Текст книги "Где я, там смерть (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)

Поразмышляв таким образом, Кэрол почувствовала, как эйфория, в которой она пребывала со вчерашнего вечера, рушится. Дымка забвения рассеивается, возвращая ее к действительности. Что ж, она должна вернуться в реальность, как бы хорошо ей не было за ее пределами. Сказка, в которую она позволила Рэю себя увлечь, закончилась. Она была прекрасной, но очень короткой. Пришла пора выходить из экстаза и беспечного блаженства, самой, пока ее оттуда не вырвали силой. Пора что-то делать. Эта война развернулась вокруг нее, и ее должна закончить именно она, а не один из ее мужчин, убив другого.

И она стала думать, отогнав одолевавшие ее усталость и сонливость.

Если она сбежит отсюда, спустившись по пожарной лестнице, идти ей некуда, без денег и документов. Вариант тогда один – вернуться к Джеку. Но обмануть его ей вряд ли удастся, если она попытается убедить его в том, что Рэй к ее исчезновению из больницы не имеет никакого отношения. И уж тогда Джек наверняка поймет, какие у нее теперь отношения с Рэем. Если все же еще не понял, в чем она все-таки сильно сомневалась. Поэтому возвращаться к Джеку ей было страшно до безумия. Даже если она вернется и все обойдется – что дальше? Все равно ей надо уехать от него. А как, если он не отпускает, если опять упечет ее в больницу? Нет, туда она не хотела возвращаться, ни за что. Уж лучше умереть. Но и умирать ей не хотелось. Нужно воспользоваться предоставленным ей шансом, тем, что выскользнула из цепких рук Джека, и исчезнуть, пока опять не попалась. Тогда ей уже вряд ли удастся вырваться.

Она заставила себя сползти в кровати и взять телефон. Решительно она набрала номер и с взволнованно стучащим сердцем ждала, когда снимут трубку. А, услышав голос Уильяма Касевеса, обрушила на него поток отчаянных умоляющих слов, захлебываясь от одолевавших ее слез. Некоторое время опешивший старик молча слушал ее, потом все же мягко, но решительно перебил.

– Кэрол, я правильно тебя понял? Ты хочешь, чтобы я помог тебе сбежать от мужа?

– Не только сбежать, но и скрыться так, чтобы он меня не нашел! Умоляю вас, Уильям, вы единственный, кто может мне помочь!

– Где ты, деточка? Разве ты не в больнице?

– Нет. Рэй забрал меня оттуда и я… я не знаю, где я. Он привез меня в какую-то квартиру. Я здесь со вчерашнего вечера.

– Но Рэй же должен быть в Париже…

– Я знаю.

– А Джек? Он знает?

– Нет.

– Рэй что, с ума сошел? А ну-ка, дай ему трубочку.

– Его нет, он ушел. Запер меня и ушел. И он действительно сошел с ума, Уильям! Мне нужно немедленно уехать, иначе случится беда. Ты же знаешь Джека. И знаешь Рэя, знаешь, каким он может быть упрямым. Если я не исчезну, кто-нибудь умрет, и ты понимаешь, что это будет Рэй. Его нельзя образумить, Уильям. Да, к тому же, уже поздно. Если Джек узнает, что он похитил меня из больницы, что я была здесь, с ним… ну, ты и сам все понимаешь. Джек и без того его ненавидит.

Уильям задумчиво молчал. Он, конечно, знал о влюбленности Рэя в Кэрол, знал о его легкомыслии, безрассудстве и упрямстве, но все же не ожидал, что он настолько потеряет голову. Понимал, что и пытаться образумить его не только бесполезно, но и поздно. Касевес пощадил чувства девушки и не стал спрашивать, насколько поздно, но он и сам догадался. Он не мог винить девочку. И, как мужчина, понимал Рэя, даже если и не одобрял. Касевес любил Куртни, как если бы она была его родной дочерью. Любил он и Рэя, как сына. Он знал его еще с тех пор, когда он мальчиком встречался с Куртни. То есть с семнадцати лет. И, не смотря на то, что парень был далек от идеала и примерное поведение было только его маскировкой, Уильям всегда питал к нему симпатию, если не отеческую любовь. Рэй чем-то напоминал ему его самого в молодости, такого же неуемного охотника за любовью женщин. Рэй был дорог его одинокому сердцу, особенно теперь, когда не стало Куртни. А его вызов Джеку Рэндэлу хоть и был безрассудным, но не мог не вызвать уважения своей мужской храбростью и дерзостью, не побоявшегося и решившегося настоять на своем и побороться за женщину.

Уильям тяжело вздохнул в трубку, понимая, что Джек Рэндэл не тот, над кем можно одержать победу. По крайней мере, не Рэю. И старику совсем не хотелось похоронить Рэя следом за Куртни. А к тому и шло. Еще одни похороны могут стать непосильным испытанием для его слабого сердца. К тому же, по мнению старика, для настоящего сердцееда, каким, несомненно, являлся Рэй, чем восхищал Уильяма, тоже относящего себя к таковым, смерть от орогаченного мужа – самое унизительное и постыдное поражение. Хотя, обычно, такие именно так и кончают – гибнут от руки разъяренных мужей соблазненных женщин. Но не все, и Касевес был тому живой пример. Но он всегда был благоразумен, осторожен и не лез на рожон, как это делал сейчас Рэй. Рэй нарушил важнейшее правило – не терять голову, и это может стоить ему жизни. Касевес очень бы не хотел, чтобы этот молодой, жизнерадостный и не в меру энергичный парень пал жертвой собственной похоти, тем более, он был единственным из семьи Куртни, кто мог управлять компанией. Если его не станет, компанию приберут к рукам чужие люди. Это было недопустимо в глазах Касевеса. Компания, на которую положил всю свою жизнь его лучший друг Патрик, над процветанием которой так усердно и успешно работала Куртни, продолжив дело отца – и для чего, чтобы в результате плоды трудов этих двух жизней пожал кто-то посторонний? Нет. Кэрол Касевес в расчет не брал. Хоть она и вступит в наследство и станет владелицей компании в случае смерти Рэя, управлять она не сможет. И, скорее всего, компанию приберет к рукам Джек. Конечно, компания от этого только выиграет, заполучив такого управленца, как Рэндэл, но лично Касевес чисто из принципиальных взглядов был категорически против. Во-первых, Куртни хотела видеть на своем месте именно Рэя, а во-вторых, Уильям никогда не испытывал приязни к Рэндэлам, не смотря на глубокое уважение к их непревзойденным профессиональным качествам и уму, что и послужило тем, что однажды он порекомендовал Куртни Рэндэла-младшего себе на замену, когда сам не смог работать так, как прежде. И Касевесу ни разу не пришлось пожалеть о своей рекомендации, и даже вынужден был признать, что молодой адвокат стал лучшим щитом и опорой в бизнесе Куртни, превзойдя своего предшественника. Более того, Рэндэл стал ей другом. Настоящим другом, отдавая делу Куртни больше внимания и сил, чем от него требовалось. И, возможно, Рэндэл больше, чем кто бы то ни было, заслужил привилегию занять место Куртни, но вряд ли ему это было нужно. Скорее всего, совсем не нужно. Душа его навеки отдана другому делу, от которого он ни за что не хотел отказываться. Касевесу было известно, что Джордж Рэндэл не раз предлагал ему податься в политику и строить карьеру уже на этом поприще, но Джек не хотел оставлять свою работу, к которой был так привязан. Многие, и Касевес был в их числе, поддерживали в этом Рэндэла-старшего, считая, что из Джека вышел бы грандиозный политик с его умом, хваткой, дерзостью и непреклонной целенаправленностью. Было также известно, что Джек все же задумался над этим, но пока не предпринимал никаких шагов в новом направлении, которое могло привести его к еще большим вершинам. Исходя из всего этого, напрашивался вывод, что ненужная и не интересная ему более без Куртни строительная компания может стать для него только обузой. Следовательно, все надежды возлагались на одного Рэя.

– Знаешь что, девочка, если ты хочешь, чтобы я разобрался во всей этой каши, которую вы заварили, тебе придется быть со мной откровенной и все рассказать. Все. Начни с того момента, когда ваши отношения с Рэем вышли на новую стадию. Видишь ли, твоего отъезда будет недостаточно для того, чтобы прекратить эту дурацкую войну между Рэем и Джеком. Если твоему мужу известно о ваших отношениях, он станет мстить. А Рэй не может сбежать и спрятаться, как ты, потому что он нужен здесь, в компании. Поэтому я хочу знать, как обстоит ситуация и насколько Джек в курсе. Единственный возможный способ защитить Рэя я вижу в том, чтобы убедить Джека в его непричастности к твоему исчезновению, и, главное, чтобы он даже не думал о том, что между вами что-то было. Я ясно выражаюсь?

– Да, – выдавила Кэрол. – А вы считаете это возможным?

– Я подумаю над этим, но для этого мне нужно знать как можно больше, чтобы сориентироваться в ситуации.

С пылающим лицом, сгорая от мучительного стыда и испытывая невероятные страдания, она рассказала ему все, начиная с того, как сбежала после панихиды от Джека. Она была уверена, что Касевес в гневе, что он разочарован и возмущен, что его симпатия к ней сменилась отвращением, и возможно, теперь даже откажется ей помочь, узнав, какая она бессовестная и бесстыжая – забралась в постель с Рэем даже раньше, чем похоронили Куртни. И ей даже в голову не могло прийти, что старик, молчаливо выслушивающий ее мучительные и сконфуженные излияния, нежно улыбается.

– Вы меня презираете теперь, да? – не удержавшись, спросила Кэрол, закончив свой рассказ.

– Нет, – серьезно ответил он.

– Нет? Но почему?

Он тихо засмеялся.

– То, что я сделала… это же подлость…

– Ах, деточка, я много пожил и много всяких подлостей повидал. Настоящих. Не надо убиваться, девочка. Ты доказала Куртни свою преданность. Она умирала, зная, что ни разу ты не ответила на притязания ее мужа, что сделала практически невозможное, устояв перед ним. Если честно, я наблюдал со стороны, и я не ожидал, что такая нежная и мягкая девочка, как ты, окажется такой непреклонной и устоит перед его обаянием. Но даже если бы это и случилось тогда, раньше, я бы не стал тебя осуждать. И Куртни тоже, хоть и злилась бы. Потому что оба мы понимали, что Рэй из тех мужчин, которым волей-неволей уступают все. Но мы ошибались. Не все. Ты не уступила. Ты давала ему отпор не один раз и не один год. И именно это говорит о твоей натуре.

– Но ведь я все-таки уступила, – чуть слышно всхлипнула Кэрол. – А не должна была, никогда.

– Почему? – лукаво спросил старик. – Разве тебе было плохо с ним? Уверен, что нет. Куртни больше нет. Что плохого в том, что ты сделала его счастливым после всех страданий, которые ему причинила своим упрямством? Твой муж стал для тебя врагом, он тебя предал, отнял сына и погубил Куртни, и ты осталась одна в такие тяжелые минуты… Нет ничего удивительного в том, что ты потянулась к Рэю. И если бы твоим мужем был не Джек Рэндэл, а кто-нибудь другой, то я бы сказал, что все нормально и сожалеть не стоит. Но вынужден сказать, что это была ошибка, страшная и роковая ошибка. Да, Куртни уже нет, но есть Джек, и его не брать во внимание никак нельзя. Было бы лучше, если бы ты и дальше проявляла свою легендарную стойкость перед Рэем… но ничего уже не поделаешь. Не отчаивайся, Кэрол. Я подумаю. Я защищу Рэя. Я сделаю все, чтобы Джек не узнал о вашей связи, а если он уже догадывается, в чем я, собственно, уверен, тогда придется его переубедить.

– Но как?

– Ах, девочка, разве уже позабыты все мои таланты, которыми я когда-то так блистал и которыми был знаменит? Твой муж не прост, но и я тоже.

В сердце Кэрол затеплилась надежда.

– А я? Вы поможете мне скрыться?

– Да, думаю, в сложившейся ситуации другого выхода нет. Тебе действительно лучше уехать. Только я хочу уточнить. Ты хочешь спрятаться не только от мужа, но и от Рэя, как я понимаю? Чтобы он тоже не знал, где ты?

– Да, конечно, – без колебаний ответила Кэрол. – Я хочу исчезнуть из жизни обоих. Пусть Рэй занимается компанией, его место здесь, а я здесь оставаться не могу. От меня одни неприятности, а я хочу, чтобы у него все было хорошо, чтобы он наладил свою жизнь. А если мы будем общаться, он так и не возьмется за ум, и, наверное, не забудет меня. К тому же, если я буду поддерживать с ним связь, об этом рано или поздно узнает Джек, и тогда нам обоим уж точно несдобровать, и никто нам уже не поможет. Нет, я уеду насовсем, обрубая все концы.

– Ты хорошо подумала? Ты уверена, что готова это сделать? Что сможешь?

– Да, я смогу. И у меня просто нет выбора.

– А Джек? Может, все-таки не стоит так сгоряча? Было бы разумным попытаться наладить отношения с ним, и тогда не пришлось бы…

– Нет.

Голос ее прозвучал так решительно и уверенно, что Уильям от удивления замолчал. У него появилось ощущение, что он не все знает. Что есть еще причина, самая главная, которая заставляет ее отказаться от всего и от всех, кого она любила, и так резко и кардинально поменять свою жизнь. И он также чувствовал, что она ему эту причину никогда не назовет.

– Хорошо, Кэрол. Я помогу тебе уехать и по возможности так, чтобы Джек не нашел тебя, но этого я не могу гарантировать. Все усилия могут оказаться напрасными перед Рэндэлом, ты сама это знаешь. Но если ты готова попытаться…

– Я готова.

– Тогда давай созвонимся завтра вечером.

– Из-за Джека и Рэя у нас мало времени…

– Я знаю. Очень мало. И оно работает против нас. Сейчас я займусь тем, что подумаю, а прямо с утра займусь осуществлением твоего побега. Не знаю, как насчет спрятать, а вывезти тебя из города так, чтобы об этом никто не узнал, я могу.

– Как?

– По новым документам на другое имя.

– А…

– Кэрол, пока без вопросов. Завтра вечером я все тебе объясню, а теперь мне нужно подумать. Спокойной ночи.

– Уильям! А Рэй?

– С Рэем будет все в порядке, это я тебе обещаю.

– А Патрик? Без него я не могу уехать.

Касевес тяжело вздохнул.

– Тебе придется. Но потом он присоединится к тебе. Я об этом позабочусь.

– Но когда?

– Кэрол, я не могу ответить тебе на этот вопрос! Я не Господь Бог, мне нужно время, чтобы подумать, чтобы дождаться подходящего момента… Черт возьми, украсть ребенка у Рэндэлов не такая простая задача!

Кэрол вдруг в бессилии опустилась на пол и застонала.

– Эй, девочка, что с тобой? Тебе плохо?

– Что же я делаю? – прохрипела она. – Я подвергаю тебя такой опасности… я прошу о невозможном… Что же мне делать? Что делать? Наверное, есть только одно место, куда я могу сбежать, никому при этом не навредив – в преисподнюю.

– Ты навредишь этим себе, и, в первую очередь, своему сыну! Сиротой его хочешь оставить?

Кэрол только расплакалась, ощущая себя загнанной в ловушку, из которой невозможно было выбраться, не пролив крови.

– Так, успокойся и послушай меня. Сейчас тебе действительно нужно уехать, а там время покажет. Может, все уляжется, и ты вернешься к мужу. Я с тобой связь терять не буду, и мы с тобой еще сотни раз все обсудим и обо всем поговорим. Без сына ты не останешься, не переживай. За Рэя не беспокойся, о нем я позабочусь. Обо мне тоже не думай, я, хоть и стар, но все еще крепкий орешек, о который Рэндэлы могут сломать свои зубы.

– Ну, ладно…

– Кэрол, – Касевес помолчал. – Я понимаю, что Джека ты ненавидишь, злишься на него и никогда не простишь связи с Даяной и смерти Куртни, и шансов у вас с ним нет. Но… а Рэй? Особенно теперь… Разве ты его не любишь, что с такой решимостью вычеркиваешь из своей жизни?

– Люблю, очень люблю. Потому и не хочу погубить его, как погубила Куртни.

Расположившись в мягком кожаном кресле в своем кабинете в офисе, Джек лениво курил и наблюдал за летающей вокруг него мухой, еще с утра залетевшей в открытое окно и весь день жужжащей у него над ухом. А он весь день за ней наблюдал, предпринимая попытки прихлопнуть, когда насекомое оказывалась в зоне его досягаемости. Но зараза всякий раз оказывалась проворнее и, ускользнув, снова принималась его доставать. Кого-то эта муха ему очень напоминала. И Джек наблюдал за ней с такой ненавистью, словно это было не насекомое, случайно попавшее в его кабинет, а его личный враг.

Он не двигался, следя глазами за ползущей по столу тварью, почти равнодушно ожидая, когда она окажется достаточно близко для того, чтобы он смог ее размазать по столешнице. Но запищавший телефон спугнул несчастную, позволив ей в очередной раз избежать смерти. Неторопливо прикурив новую сигарету, он нажал на кнопку селектора.

– Джек, Зак звонит из Парижа, – раздался приятный голос Сары, который почему-то всегда действовал на него успокаивающе, может потому, что в любых ситуация оставался всегда теплым и невозмутимым, не меняясь даже когда он начинал орать и материться. С этой секретаршей, занявшей когда-то место Ванессы, у него не было никогда никаких проблем. Это была мечта любого начальника, в том случае, конечно, если ему требовались от нее только профессиональные качества. Она была исполнительна, терпелива и очень сдержанна, что было необходимым для работы с таким начальником, как Джек. Даже если она и обижалась на него, когда он срывал на ней плохое настроение или бывал груб, то никогда этого не показывала. Лишь иногда в глазах ее стояли сдерживаемые слезы. Если Джек признавал, что был не справедлив с ней и через чур погорячился, он извинялся, а иногда даже делал ей маленькие незначительные подарки или по дороге в офис с утра покупал цветы и вручал ей, сглаживая нанесенную обиду. И тогда женщина смущенно улыбалась ему и забывала обо всех своих обидах, в тысячный раз выбрасывая в мусорную корзину заявление об увольнении. И с гордостью и радостью ставила на свой стол в вазу букетик благоухающих цветов. Прибывая в хорошем настроении, Джек мог принести цветы и просто так, и никто этому не удивлялся. Все знали, что ему по душе его личный секретарь, как и то, что их отношения никогда не переступали за рамки деловых, в чем, возможно, и заключался секрет их нерушимого взаимопонимания. К тому же Сара относилась к тем немногочисленным людям, которым он доверял и в которых был полностью уверен. А после того, как Джек вытащил ее старшего сына из беды, когда того задержали с поличным с пакетиком героина, который незадачливый парень пытался продать, а потом еще и стащил юнца с иглы, успешно прочистив мозги и убедив пройти лечение в наркологической клинике, да еще выделив Саре немаленькую премию на оплату лечения, женщина в своей безграничной благодарности стала одним из преданнейших ему людей. И он перестал замечать в ее корзине для мусора скомканные заявления об увольнении, даже после вспышек его бурного нрава. Эту женщину ему в свое время подыскал Зак, когда Джек с треском и скандалом вышвырнул ее предшественницу, доставшую его своей безмерной любовью. В данный момент Саре было сорок пять лет, у нее был муж и трое взбалмошных и непослушных сыновей, один несносней другого. Она очень тщательно следила за своей внешностью, что было еще одним плюсом в глазах Джека, может быть, выглядела слегка старше своего возраста, замученная проблемными детками, но на нее всегда было приятно посмотреть. К тому же она была умна, образованна и неболтлива. И Джек был чрезвычайно ею доволен, и не хотел на ее место никакую другую, хоть в офисе и ходили толки о том, почему он, молодой мужчина, не возьмет себе в личные секретари кого-нибудь помоложе и посимпатичнее, а уцепился в эту ханжу не первой молодости, да еще подарки ей подкидывает да цветочки приносит, и она одна была удостоена такой чести и такого внимания. Женщины помоложе, работающие в компании, недоумевали и завидовали, но, как бы не лезли из кожи вон, такого расположения со стороны начальника не удостаивались. С остальными особами женского пола он обращался в своей обычной манере – со сдержанной и прохладной приветливостью, за которыми ясно чувствовались пренебрежение и доля презрения, но не как к личности, а как ко всем женщинам в целом. Чем Сара могла завоевать его симпатию и стать исключением, женщинам было невдомек. И это было излюбленной темой для обсуждения. Иногда Сару подкалывали, делая недвусмысленные намеки на интимную связь с шефом, в которую, впрочем, никто и не верил, а просто пытались задеть идеальную секретаршу, но та всегда пропускала такие намеки мимо ушей. Но Джек, услышав однажды, как поддевают его секретаршу, пришел в ярость и чуть ли не в шею вышвырнул насмешницу из офиса и даже не рассчитал, уволив. После этого все прикусили языки. Более того, завистницы не смели даже взглянуть косо в сторону Сары, и наоборот, стали искать ее расположения.

И сейчас Сара была в маленьком списке тех людей, которые помогали ему в его личной проблеме. Целый день она была занята тем, что составляла списки друзей и знакомых Рэя, у одного из которых тот мог бы спрятать Кэрол, как предполагал Джек. Но он вскоре понял, что это бесполезное занятие и ничего не даст. Список принимал устрашающие размеры, приятелям, друзьям и любовницам Мэтчисона не было конца! К тому же, вовсе не обязательно, что Рэй обратился к кому-то из них за помощью, он мог заплатить денег (которых у него было не меряно) первому встречному за то, чтобы тот предоставил ему на некоторое время свое жилье, а самого поместить в гостиницу, или чтобы тот просто приютил у себя беглянку. Поэтому Джек отказался от проверки его друзей, сочтя это пустой тратой времени. Даже если эта версия и была верной, и Кэрол находится у одного из его приятелей, пока он, Джек, выяснит, у кого именно, ее там уже может и не быть.

Взяв трубку, он выслушал Зака, который был не только вторым после него в компании, но и самым близким и надежным его другом. Возможно, единственным настоящим другом. Он работал у Джека еще с тех пор, когда тот открыл свою первую юридическую конторку, то есть, с самого начала его карьеры. И он был чем-то похож на самого Джека, благодаря чему они и сблизились. Зак был таким же хищником, как и он, жестким, бессовестным и бессердечным, идущий, не задумываясь, на все для достижения цели, и полностью разделял взгляды Джека на жизнь. И он был не менее умным и талантливым, и мог бы быть опасным для Джека, как конкурент или человек, который мог бы побороться с ним за его место на пьедестале, пожелав стать первым, а не вторым. Но в Заке для подобных намерений было недостаточно честолюбия, к тому же он искренне преклонялся перед Джеком и неизменно считал его лучшим. И в его коварную и умную голову ни разу не пришла мысль предпринять попытку «подсадить» своего начальника и друга. А Джек умел ценить преданных ему людей, а также делать все возможное, чтобы эта преданность не ослабевала. Вот только с женой он облажался, умудрившись потерять ее преданность, в которой он когда-то был уверен больше, чем в чьей бы то ни было. Она снова смотрела на него, как на лютого врага, как после смерти Мэтта, но он смог исправить все тогда, сможет и сейчас. В том случае, конечно, если она оставалась верна ему телом, отвернувшись душой. Душу он может «повернуть» обратно к себе, а вот тело, оскверненное другим мужчиной, уже никогда не очистит в собственных глазах и мыслях. Тело, которое принадлежало ему и только ему, к которому не смел прикасаться никто другой и к которому она не имела права никого подпускать… И от одной только мысли, что это могло случиться, его начинала бить дрожь в безудержном припадке бешенства.

– Джек, он был здесь. Я только что натолкнулся на него у входа. Он сдал ключ от номера и с чемоданом отправился в аэропорт. В гостинице подтверждают, что он снял номер две недели назад и пробыл здесь все это время. Правда, эту ночь он провел не в номере, а у своей старой знакомой, которая когда-то была его любовницей. Я с ней побеседовал, и она оказалась очень приветлива, когда я сунул ей сто баксов. Так вот, она призналась, что он был у нее. Только испугалась, подумав, не его ли жена этим интересуется. Я ее успокоил, сказав, что жена его преставилась, а она еще так обиженно возмутилась на то, что он от нее это скрыл. И с радостью его сдала, заявив, что он всю ночь утешался в ее объятиях.

– Зак, ближе к делу. Ты был на этих гребанных курсах?

– Был. Там три преподавателя. Показал им фотографию, они сказали, что вроде бы, он.

– Вроде бы или он?

– Ну, говорили они не очень уверенно. Вроде бы.

– Тогда это не он.

– Но почему? Профессора уже стары, как мир, с толстенными линзами в очках, а занятия проходили с аудиторией из восьмидесяти двух человек. Вполне возможно, что они не могли запомнить каждого, да и зачем им это нужно?

– Зак, ты его видел?

– Ну, видел.

– Заметил бы ты его в толпе и разве не запомнил бы?

Зак ухмыльнулся.

– Понял, к чему ты клонишь. Да, я бы его заметил и запомнил бы, даже непроизвольно.

– Вот и я о том же! Если бы это был Рэй, он не остался бы незамеченным! У него слишком бросающаяся в глаза внешность.

– Я согласен. Такие красавчики не каждый день встречаются. Но, повторяю, мы имеем дело со стариками, да еще и слепыми стариками! Может, они вообще не привыкли разглядывать аудиторию, читают свои лекции, а на людей даже не смотрят. Когда я учился, у меня были такие преподаватели. А один из этих стариков сказал, что Мэтчисон на его лекциях все время спал, и кроме его белобрысой макушки он ничего и не видел. Еще и подшутил. Говорит: «А нет ли у вас снимка его головы сверху, тогда, мол, я бы точно сказал, эта ли макушка присутствовала на моих лекциях или нет, – Зак засмеялся, в отличие от Джека, не лишенный чувства юмора и обожающий всякие шуточки и колкости. – Забавный такой старикашка!

Но Джек его юмора не разделял и раздраженно постукивал ухоженными пальцами по столу, зажав между ними дымящуюся сигарету.

– Что ж, это уже больше похоже на Рэя. Почти готов поверить в то, что это он дрых на лекциях. Хорошенького же преемника выбрала себе Куртни! Ладно, Зак, возвращайся. И покопайся в регистрационной базе данных аэропорта, а я пока схлопочу для тебя разрешение.

– Хорошо, – согласился Зак, но тихонько вздохнул, потому что чертовски устал и на этот раз считал, что Джек проявляет излишнюю дотошность. Но таков был Джек, и Зак знал его, возможно, лучше всех, включая и темные стороны его характера. Зак был не только другом, но и единомышленником и частенько принимал участие в темных делах Джека, какими бы они ни были. И Зак нисколько не удивился, услышав то, что сказал Джек далее.

– Даже если он на самом деле пробыл безвылазно в Париже все две недели, это еще не значит, что он не имеет отношения к ее исчезновению. Он мог и не присутствовать при этом, но нанять людей или попросить кого-нибудь из миллиона своих дружков, самых разных, между прочим, среди которых имеются далеко не примерные граждане, вытащить ее из больницы и припрятать до его возвращения.

– А что с девчонкой, ну, медсестрой, которая дежурила в ночь, когда Кэрол пропала?

– Молчит, сука, как партизанка.

– Что, продолжает утверждать, что невинна, как агнец божий?

– Она высказывает предположение, что Кэрол могла уйти через пожарный выход, который забыли запереть после учебной тревоги, которая, кстати, как раз проводилась днем перед тем, как сбежала Кэрол.

– Думаешь, Кэрол не могла бы заметить, что дверь забыли запереть, и не решилась бы бежать сама, без чьей-либо помощи?

Джек тяжело вздохнул, впервые с момента исчезновения жены выдавая другу свое крайне удрученное состояние.

– Я не знаю, – печально отозвался он. – Она очень изменилась за последнее время. Уже и не знаю, чего от нее ожидать. Ее как подменили. И в голове у нее твориться черт знает что.

Угадав его мысли, Зак поспешил его успокоить.

– Я уверен, что с ней все в порядке. Если бы что-то случилось, мы бы уже об этом знали.

– Если ты о смерти, то это не самое страшное, что может с ней случиться. Лучше пусть сдохнет, чем сделает меня рогоносцем. Мне легче будет найти ее в какой-нибудь канаве, чем в чьей-нибудь постели.

– Джек, она не такая. Ты же сам знаешь. Даже если ее забрал из больницы Рэй, это еще не значит, что она добровольно под него уляжется. А насиловать ее он не станет. Если бы мог, давно бы уже это сделал. Так что не накручивай себя раньше времени, причем, я уверен, зря.

Джек ничего на это ему не ответил и положил трубку. Стиснув зубы, он с силой ударил по столу ладонью, попав, наконец, по злосчастной мухе. Скривив брезгливо рот, он взглянул на останки насекомого на своей ладони и поспешил в туалет, чтобы вымыть руки.

Из аэропорта Рэй приехал домой, чтобы пообедать и переодеться перед тем, как ехать в офис. Приняв с дороги душ, он плотно поел, привел себя в порядок и, запрыгнув с непринужденностью мальчишки в свой бардовый кабриолет, помчался в офис.

Там его встретили с радостью. За свое короткое пребывание в роли нового руководителя, он успел завоевать все женские сердца без исключения. Мужчины относились к нему еще настороженно, но тоже медленно и неизбежно поддавались его обаянию. Многие еще не могли свыкнуться с тем, что Куртни больше нет, и ее место занимает кто-то другой. Большая часть компании боготворила Куртни, трепетала перед ней и склоняла головы. Привыкшие к суровому руководителю, жесткому и требовательному, люди растерялись, когда на смену пришел абсолютно противоположный человек. Мало кто имел честь быть ранее знаком с ее мужем, который никогда носа не показывал в офис. Своим появлением он произвел настоящий фурор. Женская половина встретила своего нового начальника с разинутыми ртами и вытаращенными глазами, и поголовно пришла в восторг. Словно вымершая после внезапной трагедии с директором обстановка офиса была взорвана и мгновенно оживлена появлением нового начальника, столь необычного и интригующего. Мужчины не разделяли восторг и радость женщин, мгновенно пустивших слюни при виде такого роскошного начальника-вдовца. Сильный пол отнесся с сомнением и недоверием к новому управленцу, и смотрели на него, как на обыкновенного повесу, легкомысленного и недалекого богатенького мальчика, и ожидали два исхода из сложившейся ситуации – либо его тут же сожрут в бизнесе, либо он все промотает, пустив по ветру всю компанию.

Но, в общем, его приняли доброжелательно, потому что за ним стоял Касевес. А потом он всем нравился все больше, и противников нового директора становилось все меньше. Даже суровая и ненавистная Свон воспылала симпатией к своему новому начальнику, и всячески поддерживала и помогала освоиться. Другие последовали ее примеру, решив для себя, что новый руководитель вполне по душе коллективу и единодушно задались целью помочь ему справиться с той тяжелой задачей, которая выпала на него после смерти жены. Касевес был доволен, что Рэй так легко был принят, даже теми, кто много лет работал с Куртни и глубоко и о ней скорбел. Открытых недоброжелателей у Рэя не было, были лишь сомневающиеся в нем. За несколько дней, проведенных Рэем в офисе перед тем, как отбыть в Париж, он добился лишь того, что расположил к себе коллектив, но, как считал Касевес, это уже имело большое значение и было самым важным, основой, на которой Рэй мог бы не только продержаться, но и начать строить свой успех. Касевес был доволен. В первом испытании Рэй одержал легкую и быструю победу, оправдав перед Уильямом одно из своих качеств, на которые тот делал ставки – умение нравится людям, располагать к себе и входить в доверие. С улыбкой он заметил, как оживился офис перед возвращением начальника из Франции. Никогда еще Касевес не видел, чтобы сотрудницы так прекрасно выглядели. Даже самые небрежные и невзрачные, всегда озабоченные только работой трудоголички, теперь сияли, и некоторых старик даже не мог узнать с новыми прическами и под тщательным макияжем, приодетых и источающих ароматы духов. С улыбкой Касевес прогуливался по офису, наблюдая за сотрудниками и перевоплотившейся обстановкой, над которой так постарались женщины, дабы угодить обожаемому руководителю. Особое рвение и волнение проявляла личная секретарша Куртни, но за этим всем был виден страх увольнения. Это была довольно милая и приятная женщина, которая работала в компании уже десять лет, но она опасалась, что такой мужчина, как ее новый начальник, пожелает видеть рядом другого секретаря, какую-нибудь молодую жгучую красотку с ногами от ушей и шикарным бюстом. Все остальные смотрели на бедняжку с сочувствием, не сомневаясь, что ей найдут именно такую замену, потому что одного взгляда на Мэтчисона было достаточно, чтобы понять, что он привык к окружению только роскошных женщин, к которым Виктория, секретарь Куртни, а теперь перешедшая по наследству вместе со всем остальным ему, к сожалению не относилась. Тем не менее, она не теряла надежду, обновила прическу, потратила почти все свои сбережения на пару дорогущих костюмов, чтобы выглядеть соответственно своему начальнику. Впрочем, она всегда следила за собой, потому что Куртни терпеть не могла нерях и серых мышей, но сейчас Виктория почувствовала острую необходимость прыгнуть выше своей головы, чтобы выглядеть не только хорошо, а великолепно, ведь от этого зависело, останется она на своем месте, или окажется на улице безработной. Она лично привела в порядок и подготовила кабинет директора, и с трепетом и затаенным ужасом ожидала появления Рэя.