Текст книги "Муж на сдачу (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
– С кем? – Михаэль отказывался понимать то, что слышал.
– С мужем Мариты. Она сказала, что он – ваш старый знакомый.
– Мариэта сказала? А… да, мы с Караимом… Я с Доксом… Знакомы. Давно. С детства. Почти.
Чтобы не возбудить подозрений, ему пришлось на ходу поддерживать версию Риты. Хорошо, что кагым не стал больше расспрашивать.
Что Мари еще выдумала? Главное – зачем??
Михаэль украдкой оттянул рукав – татуировка на месте. Выдохнул. И новая мысль обожгла – Мариэта беременна?
– Можете повторить, что сказала целительница?
– Да, конечно. Она осмотрела вашу сестру и сказала, что та ждет малыша, поэтому и обморок. Теперь ей надо беречься, не перенапрягаться, хорошо есть и вдоволь спать.
Беременна… Его Рита беременна!!! О, Единый, спасибо тебе! Теперь только найти поскорее, убедиться, что жена здорова и не пострадала, потом отшлепать, чтобы не бегала неизвестно где и с кем, а потом до утра заглаживать вину, залечивая шлепки поцелуями. У него жена ждет ребёнка, поэтому он не может попусту терять время.
– Я хочу выкупить дом сестры. Знаю, что он ей был дорог, поэтому привез деньги. Сколько вы за него хотите? – решительно приступил он к делу.
– Я возьму ровно столько, сколько уплатил сам, ничего сверх того мне не надо, – оживился кагым. – Если у Мариты будет здесь дом, больше надежды, что она сможет уговорить мужа на переезд. Очень не хочется терять такую зельеварку! Я уже трех перебрал – те же зелья, да не те!
Спустя половину оборота граф засунул в заметно полегчавший карман бумаги на дом и распрощался с кагымом.
Теперь можно и по следу портала идти.
Во дворе дома Риты кипела работа – вся семья Прония с энтузиазмом отрабатывала плату. Михаэль рассказал, что выкупил дом у кагыма, что усадьба снова принадлежит его сестре, чем немало обрадовал соседей. И, попрощавшись, отправился туда, где висела нить портала.
Сосредоточившись, граф выпустил магию, ухватился за след перехода и настроил рамку. Миг, и он вышел на опушке какого-то леса. Рядом валялась корзинка с вещами. Сунувшись в нее, Михаэль заскрежетал зубами – Ритины! Вот это он видел у нее дома, и это, и то. Грах, где же она сама?
Выпущенная магия вернулась ни с чем – ни малейших следов жены.
Вернувшись к корзинке, граф сосредоточился на поисках магических следов и почти сразу натолкнулся на след ещё одного портала.
Единый, его девочку похитили! Какая-то женщина представилась его матерью, а Рита поверила, ведь она никогда не видела графиню.
Трясущимися руками, Михаэль открыл портал, поймал магией нить предыдущего перехода, подхватил корзинку, предварительно вернув в нее всё, что высыпалось при падении, и прыгнул, как в омут головой.
В омут получилось не «как», а в прямом смысле – граф очутился по горло в воде, благо, это была его стихия. Отплевываясь, мужчина выгреб к ближайшему берегу, выбрался на сушу и принялся осматриваться – песок, море, небо. Золотой и белый песок, темно-синее море и бирюзовое небо. И Дневное Око, только-только оторвавшееся от горизонта. Второй раз рассвет одного и того же дня!
Пока в голове проносились сведения из книги по географии, а перед глазами вставала карта, мужчина лихорадочно сканировал окрестности. Люди есть, там, на три или четыре арпеля впереди в сторону севера. Мариэты нет. Нигде. Совсем. Ни малейшего следа.
Единый, где его девочка??! Ужас, ледяной и липкий, заполнил легкие, остудил сердце, раскаленным клинком прошил мозг.
* * *
Когда Мариэта вышла из портала вслед за зельеваркой, из раннего тропиндарского утра она попала в глубокую империанскую ночь.
– Поздно-то как! – сокрушенно проговорила Альмира. – Утром все разберем, давай спать. Стара я, в моем возрасте прыгать через полмира и таскать тяжести!
И старушка решительно направилась к кровати, выразительно кивнув Мариэте на соседнюю комнату. Мари была уверена, что не заснет, столько крутилось в голове мыслей, но отключилась, едва её голова коснулась подушки.
И снился ей граф, который бродил, почему-то, по пояс в воде и плакал.
Утром, умывшись и наскоро позавтракав, обе женщины занялись неотложными делами.
– Альмира, а где корзинка, которую ты несла? – Мари с интересом рассматривала поклажу.
– Вот же! – зельеварка показала на плетенку с растениями.
– Нет, еще одна была, с моими вещами, да и эта неполная. Огнецвет пропал!
– Ох, я, растяпа! – сокрушенно проговорила Альмира, покаянно глядя на Мариэту. – Плохо держала, руки слабые уже, немощные, не заметила, когда корзинка вырвалась.
– Вырвалась?
– Да.
– Корзинка?
– Да.
– Альмира, я, конечно, не хочу сказать, что ты нарочно потеряла мои вещи и растение, но поверить в то, что при переходе корзинка «вырвалась», прости, не могу. Это должен был быть торнадо, но здесь нет, ни малейшего дуновения. Не представляю, как вещи могли «вырваться». И где.
– Боюсь, далеко, – виновато моргнула старушка. – Пешком мы не дойдем, а порталы я все истратила. Вернее, один остался, но его мало. Потом, я подозреваю, что там мы наткнемся на твоего, гм, супруга. Нет, если ты хочешь его встретить, то мы можем перемести…
– Нет!
– Нет, так нет, – сразу согласилась Альмира. – Идем, надо поскорее посадить растения, сколько им еще томиться в тряпках?
– Но там были все мои вещи, – горестно вздохнула женщина. – Смена белья, два платья, магическая карточка Дереша, кольцо, что он мне подарил…
– Не переживай, белье и одежду мы тебе новые купим, с деньгами это не проблема. Тем более что одной смены и двух платьев тебе всё равно было бы мало. А карточка и кольцо… Думаю, рано или поздно их тебе принесут.
– Кто?
– Твой муж.
– Он меня выгнал! И считает, что я сама навязалась. А еще – я некрасивая, и он на меня даже не посмотрел бы, – выговаривая все это, Мариэта почувствовала, как по лицу потекли слёзы.
Вот же! Это из-за беременности, а так ей всё равно, что там думает и говорит её неожиданный муж. Это ребенок делает её настроение таким изменчивым, сама бы она и не подумала плакать из-за мужчины.
– Ну, ну, не плачь, – мягко заговорила Альмира и приобняла Мариэту. – Смотри – видишь росток?
Зельеварка показала на крошечный стебелёк, покачивающийся посреди россыпи камней.
– Как ты думаешь, ему легко было здесь прорасти?
– Думаю, он сделал это с большим трудом.
– Только представь – тоненький нежный стебелёк и огромные, грубые булыжники! Но он не сдавался и пробился к Дневному Оку! Пройдет несколько месяцев, и камни ещё потеснятся, потому что юная сосна обязательно раздвинет их еще больше, отвоёвывая себе жизненное пространство. Ваша любовь с графом – такой же стебелёк. Прежде чем окрепнуть, выпустить листья и сформировать крону, ей нужно пробиться сквозь камни и панцирь ваших сердец. Граф Гроув никогда не любил, понимаешь? Он и слова-то такого не знает. Вернее, знает, но в смысле – «люблю аджарское вино» или «люблю пользоваться порталами», то, что можно любить женщину ему и в голову не приходит, потому что он женщину встретил только недавно – тебя.
– Но он был женат и содержал аманту! – запротестовала Мариэта.
– Это совершенно другое! Он женился под давлением обстоятельств, вынужденно, графиня ему даже не нравилась!
– Он с ней жил, как муж. Если бы не нравилась, то этого бы не было. И аманта – её-то он, точно, сам выбрал! Значит, любовь он испытывал, по крайней мере, к аманте.
– Скажи, когда ты хочешь, допустим, пить, ты испытываешь любовь к чашке, в которую набираешь воду?
– Н-нет.
– Вот и граф относится ко всем женщинам, как к удобным чашкам для утоления жажды. Посуда его мало интересует – глиняная, стеклянная, серебряная – не важно. Главное, что внутри чашки, а не её цвет и форма. Нет, конечно, у одной посудины удобнее ручка, у другой – приятнее цвет, но сути это не меняет – главное не чашка, а её содержимое.
– Не поняла.
– Все просто, девочка – любовь, это когда хочешь только эту чашку и никакую другую, и тебе в ней все нравится – и цвет, и форма, и ручка. Потому что содержимое этой чашки ни с чем не сравнится, и ты хочешь пить только из неё.
– Можно перелить в другую посуду, – фыркнула женщина.
– Нельзя! Напиток сразу меняется. Он остаётся неизменным только в этой чашке, от которой графу не оторваться. Хочется смотреть на неё, ласкать руками и губами и пить, пить, пить. Чем больше пьёшь, тем сильнее жажда.
– Ох, Альмира, сложно всё это.
– Всё просто! Вы – магическая пара, вас тянет друг к другу на магическом и физическом уровне. А с эмоциями своими вы запутались, причем, оба. Слишком много думаете за другого, когда надо просто позволить себе быть счастливым.
– Как всё это связано с «вырвавшейся» корзинкой? – наклонила голову Мариэта.
– Я отправила корзинку порталом, он откроется на мгновение позже и перекроет наш след.
– Зачем??
– Затем, что иногда, чтобы понять, насколько тебе кто-то дорог, нужно сначала его потерять.
– А огнецвет?
– Им пришлось пожертвовать, – вздохнула зельеварка. – Когда корзинка вылетит из портала, активируется второй переход, и растение уйдет в него.
– Зачем???
– Чтобы твой супруг немного побегал и много переживал, прежде чем нас найдет. Чтобы всю оставшуюся жизнь при одной мысли, что ты можешь исчезнуть, у него в глазах темнело, и он боялся тебя из виду и рук выпустить.
– Не нужна мне забота из-за страха! Он и так считает, что я ему навязывалась.
– Я уже объясняла, почему граф так сказал. Потеряв тебя, он поймет, что готов все отдать, лишь бы вернуть, понимаешь? Только потеряв тебя по-настоящему, он осознает, что любит больше жизни и ради этой женщины готов мир перевернуть. Хватит болтать, идем, растения ждут!
Лучше отдыха, чем возиться с саженцами, не придумаешь. Обе женщины с удовольствием провели в саду несколько оборотов и спохватились только ближе к закату, что забыли пообедать.
– Альмира, а как Михаэль догадается, где меня искать? – Мари, наконец, решилась задать мучивший ее вопрос. – Ты же увела его порталами куда-то далеко?
– Догадается, не переживай! Вот, побегает немного, потом включит голову, и примчится. Надеюсь, радость встречи с любимой беременной женой затмит у графа желание придушить одну старую немощную интриганку, – пробормотала себе под нос Альмира. – Нет, когда он в себя придет – ещё благодарен будет, но до этого момента мне ему лучше на глаза не показываться. Кстати, мы много пропустили, поэтому, сейчас поедим и отправимся заниматься. Сегодня я буду учить тебя управлять потоками силы и проверять состояние своего организма.
То ли Альмира поставила своей целью отвлекать Мариэту от размышлений, то ли хотела передать как можно быстрее знания, но нагрузила она женщину основательно.
Конечно, всё, что она показывала, было необычайно интересно и полезно.
Мариэта пришла в восторг, когда смогла получить слепок состояния своего ребенка. Конечно, на ребенка это маковое зернышко еще не было похоже, но женщина таяла от нежности, ощущая в себе новую жизнь.
Её малыш! Он будет таким же сильным и смелым, как его отец, а она научит его любить и делиться теплом.
Мариэта выпрямилась – никому не отдам! Положено, чтобы мальчика воспитывали мужчины, женщины только испортят? Кем положено? У ее сына будет мать – женщина покосилась на сосредоточенно что-то выплетающую Альмиру – и бабушка. И пусть кто-нибудь только попробует лишить ее возможности видеть малыша каждый день, учить его, целовать на ночь и читать ему сказки!
В сердце кольнула тревога – как-то известие о беременности воспримет граф? У него уже есть наследник, нужен ли ему еще один ребёнок?
– Не вздумай! – бросила Альмира.
– Что? – округлила глаза Мариэта. – Я ничего не делаю.
– Вижу, как ты ничего не делаешь. Не надумывай себе ничего! Наша женская черта – раздуть из мухи слона или навоображать себе всяких ужасов, поверить в них, забыв, что они – воображаемые, и немедленно наделать глупостей. Малыша ты научилась чувствовать, можешь теперь хоть по сто раз в день проверять его состояние. А теперь надо научиться чувствовать вашу связь с его отцом.
– Зачем? – испугалась Мариэта. – Это не опасно?
– Чем? Единый подарил тебе такое счастье – магическую пару, но вы, как два слепыша, умираете от голода рядом с полной миской. Граф сейчас, наверняка, с ума сходит, если не снять твои блоки, чтобы он почувствовал, что ты жива, еще натворит чего-нибудь. Непоправимого.
– Я умею снимать блок с резерва.
– Это другое, этот блок стоит на ауре, не позволяя ни твоему супругу чувствовать тебя, ни тебе – его. Сосредоточься, почувствуй свой дар, резерв. Перейди на магическое зрение и рассмотри ауру. Видишь, что её опоясывает полоса?
– Темно-серая?
– Да.
– Вижу. Это блок?
– Да. Потяни её на себя, и когда она подастся, просто стряхни.
Легко сказать – потяни. А как, если руками этого не сделаешь?
Мариэта пыхтела, лента пружинила и ускользала. Наконец, разозлившись, женщина ударила по полосе силой и чуть не потеряла сознание, такой ошеломительный получился результат.
– Мари, не надо лупить со всей дури! – сокрушенно покачала головой зельеварка. – Выпей отвар, присядь. Лучше?
– Лучше…
– Что ты чувствуешь?
– Не знаю, но… О!!!!
Когда мир перестал вращаться, Мариэту скрутила тоска и отчаянье. Хотелось забиться в угол, обнять себя руками и заплакать. Горе, какое горе! Она потеряла самое важное, самое дорогое…
– Тш-ш-ш, девочка! Это не твои эмоции, не твои чувства, – Альмира встревожено наклонилась к женщине, обхватила ее лицо ладонями, вынудила поднять голову, – Все хорошо, милая! Ты жива и здорова, малыш не пострадал.
– Почему мне так больно и горько? – прорыдала Мариэта. – Такое чувство, что сейчас сердце остановится.
– Ты поймала отголоски эмоций, которые сейчас испытывает твой супруг, – объяснила старушка. – Откройся, пусть граф почувствует, что ты жива и здорова.
– Как? – всхлипнула Мари, – такая тоска, я ничего не могу, жить не хочется.
– Ну, ну! Это ты брось! – прикрикнула Альмира. – Немедленно вспомни самое хорошее, что у вас было! Вспомни, почувствуй радость и счастье, которое ты тогда испытала, погрузись в них и позволь магии свободно струиться, куда её тянет.
Мариэта попыталась.
Сначала ничего не получалось, эмоции Михаэля перешибали все. Трудно думать о хорошем, если на душе не кошки – тигры скребутся.
– Постарайся, девочка! – подбодрила Альмира. – Его Сиятельство, конечно, дров наломал, но не ошибаются только герои сказок.
Постепенно приятные воспоминания заменяли собой серую пелену безнадежности и черную пленку отчаянья.
День, когда они стали близки. Губы Михаэля – настойчивые и горячие, тугая спираль удовольствия, скручивающаяся внизу живота, сильные руки, не дающие ей упасть, глаза мужчины, следящие за ней со вниманием и любовью… Любовью? Единый, ведь и вправду, а она не замечала! Нет, видела, что граф глаз не спускает, купалась в ласке и нежности, но и мысли не допускала, что мужчина испытывает к ней именно любовь. И сама любовалась им украдкой, постоянно помня, что Михаэль не свободен. Михэ, где ты? Я скучаю…
И в какой-то момент через расстояние прорвалось:
«Мариэта?! Рита!!! Отзовись, я иду!!!»
Первые несколько мгновений, пока Михаэль осматривался и сканировал местность, он был относительно спокоен. Но когда магия вернулась, не найдя и следа Мариэты, долго сдерживаемая пружина отчаянья, резко распрямившись, едва не лишила его рассудка.
Его девочка и малыш! Единый, не могла же она утонуть?
А что, вполне могла, ведь портал выбросил её в воду, возможно, она не умеет плавать или испугалась, хлебнула воды и не смогла выбраться.
Ужас…
Опомнившись, граф призвал стихию и принялся исследовать дно. Затрудняло поиски то, что это место относительно недалеко от берега – прибой старательно перемешивал не только саму воду, но и всё, что в неё попадало.
Раз за разом мужчина нырял, направляясь к очередному похожему объекту, обнаруженному магией.
Единый, как это невыносимо – каждый раз заново умирать, до темноты в глазах, до судорог и остановки сердца боясь найти тело. Да он ляжет там же, рядом, на дно. Как жить, если не сберёг?
И выдыхать, получая отсрочку – не Рита! Пока она не найдена мертвой, остаётся шанс, что женщина жива.
Грах, какими глупыми и ничего не значащими отсюда виделись его проблемы и рассуждения! Какая разница, что скажет император, подумают слуги или немногочисленные друзья? Его женщина, его сердце, его семья, настоящая, необходимая, как воздух – она стоит всего! Не искусственно слепленная, не навязанная – единственная, любимая, выбранная им самим – его чувствами и магией!
Смог бы он забрать у Мариэты дар, если бы у них было всё, как принято в Империи? Нет, конечно, даже представить невозможно – его девочка, храбрая, умная, верная, находчивая – без магии! Он ни за что не поступил бы с ней так и плевать на обычаи!
Раз за разом, ныряя, умирая и возрождаясь вновь, Михаэль прочесывал дно, пока не наткнулся на странное растение, замотанное в тряпку. Несмотря на соленую воду и катающие сверток волны, растение ощущалось, как живое, и Михаэль, повинуясь какому-то порыву, находку вытащил на берег.
Снял ткань, высвободив ком земли и поникшие веточки. Сразу вспомнились ямы среди посадок на участке у дома Риты в Адижоне.
Сердце кольнуло – это растение несла с собой Мариэта, и при переходе потеряла!
Между тем, кустик выглядел плачевно, и граф, повинуясь следующему порыву, призвал свою новую стихию – Землю. Осторожно проверил состояние растения, помогая себе второй стихией, избавил его от следов моря, промыл пресной водой, вливая магию, и кустик ожил на глазах.
Почему-то казалось, что нужно обязательно его спасти, что пока живо растение, то жива и Рита.
Пристроив находку подальше от прибоя, мужчина вернулся в воду.
Время шло, больше ничего не находилось, отчаянье накатывало всё сильнее, выбираться из волн уже не хотелось.
Как он сможет жить, зная, что не уберёг самый ценный подарок, какой приготовил ему Единый? Не оттолкни он Риту, не наговори ей жестоких слов, женщина не уехала бы из Империи, была бы рядом. Ей не пришлось бы убегать, а ему – искать её по всему миру, умирая от мысли, что он опоздал.
Единый, только найдись! Будет всё, как ты захочешь, жить сможешь там, где скажешь, заниматься, чем пожелаешь, колени протру, лоб расшибу, Ночное Око с неба достану, только найдись!!!
Ребенок… Драгоценный дар! Никогда не заберу, будешь сама его растить. Нет, мы будем делать это вместе, на равных. И я добьюсь разрешения от Его Величества на твоё обучение. Выберу лучших наставников, и моя жена получит магическое образование.
Михаэль метался в волнах, погружался, выныривал, постоянно посылая магию на поиски и отчаянно надеясь.
Мужчины не плачут, но когда и так мокрый с ног до головы, то кто разглядит на твоем лице слёзы? Тем более что у тебя одна мысль, одна цель – найти живой, а на свою внешность и состояние глубоко наплевать.
В какой-то момент граф обессилел. Оглохший от шума волн и попавшей в уши воды, наполовину ослепший от песка и слёз, раздавленный виной, он выполз на берег и замер, переводя дух, собираясь с силами перед новой попыткой…
И вдруг будто лопнула струна, открылась дверь, слетели запоры – в него хлынула магия. Опять, как тогда, после поединка с Алимой.
И вслед за магией, наполняющей живительной силой его измученное тело, пришла радость, нежность, возбуждение и непреодолимое желание обнять, прижаться, зарыться носом в волосы и не отпускать. Горькое отчаянье потеряло краски, померкло и истаяло, как лёд под лучами летнего Ока.
Перед глазами промелькнули счастливые моменты, которые он пережил рядом с Ритой…
– Мариэта?! Рита!!! Как ты? Где ты? – едва не сорвал голос, вскочив, заметался по берегу.
Теплыми волнами пришло ободрение и ожидание…
ЖИВА!!!
Михаэль взвился, как горный озлак, в немыслимом прыжке.
Найти!
Дар отозвался немедленно, магия пронеслась над побережьем, рванула вглубь материка.
Ничего. Ни малейшей зацепки. Не могло же ему померещиться?!
И тут же мягкое касание, будто к щеке прикоснулась ладошка.
Нет, не померещилась, Рита жива, она ждет!
Что же, тут он обшарил всё и под водой, и на поверхности, и на земле. Попробовать перейти по следу магии Мариэты? Михаэль сосредоточился, но нет – не даёт. Кто-то перекрыл часть канала – чувствовать чувствует, но пройти, как по путеводной нити не получается. Придется возвращаться в точку отправления – в Адижон и начать всё сначала.
Если соседи удивились, увидев, как из портала вывалился мокрый, как мышь Михэ, сжимающий одной рукой корзинку, а второй прижимающий к себе сверток, из которого, пачкая одежду, сочилась черная жижа, то вида они не подали.
Проний с сыном и племянником рубили заросли, Смияда с дочерью наводили порядок в доме.
Граф посмотрел на растение, поставил корзинку и отправился за лопатой. Бросить вот так несчастный кустик ему не позволяла совесть и ещё что-то, не поддающееся объяснению. Просто, он чувствовал, что должен посадить «утопленника», и тогда все хорошо будет не только у растения.
Тем более, время у него есть, с Ритой все было в порядке. Раз возникшая связь, транслировала легкое беспокойство и ожидание. Он знал – с его женой все в порядке, ей ничто не угрожает.
Ничего сажать, кроме как провинившихся слуг под замок, и то – ненадолго, Михаэлю ранее не приходилось. Впрочем, одежде было уже всё равно – пятном грязи больше или меньше, спасти её не смогла бы самая ловкая прачка, поэтому мужчина полностью погрузился в работу. В прямом и переносном смысле.
О, грязь! Черная, вязкая, жирная, как масло, налипающая на всё, что к ней прикоснулось. Грязь, из которой детям так весело лепить колобки, которая является благоденствием и источником жизни для растений и головной болью для чистоплотных хозяек! Попробуй, отстирай извазюканные штанишки и рубашонки!
Граф грязи особенно понравился, и она облепила его сверху донизу.
Наконец, кустик обрел новое место жительства, для верности милорд его обильно полил и привязал к вбитому рядом колышку, чтобы случайный порыв ветра не навредил свежепересаженному бедолаге.
Настало время заняться собой – явиться к жене в таком виде он не мог.
– Смияда, помогите мне, – смущенно попросил он соседку. – Я в дом не пойду, иначе, вся ваша уборка насмарку. Не могли бы вы выбрать из зеленого сундука, что в углу за кроватью, что-нибудь из одежды? Штаны, рубаху? Мне надо переодеться.
– И вымыться! – припечатала Смияда. – Сейчас занесу корыто в пристройку и пару ведер воды, вы плескайтесь, а я поищу, что вам надеть. Где же так угораздило? На вас столько грязи, что можно огород сажать!
Почва сопротивлялась, от воды только больше размазываясь, но не спеша отставать. Смияде пришлось три раза приносить чистую воду, когда мужчина, наконец, счел себя достаточно чистым. Конечно, проще было применить магию, и воды у него было бы вдосталь, но это Тропиндар, а не Империя, приобретенное разрешение на использование магии осталось в доме Азалии. Ему только проблем с местными законами не хватало! Лучше уж так, зато без сюрпризов.
Переодевшись, Михаэль покинул помещение, виновато покосившись на Смияду – весь пол в пристройке был основательно забрызган и не только водой.
Так, теперь можно возвращаться к поиску Риты.
Мужчина вернулся к месту первого портала и задумался. Конечно, следов уже не было, но он запомнил направление и мог с легкостью туда перенестись. Что-то подсказывало ему – это направление неверное. Забытая корзинка с вещами Мариэты, растение из ее сада… Будто бы специально оставленные вешки, следы, чтобы он был уверен – идет в правильном направлении.
А на самом деле… На самом деле женщины ушли третьим порталом! Жаль, его след уже рассеялся.
Женщины… Мариэта и мама её мужа… Что такое – мама мужа? Свекровь. Судя по тому, что он видел у бездарей – пожилая, но весьма активная и властная ари, по крайней мере, с женами сыновей. Пожилая, властная и активная женщина…
Какая-то мысль билась, не давая покоя, но, не раскрываясь в полной мере, ускользая, стоило ему напрячься и сосредоточиться.
– Смияда, как вам свекровь Мариэты показалась? Мы, мужчины, больше внимания обращаем на внешнее, а вы, женщины, смотрите в самую суть. Видите то, что скрыто от прямого взгляда, – решил он прибегнуть к помощи соседки. Мало ли, разгадка где-то рядом, ему не хватает зацепки, толчка, чтобы картина сложилась. Может быть, рассказ женщины наведет на мысль?
– Альмира-то? О, она непроста, сразу видно, – охотно отозвалась Смияда. – Такая своего не упустит, наверняка в доме всем заправляет, и сынок ее во многом слушается.
Альмира… Альмира??! АЛЬМИРА!!!
Конечно, кто еще мог вмешаться, как не старая зельеварка?! Кто, кроме коллеги захотел бы и, главное, смог поддержать обиженную зельеварку?
Криво улыбнувшись болтающей Смияде, Михаэль ухватил корзинку и шагнул в портал – больше в Адижоне его ничто не держало.
Вышел возле помолодевшего дуба. Прислушался – тихо, посвистывают птички, стрекочет кузнечик, вздыхают и шелестят листья. Положил руку на теплую кору, слушая биение жизни старого дерева, напитываясь от него энергией и храбростью.
Как-то встретит его Мариэта?
Конечно, не в таком виде он должен предстать перед женой! В старой, к тому же, малой ему одежде Дереша, с серыми разводами на лице и руках, без подарка, даже без цветов, зато с корзинкой, из которой – Михаэль торопливо поправил содержимое – торчат панталоны Мариэты.
Хорош муж, ничего не скажешь!
Но тратить время на визит в замок, где он может принять ванну с горячей водой и ароматными солями, а потом надеть свой лучший камзол, казалось совершенно неправильным. Нарвать цветы? Что-то подсказывало, что убитым цветам женщина не обрадуется, вот, если бы он смог подарить ей редкое растение в горшке! Но на поиски такого нет времени. Что до украшений и драгоценностей – она его жена и может распоряжаться сокровищницей рода по своему усмотрению. Он сразу же даст ей доступ, как только, мужчина сглотнул, если только Рита согласится перейти в замок.
Неслышно шагая, граф приблизился к домику и замер, ухватившись за калитку – его женщина, его счастье, живая и невредимая, тихонько что-то напевая, сосредоточенно рыхлила землю на клумбе.
Напряжение последних дней, едва пережитое магическое истощение, безуспешные поиски, облегчение, когда он понял – Рита жива и здорова и непередаваемая радость, когда он увидел свою пропажу – разом навалились на хрупкую мужскую психику, и сознание решило, что пора организму немного отдохнуть.
Мариэта возилась с почвой, мурлыкая себе под нос песенку про наливное яблочко. Веселая, детская, как раз то, что надо, чтобы отвлечься от дум.
Михаэль жив, цел и, похоже, скоро нагрянет. Альмира отправилась в лавку, продавать готовые снадобья и наказала ей отдыхать.
– Помни о малыше! Сейчас, что бы ты ни делала, о чем бы ни думала – все должно идти через сравнение – полезно ли ребенку.
Легко говорить, а как применить это к жизни?
Например, ребенку, определенно, полезно, если родители будут рядом, но тогда она отнимет отца, пусть не насовсем, а частично, у других детей. Они же не виноваты! И графиня – её вины ещё меньше, она замуж не просилась и в кровать к мужу не лезла. Это, конечно, если принять за аксиому, что графом двигал исключительно долг, а не инстинкт размножения. Но что делать в сложившейся ситуации – один Единый ведает.
Интересно, сколько времени потребуется Михаэлю, чтобы догадаться, кем на самом деле является её «свекровь»?
Верхний слой земли после полива не был взрыхлен, и схватился коркой. Мари старательно разбивала комочки, облегчая доступ воздуха к корням. Справившись с одной стороной клумбы, зельеварка встала, чтобы поменять позицию и пошатнулась – такая слабость напала.
Малыш, это ты шалишь?
Или… Или это у папы проблемы?
Уже привычно отправила силу и ахнула, получив ответ – пустота.
Да, что это такое, сколько можно? Никаких нервов не хватит!
Тонкая нить связи тянула за собой, Мариэта, не отдавая себе отчета, просто шла по ней, машинально переставляя ноги, пока, вывернув из-за невысокой декоративной ограды, не споткнулась о лежащего навзничь Михаэля.
Первая мысль – умер! – была тут же отвергнута. Белый, как первоцвет, весь в каких-то сизых разводах, но дышит, и сердце бьётся ровно.
Кажется, что-то такое уже было – женщина приподняла графа под руки и потянула его в сторону дома. Тяжелющий, неподъемный. Не считая веса и отсутствия на мужчине блокиратора и рабского ошейника – точь-в-точь их первая встреча! А, ещё отличие – в этот раз он не пытается отправиться к Единому, а просто пребывает в обмороке.
Кое-как дотащив организм графа до крыльца, Мариэта там его и оставила, единственно, подложив под голову свое платье, которое вытянула из корзинки. Это же та самая плетенка, которую Альмира отправила порталом! А Михаэль, выходит, нашел. Надо же, вцепился, будто самое дорогое, пальцы не разожмёшь!
– Ух, ты, уже тут! – отреагировала Альмира. – А чего бледный, да неподвижный? Ты его, часом, ничем не приложила?
– Нет. Я об него споткнулась, он у ограды лежал.
– Гляди-ка, корзинку твою принес, а ты переживала, что карточка да колечко пропадут! – продолжала осмотр зельеварка. – Хозяйственный! Всё в дом, всё в семью. Не пропадем!
– Альмира, тебе бы только веселится, – с досадой выговорила Мариэта. – Что с ним?
– Обморок, совсем мужик себя измотал. Судя по его состоянию, он давно не ел, неизвестно, сколько времени не спал, а магию использовал, будто у него резерв бездонный. Надо в замок сообщить, не вытянем мы его с тобой. Вернее, вытянем, но на это неделя потребуется, ибо мы с тобой, как ни крути – не целительницы, в прямом смысле этого слова. С несложными случаями справимся, а сюда лучше не лезть.
– Может быть, я его магией полечу? Сама говорила, что мы магическая пара, и чувствуем друг друга. Он много сил истратил, правильно я поняла? Так, я ему силы добавлю, он в себя придет, – предложила Мариэта, поправив мужчине импровизированную подушку.
– Нет, Мари, ты ребенка носишь, только недавно магией делилась, нельзя тебе больше. Спасешь мужчину – потеряешь ребенка. Надо связываться с замком.
– Поедешь?
– Вестник пошлю, благо, у меня их целых четыре штуки!
Цилен примчался через половину оборота.
– Я только собрался последовать в поместье Делаверт! – причитал целитель. – Как же это? Что же это? Второй раз за несколько дней выжал себя чуть не досуха. А если бы я ушел порталом? Какое безрассудство! Разве можно так над собой издеваться? Ари, почему Его Сиятельство лежит на крыльце?
– Посмотри на нас, – возмутилась Альмира, – По-твоему, мы способны вдвоём его поднять и перенести?
Цилен оторвал взгляд от распростертого графа и обратил внимание на Мариэту.
– Рита!? Вот ты где! Почему ушла из замка? Даже жалованье не забрала, не предупредила никого. Нехорошо, мы же на тебя рассчитывали! – возмущенно выговорил он покрасневшей Мариэте и тут же переключился на старушку, – Альмира, тащи все снадобья, какие есть готовые.
