Текст книги "Где я, там смерть (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

– Хочешь меня убедить в том, что ты отказался от Кэрол?

Рэй возмущенно вскинул брови.

– Представь себе, после стольких лет у меня вдруг лопнуло терпение! Или ты считаешь, что оно у меня вечное? Или на моем месте ты поступил бы иначе, а, Рэндэл? Посмотри на меня! Думаешь, помимо Кэрол мне некем занять свою постель? Да знаешь, какая туда очередь… Так что подавись своей Кэрол. А обо мне пусть больше не вспоминает, можешь так и передать. Я никогда не прощу ей того, как она поступила со мной…

Джек уселся на стул, и, закинув ногу за ногу, затянулся, изучая Рэя взглядом, в котором вдруг появилась насмешка.

– Что ж, насчет очереди я осведомлен. Что правда, то правда. Вся женская половина компании выстроилась. Да, дел у тебя по горло, не спорю. У меня тоже. Поэтому закончим наш разговор, и разойдемся. Идет?

– Идет, – прохрипел Рэй. – Не очень-то приятно с тобой беседовать, Рэндэл.

– Что ж, а мне наш разговор нравится. А если бы ты говорил мне правду, нравился бы еще больше.

– Какую еще тебе правду говорить? Я все сказал.

– Неужели? Расскажи, как тебе моя жена… в постели?

Рэй поднял на него глаза, удивленно встретив его проницательный взгляд. Джек раздраженно поднялся, раздосадованный тем, что не может разгадать этого человека, который либо умел превосходно притворяться и водить за нос даже его, либо на самом деле был искренен. Со всей свой проницательностью, Джеку до сих пор не удалось ни за что зацепиться, чтобы уличить его во лжи. Даже синие глаза не лгали. А Джеку всегда было достаточно только посмотреть в глаза, чтобы понять лжет человек или говорит правду. А сейчас получалось, что если верить глазам Рэя, он был сама невинность. Только Джек не верил в это, хоть ему и очень хотелось. Вид беспомощного мужчины, который так открыто бросал ему вызов все время их знакомства, его красивое, вечно молодое лицо, разбитое и красное от крови, следы ожогов на его коже вызывали в Джеке ни с чем не сравнимое удовольствие. Он готов был припомнить ему все, до мелочей, и наказать.

– Разве ты не поимел ее в мотеле перед тем, как привезти на похороны? – Джек сузил глаза, и Рэй заметил, как они вдруг почернели. – Сама отдалась или силой взял?

– Твоими бы устами, Рэндэл… К сожалению, отдается она мне только в моих мечтах, а вот силой я не могу… никогда не мог. Да и унизительно это, женщину принуждать…

Взорвавшись, Джек подскочил к нему и, схватив за рубашку, встряхнул.

– Что ты мне тут лепечешь, мразь? Да она пьяна в стельку была, ты был бы не ты, если бы упустил случай и не трахнул ее! Она сама-то хоть помнит это?

Джек ахнул от изумления, когда Рэй вдруг резко ударил его лбом в переносицу.

– Да пошел ты, ублюдок! Я бы никогда ее не обидел, слышишь, ты! Если бы она захотела, я был бы счастлив, но она слишком любит Куртни… Потому я и отступил, когда понял, что даже после ее смерти она меня к себе не подпустит. Не из-за верности или любви к тебе, Рэндэл, не потому, что я ей не нравлюсь, и она не хочет меня – нет! Не родилась еще та женщина, которая бы меня не захотела, понял, гаденыш? Это все ее глупая фанатичная преданность Куртни! И бороться с ней бесполезно! Потому я и умыл руки. Но если тебе так хочется думать, что я спал с твоей женой – валяй, я не против. Всю жизнь мечтал наставить тебе рога, и не буду противиться, если ты решил сам их себе прилепить. Могу рассказать тебе о своих фантазиях, чтобы ты лучше представлял себе ее в моих объятиях… Ха-ха-ха, Рэндэл, ну ты и идиот! Да если бы мне удалось сломить эту строптивицу, ты бы первым узнал об этом! Это же такое удовольствие, увидеть, как перекосилась бы твоя морда, когда бы я тебе сказал, что трахал твою жену! И это удовольствие стоит того, чтобы рискнуть ради него шкурой и до такой степени тебе досадить. Я бы даже рассказал тебе все в подробностях…

Джек взглянул на молчаливого Хока, неподвижной безучастной статуей застывшего в углу. Тот подошел к Рэю, который замолчал, увидев в его огромной руке нож. Не меняясь в лице, с пугающей невозмутимостью африканец стиснул железными пальцами руку Рэя и медленно стал вводить под кожу лезвие ножа.

Рэй захрипел, сдерживая вопль боли. В глазах у него потемнело, его бросило в пот, и ему показалось, что он теряет сознание. Он застонал, но острая сталь продолжала истязать его руку. На мгновенье нож замер, перестав кромсать мышцы, и до Рэя, как издалека, донесся голос Джека:

– Все еще будешь утверждать, что не спал с ней?

– Как тебе будет угодно, Рэндэл. Спал, если тебе так хочется… только не трогай меня…

– Мне нужна правда, а не одолжения! Говори правду!

– Нет уж, боюсь, эта правда меня без руки оставит. Лучше я скажу то, что тебе хочется услышать.

Сквозь пелену в глазах Рэй увидел перед собой освещенное светом фонаря лицо Джека.

– Больно?

Рэй сглотнул, пытаясь промочить слюной пересохшее горло.

– Сволочь ты, Рэндэл…

– Так что, не спал?

– Ох, достал… Нет. Не повезло. Зря дергаешься, придурок. Вроде бы умный, а ведешь себя как дурак.

– Ты знаешь, где она. Где?

– Я же сказал, я не знаю. Я даже не знал, что она не в больнице, – Рэй не выдержал и закричал, когда африканец возобновил свою пытку.

– Эй, красавчик, хочешь поглядеть на свою кость, уже видно, – прошептал Хок. – Лучше говори, где блондиночка, пока я все мясо с костей не снял.

Но Рэй обмяк, лишившись от боли чувств. Убрав нож, Хок выпрямился.

– Он не знает. Иначе бы уж сказал, – сказал он, пристально изучая бесчувственного мужчину. – Он не похож на героя, который из-за женщины станет так мучиться. Он слабак, разнеженный и разбалованный плебей, вся его храбрость и дерзость – это на публику. Он даже не может вытерпеть боль. Ведь я даже еще не начал, а он уже в обморок свалился!

Джек тоже внимательно разглядывал Рэя. Наклонившись, посмотрел на искромсанную руку, безвольно висевшую в кольце наручников, из раны лилась кровь, уже пропитав рукав и, стекая вниз, расплывалась бардовым пятном на боку. Джек скривился, разглядев, что в ране действительно виднеется кость…

– Перетяни чем-нибудь, а то истечет кровью, – бросил он Хоку и отошел. Африканец разодрал на Рэе рубашку и перевязал израненное предплечье. Потом похлопал его по щекам, приводя в чувства.

Мужчина медленно открыл глаза и поднял на него затуманенный страдальческий взгляд. Джек подошел к нему и смерил надменным взглядом.

– С возвращением. Что ж ты такой слабенький, а, Рэй? В обмороки падаешь, как девица, при виде крови. А всегда кичился, строя из себя настоящего мужчину. Вот видишь, как оно, не в мускулах мужская сила и не в дерзких словах мужество. Признаться, я разочарован.

Он замолчал, ожидая ответа, но Рэй промолчал и, подтянувшись на скованных руках, сел и прислонился плечом к холодным батареям. С некоторым удивлением посмотрел на порезанную руку, которая почему-то судорожно дрожала, как будто ее бил нервный тик. Превозмогая боль, Рэй сжал кулак, пытаясь унять судороги, пробирающие его изрезанные мышцы.

– Ну, не вспомнил, где Кэрол?

Рэй молчал.

– Что ж, хорошо. На этом и закончим. Я ее все равно найду, не сомневайся. А за то, что ты не захотел пойти мне навстречу, ты дорого заплатишь. Нет, я не убью тебя, не бойся, – Джек снова сунул в рот сигарету и отошел, бросив Хоку равнодушное. – Кастрируй его.

Обернувшись, Джек улыбнулся, увидев как и без того большие глаза Рэя расширились на пол лица от такого приговора. Он подтянул ноги, прижав колени к груди, как будто хотел защититься таким образом и не подпустить к тому, на что покушались. Африканец схватил его за щиколотки и грубо рванул, вытянув длинные мускулистые ноги и заставив мужчину растянуться на полу, повиснув на руках. Подавляя отчаянные сопротивления, Хок уселся на его крепкие бедра и, положив нож ему на живот, начал неторопливо расстегивать на Рэе брюки. Задыхаясь от ужаса, Рэй следил за его руками. А Джек, стоя в сторонке, наблюдал за ним. Даже кровь на лице Рэя не помешала ему увидеть, как тот побелел, отчаянно дергаясь в попытке помешать африканцу.

Оторвав взгляд от его лица, Джек перевел его на брюки, которые Хок резко стащил с Рэя вниз по бедрам. Рэй замер, сразу почему-то почувствовав себя беззащитным, словно штаны были каким-то щитом, прикрывающим его, без которого он стал уязвим и беспомощен. Взяв нож, африканец коснулся лезвием его тела, заставив крупно вздрогнуть.

– Рэй, даю тебе последний шанс, – подал голос Джек. – Скажи, где Кэрол, и уйдешь отсюда целым и невредимым. Мужчиной.

Рэй сомкнул веки и сжал кулаки, пытаясь унять дрожь в теле.

– Я не знаю… – чуть слышно ответил он.

Он не видел, как Хок и Джек обменялись взглядами.

– Приступай, – велел Джек.

Рэй с трудом сдержался от вопля ужаса, почувствовав холод стали на своей плоти. Но нож лишь прикоснулся, но боли пока не причинял.

– Он весь дрожит, – заметил Хок. – Он умрет, не выдержит.

– Думаешь?

– Уверен.

Джек подошел к ним и склонился над Рэем. Тот открыл глаза и посмотрел на него, тяжело дыша от ярости и страха.

– Что, в штаны наложил, храбрец? – усмехнулся Джек.

– Давай поменяемся местами и посмотрим, какой ты храбрец, когда тебе начнут отрезать яйца! – прорычал Рэй, багровея от бешенства, быстро вытесняющего из него страх.

– Что ж, живи, сучонок, – процедил сквозь зубы Джек, вложив в эти слова всю свою неприязнь. – И благодари за это Куртни, царство ей небесное.

Хок улыбнулся, натягивая Рэю брюки обратно, так же неторопливо и тщательно застегнул их, и только потом поднялся. Отстегнув наручники от трубы, он поднял Рэя на ноги и скрепил ему запястья за спиной.

Джек стиснул пальцами подбородок Рэя, повернув к себе его лицо, и заглянул в горевшие яростью глаза.

– Только учти, если ты опять попадешь мне под ноги, я тебя не пощажу. А если вдруг захочешь отомстить за нашу сегодняшнюю беседу, сам себя и накажешь, но не меня. Я тебе не по зубам, ничтожество. Хочешь жить – держись от меня в стороне. Что же до Кэрол… считай, что ты меня убедил. Я скорее поверю в то, что ты действительно не знаешь, где она, чем в то, что в тебе столько мужества, что, защищая ее, ты готов был расстаться со своим дражайшим сокровищем. Но ты его непременно потеряешь, если приблизишься к моей жене.

– В гробу я тебя видел, Рэндэл, – прошипел Рэй и, вырвавшись из его цепких пальцев, отвернулся.

Африканец вывел его на улицу и усадил в машину. К удивлению Рэя, это был его кабриолет. Джек скрылся на внедорожнике, а Хок неторопливо уселся за руль кабриолета и, напевая какие-то варварские песни, покатил по дороге. Рэй обессилено оперся плечом о дверь, закрыв глаза и стиснув зубы, молча страдая от боли в руке и избитом теле. Но сердце его радостно билось. Он был удивлен. Когда он очнулся в этом полуразвалившемся здании, прикованным наручниками к трубам, он понял, что живым он оттуда уже не уйдет. Но Рэндэл его отпустил. Почему? Неужто вправду поверил в то, что он не причастен к исчезновению Кэрол? Как-то не верится в наивность Рэндэла. Этот сученок просто поражал своим умом и прозорливостью! Но в то, что он, Рэй, не прикасался к Кэрол, он все-таки поверил, потому что в противном случае, Рэндэл бы его не отпустил. В этом Рэй был уверен. Джек был убежден в том, что Кэрол никогда не уступит ему, верил в то, что ее преданность Куртни и любовь к ней – лучшая защита от соблазна ответить на его любовь.

Стало быть, даже если Рэндэл все же считает, что он помогает Кэрол скрываться, то он думает, что девушка по-прежнему держит его на расстоянии, и уверен в том, что он не станет ее насиловать. А может, и правда поверил в то, что он не имеет к этому никакого отношения. Что ж, возможно именно убежденность Рэндэла в том, что он ничтожество и слабак, и спасло ему жизнь. Рэндэл его недооценил. Что ж, Рэй и сам не знал раньше, что в нем столько упрямства, которое может стоить ему жизни. Он думал о том, что сейчас приедет к Кэрол, сожмет ее в объятиях и будет наслаждаться своей победой, пока хватит сил.

Но Хок привез его в какой-то домик и, вытащив из машины, повел внутрь. Рэй был слишком обессилен и измучен, чтобы сопротивляться. Но там какой-то человек, судя по всему, доктор, обколол его раненную руку, отчего боль сразу утихла, и потом наложил швы. Рэй покорно отдал себя в руки врача, почти не ощущая боли от иглы, кромсающей его руку. Когда незнакомец наложил повязку и подвесил руку на бинт, перекинутый через шею, Хок принес Рэю стакан с доброй порцией виски. Рэй молча выпил, после чего доктор занялся его лицом.

Вскоре Хок остановил кабриолет у дома Рэя и вышел из машины.

– Будь осторожен, белый. Твоя отвага вызывает уважение, но не позволяй, чтобы она переросла в безрассудство. Я бы огорчился, если бы мне пришлось тебя убить, потому что настоящих мужчин не так уж и много осталось в нашем времени. Надеюсь, мы больше не встретимся. Прощай, белый.

Рэй проводил его удивленным взглядом, потом вздохнул и, поставив машину в гараж, поднялся к себе.

Осторожно обмывшись, стараясь не намочить повязку, он смыл остатки крови, а грязную одежду засунул в мусорную корзину. Потом оделся и, разбудив Дороти, велел ей каждому, кто бы ни поинтересовался, говорить, что он выпил снотворного и крепко спит. В дом никого не пускать. Старушка сквозь слезы таращила на него заспанные глаза, разглядывая разбитое лицо и перебинтованную руку. На ее вопрос, что с ним случилось, Рэй ответил, что подрался в баре. Потом отправил старушку обратно в постель, повелев ни о чем не беспокоиться, а сам выскользнул через черный ход и, убедившись, что его никто не видит, поспешил на стоянку, где стояла машина, в которой он увозил из больницы Кэрол. А на углу улицы он заметил черную небольшую машину, стоявшую так, что его дом был превосходно виден тем, кто мог находиться в салоне. Рэй не удивился, уверенный в том, что Джек приставил к нему слежку. Но еще не было такой слежки, от которой бы он не смог уйти.

И вскоре Рэй уже мчался по ночному городу, под светлеющим небом, на черной неприметной машине, почти не чувствуя усталости и дискомфорта в избитом теле, с трудом управляясь раненной рукой, онемевшей от анестезии и не желающей подчиняться. Он ощущал себя измученным и больным, но душа его пела и ликовала и, опьяненный предвкушением встречи с Кэрол, он ощущал себя таким же счастливым, как и несколько часов назад, когда ехал к ней, до того, как Рэндэл ему помешал. Рэй огорчился, вспомнив, что так и не купил кольцо, чтобы сделать Кэрол предложение. Ничего, он сделает это завтра. Вернее, уже сегодня. У него много дел, и он займется ими, только сначала немного отдохнет.

В квартире было темно, лишь из спальни был виден слабый свет торшера. У Рэя сжалось сердце, когда он подумал, что Кэрол могла уйти. Подойдя к спальне, он остановился и вздохнул с облегчением, увидев девушку.

Кэрол стояла, прижимая к груди урну, прямая, с гордо вздернутым подбородком, но сразу поменялась в лице при виде Рэя. Быстро поставив урну в кресло, она со стоном бросилась в его объятия и разрыдалась.

Он прижал ее к себе, улыбаясь, с наслаждением вдыхая запах ее волос и тая от упоительного счастья при виде ее слез из-за него.

– Живой! Ты живой! – стонала она, с таким отчаянием сжимая его в объятиях, словно боялась, что он может исчезнуть. – Ах, Рэй, где же ты был? Я чуть с ума не сошла… я думала, что уже никогда не увижу тебя…

– Успокойся, любимая, не плачь. Все хорошо. Я не мог тебя предупредить, извини, – он погладил ее по голове, а потом заскользил ладонями по ее телу, соблазнительные формы и тепло которого не мешала ему ощущать тонкая ткань пеньюара. Кэрол подняла к нему залитые слезами глаза и со страданием на лице коснулась пальцами его припухших разбитых скул. По щекам ее снова побежали слезы.

– Это Джек? Это он сделал? Тебе больно? О-о, а что у тебя с рукой? Кровь… смотри, кровь пропиталась сквозь повязку. Что с рукой?

– Ничего, милая, ерунда. Все заживет.

– Я же говорила… говорила… – Кэрол закрыла лицо руками, уткнувшись головой ему в грудь. – Он же зверь… Он все знает, да?

– Нет, ничего он не знает. Если бы знал, я бы сейчас перед тобой не стоял. Я выкрутился. Это главное.

– Выкрутился? – Кэрол снова взглянула на него, не веря в это. – Но как тебе удалось?

Рэй тяжело вздохнул и грустно улыбнулся, отводя переполненные болью глаза.

– Удалось, как видишь.

Кэрол внимательнее всмотрелась в его избитое и необычно бледное лицо, и сразу заметила, как оно осунулось, отчего казалось похудевшим и измученным. Сердце ее заныло, когда она попыталась представить, какой была для него эта ночь, и что он пережил. Зная Джека, она понимала, что Рэю пришлось нелегко. Но поразительно, что он сумел выскользнуть из цепких рук Джека! Как? Неужели перехитрил?

Она хотела расспросить обо всем, но заметила, что Рэй с трудом держится на ногах, а в глазах его появилась мука, которую он уже не в силах был скрывать.

– Ложись, – обняв за талию, Кэрол подвела его к кровати и, откинув покрывало, осторожно уложила его на мягкие простыни. Откинувшись на подушки, Рэй закрыл глаза, подавляя гримасу боли, исказившую его лицо. Руку пронзала нарастающая боль, как будто нож африканца снова ковырял его мышцы. Тело налилось тяжестью и непреодолимой слабостью, казалось, каждая косточка, каждый мускул, каждая клеточка ныла и болела от перенесенных побоев. Ожоги, оставленные сигаретой, горели. Почувствовав себя в безопасности, рядом с Кэрол, он вдруг совсем обессилел, не в состоянии больше сопротивляться своему изможденному состоянию.

– Рэй, тебе плохо? Тебе надо в больницу…

– Нет, я уже был у врача. Со мной все в порядке. Пожалуйста, помоги мне раздеться.

Кэрол расстегнула пуговицы на рубашке и осторожно сняла ее с него.

С недоумением она стала разглядывать маленькие темные пятнышки на его шее, груди, на лице.

– Что это? – прошептала она и, освобождая его руки от рукавов, заметила такие же пятна и на руках. – Это ожоги? Боже мой… что он с тобой делал?

Она застонала, сжавшись рядом на краешке постели. Приподнявшись, Рэй взял ее за плечи и притянул к себе. Обняв ее, он положил ее рядом, страстно целуя в губы.

– Что бы он ни делал, это не помешает мне тебя любить, – прошептал он, развязывая пояс на пеньюаре.

Неторопливо он раздвинул полочки, открывая себе на обозрение прекрасное тело в роскошном белье, в котором он грезил ее видеть. Мгновенье он просто смотрел на нее, тяжело дыша.

– Ох… какая же ты… – простонал он и зарылся лицом в пышную нежную грудь. Пальцы девушки погрузились в его волосы, она выгнулась навстречу его ласкам, прикрыв от удовольствия глаза.

Он опустился на спину, отдаваясь во власть ее рук и губ, стремящихся унять его боль и утешить взбудораженную душу, переполненную гневом от пережитых унижений и издевательств. Что ж, Кэрол это компенсирует. Ее ласки – это гораздо большее унижение для Рэндэла, чем то, которому он подверг его, Рэя. И не смотря на свое избитое тело, Рэй ощущал себя победителем. Боль уступила место наслаждению, заставив его забыть обо всем неприятном, что произошло с ним, он думал только о женщине, прекрасной, соблазнительной, любуясь ее восхитительным телом, которое столько лет не давало ему покоя, изводя мучительной страстью.

– Рэй… – Кэрол села ему на живот, возвышаясь над ним своей дерзкой обнаженной красотой и позволяя ему ласкать свое тело не только взглядом, но и жадными нетерпеливыми руками.

– Что? – прохрипел он, задыхаясь от переполнявшего его желания и не желая больше ждать ни секунды, и погладил ее бедра, притягивая к себе. Но девушка неожиданно напряглась, воспротивившись.

– Я не хочу так больше… мы должны быть осторожнее, – дрожащим от возбуждения голосом сказала Кэрол.

– О чем ты? – бездумно отозвался он и, сев, впился в ее рот, прижимая ее к себе все плотнее.

– О том, что если ты не бесплодный, то я могу забеременеть! – раздраженно ответила Кэрол, уже сама страдая от нетерпения и злясь, что не может, как раньше, забыть обо всем и просто отдаться безумству их страсти. Она злилась на него, потому что он об этом не думал, не позаботился о безопасности, чтобы они могли, ни о чем не заботясь, придаваться удовольствиям.

– А-а… хорошо… – также бездумно ответил он и, сжав ладонями ее ягодицы, приподнял и медленно опустил, погружаясь в ее тело.

– Что – хорошо?

– Если забеременеешь.

Девушка дернулась в его объятиях и попыталась вырваться.

– Эй! Ты чего? – очнулся он. – Я что-то не то сказал?

– Я не хочу беременеть! Ты спятил!

Рэй привлек ее к себе и поцеловал разбитыми губами, задыхаясь от ставшего невыносимым возбуждения.

– Хорошо, хорошо, не бойся. Я же пошутил. Иди ко мне, моя сладкая… Я скажу тебе… отстранишься… и все дела…

Успокоенная, Кэрол перестала противиться. Рэй откинулся на подушки и сквозь чуть прикрытые веки наблюдал за плавными сладострастными движениями ее красивого гибкого тела, разглядывал ее, испытывая ни с чем несравнимое душевное удовольствие при виде наслаждения, которое отражалась в каждой глубоко любимой им черточке этого нежного личика. Ей было с ним хорошо. Очень хорошо. Так хорошо, что ее стоны переросли в крики, которые были музыкой для его ушей, бальзамом для души и лучшим лекарством для попранной Рэндэлом гордости.

Рэй стиснул ее бедра, впившись пальцами в горячее тело, в порыве страсти не задумываясь о том, что может причинить ей боль своей силой, и застонал, когда по телу девушки пошла крупная судорожная дрожь, а ее крики превратились в тихий жалобный хрип. Но даже в такой момент она заметила, что как раз самое время отстраниться, а он или забыл, или не захотел предупредить ее, как обещал. Со стоном, она заставила себя в этот самый сладостный момент прерваться, но он вдруг с еще большей силой схватил ее за бедра, не позволяя отстраниться. Из груди Кэрол вырвался счастливый стон, и в первый момент она даже была благодарна ему за то, что не позволил испортить самый восхитительный момент, которым оба насладились полностью и вместе. В бессилии упав ему на грудь, Кэрол дрожала и задыхалась, и все никак не могла успокоиться, пока его сильные руки не обняли ее и не положили на простыни. Обвив его шею руками, она стала страстно его целовать, а он поглаживал ее вздрагивающее тело, успокаивая.

– Извини, я увлекся… Завтра обязательно зайду в аптеку. Ты не сердишься?

Кэрол посмотрела в ласковые красивые глаза и лишь улыбнулась, слишком счастливая, чтобы сердиться. Удобно устроившись в его объятиях, она положила голову ему на мускулистую грудь и умиротворенно вздохнула.

А через минуту они уже спали глубоким счастливым сном, утомленные долгой бессонной ночью, тяжелой для обоих, и прижимаясь друг к другу так, как только могут прижиматься влюбленные, обретшие друг друга тогда, когда на это уже и не надеялись и мысленно простились.

Но безмятежный сон их не длился долго. Кэрол проснулась, когда Рэй начал тихо стонать во сне и беспокойно вертеться. Заглянув ему в лицо и погладив по щеке, она обнаружила, что у него жар.

– Рэй! Рэй, тебе плохо?

В наполненной предрассветными сумерками комнате на нее блеснули из-под приоткрывшихся век горящие нездоровым огнем глаза. Он потянулся к девушке и сжал ее в крепких объятиях.

– Кэрол… я люблю тебя, – хрипло сказал он.

– Тебе плохо? Тебе больно?

– Что? А, нет, все нормально, моя любимая. Спи.

Немного высвободившись из крепких объятий, Кэрол снова взглянула ему в лицо. Он спал. Но вскоре опять начал стонать и время от времени что-то несвязно бормотать. Кэрол гладила его по груди, не смыкая глаз, вслушиваясь в его чуть слышное бормотание и пытаясь разобрать слова.

– Да пошел ты! – вдруг вскрикнул он, заставив ее вздрогнуть от неожиданности, и, резко дернувшись, проснулся. Увидев рядом девушку, он успокоился и, сползя с подушек, спрятал лицо у нее на груди. Прошептав опять что-то невнятное о любви, он умиротворенно вздохнул и затих. Обнимая его, Кэрол гладила его густые мягкие волосы, перебирая их пальцами, и беззвучно плакала. Расскажет ли он ей о своей встрече, если так можно выразиться, с Джеком? Нет, наверное, потому что в этом мало приятного было для него. Джек издевался над ним. Возможно, даже пытал. Рэй никогда ей не расскажет об этом, она знала. Но она сама видела, что Джек с ним сделал. Рэй спал, а она разглядывала его разбитое лицо, его тело, на котором все яснее были видны следы от ударов, и обливалась слезами. Только теперь заметила почерневшие запястья, налившиеся гематомами. На белой повязке на руке расплылось кровавое пятно. Что же там, под бинтами, что столько крови? Стараясь его не разбудить, Кэрол осторожно целовала ссадины и синяки, гладила его кожу, всем сердцем желая облегчить его боль. В груди буйствовали горечь и ненависть. О, как могла она выйти замуж за этого подонка, эту сволочь? Если бы она послушала тогда их, Куртни и Рэя, советовавших держаться подальше от Джека, все было бы иначе теперь. Куртни бы не погибла, а Рэй не стонал бы сейчас от боли после того, как Джек выместил на нем свою ненависть. Она не верила, что на этом все закончится. Она не могла понять, каким образом Рэй остался жив, если Джек подозревает его хотя бы в том, что он помогает ей скрываться от него, отпустил ли его Джек сам, или Рэю удалось вырваться. Рэй ничего ей не рассказал, и она даже не знала, что думать. Он сказал, что Джек ничего не знает, но она не могла в это поверить. Или Рэю удалось убедить его в своей непричастности, перехитрить? Даже если так, это не продлиться долго, Джек все узнает, и тогда Рэю уже ничего не поможет. То, что произошло сегодня – это только начало.

Рассвело, а Кэрол так больше и не уснула.

К ее удивлению вскоре проснулся и Рэй. Выглядел он плохо, а чувствовал себя, судя по всему, еще хуже, но все равно поднялся со словами, что у него важная встреча.

– Рэй, какая встреча? Ты же на ногах еле стоишь, – возразила Кэрол. – И… и посмотри на себя в зеркало. Ложись, прошу тебя. Куда ты собрался?

– Извини, солнышко, если бы только знала, как мне не хочется никуда даже выходить и оставлять тебя, но надо. У меня действительно назначена очень важная встреча, и я пойду на нее в любом виде. К тому же, мне надо съездить домой. Джек установил за мной слежку, у моего дома стоит машина. Я ускользнул от них, они не заметили, а Дороти будет всем говорить, что я болею и сплю. Джек этим удивлен не будет, – он неприязненно, с горечью ухмыльнулся. – Поэтому мне надо помельтешить в доме перед окнами, чтобы они убедились в том, что я там. Черт! – он тяжко вздохнул, разглядывая себя в зеркале. – У меня сегодня запланированы встречи с кредиторами. Придется отложить. Думаю, в таком виде, я не смогу убедить их в том, чтобы они со мной сотрудничали. Я сейчас не похож серьезного бизнесмена, управляющего крупной компанией, да?

Кэрол обескуражено пожала плечами, виновато улыбнувшись.

– Нет, ты похож на хулигана, которому хорошо наподдали в каком-нибудь баре, – ласково пошутила она и, обняв его за талию, встала на цыпочки и потянулась к его губам. – Прости, что так получилось…

– Так, вот этого я чтобы больше не слышал. Ты ни в чем не виновата, – он поцеловал ее. – Помоги мне принять душ. Рука что-то совсем не работает, да что б не намочить повязку…

– Хорошо-хорошо, пойдем.

Кэрол осторожно обмыла его под душем, но он, когда она стала его намыливать, затащил ее к себе в ванну. Душ и энергичный секс взбодрили его и подняли настроение. Взгляд загорелся, лицо утратило изможденную бледность, на щеках появился румянец, движения снова стали легкими и упругими, избитое тело, размявшись, приобрело свою обычную гибкость и силу. Плотно и с аппетитом позавтракав вместе с Кэрол, он выпил две чашки кофе, оделся и отправился первым делом в аптеку за бинтами, чтобы сменить повязку на руке. Кэрол напомнила ему о другой необходимой покупке, которую нужно сделать в аптеке. Он молча кивнул и ушел. Пока его не было, Кэрол вымыла посуду и убрала постель. Он вернулся минут через десять и, вручив девушке бинты, попросил сменить повязку.

Разбинтовав его руку, она ахнула, увидев под засохшей кровью многочисленные безобразные швы. Встретив ее вопросительный взгляд, Рэй непринужденно улыбнулся.

– Давай, малыш, промой сначала.

Опустив налившиеся слезами глаза, Кэрол осторожно, боясь причинить ему боль, смыла кровь и наложила чистую повязку. Услышав, как она шмыгает носом, Рэй поднял к себе ее лицо и вытер слезы.

– Перестань, не надо плакать. Это все заживет. Доверься мне, я обещаю, что все будет хорошо. Потерпи, совсем немножко. Всего пару дней. И мы больше не будем прятаться.

– Рэй, что ты задумал? Почему ты не хочешь ничего мне рассказать? К чему вся эта таинственность? Я никуда тебя отсюда не выпущу, пока ты не расскажешь мне, что ты намерен делать!

– Успокойся, моя красавица, – он с улыбкой стал целовать ее губы, взяв ее лицо в ладони.

– Как я могу успокоиться? – отстранившись, Кэрол прижалась спиной к стене и спрятала лицо в ладонях. – Боже, что же вы оба делаете? Разве вы не понимаете, что рвете мне душу?

Рэй обнял ее и вздохнул.

– Понимаем. Только эта ситуация сама собой не разрешится. Вопрос в том, кто ее разрешит – я или он. Если он, то я вряд ли останусь в живых.

– А если ты? Рэй, посмотри на меня! – Кэрол схватила его за лицо и наклонила к себе. – Что ты задумал? Ты хочешь… навредить Джеку? Хочешь сделать что-то плохое?

– Кэрол…

– Поклянись мне! Поклянись, что не сделаешь с ним ничего плохого! Ты хочешь его убить, да? Поэтому ты так уверен в себе? – девушка в отчаянии вцепилась ему в рубашку. – Не смей, слышишь меня, не смей! Даже не думай, потому что я никогда тебя не прощу! Я… я тебя убью, если ты с ним что-нибудь сделаешь!

Лицо у Рэя окаменело, взгляд вдруг стал холодным.

– Ты… ты все еще его любишь?

– Люблю, Рэй, поэтому ты сделаешь мне очень больно… А я знаю, что ты никогда не причинишь мне намеренно боль, ведь правда, Рэй? И не только мне, но и Патрику, ведь так, а? – она смотрела на него блестевшими от слез красивыми умоляющими глазами. – Рэй, я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь из вас пострадал, ни ты, ни он. Пообещай мне, Рэй.

– Не волнуйся, любовь моя, я не собираюсь его убивать или как-то вредить ему. Я не такой, как он, разве ты не знаешь? На большее, чем поколотить, я не способен.

– Да, я знаю… ты не такой, как он. Прости меня, просто я так волнуюсь, так боюсь. И ты ничего не хочешь мне рассказывать.

– Но почему не хочу? Просто у меня нет времени. Вот приду и все расскажу, хорошо? А ты пока отдыхай, а то бледная такая… – он поцеловал ее, прикрыв от удовольствия глаза, и, захватив солнцезащитные очки, пошел к двери. Кэрол уныло поплелась следом проводить его.

– Ты оставишь мне ключи или опять запрешь?

– Оставлю, если ты пообещаешь мне, что не сбежишь.