Текст книги "Муж на сдачу (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)
– Кагым мужа моего ждал, – улыбнулась Мариэта. – А прибыла… кто же ты мне? Бабушка?
– Ох, Марита, если мне не изменяет память, ты рассказывала, что представилась сиротой. Один брат у тебя, двоюродный, из всей родни.
– Да, точно.
– Вот! Откуда бабушка возьмется? Нет, я буду твоей свекровью!
– Кем?? – вытаращила глаза зельеварка.
– Свекровью, – повторила Альмира. – Муж твой занят, а жена не вернулась, вот он и отправил свою мать забрать гулёну домой.
– Поверят ли?
– Почему, нет? Я в годах, меня не страшно отпускать – уже никто не позарится. Вот, выдал сын портал и наказал привезти жену домой.
– Альмира, целительница определила беременность, все думают, что я из-за неё в обморок упала.
– Ещё лучше – сын отправил пасти неразумную молодую жену. Первая беременность, женщина малость не в себе.
Мариэта тихо рассмеялась.
– Это твой дом, да? – огляделась старушка. – Чего сидеть без дела? Пока Око не зашло, покажи мне, как у тебя тут устроено.
Не спеша, они обошли двор, посетили огород, Мари показала приготовленные корзины с растениями, бережно обернутыми в холстину.
– Единый, у тебя вирисса есть! – всплеснула руками зельеварка. – И огнецвет!
– Мариэта, с кем это ты? – из-за забора торчала голова Крияды.
Быстро работает наблюдение – четверти оборота не прошло, как соседи уже в курсе.
– Свекровь я Марите, – важно ответила Альмира. – Сын отправил присмотреть за супругой. Теплого вам вечера, уважаемая!
Когда, обойдя участок, женщины вернулись к дому, там уже поджидали все соседи.
Альмире пришлось ещё раз рассказать придуманную версию об очень занятом сыне и его поручении.
Соседи поохали, пообещали утром выйти попрощаться, да разошлись.
Кагым прибыл еще через оборот. Дневное Око уже село, а Ночное еще не взошло, улицы Адижона залила чернильная темнота, кое-где перебиваемая огоньками окон.
– Что же, уважаемая, сын вас не бережёт, в таком возрасте путешествовать заставляет, посылает одну? – после приветствий и представлений заговорил кагым. – Я бы хотел с ним переговорить. Дело есть, думаю, его оно увлечет.
– В каком это, «таком» возрасте? – подбоченилась зельеварка. – Я на погост пока не собираюсь, еще много пользы могу принести. Сын портал выдал, не повозку, да я по дому больше из комнаты в комнату шагов делаю, чем порталом перейти. И занят он, не лодыря вырастила, как пчела, с рассвета до заката не присядет. А я еще крепка, да здорова, почему не сходить за невесткой? Тем более, когда к ней по ночам кагымы на огонек заглядывают, – Альмира грозно повела глазами, Мари еле сдержалась, чтобы не прыснуть.
– Что вы, ари! Я – женатый человек, к ари Мариэте со всем уважением! – оскорбился кагым. – Хорошая она женщина, лечила половину города, многие ей не только здоровьем, но и жизнью обязаны! А мне по должности положено наблюдать, чтоб порядок был, чтобы никто не был обижен или обделён.
– Ладно, – пошла на мировую старушка. – Я так, для словца брякнула, вижу, что человек вы положительный и почтенный. Спасибо, что не оставили невестку в беде, позаботились. Вот, – Альмира выставила на стол мешочек, – раздайте завтра соседям, кто помогал, да себе возьмите.
– Мы не за деньги!
– А это не плата! Это благодарность. Не примете – обидите.
Кагым засопел, но мешочек со стола забрал.
– Мы с рассветом перейдем, – продолжила Альмира, – невестка моя, растяпа, свой портал потеряла, хорошо, я догадалась запасные взять!
– Вот капсула, – кагым выложил на стол синий шарик. – Во дворе нашел. Вы, ари, как домой попадете, передайте сыну, что у меня к нему дело есть. Важное. Пусть не сочтет за труд посетить, я уверен, мое предложение его заинтересует.
– Передам, – кивнула старушка. – Поздно уже, Марите пора ложиться. Ребенка носит, сами понимаете, надо отдыхать больше.
– Да, целительница тоже говорила, что нельзя напрягаться, – согласился кагым и встал. – Утром не буду тревожить, сейчас попрощаюсь. Дом я, Марита, продавать не стану, если надумаешь возвращаться – договоримся. Буду ждать визита твоего супруга. Береги себя и малыша!
Хлопнула дверь, шаги по двору и стук отъезжающей повозки.
– Хороший кагым человек, – прищелкнула языком Альмира. – Была бы я помоложе…
– Альмира!!!
– Что – Альмира? Женщина я или где? Да, немного потрепанная, но в душе-то мне не больше двадцати! – рассмеялась старушка. – Давай укладываться, подниму с рассветом.
Едва просыпающееся Око позолотило верхушки деревьев, Альмира подняла Мариэту.
– Позавтракаем дома, надо поспешить.
– Что-то случилось?
– Нет.
– Что-то скоро случится?
– Не исключено.
– Мы от чего-то убегаем?
– Не то слово, чтобы совсем убегаем, но нам лучше поторопиться.
– Альмира, ты меня пугаешь! Что-то случается прямо сейчас?
– Очень вероятно, – пробормотала старушка, – ещё ребенком был – если что-то вбил в голову – ничем не переубедишь. А тут такие новости! Надо уносить ноги…
– Альмира??!
– Мариточка, потом, все потом! Он уже вполне мог оклематься, а как новости узнает, так, того и глядишь, явится. Эту, что ли, корзинку берем? Оглядись, ничего не забыла?
Старая зельеварка подхватила плетенку и вынеслась за дверь, будто не было за плечами прожитых лет. Мариэта едва за ней поспевала.
– Если так срочно, почему мы не ушли ещё вечером? – спросила она, догоняя Альмиру. – Подожди, надо дом закрыть!
– Вечером ушли бы, след портала развеялся, а так – как кусок морковки, – бормотала старушка. – Что ты копаешься?
– Какая морковка? Ничего не понимаю, – Мариэта бросила последний взгляд на дом и свернула за угол, к кустам, где дожидались корзины с растениями.
– Осёл, Марита, самое упрямое животное на свете и лодырь, каких поискать. Запрягут его, он тянет-тянет, потом ему надоест, встанет, как вкопанный, хоть бей его, хоть уговаривай – всё нипочем. Пока сам не захочет – не пойдет. Дело простаивает, убытки, урон! И умные люди придумали – привязывают на конец палки морковку, палку крепят к хомуту так, чтобы лакомый овощ висел прямо перед мордой осла. Он её видит, чует, кажется, вот-вот достанет, а не дотягивается. И везет поклажу, куда хозяину нужно. В конце пути, конечно, получает-таки свою морковку. Уяснила?
– Не совсем.
– След от портала – морковка. А осёл… Осёл может здесь очутиться в любое мгновение, и лучше, если вместо тебя, он здесь обнаружит только морковку. Тьфу – след портала. Давай мне корзину с вещами и вон ту, с огнецветом, папоротниколистом и гречавкой. Остальные поднимешь?
Мариэта кивнула.
– Всё? Я открываю портал.
* * *
Новость о возвращении Михаэля произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Город замер, ожидая, чем всё разрешится.
– Бедная графиня, только-только вышла замуж!
– Чего это, она – бедная? Мне бы так жить – не шьет, не варит, не стирает, на всем готовом.
– Так, она думала, что овдовела, ее замуж выдали за кузена мужа, а муж-то – жив! Что теперь будет?
– Разберутся!
– Два мужа, как поделят одну женщину?
Гвинет наотрез отказалась выходить из покоев и встречаться с Михаэлем.
– Не отдавай меня! – молила она Энгеля. – Я не вынесу – найти тебя, и снова потерять.
– Не отдам, да и невозможно это, – успокаивал её мужчина, – у нас общая татуировка, мы женаты перед Единым и людьми. Ты слышала: не простой у нас брак! Мы с тобой – магическая пара, тем более, ты носишь моих сыновей. Михаэль – разумный человек, потом, Его Величество здесь. Я уверен, мы всё решим.
Успокаивая испуганную жену, барон чувствовал, как у него на душе кошки скреблись – её он успокоил, но кто упокоит его самого?
Как кузен отреагирует, узнав, что брат переспал с его супругой, да так качественно, что они теперь ждут близнецов? И брачный ритуал – скажет, что поспешили. Решит, что дождаться не могли, когда графиня овдовеет, даже доказательства не искали, сразу, как сошла вязь, побежали в Храм.
Положим, не сразу, но и не через полгода, Михаэлю это будет неприятно.
Ситуация – никому не пожелаешь, но прятаться он не собирается. Виноват – ответит, но Гвинет в обиду не даст!
Слуга передал, что граф ожидает барона в Малой гостиной через два оборота. Время истекло, надо идти.
Если бы Михаэль знал, как терзался Энгель, он бы рассмеялся. Вот уж, что-что, а женитьба кузена его ничуть не расстроила. Наоборот, он был благодарен ему за такую услугу. Что было бы, если бы, по его возвращении, графиня оставалась одна? Проходить с ней заново брачный ритуал он ни за что не стал бы, да это и не получилось бы – у него уже есть татуировка. Одна на двоих с Ритой – вязь, магия, душа и жизнь. Но что тогда делать с Гвинет? Он был бы в очень большом затруднении, так что, спасибо Энгелю, избавил от серьёзной проблемы.
– Тебе лучше? – Энгель вошел и замер, рассматривая брата.
– Да, резерв пополняется. Я рад тебя видеть, брат! – и протянул руку.
У барона с души не камень – скала упала, такое облегчение он испытал.
– Ты не злишься? За Гвинет…
– Нет, что ты! Наоборот, я очень за вас обоих рад. Его Величество сказал – у вас магическая пара?
– Сам не верил, думал, это всего лишь легенда, – мужчина пожал плечами. – Теперь попадем в историю. Михаэль, я хотел бы объяснить. Ты позволишь?
– Конечно, говори.
– Понимаю, как некрасиво все выглядит со стороны, но никакого умысла не было, поверь. Гвинет мне всегда нравилась, с самой первой встречи. Пока она была твоей женой, я давил чувство в зародыше, держал себя в руках.
– Не надо, брат, не оправдывайся. Я верю тебе и очень благодарен, что поддерживал Гвинет, что искал меня. А, главное, что не бросил мою вдову, и теперь её благополучие не моя забота. Но есть еще один вопрос, который я хотел бы уточнить – ребенок.
Энгель подобрался, внимательно слушая и наблюдая за мимикой графа.
– Надеюсь, ты понимаешь, что своего сына я вам не оставлю?
– Да, догадываюсь об этом.
– Я намерен забрать его сразу после рождения. Вам останутся еще два, полагаю, для Гвинет они послужат утешением, а о старшем она и не вспомнит.
Барон неопределенно пожал плечами.
– Кто знает женщин? Ваша с Елиазаром мать вами совсем не интересовалась, дети ей были глубоко безразличны. А моя матушка старалась быть со мной рядом при каждой возможности.
– Думаю, надо заранее все обговорить, Гвинет должна привыкнуть к мысли, что одного ребенка у нее заберут, и она его никогда не увидит. Как мать, имею в виду. Как родственница – возможно.
– Мальчик вырастет и спросит, где его мама, – заметил Энгель.
– Мама у него будет! Мы вырастим его вместе с моей женой, Ритой.
– А где она? Кто она? – оживился барон. – Ты прошел брачный ритуал? Когда? С кем?
Михаэль обнажил запястье и продемонстрировал яркую вязь.
– О!!! Поздравляю, – от облегчения Энгель едва не прослезился.
Михаэль женат, Гвинет теперь, точно, ничто не угрожает! Надо скорее рассказать ей, а то бедняжка, второй день из покоев носа не высовывает.
– Моя супруга – самая удивительная женщина на свете! Как-нибудь, я расскажу историю нашего знакомства. Я достался ей на сдачу, в виде полутрупа. Она выходила меня, помогла добраться до Империи, с её помощью я разоблачил Принию. Можно сказать, что всем, что у меня сейчас есть, я обязан моей Рите. Уверен, она примет малыша и вырастит его, как своего собственного.
– Достался на сдачу? С нетерпением буду ждать подробного рассказа. Я очень рад за тебя, брат, но ты не думаешь, что у вас могут быть собственные сыновья? Не захочет ли твоя жена, чтобы графский титул перешёл её ребенку, а не вашему с Гвинет сыну?
– Ты не знаешь Риты. Более открытого и честного человека поискать. Если Единый наградит нас ребенком, мы воспитаем его в любви, он обязательно будет дружен с братом, и никакого соперничества или непонимания не возникнет. Об этом я не переживаю.
– Что ж, я счастлив, что у тебя нет ко мне претензий, потерять твое расположение мне не хотелось бы. Всё-таки, ты – мой единственный родственник, не считая будущих детей, – Энгель широко улыбнулся.
Михаэль мгновение помедлил, потом обнял брата.
– Гвинет, наверное, очень переживает? Иди, успокой её. Если она не хочет меня видеть, мы с тобой будем встречаться на нейтральной территории или у меня в замке.
– Посмотрим, – барон хлопнул Михаэля по плечу и, в свою очередь, стиснул его в объятиях. – Думаю, со временем всё образуется. Когда Гвинет увидит тебя с женой, она окончательно успокоится.
– Я не обижал ее, – нахмурился Михаэль. – Не понимаю, почему она меня так боится?
– Знаю, что не обижал, но она была так потрясена смертью Елиазара и потерей ребенка, что восприняла тебя, как захватчика. Терпела, не больше.
– Понимаю. Что же, не буду задерживать. Беременной женщине нужен покой и уверенность в завтрашнем дне. Когда думаешь забрать её домой?
– Если ты отпускаешь, прямо сейчас. Только, с нами отправятся оба целителя, сам понимаешь – тройня!
– Не возражаю, пусть Цилен едет с вами. У меня тут беременных пока нет, Гвинет он нужнее. А второй, Визар, как я понял, приставлен Его Величеством?
– Да, случай неординарный. Император приказал непременно сохранить всех детей.
Через оборот Михаэлю доложили, что барон Делаверт с баронессой отбыли в своё поместье. Визар отправился вместе с ними, а Цилен решил задержаться, пока Его Сиятельство полностью не восстановится.
День тянулся и тянулся.
Самая большая пытка – ждать.
Ждать, отмечая каждое прошедшее мгновение, умирая от страха и нетерпения, перебирая в голове варианты и измеряя резерв каждые пол оборота.
Ждать, представляя, как она его встретит… Нет, лучше не думать об этом! Как ей объяснить, какими словами передать боль и жар, которые сжигают его с того самого мгновения, когда он выталкивал, выплевывал несправедливые слова? Ранил, убивая этим и себя? Втыкал нож в ее сердце, но сам при этом истекал кровью? Поверит ли? Захочет ли выслушать? Позволит взять себя за руку и пойти с ним рядом? Или прогонит, отвернется, захлопнет дверь?
Как она там, в своем домике? Мариэта гордая, она никому не покажет, как ей больно, как несправедливо он её обидел. Его храбрая, стойкая и решительная девочка…
Что случилось – уже произошло, к сожалению, он не может этого изменить. Остаётся жить ожиданием. В душе переплетаются отчаянье и надежда, радость от скорой встречи и опасение, что она не состоится. Сердце то ускоряется, словно догоняет кого-то, то начинает биться с перебоями, временами замирая, и снова пускаясь вскачь.
Михаэль представлял, как выходит из портала у знакомого дома, подходит к крыльцу, стучит в дверь… Или нет, если он появится на пороге её дома рано утром, лучше не будить стуком. Лучше сделать что-нибудь приятное, нужное, чтобы Мариэта вышла и увидела. Например, небольшой водоём во дворе, чтобы ей не приходилось издалека таскать воду для полива. Или – починить покосившиеся ворота. И пусть он не очень умеет делать это руками, ради Риты он справится. А если в другое время – днём или вечером, то тоже, лучше не мямлить под дверью, а сразу взяться за какую-нибудь работу, чтобы Рита поняла, её раб пришел не на время, он пришел, чтобы остаться и забрать её себе. Может быть, она опешит в первое мгновение, даже нахмурится, но потом непременно улыбнется. Ах, какая у Мариэты улыбка – теплая, задорная, нежная и манящая!
А вдруг… Вдруг, не улыбнется? Окатит ледяным холодом, Не захочет видеть, прогонит?
Это больно, но он заслужил.
Однако, если Рита думает, что он уйдет, стоит ей указать ему на дверь – она ошибается.
Михаэль повел плечами – он не отступится, потому что без Мариэты жизнь полностью теряет смысл.
У него было всего несколько недель, чтобы влюбиться по уши, чтобы его мир перевернулся, а теперь они в разных уголках света, бесконечно далекие и одинокие. Но он со всем справится, потому что у него были эти недели счастья.
Если же Рита отвернется, если не захочет его видеть, он готов доказать делом, убедить поступками и будет всегда её ждать. Ждать на мгновение. Ждать на день. Ждать на всю жизнь…
Самая большая пытка – неизвестность.
Был уже глубокий вечер, когда резерв, наконец, пополнился настолько, что Цилен, скрепя сердце, разрешил пользоваться даром.
Михаэль не ждал ни мгновения: слова целителя еще звучали, когда он уже открыл портал и шагнул в мерцающее марево.
Глава 15
Шагнув из поздней ночи, Михаэль попал в ранее утро.
Дневное Око ещё не взошло, но горизонт и кусок неба над ним уже расцветились ало-лиловыми сполохами, а чернила ночи сменил серый туман. Его молочный вариант скапливался в низинах неровными клочками, постепенно поднимающимися выше, чтобы растаять под первыми же лучами.
Птицы громко приветствовали начало нового дня, распеваясь сначала по отдельности, а потом, слаженно и в такт, грянув общим хором.
Адижон начал просыпаться. Самые работящие хозяйки уже затопили печи, торопясь приготовить завтрак, а лентяйки только-только покидали уютные постели.
Граф огляделся – всё так, как и было, словно он не покидал этот город, дом и двор. Хотя, нет, дверь в пристройку, где он спал, приоткрыта. Мариша заходила туда?
Тепло разлилось в груди – скучает… Единый видит, он тоже скучает! Ничего, еще немного, и он сможет прижать женщину к груди, утешить её и успокоиться сам! Всё объяснит, Рита – умная женщина, она поймет, не может не понять.
Быстро пробежав глазами по участку, Михаэль выхватил неопрятные кучи земли среди посадок.
Что за варварство, кто это повыдергивал растения? Ну, соседи!!!
Кипя возмущением, он подошел ближе и обнаружил брошенную лопату. Это у аккуратистки Мариэты? Грах, похоже, он сумел ранить её сильнее, чем рассчитывал… Примирение не будет простым, но он готов бороться.
Взяв инструмент, мужчина с отвращением посмотрел на него, вздохнул и принялся закапывать ямы, ровняя поверхность. Да, без магии, сам, своими руками – так надо!
Провозившись почти оборот, он перемазался в грязи, натёр мозоли, но посадки теперь не напоминали полигон для отработки метания пульсаров.
Немного беспокоило, что Мариэта, обычно, ранняя пташка, до сих пор из дома не выходила. Но, может быть, она поздно легла? Готовила зелья или… грустила о нём? Будить он не станет, лучше ещё что-нибудь сделает.
Граф очистил лопату от земли и отнёс её в сарайчик, где Рита хранила садовый инвентарь. По-хозяйски обошёл двор, подобрав из травы забытые хозяйкой тарелку и ведерко.
Мариэта не выходила, зато через забор свесилась голова соседки.
– Михэ? – удивилась она. – Что-то забыли?
– Да, я за пропажей, – отозвался граф. – А как догадались?
– Собирались затемно, впопыхах могли что-нибудь пропустить или выронить. А потом спохватились, вот Марита и послала.
– Можно сказать, и так, – граф не стал уточнять причину своего появления.
– Повезло Марите, да? Богатый муж, заботливый, будет, как сыр в масле кататься, – продолжала тараторить Смияда. – Мы за неё так рады, так рады! Хотя, конечно, расстроены, что она переезжает к мужу и здесь жить не будет. Кагым хочет уговорить её мужа поселиться в Адижоне, я сама слышала, как он говорил об этом с моим мужем.
– Повезло! – Михаэль приосанился – надо же, Рита не только поняла, что они женаты, но и с соседками поделилась. Ах, женщины, женщины, тараторки да похвальбушки! Не утерпела, похвасталась перед соседками. Ну, ничего, пусть потешится, тем более что сегодня же он её отсюда заберет.
– Зачем мужу Мариэты менять свою жизнь на Адижон? Его полностью устраивает город и государство, где он живёт.
– Жалко, сам он приехать не смог, – продолжала рассуждать соседка.
Михаэль покосился на дом – неужели, до сих пор спит? Они такой шум подняли, перекрикиваясь через половину двора, что, наверное, и на соседней улице слышно! А, он понял! Рита же обиделась, он сам постарался. Вот, специально не выходит, показывает, что не хочет видеть. Имеет право. Надо скорее отвязаться от соседки и идти утешать, да прощения просить.
– Он – человек занятой. Не может бросать дела и прыгать по миру за супругой, – может, ой, как может, но соседке об этом знать не положено!
– Оно и понятно, что занятой человек. Деньги, они присмотр любят! Но зато заботливый, маму свою прислал, портал выделил, чтобы его женщины ног не били, – соседка закатила глаза. – Порталы! Подумать только, какие траты на жену! А у моего Прония на простую ленточку монетки не выпросишь.
Портал, положим, он выделил, верно. Но что за мама? Его собственная мать детей из головы выкинула сразу, как только родила. Кроме того, что ей, точно, нет никакого дела до сына и, тем более, невестки, как бы она узнала, где его Рита?
– Мама мужа? Вы ее сами видели? – решил он уточнить.
– Видела! Какая женщина! Мариэту сразу построила, видно, что с характером, но не со зла, а для порядку. Хорошая свекровь, с такой не пропадешь – где заслужила – похвалит, где провинилась – поругает. И сыну вольничать не позволит.
Граф напрягся – в принципе, его мать вела бы себя примерно также. Насчет «похвалит» он не очень уверен, но что Альрима любит, чтобы все было по ее воле – это да. Отец рассказывал, как она на женской половине слуг гоняла, да и сам видел, когда, раз в полгода наведывался в поместье, проверить, как у родительницы идут дела. Понятно, что всем домом управлять ей никто не давал, но в женские дела отец никогда не вмешивался, полностью отгородившись от жены и ее жизни. Проще дать женщине возможность распоряжаться на женской половине, чем она от безделья начнет доставлять проблемы всему замку.
– Как Мариэта свекровь звала, слышали? Мама?
– Нет, по имени – Альмира.
– Альрима?
– Может, Альрима, я точно не расслышала.
Значит, всё-таки, мать! – Михаэль сжал кулаки.
Что ей понадобилось от его жены и, главное, как она о ней узнала, если он сам только недавно понял, что женат? И как выбралась из поместья, он же четко распорядился – ни в чем не ограничивать, но категорически запретить покидать усадьбу?! Ну, он помощничкам сейчас задаст!!!
– Что забыли-то? – продолжала допрос соседка. – Корзины тащили, я видела. Даже свекровь две взяла.
– Когда тащили? – машинально отреагировал граф, размышляя, что его мать могла такого наговорить жене, что та до сих пор глаз не кажет. И зачем, вообще, она сюда заявилась? Нет, он воли теперь ей поубавит!
– Так, сегодня. Аккурат за четверть оборота, как вас увидела, – удивленно ответила Смияда. – Разве вас не Марита послала? Они же только-только ушли.
– Ушли? – Михаэль отказывался верить. – Вдвоём? Порталом?
– Ну, да, – растерялась женщина. – Вы, что, не знали? А, они должны были вас подождать, да? Ушли-ушли! Сама видела. Мариэта мне рукой махнула, когда за дом заходила. А свекровь вперед неё, такая шустрая! Потом полыхнуло, так, будто туман подернулся, и все стихло.
Не говоря ни слова, граф ринулся к дому, рывком открыл дверь, не заметив, что вышиб замок, и пронесся ураганом по комнатам – никого.
Он битый оборот в земле возился и вокруг пустого дома круги нарезал! Идиот!!! Что ему стоило сначала проверить, есть ли Рита внутри? Покрасоваться захотел…
Любопытная соседка скрылась, видимо, вспомнила о неотложных делах.
Грах, надо было расспросить ее получше, но он так растерялся, что не сообразил. Да и как расспросишь, если, по мнению соседей, он брат Мариэты и должен об изменениях в жизни сестры знать больше, чем посторонние.
Мужчина вышел наружу, осторожно приставив обратно покалеченную дверь, сделав в памяти зарубку – заплатить Пронию, который топчан для него сколотил, чтобы тот починил разбитую створку и врезал новый замок.
Обошел дом, сканируя пространство, и удовлетворенно хмыкнул, ощутив следы портала.
Больше здесь ему было делать нечего, следовало поспешить в поместье, где проводила дни его родительница. Сильно ругаться он не станет. Мариэте и намека на недовольство не выскажет, а вот матери придется выслушать всё, что он думает о ее самовольстве! И придется примерно наказать слуг, которые поделились с графиней информацией и помогли приобрести порталы. А также, выяснить, как новость о его новом браке и сведения, где искать супругу Михаэля попали к служащим. Кто-то в замке шпионит за ним, он не всё змеиное гнездо разорил или это родительница, пользуясь тем, что он не контролировал её траты, через посредников подкупила кого-то из слуг?
Мелькнувшая было мысль пройти по следу перехода, нагрянув к беглянкам, как снег на голову, была отметена. Сначала он разберется, кто из замковых слуг поддерживает переписку с поместьем, а женщины никуда теперь не денутся. Заодно и успокоится. Нельзя появляться перед Ритой в раздраженном состоянии, она его еще не простила.
Выйдя из портала прямо в своём кабинете, первым делом Михаэль схватил переговорник, связанный с управляющим поместья, где жила родительница.
Ар Керон ответил не сразу.
– Простите, милорд, я уже спал и не сразу услышал вызов.
– Как миледи?
– С вашей матушкой всё в порядке. Милорд, мы все очень рады, что вы вернулись.
– Керон, мне не до реверансов, всё потом. Сейчас меня интересуют две вещи: каким образом графине удалось раздобыть портал и покинуть поместье, и вторая – где сейчас обе женщины?
– Простите, милорд, я не понимаю, о чём вы спрашиваете, – напрягся управляющий. – Её Сиятельство дом не покидала, ни пешком, ни в повозке, а портала у неё, тем более, не может быть. Сейчас миледи находится в своей опочивальне. Полагаю, они обе вместе с камеристкой спят.
– Вы уверены в этом?
– Конечно, но если нужно, я могу сходить и уточнить.
– Не отключайтесь и идите.
Михаэль не мог видеть лицо управляющего, но по интонации понял, что тот недоумевает.
– Пока идете, расскажите, чем сегодня занималась графиня.
– Я не уверен, что знаю подробности, но, в общих чертах, всё, как обычно. Встала с восьмым оборотом. После завтрака гуляла по саду, проверяла птичник. Кажется, за что-то распекала младшего конюха. Потом обед и два оборота на отдых. Чем миледи занималась в это время, лучше расспросить камеристку. В пятнадцать оборотов приехала мастерица подгонять платье и бельё, которое заказала графиня. Они провозились почти до ужина. Перед ужином пришла весть, что вы, милорд, вернулись и сейчас находитесь в родовом замке. Ваша матушка выпила за ваше здоровье бокал андарского, сказав – чудовище вернулось, но она этому рада.
Михаэль поморщился. Что у матери не отнять, так это постоянства – она невзлюбила детей с того самого момента, как зачала, ненавидела всю беременность, а после родов, как ему рассказывали, требовала сразу же унести ребенка подальше, чтобы она не слышала его крика. Мариэта добра и доверчива, оставлять её в руках его матери нельзя, мало ли что она сумеет ей внушить? В альтруизм родительницы верится плохо, поэтому, чем скорее он заберет Риту, тем лучше. Удивительно, как быстро она успела сориентироваться – весть, что Михаэль жив и вернулся, попала к ней только перед ужином! И она смогла меньше, чем за оборот выяснить такие подробности – о жене и где её искать? Сдаётся ему, что-то тут не то.
– После ужина миледи вызывала меня и ругалась, что повар опять пережарила мясо, потом, на завтра Её Сиятельство заказала повозку, как я вам докладывал, она любит ездить по поместью: к пруду и обратно. Мы немного поспорили относительно трат миледи – на новое бельё и платья она уже потратила десять монет и потребовала выдать мастерице еще три, – продолжал докладывать управляющий. – Милорд, я у дверей покоев вашей матушки.
– Будите камеристку, не отключайте переговорник.
В течение некоторого времени граф слушал, как Керон стучит в дверь, потом объясняется с прислугой, затем голос камеристки стал чётче.
– Ваше Сиятельство? – запинаясь, спросила девушка.
– Говорите, что делает миледи?
– Её Сиятельство спит, – пролепетала камеристка. – Миледи только недавно покинула купальню и удалилась в спальню.
– Вы спите в комнате миледи?
– Нет, в смежной.
– После того, как вы легли, графиня никуда не выходила?
– Нет. Я еще не спала, а выйти из покоев, минуя комнату, где я нахожусь ночью, невозможно.
Михаэль помолчал, размышляя.
Получается, его мать ни при чём? Но, Единый, куда тогда девалась Мариэта?
– Хорошо. Керон, оплачивайте все покупки миледи, не ограничивайте её в тратах.
– Но, Ваше Сиятельство, миледи вас по миру пустит! У неё совершенно нет чувства меры, – запыхтел управляющий.
– Не пустит. Платите и не спорьте. И повторяю свой приказ – никаких контактов с посторонними, никаких выходов за пределы поместья. Завтра же допросите мастерицу, не передавала ли она миледи записки или предметы. Может быть, графиня её просила что-то принести или кто-нибудь другой передавал для миледи. Как только допросите, сразу связывайтесь со мной.
– Обязательно, милорд.
– Вы уверены, что в поместье сегодня ночью не прибыла незнакомая женщина? Любая женщина?
– Разумеется, я в этом уверен. На мне замкнут контур, если вы забыли об этом, Ваше Сиятельство. То есть, я немедленно получаю сигнал, когда кто-то пересекает границу усадьбы, неважно, въехал человек или выехал, и никто не может попасть в поместье, чтобы об этом мне тут же не стало известно.
– Хорошо. Жду завтра с докладом.
Граф отключил переговорник и опустил его в одну из ячеек ящичка, где хранил артефакты.
Ему нужны деньги! Глубокая ночь, дворецкий давно спит, придется взять из денег на неотложные нужды. Завтра он прикажет Лирату восполнить все, что заберет сегодня.
С этими мыслями граф выгреб мешочки и пересчитал наличность – три тысячи монет.
Надеюсь, хватит.
Пришлось переодеться, не ходить же в перепачканной землей одежде? Выбрав простые брюки, рубашку и легкую куртку вместо камзола, которые носили только аристократы, Михаэль распихал по карманам деньги, сунул горсть вестников, несколько порталов и небольшую связку артефактов. Кто знает, куда вляпалась его жена, возможно, чтобы её вызволить, ему понадобятся все силы и ресурсы. Прикинув, всем ли необходимым он запасся, граф открыл портал и отправился в Адижон.
Там первым делом наведался к соседям, где передал просьбу починить дверь и навести порядок в доме, пристройке и участке, наконец, выкорчевав все лишнее. Десять монет, которые он выложил на стол, произвели должное впечатление – Проний довольно крякнул и высказал, что дверью он займется вечером, жена отправится наводить после обеда, а он прямо сейчас возьмется за заросли.
Расстались весьма довольные друг другом.
На очереди был кагым.
Городской хозяин встретил Михаэля радушно.
– Нет, Михэ, ари Мариэта не предлагала выкупить дом. Собственно, мы не успели об этом поговорить, потому что почти сразу, как она вернулась, женщина упала во дворе в обморок. Не пугайтесь, целительница сказала, что в ее положении это нормально, и велела отдыхать. Я собирался поговорить о доме сегодня, но утром узнал, что за Маритой приехала свекровь и увезла её.
– В каком положении? – удивился Михаэль. – Она ушиблась? Перегрелась?
– В обычном, какое бывает у замужних женщин, – пожал плечами кагым. – Этот муж, как его – Караим Докс – не промах. Мало того, что успел за такое короткое время добиться от вас разрешения на брак с Мариэтой, так ни одной ночи не пропустил. Давно вы знакомы с ним?
