!
Мысль ударила в голову и рассыпалась фейерверком.
Единый, как же она про него забыла?
Торопливо накинув халат, графиня выбралась в коридор и поспешила в комнату Михаэля. Если слуги увидят, ей плевать – она жена, имеет право!
В покоях второго мужа Гвинет до сих пор ни разу не была. Где же Михаэль мог хранить эликсир?
После того, как было оглашено завещание Елиазара, наследник счел нужным поговорить с вдовой.
– Гвинет, я не меньше вашего раздавлен трагической гибелью Лиазара. Я его любил, но, право, за такое завещание, возможно, сам бы его прибил. Вы понимаете, в какое положение он меня поставил? И вас. Я не могу наследовать титул и земли, если не женюсь на его вдове. Я понимаю, он позаботился о вас, но, почему-то, совершенно не подумал обо мне. Этим условием брат лишил меня возможности найти подходящую одаренную, и приумножить мою силу.
Гвинет молчала: сказать ей было нечего, да от её желания или нежелания и так ничего не зависело.
– Молчите? Это вы надоумили Лиазара выставить такое условие?
Девушка с возмущением вскинулась – да как он мог подумать такое?
– Если бы это было в моей власти, я предпочла бы, чтобы смерть забрала вас, а не Елиазара, – прошептала вдова, сжимая кулаки от злости. – Я не люблю вас, и никогда не полюблю! Вы мне не просто безразличны, а даже неприятны!
– Положим, я тоже не в восторге, и чтобы выполнить супружеский долг мне придется принимать эликсир, иначе у меня ничего не выйдет, – Михаэль криво усмехнулся. – У нас нет выхода, нам придется выполнить условие завещания.
А потом был брачный ритуал и брачная ночь.
Гвинет не боялась, в конце концов, она уже была с мужчиной и знала, что её ждёт. Ей было неприятно – вот сейчас её тело, которое целовал Лиазар, будет трогать другой мужчина, а она должна терпеть и не сопротивляться. Единый, почему у нее в жизни все настолько сложно?
– Ждешь? Думаю, теперь нам полагается говорить друг другу «ты», – муж вошел в спальню и остановился напротив кровати, где ждала новобрачная. – Видит Единый, насколько мне неприятно делать то, что я обязан! Но эликсир мне поможет…
Мужчина повернул к столику, налил полстакана воды и накапал в него из зеленого флакончика.
