Текст книги "Военный инженер Ермака. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Михаил Воронцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

Я кивнул.

– Понимаю, но…

– Так вот, – продолжил Прохор. – Кум-Яхор – уважаемый у них человек. Не вождь, не глава рода, но очень большой авторитет. Он жил в Кашлыке еще до нашего прихода. К нему идут за советом. Он не всегда отвечает, но если сказал – слушаются. Даже старики. Убьём его за то, что он разговаривает с Кучумом, или хотя бы выселим – считай, всех вогулов сразу сделаем врагами. Мигом присоединятся к Кучуму

– Но если он лазутчик…

– Если. – Прохор ткнул пальцем в воздух. – Если он предатель, то мы это пока не доказали. Ни на чём его не застали. Ни с кем не виделся из подозрительных. Ни к кому из татар не ходил.

– А вы за ним… как следите?

– Очень осторожно. Чтоб не спугнуть, и чтоб не начал еще больше прятаться, если он действительно помогает татарам. Но сейчас, повторю, ничего плохого за ним не видели. Он, кстати, помогал нам не раз.

Я поднял бровь.

– Серьёзно?

– В прошлом месяце, когда собирались уходить на несколько дней на стругах, Яхор пришёл и сказал: «Три дня будет сильная вода с неба. Лучше стойте». А небо – ясное. Почесали мы в затылках, но послушались. И правильно сделали. Такой дождь начался, что вода в Иртыше чуть ли не на полсажени поднялась. Если б пошли – промочили б весь порох, весь груз, и сами бы промокли до костей.

– И что, он часто прав оказывается?

– Почти всегда. Несколько раз охотников направлял: «Туда не ходите, зверя нет, а туда – идите». И правда, в одной стороне пусто, в другой – кабаны. То ли он чуял, то ли ему рассказывали, но говорил, как есть. Так что пока не похоже, что он пытается навредить.

– А если он все-таки с Кучумом?

– Тогда плохо дело, – жестко сказал Прохор. – Потому что никто не знает, как поступить. Казним, выгоним – вогулы поднимутся. Оставим – будет сообщать, что у нас происходит. Ладно, пойду я.

Лиходеев ушел, а я остался думать над тем, что услышал.

* * *

Лежавший на подушках Кучум открыл глаза. Солнце светило жарко. На небе – ни облачка.

– Пусть войдет, – лениво сказал Кучум, глядя на слугу.

В шатер вошел невысокий татарин, в дорожной одежде, покрытой пылью и низко поклонился.

– Говори, – сказал хан, снова закрыв глаза.

– Повелитель… человек из далеких северных земель, которого ты приказал направить в Искер, убит. Убит тем, кого он должен был убить.

– Убит? – переспросил Кучум безразличным голосом.

– Да, повелитель.

– Тот, за кого мы столько заплатили? Тот, кто может пролезть куда угодно, и чья рука не знает промаха? Во всяком случае, нам утверждали именно так?

– Да, повелитель, – в очередной раз повторил татарин.

– А как это могло случится?

– Пока неизвестно. Его тело отдали остякам для ритуального кормления какого-то божественного существа. Шаманы попросили Ермака, и он им не отказал. Ермак – хитрый.

– И убил жителя севера тот самый странный человек? – голос Кучума стал ледяным.

– Да. Более того… он же выявил нашего разведчика в городе. Сафар, когда его распознали, пытался убить Ермака, ранил одного из казаков, но был зарублен саблями. Сафар ненавидел Ермака и не смог сдержаться.

Хан Кучум медленно встал. Его лицо оставалось спокойным.

– Зови сюда Хасана.

Один из стражников выбежал. Вскоре в шатёр вошёл крупный широкоплечий мужчина с плоским лицом. В его глазах виднелся страх.

– Ты отвечал за человека с Севера, – тихо сказал хан. – И за Сафара. И у тебя не получилось ничего. Погиб и нанятый нами убийца, и наш лучший разведчик, несколько лет притворявшийся купцом в Искере.

– Да, повелитель. Я… – начал тот, но не успел.

– Хватайте его, – скомандовал Кучум.

Стража мгновенно схватила Хасана, повалив его на колени. Он выдохнул, не сопротивляясь.

Хан подошел медленно. Вынул саблю. Поднял над его шеей.

– Ты подвёл меня. Ублюдок убил двух человек и сорвал наши планы. Ты понимаешь, насколько дорого это может нам обойтись?

Он замахнулся, потом сабля пошла вниз, но остановилась в волосах Хасана. Капля пота скатилась по его виску.

Кучум резко ткнул острием в щеку. Кровь выступила на коже.

– В следующий раз я голова слетит, – сказал хан. – Убирайся.

Хасан встал и, не глядя на хана, выбежал.

Хан сел на подушки. Его лицо по прежнему оставалось невозмутимо-спокойным. Через минуту в шатре появился моложавого вида советник.

– Всё готово? – спросил Кучум.

– Да, повелитель. Отряд скоро выдвигается.

Хан медленно кивнул.

– В этот раз мы не промахнёмся.

* * *

Глава 11

Едва я вернулся к месту строительства новой кузни, как услышал голос, зовущий меня по имени.

Ко мне бежал запыхавшийся молодой казак.

– Максим, срочно! Ермак зовёт! Прямо сейчас, быстрее!

Ну, если надо быстро, значит, помчались. Возле ворот острога стояли Ермак, Мещеряк и начальник разведки Прохор Лиходеев. Все на лошадях. Увидев меня, Ермак коротко кивнул:

– Садись. Ехать надо.

Один из казаков подвёл мне коня. Я вскочил в седло, решив пока ничего не спрашивать. Ермак прикрикнул:

– Быстрее!

Мы выскочили из города, направились к лесу и поскакали по лесной дороге. Никто пока не говорил ни слова.

Минут через двадцать Ермак поднял руку, и мы остановились. Слезли с коней, привязали их к деревьям и пошли пешком по едва заметной тропке в чащу. Там, в тени сосен и берёз, возле поваленного ствола, нас ждал человек.

Это был татарин лет сорока. Невысокий, но жилистый, с острыми скулами, чёрной бородой и пронзительными глазами. Он был одет просто – кафтан из грубой ткани, тёмная шапка, кожаный пояс. У него не было оружия, только нож за поясом. Ермак назвал его:

– Шамсутдин.

Шамсутдин посмотрел сначала на Ермака, потом на меня. Его голос был хриплым, будто он долго не говорил:

– Кучум готовится к набегу. Пятьдесят человек. Идти будут дня два. Место – рудник. Приказ – вырезать всех: и кто работает, и кто охраняет. Чтобы никто не ушёл.

– Откуда знаешь, что именно рудник? – спросил Лиходеев.

– Название слышал. Сказали: «где русские землю копают и металл берут». Это может быть только рудник.

Мещеряк сплюнул:

– Такого давно следовало ожидать.

Я молчал. Пятьдесят человек – серьезный отряд. А у нас там охраны всего ничего.

– Итого времени у нас два дня, – произнес Ермак.

– Да. А может, и меньше. Не знаю точно, сколько они будут добираться.

Ермак кивнул:

– Понял. Спасибо тебе.

Шамсутдин скрылся в лесу, и мы отправились обратно. Молча, пока не разговаривая и не обсуждая, как будем действовать.

Привязав лошадей, мы зашли в «совещательную избу» – со вчерашнего дня я так начал ее называть. За нами туда зашли еще несколько человек – сотники, Прохор и другие.

Первым начал говорить Мещеряк.

– Вариантов у нас немного. Можно увести оттуда всех людей – татары покрутятся на месте и уйдут. Стоять лагерем у них возможностей не будет.

– То есть, показать свою слабость, – сказал Ермак.

Матвей насупился.

– Я не говорю, что так надо сделать. Просто, что так можно. Я против этого.

– И постройки погибнут, – вставил Лиходеев. – А мы там уже начали кое-что делать. Какой-никакой, а забор. Слабенький, но уже защита. Хотя против большого вражьего отряда он не выстоит.

– Еще как можно? – спросил у Матвея Ермак.

– Поставить там большой отряд. В те же полсотни человек. Тогда татары или не пойдут, или завяжется равный бой, в котором мы победим, потому что кой-какие укрепления у нас есть. Атаковать всегда сложнее!

– Можно, – согласился Ермак. – Но, думаю, увидев нас, они просто-напросто уйдут. У них желание порубить охрану, рабочих, сжечь постройки и уйти. Серьезной схватки они не хотят.

– Тогда можно попробовать устроить засаду, – произнес Мещеряк. – Спрятать отряд где-нибудь в лесу. Но это очень сложно, и большие шансы, что не получится. Лес там не особенно густой, а татарские разведчики глазастые.

Ермак вздохнул.

– Хорошо бы уничтожить весь их отряд, чтоб впредь неповадно было. К тому же, сюда пойдут не простые воины, а лучшие. Для быстрых набегов Кучум использует самых опытных. Это будет сильный удар по нему.

– Нужна засада, – покачал головой Лиходеев. – Но как ее сделать – непонятно. В лесу на подходе? Но мы не знаем, с какой стороны точно пойдут татары. Да и заметят.

– А если сейчас быстро достроить ограду? Причем мощную? И за ней спрятать отряд?

Матвей развел руками.

– За день-другой сильный частокол мы не сделаем… слишком много работы. Легкий, как сейчас, более-менее достроить можно… но и то, даже он может напугать. Поймут, что готовились к их приходу, и не станут атаковать. А мы хотим уничтожить весь вражеский отряд.

– А если пушки незаметно снять со стен и туда перенести? Они вдарят картечью по толпе – и считай все, живых почти нет.

Мы отрицательно закачали головами.

– Незаметно снять пушки не выйдет, даже ночью. Заметят, как потащим, ну или утром увидят, что пушек нет. Сафар был наверняка не последний здесь лазутчик, – сказал Ермак. – И там как их спрячешь? Дырки в заборе сделать? Татары не дураки, поймут. А так, пушки было бы хорошо. Просто прекрасно!

Я вздохнул и сосредоточенно уперся взглядом в пол. Ясно, зачем меня сюда позвали, на такое закрытое совещание. Чтоб я предложил какую-то хитрую идею. Надо оправдать доверие. Елисея, кстати, здесь нет! То ли не хотят его видеть, то ли из-за своего характера он просто всем надоел.

Но какая сложная задача! Не просто победить врага, а сделать так, чтобы он напал! Не заметил, что у нас есть силы. При этом засада в классической форме не подойдет.

…Идея пришла через полминуты. Ударила, как яблоко по голове Ньютона. Тяжело так ударила, увесисто. Большие яблоки росли в ньютоновском саду. С хорошую дыню габаритами. И твердые, не переспевшие.

– Можно позвать сюда Лаптя? – спросил я.

– Зачем? – удивился Лиходеев, но Ермак тут же махнул на него рукой – мол, если не понимаешь, то не значит, что это неправильно.

– Конечно, – ответил Мещеряк, вышел за дверь и дал указание.

– Сейчас объясню, – сказал я Прохору, чтоб тот не переложил на меня обиду за то, что его одернул Ермак. – Без Лаптя рассказать толком не получиться.

Через пару минут в дверь постучался хмурый Лапоть. Недоволен, видать, что от дела оторвали. Да еще и наверняка какую-нибудь новую работу придумали. Просто так сюда не зовут!

Поздоровался, сел на лавку, замер в ожидании.

– У тебя бурав длинный есть? – спросил я. – Корабельный коловорот? Очень длинный?

– Есть, как же без него, – удивился Лапоть. – Для ремонта стругов очень нужен. Даже не один, а три!

– Длинные?

– Угу, – кивнул Лапоть. – Больше полсажени. Здесь такие большие и не нужны, но коль достались мне перед походом, так я и взял. Я – человек запасливый. Не угадаешь, когда что пригодится!

– Отлично! – сказал я и посмотрел на Ермака – мол, озвучивать свой план при Лапте или он не должен посвящаться в детали?

Ермак меня понял и утвердительно махнул рукой, как бы говоря, что Лапоть – свой человек. Имеет форму допуска к секретным материалам (ну это я уже про себя пошутил).

– Значит, так, – начал рассказывать я. – Для начала мы вместо забора вокруг рудника, на очень небольшом участке, делаем баррикаду. Завал из валежника, деревьев, веток, мха и всего такого. Высотой в полсажени, не больше. Это можно сделать за день, и это не напугает татар. Такие преграды для них – пустяки. Но!

Я насладился эффектной паузой и продолжил.

– В завале мы спрячем для них большой сюрприз – пушки, выточенные из дерева. Для этого я спрашивал про бурав. Эти пушки, конечно, не чета настоящим, но один раз пальнут, а нам больше и не надо. Зарядим их картечью, камнями, глиняными обломками – на небольшом расстоянии они сметут атакующую толпу, как… как метла! Вот и все! А в завале их дула будут не видны совсем. Прикрыть их хворостом, мхом, травой, и станет незаметно. Ну и покрасить может в темный цвет, чтоб распил не виднелся.

Повисла тишина.

– Как хитро придумал… – покачал головой Ермак. – Да уж.

– А выдержат такие пушки? – спросил Матвей у Лаптя.

– Несколько выстрелов – не знаю, – задумчиво ответил он. – Один – должны, если дерево хорошее и пороху много не набивать. Дерево нужно самое подходящее, плотное. Дуб не надо, он трескается от жара. А снаружи надо бы стволы железными обручами укрепить. На всякий случай. Если б дерево высушить, то гораздо лучше. Сырое опасно. Но деваться некуда. Канал ствола обуглим – так он станет прочнее и влага хоть немного, но уйдет. Сильным зарядом стрелять нельзя будет ни в коем случае. Но картечью по пехоте большой заряд и не особо нужен.

– Давай позовем Семена, нашего главного артиллериста, – предложил Лиходеев. – Все равно ему палить. не обойтись, и обсуждать без него будет неправильно.

Предложение одобрили, и спустя несколько минут рядом с Лаптем сидел Семен Жаров по прозвищу «Глухарь». Высокий, сутулый, руки в ожогах и рубцах, на левой брови большой шрам. Волосы и борода с проседью, глаза хмурые, голос громкий. «Глухарем» его прозвали потому, что слышал он действительно неважно. Ну да понятно, постреляй с его из орудий, какие тут уши выдержат.

Но лицо неглупое, глаза – цепкие.

Идея стрелять из деревянных пушек его поначалу напугала.

– А ну как взорвутся⁈

– Возможно и это, – печально сказал я. – Но за один выстрел – едва ли. Да и пороха будем класть немного. Нам не ядрами стену крепости разбивать, а пехотную атаку отразить.

– Для начала надо попробовать, – мотнул головой Семен. – Я не могу своими ребятами рисковать.

– Мы все тут рискуем, – взвился Матвей. – Каждый миг можно ждать татарской стрелы или ножа в спину!

– Подожди, – сказал Ермак. – Давай подумаем, как попробовать.

– Дерево дереву рознь, – подал голос Лапоть. – Даже я точно не смогу сказать, что выдержит, а что нет.

– Выстрел услышат, – возразил Матвей. – Услышат, и насторожатся. Подумают, что какое-то хитрое оружие испытывают, и будут правы. Максима наверняка хотели убить, потому что прослышали, что он затеял новые самострелы делать.

– Мы испытаем пушку на руднике. Там далеко от города, и никто не поймет, что это. Пушки будем делать там же. А перед этим Прохор со своими ребятами просмотрит там все в округе, нет ли вражеских лазутчиков.

– Сейчас же отправлю людей, – сказал Лиходеев.

– Только поосторожней, – предостерег Ермак. – Чтоб и в городе не поняли, что твои к руднику отправились.

– Уедут сначала в лес, а на ту сторону переправятся вдалеке! – развел руками Прохор. – Первый раз, что ли, Ермак Тимофеевич!

И Лиходеев ушел, чтобы отправить своих людей на разведку.

…Мы решили, что люди Тихона Родионовича помогут сделать баррикады, а устанавливать пушки будут только казаки из тех, что останутся в засаде. Так меньше шансов, что информация уйдет. Но Тихона в дело посвятили – как без него. Не знаю, есть ли смысл в таких предосторожностях, потому что стволы сверлить все равно придется при рабочих. Но Ермак сказал так, значит, будем выполнять.

Через два часа Прохор вернулся – его разведчики в окрестностях рудника не обнаружили никого. Я, Тихон, Матвей, Лапоть и Семен с зарядом пороха и картечи отправились к руднику. Решили, что лучше Ермаку там не появляться – это опять-таки привлечет внимание.

Следом за нами поехал второй струг – с рабочими и плотниками Лаптя. Времени у нас было не так много. Засветло надо было успеть сделать и испытать пушку.

Если получится, у плотников после этого работы на всю ночь – тремя бурами высверливать сердцевину бревен. На каждое уйдет не меньше четырех часов (а то и пять-шесть). Можно, в принципе, попробовать еще и подолбить, повыжигать… Но эти способы вдвое медленнее и требуют впятеро больше сил. Особенно, если долбить. С выжиганием тоже проблемы – от раскаленного прута дерево может пойти трещинами. В таком случае даже страшно подумать, что может случиться при выстреле.

Так что надеюсь, справимся одними сверлами. Лапоть показал мне их – острые, хорошие.

А сколько же нам надо пушек?

Баррикада станет вокруг рудника квадратом, где-то двадцать на двадцать метров. Напасть татары могут с любой стороны. То есть, надо по четыре на каждую сторону – итого шестнадцать орудий. Теоретически успеть должны.

В центре баррикады выкопаем широкую яму, в ней под навесом спрячется десяток казаков. Они вступят в бой после залпов. Больше нельзя, окажется слишком заметно. Еще шестнадцать человек – пушкари Семена. Они стрелять из пищалей и бить саблями тоже умеют, хотя и не так хорошо, как казаки.

Таким образом, у врага окажется лишь двухкратное превосходство. Но это в теории, если шпион не ошибся. А так может прийти и сотня, и две. Тогда будет очень тяжело. Командовать всеми поставили сотника Черкаса Александрова.

Он поначалу обрадовался хорошему бою, а как узнал, что придется целый день сидеть в яме, огорчился. Но деваться некуда. Задание очень важное.

Я решил, что останусь здесь и буду встречать атаку со всеми. В конце концов, идея с пушками – моя. Если что-то пойдет не так, виноват буду только я и никто другой.

…Нам повезло невероятно. Просто чудо! Для деревянных пушек я думал использовать березу. Этот вариант – на троечку, и даже на три с минусом. Чтоб не разорвало, надо будет обязательно укреплять железными обручами и обматывать ремнями из кожи (а лучше и то, и то). Но даже так опасность сохраняется.

Однако неподалеку от рудника, в лесочке, я увидел несколько грабов, самых настоящих! Лучше дерева и не придумать. Обрабатывать тяжело, но тут ничего не поделаешь. И граб толстый! А чем толще ствол, тем выше прочность.

Срубив одно дерево, потащили его в лагерь – делать пушку. На пять-шесть полутораметровых стволов хватит.

Рабочие, тем временем, начали сооружать баррикаду. Прохор, говоря на совещании, что начали делать забор вокруг рудника, немного преувеличил. Стояли там колья для разметки, да десять метров готового забора – ни о чем, то есть. Хотя в нашем случае он особо и не нужен. Даже немного вреден. Сыр в мышеловке должен казаться очень доступным.

Через несколько часов завал из деревьев, валежника, мха, камней и глины начал подниматься над поверхностью. Пока еще невысоко, но тем не менее. Другие рабочие копали яму, кидая землю на баррикаду. Она там нужна, немного защитит от огня. Хотя поджигать ее, скорее всего, не будут. На это у татар нет времени. Они хотят набежать, порубить и умчаться, а не вести осаду.

Затем, как они предполагают, Ермак построит здесь укрепленный лагерь и поставит в нем хороший отряд. Да еще и наверняка с пушками. Но Кучуму только этого и надо – разделить силы и ослабить оборону города.

Плотники Лаптя тем временем распилили граб и начали делать отверстие. Нелегко это! Бур шел медленно, что называется, со скрипом. Без конца приходилось смотреть, чтобы он не ушел вбок и еще чистить… адская работа. Спасло то, что инструмент у Лаптя очень хороший. Иначе беда совсем.

Ближе к темноте рабочие ушли, заместо них явился десяток казаков – караулить постройки. Ну и еще в лесу вокруг попрятались лихие молодцы Прохора Лиходеева – какая подходящая фамилия для начальника разведки! Вдруг татары пойдут раньше или появится шпион, они должны нам сообщить. Но пока тихо.

А еще приплыл Мещеряк и Черкас Александров – посмотреть, что у нас получится.

Наконец-то ствол и фитильное отверстие высверлены и даже немного обожжены для прочности. Помощники Лаптя по окончанию работы, догадываясь о том, чья это идея, смотрели на меня, как на кучумовского татарина. Ну а что поделаешь! Кому сейчас легко!

Настало время заряжать и испытывать.

– Нарекаю тебя Гром-бабой, – зычно сообщил Лапоть пушке.

Понравилось ей имя или нет, осталось неизвестным. Пока молчала. Если выстрелит и не взорвется – будем считать, что пришлось по душе.

Мы положили ее на лежащее около нашей баррикады дерево и вставили внутрь сшитую специально для этого случая кожаную гильзу – она немного предохранит дерево от действия огня.

Один из пушкарей Семена засыпал порох – где-то половину того, что идет для выстрела из настоящей пушки. Затем пыж из мха. Дальше – железная картечь вперемешку с мелкими камнями. Поверх этого еще пыж. Он был не совсем нужен, наклонять пушку мы не собирались, но пусть будет. Испытывать – так по настоящему.

Обматывать железом или ремнями не стали. Проба будет в более сложных условиях, чем в бою. Все, как полагается!

В затравочное отверстие ставлен фитиль – длинный, гораздо длиннее обычного. Тот, кто его подожжет, должен успеть отбежать подальше. На всякий случай не помешает.

Семен взялся стрелять сам.

И вот фитиль загорелся… Семен даже подул на него, чтоб пламя стало больше, и спокойным шагом пошел к нам – спешить ему не позволяла гордость.

Сейчас наступит момент истины. Секунда, еще одна…