Текст книги "Дарители (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 49 страниц)

– … не пьяная!.. – сказала она сердито. Дверь ее квартиры открылась, тут же снова закрылась, и где-то за веками вспыхнул тусклый свет.

– Вот это плохо. Была пьяная – было бы проще!

Голос она узнала мгновенно, хотя слышала его всего несколько раз – в последний больше месяца назад – а узнав, хотела закричать, но тут же снова рухнула куда-то, в душную темноту, и в этот раз ее никто не подхватил.

IV

Вита ощутила, что лежит в постели, под прохладным одеялом, и, еще не открывая глаз, подумала: «Какой жуткий сон!» Потом она шевельнула рукой, вытащила ее из-под одеяла и провела ладонью по голове – волосы подстрижены, значит парикмахерская все же была… и улица была, и звонок Наташе, и подъезд… а потом уже начался какой-то бред. Она попыталась вспомнить, как на самом деле попала в квартиру, и не смогла. Ну, конечно, наверное добралась до постели уже ничего не соображая и залезла под одеяло, а все прочее – горячечный кошмар, не более. Вита приоткрыла веки, посмотрела на потрескавшуюся штукатурку на потолке, чуть подвинулась на постели, потом нахмурилась. Странно, что ничего не соображая, она еще как-то умудрилась снять с себя всю одежду. Во всяком случае, теперь она чувствовала себя намного лучше – жар исчез, было прохладно и приятно, горло почти не болело, только ныл сгиб левой руки и легко ломило в висках. Было светло, но на потолке уже не шевелились тени, значит, время перевалило за двенадцать. А во сколько же она ушла из парикмахерской? Кажется, в десять.

Вита чуть повернула голову и сразу же увидела Схимника – он небрежно, как у себя дома, развалился в одном из кресел и просматривал ее записи, рассеянно потирая щеку, заросшую рыжеватой щетиной. Влажные волосы были, как обычно, зачесаны назад, из одежды присутствовали только серые слаксы, на крепкой шее поблескивала тонкая золотая цепь. Книги и бумаги на журнальном столике были аккуратно отодвинуты в сторону, а на их месте стояла полупустая бутылка пива и тарелка с остатками какой-то еды.

«Здрассьте!» – сказала Вита про себя и зажмурилась, дожидаясь, пока проснется на самом деле. Но когда она через некоторое время снова открыла глаза, Схимник никуда не исчез. Значит, все, что произошло, не было никаким кошмаром – это было много хуже.

– Не сон, не бред, сплошная реальность, – равнодушно произнес Схимник, не поднимая глаз от записей, и Вита невольно вздрогнула от звука его голоса. – Конечно, можешь представить, что я тебе снюсь, если так спокойней.

– Черт! – с чувством сказала Вита и снова закрыла глаза, услышав, как Схимник усмехнулся.

– Ну, ты, знаешь, тоже не аленький цветочек.

Наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг, да мерным щелканьем часов на шкафчике. Вита недоуменно открыла глаза и увидела, что Схимник снова углубился в записи, не проявляя больше ни малейшего интереса к ее персоне. «Тактика, – хмуро подумала она. – И как же скоро начнут бить? Интересно, в этот раз он один или с друзьями?» Вита тоскливо и затравленно огляделась, пытаясь что-нибудь придумать, сообразить, как действовать дальше, но в голову ничего не лезло. Конечно, можно было закричать, грохнуть чем-нибудь в стену – соседи услышат, вызовут милицию…

– Советую вести себя культурно, – негромко заметил Схимник. – Время рабочее, людей дома мало, а если кто и прибежит, так ты ж понимаешь – я-то отмажусь, не сомневайся, а вот ты до упора просидишь связанная с заткнутым ртом. Так что если хочешь сохранить относительную свободу действий – не дури.

Вита скривилась и села на кровати, придерживая на груди одеяло.

– Где моя одежда?! – зло спросила она.

– Та, что была на тебе, – вон, – он кивнул на стул, где лежали ее платье, колготки и белье, – остальная, очевидно, там, где ты ее побросала. Или ты думаешь, что я тут делал генеральную уборку?

– Откуда мне знать, что ты тут делал?! – голос Виты слегка дрогнул, и она поежилась под одеялом. Схимник посмотрел в ее сторону и вдруг от души расхохотался, с размаху откинулся на спинку кресла, и оно жалобно скрипнуло.

– Да ты что, подруга, я ж тебе не некрофил, женщин без сознания не пользую, а женщин без сознания и с температурой под сорок – тем более! Так что за свою девичью честь можешь быть спокойна!

– Скотина! – прошипела она, сощурившись. Схимник усмехнулся.

– Это в знак одобрения или сожаления?

Вита хотела было ответить, но, сжав зубы, отвернулась к стене. «Стоп! – сказала она себе. – Надо по-другому». Несколько секунд она покусывала губы, потом повернулась и увидела, что Схимник наблюдает за ней с неподдельным исследовательским интересом.

– С места в карьер? Глядите, какая прыткая девочка! Ну, и как, чего придумала? – деловито спросил он. – Мольбы, слезы, ругань, трогательный детский лепет, попытка соблазнить? Последнее, кстати, даже и не пробуй – выглядишь ты сейчас, мягко говоря, отвратно. Так что не упражняйся, побереги силы.

– Да пошел ты!.. – бросила Вита и снова отвернулась к стене. Схимник слегка улыбнулся и опять занялся бумагами. Через несколько минут Вита кротко сказала:

– Дай мне, пожалуйста, халат – он вон там, на диване.

– Я тебе не горничная. Встань и возьми – ты для этого уже достаточно здорова.

– Тебе сложно, что ли?!

– Сложно, – он внимательно посмотрел на нее, на этот раз без улыбки. – С тех пор, как ты с лестницы сковырнулась, мне с тобой возни хватало. Хочу отдохнуть.

– Тебя никто не заставлял со мной возиться. С чего вдруг такое самаритянство?

– Никакого самаритянства – грубый расчет – у трупа много не узнаешь.

Вита пожала плечами, высунула из-под одеяла ноги, пошевелила пальцами и выжидающе на него посмотрела, а он все так же внимательно продолжал смотреть на нее.

– Может, хоть отвернешься?!

Схимник пожал плечами, похоже, искренне удивленный.

– А чего я не видел?

– Видел, не видел – ты можешь мне оставить хоть чувство собственного достоинства?!

Он собрался было ответить, но тут с кухни долетел слабый дребезг крышки закипевшего чайника, и Схимник, положив бумаги на столик, встал и быстро вышел из комнаты. Вита выскочила из-под одеяла, подбежала к дивану и поспешно натянула на себя халат. Кое-как застегнув пуговицы, она подошла к дверному проему и осторожно выглянула. На кухне Схимник стоял возле стола и что-то размешивал в большой чашке, над которой поднимался пар. Вита закусила губу, сделала несколько осторожных шажков к входной двери, но тут же досадливо тряхнула головой и повернула обратно.

– Умница, правильное решение, – добродушно сказал он, не повернувшись. – Кстати, не шляйся босиком.

Вита пожала плечами и вернулась за тапочками. В конце концов, существовал и другой вариант. Сердито хлопая задниками, она вышла из комнаты и покосилась в сторону кухни – Схимник уже стоял лицом к двери, закуривая сигарету. Увидев, что она вышла, он сделал несколько шагов навстречу и остановился, глядя на нее выжидающе.

– Я в ванную, – холодно сообщила Вита. – Туда-то я могу пойти?!

– Бога ради, – он усмехнулся и, затянувшись и выдохнув дым, спокойно добавил: – Кстати, пистолета там нет.

Она сжала зубы, стараясь, чтобы услышанное никак не отразилось на ее лице – это, несомненно, доставило бы ему еще большее удовольствие – явный психологический садист.

– Не сомневаюсь, ты же квалифицированный специалист, верно? Наверное, Баскаков очень тебя ценит? И меня тоже, раз спустил призового пса на… как вы тогда изволили выразиться?.. на глупую, маленькую, бесполезную суку?! Охотиться на бабочку с атомной бомбой!

Схимник прислонился к стене, рассматривая Виту с откровенным удовольствием.

– Глядите-ка, бабочка! Павлиноглазка артемида! Здорового парня так тачкой долбанула, что он до сих пор в больничке отлеживается. Другому нос набок свернула. Кутузов чуть без уха не остался. А вспомним эпизодик, когда эти лапки держали пистолетик? А народ, которому ты в фирмах головы дурила? Ангелочек! – он говорил ласково, даже почтительно, но смотрел с какой-то странной тревогой, словно ее ответ мог представлять для него нечто важное. Ее удивляло, что он до сих пор ничего не спросил о Чистовой. Знает ли он, где Наташа? Вита попыталась найти достойный ответ, но в голову лезла только классическая банальная фраза: «А ты кто такой?!», и, не выдержав, она сказала:

– Сам-то ты кто, чтобы меня совестить?!

Глаза Схимника неожиданно стали по знакомому сонными.

– Тебе, как филологу и недоученному психологу, обладающему хорошим словарным запасом и некоторыми знаниями, должно быть известно, что вопрос «кто?» подразумевает довольно широкий круг ответов.

– Давим интеллектом? Надо же! Не проще ли по старинке дать пару раз по физиономии? Ты ведь славно умеешь воевать с бабами?!

Схимник отечески улыбнулся ей.

– Ты ведь, кажется, шла в ванную? Али расхотелось?

Он повернулся и ушел на кухню, дымя сигаретой. Вита зло хлопнула дверью и накинула крючок. Открыв воду, она некоторое время изучала себя в зеркало и вдруг фыркнула. Положение было – хуже некуда, и, скорей всего, в этот раз ей не выкрутиться, если чудо не поможет – ни ей, ни Наташке, но отчего-то вдруг на мгновение ей стало смешно. С ума она что ли сошла?! Наедине с убийцей, к тому же, вероятней всего, сумасшедшим, а мгновение смеха было искренним, словно ей только что рассказали хороший анекдот. Из-за болезни… Вита запоздало задумалась над тем, сколько же времени она провалялась в забытьи, что здесь происходило? Она ничего не помнила. Как там Наташка в больнице

не съели ли ее еще келет?

знает ли Схимник, где она? Хоть бы не знал… но если не знает, то спросит – спросит по-своему, и, конечно же она все расскажет, потому что спрашивать он будет очень и очень больно…

Почему в Ростове он дал мне выжить?

Вита не стала шарить за коротким бортиком ванны – сомневаться в словах Схимника относительно пистолета было бессмысленно. А под конец, когда уже собиралась выходить, то сделала открытие, которое ее обеспокоило – на сгибе левой руки, на вене, темнело несколько точек – явные следы от уколов. Пока она ощупывала руку, в дверь вежливо постучали.

– Выходи.

– Сейчас, – тонко, жалобно сказала Вита и осмотрелась – не найдется ли чего-нибудь, что можно использовать вместо оружия. – Сейчас, мне что-то плохо.

Несколько секунд он молчал, потом спокойно произнес:

– Врешь. Открывай немедленно или…

Вита не стала дожидаться продолжения и распахнула дверь, но в коридоре уже никого не было, в кухне тоже, и, с тоской покосившись на входную дверь, она вошла в комнату и с порога спросила:

– Сколько времени прошло? Сколько я провалялась?

Схимник, уже снова устроившийся в кресле, вскинул на нее глаза.

– Два дня. Неужто совсем ничего не помнишь? – он внимательно наблюдал за ошеломленным выражением ее лица, в то время как на его собственном проступало странное удовлетворение. – Ну, оно и к лучшему.

– Два дня? – медленно переспросила Вита. «Наташка, наверное, с ума сходит! Как же так?» – Но ведь это же… получается ты… все время… – она запнулась и густо покраснела, чего не происходило с ней уже очень давно. Схимник насмешливо прищелкнул языком.

– Господи, что за детский сад! – сказал он и отвернулся. Вита подошла к кровати и, словно во сне, забралась под одеяло, все еще осмысливая сказанное.

– Что же у меня было?

– Запущенная простуда плюс нервы, – равнодушно ответил он и глотнул пива.

– Ты мне что-то колол?

– Да. Ничего такого, чтобы следовало так таращить глаза, – Схимник взглянул на часы, потер затылок и недовольно, даже с досадой посмотрел на нее – так смотрит человек на упавшее поперек дороги дерево. Он встал, подошел к кровати и опустился на край, и Вита тотчас резким движением отодвинулась к стене, глядя на него сузившимися глазами, что вызвало у него новую усмешку. Ей хотелось разбить в кровь это ухмыляющееся лицо – так, как он это сделал с ней, разбить, чтобы от этого лица ничего не осталось, но Вита хорошо понимала, что это невозможно. Схимник внимательно и спокойно ее разглядывал, делая для себя какие-то выводы, и она снова, уже в который раз, почувствовала себя жучком, распяленным на картонке, которого обстоятельно и бесстрастно изучают под микроскопом. Вита тяжело задышала – от ненависти и страха ей стало жарко. Она сжала пальцы в кулаки, боясь, что сейчас у нее начнется истерика, но взгляда не отвела. Как выскользнуть, как?! Ведь можно же что-то придумать… ведь ей уже удавалось сбежать и не раз, если…

Если только он сам ей это не позволил.

– Поди сюда, – приказал Схимник и протянул руку. Вита пододвинулась, решив пока выказывать послушание. Он пощупал ей пульс и внимательно посмотрел в глаза, поочередно оттягивая нижние веки.

– Язык высунуть? – услужливо спросила она.

– Не стоит, – Схимник тыльной стороной ладони дотронулся до ее лба, потом до щеки. – М-да, похоже, я тебя все-таки переоценил.

– А может, недооценил, – Вита заставила себя слегка, по-кошачьи, потереться об его ладонь. Было жутко, но отнюдь не противно – скорее напротив – темное всегда притягивало, все равно, что погладить тигра. Но ладонь сразу же отдернулась, и Схимник слегка отодвинулся. – Ты что же, боишься меня? Неужели я и вправду настолько плохо выгляжу, – она подпустила в голос немного детской обиды.

Его рука снова протянулась и схватила Виту за подбородок.

– Так вот, милая девочка, усеки раз и навсегда, что твои уловки на меня не действуют. Они были хороши для тех дяденек и тетенек, которые не знали, кто ты, – видели милого ребенка, несчастную замухрышку, безмозглую куколку, а я тебя знаю, – произнес он, растягивая слова, отчего они казались еще значительнее. – Кроме того, «постельная разведка» ведь не твой профиль, верно? Слишком далеко все равно не зайдешь, так чего зря время терять?

– Это тебя Эн-Вэ просветил? – она сумела удержать улыбку.

– Эн-Вэ? – Схимник нахмурился, но его лицо тут же разгладилось. – Ах, да, Гунько, толстый амбициозный идиот, помешанный на русской классике? – он наклонился ближе, в его глазах пробегали странные всполохи – то ли от злости, то ли от смеха. – Ты, наверное, не в курсе – несчастье недавно приключилось с Николаем Сергеичем – неосторожно спускался по лестнице, упал и сломал себе шею. Очень печально.

Ее улыбка смазалась, и она пожала плечами.

– Ну, невелика потеря для сельского хозяйства. За что ж вы бедолагу?

– Ни за что. Сказано ж тебе – несчастный случай, – Схимник явно потешался над ней, но как-то странно, будто старался за что-то поквитаться. Вита не могла больше смотреть ему в глаза, на мгновение опустила взгляд и теперь, когда он сидел так близко, увидела на его груди две ямки – скорее всего следы от пуль – одна у основания шеи, другая над сердцем. Кто-то дважды почти убил его, и все равно ничего не вышло. Невольно вздрогнув, она попыталась отвернуться, но он не пустил, и его пальцы больно стиснули ее подбородок, потом резко скользнули к затылку и вплелись в ее спутанные волосы, слегка отклонив голову назад. Схимник наклонился, в упор глядя на нее, словно пытался заглянуть до самого дна, как это делала Наташа.

– Хотел бы я знать, – негромко произнес он, – что сейчас творится в этой головенке на самом деле.

Что творится? Мне страшно, до чертиков страшно… отпусти меня или я сейчас умру… А тебе ведь нравится, когда мне страшно, правда? вот что тебе нравится… очарование властью… у каждого есть свое слабое место… может, это твое… потянуть… нажать… очарование… кто же так говорил?.. очарованные… мы все очарованы и оттого обречены.

– А тебе бы, наверное, хотелось заглянуть в голову Сканера, верно? Для тебя ведь важно понять, а не просто уничтожить, я так понял?

Это был меткий, хорошо рассчитанный удар. Она словно на бегу налетела на невидимую стену. Удачная, как ей казалась, линия поведения, только начавшая выстраиваться, мгновенно превратилась в пепел, и Виту снова отбросило назад, в «Пандору», в разгромленный мертвый зал, и где-то снова тонко и страшно закричал невидимый Сканер.

Это не я!!! Я здесь не при чем…

Вита резко отвернулась, чтобы Схимник не видел, как жалко дрожат ее скривившиеся губы. Отчаянная смелость исчезла, оставив боль и слепой ужас, и она снова начала рассыпаться на части, как тогда ночью в пустой квартире Одинцова, когда судорожно собирала вещи и еще не знала, что Схимник притаился в темноте за спиной.

– Зачем ты так со мной? – глухо спросила она. – Зачем так?.. Тебе ведь нужна информация, так спрашивай, избивай – что ты там обычно делаешь… это все равно будет гораздо гуманней, а так…

Он сжал ее предплечье – не сильно, очевидно для того, чтобы напомнить о своем присутствии, и в ней вспыхнула прежняя злость, и Вита резко повернулась, замахнувшись левой рукой, чтобы все-таки хоть что-то сделать, чтобы показать, что она – не распяленный жук. Схимник не отклонился и не попытался перехватить летящую навстречу ладонь, и Вита опустила руку, понимая, что и этот удар он сумеет обратить в свою пользу. Схимник смотрел на нее без улыбки, глаза его были пустыми и холодными, но она почти видела, как за этим холодом он издевательски хохочет.

– Тебе недостаточно просто меня убить, да?! – прошипела Вита, сжавшись. – Ты хочешь меня полностью уничтожить, раздавить, да?! Откуда ж ты такой выполз?! Хочешь, чтоб я тебя боялась – так я боюсь, до черта боюсь – доволен?! Я думала, что ты просто… а ты хуже этого Сканера, потому что он… он убивает страшно, зато только один раз и все… а ты снова и снова… растягиваешь…

Его глаза вдруг начали темнеть, пустота в них – заполняться чем-то жутким, и Вита зажмурилась – ей неожиданно показалось, что это лицо сейчас взломается, выпустив наружу нечто страшное. Наступила тишина, а когда Вита через некоторое время открыла глаза, Схимника уже не было в комнате – он исчез бесшумно, как призрак.

– К черту! – прошептала она, спрыгнула с кровати и сделала несколько быстрых шагов к балкону, но тут же поняла, что имел в виду Схимник, сказав, что он ее переоценил, – по телу вдруг разлилась противная слабость, голова закружилась, и Вита с размаху села на пол, ругаясь хриплым старушечьим шепотом. От собственного бессилия ей хотелось разреветься.

Схимник вернулся в комнату. Она снова этого не услышала, зато теперь почувствовала, но не сдвинулась с места. Он что-то поставил на журнальный столик, потом в поле зрения Виты появились его босые ноги.

– Что, опять облом? – спросил он насмешливо и наклонился, явно собираясь ее поднять. Вита отдернулась в сторону.

– Не трогай меня!

– Заткнись! – грубо сказал Схимник, легко подхватил ее и отнес на кровать, потом отвернулся, забрал со столика большую кружку и протянул ей, и до Виты долетел пряный горячий запах.

– Что это?

– Мышьяк пополам с цианидом, что ж еще.

– Смешно. На кирзе настаивал? Я не буду это пить.

– Не будешь – придется влить в тебя силой.

– Делай, что хочешь, – устало сказала Вита и попыталась откинуться на подушку, но он успел поймать ее затылок в ладонь и вернул в прежнее положение.

– Выпей пожалуйста.

Она хмуро посмотрела на него, взяла кружку и выпила в несколько глотков, морщась – темная горячая жидкость была ужасной на вкус. Вита так и не успела понять, что это было, потому что с последним глотком лицо смотревшего на нее Схимника вдруг задернулось туманом и унеслось куда-то. Вита повалилась на подушку в глубоком сне, и он едва успел подхватить кружку из ее разжавшихся пальцев.

Когда она проснулась в следующий раз, за окном была глубокая ночь, а в комнате горел свет. Схимник, теперь уже и в черной футболке, дремал в кресле, откинувшись на спинку. Сейчас, при электрическом освещении, он выглядел много старше и казался совершенно измотанным – днем она этого не заметила. Вита прикинула – удастся ли ей незаметно проскользнуть мимо, но тут же подумала, что вряд ли даже удастся незаметно встать – проклятые пружины скрипели отчаянно, а у Схимника наверняка очень чуткий сон. Все же она решила попробовать, но не успела даже пошевелиться – пальцы Схимника, до сих пор лежавшие расслабленно на подлокотниках кресла, вдруг стиснули их с такой силой, что Вита услышала легкий хруст. Его голова дернулась назад, на шее натянулись жилы, и он оскалился, словно пытался поднять неимоверную тяжесть. Воздух с шипением прорывался сквозь его стиснутые зубы, и со своего места Вита видела, как его глаза подергиваются под веками. Смотреть на Схимника было настолько ужасно, что она не выдержала и слабо вскрикнула. Схимник мгновенно открыл глаза и посмотрел на нее – так ясно, словно вовсе и не спал.

– Что?! – зло спросил он, но его голос тут же стал насмешливым. – Никогда не видела, как человеку снится сон?

– То человеку. Я думала, тебе вообще ничего не снится. Сны – это какие-то переживания, хоть и часто вывернутые наизнанку, но тебе-то на все наплевать!

– Ух-х, какой жуткий машинный образ! – он фыркнул и потянулся за сигаретами. – Нет, и сны есть, и тень отбрасываю, и, кстати, нравлюсь многим – вот что действительно жутко, да? – Схимник подмигнул ей и закурил.

– Нельзя курить в одном помещении с больным!

– Ты совершенно здорова.

– Тогда дай сигарету.

Схимник протянул ей свою, а себе зажег новую и произнес, продолжая уже сказанное:

– А поскольку ты совершенно здорова, то мы можем перейти от предварительных ласк непосредственно к процессу.

Вита втянула голову в плечи.

– Если подойдешь, я закричу! Три часа ночи – многим не понравится.

– Это мы уже обсуждали, – лениво сказал Схимник. – Когда она вернется?

Вита ожидала не совсем такого вопроса и глубоко затянулась сигаретой, чтобы выдержать паузу и подумать. Так он знает или не знает?

– Вернется? Куда? С тех пор, как мы в Пензе разбежались…

Он недовольно махнул рукой, рассыпав пепел, чуть наклонил голову набок, и Вита вдруг тупо подумала, что точно так же смотрел на нее один из отчимов, дядя Вася, перед тем, как дать подзатыльник.

– Ее мобильник, рисунки, половина одежды не твоего размера, пальто, в котором она была в Ростове, рисовальные принадлежности, расческа с волосами такого же цвета, как у нее… Не лечи меня. Не хватает только сумочки и самой Чистовой. Сборов не было – уехала срочно, но вряд ли надолго. В Крым? Что-то с ее матерью?

Не знает!

– Сердечный приступ, – кисло ответила Вита и потянула на себя одеяло. Схимник усмехнулся, блеснув железным зубом.

– Пусть так, приступ так приступ… Что ж, подождем твою подружку.

– С чего ты взял, что она вернется?

– Вернется, куда денется? Приступ там или что иное, после Ростова она наверняка за тебя цепляется изо всех сил. Да даже и не зная про Ростов и не особо разбираясь в искусстве, можно понять, как она к тебе относится, – он кивнул на портрет, стоящий на шкафчике.

– А если она вернется через год?

– Значит буду ждать год. Хотя наверняка она вернется намного раньше. Позвонит раз, другой, ты не ответишь, она начнет беспокоиться…

– И все бросишь?! А что скажет Баскаков?! Думаешь, он не сообразит, что ты пытаешься у него из-под носа кусок урвать?! Не боишься, что и на тебя охоту объявят?! Что тебе от нее надо?! Думаешь, Наташка тебе большие доходы принесет?! Ошибаешься! Оставь ее в покое, она несчастный полусумасшедший человек, от нее и так уже мало что осталось! Она уже путает реальность с собственными картинами, мне все труднее вытаскивать ее из нее же самой! – Вита воткнула недокуренную сигарету в жестяную банку из-под кофе. – С тех пор, как ты ее в Крыму видел, очень многое изменилось. В том, чего ты от нее ждешь, она совершенно бесполезна! Она не может управлять своей… работой, она не исцеляет, она кромсает на куски, и то, что получается, – это уже не люди! Ты помнишь того парня, которого… застрелил зимой в Волжанске… за гаражами, когда…

– Я понимаю, о ком ты.

– Так вот, я работала над ним и работала очень хорошо. До поездки в Крым он был совершенно нормальным человеком. Вернулся он в конце сентября. А первую женщину убили в начале ноября. Хотя, может какая-нибудь была и раньше, просто не нашли…

– А при чем тут Чистова? – спросил Схимник немного удивленно, но серьезно. – Он мог убивать и раньше, мог убивать другим способом, он наверняка был болен изначально, просто болезнь протекала на каком-то определенном уровне, а потом резко начала прогрессировать. С чего ты приплетаешь сюда Чистову?!

Вита покосилась на него. Схимнику явно очень хотелось, чтобы Чистова тут была совершенно не при чем.

– Если бы дело было только в нем, не приплела бы. Но они изменились все. И не в лучшую сторону, уж поверь мне. Я могу это тебе доказать.

Схимник нахмурился, внимательно глядя на нее.

– С чего вдруг ты стала такой разговорчивой?

Вита подняла на него горящие глаза.

– Я хочу обмена.

– Сканер?

Она кивнула. Схимник задумчиво потер затылок.

– Что ж, это веская причина… И ты расскажешь мне, где она?

– Нет. Но я расскажу тебе, кто она. Ты ведь знаешь очень мало.

– Расскажешь, чтобы я осознал бессмысленность всей этой затеи? Это невыгодная сделка, милая, ты и так и так оказываешься в выигрыше, я же не получаю ничего.

– Ошибаешься, ты получишь очень много, даже больше, чем знает она сама. Не сомневайся, я буду говорить абсолютно правдиво, ты ведь уже, как я заметила, хорошо во мне разбираешься – сразу поймешь, если я начну сворачивать с тропинки, – подпустила она немного лести, не удержавшись. – А рассказав мне о Сканере, ты ведь ничего не потеряешь. Подумай, других вариантов не будет.

– Ты ведь понимаешь, что я могу спросить и по-другому? – холодно произнес Схимник, и Вита поежилась, нервно комкая край одеяла.

– Понимаю, – ответила она резко охрипшим голосом. – Тогда я, конечно уж, все тебе выложу – все, что мне известно.

– Так какого ж черта?!! – Схимник вдруг вскочил, подошел к кровати и сел рядом с Витой, и на этот раз она не отодвинулась, но пальцы у нее отчаянно задрожали. – Почему не отдать ее сейчас, без всех этих раскладов?! Это Баскаков жаждет тебя прихлопнуть, мне ты без надобности, живи на здоровье! Я отпустил бы тебя еще в Волжанске, если бы ты не устроила весь этот цирк! Какого хрена ты из себя Зою Космодемьянскую корчишь, жизнь себе доламываешь?! Неужели деньги, которые Чистова тебе пообещала, того стоят?! Неужели она располагает такой суммой, которая может все это оправдать?!

– Да не в деньгах дело, – прошептала Вита и закрыла лицо руками, чтобы он не видел, как по щекам ползут слезы. – Вначале да… но теперь… Тебя, конечно, это позабавит, но я… не имею права.

– Даже настолько все хреново? – Схимник немного помолчал, потом добавил: – Не реви. Ей-богу, осточертели уже твои выкрутасы!

Она осторожно посмотрела на него в щелочку между пальцами и увидела, что он сидит, опершись спиной на стену, закинув руки на затылок и закрыв глаза.

– Мне говорить, или извлечешь изящные щипчики для выдирания ногтей и прочий инструментарий?

Схимник вдруг захохотал – так громко, что в горке испуганно задребезжала немногочисленная хозяйская посуда. Он смеялся долго, со вкусом и от души, и к страху Виты невольно примешалась самая настоящая женская обида – она понимала, что смеется он над ней.

– Ох, – сказал Схимник, наконец успокоившись, – вот уж прав классик, что для того Господь и сотворил Еву, чтобы Адаму осточертело пребывание в раю! [4]4
  Б. Прус. «Кукла».


[Закрыть]Ну, давай, вещай, аудитория у твоих ног.

– Но почему?! – вырвалось у нее, прежде, чем она успела все еще раз взвесить, осознавая, что никаких гарантий у нее нет и все – пока что пустые слова. Схимник лениво улыбнулся, не глядя в ее сторону.

– Потому что мы все еще на рынке, а количество товара увеличилось вдвое. Но учти, что статуса неприкосновенности у тебя нет, так что постарайся меня не злить.

– У тебя всегда все схвачено, да? – зло спросила Вита.

– Да, – он смотрел куда-то в потолок, – все. Почти все.

* * *

– Спишь?

– Уснешь тут!.. Слушай, а как ты меня нашел, когда я из Волжанска уехала?

– А оно тебе надо?

– Ну, интересно все-таки.

Схимник, лежавший на Наташиной кровати, перекатился на бок и, подперев голову ладонью, взглянул на Виту, которая тоже лежала на боку и внимательно наблюдала, как в солнечном луче, рассекавшем комнату, неторопливо кружатся золотистые пылинки.

– Ты и вправду думаешь, что я мог забыть про ту старую объездную дорогу на Солнечный? Кстати, ведь именно в Солнечном уважаемый нефролог оставил для тебя машину?

– Ясно, – сказала она упавшим голосом. – И потом… оба раза ты меня специально отпустил, верно? Потому что я еще не привела тебя к ней, а у тебя было еще и сопровождение, которое мешало?

– Да.

– Почему же ты не поехал один?

– Потому что.

– Не доверяют уже, – Вита усмехнулась. – А чего ж ты, грохнул бы их и все!

– Глупо.

– А то, что ты сделал в Ростове, не глупо? Меня бы шлепнули – момент был, забрал бы спокойно Наташку, позже всех перебил и все!

– Тебя чем-то не устраивает отсутствие пули в голове? – он посмотрел в окно, потом на часы, показывавшие четверть девятого. – Там был человек, убить которого очень сложно. Ян. Ты его должна была видеть, когда уезжала. Светловолосый, высокий…

– …и у него в руке торчал твой нож. Это было здорово, честное слово! Вот тут я в восхищении, – она улыбнулась, но на лице Схимника ответной улыбки не появилось.

– Если бы тебя нашел он, то сейчас то, что бы от тебя осталось, разлагалась где-нибудь в окрестном лесу или в реке. Ян – своеобразная инкарнация Карла и Эльзы Кох вместе взятых. Конечно, вряд ли он мастерит абажуры из человеческой кожи… хотя, не ручаюсь. Кстати, это он кончил твою мачеху и журналиста.

Вита, вздрогнув, приподнялась на локте.

– Откуда ты знаешь?! Ты…

– Нет, я узнал позже, на, – он криво усмехнулся, – совещании. Считай, что это тебе довесок за хорошее поведение.

– Кто он?!

– Много кто. Аналитик, палач, боевик.

– Он главнее тебя?

Заданный совершенно по-детски вопрос насмешил его.

– В чем-то да, в чем-то нет.

– Зачем ты мне про него рассказал? Опять начинаешь запугивать?

– Не запугиваю. Предупреждаю.

Вита удивленно посмотрела на его невозмутимое лицо, но развивать тему не стала, а он сел на кровати и начал натягивать футболку.

– Теперь, когда ты знаешь больше, что ты собираешься делать?

– В данный момент – завтракать. Желаешь?

До этих слов она и не вспоминала о еде, но сейчас желудок вдруг свела такая жестокая голодная судорога, что Вита невольно охнула и кивнула. Схимник, остановившись посреди комнаты, подождал, пока она вылезет из под одеяла. В коридоре он пропустил ее вперед, а, войдя в кухню, плотно закрыл за собой дверь. Вита было заикнулась, что холодильник пуст и неплохо было бы кому-то сходить в магазин, но и тут ее ожидал не совсем приятный сюрприз – холодильник был забит до отказа, впрок. Схимник не изъявил желания готовить – он просто сел на табурет, закурил и превратился в стороннего наблюдателя. Вита тоже села, но тут же вскочила, когда в желудке громко и требовательно заурчало, а потом его снова сжала когтистая лапа голодной судороги. Зло глядя на Схимника, она достала из холодильника продукты и поставила на огонь сковородку.