Текст книги "Дарители (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 49 страниц)

– Да. Да ну?! – его лицо осветилось широкой улыбкой. – Хорошо. Нет, ждите, – он сунул телефон в карман и подмигнул Схимнику.

– Ну, и кто оказался прав? Пришла.

– Которая? – спросил Схимник, быстро стрельнув глазами в сторону двери.

– Не Чистова, но и эта тоже сойдет. Жаль, она не одна, но без нас теперь ей отсюда не выйти – мои у всех дверей. Ты бы не мог не таращиться на дверь так откровенно – она ведь тебя в лицо хорошо знает.

– В этой-то толпе… – Схимник хмыкнул, но от двери отвернулся, все же продолжая поглядывать в ту сторону уголком глаза. В какое-то мгновение его губы слегка дернулись, он опустил руку и скользнул ладонью по правому боку, быстро посмотрел на нее, нахмурился, смел со стола салфетку, вытер ладонь, а салфетку смял в тугой комочек и бросил в пепельницу. Ян не обратил на это внимания, но Дрозд заметил и удивленно посмотрел сначала на салфетку, потом на невозмутимое лицо Схимника, уже разглядывавшего танцующих.

Дверь отворилась и вошла Вита в сопровождении двух парней в форменной одежде местной охраны. Она была хорошо одета, тщательно причесана и выглядела вполне довольной жизнью, весело и звонко смеялась и что-то говорила одному из охранников, опираясь на его руку и идя не очень верной, слегка раскачивающейся походкой. Тот улыбался, и при слабом свете по губам Виты скользила ответная улыбка – простая и безмятежная улыбка человека, находящегося в очень хорошем настроении. Искоса глядя на нее, Схимник вспомнил, как это лицо было и другим – бесноватым, лисьим, злобным, с пузырящейся на искусанных губах розовой слюной. Хуже того безумного лица могло быть только мертвое лицо. Схимник взглянул на Яна – тот смотрел на Виту в упор, и его тонкие губы влажно блестели.

– Она и вправду славненькая, – негромко сказал он. – Сколько ей… четвертак?.. а так – прям пионерка. Рожают же таких, а?! Мы с ней долго будем общаться, она мне на все ответит… и за все. Ты знаешь, Дрозд, чем мне окрестности Екатеринбурга понравились?

– Откуда мне знать? – отозвался Дрозд, глядя, как на сцене три девушки выделывают на столбах головокружительные номера.

– Тем, что там очень густые леса, – Ян снова улыбнулся. Дрозд повернулся, его передернуло, но он улыбнулся в ответ и ничего не сказал. Схимник насмешливо фыркнул и сунул в рот сигарету, глядя, как охранники усадили Виту за один из столиков, за которым уже сидела какая-то компания, и через несколько секунд Вита уже смеялась вместе с ней и пила, причем Схимник с раздражением заметил, что пила она водку. Охранники прогуливались неподалеку, поглядывая в ее сторону.

– Опасается, – заметил Ян. – Ничего, теперь уже не уйдет. Брать будем на улице, а пока займемся досугом – вон девочки возвращаются.

Вита не смотрела в их сторону открыто. Все, что ей было нужно, она увидела еще у входа, и теперь делала вид, что никого из них не заметила. Она не знала, насколько хорошо у нее это получалось, но старалась изо всех сил. Дважды ее приглашали танцевать, и она танцевала безмятежно, бросая взгляд на страшную компанию только во время разворота, вскользь, прячась за партнером, – уловить такой взгляд было невозможно. Несколько минут компания сидела в одиночестве, потом к ней подсели девушки, о которых, скорее всего, говорила Лариса. Одна из них, красивая и хорошо одетая брюнетка, опустилась на колени к Схимнику, и тот, бросив недокуренную сигарету в пепельницу, обнял ее и по-хозяйски поцеловал. Эта сцена уплыла из поля зрения Виты почти сразу же, а когда она снова скользнула взглядом по столику, Схимник все еще целовал свою брюнетку – жестко, уверенно и жадно, запустив пальцы в ее пышную прическу. Мгновение – и перед Витой снова были чьи-то двигающиеся спины.

«Мне ни за что не заставить его сыграть моими картами!» – с отчаяньем подумала она. Но назад дороги нет, а Схимник там – и уверен в себе, как никогда, – ничего его не берет! И с остальными уже отношения наладил! Наверняка давно заметил ее, а виду не подает, может, уже составляет очередной план. Еще и развлекаться успевает! К ее страху примешалась глухая досада, и, не закончив танца, Вита вернулась к столику, и тщательно удерживаемая на лице удовлетворенная улыбка ехала перед ней, словно заградительный щит. Она села, ей налили, и она выпила, не почувствовав вкуса. Первоначальная паника начала отступать, но страх не уменьшался, и за этот короткий отрезок времени Вита так и не поняла, кого боится больше – Схимника, жутковатого Яна, сейчас казавшегося воплощением обаятельного добродушия, или «пацанов», бравших исключительно количеством. Она снова покосилась на далекий столик. Никто не смотрел в ее сторону. Схимник о чем-то говорил со своей девушкой, смеялся, глядя на нее, и казался как никогда обыденным…

…и тень отбрасываю, и, кстати, нравлюсь многим – вот что действительно жутко, да?

Неужели она не заглядывала ему в глаза, не видела, как там пусто, как там холодно… конечно, не видела и не видела, как он спит, как ему снится что-то… но и как он…

Вита посмотрела на свои подрагивающие пальцы с неожиданной яростью. Нужно было начинать, но она никак не могла заставить себя, а время шло, и чем дольше она сидела, тем больше погружалась в какое-то странное покорное отупение. «Все, хватит!» – наконец сказала она себе.

Схимник закурил новую сигарету и посмотрел на Виту поверх головы сидящей у него на коленях девушки, а Вита по-прежнему вела себя совершенно беззаботно и весело, очевидно считая себя в полной безопасности. Он еще не знал, что будет делать дальше, и чувствовал, как все сидящие за столиком наблюдают за ним, особенно Ян, чей взгляд был почти осязаемым.

– Пьет, – сказал он негромко. – Хорошо. Может, ей бутылочку шампанского прислать? – Ян усмехнулся собственной шутке. Схимник отвернулся, поглаживая теплое бедро Юли, потом снова поднял голову и взглянул на далекий столик.

«Посмотри на меня, – мысленно сказал он. – Увидь меня».

И Вита словно услышала – вдруг повернула голову, небрежно обмахнула взглядом зал, скользнув и по их столику, чуть задержавшись на его лице с рассеянным любопытством неузнавания. Потом ее взгляд двинулся дальше и тут же остановился, точно споткнувшись, метнулся назад, и веселая безмятежность на ее лице разбилась вдребезги, ссыпалось, обнажив гримасу дикого ужаса. Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга сквозь танцующий свет и танцующих людей, потом выражение ужаса исчезло с лица Виты, а вместо него появилось тупое отчаянье загнанного животного. Она отвернулась и с натянутой лихостью махнула еще одну стопку водки.

– Срисовала, – сказал наблюдательный Дрозд. – Ну, все. Теперь, если совсем дура, то сразу к двери рванет, если еще не совсем – посидит, пойдет напряженная работа ума или чего там у нее.

Но Вита не сделала ни того, ни другого. Она встала, поправила сползшее со спинки стула пальто, а затем уверенной развязной походкой, слегка пританцовывая, направилась точно к их столику, лавируя среди танцующих под медленную музыку пар, а охранники, удерживая дистанцию, неторопливо двинулись следом.

– Чего это она делает? – удивленно спросил Ян в пространство и посмотрел на Схимника, но тот, судя по его лицу, сам ничего не понимал.

– Слушай, мне это не нравится, – пробормотал Дрозд. Все подобрались, настороженно глядя на приближающуюся девушку.

– Может, девчонки, нам еще потанцевать? – неуверенно предложил Калмык, но Ян покачал головой.

– Нет, ничего, пусть сидят.

– А в чем дело? – спросила блондинка. – Кого вы там высматриваете?

– Знакомая моей жены, – пояснил Дрозд, убрал руку с плеч сидящей рядом с ним девушки и скромно положил ладони на стол. – Похоже, я слегка влип.

Вита подошла к их столику и остановилась возле Схимника. На ее лице снова была безмятежная улыбка и улыбалась она ему.

– Мужчина, можно вас пригласить? – осведомилась она бархатистым голосом. Выражение глаз смотрящего на нее Схимника стало страшным, но она улыбнулась еще шире и чуть склонила голову набок, глядя на него с лукавой нежностью. Все смотрели на нее в упор, и она чувствовала, что еще немного – и сломается, завизжит от ужаса и кинется к двери.

– Чтоб меня!.. – не выдержал Дрозд и тут же начал с преувеличенной тщательностью вытирать губы салфеткой. Юля возмущенно фыркнула.

– Ты что, не видишь, что мужчина занят?! Поищи в другом месте!

– Милая, я же не тебя приглашаю, – с усмешкой сказала Вита, и ее голос слегка зазвенел. – Пусть он сам ответит, не маленький. Разве ты ему жена?

– Ну, смотри, как девушка просит, – произнес Ян с издевкой и улыбнулся Вите. – Нехорошо отказывать.

– Почему меня девушки ни о чем таком не просят? – пробурчал Кабан.

– Ну, что же вы? Я стою, жду, вы сидите, молчите… Не по-джентельменски, – произнесла Вита уже обиженно, кожей чувствуя, как на ней сошлось множество взглядов. – Вы умеете разговаривать? Не бойтесь, я вас не укушу.

Схимник вдруг захохотал и воткнул сигарету в пепельницу.

– Бояться… об этом, как раз, можно и пожалеть!

Все, кроме девушек и Яна, с готовностью подхватили его смех. Схимник ссадил с колен расстроенную и злую девушку, прошептав ей на ухо: «Сейчас вернусь. Успокойся, это просто давняя знакомая, ты что не видишь, что она пьяна в дупель?! Сейчас я ее утихомирю и приду, лады?!» – встал и снял куртку.

– Господа, – сказал он с ухмылкой, – я вас оставлю, сопротивляться не в силах. Ну, пошли, маленькая, коли так просишь.

Схимник обнял Виту за плечи, слегка подвинув ее вперед, перед собой, так, что она полностью оказалась закрыта его спиной, и повел в глубь зала, и они почти сразу же скрылись за танцующими. Дрозд резко повернулся к Яну.

– Зачем отпустил?! Он же смоется!

– Никуда он не денется, – высокомерно ответил Ян и поправил очки. – Да уж, хороший предлог для разговора. Ну-ка, пойдем и мы что ли потанцуем? – он подал руку блондинке, кивнул Дрозду и Калмыку и успокаивающе качнул ладонью сидевшим за соседним столиком, которые напряженно смотрели в их сторону, пытаясь понять, что происходит.

Когда они оказались почти в самом центре зала, Схимник резко, даже грубо развернул Виту лицом к себе и обнял за талию, а она положила ладони ему на плечи – там, где смогла достать, и неожиданно на нее снизошло странное нереальное чувство безопасности, словно вокруг образовалась высокая стена, сквозь которую никто не мог проникнуть. Вначале они танцевали медленно, без изысков – это было то, что в простонародье именуют словом «топтаться». Как только Вита оказалась вне досягаемости опасных взглядов, ее лицо стало почти прозрачным, глаза широко раскрылись, и она сразу вся как-то обмякла, почти повиснув в его руках, и Схимник чувствовал, как ее колотит нервная дрожь. Помимо того, что ее глаза блестели отчаянным пьяным блеском, Вита казалась бесконечно измотанной и больной. Он хорошо понимал, чего ей стоило подойти к их столику, говорить с ним, держать насмешливый тон и спокойствие, равнодушно смотреть на остальных.

– Ну, и чего ты приперлась сюда?! – зло спросил Схимник, и Вита посмотрела на него изумленно – видно, она ждала от него совсем других слов.

– Я… откуда я могла знать?! Как вы меня нашли?! Вы не могли меня найти!

– Ты об этом хотела поговорить?

– Нет, я… – Вита покачнулась, мотнула головой и наступила ему на ногу. – Ой, прости.

– Черт! Да вы, матушка, нарезамшись! – Схимник слегка отодвинул ее от себя, но теперь держал крепче. – Ты ж вроде недавно пришла – когда успела так накачаться?! Или с утра уже?

– Имею полное моральное право, – буркнула Вита, потом глупо улыбнулась. – Думала, хоть раз, а тут вы… У меня день рождения сегодня.

– Да? Поздравляю.

При данных обстоятельствах слово прозвучало настолько нелепо, что Вита не выдержала и у нее вырвался нервный смешок. Потом она глянула в сторону и впилась пальцами в руки Схимника.

– Господи! Они идут сюда, сюда! Ничего не получится!.. Я пропала! Пожалуйста!.. Пожалуйста!.. – она вцепилась в него еще крепче, почувствовав, как напряжены его руки.

– Тихо! Убери когти! – прошипел ей Схимник и с неожиданной ловкостью развернул Виту, поверх ее головы оценивая ситуацию. Ян, Калмык и Дрозд со своими девушками ненавязчиво оттеснили пары вокруг них и взяли его с Витой в кольцо, бросая на них почти инфернальные взгляды. Они находились на таком расстоянии, что без труда услышали бы каждое слово, а что не услышали, смогли бы понять по губам или по выражению лица. Схимник слегка улыбнулся.

– Хорошая музыка, – сказал он, снова быстро развернул Виту, потом наклонил почти до пола, успев шепнуть ей на ухо: – Ты умеешь нормально танцевать?

– Да, меня профессионал учил.

– Тогда танцуй, если жить хочешь, – и не дай бог тебе споткнуться!

Вита едва заметно кивнула, Схимник поднял ее, и она судорожно попыталась вспомнить все, чему успел научить ее Женька, почти не сомневаясь в том, что у нее сейчас ничего не получится. Но к ее изумлению ее ноги вдруг потеряли деревянную ходульность, вызванную животным ужасом, который куда-то отдалился, стал чужим, тело ожило, обрело гибкость, силу и податливость, и все стало простым и понятным, и движения пришли сами собой, став неотделимыми от лившейся со всех сторон музыки, и Схимник мгновенно понял их и подхватил, и танец стал танцем, и Калмык с Дроздом невольно, сами того не желая, расступились, пропуская их и изумленно глядя им вслед, а странная пара скользнула в гущу танцующих, ни на мгновение не прервав, не сломав ни одного движения, и там тоже начали расступаться, давая им место. Три пары двинулись следом за ними, но теперь им ни разу не удалось приблизиться, они не успевали за ними, не могли слышать их слов и даже не могли разглядеть кружащихся в танце лиц.

Вита заговорила не сразу, ошеломленная, она некоторое время просто танцевала, наслаждаясь. В движениях Схимника не было одинцовского профессионализма и большого разнообразия, но он танцевал с особой хищной грацией, двигаясь не заученно, а естественно, почти инстинктивно, на каком-то животном уровне. Он не вел, но и не подстраивался, все выходило словно само собой, он угадывал каждое ее движение, каждый поворот головы, и Вита легко делала то же самое. Сейчас она не чувствовала себя тросточкой, которую перекидывает из руки в руку умелый танцор, как это было с Одинцовым, она чувствовала себя частью целого, словно они танцевали уже давным-давно. На лице Схимника было несвойственное ему выражение человека, проснувшегося в незнакомом месте, но в глазах оставались напряжение и настороженность, и он не забывал смотреть по сторонам, в отличие от Виты не утратив чувства реальности, но и заводить разговор, ради которого вышел сюда, почему-то не спешил. А Вита забыла и о том, с кем танцует, и о тех, кто наблюдал за ними, и о том, что ей предстояло сделать, и о Наташе, и о том, что сейчас, возможно, выдает свое не такое уж на самом деле плохое состояние, – был только танец, а отдаленное сейчас чувство опасности только добавляло танцу пряности и остроты. Это было ненормально, глупо и противоестественно, но это было, и она не собиралась ничего анализировать. Песня кончилась, тут же началась другая, чуть побыстрее, и они, не останавливаясь, мгновенно перестроились под новый темп.

– Если тебе все еще нужна Чистова – тебе одному, то мы можем договориться, – наконец пробормотала Вита. На лице Схимника появилась тонкая усмешка, ей непонятная, и, словно проснувшись, она вспомнила, кто он, вспомнила, что он делал, вспомнила удары и наручники, вспомнила всех мертвецов и слегка отодвинулась от него. Волшебство исчезло.

– Договориться? Ты мне только что подложила хорошую жирную свинью!

– Ты мог отказаться.

– Мог, – буркнул он, глядя поверх ее головы.

– Значит, нужна.

– Надеюсь, в городе ее нет?

– Нет. Это правда. Но я знаю, как ее найти, я свяжусь с ней, – Вита замолчала, со страхом и надеждой вглядываясь в его бесстрастное лицо. – Помоги, вытащи меня! Пожалуйста! Я все сделаю!.. ну ты же видишь, что у меня выхода нет, ты же можешь… ты же видишь, в какой я ситуации…

– Помолчи! – раздраженно сказал Схимник. – Я сейчас в такой же дурацкой ситуации, как и ты. Они приехали не только за Чистовой и тобой, но и за мной.

– Я правильно улавливаю? – спросила она упавшим голосом.

– Правильно. И мне сейчас придется доказывать, что я еще с ними – убей бог, теперь не знаю, как все это совместить, – он нахмурился, и его лоб рассекся глубокими морщинами. – Наверное, уже никак…

– Ну так чего ж совмещать – вот она я! – мрачно сказала Вита. – Значит, ничего не выйдет. Может, когда повезут, как-то получится…

– Дурочка, ты думаешь, Ян потащит тебя в Волжанск?! Ты не нужна Баскакову. Спустят в Исеть или в лесу кинут. И я ничего тут сделать не смогу. Их много. И Ян…

– Что же мне делать?

Схимник зло усмехнулся.

– Раньше надо было думать! Что делать… что я тебе – мамаша – советы давать и злых дяденек отгонять?! Зачем ты только влезла в это, черт бы тебя подрал?!! – в его глазах вдруг сверкнул такой яростный огонь, что Вита и испугалась и удивилась одновременно. Разговаривая, они ни разу не сбились с ритма, и их разговор по-прежнему оставался недоступным для остальных.

– Помоги мне! – умоляюще сказала Вита. – Пожалуйста! Я ведь тебе не нужна, ты сам говорил! Тебе нужна Чистова, вот и получишь ее! А меня отпусти! Я больше не могу! Я хочу жить!

– Как же все твои высокие слова, – холодно спросил Схимник, не глядя на нее. Его лицо вдруг стало странно бледным, осунувшимся, хотя, возможно, в этом было виновато освещение. – Все, сломалась?

– Да, я сломалась. Кто я вообще? Я ведь не железная. Да и никто не железный, все ломаются рано или поздно. И ты тоже сломаешься, – ее глаза стали тусклыми, безжизненными. – Ладно, хватит! Можешь вести меня к своим, – Вита подчеркнула последнее слово. – Я все расскажу сама. Я устала. Только, пожалуйста, не дай им меня убить. Ему не дай. Пожалуйста. Я не прошу пощады, этого ты не дождешься, да и все равно это ведь бессмысленно, только зря унижаться. Только не дай им. Раз все равно этим закончится, сделай это сам – ладно? Как-никак, все-таки не чужой человек, и беседовали мы с тобой славно…

– Только не надо сцен! Насмотрелся уже! Ты на машине?

– Да! – Вита вскинула голову, и на ее лице вспыхнула безумная надежда. – Мне бы только выйти! Я знаю – там у дверей… ваши, да? Сразу перехватят. Мне бы только до машины… ее охраняют, я смогу уехать!

– Ловко! – язвительно заметил Схимник. – Я постараюсь сделать тебе фору – удирай. В другой раз свидимся, уж не сомневайся. Когда все начнется, пойдешь через центральный вход – поняла? Только через центральный.

– А что начнется?

– Ну, – он неожиданно подмигнул ей, – что-нибудь да начнется. А потом все только от тебя зависит, – он с сомнением оглядел ее. – Ты хоть машину-то сможешь вести?

– Смогу. А что ты сделаешь?

– Не твое дело! Ты все поняла? Ну, все, давай расходиться – и так много времени потеряли.

Вита почувствовала, как руки, державшие ее, ослабли, и с неожиданным отчаяньем крепко вцепилась в него.

– Подожди, так нельзя – посередине песни… это еще хуже. Давай уж дотанцуем.

– Да, ты права… – сказал он как-то рассеянно, очевидно, обдумывая свои дальнейшие действия, и движения его на мгновение тоже стали задумчивыми, но почти сразу же он вернулся к прежнему темпу, и Вита с готовностью подхватила этот темп, и снова танец стал танцем, где слова непонятны и не нужны, снова появилась странная отрешенность и вокруг выросла невидимая стена. Она подняла голову и наткнулась на знакомый сонно-равнодушный взгляд, но сейчас во всем облике Схимника ей почудилась какая-то фальшь, и Вита пожалела, что не обладает даром Чистовой, не может заглянуть внутрь этих странных глаз и понять, чего же на самом деле хочет этот человек, что он прячет внутри себя. Женька был прав – в настоящем танце не солжешь, но если так, значит Схимник чувствует и ее фальшь тоже. Она отвела взгляд, ее ладонь скользнула по правому боку Схимника и вдруг ощутила, что ткань футболки там насквозь промокла. Вита испуганно отдернула руку и уставилась на алое влажное пятно на ладони.

– Господи, у тебя кровь!.. – с ужасом сказала она.

– Спрячь руку! – зло прошептал Схимник. – Спрячь – увидят!

– Ты ранен?!..

– Сами вентиляцию устроили, а теперь спрашивают! Наверное, неудачно повернулся…

– Тебе в больницу надо!

– Какая на хрен больница?! – грубо сказал он, не глядя на нее. – Приди в себя! Без башки ж можем остаться… а это царапина! Все… песня кончается.

– Какого ты молчал?!

– А какого тебя это волнует?!

Лицо Виты застыло.

– Если ты кровью истечешь, толку от тебя будет мало!

– Не боись, не истеку!

Медленная музыка закончилась, тут же по залу запрыгали звуки энергичной латиноамериканской песенки, и они остановились. Схимник отпустил ее, Вита быстро огляделась, потом улыбнулась и присела в шутливом реверансе, протянув ему правую руку. Он с усмешкой принял игру – взял ее за запястье и поцеловал, скосив глаза на неизменное серебряное колечко на ее мизинце.

– Я тебя все равно найду, ты учти, – сказал он. – Трезвей давай по быстрому.

– Ты классно танцуешь, – отозвалась Вита, пятясь к стоявшим неподалеку охранникам. Схимник усмехнулся, прижал ладонь к груди и слегка склонил голову, потом повернулся и быстро пошел к своему столику, и Вита увидела, как почти сразу же за ним сомкнулись спины Яна, Калмыка и еще одного мужчины, которого она не знала. Вздрогнув, она отвернулась, торопливо, даже как-то яростно протолкалась сквозь танцующих и плюхнулась на свое место. Вскоре она снова весело разговаривала с сидящими за столиком, то и дело украдкой поглядывая на свою правую ладонь, где подсыхала кровь Схимника. Потом Вита облокотилась о стол и прижалась щекой к тыльной стороне ладони, по которой не так давно небрежно скользнули чужие губы, бодро и оправдывающе сказав самой себе:

– Физиология!

Подойдя к своему столику, Схимник надел куртку, сел и закурил, рассеянно глядя куда-то в потолок. Секундой позже на стулья опустились остальные. Они были без девушек. Юля и подружка Лебанидзе тоже куда-то исчезли.

– Ловко танцуешь! – враждебно сказал Дрозд. – За тобой не угнаться.

– Танцую как умею, – равнодушно ответил Схимник. – Хочешь взять пару уроков? Или пригласить?

– Славно смотрелись, прям голубки! – Ян снял очки, и его светлые глаза глянули на Схимника открыто и зло. – Что она тебе сказала?

– Поторговаться хотела, потому как видит, что не уйти ей, – Схимник негромко рассмеялся. – Надо же, поторговаться со мной! Либо она совсем до ручки дошла, либо я сегодня кажусь таким милым и симпатичным. Да она еще и поддатая конкретно. Жаль, нельзя было ее прямо сейчас увести – охрана местная рядом топчется – все-таки, знакомая хозяйки. Наверное, кто-то из них скоро ее домой отвезет, иначе она вырубится прямо здесь.

– А вдруг она ментов вызовет? – с опаской предположил Кабан. Ян пожал плечами.

– И что? Мы чистые, рожи не кавказские… кроме, вон, Кутузова, документы в порядке. Тем более, всех она не знает, а остальные ее не пропустят… И это все? Чего ж ты так долго с ней топтался?

– А почему бы нет? – Схимник ухмыльнулся. – Довольно приятно.

– И что она тебе предложила? – Ян вдруг подался вперед. – Деньги? Или себя? – он облизнул губы. – Малютка… как ребенок… чистая кожа… У нее и кожа, наверное, на ощупь, как у ребенка? А? Ах ты, лапочка… ей понравится со мной говорить, уж я знаю, как надо обращаться с детьми…

Взгляд Схимника задержался на нем дольше обычного, и на этот раз он был пустым, как никогда.

– Да уж, Ян, славная бы из тебя вышла нянька!

Ян сдержанно и одобрительно хохотнул, остальные тоже засмеялись, только Дрозд, перед тем, как тоже захохотать, пробормотал: «Больной!»

– Где девки-то? – осведомился Схимник и налил себе коньяку, запрокинул голову и комком швырнул его себе в рот.

– Скоро вернутся. А твоя ушла.

– Жаль, – он поставил рюмку и попытался встать, но рука Яна ударила его по плечу, заставив опуститься обратно на стул.

– Куда это ты собрался?!

– Туда. Тебе подробно объяснить?

– Обойдешься, потерпишь. Уже недолго осталось, – губы Яна сжались в узкую полоску, и он раздраженно потер щеку, на которой уже пробивалась светлая щетина – впервые за много лет он не брился целые сутки. Схимник зло сощурился.

– Ты не понял! Я не спрашиваю у тебя разрешения!

– Так привыкай! – спокойно сказал Ян. Калмык и Дрозд подвинулись вплотную к ним, и Схимник услышал сквозь музыку, как сзади резко визгнул по полу чей-то отодвинутый стул. – Пойдешь, когда я скажу! То ест зрозумялэ?![13]

– Ты еще мне приказывать будешь, зботшинец пердолоны, вадак, цвел! – процедил Схимник сквозь зубы, и глаза Яна выкатились, почти соприкоснувшись со стеклами очков. Выскажи ему Схимник все самые грязные ругательства, какие только существуют в русском языке, – это бы не так его задело, как несколько простейших оскорблений на родном языке. Ни тот, ни другой не стали вставать, все же памятуя, где находятся, а движения их рук оказались неуловимыми, невидимыми, точными и одинаково быстрыми. Калмык молча вскочил, закрывая их и нервно оглядываясь, а Дрозд сжал плечи Схимника, глядя, как из-под ладони Яна, лежавшей на шее Схимника и полностью скрывавшей короткий нож, с какой-то волшебной медлительностью вытекает тонкая струйка крови, исчезая за вырезом его футболки, и как пальцы Схимника сжимают кадык Яна, и тот, оскалившись, судорожно дергает посеревшими губами. Оба застыли, и никто не продолжал незаконченного движения, потому что знал, что другой успеет закончить его одновременно с ним.

– Вы чо, мужики, перестаньте, вы чо?!.. – испуганно сказал Дрозд. – Совсем е…лись?!.. Нас местные секут! Сейчас так попадем!..

– Что такое, Станиславыч? – с усмешкой спросил Схимник и неожиданно убрал руку. – Нервишки пошаливают? Стареешь?

– Лях, отпусти его! – зашипел Дрозд. – Сюда охрана идет!

– Сука! – хрипло сказал Ян, слегка успокоившись. – Подожди, скоро наешься своим же ливером!

Его рука с ножом скользнула вниз, на мгновение нырнула куда-то за полу расстегнутого пиджака, появилась уже пустой и начала нежно растирать шею. Схимник, ухмыляясь, зажал рану салфеткой и поднял воротник куртки. Калмык и Дрозд с облегчением осели на свои стулья. Охранники внимательно оглядели их и заняли позицию неподалеку.

– Надеюсь, теперь ты будешь посговорчивее? Брось, Станиславыч, это простые естественные надобности, чего тебе везде призраки мерещатся?! Все очень просто – если ты сейчас же не прекратишь, то я эти естественные надобности справлю прямо здесь. Ты знаешь, я не из стеснительных, кроме того, ты меня уже достал. Также ты знаешь, что после этого нас отсюда вышвырнут – в лучшем случае.

Ян посмотрел на Виту, потом снова на него, решая, где его присутствие важнее, потом сказал зло:

– Ладно, хрен с тобой! Дрозд, Калмык, Кутузов! Ребята тебя проводят.

– Зачем это? Чтобы я не соскучился на стульчаке?

– Заткнись! Куртку оставь здесь.

Схимник с кривой усмешкой снял куртку и бросил ее на стул.

– Больше ничего не оставить? Штаны, например?

– Глаз с него не спускайте, – сказал Ян поднявшимся, проигнорировав иронию. – Особенно за руками следите. Если хоть что-то будет не так – убейте его.

– Станиславыч, да ты чо?! – негромко изумился Дрозд. – Здесь?! Это ж…

– Ты меня слышал.

Схимник пожал плечами, закурил и, дымя, неторопливо пошел через зал, затылком чувствуя пронзительный взгляд Яна. Дрозд, все еще сохранявший ошеломленное выражение лица, шел рядом с ним, а Калмык и Лебанидзе – следом.

– Вашу мать!.. – свирепо бурчал Лебанидзе, то и дело натыкаясь на танцующих, и Калмык пихал его в бок.

– Заткнись, и без того от тебя народ шарахается!

Туалет оказался не очень большим, но все же достаточно просторным, и все четверо уместились в нем без труда. Изнутри на двери оказался замок, и, убедившись, что в туалете, кроме них, никого нет, Калмык сразу же запер дверь, после чего кивнул на короткий ряд писсуаров, сверкавших чистотой и белизной.

– Ну, давай.

– Погоди, – недовольно сказал Дрозд, – обыскать надо.

– Ладно, – буркнул Калмык. – Ты, Схимник, смотри, без фокусов – в местной охране, оказывается, лохи… или я такой умный.

Схимник скосил на него глаза и увидел в руке Калмыка пистолет, нацеленный ему в голову.

– Дурачок, ты, дурачок, – равнодушно сказал он и отвернулся. Рот Калмыка дернулся.

– Руки, пожалуйста, – вежливо попросил Дрозд. Схимник поднял руки, внимательно оглядывая кабинки, длинное блестящее зеркало над раковинами, сияющие краны, неестественно зеленые плети искусственных лиан на стене, сушилку для рук – даже аккуратные, нежно-розовые брусочки мыла. Дрозд проворно начал его охлопывать, но тут же сказал, удивленно встряхнув испачканной рукой:

– Слушай, чо это у тебя кровь?

– Критические дни, – буркнул Схимник, и Лебанидзе, не сдержавшись, захохотал.

– Да его Витка расцарапала! Она ж бешеная – меня тогда чуть глаза второго не лишила!

– Не, серьезно, – Дрозд резким движением выдернул футболку Схимника из-за пояса слаксов, приподнял, и Калмык присвистнул:

– Ни хрена себе! Кто это тебя?!

– Мужики, вы забыли, зачем мы пришли сюда?! – зло осведомился Схимник. – Может, сначала дадите дело сделать?

– Да ладно, ладно… – пробурчал Дрозд, и Схимник почувствовал, что все трое после увиденного ощутимо расслабились. – А это что? – он запустил пальцы в боковой карман слаксов.

– Ручка, господи! – Схимник оттолкнул его руку. – Ну, если, конечно, опасаешься, можешь забрать.

Дрозд уязвленно мотнул головой и отошел на несколько шагов, а его место занял Калмык и, слегка улыбаясь, чуть толкнул Схимника в спину:

– Ну, давай, пошел! А то из-за тебя что-нибудь интересное пропустим. Миха, видал, как там девки те… с мечами?! Ловко, да?

Лебанидзе что-то пробормотал в знак согласия, хмуро наблюдая, как Калмык и Схимник остановились возле писсуаров. Схимник потянул вниз замок «молнии», но тут же раздраженно покосился вправо, на Калмыка.

– Слушай, ты так и будешь смотреть? Может, еще и подержать поможешь?

– Ох, они стесняются! – насмешливо сказал Калмык, но все же сделал шаг назад. На мгновение руки Схимника исчезли из поля его зрения, и почти сразу же он услышал легкий щелчок. В этот момент Калмык еще двигался в том единственном шаге, его правая нога только-только коснулась пола носком ботинка, не опустившись на него всей подошвой, а Схимник уже повернулся к нему, и Калмык успел увидеть его расширенные глаза, вдруг ставшие из светло-серых темными, почти антрацитовыми, и чью-то нечеловеческую жуткую ухмылку в этой черноте, и успел удивиться, как медленно вдруг потекло его собственное время. Губы Калмыка дернулись, втягивая воздух, и на полувдохе рука Схимника, ладонью вперед, блеснув чем-то, мелькнула у него под подбородком и тут же метнулась вниз, вырвав пистолет из ставших вдруг ватно-податливыми пальцев. Калмык, глядя на него изумленно и даже как-то обиженно, завалился набок и рухнул на пол, подвернув под себя правую руку и стуча зубами, словно в ознобе, а из-под его шеи по белым плиткам с ужасающей стремительностью начала растекаться ярко-алая лужа, гладко сияя под холодным светом ламп.