Текст книги "Нечто в лодке по ту сторону озера..."

Автор книги: Максим Перфильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

21.

Этой ночью я просыпался от кошмаров три раза. Я вскакивал с криком на кровати посреди темной глубины своей комнаты и не сразу мог придти в себя. Потом я лежал некоторое время, пытаясь преодолеть страх, чтобы заснуть, и чем сильнее я погружался в сон, тем слабее и беззащитней себя чувствовал. Хотелось контролировать ситуацию, в том числе собственные мысли и собственные страхи. Но сладостный дрем, покрывая пеленой забвения, делал сознание уязвимым, и мне приходилось просто забивать на какие-то нездоровые фантазии, убеждая себя в том, что никакая враждебная сила не может меня коснуться без серьезной борьбы. В большинстве случаев у человека есть выбор, и просто так зло не может поглотить личность. Я надеялся, что и мой случай сейчас не был исключением.

Я бы не сказал, что я хорошо выспался, когда встал утром, осознав, что не могу больше просто так валяться в постели, пытаясь заснуть. Я чувствовал себя утомленным и не считал, что мои силы восстановились за ночь.

У меня ломило мышцы и болело все тело. В ногах была тяжесть. Слабость. И не охота было ничего делать. Я знал – такое состояние бывает после серьезного стресса. Адреналин так действует на организм, в том числе на мышечную систему. Иногда после концертов на следующий день бывает такое ощущение, как будто ты пробежал десять километров и подтянулся раз двести. Что-то подобное было и в этот раз… Я надеялся…

Я позавтракал, привел себя в порядок, и сел шпилить в какую-то компьютерную игрушку, не желая просто так валяться перед телевизором, но в то же время, понимая, что вряд ли я сейчас способен на что-то более серьезное.

Тупо – у меня был отходняк.

Однако чьи-то тонкие женские нежные пальцы, набирающие мой номер телефона, не дали мне возможности сильно расслабиться.

– Да, Света, привет, – ответил я на телефонный звонок, продолжая при этом играть, не отвлекаясь от строительства замка и организации большого войска для предстоящего мочилова.

– Привет, Костя. Как у тебя дела? – услышал я сквозь какой-то шум в телефоне.

– Вроде ни чо так, нормально. У вас как?

– Тоже ничего… Слушай… Влад…, – произнесла она с какой-то растерянностью в голосе.

– Что с ним?

– Я в шоке… – кроме растерянности появились еще оттенки какой-то недоверчивой усмешки.

– Что случилось?

– Он изменился… – с еще большей усмешкой в голосе расслышал я через все тот же шум в телефоне.

– В каком плане? – спросил я.

– Ну… просто изменился… – снова услышал я, допирая мозгом, что по ходу дела, Света сейчас стояла и разговаривала на фоне кого-то, кто где-то там сзади пылесосил ее любимый ковер на полу, от чего в телефоне было очень шумно – …Он уборку делает… – сказала Света.

– Да ну?… – удивился я.

– Я серьезно, – ответила Света.

– Это он шумит там?

– Да… И что самое интересное, он сегодня с утра не выпил еще ни одной бутылки водки.

– Какое достижение…

– Нет, правда. Он какой-то другой стал. Он как будто родился заново.

Я задумался.

– Ну… Что я могу сказать… Это очень хорошо… Я рад…

– Может, зайдешь, посмотришь на него? А то я даже боюсь как-то.

Я опять задумался.

– Да, хорошо, – ответил я, – Я зайду. Может, не прям щас. Но скоро зайду. Я сам только встал еще… В общем да, я скоро приду. Посмотрю на заново родившегося Влада.

– Ну, хорошо. Давай, пока.

– Да, давай, пока.

Мне действительно нужно было сходить проведать этого чувака. После того, что вчера произошло, я по идее обязан был сходить и навестить его. Посмотреть, как он там, чем занимается, как себя чувствует и ощущает, кем определяет себя в этом мире, за что думает. Нужно было поговорить с ним. Нам необходимо было пережить ночь с нашими новыми впечатлениями, осознать все случившееся и поделиться переживаниями. Было бы не правильно вот так вот взять и отъехать сразу же после всего. Необходимо было еще много работать. Поэтому я в любом случае собирался зайти к нему сегодня. Только думал, что до этого еще целый день.

Я довел прогресс игры до определенного знакового момента, сохранил и выключил компьютер.

Преодолевая невероятное нежелание что-либо делать и как-либо напрягаться, я собрался и потащил свое бренное тело к Владу.

Когда я пришел, Света встретила меня улыбкой и блеском в своих голубых глазах. Кажется, она выглядела немного радостной, и я впервые за много времени наблюдал ее в таком состоянии.

Влад сидел на кухне и курил. Он был такой же не бритый и взъерошенный, но трезвый и даже немного сиял.

– Я пытаюсь бросить, – произнес он, – Раньше я выкуривал по пол пачки в день. Щас, – он заострил внимание на сигарете между пальцами, чуть подняв ее вверх, – Это вторая за всю первую половину дня, начиная с утра.

– Это хорошо, – ответил я и, подойдя ближе и наклонившись, с улыбкой начал заглядывать ему в глаза.

– Что с тобой? – спросил он.

– Смотрю, не расширены ли у тебя зрачки, – ответил я, ухмыльнувшись.

– Издеваешься…

Я сел за стол напротив Влада.

– Света сказала, что ты сегодня уборку во всей квартире сделал.

– Да, он тут все вычистил, – подтвердила Света, зайдя на кухню.

Влад только кивнул головой.

– Такой молодец, – добавила Света.

Кажется, Влад действительно изменился. Он как-то просветлел. Видимо прояснилось его сознание после того как он провел сутки без употребления алкоголя, и поэтому взгляд его стал острее и чище. Мысли начали искать один какой-то общий вектор, или хотя бы несколько таких векторов. Его ощущение себя в этом мире изменилось. Он остался циничным человеком, но теперь в его глазах заблистала какая-то надежда на что-то хорошее в будущем. Я даже удивился. Хотя, в общем-то, так и должно было быть. Теперь он собирался начать новую жизнь. Он торжественно заявил, что меняет свой статус алкоголика на приличного человека и даже бросает курить.

– Это не самое главное, – ответил я, – Так что не зацикливайся на этом слишком. Хотя бросить бухать тебе придется в любом случае. Но все эти вещи – они лишь внешнее проявления, некоторые из них не представляют большой значимости. Это не столь важно.

– А что важно? – спросил Влад.

– Любовь к людям, – ответил я вздохнув, – Любовь к Богу… Знаю – это абстрактное понятие. Но просто старайся любить людей… В хорошем смысле. Верь в Него, – я показал наверх, – Верь в Его жертву на кресте. В то, что он за тебя умер. И в то, что Его кровь является для тебя спасительной очищающей силой, – говорил я, навалившись немного на стол и, немного постукивая по нему пальцами, – Не превозносись. Помни, что ходишь перед Ним. И старайся, чтобы не было каких-либо зависимостей в жизни. Вообще сведи наличие каких-либо зависимостей к минимуму.

– Зависимость от секса, – вопросительно произнес Влад.

– Тебе придется жениться. По-другому ты не сможешь, – ответил я, – Это нормально. Секс – естественная физиологическая потребность. Это инстинкт, созданный Богом. Просто все должно быть в определенных рамках. По правилам.

Влад утвердительно кивнул головой, докуривая сигарету.

Забавно. То, что с ним произошло – произвело на него впечатление. Он начал верить в Бога. Ну, а, естественно – куда деваться-то после такого?… Так вот значит, что могло его убедить… Занятненько.

Света, которая до этого продолжала бегать по квартире и что-то делать, снова зашла на кухню, и потом мы втроем посидели и очень мило поболтали. Кажется, все было просто прекрасно. Жизнь Влада налаживалась. По крайней мере, он проявил желание выбраться из своего депрессивного саморазрушающего медленно умертвляющего состояния. Он начал к чему-то стремиться. Собирался идти работать. Он даже думал о том, чтобы снова поступать в университет. Света была очень рада. В коем-то веке у Влада появились какие-то планы. Теперь ему только оставалось найти девушку. Без секса он долго жить не сможет, это очевидно. Пойдет работать, создаст семью. Станет примерным семьянином… Прям, как все замечательно-то… Я был рад за Влада. Правда, рад. Без тени какого-либо прикола. Рад за Свету. Это то, к чему я стремился и ради чего все это время парился. Теперь, кажется, результат был достигнут. Влад начал менять свою жизнь и даже в Бога поверил… Только почему-то у меня на душе была какая-то печаль. Почему-то мне было как-то… с одной стороны очень радостно, с другой – тревожно… Может, потому что я знал, насколько хрупко это благополучие. Насколько оно не долговечно и как не прочно. Словно все это стоит на краю – лишь дуновение ветра, и этого всего уже нет. Все может сломаться в миг в любой момент. Что-то придет и разрушит полностью все до основания, не оставив ничего, даже камня на камне. Я знал, насколько коротко состояние счастья. И насколько непредсказуема жизнь. Можно строить какие угодно планы, но всегда приходит что-то, что их начинает корректировать. Еще я знал – все всегда намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Определенно, я помог Владу. Но эта война – она ведь никогда не закончится. Она будет идти и внутри и снаружи постоянно. Никто не отдаст своих ресурсов даром. Он будет сражаться с остервенением до последнего, но не отдаст. А если даже у него и заберут – он придет обратно через какое-то время, чтобы вернуть себе все то, что считает своим.

– Послушай, Влад, – начал я, когда Света вновь оставила нас вдвоем, – Это прекрасно, что ты изменился и наконец-то стал смотреть в будущее с тем, чтобы жить. Но пойми – это все не закончилось. Все еще только начинается. И дальше будет очень сложно. То, что ушло из тебя – оно вернется. Рано или поздно оно захочет взять реванш. Тебе придется сражаться. Тебе придется бороться с этим. Будет очень тяжело. Тебе придется стать сильным. Все всегда намного сложнее, чем кажется. Будь готов к чему угодно. Может случиться абсолютно все. И тебе придется стоять перед этими обстоятельствами. Ты не изменишься сразу. Ты будешь меняться в течение всей своей жизни. И я не обещаю тебе счастья. Но это единственный путь наверх. Все всегда сложнее, чем кажется на первый взгляд, – я сделал паузу и внимательно посмотрел на Влада, затем я продолжил: – Тебе придется многому научиться. Тебе придется научиться думать. Тебе придется научиться верить. Тебе придется научиться рассчитывать ситуации. Тебе придется научиться заглядывать за горизонт. Тебе придется научиться мыслить не уверенностью, а предположениями. Тебе придется понять, что есть вещи, которые ты никогда понять не сможешь… Тебе придется научиться признавать, что ты, твой мозг, твои способности – ограниченны… Тебе так же придется научиться идти против того, что сильнее тебя и что наверняка разорвет тебя на куски… если ты бросишь этому вызов. Но тебе придется научиться бороться с тем, что ты никогда одолеть не сможешь, – Влад смотрел на меня как-то странно, почти как на идиота, а я продолжал говорить: – Тебе придется научиться видеть себя маленькой песчинкой во вселенной… которая подвержена движениям глобальных течений. Тебе придется научиться осознавать свою беспомощность в каких-то вещах и понять, что ты не способен объять все картину целиком. Всегда что-то будет лежать за гранью… Тебе придется научиться постоянно осознавать, что истина никогда не бывает слишком простой, она многогранна. Еще тебе придется научиться привыкать, что многое в жизни может быть иллюзорным. Влад, тебе придется научиться жить с противоречиями внутри. А еще тебе придется научиться познавать, что противоречия часто бывают только лишь в нашей голове. Запомни – все всегда намного сложнее, чем кажется, но до того момента, пока все кажется простым – не стоит ничего усложнять…, – выделил я особо, и остановился. После небольшой паузы я продолжил: – Когда наступят жестокие времена – вспомни эти слова, станет легче. Лови тенденции и наблюдай смену эпох, и когда нужно – отдыхай и наслаждайся жизнью, а когда настанет время – веди войну… И запомни, – я посмотрел Владу в глаза, – Никогда ничего не будет так, как ты себе это представляешь.

Влад лишь кивнул головой, естественно до конца не понимая, что я ему сейчас пытался пропихнуть.

Я знал, что силы, с которыми я все это время боролся, так просто Влада не отпустят. За всей этой эйфорией, за всей этой радостью и счастливыми возгласами «Я свободен!», «Я спасен Иисусом!», «Аллилуйя!» всегда где-то там на заднем плане скрывается сатана и просто стоит и ждет своего часа, чтобы вернуть все на свои места, которые он считал единственно законными. Я не знал, что будет дальше. Но в любом случае Владу придется пройти через это. Еще я знал, что после каждого действия есть свои последствия. И если в одном месте где-то что-то втекает – значит, из другого вытекает. Главное только вовремя разглядеть причинно-следственные связи и различить, что пришло раньше, а чего еще стоит ожидать.

Я ушел от Влада уже вечером, успев перед уходом мило пообщаться со Светой.

Хм… Похоже, что она ко мне подъезжала. Забавно, но я прекрасно понимал, что я ее не люблю. Может, потому что знал, что такое любовь. Хотя я бы с ней переспал. Но вряд ли женился бы когда-нибудь. Мне нравилась ее фигура, но воспринимать ее в контексте каких-то серьезных отношений мне казалось не совсем правильным и каким-то нереальным. Я просто хорошо к ней относился, и она была для меня сексуально привлекательной.

Мне позвонил Слава и сказал, что скоро подъедет ко мне на район. Я, в общем-то обрадовался, но все же я несколько устал, поэтому когда Слава приехал, мы решили, что точно не пойдем сегодня никуда шататься, а упадем где-нибудь на скамейке.

Вначале мы сходили в гипермаркет, где мне нужно было заплатить за сотовый телефон.

– Я пока временно не могу обслужить вас. Подойдите минут через десять-пятнадцать, – сказала девушка.

Мы прошлялись десять-пятнадцать минут по магазину, выяснив еще, что в нем не работает автомат для оплаты, потом я подошел снова.

– Девушка, вы освободились?

– Ну… строго говоря я и не была занята… – ответила девушка, с сильно уставшим видом, – Просто у нас тут компьютер что-то не хотел работать.

– Ага… Понятно… Мне деньги надо на сотовый положить.

– Конечно… Говорите ваш номер.

Я достал из кармана бумажку и продиктовал свой номер. До сих пор так и не заставил себя напрягаться, чтобы запомнить его.

– И какую сумму собираетесь положить?

Я сказал сумму и положил денежную купюру на кассу.

Девушка положила мне какой-то чек с номером и сказала:

– Проверяйте. У вас такой номер? Все совпадает?

Я проверил.

– Ну вроде все правильно, – ответил я.

– Дак вроде или правильно? – улыбнулась девушка, – Цифры это как бы… такая очень… точная материя. Они не терпят сомнений.

– Хм… Согласен… Даже и не поспоришь…

– Ну, дак что?

– Ну… вроде правильно, – повторил я с улыбкой.

– Хорошо… Вот ваш чек…

– Спасибо.

– Приходите еще.

– Обязательно.

Получив от этого легкого флирта небольшую долю положительных эмоций, я в состоянии какой-то странной усталости и утомленности духа, с чувством какой-то необъяснимой печали, но все же с удовлетворением хотя бы временного разрешения сложной ситуации с Владом направился со Славой к выходу из магазина.

Мы просто пошли ко мне домой и кинули кости у меня на балконе, потому что у меня не представлялось возможным собрать в себе какие-либо силы даже на то, чтобы сидеть где-то на скамейке на улице.

Слава рассказал мне, что у них с Катей сейчас начались проблемы в отношениях. У него явно было не лучшее настроение, и он начал мне жаловаться.

– Да она, короче, достала меня, – распылялся он, – Постоянно чо-то орет на меня. Постоянно с ней ругаемся. У нее плохое настроение – она срывается на мне. У нее тут, короче, месячные были. Я ей позвонил… Вот, блин, я попал реально… Я думал там, что мы вообще разругаемся полностью. Она чо-то наорала на меня, причем реально из-за фигни какой-то. Я думал, вообще ей больше звонить не буду, пошла она в жопу. Потом она сама, короче, уже позвонила мне, типа: так-то и так-то, «У меня, якобы, ПМС были. Было очень плохое настроение. Извини, короче», все такое. Ладно, опять помирились.

Я рассмеялся.

– Да, это бывает такое. Но все равно же надо себя как-то в руках держать, – улыбаясь, заметил я.

– Дак вот в том-то и дело, – ответил Слава, – Я ей чо, блин… постоянно орать на меня. И чо, что у тебя плохое настроение? У меня тоже плохое настроение бывает.

– Ну, видимо, она считает, что раз она девушка, то ей все можно, – немного стебанулся я.

– Да пошла она… Она реально, короче… Давай мне тут предъявлять, что я ей мало внимания уделяю. Такая предъява, знаешь. А прикол в чем – я ей звоню постоянно, приглашаю куда-нибудь, давай, говорю, туда сходим, или туда, в кино, или в кафе куда-нибудь, там, на концерт какой-нибудь – она постоянно меня бреет, то ей некогда, то еще чо-нибудь, то просто «Не хочу», короче. Сколько раз я ей звонил – она постоянно обламывает, «У меня, типа, дела». А потом звонит мне и говорит: «Ты мне, типа, мало уделяешь внимания». Я говорю – дак я постоянно тебе звоню, предлагаю куда-нибудь сходить.

– И чо она?

– Ни чо.

– Ни чо не ответила?

– Даааай… – Слава махнул рукой.

Я снова улыбнулся.

– Она видишь, в чем прикол, – начал я уже серьезно, – Она, может, как бы человек такой обделенный вниманием, да. Она поэтому требует к себе сейчас повышенного внимания какого-то от тебя. Именно повышенного, особенного внимания. Как ребенок в общем. Ее если, там, пацаны не особо как-то отмечали и радовали своим вниманием – вот она сейчас на тебе и отрывается. Нашла через кого восполнить эту потребность.

– Ага, блин, я чо щас за ней бегать что ли должен и все это терпеть? – возмущался Слава.

Я с улыбкой на лице устало пожал плечами и начал зевать.

– Блин, чо-то я реально устал, короче, – произнес я.

Наступила пауза.

– И чо вы с ней поссорились щас, типа? – сам же вскоре нарушил я недолгий период молчания.

– Ну как… ну да… поругались как бы… Ну то есть мы не расстались, но просто поругались с ней.

– Ясно.

– Она меня достала своими этими… Постоянно, короче, сидим вместе разговариваем, она начинает мне рассказывать про свою эту любовницу. Как они лижутся, там, короче, какие у них отношения, как они в постели, там, себя ведут.

– Да?

– Угу. А меня это достало уже реально. Меня от этого тошнит. Мне как бы пофигу на ревность. Был бы это пацан я бы сразу отношения разорвал с ней – а так как бы… ну как бы не испытываю еще каких-то особых эмоций.

– Ну, ты говорил.

– Вот… но все равно напрягает. Все равно достает, когда она начинает рассказывать про то, как они лижутся там с ней. Просто как-то неприятно.

– Дак осади ее. Скажи.

– Дак я и так уже! Я ей уже говорил – ты достала, всю эту хрень мне рассказывать. Хватит, говорю, мне уши сушить этой шнягой.

Я снова улыбнулся и произнес:

– А может она реально просто специально тебе это говорит – она видит, что тебя это раздражает, и чисто так на нервах поиграть чтобы… Специально на зло тебе все это рассказывает.

– Дак вот, видимо, так и есть. Я уже чувствую, что она просто так пытается меня разозлить.

– Вот я и говорю.

– Ну.

– А приколись, короче, вот ты ей звонил, там, приглашал в кино как раз тогда, когда она лизалась с этой своей подругой, – стебанулся я, – Неудобняк такой, знаешь.

– Да походу дела так один раз и было, – ответил Слава.

– Да?

– Да.

Мы со Славой заржали.

– Да, блин, – вздохнул я, – Люди реально часто ведут себя как-то только исходя из своих же каких-то комплексов.

Наступила еще одна пауза в продолжение которой я тупо зевал.

– А чо слушай, – спросил я, – У нее же вроде нормальная семья, полноценная, ты говорил, папа, мама, да?

Слава утвердительно кивнул головой.

– А какие у нее с отцом отношения?

– С отцом, вроде, нормальные, – ответил Слава.

– Нормальные? Может, у нее проблемы с отцом?

– Нееее, – отрицательно замотал головой Слава, тоже начиная зевать, – С отцом у нее как раз хорошие отношения. У нее с матерью отношения плохие. Они ругаются постоянно.

– Аа… с матерью…

– Да. Они постоянно как раз вот из-за ее вот этих приколов…

– Из-за ее ориентации?

– Да, из-за этого ругаются, – кивнул головой Слава, – Я же говорил: ее мама ко мне даже так хорошо относится. Типа, вот, что я на нее положительно влияю. Она реально мне чуть ли там не в рот смотрит. Мне кажется, она воспринимает меня как… какое-то спасение для нее что ли… что хоть парень какой-то есть.

– Ну, она, понятно, заинтересована, – согласился я.

– Ее мама просто реально как-то со мной разговаривала – лечила меня, что Катя, типа, реально начала немного меняться как-то, все такое, – продолжал говорить Слава, – Она мне сказала, что Катя, типа, после общения со мной даже с этими со своими лесбиянками подругами стала меньше встречаться.

– Да? – ухмыльнулся я.

– Дааа.

– Понятно, – заключил я, – А вот реально… сколько, кстати, ей лет? – спросил я.

– Катьке-то? Двадцать один.

– Двадцать один… Представляешь, вот щас она в двадцать один – уже такая циничная, развращенная лесбиянка, курит, пьет, ругается матом, в чем-то может даже грубая такая. К сексу относится как… вообще не понятно к чему, тоже такое циничное очень отношение. Мужчин ненавидит. Представляешь, чо с ней будет, там, скажем, через десять-пятнадцать лет?

– Ой, это ваще пипец, – произнес Слава так как будто даже и думать об этом не хотел.

– Вот я и говорю. Она щас уже такая какая-то прожженная, реально развращенная. Вот некоторые о таких темах даже со своими парнями стесняются разговаривать. Некоторые даже сексом занимаются и все равно стесняются говорить об этом. А она – постоянно с тобой на эти темы уходит. Правильно?

– Угу.

– Постоянно тебя грузит тем, как они со своей подругой лижутся. При том, что знает, что тебе это не нравится. Такие сильно затертые какие-то понятия о приличиях, об интимности, да. К сексу такое крайне циничное отношение. Представляешь, как она будет замуж выходить? Если будет еще, конечно. Вот пройдет лет десять-пятнадцать – в кого она превратится? Как она выглядеть будет? После пятнадцати лет курения – даже если это только взять. А тут – просто крайне циничное отношение к жизни. И сигареты, алкоголь, секс – это же все реально сильно старит женщину. Кем она будет через пятнадцать лет? Там не то что морщины. Она опухнет, не знаю, там…Она просто гробит щас свою жизнь. Даже если религию не брать в расчет.

– Дак вот в том-то и дело, – произнес Слава, согласившись.

Мы оба вздохнули.

Наступила пауза.

Мы устало зевнули вдвоем и, заключив на том, что Кате надо стопудово как-то менять свой образ жизни, решили, что нам наверно, каждому уже пора спать.

22.

Все-таки эта служба ICQ, называемая в простонародье «аськой», была просто чем-то невероятно замечательным. Лично для себя я отмечал то, насколько удобным инструментом она является, помогая мне в том, чем я занимаюсь. С тех пор как мы с Катей начали общаться через эту службу по интернету, мы сильно сблизились. В хорошем смысле, сблизились просто как приятели. Это давало мне возможность еще больше и эффективнее влиять на нее. И Катя действительно менялась. Она начинала больше напрягать свой мозг о тех вещах, о которых раньше напрягать его не хотела. В последнее время она просто заколебала меня, «прожужжав мне все уши», про какой-то там новый фильм с религиозным смыслом. Вначале я думал, что она просто стебается надо мной. Но потом понял, что ее от этого фильма и в правду пёрло. Она кинула мне весь его огромный цифровой полуторагиговый медиа-файл и заставила его посмотреть. Фильм (естественно что он был западного производства) оказался действительно не плохим, хотя и мрачным и апокалипсическим и по причине своих нестандартных идей вряд ли способным уместиться в сознании, ну скажем, например, каких-нибудь, там, баптистов. Но все люди разные, и для таких как Катерина фильм оказался очень даже подходящим. Для меня это было уже странно, так как раньше она даже и слышать ничего не хотела про религию. Но – хе-хе, чееетвееертыыый этаааааап!… Вот так-то вот… Мы приучили ее к религии.

В общем, мы с Катей продолжали сближаться через службу ICQ и становились хорошими приятеля. Правда, я допустил некоторую ошибку – я слегка рассказал ей про свою болезнь. Вроде совсем безобидная вещь, но – я очень хорошо знал, что нельзя открываться перед людьми, с сознанием которых работаешь. Все же Катя не была моим другом, а оставалась объектом. И было довольно опасно рассказывать ей о каких-то личных вещах, это делало меня уязвимым. Однако я не сильно углубился в рассказе о своей болезни, просто ляпнул что-то в общих чертах, но, тем не менее, этот момент не переставал терзать мое сознание.

По причине июльской жары… ну и не только, конечно, но и вообще… короче, я направлялся в ванну, и в силу сложившихся обстоятельств, коими являлся третий этап опрессовок, проходящих в нашем городе, в этой долбанной африканоподобной стране – направлялся я туда с некоторым недовольством, предварительно разогрев и принеся туда воду.

– Ты сегодня ночью опять кричал, – заметила мама, когда я проходил мимо нее.

– Чего?

– Ночью кричал опять, я говорю, – повторила она.

– Я не помню, – как-то растерянно и одновременно недовольно произнес я.

– Да, да. Я приходила будила тебя. Ты просыпался.

– …Я не помню… – повторил я и пошел дальше.

Во жесть! До чего я дожил. Оказывается, я сегодня снова кричал посреди ночи от приснившихся кошмаров, и я даже не помнил об этом. Мне это не нравилось.

«А все ли нормально с моей головой. Может это повод сходить к психиатру?» – подумал я про себя.

И тут же меня накрыло волной какого-то странного неприятного чувства. Вперемешку с этим чувством я еще различил пришедший ко мне страх и какое-то патологическое ощущение вокруг себя некоторой напряженности в пространстве. Естественно я списал это на эффект от осознания того, что не помнил, как просыпался ночью от собственных криков.

Я зашел в ванную комнату, закрыл дверь, разделся и залез в пустую прохладную ванну, задернув штору, чтобы не залить водой пол. И то неприятное чувство от меня никуда не ушло. Абстрагировавшись и закрывшись в ограниченном пространстве, я только ощутил еще большее беспокойство и страх. Я никогда не боялся замкнутых пространств, спокойно ездил на лифте, у меня не было клаустрофобии. Но сейчас что-то начинало меня сильно напрягать. Я чувствовал себя в этой ванне отгороженным от всего остального реального мира и каким-то незащищенным.

Чтобы долго не тянуть с этим чувством я решил вначале вымыть голову. Я намылил ее, естественно закрыв глаза, и взъерошил волосы шампунной пеной.

Отключившись на время от визуального восприятия реальности, я ощутил ужас и свою абсолютную беспомощность и невозможность контролировать ситуацию.

«Твою ж мать», – подумал я. Находясь в этой маленькой фаянсовой комнатке, с закрытой на шпингалет дверью, сидя в глубине этой холодной, я знал, что белой, огромной пустой емкости для воды, за задернутой занавеской, в таком замкнутом пространстве, с зажмуренными глазами, веки которых покрывались слоем щелочной пены – я чувствовал невероятный страх. Как будто у меня начинался какой-то психоз. Мне казалось, что сверху или сзади меня может находиться что-то… даже не то, чтобы ужасное… а что-то необъяснимое… как будто Нечто пришло из того мира, против которого я всегда восставал, и сейчас тянулось ко мне своей рукой. Я чувствовал агрессию и чье-то желание меня подавить. Я чувствовал ненависть. У творческих людей – тех, кто сам может создавать что-то – всегда хорошо развита фантазия и воображение, но у этого казалось бы преимущества есть и обратная сторона. Иногда воображение может настолько разыграться, что ты сам перестаешь понимать, где реальность, а где фантазии. Я все больше чувствовал какой-то ужас, который продолжал обволакивать меня своей холодной сущностью. Словно вокруг меня что-то было, и это что-то являлось личностью. С закрытыми глазами мне тяжело было сохранять спокойствие, я не видел перед собой реальности, я лишь ощущал ее вокруг себя, чувствовал, и эти чувства сейчас были обостренны как никогда и воспринимали эту реальность – как искаженную и извращенную чем-то пришедшим извне.

«У меня что, паранойя?» – пытаясь здраво оценить свое состояние, думал я, нервно втирая шампунную пену в кожу головы. Мне хотелось как можно скорее вымыть голову и наконец-то открыть глаза, чтобы не чувствовать себя настолько уязвимым. Я быстренько прочистил уши, и, ловя себя на мысли, что нельзя так поддаваться этому страху и необходимо переступить через все эти ощущения, и, тем не менее, не сумев этого сделать, я быстро смыл водой шампунь и, открыв глаза, резко обернулся по сторонам.

Мне стало интересно, на что способен мой мозг и как я буду реагировать, если увижу сейчас перед собой что-то, что мой разум не сможет адекватно воспринять.

– Какого хрена, – произнес я, понимая, что ощущение страха никуда не ушло.

Оглядываясь вокруг себя прищуренными глазами, которые щипала мыльная вода, стекающая с моей не до конца промытой головы, я чувствовал здесь присутствие каких-то сил.

Я еще несколько раз сполоснул голову, и потом начал намыливать тело.

Я встал, и, не боясь упасть, намылил ноги и ступни.

Я всегда хорошо держал равновесие, раньше занимался спортом, и с координацией у меня проблем никогда не было, но в этот раз, понимая уже в самый последний момент, что я где-то что-то не проконтролировал, я чувствовал, как на миг потерял чувство стабильности и баланса в своем положении в пространстве – и вот я уже летел назад. Успев сгруппироваться и наклонив вперед как можно ближе к груди свою голову, чтобы не удариться затылком, я уже осознал себя лежащим в этой глубокой пустой ванне на спине. Претерпевая боль в левом локте и на правой ягодице, я осмотрелся. Да, блин, я тупо поскользнулся, хоть это и было впервые. Надо соблюдать технику безопасности. Чувствуя себя в таком положении еще более уязвимым, не способным контролировать ситуацию, я быстро поднялся и с ухмылкой огляделся по сторонам. Невероятный страх и ощущение каких-то чужих далеко не дружелюбных сил никуда не делось. Кажется, я догадывался, что здесь происходит.

– Костя! Все в порядке? – услышал я за дверью встревоженный голос матери.

– Да, все нормально. Я просто… упал, – крикнул я в ответ.

Закончив, наконец, эту одну из самых необычных в моей жизни процедур омовения, я вылез из ванны, и обнаружил, что под моим весом она отошла от стены где-то на сантиметр, образовав, таким образом, с ней зазор, через который теперь вода могла стекать на пол.

– Просто замечательно.

Я быстренько вытерся и вылетел из ванной комнаты.

Выйдя из ограниченного пространства, да еще и в присутствии другого человека, пусть и своей матери, мне стало легче. Страх рассеивался, и я более адекватно мог воспринимать окружающий меня мир, не боясь оказаться в нем обманутым своими субъективными ощущениями.