Текст книги "Нечто в лодке по ту сторону озера..."

Автор книги: Максим Перфильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

Это была стратегия сатаны.

…Хм…

…Так о чем это я?…

…Я проснулся утром от какого-то кошмара. Уже давненько мне не снились кошмары по ночам. Для меня это было даже странно. Обычно я просыпался посреди ночи с криками хотя бы раз в неделю. В последнее время я не наблюдал такого. И поэтому немного удивлялся. Но это утро все изменило и моментально поставило все на свои места. Снова – кошмары по ночам. Жизнь возвращалась в правильное русло.

Мне позвонил Слава и предложил занятную вещь.

– Слушай, тут один чувак, мой знакомый, он заинтересовался твоей музыкой… ну, нашей музыкой, я же тоже ведь участие в записи принимал… в общем, короче, ему понравились твои записи и он хочет твой диск у себя продавать. У него, короче, есть маленький магазинчик тут недалеко в пригороде…

– В пригороде?

– Ну, не в пригороде. Тут в городке в одном маленьком, типа, город-спутник наш. У него там магазинчик небольшой. Вот… он там может твой диск на полку поставить, чтобы он продавался.

– Ааа… хм… а чо, слушай, он не это… не здесь, не в городе? Чо сюда не перебирается? Тупо там у себя?

– Ну… не знаю, видимо, ему там удобнее дела вести. Может, ему просто не дают сюда еще влезть.

– Ааа… а… слушай, чо просто один магазинчик, сети нет?

– Ну, там есть еще пара каких-то мелких ларьков у него, тоже в каких-то мелких городах тут у нас недалеко. Но основной, в котором он сидит, там вот.

– Ага… ага… понятно… И?…

– Ну тебе, короче, надо будет приехать туда к нему, привезти диски.

– Ага… ааа… А чо, слушай, послать по почте… может… никак?

– Дак там же надо договор подписывать. Да и… какая там почта? Ты чо. Там почта работает… раз в неделю наверно.

– Ага… интересно… Ну… И чо, слушай…

– Я тебе адрес щас скажу, короче… Значит, садишься на автобус номер…

– Дак мне, наверное, может, позвонить ему сначала, договориться?

– Ну, я уже как бы договорился. Все нормально. Тебе только приехать надо диски привезти. Короче садишься на…

– Дак, а чо, как бы все равно же надо это еще… созвониться с ним. Уточнить.

– Ну, давай, я телефон тебе его дам.

– Ага, давай.

В общем, какой-то Славин знакомый согласился продавать у себя в небольшом магазинчике в своем маленьком городке, до которого надо было ехать минут 20–30 на пригородном автобусе – диски с моей записанной в студии музыкой. С одной стороны я конечно обрадовался. С другой – гнать в эту пердь, пусть и недалеко расположенную от нашего мегаполиса и явно тесно связанную с нами, и вроде как с признаками цивилизации и даже с панельными домами на узких улицах, но все равно пердь – конечно, не сильно меня от этого прикалывало. Но ехать все равно придется. Ладно. Легких путей, видимо, не бывает. Будем хотя бы так.

Продолжая нить рассуждений о высоком уровне профессионализма в разврате современного шоу-бизнеса – я словно видел перед собой громаднейшую, просто невероятных размеров систему, мощнейшие механизмы которой, работая с оглушительным ревем и вызывая дрожь по всему телу, парализовывали мое сознание, внушая ужас и нестерпимое желание отступить назад. Я видел, как влияние и власть этой системы уходили далеко за пределы горизонта, и, вгрызаясь в поверхность земли, углублялись на многие километры вниз, одновременно возвышаясь надо мной высоко к небу, и грозя раздавить всей своей необъятной массой, нависая над головой какой-то сложной непробиваемой структурой, проникающей в любую сферу жизни общества. Любое незначительное движение этой системы могло смести меня в сторону. Ее разрушительная мощь была непостижима. Тысячи, сотни тысяч, миллионы профессионалов своего дела, виртуозных исполнителей, гениальных авторов, грамотных организаторов, хитрых пиар-менеджеров и мудрых продюсеров работали на эту систему. И что здесь мог сделать я – какой-то мелкий музыкантишка, с уровнем чуть ниже среднего полупрофессионального. Но, тем не менее, я пытался, пусть иногда даже не зная, с чего начать, но я знал – я должен хоть как-то повредить эту систему, хотя бы отколоть от нее небольшой кусок, и сделать хоть на тысячную долю процента менее могущественной. И я надеялся на то, что я не один. Я знал, что я не один. Даже более того – я знал, что даже внутри этой системы есть много тех, кто восстает против нее и начинает свою войну. Пусть они работали не на мою религию, и даже не всегда на мои идеалы, но они так же бросали вызов и шли против этой системы, которая отупляла сознание людей и превращала его в ничтожный рабский внутренний мир обыкновенного, существующего только одними инстинктами, животного. Я знал: все те, кто углублял в людях восприятие мира и нес в себе идеи добра, правды и хоть какой-то нравственности – те идеи, которые для меня, уже давно было очевидно на чем основаны, и почему так важны – все эти люди, исполнители, авторы, группы, все они отбирали кусок влияния у этой ужасной огромной системы, несущей в себе разрушительный разврат и беспредел. Человек может не верить в Бога, но изменить мир к лучшему. Но вера в Бога все-таки дает человеку больше силы, чтобы бороться с этой машиной зла. Потому что лишь осознание того, что этот приземленный ничтожный материальный мир – это еще не вся реальность – лишь осознание этого является главным аргументом в борьбе с этой системой. В противном случае борьба с ней – на самом деле практически бессмысленна.

Преодолевая в себе огромное нежелание куда-либо ехать, я начал собираться. Я уже созвонился с тем владельцем этого магазинчика и мы договорились с ним о том, когда я приеду. Теперь меня начинало трясти, я начал волноваться и мне становилось плохо. Как всегда я списал это на банальное осознание собственного разума определенной значимости для меня данного события. Хотя мне все же иногда казалось, что за этим стоит что-то еще. Но я старался быть более приземленным в этих вопросах.

Я поехал в этот небольшой городок, официально являющийся так называемым городом-спутником нашего мегаполиса, на автобусе. В общем-то и добираться до него было реально не долго. Одеваясь, перед выходом из квартиры, я счесал свои короткие волосы посередине в полоску на голове, образовав ничтожно маленький в 1–2 сантиметра ирокезик. Я видел много разных творческих людей с интересными прическами, в сережках, с пирсингом, с цепями на одежде и другими нестандартными украшениями, но сам я был похож на обычного простого парня, ни чем особенным не выделяющимся из толпы. Честно говоря, у меня не было особенного желания привлекать к себе лишнее внимание людей, так мне было спокойнее, меньше каких-то ненужных напряжений. Я выглядел как обычный человек, в котором нельзя было сразу распознать музыканта. Но сегодня я решил собрать свои небольшие волосы в такой милый, ни к чему не обязывающий и ни о чем не кричащий, маленький торчащий бугорок, проходящий посередине головы от самого лба до темечка – чтобы хоть немного почувствовать себя панком. Хотя, похоже, этот бугорок был настолько маленьким, что на него действительно никто не обращал особого внимания. В следующий раз надо будет покрасить его в зеленый цвет.

Я приехал на автовокзал, купил билет. Сел в нужный автобус, удобно устроившись у окна, и стал дожидаться, пока он поедет.

«Очередная трагедия с применением огнестрельного оружия произошла сегодня утром в США. В штате Флорида в городке Вест-Палм-Бич двадцати девяти летний мужчина устроил беспорядочную стрельбу в закусочной. Убив из двух пистолетов пятерых человек и ранив еще шестерых, стрелявший покончил с собой. Личность преступника установлена. Обыск в его доме пока никаких результатов не дал. Причины инцидента и мотивы содеяного выясняются», – слышал я по радио, работавшему в автобусе.

Только профилактика агрессии и насилия и пропаганда определенных идей, а так же своевременная психологическая и социальная помощь могут спасти этот мир от катастрофы. Хотя иногда спасти мир не может даже это. Зло всегда имеет какие-то причины и свою природу.

Я надел наушники и включил музыку, абстрагировавшись от окружающей меня действительности.

Всю дорогу меня колбасило и кружилась голова, не смотря на то, что мне нравилось в удобном мягком кресле у окна наслаждаться движением автобуса по трассе, и пролетающие мимо деревья не могли серьезно напрягать мой вестибулярный аппарат, который в общем-то был в порядке. Я подумал, насколько же мне все-таки было бы проще заниматься какими-то делами, если бы мое здоровье было лучше и если бы я не болел так постоянно. Возможно, многое было бы по-другому. И концертная деятельность тоже была бы более насыщенной. Но как будто мне специально поставили какой-то барьер, который я не в силах был преодолеть и который должен был ограничивать мою деятельность и мои возможности. И сейчас я как никогда чувствовал этот барьер. Даже в таких элементарных вещах, как поездка в пригород. Не смотря на то, что уже все было обговорено и мне никому не нужно было ничего пропихивать, тем не менее, я волновался и думал о том, как бы все было хорошо, если бы не эта болезнь.

Итак, я тупо приехал в этот городок. Тупо запарил какого-то частного таксиста отвезти меня по нужному адресу. Пришел в этот магазинчик, познакомился с его владельцем и отдал ему коробочку с дисками, заключив договор. Мы определили цену продажи, исходя из того, какую комиссию будет забирать себе комиссионер – владелец магазина – в случае реализации. Потом немного поговорили о музыке и разных группах, и я поехал обратно на автовокзал.

Сергей – так звали этого молодого мужчину, владельца магазина – учтиво предложил мне переночевать у его знакомого, если я вдруг собираюсь оставаться в этом городе до утра, но я естественно отказался, так как не собирался торчать здесь до утра, а намеревался поехать к себе обратно домой.

– Ну смотри тогда. Просто я вечером уезжаю, и уже не смогу ни чем помочь, если вдруг что-то не получится, – ответил он.

«Что может не получиться? Я в любом случае не собираюсь проводить целую ночь в этой какой-то незнакомой перди, а собираюсь ехать домой», – подумал я про себя.

И тут же начал предпринимать какие-то действия в соответствии с направлением своих мыслей.

Эти мои самые действия достаточно скоро наткнулись на стену каких-то странных непреодолимых обстоятельств. Приехав на автовокзал и купив билет на последний рейс в город, я позже был проинформирован о том, что выезд автобуса задерживается и, скорее всего, будет отложен на неопределенный срок.

– Оп-паньки, – было моей второй реакцией, а первой реакцией было десятиминутное недогонялово, что же это тут за такое.

– Какого хрена? – было моей третьей реакцией.

А четвертой реакцией, после того как меня поспешили заверить, что все будет нормально и водитель обязательно поедет в город:

– Ну ладно.

Как оказалось, людей, жаждущих сегодня вместе со мной уехать в город было не так уж и много. Мне это не понравилось. Вполне возможно, что это будет минус один стимул, чтобы администрации вокзала и водителям попытаться разрешить их проблему.

Повторяя свою третью реакцию себе под нос, я тупо сел на скамейке и стал наблюдать за тем, как двое каких-то ужратых, судя по всему, местных мужичков выясняли между собой, зачем им нужно или почему не нужно идти сейчас к Зинке, и у каждого, кстати, были какие-то свои достаточно серьезные аргументы, в то время как третий чувак рядом с ними был занят выполнением более примитивной задачи – как бы так ровно удержаться на ногах и не упасть рожей в лужу грязи с топливной пленкой на поверхности.

Через некоторое время ко мне подошел какой-то парень и спросил:

– Квартира нужна? Ну, место, где переночевать.

Я задумался.

– Чо за квартира?

– Двухкомнатная. Там уже шесть человек тусуются, ты седьмой будешь если что.

– Шесть человек? – переспросил я.

– Да. Ну, там место-то есть, где поспать. Там мебели много. Квартира сама большая. Кухня тоже просторная. И там еще черный ход есть – в нем тоже кушетка стоит. Так что нормально. Цена приемлемая.

Я поводил выпученными глазами по асфальту.

– Автобус должен пойти в город, я его жду, – ответил я.

– Ну, я понял, – произнес парень, – Но он может и не уйти седня. Короче, у нас тут бывает такое. Так что смотри. Подумай. Давай я тебе телефончик оставлю. А с гостиницей у нас тут тоже туговато.

На всякий случай я взял визитку с номером телефона, удивляясь тому, что мне дали… хм… да, именно визитку с номером телефона.

Успокаивая себя и периодически повторяя себе под нос свою четвертую реакцию, я проторчал на автовокзале около трех часов, пока, наконец, не осознал, что время суток уже потихоньку приближается к ночи, а про автобус, который последним рейсом должен был ехать в город, до сих пор мне ничего хорошего сказать не могут.

Я поговорил с теми, кто был на этом рейсе и так же тусовался сейчас здесь неподалеку. Выяснилось, что водила тупо отказался ехать по каким-то своим причинам, и все. Замену ему так до сих пор найти и не могут. И скорее всего уже не найдут, и мне в результате так и придется провести ночь в этом городе. А вот с утра якобы уже все должно быть нормально.

– Твою ж мать! – было моей пятой реакцией.

Так же я выяснил, что половина людей с этого рейса ночуют у своих родственников. Остальные – как придется. А с гостиницей здесь сегодня действительно вряд ли что-то хорошее может получиться.

– Вот пипец, – устало произнес я, и через какое-то время пошел дождь. Я никогда еще так не радовался теплой погоде как в этот вечер. По крайней мере, эта теплая погода даже при проливном дожде давала мне надежду на то, что я не замерзну.

Еще через некоторое время снова подошел тот парень, почему-то без зонтика, и, втягивая голову поглубже в воротник куртки, заново спросил меня о ночлеге. Я подумал… Подумал… Подумал, сдувая с носа капли воды, льющиеся с моего лба, и решил согласиться. В конце концов – в случае чего, не стал бы он мне говорить, что в двухкомнатной квартире я буду седьмым, да и визитка произвела на меня впечатление. Если только он не слишком прошареный, этот парень.

На всякий случай я нащупал ножик, находящийся у меня в кармане, и побрел с этим парнем под усиливающимся дождем по каким-то неизвестным мне узким улицам.

Итак, я пришел на квартиру. Там действительно оказалось шесть человек. Правда, в самой квартире в настоящее время было только четверо. Я посмотрел на этих четырех – в общем-то, они действительно казались людьми, которые остановились здесь переночевать. Два парня и две девушки – совершенно разные, из разных социальных слоев, занимающиеся разного рода деятельностью. Мы познакомились. Немного поболтали. Выяснили друг у друга, кто чем занимается. Трое из них – были знакомы между собой. Это были две девушки – Марина и Ольга, и парень Виталий. Я так понял, что они уже не первый раз останавливались на этой квартире, видимо, ездили туда-сюда постоянно, и чувствовали себя здесь свободно. Еще один парень – Гоша, здоровенный такой, накачанный, с колумбийской бородкой, был в этой квартире впервые, но уже успел познакомиться со всеми. Еще двое – парень с девчонкой, куда-то на время вышли.

Владимир – так звали того паренька, который меня сюда привел – показал мне квартиру и объяснил некоторые моменты. Квартира, кстати, оказалась хорошо обставленной, что меня сильно удивило, еще за что я прикололся – на и вправду большой продолговатой кухне, в конце которой стояли два маленьких кресла – рядом с холодильником, который в свою очередь стоял рядом с дверью, красовался автомат с газированной водой. Вот это была жесть. Сама квартира, как я уже заметил, была довольно не плохо обставлена и казалась очень уютной, и, я так понял, Владимир развивал свой бизнес и продвигал ее уже как какой-то бренд. В ней действительно было удобно, и у Владимира были уже свои постоянные клиенты. Вот почему тот парень Виталий и две девушки – Марина с Олей – были знакомы.

Черный ход, который представлял из себя какую-то отдельную комнату с выходом, был очень странным местом, но мне понравился, и я решил именно там кинуть свои усталые промокшие кости.

Я познакомился с теми четырьмя постояльцами, которые сейчас находились в этой квартире, и сразу же определил, что кое-кто из них уже успел хряпнуть немного пивка. «Как бы они все тут не пережрались и не перемочили друг друга», – возникла у меня в голове мысль. Такая вероятность, как мне казалось, вырисовывалась вполне достойной, чтобы ее принимать в расчет ситуации.

Мы посидели впятером, поговорили за всякую посредственную шнягу, я про себя отметил, что Оля – блондинка, с трудноопределимым социальным статусом, не опойка какая-то подзаборная, возможно с каким-то высшим образованием, но в то же время явно не утруждающая себя деликатными манерами, грубоватая и достаточно много курящая – вот эта самая Оля как-то так странно на меня смотрела с каким-то ехидством, и я понял, что она уже явно хряпнула пивка. Хотя, не смотря на все это она казалась привлекательной. Я хотел в самом начале абстрагироваться от всех у себя в… то ли черный ход это был, то ли комната отдельная, то ли вторая прихожая… ага, альтернативная прихожая, ну да… в общем мне не дали там спокойно укрыться от всех и вся.

Вскоре Оля с Мариной (эта девушка мне показалась значительно более приличной) и Гошей пошли в магазин. Владимир, хозяин квартиры, ушел вместе с ними, и, я так понял, теперь уже насовсем.

Напоследок он сказал Виталию что-то вроде:

– Молока я седня не купил – так что… – и ушел.

Мы остались вдвоем с Виталием.

Вот этот чувак мне сразу не понравился. Он был какой-то уж слишком понторылый. Да, стильный, хорошо одетый, видно, что не плохо зарабатывающий, но его понторылость меня немного высаживала.

Я опять хотел уйти к себе в… свою альтернативную прихожую, являющуюся в общем-то черным ходом, но Виталий позвал меня на кухню.

– Пойдем туда покурим, – предложил он.

Ну-ну.

Мы прошли на кухню.

Виталий открыл холодильник, согнувшись, залез туда с головой – скрывшись за дверцей так, что из-за нее выглядывал только натянутый на его пятую точку карман его синих джинсов – и, что-то прокряхтев, выбрался обратно из под морозильной камеры с бумажным пакетом шоколадного молока в правой руке.

– Хорошо, что Владимир молока купил, – произнес Виталий, вскрывая пакет руками, разрывая пальцами его оттопыривающиеся концы.

Он уже сделал один большой глоток и собирался совершить второй, как в этот момент я вдруг вспомнил что-то из прощальной речи Владимира и неуверенно произнес:

– А по-моему он сказал что-то вроде как… как раз его-то он и не купил.

Виталий все же успел совершить второй, еще больший, чем первый, глоток, но потом остановился и как-то странно на меня посмотрел.

– Разве? – спросил он удивленно и как-то немного напугано.

– Да, – ответил я, – По-моему, вот… когда ты спросил его – он ответил что «Вот молока, к сожалению, сегодня нет».

– Чо ты меня путаешь, – растерянно произнес Виталий, и поспешил открыть дверцу холодильника.

Я зашел с другой стороны.

– Верхняя полка – это общие продукты, – сказал я, – Так?

– Да, все правильно, – ответил Виталий – Это продукты, которые остались от… прошлых постояльцев, либо которые он сам иногда докупает.

Виталий выпрямился.

– Слушай… косяк… – произнес он, – Я ведь молоко-то взял не с верхней полки.

– А с какой? – спросил я в свою очередь.

Он посмотрел на меня.

– Со второй.

Виталий отодвинул йогурты с бумажки, которую он, видимо, только сейчас заметил – и на которой, кстати, как оказалось после йогуртов, крупными буквами было написано «Марина».

– Это Маринина полка. Это ее молоко, – произнес Виталий.

Он закрыл холодильник и посмотрел на вскрытый коричневый пакет шоколадного молока, который держал в руках.

– П&#%$ц.

Виталий был явно сильно озадачен.

Я приподнял одну бровь, стараясь при этом не улыбаться.

Какая же неловкая ситуация. Но какая забавная.

– И чо теперь делать? – Виталий посмотрел на меня.

Я пожал плечами.

Наступила пауза.

– Слушай, не говори никому, – сказал Виталий, – Я завтра утром пораньше схожу в магазин, куплю ей это молоко.

Я задумался.

– А сейчас нельзя сходить, купить? – спросил я, но так, чтобы это не звучало как упрек.

– А где ты сейчас купишь? Здесь нет круглосуточных, – ответил Виталий.

– А они все куда ушли?

– Дак они-то за сигаретами в киоск пошли.

– А-а-а-а.

– Так что, сейчас уже нигде не купить.

– Ну, понятно.

Я покачал головой.

– Ты только ей не говори, ладно.

– А, думаешь, она не заметит? – спросил я, как будто просто рассматривал один из возможных вариантов, – Если она кипишь поднимет? Начнет спрашивать всех?

– А она здесь еще минимум два дня будет куковать, – ответил Виталий, – Может, она на утро его себе купила. Да, наверное, так и есть. Утром любит молоко пить. Чо? Тем более, сейчас ночь уже. Ночью девчонки, вообще, обычно не едят. Им надо фигуру беречь. Так что ей до утра в холодильнике делать нечего.

– У-у-ум, – я понимающе закивал головой.

– В общем, я завтра утром пораньше встану и схожу куплю ей это долбанное молоко. Она даже ничего и не заметит, – заключил Виталий.

Я приподнял брови.

– А может, проще будет сказать ей? – решился предложить я.

– Ты чо, с ума сошел? Она меня убьет тогда. Мне, вообще, тогда не жить. Я у нее уже однажды пакет чипсов вскрыл. Тоже по ошибке.

– А-а-а-а. Ну, тогда да. Тогда понятно.

Если это уже не в первый раз, то тогда я действительно не хотел бы оказаться на месте Виталия.

– Ты только ей не говори, – снова попросил Виталий, – Пусть она ничего не знает лучше.

Я состроил гримасу, как будто бы не знал что ответить – я действительно не знал, что ответить – и мы с Виталием молча прислонились каждый к своей стене, рядом с которыми стояли.

– Слушай, надо допивать это молоко, пока они не пришли, – опомнился Виталий.

Я улыбнулся и кивнул головой в знак согласия.

– Ты будешь? – предложил он мне.

– Не-не, спасибо. Я не пью молоко, – ответил я. «А даже если бы и пил, все равно не стал бы», – подумал я про себя.

– Не пьешь молоко? – удивился Виталий, – Как так? Первый раз встречаю человека, который не любит молоко.

– Ну, такой вот я.

Виталий поспешил допить свое – а точнее, не совсем свое – молоко, а затем сходил через черный ход на улицу и выкинул пакет в мусорный ящик. Оставалось только надеяться, что Марина не будет рыться в этом ящике по каким-то причинам, и еще до утра не полезет в холодильник. А еще – что она завтра утром не проснется раньше, чем Виталий успеет купить ей другой пакет молока. А еще – что в магазине окажется молоко именно в твердых бумажных пакетах. А еще – что в магазине окажется молоко в твердых бумажных пакетах именно с шоколадным вкусом. А еще – что Марина не заметит в результате подмены. А еще – что Виталий помнил, на каком конкретно месте на полке в холодильнике стоял старый пакет с молоком, а Марина нет. И, вообще-то, еще много чего оставалось, на что можно было надеяться – если Виталий не хотел чтобы об этом случае кто-то узнал.

В скором времени из магазина вернулся весь остальной тусняк. Это были Гоша с Мариной и Ольгой – те, с кем я уже успел познакомиться, и какой-то Стас с еще какой-то девушкой, имени которой я пока не знал. Естественно, что кроме запаха улицы и своей, пропахшей потом и промокшей под дождем, одежды, они притащили с собой еще и ящик пива и, такое чувство, что не собирались оставлять его до утра.

Пока они все копошились в прихожей, а затем культурно организовывали место для небольшой попойки, по разговорам и некоторым другим моментам общения я уже успел составить для себя определенное представление об этих людях, с которыми мне приходилось провести целую ночь в одной квартире.

Гоша – как я понял, раньше служил в спецназе, был что-то вроде инструктора по рукопашному бою. Его накачанные руки и наколки на этих руках придавали ему еще более грозный вид, но почему-то успокаивали. Чем он занимался на данный момент времени, я так и не понял.

Стас – был, вроде, нормальный парень, немного смахивал по типу на Виталия, но как человек мне нравился больше. Его я пока толком узнать не успел.

Еще меньше я успел узнать девушку, имя которой мне так и не было до сих пор известно. Не смотря на это, она мне почему-то сразу понравилась. Тем более, она отказалась от пива, что вызвало у меня некоторую долю уважения – как девушки. Вдвоем со Стасом и, как я понял, исключительно по инициативе Стаса, они уселись на кресла в конце кухни, и немного абстрагировались от всех остальных.

Марина – девушка спокойная и вполне милая, но довольно властная – это выдавало ее манера общения. Кроме того, она выглядела очень уставшей, и поэтому казалась еще более деловой.

И, наконец, Ольга. Достаточно грубая, но при этом, как ни странно, привлекательная. Она единственная из всех трех девчонок курила. Она производила впечатление той, которая будет грубить ровно до того момента, пока ты ее не разжалобишь и не заставишь плакать – а потом сама откроет тебе душу или, наоборот, сядет рядом и будет вытирать твои сопли своим же платком, в зависимости от ситуации.

Ну, и конечно же, этот покемон – Виталий. Почему покемон? – потому что покемон. Как впоследствии и подтвердилось.

В общем, все они, так или иначе, расползлись по кухне. Кто-то сел за стол. Меня пригласили за этот же самый стол. Поставили на него же несколько бутылок пива и два небольших пакета сока – видимо для той самой девушки, имени которой я не знал.

Я сидел некоторое время, наблюдая за людьми, окружавшими меня, и за их общением между собой. Потом я обратил внимание на то, что на меня кто-то пристально смотрит. Это оказалась Ольга – она практически сидела на кухонном гарнитуре, попой упираясь в край стола, и курила.

Она улыбнулась и сквозь множество голосов, звучащих на кухне, произнесла:

– У тебя ирокез, как у Чингачкгука.

Странно, но в этот момент она выглядела привлекательно.

Я немного прифигел от такого нагловатого выпада в мою сторону и подумал, решилась бы она на это, если бы была более трезвой.

– Ты была знакома с Чингачкгуком? – так же сквозь множество голосов ответил я, – И сколько раз ты с ним была знакома?

Ольга выпустила дым, взяв небольшую паузу, не зная, что бы еще сказать. Но почему-то улыбка сошла с ее лица.

– А тебя это как-то волнует?

– Меня? – я усмехнулся, – Да меня здесь, вообще, ничего не волнует.

Множественное клокотание голосов на кухне неожиданно стихло.

Очень содержательная получилась беседа.

Все как-то удивленно посмотрели на нас с Ольгой. Видимо, всем показалось странно, что между нами вообще завязался какой-то – пусть и примитивно-агрессивный – но диалог. Через секунду клокотание голосов возобновилось.

Я продолжал сидеть и слушать эти разговоры этих окружающих меня людей.

Через некоторое время мне, естественно, предложили, забухать вместе со всеми, я, естественно, отказался, что, естественно, не осталось незамеченным. Хотя, впрочем, никто, кроме Ольги и Виталия, и внимания-то даже никакого на это не обратил. А Гоша даже предложил мне сока, что меня сильно порадовало.

Виталия, видимо, не устраивало, что я не пью не только молоко, но и пиво, и он все же попытался меня уломать, сказав что-то вроде «угощаем же, чо как девица ломаешься». Мне почему-то захотелось попросить его ответить за «девицу», но я просто помотал головой и отмахался руками.

Ольга фыркнула что-то вроде «типа, печень бережешь», что звучало то ли как вопрос, то ли как не понятно что. Я точно так же – не понятно как, из-за плеча буркнув – ответил ей что-то вроде «типа, да, типа, берегу».

Виталий, который, такое чувство, что жил в какой-то своей реальности, не отображая ни происходящих вокруг событий, ни произнесенных вопросов, ни озвученных на них ответов – все же решил до меня докопаться:

– А по каким причинам: со здоровьем проблемы, или по религиозным соображениям? Или ты, может, профессиональный спортсмен?

Вот он момент наивысшего напряжения мыслительного процесса и принятия решения в экстремальной ситуации.

Я оценил обстановку и тщательно продумал свой ответ. Передо мной в голове как будто быстренько прокрутились графики и диаграммы с анализом ситуации и расчетом всех возможных последствий абсолютно каждого конкретного слова и всей фразы в общем – тем более для меня удивительно было то, что я произнес, потому что по каким-то непонятным мне причинам, я, как полный идиот, сказал в результате:

– По религиозным соображениям.

Все. Это был крах отдела аналитического прогнозирования и показатель полной несостоятельности системы безопасности и конспирации.

– По религиозным соображениям? – переспросил кто-то. А еще кто-то где-то усмехнулся.

Я почувствовал на себе множество удивленных взглядов.

«Как я мог такое допустить?»

– Ты, что буддист?

– Или мусульманин?

– Ни то, ни другое, – ответил я, улыбнувшись.

«Да что ж это такое?!»

– То есть христианин?

– Да почему сразу…

– Да, – ответил я, – прервав чью-то нить рассуждений.

– …Христианин, – чья-то нить рассуждений закончилась.

«Ну, как так-то, блин?!!»

– Еще один, – произнес кто-то.

– Еще один придурок, – тихо произнес Виталий.

Я надменным взглядом посмотрел на него, немного наклонив голову. Про себя я подумал, чем бы мне лучше долбануть по этой маленькой голове с печатью «менеджер» на лбу – чем бы мне лучше по ней долбануть, микроволновкой, до которой нужно идти через всю кухню, или стулом, на котором я сидел.

Такое чувство, что Виталий неожиданно для себя прочитал мои мысли.

– То есть ты монах? – произнес кто-то.

– Чёёё?

– Что пристали к человеку? – это был явно женский голос.

– Пай-мальчик? – и это, к сожалению, тоже, но другой.

Я знал, кто это сказал, но наигранно начал взглядом искать что-то на кухне, и, в результате остановившись на Ольге, оглядел ее с ног до головы, и, немного поморщившись, отвернулся.

– У нас тут просто были уже небольшие споры на эту тему, – произнес кто-то.

– Н-да? И кто победил? – спросил я.

Кажется, этот вопрос ввел почему-то всех в ступор.

– Да…

– Ну, вроде, как…

– Да никто…

– В общем-то…

Наступила небольшая пауза.

– И чо, ты ведешь здоровый образ жизни? – это снова была Ольга.

Я задумался.

– Ну, что-то в этом роде, – произнес я, усмехнувшись и посмотрев искоса в сторону этой злобной девочки с наличием явных признаков чрезмерной гордости как способа собственной подачи перед окружающими.

– Да мне кажется это просто понты, – сказал Виталий, затянувшись.

Я посмотрел и на Виталия.

Мне почему-то захотелось обратиться к Марине со словами «Марина, а знаешь, Виталий, кстати, твое молоко выпил». Но я, конечно же, не стал этого делать, а вместо этого ответил Виталию:

– Я знаю одного пастора одной о-о-очень маленькой церкви в одном маленьком городке. Он когда свою церковь открывал, к нему какие-то местные отморозки подвалили. Ну, видимо, им чо-то не понравилось. Может, решили, что это как-то их личную власть в этом городке подорвет, или еще что-нибудь. Попросили его вежливо убраться. Он естественно, как практически любой пастор, не согласился. Тогда они поймали его сына подростка, избили его… и распяли. Прибили его руки гвоздями к забору. И оставили в таком положении. И этот пастор потом сам лично снимал с забора своего сына, выдирая гвозди из его запястий… и из забора.